Текст книги "Королевская кровь"

Автор книги: Александра Харви

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 11. С оланж

Мне все это очень не нравилось.

Мы еще не добрались до места, а я уже хотела, чтобы все поскорее закончилось.

К Веронике мы поехали на машине. Ее дом стоял в стороне от Вайолет-Хилли был совершенно независим и от владений Дрейков, и от королевского двора Наташи, расположенного в пещерах и невесть где еще. Дом Вероники, выкрашенный в темно-серыйцвет, возвышался на вершине холма. Его украшали викторианские треугольные фронтоны, а вокруг все заросло карликовым терном. Прямо как в «Грозовом перевале».

– Просто поверить не могу, что она сюда приехала, – пробормотала я, когда Маркус повернул на подъездную дорогу.

Нам пришлось проехать много миль через лес, и только потом мы выбрались на открытое место с узкой дорогой.

– Вероника же никогда здесь не бывает.

– Ты ведь у нас особенная, – ответил Куинн. – Она приехала ради тебя.

– Великолепно!

Мы вышли из машины, и я постаралась не сравнивать звук захлопнувшихся дверей с выстрелами. Все вокруг казалось мрачным и каким-тобезысходным. Я встряхнулась и подумала, что просто поддалась театральности обстановки. В конце концов, мы приехали к моей прапра-несколько раз-прапрабабушке. Хотя я и сомневалась в том, что она стала бы печь для меня кексы, все же следовало предположить, что зла мне она не желает. Все мои братья были вынуждены пройти через формальное представление ко двору. Я тоже это переживу. Но мне хотелось, чтобы здесь была Люси, чья отвага сейчас не помешала бы. Однако я должна была найти силы в самой себе.

– Идем, сестренка. – Дункан подтолкнул меня к крыльцу.

Дверь распахнулась еще до того, как он успел постучать. У Вероники не было охраны, зато имелись фрейлины. Та, что открыла нам дверь, не проявила ни малейших чувств. На ней был деловой костюм с прямой узкой юбкой, а волосы стянуты в тугой узел. Фрейлина выглядела уверенной в себе и такой же теплой, как вершина горы, занесенная снегом.

– Вас ждут, – сказала фрейлина и отступила в сторону. – Входите. Я Маргарита.

Мы ввалились в холл, остановились там и неуверенно сбились в кучу. Даже Логан не стал кокетничать с этой особой, а Лондон с угрюмым видом уставилась в пол. На потолке висели люстры из черного янтаря и хрустальных капель. На деревянных сундуках, служивших столиками, горели масляные лампы, издавая запах, смутно напоминавший аромат благовоний. На стене висел щит с гербом рода Дрейк и нашим девизом: «Nox noctis, nostra domina», что переводилось примерно так: «Ночь – наша владычица».

– Приглашена только Соланж, – неодобрительным тоном произнесла Маргарита. – Все остальные могут подождать здесь.

Она показала на длинную церковную скамью. Мои братья послушно уселись, не произнеся ни слова. Этого уже было достаточно, чтобы напугать меня даже без всех матриархальных штучек.

Маргарита повернулась ко мне и заявила:

– Ты можешь идти за мной.

Я несколько раз глубоко вздохнула и потащилась следом за ней по коридору. В нем было несколько дверей, ведущих в небольшие гостиные, салоны и в огромную столовую. Маргарита прошла мимо них, направляясь к двойной французской двери, за которой находился длинный бальный зал с полированным паркетом и гобеленами на стенах.

– Мадам! – Маргарита склонила голову. – Она прибыла.

Вероника сидела на одной из тех резных скамей с мягким сиденьем, что мелькали в каждом фильме о Средневековье, какие только мне приходилось смотреть. Она была одета в длинное голубовато-серое платье с затейливой вышивкой, по подолу и длинными, расширяющимися книзу рукавами. Волосы у нее были орехового оттенка, а глаза настолько светлыми, что выглядели вовсе бесцветными. Она сидела так неподвижно, что казалась неживой. В ее лице определенно было что то нечеловеческое. Я судорожно сглотнула. Я так нервничала, что готова была броситься на нее. Когда Вероника едва заметно шевельнулась, я подпрыгнула.

