Текст книги "Мужики что надо"

Автор книги: Александр Колин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Внезапно он увидел, как полыхнули огнем глаза его противника, и в ту же секунду почувствовал, что его мускулистая рука не в силах справиться с пальцами, которые, точно железными клещами, обхватили запястье. Почти в то же мгновение он услышал хруст своих костей и почувствовал, как, натягиваясь, рвутся сухожилия.

Это длилось лишь долю секунды, и не успела роковая в его жизни секунда подойти к концу, как Маркиз двумя стремительными ударами коленом в живот отобрал у него победу в игре, где ставкой для каждого из них была жизнь.

Мурат Нуралибеков был очень сильным от природы человеком, хотя и не обладал мощными бицепсами, которыми так гордились многие охранники хозяина. Бек не отличался большим ростом и необъятной шириной плеч, но чтобы свалить его на пол, Маркизу пришлось изрядно потрудиться. Лишив палача оружия, сломав ему руку и ошеломив двумя ударами по корпусу, он ещё несколько раз стукнул его руками по лицу и, наконец, опрокинул на пол круговым ударом ноги в голову. Хафизов прыгнул на своего врага и прижал его к полу, упираясь коленом в грудь.

Палач и жертва поменялись местами. Лежа на полу, Бек видел, как Маркиз отвел далеко назад согнутую в локте правую руку, сжимая свой маленький стальной кулак, и резко бросил его вниз...

Больше Мурат Нуралибеков не увидел ничего.

Маркиз медленно поднялся, оттолкнувшись левой рукой от тела мертвого палача, и, пошатываясь, занялся поисками того, что ему было необходимо: следовало сделать себе перевязку, найти пистолет охранника, одежду и хоть какуюнибудь обувь.

* * *

– Эй, парень, здесь у нас частное владение, а не военный корабль! Ты что, заблудился, приятель? – спросил один из двоих охранников, стоявших за витой железной решеткой ворот виллы бывшего нефтяного директора, вглядываясь в темноту.

Переминавшийся перед ним с ноги на ногу молодой парнишка в бескозырке и бушлате, изпод которого выглядывал полосатый треугольник тельняшки, молчал и немного виновато улыбался.

– Хватит трепаться, Толик, – ворчливо сказал второй, подходя поближе и вглядываясь через решетку ворот в странного парня в форме. – Что это за сукин сын?

– Да я-то откуда знаю, кто он такой, Майкл?

Какой-то придурок в морском прикиде, – с негодованием ответил Толик.

В это время в караульном помещении за стеной раздался звонок.

– Это, наверное, хозяин проверяет посты, – встрепенулся Толик. – Пойду отвечу.

– Я сам отвечу, а ты стой здесь, – не согласился Майкл.

– А с этим что делать?

– Пристрели его!

– Эй, ребята, – подал наконец голос Иван Копайгора-младший, убедившись, что охранников всего двое, – вам туг просили передать... – с этими словами он небрежным движением бросил зажатую в руке гранату через решетку и стремглав отпрыгнул в сторону, скрываясь за боковиной портала ворот.

Грохнул взрыв, и из-за распахнувшихся решетчатых створок вырвались пламя и дым, свистя, полетели осколки.

– Молодец! – крикнул Коновалов. – Оба позади меня, без команды огонь не открывать!

– Есть, товарищ капитан, – хором отозвались дед и внук, следуя за своим командиром, вбегавшим на территорию частного владения господина Ганджиева.

– Ложись! – заорал Василий Андреевич, и оба его бойца моментально выполнили команду.

Из парадного входа белого здания виллы выбежали трое телохранителей. Автоматы в их руках полыхнули желто-красными огоньками.

Над головами у штурмующих засвистели пули.

– Огонь! – рявкнул капитан, и, вторя хозяину, подал голос его пулемет.

Двое охранников дернулись и упали. Справа раздалась короткая очередь из "Калашникова", и третий охранник как подкошенный рухнул на землю.

– Молодец, морячок, ещё раз! – похвалил Коновалов.

– Так нечестно! – обиженно сказал Копайгора-старший, чьи выстрелы явно не достигли цели.

– И на вас хватит, – ответил Василий Андреевич, показывая старику на двух других охранников, выскочивших на крыльцо и открывших беспорядочную стрельбу по наступавшим.

