Текст книги "Мужики что надо"

Автор книги: Александр Колин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

– Сама возвращалась или кто-нибудь провожал? Может быть, подвозил?

– Сначала сама, а потом я как-то вышел пройтись... И Филиппыча звал, но он не пошел, устал вроде бы. Так вот, иду я и вижу – а темно уже, поздно было машина остановилась, метрах в ста от нашего дома... Никто сначала не вышел. Меня что-то ка-ак кольнет! Остановилс и не двигаюсь – замер. Жду. Несколько минут прошло, дверцы машины открылись, свет зажегся, и вижу – двое внутри: парень за рулем, а рядом девушка, повернулись друг к другу, поцеловались, что-то он ей сказал, она закивала и вышла. Идет в мою сторону, а парень развернулся и уехал. Я, конечно, думаю, кто это так поздно гуляет? Подходит ближе, смотрю – Жанночка наша. Она меня увидела, сначала не узнала, какая-то странная была, точно не в себе. Я её окликнул, а она вздрогнула и говорит: "Ой, здравствуйте, дядя Ваня!"

– Машину вы запомнили, номер? – спросил капитан.

– Да его они нашли сразу же! Я имею в виду того парня, что её подвозил, сообщил толстяк.

– Вы хотите сказать, что милиция его задержала?

– Нет, то есть они, конечно, его задержали, но потом отпустили, потому что опросили её подруг, ну, тех, с которыми она в школе вместе учится, и они сказали, что в тот день, когда она пропала, он за ней не приезжал. Жанна кого-то ждала, но когда девочки спросили, мол, не того ли парня она поджидает, с которым встречается, она потупилась и сказала, что нет...

– Кто-нибудь из них видел, куда она направилась после того, как закончились занятия?

– Она вышла из школы с подругами. Те думали, что подруга пойдет домой вместе с ними, но она поспешила от них отделаться. Девочки ушли, а Жанна осталась. Те из девушек, которые вышли позже, видели, как она стояла там, невдалеке от школы, и было ясно, что Жанна кого-то ждет.

– Почему они так подумали?

– Ну, она все время смотрела на дорогу, поглядывала на часы и явно очень нервничала...

– И как долго это продолжалось?

– Больше получаса, потому что из школы она вышла в начале третьего, а примерно в половине третьего или в четырнадцать тридцать пять её видела учительница русского языка и литературы.

Жанна стояла на другой стороне улицы, рядом со светофором, мимо проехал длинный рефрижераторный фургон и на несколько секунд её скрыл. Учительница ненадолго отвлеклась, а когда подняла голову, то увидела, что рефрижератор укатил, а девушки на прежнем месте уже нет...

Коновалов понял, что все эти вопросы Ивану Макаровичу Копайгоре уже задавали – слишком четко он отвечал.

– Но парень этот там не появлялся, – сказал толстяк, достал из кармана мятый платок и начал зачем-то протирать свои круглые очки. – У него железное алиби, – продолжал Иван Макарович, словно читая мысли капитана, – как раз с двух до трех он был в мастерской у Бройдмана. Ну вот! Вспомнил! – Старик просиял, точно ему сообщили, что он только что выиграл в лотерею. – Вспомнил, где я вас видел, Василий Андреевич!

В газетах, на фотографиях – само собой, а то живьем, так сказать. Вы же одно время ездили на знаменитом бройдмановском "Виллисе"! Мы ведь с ним одногодки, нас вместе в армию призывали, я попал в авиацию, а он шофером...

Какой из Яшки солдат? Он, когда в школе учился, в Доме пионеров художественным свистом занимался. Представляете? Еврей, занимающийся художественным свистом?..

Вася не видел ничего особенного в занятиях художественным свистом, а потому неопределенно пожал плечами.

– А вот починить он все что угодно мог и всегда про машины трепался. Тогда – не сейчас, машина-то в диковину была! – говорил и говорил Копайгора. Болтун всегда был страшный..

"Ну да, а ты, старина, просто немой!" – съехидничал про себя Коновалов.

– Только врет он все!

– Кто? – не понял капитан и переспросил: – Бройдман?

– Да Яшка-то, конечно, само собой врет, Жуков, видите ли, ему этот "Виллис" подарил!