– Mon Dieu, – пробормотала она голосом таким же далеким и таинственным, как северное сияние. – Твое сердце колотится как у малышки колибри.

– Извините.

Я не совсем понимала, за что именно извиняюсь, но мне это показалось наилучшим ответом. Что-то внутри меня инстинктивно задрожало, как кролик, на которого упала тень орлиных крыльев. При всей ее фарфоровой красоте Вероника была хищником.

– Так значит, ты и есть Соланж Дрейк, – задумчиво произнесла она,

– Да, мадам.

Я присела в реверансе именно так, как долго и старательно учила меня Гиацинт. Это был не короткий реверанс в стиле Джейн Остин, а полный придворный. Я отставила назад правую ногу, завела ее за левую, согнула колени в стороны, а не вперед и проделала все это так медленно, как могла, без риска опрокинуться или выпятить задницу. Я слегка наклонила голову и искренне молилась о том, чтобы ей это понравилось.

– Очень хорошо, – сказала она. – Можешь подняться.

Я выпрямилась, лишь слегка покачнувшись. «Спасибо, тетя Гиацинт!»

– Я рада видеть, что твои родные научили тебя должному этикету.

– Спасибо, мадам.

Стоит ли упоминать, что к этому мгновению я уже начала обливаться потом? Даже просто стоять под ее пристальным взглядом оказалось очень нелегко. Вероника была такой сдержанной и жесткой…

– Как я поняла, леди Наташа вызвала тебя ко двору.

– Да, мадам.

– Она недостойна доверия, эта особа.

– Недостойна, мадам.

– Ты, конечно, знаешь о пророчестве. – (Я кивнула.) – Мы очень долго ждали, когда среди нас наконец-то родится девочка.

Отлично, пока все не слишком трудно.

– Твой обмен кровью приближается очень быстро. Я просто чую это. Даже сейчас, когда ты очень испугана, твое сердце бьется медленнее, чем следовало бы.

Я подумала, что, наверное, знаю причину. Я чувствовала, что смогу успешно пройти через все, и не собиралась позорить ни себя, ни свою семью.

– Мне хотелось бы, чтобы ты оказалась достаточно сильной и выжила, маленькая Соланж. Я не хочу сама возвращаться ко двору, но мне не нравится и то, что они обращаются с нашей семьей так, словно мы все просто ничто.

Вероника взяла со столика, стоявшего рядом с ней, длинную серебряную цепочку. На ней висел прозрачный флакон в серебряной оправе в виде листьев плюща.

– Ты знаешь, что это такое?

– Нет, не знаю.

Она подняла флакон повыше. Под таким углом я смогла рассмотреть, что в нем находится темно красная жидкость.

– Ох! Это кровь.

– Моя собственная, если точнее. – Вероника повернула флакон, а я смотрела на него как зачарованная, вопреки собственному желанию. – Я не слишком-то легко делюсь своей кровью… Только при особых обстоятельствах, как ты понимаешь.

Вообще-то я не очень понимала. Но если она заставит меня проглотить это, то меня точно сразу же вырвет.

– Я приготовила кровь, чтобы отдать тебе. Когда наступит твой день рождения, выпей ее. Она даст тебе силы, которые понадобятся, чтобы потребовать принадлежащее по праву.

Похоже, сейчас был не слишком подходящий момент для того, чтобы сообщать Веронике, что я не хочу быть королевой.

– Твоим братьям она не была нужна. Мужчины семьи Дрейк уже сотни лет благополучно проходят обращение. Но ты – другое дело. Мне всегда было любопытно узнать, чем все это обернется. Именно наша драгоценная малышка в последнее время поддерживает мое любопытство.

Может быть, стать бородатой женщиной и выступать на ярмарках – не такой уж плохой вариант?

– Но ты, разумеется, должна доказать, что того стоишь.