* * *

Омар взбежал по лестнице, которой пользовался покойный Бек, когда его вызывал к себе хозяин, и рванул дверь. Дежуривший возле неё охранник остался лежать со сломанной шеей.

Маркиз ворвался в кабинет, поводя пистолетом во все стороны, и медленно опустил вытянутые руки. Там никого не было. Омар огляделся вокруг, подошел к стене и резко распахнул створки стенного шкафа. Пусто. Он оглядел себя в зеркало и нашел, что его внешний вид ужасен.

Своей одежды и ботинок он так и не нашел. Ему пришлось воспользоваться остроносыми сапогами палача, слава Богу, размер подошел, на свой окровавленный и истерзанный кнутом торс он накинул позаимствованную все у того же Бека кожаную безрукавку.

Пояс пятнистых форменных брюк Омара под ремнем потемнел от натекшей на него сверху крови...

В этот момент снаружи грохнул взрыв, Омар подлетел к разбитому окну и увидел сквозь ещё не успевшие осесть пыль и дым, поднятые взрывом, как в проем распахнувшихся ворот ворвались трое. Пробежав несколько шагов, они бросились на землю и открыли огонь. Омар улыбнулся. Его друга, отличавшегося могучей фигурой, невозможно было спутать ни с кем.

– А вот и Вася, – обрадовался Омар. – Возьмем встречный план, старик!

Еще несколько минут назад едва не рушившийся от изнеможения, Маркиз почувствовал, что жилы его будто наливаются новой кровью.

Вперед!

Он подскочил к двери и, распахнув её, оказался в холле. Услышав, как открылась дверь кабинета хозяина, находившийся в приемной охранник отвернулся от окна и с удивлением уставился в дуло наставленного на него пистолета.

– Маркиз? – спросил он растерянно.

– Меня что, ещё можно узнать? – усмехнулся его бывший коллега.

Охранник молча растерянно кивнул, понимая, что воспользоваться своим оружием не успеет.

– Извини, Виктор, у меня нет времени на разговоры, – сказал Омар, нажимая на курок.

Тело охранника, подброшенное вверх, вынося спиной оконную раму, вылетело на улицу.

– Что это, товарищ капитан? – с удивлением спросил Иван Копайгора-младший, высовываясь из-за бетонной тумбы с каменным львом, за которой он укрылся рядом с Коноваловым. Использованный ими эффект внезапности принес немалые плоды: на ступеньках парадного и на земле возле него валялось несколько трупов. Но теперь оборонявшиеся пришли в себя, и никто уже не рисковал соваться к главному входу. Теперь охранники вели ожесточенную стрельбу из окон первого и второго этажа, в которых предусмотрительно был погашен свет. Ваня, сменивший магазин в автомате, выглянул из-за тумбы и увидел вылетающего из окна человека.

– А что там? – ответил вопросом на вопрос капитан.

– Кто-то выпорхнул из окна на втором этаже рядом с парадным. Григорий Сергеевич не мог~ так быстро туда пробраться.

Замечание имело смысл. Старицкому согласно плану предстоял рейд по тылам противника.

Однако, несмотря на свое солидное боевое прошлое, майор вряд ли мог с такой скоростью прорваться на второй этаж виллы.

– Отлично! – обрадовался Коновалов и, заметив удивление морячка, пояснил: – Он внутри, и он на свободе!

– Ваш друг Маркиз?

– Ты страшно догадлив, – ответил капитан, похлопав парня по крепкому плечу. "В кого он таким амбалом уродился? Если верить старику, то сын его высоким ростом не отличается, невестка тоже. Акселерация. Растут детки!" – с удовольствием подумал Василий и спросил: – Патронов много осталось?

– Только вот второй магазин поставил, – ответил младший Копайгора, хлопнув по рожку ладонью. – Еще один есть.

– Отлично! Давай строчи по окнам, а я обойду с фланга. Эй, Иван Макарыч, окликнул он старика, сидевшего за другой такой же бетонной тумбой со львом, расположенной с левой стороны центральной аллеи, – прикрывайте меня вместе с внуком и патронов не жалейте, у вас их много.

– Слушаюсь! – крикнул старик в спину удалявшемуся командиру.