Вы сами-то подумайте, Василий Андреевич, где маршал Жуков и где Яшка!

Вася спорить не стал, хотя рассказ старого автомастера звучал вполне правдоподобно. А самое главное, машина-то существовала до того, правда, дня, когда Коновалов с Маркизом, как на тачанке, влетели на ней через взорванные ворота на склад к господину Джегоеву. Там и сгорел "старый конек" во время побоища.

– Да Бог с ним, с Бройдманом, всегда болтуном был, чего с него и взять-то! Парень этот врет, вот что! Врет, что не видел Жанночку! – заявил вдруг старик.

Коновалов насторожился. Из четырех человек, присутствовавших в комнате, только двое, казалось, были заняты делом" один спрашивал, другой отвечал. Отец пропавшей девушки сидел все с тем же отрешенным видом, пребывая в состоянии полной прострации, как и в тот момент, когда друг привел его сюда, а Омар Хафизов, слушая диалог капитана и Копайгоры, обдумывал сложившуюся ситуацию. Пропала девушка, это не какая-нибудь собака, пусть даже и датский дог господина Липкина. "Черт возьми, до чего все неудачно складывается", – подумал он. Ведь именно сегодняшний вечер ему хотелось провести как-нибудь особенно. Дело в том, что сегодня Омару исполнилось тридцать два года. Ему очень хотелось пригласить в ресторан Коновалова с Ирмой и, конечно, Люси... Ведь с того самого дня, когда судьба свела их, у них так и не было подходящего повода посидеть где-нибудь просто так, без суеты, всем вместе...

– Почему вы так думаете? – услышал он, отвлекаясь от своих размышлений, вопрос компаньона.

– А чего мне думать, Василь Андреич? Я просто знаю, что он врет, я в милиции так и сказал: врет он, и все! – ответил толстяк и решительно рубанул рукой воздух.

– И все-таки?

– Никогда я нашу девочку такой не видел, как в тот вечер, когда она вышла из его машины.

А на следующий день взяла да и пропала...

– А кто следователь? – спросил капитан.

– Это прям как издевательство, – глаза Ивана Макаровича под круглыми очками сверкнули, как показалось капитану, нехорошим блеском. – Волокитин его фамилия, представляете? Я спросил: а почему не эта, как её, молодая-то...

– Люба Синицкая? – переспросил Вася.

– Вот-вот! – обрадовался старик, но в следующую секунду помрачнел и объяснил: – Сказали, Волокитин – опытный работник, а Синицкая, мол, нет... Какой же он опытный, если засранцу этому поверил, а?

– Да кому, черт побери?! – в сердцах выпалил капитан.

– Болеслав его зовут, – насупившись, проговорил Копайгора. – Рачковский.

В голове Коновалова с бешеной скоростью заработал "процессор", выполняя по приказу хозяина команду: поиск. Видя, как напрягся капитан, вспоминая, где мог слышать показавшуюс ему знакомой фамилию возможного похитител Жанны Голубевой, Копайгора пришел капитану на помощь.

– Да это он так сам себя называет, чтобы девкам мозги морочить: он, мол, потомок польских вельможных панов, – с неописуемой язвительностью пояснил старик. – А на самом деле его Славой Рачковым зовут. Года двадцать два парню, чем живет – непонятно. "Жигули" девяносто девятой модели имеет, а родители небогатые, отец на заводе, рабочим, мать на швейной фабрике... Вот бы Ванятка мой пораньше приехал, он бы с этим мозгляком поговорил посвойски! Враз бы сознался, куда подевал нашу Жанночку!

Лицо старика приняло воинственное выражение, а Коновалов поймал себя на мысли, что, не будь ситуация столь серьезной, он, возможно, не сдержался и расхохотался бы – так забавно выглядел его собеседник. Последний, видимо, уловил иронию, промелькнувшую во взгляде капитана, и разбушевался ещё больше:

– А что?! Он парень что надо, Ваня мой, весь в меня! Когда такие ребята стоят на страже рубежей Родины, можно спать спокойно. Эх, окажись он здесь... Да будь я сам десятка на два помоложе, разве мы позволили бы такому случиться?!

Капитан бросил короткий взгляд на компаньона. Как, интересно, тому пришлись по вкусу тексты насчет "ребят, стоящих на страже рубежей Родины"?

