Текст книги "Бывшие. Спаси моего сына (СИ)"
Автор книги: Александра Багирова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Глава 48
– Скальпель! Там ее отпечатки… проверьте! – уже едва говорит, а все равно яд распыляет. – Я не вру… если не выживу… Амирчик… отомсти за меня… И подельников ее накажи.
Каримов молчит, но от него исходят удушливые волны ярости. Дышать нечем.
– Дим, окажи ей помощь, – говорю устало.
Почему я не могу просто работать? Усталость наваливается тяжеленным грузом на плечи. Такое ощущение, будто мне тоже что-то вкололи.
– Так что дальше с ней делать? – спрашивает анестезиолог Виталий.
– Я сам все улажу. Расходитесь. Никто ни на кого не нападал, – Амир становится так, чтобы отгородить меня ото всех.
– Конечно, нет. Я все видел. Могу подтвердить, – ухмыляется Виталий. – Эта сама себя.
– И я видел! – кивает Дима.
– Никто в здравом уме не поверит, что Милана Алексеевна могла кого-то скальпелем пырнуть, – фыркает Светлана.
Закусываю губу, растрогали они меня. За живое задели, такое безумное желание всех обнять. Они невероятные. Обвожу коллег благодарным взглядом.
– Спасибо, – шепчу одними губами. Спазм сдавливает горло.
Вот уверена, даже если бы я сошла с ума и сделала подобное, они бы меня защитили. Вот он коллектив, взаимоподдержка на высшем уровне.
Если клинику продадут, как без них? Они же моя вторая семья.
– Ладно, надо этой мадам все же первую помощь оказать, – Дмитрий занимается Альбиной.
Я отхожу к окну. Не могу на нее смотреть.
– Полицию я вызову, – говорит Амир. – Не думаю, что там серьезная рана. К транспортировке она будет пригодна.
– Зачем полицию? Мы же во всем разобрались? – недоуменно восклицает Виталий.
– Так надо. Мил, – чувствую, как приближается ко мне. – Все под контролем.
– Ой, отстань, – машу рукой. – Вы тут разберетесь? – спрашиваю у Димы.
– Конечно, Лан. Все в лучшем виде сделаем. А если товарищ хочет ее забрать, так нам только лучше. Нам сумасшедшие в клинике не нужны. Вы бы это… – переводит взгляд на Амира, – Ее в психушке подлечили, что ли.
– Не поможет. Но скоро она уже никому навредить не сможет, – дальше не слушаю, выхожу из кабинета.
Возможно, не будь я такой измотанной и уставшей, я бы реагировала более быстро. Но сейчас, мне даже обдумывать эту ситуацию тошно.
Хочу отмыться. Не хочу видеть. Знать.
Планирую ехать домой немедленно. Но где там. Наша скорая пациента привозит.
Человеку нужна помощь. Все моя усталость, чувства, эмоции, все в топку. Собираюсь и за дело. Включается внутренний резерв.
У меня так всегда, то относительно спокойный период в работе, а то, один за одним тяжелые пациенты.
Пока помогаю мужчине, стабилизирую состояние, к счастью, оперативное вмешательство не требуется, проходит около двух часов.
За это время ни разу ни о чем постороннем не думаю, мозг занят работой.
Когда выхожу от пациента, как раз на смену приходит Кирилл. Передаю ему бразды, рассказываю о новых пациентах.
Можно выдохнуть. Теперь умыться, переодеться и домой.
Спааать!
Мозг включать не хочу. Мне нужна перезагрузка сном.
Мой кабинет, к счастью, уже чист. Никого нет, пол вымыт. Красота!
Заканчиваю по мелочи кое-какие бумажные дела. Закрываю кабинет и иду на выход.
– Мил! Подожди! – в спину голос Амира.
Притворяюсь, что не слышу, продолжаю идти.
Не хочу! Не надо сейчас!