Василий бежал быстро, пригибаясь к земле, над головой его свистели пули, одна из них сшибла у него с головы подаренную Ирмой кепочку, он не останавливаясь помчался дальше.

Бросаясь на землю и открывая ответный огонь по окнам, он подумал: "Черт! Не везет мне чтото в этот раз с кепочками! Что я скажу Ирме? А Бог с ним, до этого ещё надо дожить".

Мысль оказалась поразительно верной. Капитан вскочил на ноги и помчался дальше, огибая здание с торца. За его спиной шла ожесточеннейшая перестрелка.

"Молодцы, ребята! – с теплотой подумал Коновалов об оставшихся по обеим сторонам аллеи бойцах. – А куда же подевался майор?"

Старицкий решил, что главное – не дать врагу уйти, вдруг улизнувшие бандиты вызовут подмогу? Для этого необходимо было блокировать подземный гараж, где стояли автомобили охраны и самого босса.

Первую часть своей задачи майору без труда удалось осуществить. Он снял двоих качков, стоявших на часах, и, нырнув в подземный автодворец, не обнаружил там ни единой живой души.

Чтобы не привлекать к себе ненужного внимания стрельбой, майор примкнул к автомату штык и, с воодушевлением орудуя им, принялся прокалывать колеса "девяток" и иномарок. Последними Старицкий лишил возможности двигаться бронированный "Мерседес" самого босса и чей-то "ЗИМ". Майор, пыхтя от усердия, проделывал дырку во втором колесе "былой гордости советского автомобилестроения", он так увлекся, что едва услышал, как зашумела дверь и в гараж вошли несколько человек. Майор метнулся в сторону, но было поздно, его уже заметили.

Застрекотали автоматные очереди, в бетонной коробке стрельба казалась просто оглушительной. Пули чиркали о стены. Старицкий отстреливался, стараясь беречь патроны. Нападавших было немало, и хотя бравый ветеран довольно быстро уменьшил их количество, трое ещё продолжали стрелять.

Григорий Сергеевич перемещался из стороны в сторону, прячась то за одной, то за другой машиной. Наконец, опасаясь, что его обойдут сбоку, майор отступил в глубь помещения и укрылся за составленные там бочки. Пули ударялись о их круглые бока, по большей части рикошетируя, но некоторые пробивали насквозь толстую жесть.

"О черт! – мысленно воскликнул Старицкий, увидев, как сразу из нескольких пробоин забили фонтанчики прозрачной жидкости. – Это же не вода!"

Он выпрыгнул из-за своего "бруствера" и покатился по бетонному полу, отстреливаясь короткими очередями. Сделал это майор как нельзя более своевременно. В пробитой пулями бочке действительно находилась не вода.

Страшный взрыв потряс бетонную коробку.

Воспользовавшись тем, что охранники с испугу отпрянули назад, майор опять занял выгодную позицию за крылом "ЗИМа". Вдруг Старицкий услышал какой-то шум, повернулся, вскинул автомат... Нет, на курок нажать он, к счастью, не успел. Перед ним стоял высокий мужчина, полностью заслонявший себя от выстрела девушкой лет двадцати. Одной рукой бандит держал её за горло, а второй приставлял к виску бедняжки револьвер.

– Брось автомат! – приказал он Старицкому. – Быстро, или я её пристрелю. Майор нехотя бросил оружие. – Умница! – похвалил Ревякин и, наведя револьвер на Григория Сергеевича, трижды выстрелил.

Ветеран рухнул на бетонный пол.

– Вот так! – обрадовался бывший кагэбэшник. Но скоро понял, что радость его была преждевременной. – Ни одной целой машины! – воскликнул он. – Вот гад!

И действительно, у всех автомобилей было проколото ровно по два колеса, майор позаботился, чтобы никто не затруднял себе установкой запасок.

– Возвращаемся! – приказал Ревякин двоим уцелевшим охранникам. – Наверх к Ганджиеву.

– Не-а... – покачал головой один. – Ты как хочешь, а я сматываюсь. Хоть пехом!

– Я тоже, – сказал второй.

– Хорошо, ребята, как хотите, – развел руками Ревякин и дважды выстрелил почти не целясь. Охранники упали, роняя оружие.

– А-а-а-а!!! – заорала девушка.