Омар дипломатично отвернулся, предоставляя Коновалову одному наслаждаться беседой со стариком, который, несмотря ни на что, все больше и больше нравился капитану Впрочем, смешной воинственный толстяк в забавных круглых очочках нравился и Маркизу. Последний, ещё не зная, какое решение примет капитан, подумал, что самым правильным в этой ситуации будет пойти и тряхнуть как следует "ясновельможного пана Рачковского". Если этот тип не расколется, совершенно непонятно, с какого конца браться за дело. А раз так, надо, чтобы парень заговорил.

"Ну ясное дело, откуда я его помню! – мысленно хлопнул себя по лбу Коновалов. – Его же арестовывали Нилов с Кожевенковым, вроде бы за наркоту, и он, конечно, сбежал по дороге.

У этих двоих придурков разве что труп не сбежит!"

Он представил себе неразлучную парочку: обжору Федю Нилова по кличке Тощий и его похожего на отощавшего зайца из "Ну, погоди!"

неразлучного приятеля Олега Кожевенкова по кличке Толстый или Заяц.

"Надо помочь старикам, – подумал капитан. – Найти их девчонку, а потом... Больше никаких блудливых мужей и глупых потерявшихс псов! Как я могу спокойно спать, когда "наган", подаренный деду легендарным командармом Семеном Михайловичем Буденным, находится в руках бандита Ревякина?.."

Странное дело, но капитану вдруг показалось, что поиски Жанны Голубевой, причиной исчезновения которой стала, несомненно, любовь, странным образом вовлекут его, капитана Коновалова, и совсем уже в последнее время захандрившего от скуки Маркиза в водоворот бурных по меньшей мере событий И кто знает, куда вынесет их нелегкая на сей раз?

– Я вот что думаю, Василий Андреевич: если вы с Омаром Мара... с Омаром возьметесь за наше дело, а кроме вас, нам и помочь-то некому... Я ведь знаю, где этот засранец живет и где он развлекается – тоже. Если вы поговорите с ним как следует, по-нашему, – старик сжал и поднял свой довольно внушительных размеров кулак, – он расколется и все нам выложит! Скажет, куда девал нашу малышку! – Копайгора на секунду умолк и уже более спокойным тоном, словно вспомнив что-то, добавил: – А что касается оплаты, тут, я думаю, мы поладим легко.

У Андрея кое-что отложено на черный день, у меня тоже... А так как этот, самый день и наступил, то за деньгами дело не станет. Правда, Филиппыч?

Голубев кивнул, тупо глядя перед собой.

– Да полно тебе убиваться-то, Андрей Филишшч! Эти ребята, – он кивнул в сторону компаньонов, – кого хочешь найдут и кому хочешь задницу надерут, будь уверен! Отыщут нашу девочку, живую и здоровую. Хоть из-под земли достанут красавицу нашу! Правда?

Оба компаньона кивнули.

– Не беспокойтесь, товарищи, – заверил Коновалов, – приложим все усилия.

– Ты слышал, Филиппыч! Они берутся! Я же тебе говорил! Да очнись ты, а! Он весело хлопнул друга по спине, как будто сидящим перед ним компаньонам только и надо было открыть потайную дверь и вывести из-за неё целую и невредимую Жанну – Они же самим этим., мафиезникам так наваляли... Уконтропупили вчистую!

Голубев поднял голову и посмотрел сначала на капитана, а затем на Маркиза, и в глазах его затеплилась надежда.

– Назовите ваши условия, думаю, что нам следует приняться за дело немедленно, – важно и даже немного торжественно проговорил Копайгора, но так как ни один из компаньонов не поспешил с ответом, Иван Макарович объявил: – У нас с Филиппычем на двоих при себе полтора миллиона рублей, но, если этого мало, мы сумеем позже собрать еще...

"Семьсот пятьдесят "зеленых", приблизительно втрое больше того, что готов был выложить господин Липкин за мертвое тело своей ненаглядной Кассандры, – с грустью подумал Омар. – Старики совсем по-другому относятся к цифровым выражениям рублевых сумм. Они привыкли, что тысяча – очень приличные деньги.

Тысяча? У нас на неё можно купить два батона хлеба, а в Москве так и вовсе один... Если бы были живы мои родители, им бы, наверное, тоже казалось, что полтора миллиона – огромные деньги".

