Текст книги "Денис Котик и Ржавые Заклинания"

Автор книги: Александр Зорич

Соавторы: Сергей Челяев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

ИСТОРИЯ ДЕВЯТАЯ. ПОСЛЕДНИЙ БАБУШКИН СЮРПРИЗ

Несмотря на то, что до позднего вечера здесь было еще далеко, трамвай, подошедший к остановке, был почти пуст. Три или четыре пассажира дремали на передних сидениях, да еще засыпающая на ходу женщина-кондуктор, что нетвердой, сонной походкой тут же направилась к новому пассажиру.

Денис наскреб в кармане горстку мелочи под неодобрительным взглядом кондукторши – эх, и видок у него, наверное, сейчас был! – и получил взамен бумажный клочок с размашистым номером, перечеркнутым цветным фломастером. Поэтому на билете было очень трудно разобрать номер.

Хотя Денису, признаться, сейчас вовсе и не хотелось сверять суммы цифр в поисках счастья, встречи или любви. Настоящий волшебник, или тот, кто страстно желает им стать, никогда не полагается на случай, вспомнились ему прощальные слова Берендея. Вот если в цепочке случайностей даже невооруженным глазом проглядывает определенная система!

Так что, пожалуй, все-таки лучше искать ее, а не случайное и потому ненадежное счастье.

Женщина с билетной сумкой окинула мальчика напоследок взглядом, полным осуждения и недовольства, и поплыла обратно в кабину водителя. Денис прекрасно понимал причину ее раздражения: честно говоря, выглядел он сейчас неважнецки.

Куртка была вся замызгана и покрыта бесчисленными грязными и ржавыми пятнами. Ржавчина здорово расплылась, и Денис от души надеялся, что стиральный порошок "Мечта" с нею все-таки справится. Конечно, наверное, можно было прибегнуть и к волшебной силе заклинания – теперь-то он имел на это право. Благо заветный листок из Потаенной книги ждал своего часа в его кармане.

Но Денис не хотел даже и в мыслях ставить себя на одну доску с Враном. Уж тот бы, наверное, сразу призвал на помощь волшебство. А Денису сейчас упрямо хотелось доказать всем, и себе, пожалуй, в первую очередь, что кроме волшебства в жизни непременно должно быть что-то другое. Что посильнее магических формул и чародейских слов. Ведь все они придуманы задолго до того, как ты появился на свет, думал Денис.

Он прислонился виском к холодному оконному стеклу и постоянно ощущал, как сильно дрожит оно на рельсовых стыках.

Ему, как ни странно это даже нравилось.

Денис представлял себе, как на каждом стыке все мысли в его голове основательно встряхиваются и укладываются, но уже по-другому, в гораздо лучшем порядке, нежели прежде. Такую картинку он не раз видел на экране своего компьютера, когда делал операцию дефрагментации. Она ловко сортировала и умело упорядочивала все файлы в виде разноцветных брусков, которые весело взлетали над коробочкой жесткого диска игрушечным салютом.

А мне теперь хочется все делать самому, упрямо твердил себе Денис, примеряясь к ритму перестука трамвайных колес, везущих его к дому.

"Все-делать-самому, все-делать-самому, все-делать-самому", – бубнил он про себя. И, как ему теперь казалось, привыкал к этой простой и восхитительной мысли, прочно и навсегда. В этой скороговорке ему сейчас виделся ответ на все его проблемы и вопросы, над которыми он так давно и, как ему казалось, безуспешно думал все последнее время.

«Да ты ведь просто боишься признаться себе, что вы с этим Враном чем-то похожи», – размышлял он под стук трамвайных колес, прикрыв воспаленные от бессонницы глаза.

"Однажды Вран тоже разозлился на всех и пошел наперекор. Все его детство прошло среди взрослых. Они увлеченно долдонят тебе правильные слова и великие истины. А ты стоишь себе, потупив глазки, и мечтаешь только об одном: чтобы они поскорее замолчали. И оставили тебя в покое. Уж ты-то сам знаешь, что нужно делать и как, верно?"