Мне даже удается забежать в лифт, спустится на первый этаж и выйти за двери. Сделать один глоток свежего воздуха и один шаг по направлению к своему автомобилю, как он меня догоняет.
– Я с матерью решил вопрос, – говорит довольным голосом.
Киваю.
– Ее отвезли в тюремную больницу. Она получит то, что сделала с моим отцом. На нее повесят преступление, которого она не совершала. Так подтасуют улики, что ничего не докажет, – на его губах улыбка.
– Мне тебя поздравить? – выгибаю бровь. – Поздравляю, – продолжаю идти к машине.
Спасение близко. Совсем чуть-чуть осталось.
– Мил, она больше тебя не потревожит. Прости, что так вышло… Альбина на все готова пойти, чтобы своих целей добиться. Ее надо было остановить.
– Амир, – резко останавливаюсь, и впиваюсь в него гневным взглядом. – Ты ждешь благодарности? Что избавил меня от своей мамаши? Что она больше не будет меня донимать? А я ведь она меня едва не подставила. И если бы не ты, герой распрекрасный, то ее гадости бы повторились вновь. Поэтому я должна упасть к тебе в объятия и рассыпаться в тысяче: «Спасибо»?
– Мил… нет же… я просто… – теряется, мотает головой.
– Милана Алексеевна! Сколько повторять! Лана, в крайнем случае. Так вот, Амир, смею разочаровать, благодарности не будет. Потому что изначально, твоя мамаша прибежала из-за тебя. Ты несешь в мою жизнь хаос, ненужные разговоры, какие-то разборки, пакости. Просто отстань, – разворачиваюсь и быстрым шагом иду к машине.
Он так и остается стоять, провожая меня болезненным взглядом.
Глава 49
Таисия
– Что же это творится-то?! – Тая мечется по своей комнате и грызет ногти.
Дурацкая привычка, от которой она отвыкла много лет назад снова возвращается.
Жизнь вновь издевается над ней!
Альбина в тюрьме, в больнице! Как она туда угодила?!
Отец не отвечает на звонки!
Амир ее бросил!
А ведь Альбина как раз пошла улаживать ее проблему. Как она теперь без мачехи?! Без ее поддержки и советов!
Альбина стала для Таи настоящей подругой. Она помогла ей с Амиром, а Тая сделала все, чтобы отец взял в жены эту прекрасную во всех отношениях женщину.
А мать… при воспоминании о ней, Тая испытывает смешанные чувства, злость, смешанная с горечью. Нет, она не сожалеет о содеянном. Ее мать все заслужила.
Как она посмела не поддержать Таю! Угрожать дочери, что сдаст ее и защитит Амира и его отца!
Лишь вспоминая об этих словах, она с остервенением вгрызается в свой ноготь.
Судьба и тут ей напакостила, когда предает самый родной человек. Еще немного и мать бы разрушила все их планы с отцом. Помогла Альбина, и после мачеха не раз доказывала, что она за Таю и всегда ее поддержит.
Она успокаивала разбушевавшегося отца. Продумывала поведение Таи с Амиром.
Альбина заслуживает только уважения и восхищения. А теперь она в тюрьме? За что? Почему? Надо срочно выяснить!
Ей нужен отец!
Тая подходит к стене и упирается в нее лбом. По щекам слезы.
– Ты со всем рехнулась?! – дверь в ее комнату открывается.
Пошатываясь, заходит отец, опасливо выглядывает в коридор и запирает дверь.
– Что с тобой случилось? – Тая прикладывает ладонь ко рту.
На отца страшно смотреть, лицо превратилось в один сплошной синяк, нос заклеен и увеличен раза в три. Еще он хромает, и морщится при каждом шаге.
– Твой даунитос отделал, – сплевывает кровью прямо на пол.
– Амир?
– Ты много долбанутых недоумков знаешь? По мне так он один такой уникальный и шизанутый. Это же надо кусать руку, которая жрать дает!