– Ко… конечно. – Я подумала, что проще всего – во всем с ней соглашаться. – Как я могу это сделать?

– Есть несколько разных искусств, которыми следует владеть каждой женщине семьи Дрейк, чтобы не уронить чести предков. Мы начнем с вышивания.

Я разинула рот. Вышивание? Да меня просто тошнило от него! Тетя Гиацинт пыталась меня научить, но в итоге мы сдались, решив, что это дело безнадежное. А вот Люси, как ни странно, ухватила все очень быстро и вышила к моему последнему дню рождения настоящий гобелен, изображающий Джонни Деппа в роли Джека Воробья. Но почему-то я думала, что прямо сейчас мне это не поможет.

– Боюсь, я не слишком сильна в вышивании.

Вероника поджала губы. Мои ладони сразу повлажнели. Она выставила клыки, острые и изящные, похожие на маленькие костяные кинжалы.

– Это весьма огорчительно, Соланж.

Я готова была умереть из-за того, что не умела вышить розу на подушке, и прошептала:

– Мне очень жаль.

– Умеешь ли ты рисовать?

– Чуть-чуть. Но я работаю на гончарном круге. У вас, наверное, нет печи для обжига?

– Нет, но я приму это во внимание.

Вероника махнула рукой, и в то же мгновение появилась Маргарита. Я не заметила, когда она ушла, и не видела, как вернулась. Маргарита несла небольшой столик с такой легкостью, как будто он весил не больше стула. Она поставила его передо мной и положила на него альбом для рисования и карандаши.

– Ну-ка, нарисуй что-нибудь для меня, – негромко прожурчала Вероника.

Я вытерла руки о платье и потянулась к карандашу, нервно оглядывая все вокруг в поисках подходящего предмета. Если бы Вероника велела нарисовать ее саму, я бы тут же покончила с собой. Я заметила стоявшую в углу керамическую вазу с целым букетом кольев. Вазы и горшки я рисовала постоянно, ища новые идеи для воплощения их на гончарном круге.

Первый карандаш я сразу же сломала. Мне пришлось взять другой, но сначала я подождала, пока немного утихнет дрожь в пальцах, и лишь потом предприняла новую попытку. На этот раз я едва касалась карандашом листа, стараясь делать вид, что мое будущее совершенно не зависит от результата.

Вероника посмотрела на рисунок и оценила:

– Вполне удовлетворительно.

Я шумно выдохнула. Вероника была похожа на самого жуткого в мире школьного учителя. Это заставляло меня радоваться тому, что я никогда не посещала обычную школу.

– Теперь музыка. Арфа? Фортепиано?

Арфа? Она это всерьез или как? Мама училаменя избегать охотников, стрелять из лука или вонзать кол в бешеного вампира с двадцати шагов, но уж никак не играть «Зеленые рукава».

– Я…

Она внезапно поднялась из кресла со стремительностью древнего вампира, грацией и изяществом прима-балерины. Только эта прима-балерина собиралась меня судить.

– Неужели вообще никакой музыки? – Вероника явно была недовольна.

Я отступила на шаг назад, но тут же спохватилась. Я ведь много лет подряд твердила Люси, что убегать нельзя. Это лишь подстегнет вампира погнаться за тобой.

– Но скажи мне, что ты вообще умеешь?

Я почувствовала себя бесполезной и ничтожной, не могла вспомнить ничего такого, что произвело бы на нее впечатление. Да и что может удивить матриарха девятисот лет от роду?

– Математика? – резко спросила она.

– Да, – с облегчением кивнула я. – В математике я сильна.

– История?

– Да.

– Когда состоялась битва при Гастингсе?

– В одна тысяча шестьдесят шестом году.

– Как звали сына Элеоноры Аквитанской, взошедшего на престол?

– Ричард Львиное Сердце.

– Когда родились мои близнецы?

– В тысяча сто сорок девятом.

– Ты умеешь драться?

– Да.

– Владеешь мечом?

– Да.

– Покажи мне.