Маркиз не сомневался, что Вася не взял бы с этого убитого горем отца и его простодушного друга ни гроша, даже если бы сидел на мели, до чего, слава Богу, пока было ещё далеко: от неожиданного дара, переданного компаньонам ассоциацией "Наше будущее", половину которого Вася и Омар, не сговариваясь, отвезли вдове друга Коновалова, участкового Алексея Соколова, убитого людьми Джегоева, оставалось ещё тысяч восемнадцать "зелени", хотя деньги таяли, испаряясь непонятно куда.

Это только Ирму Василий, бия себя в грудь, мог уверять, что зарабатывает деньги частным сыском, на самом деле все обстояло несколько иначе. Бывший оперативник предпочитал брать с клиентов "борзыми щенками", то есть осчастливленные вмешательством капитана люди несли ему что-нибудь вкусное: пироги, соленые огурцы, грибы, ну и уж, конечно, спиртное, это в любых количествах. Самым запомнившимся подарком оказался тот, который притащили Василию Андреевичу матросы с баржи за спасение от крупных неприятностей их боцмана.

Заявились в квартиру к Коновалову как-то молодые здоровые парни в тельниках и чуть не в ноги упали: найдите, мол, ребята, боцмана. Мол, капитан матерится, барже с якоря сниматься, команде в рейс выходить, а он, обормот, три дн уже как запропал. Ясно, что запил, только вот где он этим занимается не известно никому.

Коновалов часа два их пытал, расспрашивал о привычках и знакомствах боцмана, разглядыва фотографию последнего, снятую командой с Доски почета Маркиз, который, естественно, мог только сочувствовать товарищу, со страхом подумал тогда, что на сей раз проколется Вася, не найти ему гуляку. Однако кто-то из парней как бы между прочим упомянул, что тот не дурак – не только выпить, но и травку покурить.

Коновалов за это уцепился, и буквально на следующий день они с Маркизом отыскали пропавшего в одном притоне. Тут Вася от души, как говорится, оттянулся: вломил всем, кто оказалс способен двигаться, в том числе и боцману, хот тот не только двигаться, стоять-то не мог, за что и получил, прежде чем оказался торжественно водворенным на родное судно.

Буквально через час, после того как компаньоны вернулись в квартиру Коновалова, туда же пожаловали и матросы с двумя ведрами раков и четырьмя ящиками "Жигулевского". Соединив усилия, "сыщики" и их "клиенты" раков сварили и съели, а пиво выпили. Хорошо, что в компании присутствовал более или менее трезвый человек – Маркиз, который на своей, реанимированной Бройдманом, "девятке" в два захода отвез благодарных членов команды баржи на судно.

В противном случае его капитану, видимо, пришлось бы отряжать на их розыски очередную бригаду. Хафизов ничуть не сомневался в том, что справиться ему одному со всей буйной компанией не удалось бы ни при каких обстоятельствах, но явилась Ирма, единственный раз за все четыре с лишним месяца, на протяжении которых знал её Маркиз, оказавшаяся в нужное время в нужном месте. Увидев подругу Коновалова и услышав её речи, матросы очень послушно, стремясь опередить один другого, заспешили из квартиры вслед за Маркизом..

– Не в деньгах счастье, отец, – веско произнес Коновалов, глядя прямо в глаза толстяку – Девочку вашу мы найдем, тогда уж с вас магарыч А миллионы... Миллионы вы ей на свадьбу приберегите . – Он взял бутылку и наполнил рюмочки. – За то и выпьем.

ГЛАВА 4

На сей раз Омар, чтобы не обидеть гостей, выпил до дна, за что компаньон удостоил его коротким одобрительным взглядом Даже Голубев, казалось, чуть-чуть оживился. В глазах у него появился какой-то блеск, и он как-то по-иному посмотрел на Коновалова и Маркиза. Последнего немедленно резанула неприятная мысль "А если не найдем? Или найдем, а она..."

Не успел Омар додумать до конца, а Коновадов распорядиться насчет дальнейших действий, как по паркету обширной Васиной прихожей привычно-звонко застучали каблучки и в следующую секунду в комнату вошла сияюща Люси.