– Это все Милка! Он из-за нее озверел! – стонет Тая.
– Сейчас ты у меня еще получишь! Ты посмотри на себя? Тебе че еще раз ноги переломать? – глаза отца кровью налиты от ударов, заплывшие, и от того кажутся еще более жуткими.
Ей отчего-то даже перекреститься захотелось.
– Пап, я не могу постоянно сидеть! Посмотри на мои ноги! – задирает юбку, немного выше колен. – Они как спички, мышц нет, дряблая кожа и кости! Мне ходить сложно. А их же тренировать надо! – Тая оправдывается, шмыгает носом и плачет.
Ей так страшно на себя смотреть. Она уже и не женщина вовсе. Если за лицом еще получается следить, то в остальном, как она может вызвать интерес у мужчины? Не говоря уже об Амире, который никогда на нее как на женщину и не смотрел.
Он жалел ее в больнице, чувствовал свою вину, и тогда Тая поверила, что все у них сложится. Сначала чувство вины, а потом любовь.
Врачи тогда давали жуткие прогнозы, говорили, что она никогда ходить не сможет. И она была согласна даже на это, лишь бы ее Амирчик был рядом с ней всегда.
Было дико больно после того падения. Но он был рядом, любить не взаимно Амира было куда больнее. А болезнь позволяла держать его рядом. Но и свадьбы бы не случилось, если бы не Альбина. Тогда она помогла исполниться заветной мечте Таи.
Ее волшебница Альбина!
Возвращайся скорее! Мне без тебя так плохо! Мысленно повторяет как заклинание. Без нее Тая чувствует себя брошенной и одинокой.
– Тренировать? Совсем рехнулась? – Остап с презрением разглядывает ноги дочери. – Села быстро в кресло. Или я реально попрошу пацанов исправить оплошность. Ты мне инвалидкой нужна. Закончили базар.
– Пап! Как ты можешь так! – хнычет Тая. – Еще в такой момент, когда ты мне нужен! – протягивает к нему дрожащую руку.
Она смогла сделать первые шаги в то время, когда отец стал требовать внука и остро встал вопрос, сможет ли Тая родить или надо искать суррогатную мать.
Тогда Тая никому не сказала о случившемся чуде. Амир мог ее бросить, или совсем не появляться дома. Не факт, что рычаги отца удержали бы мужа подле нее.
Рожать она тоже не хотела. Впрочем, как и орущего ребенка в доме. Но отцу нужен наследник, а для Амира ребенок – это еще один якорь.
Потому сцепив зубы, Тая согласилась на суррогатную мать, а про свое выздоровление молчала.
Но через год отец ее раскрыл. Дал пощечину, сильно отругал за вранье и приказал и дальше скрывать.
А это было очень сложно. Она молодая женщина, хотела ходить, двигаться, встречаться с подругами, но вынуждена была и дальше просиживать жизнь в ненавистном кресле.
– Могу еще хуже. Тая, какая же ты жалкая, – отталкивает ее руку и снова сплевывает ей под ноги.
Глава 50
– Кто меня такой сделал?! Папа, за что ты так со мной! – она закрывает лицо руками.
Одиночество наваливается непосильной ношей. В целом мире нет никого, кто бы ее пожалел и защитил.
Была Альбина… но выйдет ли она? Как ей помочь?
Почему с самыми хорошими людьми случается такое?
Альбина не заслужила этого!
– Лучше спроси, какого я так долго тебе потакал! Захотела кобеля, нате получите. Из-за тебя я планы перестраивал. А теперь уж будь добра меня слушать. Свалу нет, – Остап очень зол.
Тая давно его таким не видела. Страшно.
– Альбина в тюрьме, – сообщает дрожащим голосом.
– И че? Типа новость сказала? – оскал на избитых губах выглядит жутко.
– Надо ей помочь, – тихо пищит Тая.