И Денис даже подмигнул себе. Правда, только мысленно.

Он видел историю Врана как бы со стороны. Он и сам себе сейчас казался вот таким вот враном – горделивым и высокомерным, безмерно усталым от чужих нравоучений и прямо-таки раздувшимся от своей собственной мудрости.

Денис вспоминал сейчас их последний, серьезный разговор с родителями, после которого между ними пробежала кошка. Трудно в этом себе признаться, думал он, но сейчас я сам себе кажусь всемогущим мистером Ирония. И гордецом Враном. К чему эти постылые и надоевшие заклинания о том, что я должен и обязан?

Да, вздрогнул Денис и открыл глаза.

Ржавые Заклинания.

Истины из уст других, которые, как мне казалось, давно уже потеряли всякую силу. Заржавели и осыпались.

Он посмотрел в окно.

За ним привычно тянулись знакомые районы, улицы, дома. И где-то дальше стоял тот, заветный, мимо которого он не раз проходил, украдкой поднимая глаза к окну, знакомому до последней складки на занавесках. Теперь он знал о боли немало. Гораздо больше, чем еще неделю назад.

Денис неожиданно поднялся и вразвалку побрел к выходу, покачиваясь на поворотах трамвайных стрелок. Двери открылись медленно, нехотя, точно еще раздумывали, выпускать ли этого мальчишку из пустого, звенящего вагона.

Денис неуклюже скатился со ступеней и огляделся. На улицах почти не было народу, так – случайные вечерние прохожие. В городе стало заметно теплее по сравнению с той весенней холодрыгой и влажной стынью, когда наш герой покидал Закрытку почти неделю назад. И все равно мальчик поднял воротник.

Словно не желал больше никаких случайностей судьбы, и хотел пройти неузнанным мимо.

Проходя под ее окнами, он опустил глаза и ускорил шаг. И как назло сверху тут же послышался тихий и удивленный окрик:

– Дениска! Ты?!

Денис остановился как вкопанный. И даже втянул голову в плечи. Потому что этого не могло быть. Просто не могло, и все тут.

– Подожди меня, слышишь! Я сейчас! Одну секундочку...

Конечно, он не слышал дробного топота маленьких полусапожек по всем четырем этажам лестницы. Он вообще не слышал ничего – так оглушительно стучало сейчас его сердце. Денис точно впервые почувствовал его так сильно. Даже когда он смотрел в горящие зрачки песьеголовца, прятался от волка-оборотня или леденел под недвижным взглядом несчастного Врана.

Сейчас все было по-другому. И он с замиранием сердца понимал, что вот это, наверное, и есть – самое настоящее.

За спиной хлопнула дверь подъезда. И наступило молчание.

Быть может, прошла минута, может – всего лишь несколько мгновений-секунд. Но они были такими долгими, такими невыносимо-тягучими, что Денис не выдержал.

Он вынул из кармана вязаную перчатку, просто чтобы хоть что-нибудь сделать. И, как мог, отер с лица копоть и ржавую грязь. Судя по перчатке, их на Денисовой физиономии еще оставалось немало.

Потом его окликнули. Денис обернулся и замер как громом пораженный.

Кристина была в каком-то невероятном платье – сером с голубым. В туфлях на высоком каблуке. С волосами, взбитыми и закрученными в локоны, как у настоящей принцессы из старинного фильма "Обыкновенное чудо". На ее плечи был накинут длинный демисезонный плащ. Но он сейчас показался Денису норковой накидкой. Или даже горностаевым манто!

Кристина стояла и с тревогой смотрела на Дениса. Глаза ее, и без того огромные, были широко открыты. И аккуратная косметика ей при этом очень даже шла!

– Что с тобой, Котик? – прошептала она. – Что случилось?

– Н-н-н-н... Ничего... не случилось... – еле выдавил Денис, судорожно пытаясь сглотнуть комок, невесть откуда подкативший к горлу. Но не так-то это было просто!