– Заткнись, сука! – крикнул Ревякин и наотмашь ударил её по лицу рукояткой револьвера. – На!!! – Девушка упала, но сознания не потеряла. – Пошли, дрянь!

Ревякин схватил её за руку и с силой дернул на себя, отрывая от пола.

Девушка, подгоняемая револьверным дулом, поспешила исполнить приказ бывшего кагэбэшника.

Размышлять на тему, где сейчас находится бывший командир его друга, у капитана решительно не было времени. Справа и слева от него ударили хлесткие бичи автоматных очередей, клочьями грязи взметнулась земля. Коновалов перекатился через голову и, упершись коленом в землю, выставил перед собой пулемет .Он нажал на курок, поливая огнем окна второго этажа, в которых успел заметить фигуры стрелявших в него охранников.

Пальбу они сразу же прекратили, и Коновалов бегом помчался к дому. Только прижавшись спиной к стене, он перевел дух и, немного отдышавшись, побежал дальше вдоль нее. Свернув за угол, Василий оказался с торцевой стороны здания.

Он ненадолго остановился, размышляя, где может оказаться какой-нибудь вход? Ему очень не хотелось лезть в здание через окно. Но надо было действовать, и он быстро двинулся дальше.

Подняв с пола пистолет Виктора, Омар вышел из приемной перед кабинетом Ганджиева и вдоль по коридору не спеша направился на поиски своего бывшего босса.

– Стой! – заорали, вскидывая оружие, охранники, увидев спускавшегося по парадной лестнице человека в кожаной безрукавке, надетой на голое тело. Они не сразу поняли, кто это, когда же неизвестный повернулся к ним лицом и они его узнали, было уже поздно.

Омар не позволил их изумлению длиться слишком долго, он опередил парней, стреляя сразу с двух рук. Оба упали. Посмотрев на них. Маркиз на секунду задумался и, что-то решив, стал подниматься обратно вверх по лестнице.

Маркиз отправился в другое крыло здания.

Перестрелка на улице была в самом разгаре.

Проходя мимо одной из дверей, Маркиз прислушалея, оттуда раздавались длинные автоматные очереди.

– Безобразие, – пробормотал Омар и рванул ручку на себя. Стоявший в простенке между окнами человек резко повернулся, он как раз менял магазин своего автомата. На лице стрелка промелькнул испуг, он судорожно передернул затвор.

– Не спеши, – равнодушно посоветовал Хафизов и, быстро подняв левую руку, нажал на курок.

Маркиз вышел в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь, и двинулся дальше.

– Ваня, Вань! – окликнул старший Копайгора своего внука, который как раз, укрывшись за тумбой, перезаряжал "Калашников", вставляя в него последний магазин.

Тумба, за которой он прятался теперь, располагалась ближе к зданию. Дед сидел за такой же как раз напротив. Всего тумб с каменными львами насчитывалось шесть, по три с каждой стороны аллеи, и они были очень надежными укрытиями, словно их соорудили здесь специально для удобства тех, кому могло прийти в голову брать виллу штурмом. Дед и внук только что перебрались сюда, по очереди прикрывая друг друга огнем. Младшему при этом слегка зацепило плечо, и ему очень не хотелось, чтобы старик заметил это. Но тот, точно почувствовав, настойчиво позвал внука в третий раз:

– Ванька!

– Да что тебе, батя?!

Внук знал, что дед млеет от такого обращения.

– Тебя не задело? – проговорил старик с тревогой в голосе. Шепот его разносился по всей округе, заглушаемый только грохотом стрельбы.

– Да нет же, батя!

– Что ты так орешь?!

– Потому что, если буду шептать, как ты, меня даже в доме услышат, отозвался внук.

Защитников в здании здорово поубавилось, но те, что остались, стреляли не менее ожесточенно.

– Как ты думаешь, Ваня, Василь Андреич уже там? – спросил старик.

– Да не знаю, бать, там он или не там, но его друг, если это, конечно, он, зря патронов не тратит. Смотри, на втором этаже уже почти никто не стреляет, сказал младший Копайгора и дал очередь по окнам первого этажа, где засевший в одной из комнат человек продолжал вести огонь из автомата. Именно он и попал в плечо матросу, у которого теперь с ним были, можно сказать, личные счеты. Но патронов оставалось мало, их следовало беречь. Дед тоже выстрелил.