– Этот господин Липкин просто само очарование, – изрекла она со значительным видом. – Он так обрадовался, что увеличил сумму премиальных! Теперь мы вполне можем позволить себе отметить день рождения Омара! Посмотри, Маркиз, что я тебе купила! – С этими словами она достала из своей объемистой сумки "Паркер" с золотым пером.

Омар поспешил подняться и, подойдя к девушке, несколько старомодно поклонился, поцеловал ей ручку, принял подарок и повернулся к присутствующим.

"Во дает, мать его! – восхитился Коновалов. – Интересно, это в Афгане, что ли, его дамам ручки целовать и расшаркиваться научили?

Вот засранец! Не мог, что ли, раньше сказать, что у него сегодня день рождения? Никогда ничего не скажет. А эта рыжая проныра откуда узнала? И собаку нашла с наворота... Интересно, как ей это удалось? Скорее всего случайно Однако везение в нашем деле кое-что значит! Нет, не секретаршей придется брать эту егозу в дело, а третьим компаньоном! Да-а, подарочек специально для Омара – ни разу не видел, чтобы он чтонибудь писал, разве что расписывался в протоколах в графе – "с моих слов записано верно".

Ему бы кто пару рожков к автомату подарил да мишень движущуюся показал, а то закис парень совсем!"

– Он обещал подарить нам щенка! – не дав никому и рта раскрыть, выпалила Люси. – Сказал, что приедем и выберем сами мальчика или девочку Как только будут щенки, он нам позвонит!

"То-то Омарик обрадуется!" – чуть не расхохотался капитан, который прекрасно помнил о весьма осторожном отношении своего напарника к подобным животным.

– Примите наши поздравления, Омар, – Копайгора поднялся, протянул Маркизу руку, тот пожал крепкую, широкую ладонь старика. Омар вдруг почувствовал, что толстяк остался доволен этим рукопожатием, и в свою очередь понял, что и ему самому приятно понравиться этому старому, чудаковатому, ужасно болтливому человеку в смешных круглых очках.

– Поздравляю, – произнес, вставая, Голубев, впервые за весь вечер сказавший нечто не имевшее отношения к его пропавшей дочери. После чего они с Маркизом также обменялись рукопожатиями.

– Сколько же тебе стукнуло, старина? – спросил Василий Андреевич. Он встал, подошел к компаньону и похлопал друга по плечу.

– Тридцать два, – услышал он неспешный ответ Маркиза, словно извинявшегося за то, что ему удалось так долго прожить.

"А, черт! – вдруг рассердился на себя Коновалов – Парень просто так подарил мне хорошие часы. Сказал, что подарит, если выпутаемся, и подарил. Бейсболку мне купил, правда, размером немного ошибся... И вот у него сегодн день рождения, а что я ему подарю?"

– Здорово! – вскрикнула Люси и не замедлила продемонстрировать окружающим свои впечатляющие навыки в области устного счета и познания в астрологии. – Я так и думала, что ты в год Тифа родился.

– Да он ещё молодой... Ну, поздравляю тебя, – капитан обнял товарища за плечи и, улыбаясь во всю ширину своей физиономии, добавил с притворной обидой: – Чего ж не сказал-то?

– Да я хотел, – пожимая плечами, отозвалс Омар. – Я собирался пригласить тебя, Ирму и Люси... посидели бы где-нибудь...

– Сегодня, сам видишь, дружище, вряд ли что-нибудь получится.

Маркиз понимающе кивнул, а Коновалов на секунду задумался.

– Мы вот что сделаем, – проговорил он, поднимая вверх указательный палец правой руки, – Иван Макарыч даст нам адрес, мы попробуем познакомиться с паном Болеславом поближе, а затем посмотрим по ситуации.

– Дело в том, Василь Андреич, что адреса-то я как раз и не знаю.

– Вы же только что сказали, что?..

– Извините, я сказал, что знаю, как его можно найти, а адрес тут ни при чем. Я видел одного Сениного приятеля, ну и спросил его про этого самого Рачкова. Мне придется поехать с вами, чтобы показать вам, где он живет...

– Я думаю, что вам лучше было бы позаботиться о том, как доставить домой вашего друга.

Вряд ли следует оставлять его одного сейчас. – Капитан с большим сомнением посмотрел на Голубева.