– У вас там не пожар, случайно? – обеспокоенно произнесла девочка и шагнула к нему. Денис, все еще не сумевший справиться с голосом, только замотал головой и что-то замычал. Только сейчас он понял, как выглядит в Ее глазах – усталый, чумазый, с лихорадочным блеском в больных глазах. Да и вся одежда его была перепачкана так, что в ней и ходить-то впору только, когда стемнеет.

– Нет, все нормально, – наконец пробормотал он, когда удалось победить этот приступ внезапной немоты. Денис еще не знал покуда, что такая немота и дурацкая растерянность – обычное дело у молодых людей, когда они встречаются в своем городе носом к носу с настоящими принцессами. Да еще когда они учатся с этими принцессами в одном классе!

– Ничего себе "нормально"! – насмешливо покачала головой Кристина, но тут же спохватилась. – А мы тебя так давно ждем! Я уже думала, что ты не придешь, представляешь? Вот не веришь: даже несколько раз тебе звонила и к окну подбегала. А ты все не идешь и не идешь! Вот поросенок ты все-таки! А мою записку получил?

И она вдруг вскинула руку и быстрым, почти неуловимым движением легко смахнула что-то с ресниц.

Денис растерянно смотрел на нее и улыбался, совсем уж по-глупому. Нужно было срочно что-то сказать, все равно о чем угодно. И он ухватился за первую попавшуюся фразу Кристины.

– А чего это вы меня ждете? И кто это – "вы"?

Она смотрела на него несколько непонимающих мгновений, после чего неожиданно и заливисто расхохоталась. При этом в глазах Кристины стремительно вспыхивали и носились искорки изумления. Словно Денис сейчас ее весело разыгрывал.

– Вот чудак! Ты что, разве уже забыл, что у меня день рождения?

– Нет, – заулыбался Денис. – Конечно, не забыл. Но ведь он... неделю назад был.

– Какую неделю? Ты шутишь, что ли! – опять прыснула Кристина. Но тут же прикрыла рот кулачком, как и подобает благовоспитанной принцессе. – Сегодня! У меня же сегодня день рождения...

– Нет... – покачал головой мальчик. – Этого не может быть. Чепуха какая-то... У тебя в субботу был день рождения.

– Правильно, – закивала улыбающаяся девочка. – В субботу. Сегодня

Денис озадаченно уставился на Кристину.

– Как это – сегодня? Сегодня, вообще-то, какой день?

– Суббота, конечно, – пожала плечами девочка. В ее смеющихся глазах теперь уже сквозило легкое недоумение, смешанное с растущей тревогой. – А ты что – даже не знаешь, какой сегодня день? Ты, часом, не болен?

– Вроде нет, – неопределенно пробормотал Денис, внимательно прислушиваясь к себе. Все в нем говорило: сегодня просто не может быть субботы. Любой другой день – пожалуйста. Ведь иначе тогда получается, что...

– Да вон, пожалуйста, сам послушай! – предложила Кристина, кивнула куда-то в небо и зябко запахнулась в плащ. При этом она очень красиво передернула плечиками. Денис поднял голову.

Весна уже решительно заявляла о себе. И поэтому двери одного из балконов, на четвертом этаже, были приоткрыты. Очевидно, главной причиной была шумная компания, гулявшая в этой квартире.

Именно сейчас там включили какой-то особенно мощный музыкальный центр, и мощные басы и барабаны с гудением вырывались и текли из балконных дверей. Их рычание более всего походило на голос потревоженного тигра или льва, изготовившегося в прыжку в ночной саванне.

Бедные соседи, подумал почему-то Денис в самую первую минуту. А в следующую он почувствовал, как волосы вдруг начинают сами собой вставать и распрямляться под его вязаной шапочкой.

– Кристина! Именинница-а-а! – закричали с балкона веселые девчоночьи голоса. И к ним тут же присоединился нестройный хор ребят, которые начали громко скандировать где-то в глубине квартиры:

– За-грай-ска-я-а-а! Вер-нись ско-рей!

Оба – и Денис, и Кристина – словно сговорившись, шагнули к подъезду, под тень козырька с разбитым фонарем. Так их было трудно разглядеть, в том числе и наиболее рьяным гостям, желающим немедленно вернуть домой хозяйку вечера.