– Попал! – раздался знаменитый шепот старшего Копайгоры. – Ванюшка! Попал в сукина сына! Видел?! Он упал! Уконтропупил, мать его!

– Бать! – пробасил внук. – Ты так стреляешь, что упасть он мог, только услышав твой коронный шепот и получив разрыв сердца! Если ты будешь так кричать и дальше, они все просто от страха разбегутся!

Не дав деду возразить, он, отвернувшись, снова выпустил очередь по злополучному окну, и снова его пули не достигли цели.

– Черт! – прошептал морячок с досадой. – Черт!

– Смотри! – закричал радостно старик. – Смотри! – Он показал пальцем в сторону окна, по которому только что стрелял его внук.

Тот выглянул из-за тумбы и с изумлением увидел, как ранивший его стрелок под звон вылетевшей оконной рамы выпорхнул наружу, выброшенный взрывной волной.

– Есть! – крикнул старик. – Прикрой меня, я пойду вперед! Василь Андреич добрался туда, это его работа! – С этими словами Иван Макарович выскочил из-за своего укрытия и ринулся вперед. В этот момент из другого окна на первом этаже стегнуло по аллее длинной автоматной очередью. Старик споткнулся и упал лицом на асфальт. Слетевшие с его переносицы смешные круглые очки отлетели в сторону. Он лежал, вытянув руки, словно хотел достать их, но не мог.

– Батя! – истошно закричал моряк. – Дед!

Он пулей выскочил из-за тумбы и, стоя в полный рост, влепил остатки патронов из магазина своего "Калашникова" в окно, из которого стреляли в его деда. Не удовлетворившись этим, Иван, широко размахнувшись, метнул туда гранату.

Отшвырнув в сторону бесполезный теперь автомат, он снова бросился к старику, схватил его за плечи и перевернул на спину.

– Батя, ты ранен?! Дед!

– Ноги, – застонал старик, – ноги.

– Потерпи, батя, я сейчас, – прошептал внук и, накинув себе на спину ремень лежавшей рядом двустволки, взял деда под мышки обеими руками и поволок к последней перед входом в здание тумбе с каменным львом.

– Ты убил засранца? – строго спросил пришедший в себя старик.

– Не знаю, наверное... Ты как, очень болит?

– Что значит наверное?! Чему вас только учат в армии! Ты что? И командирам своим вот так же отвечаешь? Вероятно, возможно, наверное?!

Боже мой! Родина в опасности! – закричал Копайгора.

– С Родиной все в порядке, батя, а вот тебе лучше полежать, пока я разберусь там внутри.

Я постараюсь быстро.

– Да уж ты постараешься, мазила хренов!

Иди, а я покамест посплю. Я и так сегодня больше всех настрелял! – сказал он и действительно задремал или просто потерял сознание.

Младший Копайгора накинул на плечо патронташ и, на ходу заряжая дробовик, побежал к парадному входу.

Очередной стрелок вылетел из окна от взрыва брошенной в комнату гранаты. Василий достал из кармана "ПМ" и двинулся дальше по коридору: пулемет ему пришлось бросить несколько раньше, когда кончилась лента.

Стрельба в здании уже почти совсем стихла, и Коновалов ненадолго задержался у лестницы, раздумывая, куда ему идти дальше. Решил, что лучше наверх, и начал подниматься. Едва достигнув верхних ступенек второго пролета лестницы, он услышал внизу звук осторожных шагов. Капитан спрятался за угол и стал ждать, когда поднимавшийся по ступеням человек подойдет поближе.

Охранник двигался медленно, озираясь вокруг и держа автомат наготове. Он поднялся повыше и, увидев два распростертых на лестнице трупа коллег, опасливо оглядываясь, старательно обогнул их.

"Какого черта хозяин не вызовет милицию? – думал он. – При самом хреновом раскладе в тюрьме-то небось получше, чем на кладбище! Хотя ему, старому хрычу, все равно. Он свое пожил. Может, пришить его самому да сдаться?