– Пошла она. Давно надо было на молодуху поменять. Толку с Альбинки, – машет рукой. – Все что с нее можно было мы взяли. Молчать в тряпочку она будет. Иначе… хана ей, че…
– Она мне нужна. Она меня всегда поддерживает, – всхлипывает девушка.
– Тайка, у тя ноги атрофированы были и мозги заодно? Альбинка плевать на тя всегда хотела. Ты ей нужна была, чтоб ко мне подкатить. Ты совсем придурашенная раз этого не сечешь? – столько злости и презрения в его голосе.
– Не правда! Ты все врешь!
– Сопли вытри. Не раздражай. Иначе реально так уделаю, и потом без обидок.
Тае так плохо. Отец ничего не собирается делать, чтобы вытащить ее мачеху. Как же так?
– Амир от меня ушел, – пробует подойти к отцу с другой стороны.
Какой бы Остап ни был, она не может потерять и его.
– А вот козлину мы в стойло вернем. Слишком он накосячил, меня конкретно задел. А его Милку я натяну. Да так, что визжать будет и добавки просить! – кровавые глаза пеленой жуткой покрываются, кончик языка высовывает.
– Как, пап? – Тая садится в свое инвалидное кресло.
Стоять сил больше нет. Она разучилась ходить.
Вместо полноценной реабилитации, она продолжала все время просиживать в кресле или валяться на постели.
Естественно, что Амир к ней не прикасался. И отмазка у него железная имелась: «Тая ты больна. О каких плотских утехах можно думать!», кричал возмущенно. А при этом она видела отвращение в его взгляде.
Всегда оно, а в лучшем случае жалость.
А Тая все надеялась, что придет день и Амир прозреет, поймет, что рядом с ним та, которая будет любить его всегда, примет любым и простит все.
При этом она будет презирать себя. Но это уже не важно. Она раба своей больной любви. Ради него живет. А она не нужна своему мужу.
И нет конца ее мучениям!
– Амирка твой думает, что неуязвим. Перекупил некоторых моих партнеров, на других компромата нарыл. Но он мразота тупая столько лет со мной работал, и не узнал меня. Пусть думает, что победил, мы ударим по другому флангу. Там, где он уязвим и не защищен. Хочет Милку, – Остап потирает руки, – Так получит ее ненависть. Даже не так, она собственными руками его придушит.
– Папуль, – Тая заметно оживляется, – Картина, нарисованная отцом очень уж ей нравится. Будоражит воображение. – А как это сделать? Ты знаешь?
– А ты во мне сомневаешься? – ухмыляется. – Все сделаем в лучшем виде. А потом и папка Милкой воспользуется, че кобылке зря пропадать. А Амирка к тебе приползет, покоцанный, обгаженный, ты пожалеешь, пригреешь, и никуда он не свалит.
– Не сомневаюсь! Папочка! – тоска и отчаяние проходят. Отец дарит Тае надежду.
Все же не плохой у нее отец. Да своеобразный, строгий, но он столько всего для нее делает.
– Ты знала, что у Амирки приплод имеется?
– Кто?
– Даунитос заделал даунитоса, – заливается смехом, походит на ржач лошади еще и с похрюкиванием. – Милка, тогда пузатая была.
– У Миланы и Амира ребенок? Общий? – было вспыхнувшая надежда угасает.
Тогда их связывает нечто гораздо большее! Ребенок от той, по кому Амир до сих пор с ума сходит. Шансы Таи стремятся к такому дну, что ей хочется волосы на себе рвать. Только не поможет это.
– Не паниковать, – Остап выставляет руку вперед. – Папка у тебя на то и папка, чтобы разгребать все. Так вот, прибьем сынишку, спишем все на Амира. Милка, когда узнает, от своего хахаля мокрого места не оставит. А мы в последний момент Амирку спасем. Я потом с ним свои счеты сведу. А тебе достанется дрессированный мужик, готовый к употреблению в любом виде, – Остап растягивает губы в кровавой улыбке. Слизывает кровь и довольно мычит.