– Значит, сегодня точно – твой день рождения? – осведомился Денис, пытаясь взять себя в руки. Его сердце глухо и тяжело стучало. Он уже начинал понимать, что произошло.

– А с тобой действительно все в порядке, Денис? – теперь и Кристина встревожилась не на шутку. – И где это ты так вымазался, интересно знать? Упал, что ли?

– Навроде того, – рассеянно кивнул мальчик. – Но ничего страшного...

Все его мысли, только минуту назад разбросанные и растрепанные, сейчас вдруг послушно собрались в стаю и стремительно взмыли ввысь. Туда, где в необозримых небесах денисовых воспоминаний сияло и улыбалось ему облако. Кстати, очень похожее чертами своего пухлого и мультяшного лица как раз на Веру Николаевну Котик.

Могущественную волшебницу Архипелага.

Знатока магических книг.

Живую легенду Лицея.

И вновь обретенную родную бабушку Дениса.

Так вот оно что получается! Время в Закрытке осталось там же, где он оставил его, уходя в Архипелаг.

Перед глазами Дениса тут же пронеслась картина их последнего чаепития с бабой-Верой перед путешествием. И он вспомнил.

– Вовсе не старая! Ты ничуть не старая! – весело кричал Денис. – Ты, баб-Вер, самая молодая бабушка на целом свете! Бабушка-Котик – вот ты кто!

– Уж в таком случае – Кошка, – поправила его Вера Николаевна. При этом ее зеленые глаза неожиданно ярко блеснули даже при свете кухонной люстры. – Хитрая и ловкая. С когтями и зубами.

Эта шутка со временем – дело рук бабы-Веры! Ну, конечно же! Только такой могущественной волшебнице как она под силу свершить подобное. Пусть даже и всего для одного человека – ее собственного внука! Тем более – для внука!

Она просто сделала мне подарок, понял Денис. И, похоже, Лесе и Максиму – также. Подарила еще одну неделю каникул. Не сказав сегодня утром об этом ни слова. Как сюрприз. Вот это да!

Как она сумела сотворить такое, подумал Денис и тихо задрожал. Ведь на это, пожалуй, ни один контрамот не способен. Даже если бы его вздумала изготовить вся экономика планеты шошарров.

Сюрприз для милого и послушного внука, прошептал Денис про себя и покачал головой. Он почувствовал почти физически, как она гудит подобно исполинскому Царю-Колоколу.

Лукавая и изящная шутка, которая должна была раскрыться только в самый последний момент, вот сейчас. Может быть, даже именно под окнами Кристины. Она что, спрашивается, все это предвидела?

Хитрая и ловкая. С добрыми, но слишком уж зеленущими глазами. И существенный плюс – с когтями и зубами.

Последняя кошачья шутка.

Денис улыбнулся, хотя сердце его при этом отчаянно стучало, а зуб на зуб не попадал. Наверное, это была просто нормальная реакция обыкновенного человеческого организма на чудо. Персональное чудо для него одного, Дениса Котика. В шутку и в подарок.

Кристина озадаченно смотрела на Дениса.

– Ты что, замерз? Или простыл? Тебя же всего озноб колотит, Дениска!

– Нет-нет, все нормально, – прошептал он, приходя в себя. – Просто ветер какой-то... аж до костей пробирает.

Кристина в нетерпении дернула его за рукав.

– Ну, так что, ты пойдешь? Нас там уже заждались, между прочим. И Тигран там, и Даша, и Альбертик Подольский... И вообще полкласса нашего

– Ладно, – пожал плечами Денис.

Он рассеянно оглядел свою замызганную куртку, представил свой вид среди нарядной компании гостей. Вот вытянутся физиономии у Альбертика Подольского и Даши Ким! А Уткин, тот вообще со стула упадет. И потом сделает Дениса мишенью для шуточек и насмешек на целую школьную четверть. А то и на следующие полгода.