Или лучше дойти до первого попавшегося телефона и вызвать наряд. Хотя пока приедут... Интересно, много наших ещё осталось или всех пришили?" С этими мыслями он закончил подъем по лестнице и решил отправиться в сторону кабинета хозяина. Вдруг верзила с разбитой рожей, неизвестно откуда взявшийся, прыгнул на него, не дав выстрелить, свалил на пол и тут же так засветил бедняге кулаком по лицу, что из глаз у того посыпались искры.

– Сдаюсь! Сдаюсь! – замычал охранник, которому Вася запечатал ручищей рот.

– Заткнись ты, мать твою! – зашипел на него бывший оперативник.

– Не убивай, я же сдаюсь! – пробулькал охранник, задыхаясь под мясистой коноваловской ладонью.

– Мне для тебя патронов жалко! Ревякина знаешь? – спросил капитан, отодвигая руку немного в сторону.

– Конечно!

– Где он?

– Был здесь. Где сейчас, не знаю.

– Девка у вас была, лет двадцати на вид или чуть больше? – спросил Коновалов.

– Да. Ее Ревякин должен был увезти отсюда, но не успел, наверное, пролепетал охранник. – Говорят, кто-то проткнул все колеса на машинах в гараже...

– Диверсанты, – удовлетворенно кивнул Коновалов, который понял, чья это работа. – А где Ганджиев?

– Не знаю, может быть, в кабинете, а может, в своей любимой серой гостиной. Кабинет там, а гостиная там, – сказал охранник, указывая глазами поочередно в противоположные стороны.

– А сам ты куда шел?

– В кабинет.

– У тебя что, свой кабинет туг имеется?

– Да нет, к хозяину в кабинет.

– Зачем? – строго спросил Коновалов.

– Думал, может, ментовку вызвать.

– Не трудись, телефон у вас отключили, – Василий нехорошо усмехнулся. – За неуплату.

Ну а теперь отдохни! – закончил допрос капитан и, размахнувшись, ещё раз, но несколько с большим энтузиазмом врезал охраннику по лицу. Тот затих.

Коновалов поднялся, почесал за ухом дулом "ПМ", хотел поправить бейсболку и вспомнил, что кепочки на голове нет. Капитан тяжело вздохнул, поглядел сначала направо, затем налево, поднял с пола маленький автомат охранника и, накинув его ремень себе на плечо, двинулся в направлении кабинета Ганджиева.

* * *

Ударом ноги Маркиз распахнул двустворчатую дверь и оказался в серой гостиной, где, как он знал, хозяину виллы так нравилось отдыхать.

Пропитанную ужасом темноту за окнами рвали выстрелы и взрывы. Но они, казалось, не волновали Сиявуша Мамедовича Ганджиева. Он не страшился смерти и был совершенно спокоен.

Все в порядке. Внук-наследник определен в частную школу. Если что, мальчик останется на попечении верного Аксельбанта...

В распахнутую дверь темной тенью из ярко освещенного коридора вошел человек. Хозяину, сидевшему в своем любимом кресле возле столика с телефоном, не надо было зажигать свет, чтобы узнать вошедшего.

– Я знал, что ты придешь, Омар, – сказал старик негромко.

– Все кончено, господин Ганджиев, – отозвался тот усталым голосом, закрывая за собой дверь и включая свет. – Никого не осталось, во всяком случае на этом этаже.

И тут, словно дополняя нарисованную им печальную картину разгрома, снизу раздалась автоматная очередь, а в ответ один за другим несколько выстрелов из ружья и взрыв гранаты, затем снова очередь и снова выстрелы, на этот раз всего два. Потом все стихло.

– Да, – спокойно согласился старик, – все убиты, ранены или разбежались.

– Где Жанна Голубева? – спросил Маркиз.

– Не знаю, – развел руками Ганджиев. – Я велел Ревякину избавиться от нее.

– Зачем? Она же всего лишь маленькая глупая девочка, – сказал Омар, нелепо одетый, окровавленный и очень измученный. Он опустил руки, в каждой из которых держал по пистолету с почти опустошенными магазинами.

– Свидетель, Омар. Таков закон, мальчик, разве ты не знаешь?

– Как брат? Как Прохоров?

– Да, Омар.

– А как насчет меня и Коновалова?

– Да, Омар. У меня никого нет, кроме внука.