Глава 51
Милана
Сажусь в машину и выдыхаю только когда здание клиники остается позади.
Вот как так можно!
Я всегда с радостью ехала на работу, никогда не возникало желания сбежать.
Спасибо, Амир, за новые эмоции! Снова из-за него моя жизнь с ног на голову перевернута.
Пытаюсь сохранять спокойствие, но усталость, бешеные Фроловы. Тут у любого выдержка даст трещину.
Пока веду машину успокаиваюсь. Люблю дорогу. Если бы я так дико не хотела спать, то сейчас бы направилась за город и принялась гонять по трассе на скорости.
Но в моем состоянии подобное опасно.
– Мам, наконец-то! А мы с дедом уже отбивнушек и картошку нажарили, – встречает меня Костик с маленьким щенком в руках. – Еще рано утром!
– Мои ж вы хорошие, – обнимаю сына и утыкаюсь ему носом в шею.
Едва держусь на ногах.
– Поешь! А не сразу спать!
– Костик, я поем… после сна. Не могу, – тяжело вздыхаю.
– А ну посмотри на меня, – сын хмурит брови, берет меня за подбородок и вглядывается в лицо. – Мам, капец! Черные круги, сама зеленая! Ты никогда такой с ночных смен не возвращалась. Что случилось?
– Кость… потом. Нет сил. Дедушка где? – спрашиваю разуваясь.
– Ему какой-то старый приятель позвонил, помочь просил.
– Давно ушел?
– Час-полтора, – пожимает плечами.
Достаю телефон и набираю отца. Я стала параноиком.
Снова спасибо, Амир!
– Пап, у тебя все хорошо? – спрашиваю, едва отец принимает вызов.
– Да, Лан, все путем. Иван в гараже попросил помочь с его машиной разобраться. Мы посидим, посплетничаем, машинку починим. В общем не переживай. А ты как? Голос твой мне не нравится.
– Спать иду. Устала. И папа, не задерживайся. Будь осторожней, – по телу пробегает ощущение холодной липкости.
– Не переживай, доча. Кому твой старик нужен, – смеется.
– Мне пап, мне очень нужен.
– Видишь, все хорошо, – Костя смотрит на меня снисходительно. – Мам, не нравишься мне ты в последнее время.
– Разберусь, – машу рукой. – Вот отосплюсь, и разберусь.
Падаю в постель и засыпаю. Снятся кошмары. А проснуться не могу. Жуть какая-то.
Открываю глаза, а усталость на месте, все равно разбитая.
Потому как не в физической усталости дело. Психологически меня вампиры выпили.
– С пробуждением, спящая красавица! – на кухне меня встречает Володя.
– Ого, неожиданно, – зеваю.
– С Костиком созвонился. Решил с бутузами помочь. Они такие потешные, – кивает на щенков.
– Я бы сама с ними время провела. Да все некогда, – падаю на стул, подбираю подбородок ладонью. – А Костик где?
– С Эльзой гуляет. Ты сегодня снова на смену?
– Нет, – аж вздрагиваю от его вопроса.
Во что превратили мой второй дом!
– Отлично! Тогда ты свободна и мы можем куда-то завеяться! – Вова заметно оживляется.
– Не думаю, – качаю головой. – Хорошо, что ты пришел. Мне поговорить с тобой надо. Тут кое-что случилось, возможно, ты можешь помочь.
– Лан, я только рад буду! – подсаживается ближе. – Выкладывай.
И я рассказываю про клинику. Про ее возможную покупку.
– Говоришь, Амир обещал помочь? – барабанит пальцами по столу.
– Обещал, но его обещаниям веры нет. Так что их можно вообще в расчет не брать.
– Я пробью, Лан, что можно сделать. Все разузнаю. Но ты учитывай, я недавно в городе. Могу всего и не знать. Так что ничего не обещаю.