Она хлопнула в ладоши, и в зал тут же вошла какая-то женщина, державшая в руках традиционный белый костюм для фехтования и маску. По ее бледно-зеленым глазам я угадала, что она тоже вампир, но понятия не имела, принадлежит ли дама к роду Дрейк. Я достаточно хорошо умела фехтовать, но как, интересно, я могу сражаться с вампиром? Ведь пока-то я еще оставалась человеком, к тому же было уже довольно поздно. Если бы я не была так испугана, то уже начала бы зевать. Моя противница подала мне маску, жилет и рапиру.

– Начинайте, – приказала Вероника, прежде чем я успела хотя бы проверить, хорошо ли лежит в руке оружие.

Мы начали.

Я отсалютовала как положено, подняв рапиру и поклонившись. Моя противница сделала то же самое, и тут же последовал выпад. Я отступила, блокируя ее атаку. Тонкие клинки скрестились. Она снова напала. На этот раз я использовала круговую защиту, но так ни разу ее и не задела. Эта женщина была слишком стремительной. Я видела перед собой только размытое белое пятно. В жизни не ощущала себя более заторможенной. Я слишком отличалась от нее, но продолжала двигаться.

– Отвечай же! – прошипела Вероника.

Я повиновалась и двинулась вперед, чтобы атаковать. Мои глаза заливал пот.

Женщина блокировала мой удар, а потом ее клинок устремился к моей голове. Я вскинула рапиру параллельно сверкающему полу и погасила удар. Но от его силы меня встряхнуло так, что загремели кости. Я понимала, что если бы противница захотела, то могла бы просто разрубить меня пополам.

– Довольно! – крикнула Вероника явно удовлетворенным тоном.

Я, задыхаясь, опустила руки. Сзади, в коридоре, послышались торопливые шаги, и мои братья попытались все разом протиснуться в зал.

– Соланж!

– Тебя ранили?

Когда до них наконец-то дошло, что со мной ничего не случилось, они сбились в кучу и замолчали, оскалившись. Их взгляды перебегали от меня к Веронике, потом они одновременно поклонились ей.

– Bien, – сказала она мне. – Можешь идти.

Я сняла маску, бросила на пол вместе с рапирой и уже прошла половину зала, торопливо направляясь к выходу, когда Вероника меня остановила:

– Соланж!

– Да, мадам? – Я чуть не застонала вслух.

– Не забудь вот это.

Она двигалась так быстро, что мой взгляд этого не улавливал, просто вдруг очутилась рядом со мной. Даже братья выглядели ошеломленными. Вероника протянула мне флакон. Я надела цепочку на шею.

– Спасибо.

ГЛАВА 12. Люси

Николас, как обычно, сидел развалившись, что меня раздражало, и неторопливо просматривал страницы копии «Руководства», Наконец он поднял взгляд и некоторое время наблюдал за тем, как я шагаю взад-вперед.

– Я и не знал, что ты так привязана к аэробике.

– Чего? – Я замерла.

– Ты делаешь упражнения посреди ночи.

Я даже не заметила, как с обычного шага практически перешла на бег трусцой. Дыхание у меня было слишком поверхностным, мускулы ног дрожали от напряжения. Николас держался как-то очень осторожно, словно боялся, что может разбиться на кусочки или что это могу сделать я. Тогда я, чтобы утихомирить пульс, упала на диван и попыталась откинуться так же небрежно, как Николас, но не смогла усидеть на месте. Я положила в камин растопку и зажгла огонь. На самом деле на улице было даже слишком тепло, но мне необходимо было чем-то заняться. Кулаки Николаса медленно разжались.

– Просто ненавижу все это, – сказала я, когда вспыхнуло пламя, которое ничуть меня не отвлекло.

– Я никогда такого не замечал. Ты отлично умеешь скрывать свои чувства.

Улыбка Николаса была кривоватой. Она делала его почти доступным, наполняла теплом нереальную красоту. Соланж была единственной неряхой из всех тех Дрейков, каких мне приходилось видеть, и я не представляла, как она после дня рождения вдруг начала бы одеваться в почти театральные наряды.