Альберт, Алик, он теперь мой наследник, на днях я все оформил. Если со мной что-нибудь случится – ведь я стар и у меня много врагов, – ему будет нелегко. Хотя с ним и останется Леша... А вы, ты и твой друг, не оставите нас в покое... Никогда.

– Чистка...

– Называй это так, – качая головой, произнес старик. – Мне нравится такое определение, надо будет запомнить его. Именно чистка, ты прав.

– Значит, если я правильно понял вас, то управлять всем в случае вашей смерти будет Алексей Григорьевич?

– Это ни для кого не новость.

– И вы сказали, что уже сделали соответствующие распоряжения?

– Конечно.

– Может быть, я не слишком сообразителен, особенно в таких делах, но теперь мне становится кое-что понятно.

– Что же здесь такого, что понятно тебе и непонятно мне? – усталым голосом спросил старик.

– То, что не сумел узнать у меня Бек. Хотя он очень старался.

Короткую паузу нарушил хозяин.

– Леша? Ты говоришь о Леше, об Аксельбанте?! – вдруг переспросил Ганджиев, словно не веря пришедшей в голову догадке и надеясь, что, высказанная вслух, она окажется трусливым призраком и растворится в воздухе.

Он поднял глаза и с недоверием посмотрел на младшего сына друга своей юности.

– Ты врешь мне! Ты пришел, чтобы убить меня и отомстить за брата, но тебе мало просто выстрелить в меня. Перед тем как убить мое тело, ты хочешь убить мою душу, лишив меня надежды! Ты просто хочешь отнять у меня возможность умереть спокойно! Ты врешь?! Ты врешь?!!

– Нет, – ответил Омар негромко. – Нет.

Аксельбант рассказал мне о Крысе и вывел на того парня, который... которого потом досрочно освободили, его имя...

– Я знаю его имя...

Теперь перед Маркизом сидел не гордый, величественный властитель, а жалкий старик, сгорбившийся под тяжестью предательства человека, которому верил много лет и теперь перед смертью доверил самое важное и самое главное, что у него было в жизни. Доверил и обманулся...

Но Сиявуш Ганджиев не принадлежал к тем людям, которые идут ко дну в гордом одиночестве. Пусть и этому наглому щенку будет худо!

– Может быть, тебе будет интересно узнать, прежде чем ты убьешь меня, что, когда принималось решение по... по тебе и твоему другу, он, – сказал Ганджиев, делая нажим на местоимении, не желая произносить имя предателя, – он первым высказался "за".

Маркиз не сомневался в словах своего бывшего босса.

– Знаю... Теперь знаю. Еще до того, как вы сказали, я это понял, – ответил Омар.

– Теперь ты можешь убить меня.

– Очень сожалею, но не собираюсь этого делать. Я хочу оставить вам шанс наказать предателя, тем более теперь вы уже ни для кого не опасны...

– Это закон! – воскликнул старик, приподнимая голову. – Убей меня, или я убью тебя!

– Сожалею, но я отныне живу по другим законам, – ответил Маркиз, делая шаг в сторону двери.

– Я убью тебя! – услышал он грозный окрик Ганджиева.

– Вам это вряд ли удастся, – ответил Маркиз усмехаясь. Он снова повернулся лицом к старику, оказываясь таким образом боком к входной двери.

Раздался грохот, и полуприкрытые створки распахнулись от сильного удара. В комнату влетел Николай Ревякин, державший за руку высокую стройную девушку лет двадцати на вид, которую Хафизов легко узнал: Жанна Голубева, отца которой сутки назад привел к ним в контору симпатичный старый толстяк в смешных круглых очках.

Омар вскинул свое оружие, направляя один пистолет на Ганджиева, а второй на Ревякина, но последний успел опередить Маркиза и, обхватив шею девушки левой рукой, прижал её спину к своей груди и приставил ей к виску дуло "нагана". Не узнать этот револьвер Омар просто не мог.

– Брось оружие, Хафизов! – заорал экс-кагэбэшник. – Брось сейчас же, или я пристрелю девку!

Маркиз послушно бросил оба пистолета на пол, успев подумать, что сейчас по иронии судьбы Ревякин пристрелит его из "нагана" легендарного Васиного дедушки.

– Подними руки, козел, и три шага назад, быстро! – скомандовал Ревякин.

Маркиз молча подчинился.