Но он не мог отказать Кристине. Денис улыбнулся ей, легко и радостно. И... медленно осел на бетонное крыльцо.

– Ты чего? Что с тобой? – Кристина ойкнула и в страхе прикрыла рот ладошкой.

– Нет, все хорошо. Все нормально, – с трудом произнес Денис. Он с наслаждением прислонился к стене подъезда. У него все плыло перед глазами, во тьме вращались галактики цветных кругов и туманностей. И в висках отчаянно стучало.

– Я просто с утра немного приболел. Правда-правда, – проговорил он одними губами. Все его силы оставили сейчас усталое тело. Огромное напряжение последних дней навалилось на плечи невидимой тяжестью. И Денис понял – на четвертый этаж ему, наверное, уже не подняться.

Меня не отпускает магия, думал он. Она все еще во мне, эта магия Архипелага, волшебных книг, ржавых заклинаний и освобожденного древнего волшебства. Это, наверное, вообще не так-то легко отпускает человека.

– Кристина... – прошептал он. – Ты извини меня, пожалуйста... Но я чего-то и в самом деле... неважно себя чувствую. Наверное, еще больше простудился...

– Хорошо... – тоже прошептала она. – Я сейчас! Я только сбегаю наверх, быстренько поднимусь и ребят приведу. Отлежишься у нас, выпьешь лекарства, и все будет в порядке. Вот увидишь. Я быстро!

Последние ее слова уже потонули в глубине подъезда.

Денис проводил ее взглядом, вздохнул и с трудом поднялся на ноги. Они были как ватные, но в ступнях уже кололи иголочки. Так бывает, когда ноги незаметно затекут от неудобной позы.

Так Денис доковылял до поворота дома. Дальше начиналась дубовая и каштановая посадка. Ее с обеих сторон защищали кусты, и вдобавок невольными союзниками Дениса сейчас были сумерки.

Понемногу он углубился в дубовую чащу, и к счастью не почувствовал ни одного взгляда вслед.

Пусть все будет, как должно, твердил он себе. Я еще не знаю, что и как должно сбыться, и сбудется ли. Но я хочу, чтобы в этот миг я все же был и оставался самим собой. Без магии, что плещется сейчас в моей душе. Без чужого волшебства.

Это, в конце концов, просто нечестно. И поэтому сейчас мне нужно уходить. Пока магия не подстроила мне еще какого-нибудь сюрприза.

Ничто не случайно. И злобный Вран, и тайная мудрость второй волшебной книги, и то, что я вышел из этого трамвая. А Кристина увидела меня именно в ту минуту, когда я шел под ее окнами. Разве бывают на свете Такие Случайности?

А если даже и так, с ними нужно обращаться осторожно. И уж ни в коем случае не спешить запихивать их в карман, как найденный на улице новехонький рубль. Нас испытывают не великие дела, а простые случайности. Так сказал ему на прощание Берендей. И вот теперь пришло время вспомнить эти слова и понять их смысл.

А смысл их прост. Прост до смешного.

Денис даже улыбнулся – он только сейчас понял, что давно разговаривает вслух сам с собой вслух. И хорошо еще, что рядом никого не было. И рядом лишь тянулись бесконечные ряды деревьев, черных, влажных от напитавшего ветки весеннего бродящего сока. А то бы меня точно приняли за сумасшедшего...

Все, что касается меня самого, отныне мне придется делать тоже самому. Ну, может, не абсолютно все, но – самое главное. То, чего не доверишь другим.

А, значит, жить будет проще. Ведь останется только решать: что в твоей жизни – самое главное, а что может подождать. Нужно только с чего-то начать.

Но только пусть это будет завтра. Какое это прекрасное, отличное... слово... зав... тра...

Дорогу к своему дому Денис уже давно мог пройти с закрытыми глазами. Точно невидимая путеводная нить не давала ему ошибиться. Спутать дорожку. Наткнуться на штакетник. Или споткнуться о ступеньку подъездного крыльца.