– Да-да, по-настоящему ненавижу! – повторила я.

Сад за особым стеклом заливала тьма. Или так мне казалось, потому что мы на всякий случай задернули шторы. От этого вокруг стало уютно, даже романтично.

– Мы не должны были ее отпускать! – сказала я.

– Какой бы ты ни была командиршей, Соланж не подчинится твоим приказам.

– Не понимаю, почему Дрейки такие уступчивые, – Я села, выпрямив спину, как будто мне что-то пришло на ум. – Послушай, у тебя ведь есть ключ от подвала.

– Разве?

– Да, есть, – многозначительно произнесла я. – Мне нужен электрошокер.

– Тут не универсам.

Я встала, схватила его за руки и потянула. Ладони у Николаса были прохладными. Я дернула сильнее, не позволяя отвлечь себя от задуманного.

– Идем!

Он вздохнул, всем своим видом давая понять, что считает меня чокнутой, но в конце концов все же спустился вместе со мной, и мы зашагали по путаным коридорам к фамильному подвалу. Это было скорее надежное убежище, где имелись тайные подземные выходы, запасы кислорода и крови, а также оружие. До этого я никогда там не бывала, поэтому нетерпеливо подпрыгивала на месте.

Николас покачал головой.

– На тебя посмотреть, так можно подумать, что там заперт Санта Клаус.

– Это куда лучше, чем старый толстяк, – Я потерла ладони друг о друга, – Ну же, открывай!

Он холодно глянул на меня и заметил:

– Вообще-то предполагается, что ты не должна даже знать, где находится эта дверь.

– Ох, умоляю! Я знаю каждый закоулок в этом доме, даже то, что Куинн прячет у себя под кроватью грязные журналы! – Я самодовольно откинула назад волосы, – «Гелиос-Ра» ничто рядом со мной! Грязные крысы!

Я понимала, что уже начинаю болтать лишнее, даже для меня, но просто не могла справиться с реакцией собственного тела на близость Николаса. Мне следовало бы выработать отдельный иммунитет именно на его феромоны. Похоже, я устала сильнее, чем мне казалось.

Николас отпер дверь, встав при этом так, чтобы я не могла видеть, чем он воспользовался: ключом или цифровым кодом. Наверное, Николас догадывался, что если я действительно увижу, как выглядит нужный ключ, то обязательно попытаюсь стащить его.

Дверь распахнулась тяжело, бесшумно, и Николас включил свет. Лампочки сначала коротко мигнули и лишь потом разгорелись, осветили длинные ряды стальных полок, на которых стояли коробки со стрелами и кольями и ящики с патронами. Ружья висели на стальных стойках рядом с мечами и палашами, на железных крюках были подвешены топоры… Я испустила благоговейный вздох. Николас снова покачал головой, на этот раз при виде моего алчного лица.

– Плохая идея.

Я осторожно потрогала необычайно острое лезвие.

– Тут даже лучше, чем я воображала. – Я увидела корзины, из которых торчали большие палицы с железными наконечниками, короткие боевые дубинки и дротики. – А где… О-ох! Обалдеть! – Я потянулась к арбалету, улыбаясь Николасу.

Он перегнулся назад, чтобы остановить мою руку. От такого изгиба позвоночник обычного человека просто сломался бы пополам. Рукава его черной рубашки взметнулись, словно крылья. Я опустила арбалет и вытаращила глаза.

– Прекрати! – потребовал Николас и выпрямился. – Мы все слишком хорошо помним, что ты чуть не сделала с Маркусом.

– Это было два года назад! – Я схватила колчан с деревянными стрелами, больше похожими на колья, – Возьму вот это.

– Нет, не возьмешь, – нахмурился Николас, – Да и зачем?

Я тоже нахмурилась.

– А как насчет охотников за вознаграждением, «Гелиос-Ра», вампиров, что шастают вокруг? Ты тоже возьми что-нибудь.