– Для меня это гораздо ценнее пустых обещаний, – накрываю его руку своей. Спасибо, Вов.
– Но это ведь не все? – прищуривается.
– Ты хочешь услышать хроники дурдома? – усмехаюсь.
– Знаешь, если что-то напрягает, лучше поделиться, порой перевести все в шутку и от души посмеяться, – подмигивает. – Поверь, попустит.
– Хм, возможно, ты и прав, – мое настроение определенно ползет вверх.
Следующие пол часа я рассказываю про бешеную мамашу, Володя воспринимает все легко, с иронией, шутит и словно убирает внутреннее напряжение.
Реально легче становится и усталость пропадает.
– О, мам, ты проснулась. А я с Машкой гулял. Все напрашивалась щенков посмотреть, – Костик заглядывает на кухню.
– Так пригласил бы к нам.
– Не, – морщит нос. – Не хочу. Надо Эльзе лапы помыть.
– И что это намечается? – кивает Володя на скрывшегося в ванной сына.
– А я знаю, – развожу руками. – Она за ним бегает, Костик нос воротит.
– А так ли воротит?
Задумываюсь на несколько секунд, прежде чем ответить.
– Думаю, именно воротит.
– Как знать, – Вова качает головой. – Так что Лан, я поеду пробью твой вопрос. И если ты не против к вечеру я бы забрал тебя проветриться.
– Посмотрим, – отвечаю уклончиво.
Провожаю Володю до двери. Он берет меня за руку. Целует ладонь. И говорит очень тихо:
– Лан, ничего не изменилось, я как любил, так и люблю тебя. – не дожидаясь ответа уходит.
Стою в коридоре, потираю ладонь и растерянно моргаю.
Из ванной комнаты выходит Костик.
– Мам, ну что сегодня поедем к Юрке? Ты обещала с ним познакомить!
Глава 52
Амир
– Амир Динарович, я отойду. Вы же тут будете? – спрашивает медсестра.
Весь день я на телефоне. Сложно все решать в таком режиме. Но других вариантов у меня нет. А решения надо принимать быстро.
– Да, конечно, – киваю, дописывая очередное сообщение.
– Просто профессор пришел, так хочу его увидеть! – зачем-то объясняет Светлана.
– Евсеев тут? – поднимаю на нее заинтересованный взгляд.
– Ага! Он так редко приходит, не балует нас визитами. Здоровье не позволяет. Но если приходит, мы не упускаем шанса с ним повидаться, – голос у девушки ласковый становится, пропитан уважением.
А еще понимаю, что Евсеев не так просто пожаловал. Слухи о покупке половины клиники до него дошли.
Сегодня днем говорил с главврачом. Мутный, хитрый и гнилой тип! Не зря он мне сразу не понравился.
Когда он только начинал свое восхождение на врачебный олимп, Адриану нужны были деньги. Хотел роскошной жизни, квартирку, машинку прикупить, любовницам пыль в глаза пустить, и тут ему подвернулась схема заработка.
На операционном столе он делал все, чтобы пациент не выжил. Сколько точно случаев было не знаю, доказательства у меня имеются по двум эпизодам. Заказчики себе страховали и записали разговоры.
Если это станет достоянием общественности Адриану не позавидуешь.
И с таким человеком Евсеев бизнес замутил. Ничего, что долю свою, скорее всего, Адриан этими кровавыми деньгами и внес. Мила уважала своего главврача. Ага-ага…
Этими материалами Фролов вынудил Адриана пойти на его условия. Теперь я выдвинул свои. Дожал докторишку, и на сделку он пойдет со мной.
Надеюсь. Буду уверен только когда мы подпишем все документы. Мои юристы уже работают в этом направлении.
– Я бы тоже хотел его увидеть.
– Передам Михаилу Ивановичу.