Тот повернул к нему измученное, но уже чуть-чуть оттаявшее лицо и проговорил:

– Со мной все в порядке, товарищ капитан.

Я доберусь сам. Мне уже лучше. Макарыч был прав, заставив меня прийти к вам. Я верю, что вы найдете мою Жанночку. Поэтому мне сейчас уже лучше, много лучше, я по крайней мере хоть что-то начинаю соображать...

Не слушая настойчивых заверений Голубева, Коновалов приказал Люси взять такси и отвезти его домой. Когда гости и Люси вышли на лестницу и стали спускаться вниз, капитан спросил компаньона:

– У тебя "пушка" при себе?

Дело в том, что к числу понесенных друзьями утрат помимо "нагана" Васиного дедушки следовало причислить целую груду всевозможного оружия – от маленького, блиставшего никелем американского револьверчика двадцать второго калибра до не вовремя заклинившего зенитного пулемета, позаимствованного у бывшего командира Хафизова майора Старицкого, большого ценителя и нелегального, но весьма страстного коллекционера всевозможных стреляющих и взрывающих приспособлений. Теперь друзьям приходилось довольствоваться добытыми Васей через свои каналы для себя – пистолетом Макарова и для компаньона – Марголина. Правда, у Омара сохранился вынесенный с поля битвы автомат Калашникова, но патронов к нему не было.

– В тачке, в бардачке лежит, – ответил Маркиз на вопрос друга. – Я ещё обрез на днях добыл. Шестнадцатый калибр, правда, но бьет здорово. И патронов достал. Это все в багажнике.

– Тогда пошли. – Сняв пиджак, капитан достал из ящика стола подплечную кобуру с торчавшей из неё рукоятью пистолета. Застегнув ремни, едва сходившиеся на его могучем торсе, добавил: – С Богом.

Двадцатидвухлетний Слава Рачков, последнее время больше известный преимущественно дамской половине населения города под более благозвучным именем Болеслав Рачковский, как раз собирался отправиться поразвлечься.

Стоя у зеркала, он завязывал галстук, с удовольствием разглядывая свое красивое, смуглое от загара лицо. Парень думал о всех неприятностях, свалившихся на его голову из-за этой дурехи Жанны Голубевой, – и фамилию-то её только в ментовке узнал. Надо же, девке-то, оказывается, ещё и шестнадцати не исполнилось! Малолетка!

Знал бы, ни за что связываться не стал, а уж тем более отдавать за должок этому сукиному сыну Жулыбину. Она, правда, не сильно возражала...

Или не поняла ничего, идиотка? У Жулика "бабок" в карманах немерено было. Веселую компуху пообещал, выпивку, травку, "колеса"... "А ты приедешь, Болеслав?" И глазюками – луп-луп.

"Конечно, крошка!" И даже когда Жулик заржал, ни хрена не въехала. Одно слово – малолетка! Вот за малолетку-то в самый раз по этапу и отправиться. Стервы девки, а! "Мне скоро девятнадцать, я в школе пионервожатой работаю"...

Думать головой надо! Какие на хрен теперь пионервожатые? Да чтобы такая телка в девятнаддать лет девственницей оказалась?! Хоть это-то должно было насторожить? Теперь только одно остается: настаивать на своем – встречаться-то что, ну, встречался, в кино ходил, в кафе мороженое есть водил, ну, и все... Куда девалась? Да я-то откуда знаю?

Менты, конечно, не больно-то верят, что он этого не знает, но у них на него ничего нет, хочешь не хочешь – отстанут. Удачно вышло, что он, случайно не вписавшись в поворот, разбил подфарник и заехал заменить его в автомастерскую Девка не дождалась его около школы и помчалась к нему домой. Но перехватил-то он её на улице... Никто не видел!

"Черт, надо поторапливаться, – подумал Рачков. – Скоро должны вернуться родители, мать начнет нотации читать, а отец, тот, смотря по настроению, и по морде может съездить Что родитель, что брательник старший, Пашка, чуть что – в морду. Одно слово – Рачковы!"