– Тебе никто не собирается причинять вред.

– Конечно, если у меня будет вот это.

Я пристроила арбалет на плечо. Он был удивительно легким. Николас посмотрел на меня так, словно хотел возразить, но потом передумал. Я мгновенно преисполнилась подозрений. Николас ничто на свете не любил больше споров и ссор со мной.

Мы уже почти десять лет постоянно тренировали друг на друге искусство скандала. Но теперь Николас просто открыл резной деревянный сундук, выглядевший так, будто его приготовили для съемок фильма о пиратах, и достал оттуда серебряную цепь с толстыми старомодными звеньями.

– Вот, надень это. – Он бросил цепь мне.

Я поймала ее в нескольких дюймах от собственного носа и поинтересовалась:

– Что это такое?

На цепочке висела камея размером примерно с долларовую монету. На ней была вырезана фамильная эмблема Дрейков: дракон, держащий в зубах листья плюща, символы силы и преданности соответственно. Камея была прекрасна, ее красоту подчеркивала прикрепленная к ней капля черного янтаря.

– Интересно, почему я до сих пор этого не видела?

– У твоих родителей, скорее всего, есть такая, но у них просто не было необходимости ею воспользоваться.

– Она волшебная, что ли? – Я поднесла камею к свету и осторожно позвенела цепочкой, ожидая, что тут же произойдет нечто странное.

Николас улыбнулся. Это было довольно необычно для него, но я надеялась на какое-нибудь по-настоящему магическое событие.

– Не совсем.

Он подтолкнул меня, заставляя развернуться, чтобы застегнуть цепочку на моей шее. По определенной причине я заставила себя подавить легкую дрожь в теле.

– Вот так, – Голос Николаса прозвучал чуть хрипловато, а от его дыхания у меня защекотало в ухе. – Она убережет тебя. Это знак того, что ты одна из нас. Вампиры или «Гелиос-Ра» узнают символ и поймут, что задеть тебя – значит выступить против всего клана Дрейк.

Я прикоснулась к подвеске.

– Конечно, я не стал бы выставлять ее напоказ, пока не убедился бы точно, что не имею дело с охотником за вознаграждением. – Николас немного помолчал. – Так что если подумать, может, тебе и не следует ее носить…

Он протянул руку, как будто хотел снять с меня цепочку. Я быстро отступила назад, прикрыв камею ладонью.

– Не выйдет.

Лампочки дважды мигнули. Я прищурилась и посмотрела на них.

– Скачок напряжения?

– Беззвучная тревога. Здесь кто-то есть.

Мы разом ринулись к двери и чуть не столкнулись, прямо как в какой-нибудь дурной кинокомедии.

– Стой позади меня! – рявкнул Николас.

Его глаза зловеще побледнели. Я ощущала успокоительный вес арбалета в руках, когда мы крались вверх по ступеням.

– Постарайся не подстрелить меня в спину из этой штуки.

– Ладно-ладно…

Когда мы поднялись, Николас остановился, раздул ноздри и принюхался. Входная дверь тихо закрылась.

– Дядя Джеффри!.. – Николас заметно расслабился.

Я опустила арбалет.

– Не знала, что у тебя такое сильное обоняние. Думала, ты просто можешь сказать, вампир поблизости или нет.

– У каждого свой особый запах. Если живешь рядом с кем-то достаточно долго, то начинаешь узнавать его. – Николас не смотрел на меня, – Ты пахнешь как смесь перца и вишневой жевательной резинки.

– Правда?

Но прежде чем я успела задать еще вопрос, Николас вышел в холл, где его дядя как раз ставил на пол картонную коробку.

– Новые подарки для Соланж, – сухо сообщил он, – Бруно обошел все вокруг и собрал целую кучу.

– Осторожнее, – предостерег Джеффри, когда мы наклонились, чтобы рассмотреть кучу пакетов, свернутых из чего угодно – от простой коричневой бумаги до серебряной шелковой. Сверху лежал толстый конверт, на поверхности которого выступило коричневатое пятно. – В этом – кошачье сердце, – спокойно сообщил Джеффри.