Медсестра уходит, а что-то мне подсказывает, что Евсеев сам захочет встречи со мной. Адриан наверняка ему задвинет свою лайтовую версию событий.
И я не ошибаюсь. Светлана возвращается довольно быстро, минут через тридцать. Сообщает, что Евсеев меня ждет.
Захожу к нему в кабинет. Первое что испытываю – жгучий стыд.
Как я мог подумать, что Милана получила должность из-за романа с профессором?!
От Евсеева веет интеллигентностью и благородством за километр. Есть такая редкая категория людей, к которым едва взглянув проникаешься уважением.
– Добрый день, Михаил Иванович! Можно?
– Проходите, Амир Динарович, – показывает рукой на кресло напротив стола, – Присаживайтесь.
Длинная седая борода, редкие волосы аккуратно уложены, строгий костюм, опрятный, но явно недорогой. Цепкий и добрый взгляд из-под кустистых бровей.
– Полагаю, вам уже известна цель моего визита.
– Мне многое известно, Амир Динарович. А самое главное – вы принесли с собой хаос. Ничего не изменилось ни тогда, ни сейчас.
– А как раз тут, чтобы все изменить, – кожей чувствую его неприязнь.
А откуда взяться симпатии, если он в курсе того, как я поступил с Милой.
Заслужил.
– Купить часть клиники Адриана, отдать ее Милане и выставить себя героем в ее глазах? – усмехается.
Он спокоен, уверен, и вопреки его ко мне отношению, я все равно проникаюсь еще большей симпатией.
– Иначе ее купит Фролов. И тогда ничего хорошего не будет. А у меня есть возможность уладить ситуацию.
– Вы в курсе, как Милана страдала из-за вашей выходки? Как приходила на лекции с опухшими глазами? И при этом упорно училась, воспитывала сына и не падала духом, – бьет меня наотмашь словами.
– Я безмерно вам благодарен, за помощь Милане. Я в неоплатном долгу. И то, что я хочу сделать, ничтожно малая часть моей благодарности.
– Она бы справилась и всего добилась и без моей помощи. Дело в другом, Амир Динарович, – сцепляет руки в замок. – За вами тянется шлейф разрухи и проблем. Даже желая сделать нечто во благо, вы все равно ничего хорошего не принесете. Мое стойкое убеждение – вам лучше держаться от Миланы как можно дальше. И забыть о своих иллюзиях о воссоединении, – говорит, как припечатывает.
– При всем моем уважении, Михаил Иванович, вы не можете решать за Милану. Это ее выбор. И если она сочтет меня достойным второго шанса, то…
– Не сочтет, – перебивает меня.
– У нас с ней сын. Я как отец хочу его видеть. Я не могу просто закрыть глаза и забыть, что у меня есть Константин!
– У вас нет Константина. Вы сделали свой выбор много лет назад. Потом у вас был шанс, много шансов все исправить. Вы же предпочли жениться, зализывать раны Таисии и отсиживаться за границей. А теперь уже поздно размахивать руками и кричать о сыне. Мальчик вырос и не нуждается в подобном отце. Откровенно говоря, вы для него очень плохой пример.
Жестокие слова. А я даже обидеться не могу. Потому что все правда.
– Я с вами во многом согласен, Михаил Иванович. Но не могу так просто отступить. Только не сейчас, когда, увидев ее ожил!
– А она не вылезает из проблем благодаря вам. Снова. Вы ворвались и принесли хаос. Потому если любите – исчезните.
– Люблю… всегда любил, – дышу через раз. Евсеев слишком хорошо меня считывает, будто в открытую книгу смотрит.
– Разлюбите. Для всех будет лучше. А насчет клиники, не беспокойтесь. Или вы думаете, я немощный старик и ни на что не способен? Амир Динарович, я в состоянии решить вопрос без вашего участия, – кладет широкие ладони на стол. – На этом считаю наш разговор завершенным. Здоровья сыну, скорейшей выписки.