– Надо поторопиться, шеф, – сказал Ревякин без тени почтения. – По дому шатаются этот громила Коновалов и ещё какие-то типы, одного я подстрелил в гараже, он продырявил колеса на всех без исключения машинах.

– На чем же мы поедем? – удивленно поинтересовался старик.

– Придется пешком, шеф, – усмехнулся Ревякин. – Оставаться здесь все равно нельзя. В гараже взорвался бензин. Скоро здесь все заполыхает.

Ганджиев не ответил ему.

– Что ж, бедный, бедный Омарик! – сказал он, поднимаясь с кресла. – Ты все-таки оказался не прав и проиграл. Ты не захотел убить меня?

Что ж, теперь мне придется убить тебя. Закон, Омарик, просто закон, мальчик!

– Вы не сможете этого сделать.

– Хорошо, будь по-твоему, Омарик, – старик с непередаваемой издевкой, точно смакуя, повторял "Омарик", явно стараясь задеть Маркиза, которого никогда так прежде не называл.

Ганджиев злобно улыбнулся: – Прощай, малыш.

Ревякин!

– Прикончить?!

– Да.

– С удовольствием, шеф, – просиял экс-кагэбэшник. Маркиз поднял голову и посмотрел в глаза убийце. Тот отодвинул дуло "нагана" от виска девушки и резким движением оттолкнул её от себя. Она упала на ковер.

– Хафизов, мне страшно жаль, что у нас так мало времени! – сказал Ревякин, нацеливая револьвер в лицо Маркиза. Громко щелкнул в наступившей тишине взведенный курок. Лежавшая на полу девушка тихонько всхлипывала.

– Я-то как раз никуда не спешу, – сказал Маркиз, глядя в глаза Ревякину. Ветеран не чувствовал страха.

– Это тебе за все, сволочь! За склад, за Алика, за парней, которые сгорели в машине! Сейчас твоя очередь, но не беспокойся, твой приятель Коновалов тоже свое получит! Из своего же "нагана"! Прощай, ублюдок! – сказал Ревякин, нажимая на курок.

Раздался выстрел, кагэбэшник дернулся, и пуля, выпущенная из "нагана", просвистела у виска Омара. Грянул ещё один выстрел, сразу же следом ещё один.

Уронив револьвер, Ревякин медленно рухнул лицом в ковер. В дверном проеме появилась мощная мужская фигура.

– Тут, по-моему, кто-то звал Коновалова? – сказал капитан, как ни в чем не бывало входя в гостиную. – Вот он я!

– Подохните оба! – крикнул Ганджиев, выхватывая пистолет.

Капитан вскинул "ПМ", нажимая на курок.

Он сделал это рефлекторно, прекрасно зная, что обойма опустела. Выстрела не последовало. Василий схватился за автомат. Но всего на секунду раньше, чем Ганджиев навел на Коновалова черное дуло пистолета, рука Маркиза скользнула в правый карман его испачканных кровью форменных брюк, и маленький крестообразный предмет со скоростью пули, просвистев в напоенном запахом смерти воздухе серой гостиной, завершил свой полет, глубоко воткнувшись в горло бывшего нефтяного директора, дяди Сиявуша.

Он выронил пистолет, из которого так и не успел выстрелить. Ганджиев несколько секунд цеплялся за горло слабеющими пальцами, как будто хотел вырвать из него смертоносное железо. Затем, сдвигая свое любимое кресло и опрокидывая стоявший на столике рядом телефон, старик грохнулся на пол и испустил последний хрип.

– Молодец, Омарик! – уважительно произнес Коновалов. – Полезная штука нож от мясорубки. Вон сколько свинятины нарубил. – Вася показал на валявшийся на полу труп хозяина и с нескрываемым любопытством поинтересовался: – Ты что, его с собой везде, что ли, носишь?

– Нет, просто когда я переодевался, он опять выпал из брюк, я его и подобрал.

– Из тебя получится отличный супруг!

Маркиз с досадой махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху.

– Серьезно, Омарик, неужели тебе никто не говорил, что ты очень хозяйственный?

– Слушай, Вася, сделай мне одолжение, не называй меня Омариком! Хотя бы сегодня, – отозвался компаньон и неприязненно покосился на труп Ганджиева.