– Ой! – Я отшатнулась, – Что? Ой…

– Подарок, – Джеффри безмятежно пожал плечами, – Считается особенно изысканным в некоторых кланах, живущих в глуши.

– Потрясающе.

– Тут сердце котенка. Полагаю, это означает любовное послание.

– Котенка? – Я добрых десять секунд таращилась на конверт с бугорком в углу, невольно разинула рот и сумела закрыть его только тогда, когда мне понадобилось сглотнуть набежавшую горечь. – Котенка?!

– Дядя Джеффри!.. – Николас поморщился.

В холл вбежали домашние собаки, чтобы выяснить, почему я взвизгнула.

– Извини. Я иной раз забываю, что она не совсем одна из нас.

В какой-нибудь другой момент мне это польстило бы, но сейчас я просто озверела. Даже слишком.

– Там есть обратный адрес? Кто это прислал? Я ему надеру задницу! Мне это не нравится. Даже очень.

– Мы с этим разберемся, – сказал Николас, и в выражении его лица появилось что-то странное.

Он так крепко стиснул зубы, что я побоялась, как бы они не по вылетали.

– Что с тобой такое?

– Ничего.

– Николас, ты свое кольцо погнешь, если будешь так сжимать кулаки.

– Пахнет как леденец, – пробормотал он.

– Что именно? – растерянно спросила я. – О чем ты говоришь?

Он посмотрел на конверт с пятном и заметил:

– На нем все еще кровь.

– Ты же это несерьезно?

Николас коротко кивнул с таким видом, как будто это было самым трудным действием в его жизни.

– Это отвратительно, – заявила я. – Я не шучу.

– Знаю.

– Вот и хорошо.

Мы перешли в огромную гостиную, где его дядя уже хлопотал в библиотечной ее части, снимая книги с дубовых полок. Потом он уселся у стола. В рубиновых стеклянных колпаках горели лампы.

Байрон, самый старый бувье, облизнул мне пальцы, почувствовав мое волнение. Видеть, как вампиры пьют кровь, ломают друг другу шеи и превращаются в пыль, – это было одно, но страстно возжелать сердце котенка – это уже слишком.

– Расслабься, – пробормотал Николас.

Джеффри посмотрел на нас и резко произнес:

– Лаки, сядь! Твое сердце бьется как сумасшедшее. Если оно еще чуть-чуть прибавит темп, ты просто умрешь.

– Она слишком перевозбуждена.

– Вполне можно перевозбуждаться и сидя.

Я опустилась в кресло, оперлась локтями о широкий стол, сработанный из того же дуба, что и книжные стеллажи.

– Твоя тетя Гиацинт уже вернулась домой? – спросил Джеффри.

Николас покачал головой и ответил:

– Нет, ты появился здесь первым.

– Я? – нахмурился Джеффри.

– А что?

– Она не отвечает на звонки по телефону, на вызовы пейджера тоже. Хм… Ладно, не важно. Я уверен, с ней все в порядке, – Он огляделся по сторонам. – А где Соланж? Спит?

Николас сел рядом со мной и объяснил:

– Ее здесь нет. Сестру вызвала к себе леди Наташа.

– Что?! – Джеффри вскочил на ноги гак быстро, что у меня в глазах зарябило. – Зачем?

– Лондон не сказала, скорее всего, и сама не знала. Если бы ей это было известно, она не удержалась и похвастала бы, – Николас нахмурился при виде реакции своего дяди. – Лондон не явилась бы за Соланж лично, если бы тут была ка кая-то реальная опасность.

– Она, видимо, просто ослеплена королевским величием, мой мальчик – Джеффри прикрыл глаза и вдруг потянулся к телефону, – Черт!.. Николас, мы уже знаем, кто предложил вознаграждение,—

Он нажал кнопку автовызова, и номер быстро набрался сам собой.

– Так кто?

– Леди Наташа.