Денис называл это "идти на автопилоте". Частенько он проделывал такой трюк, возвращаясь из школы. И всякий раз увеличивал расстояние до дома, которое он проходил вслепую. Безошибочное знание дороги сегодня оказалось как нельзя кстати. Последние ступеньки лестницы в подъезде Денис одолел уже буквально в полусне.

Как он открывал замки и входил в квартиру, Денис уже не помнил. Это было его обычное состояние после возвращения из Архипелага! Но проснулся он скоро – через час или два.

Спальня была темна. На полу смутной массой темнели куртка, ботинки и шапка.

Он сходил на кухню хлебнуть холодной водички и вновь с наслаждением улегся в постель.

Мне нужно побыть одному, сказал себе Денис. Пусть все остальное будет завтра. А сейчас так приятно смежить веки и ни о чем не думать. Ведь на самом деле он так устал. А еще называется – каникулы!..

Денис лежал, раскинувшись на постели, точно хотел обнять, обхватить ее всю. Над ним медленно кружились сны, как мириады разноцветных, сверкающих планет и созвездий. И он тоже был одной из этих звездочек, крохотной частицей этих снов, которые были так похожи на явь.

Они выскочили из подъезда, громко галдя и опасливо оглядываясь. Но крыльцо было пусто. Альбертик Подольский немедленно скорчил глубокомысленную мину и философски присвистнул:

– Ни-ко-го... Даже и след нашего мартовского Котика простыл. Обознатушки, братцы! Перепрятушки, стало быть!

Даша Ким скептически поджала губки:

– Говорила я тебе, Криска, еще прошлым летом! Этот Котик слишком много себе воображает. Па-а-думаешь, мечтатель-романтик! Да он просто... Желторотик, вот он кто!

С ними не было верного друга нашего романтика-мечтателя – Тигры. Зато наверху, из приоткрытых дверей балкона, слышались звенящие серебряные переборы его гитары. Тигра даже и не подозревал, что Денис тем временем больной сидит во дворе. Просто гости-одноклассники решили не прерывать сладкозвучных песен гитариста. А заодно и сделать Тиграну сюрприз, неожиданно притащив с собой в квартиру Кристины, откуда ни возьмись, его лучшего друга, которого сегодня уже и не ждали.

– Ну, между прочим, мечтать не вредно, вот что я скажу, – заметил обладатель аналитического ума Уткин. – От этого мозги лучше работают. Да и обмен веществ, говорят, кардинально улучшается. Все ученые так думают, а уж их-то никак не заподозришь в излишней романтичности.

И только Кристина молчала.

Закусив губу, кутаясь в плащик, она безмолвно смотрела во тьму весенней улицы. Туда, где минуту назад растворился и исчез этот странный, непонятный и удивительный парень. Явившийся к ней сегодня невесть откуда и ушедший только что неизвестно зачем.

Сейчас для Кристины он был самой большой загадкой на свете. Задачкой, ответа на которую она, увы, совсем не знала. А гадать можно было долго.

Дул сильный ветер, наворачивая на глаза слезинки. Кристина поминутно смахивала их одну за другой и молча смотрела вдаль, не обращая внимания на недовольные реплики ее порядком озябших друзей. Ей даже казалось, что она видит темные лужицы следов, оставленных Денисом на асфальте. Кристина не знала и не представляла себе, как она может их различать в ночной тьме. Но ей отчетливо виделось, как в каждом из его следов светились молчаливые и загадочные звездочки.

Хотя, конечно, это было всего лишь простым отражением ночного неба и первых весенних созвездий на мокром асфальте ее двора. Но она в это уже почти не верила. Было и сладко, и горько одновременно, и почему-то хотелось плакать. Несмотря на подаренные ей сегодня плеер и импортную косметику.

И будто услышав ее мысли, с неба робко закапал весенний дождик. Он был редкий и теплый, и во тьме его капель не было видно.

Но Кристина знала: она будет слышать, как он стучит по карнизу всю ночь. Потому что всякие слезы должны быть однажды выплаканы – и после этого станет легче. Непременно станет. Ведь что на дворе стоит весна, и, значит, скоро непременно что-нибудь случится. А иначе весной и не бывает.