В отличие от отца и брата Слава особо крепким сложением не отличался, его главным богатством было лицо, на удивление тонкое и красивое Порой даже сам он начинал верить, что в нем течет кровь не Михаила Рачкова, а некоего мифического потомка древнего рода Рачковских – Михая. Благодаря этому лицу и, разумеется, легенде все бабы, и не только такие вот соплюшки, как Жанна, но и дамы с опытом, очень легко и быстро оказывались с ним в одной постели Кое-чему он у них научился и понял: вот где его хлеб!

С перепродажей "дури" из десятых рук пришлось завязать, после того как несколько лет назад его повязали два поганых мента. Он сбежал от них, не понимая, что это на него накатило, успел спрятать товар и благодаря этому выкрутился. После чего опасное и не слишком-то выгодное занятие пришлось оставить.

А что делать? Вкалывать, как папаша, за здорово живешь? Подобно брату таскать из Турции возы тряпок и на пару с женой трясти ими на барахолке? А потом.. Господи, Пашка на десять лет старше, а какое примитивное мышление! Три года пахал брательник, купил старую "шестерку", теперь разъезжает на ней, швыряет "бабки"

на телок, жена, конечно, бесится, кидается на него с кулаками, а он бьет ей морду. Идиллия, да и только! Грубые животные, что брат, что папаша! То ли дело он, Слава, двадцать два года – новенькая "девяносто девятая" и руки без мозолей! Тратить деньги на баб? Еще чего, это они, богатые старые потаскухи при мужьях, золоте и "брюликах", готовы с ложечки в постельке кормить польского королевича черной икрой. У него всегда под рукой две-три такие вот дамы, скучающие, пока их мужья разворовывают постсоциалистическую и прочую собственность, да развлекаются с молодыми телками.

"Только бы пронесло с этой чертовой стюардессой по имени Жанна – мысленно взмолилс Рачков неведомому Богу. – Паспорт буду спрашивать, прежде чем с такими цыпочками в постель ложиться! – клятвенно пообещал он себе, но тут же облегченно вздохнул, вспомнив про одну недавнюю знакомую адвокатшу – Вытащит, если что. Нынче все хапают: и менты, и судьи..."

Он совсем успокоился и даже усмехнулся, направляясь в прихожую, чтобы надеть свой элегантный плащ Сделав это, Болеслав вновь посмотрелся в зеркало и остался доволен своим внешним видом Он протянул руку к висевшей на вешалке шляпе, ещё не решив окончательно – надевать её или нет, когда в дверь позвонили "Кого это там ещё черт принес!?" – успел подумать Рачков, спрашивая вслух

– Кто там?

– Работники милиции, капитан Коновалов и лейтенант Хафизов, нам необходимо задать несколько вопросов господину Рачкову, – донеслось из-за двери

– Мне некогда, я спешу Все, что мне известно, я сказал следователю Волокитину А вам лучше всего уйти и оставить меня в покое, – ответил парень, начиная нервничать: "Менты? Черта с два!"

– Мы отнимем у вас всего пять минут, господин Рачковский Откройте, пожалуйста, дверь.

"Рачковский?! Черт вас побери! – вздрогнул Слава – Уж где-где, а в ментовке-то знают, что я – Рачков – Тотчас же он действительно почувствовал себя именно Рачковым, сыном рабочего Михаила Рачкова, а не какого-то там дурацкого Михая! – Стоп-стоп-стоп! Где я слышал обе эти фамилии? Что же делать? Открывать?"

– Мы тоже страшно спешим, поэтому давайте не будем терять времени зря, снова донесс из-за двери уверенный, чуть насмешливый голос.

"Черт! Да это же те самые парни, которые в апреле положили на складе в промзоне уйму народу. Ох, пропади все пропадом! Надо "делать ноги"! Хорошо, что у нас первый этаж!"

За дверью стало тихо Коновалов прислушался, потом зловеще оскалился и, прижав палец к губам, махнул рукой, делая Омару и Копайгоре знак оставаться на месте, а сам вышел из подъезда и поспешил к окнам квартиры Рачковых Василий Андреевич не успел обогнуть дом, как навстречу ему вылетел в незастегнутом плаще и без шляпы тот человек, ради которого они сегодн здесь оказались. Капитан схватил его за правую руку повыше локтя и с силой встряхнул, гляд ему прямо в глаза. Парень тщетно пытался высвободиться.

– Вы действительно так страшно торопитесь, господин Рачковский? Может, пригласите в дом на чашечку кофе? У меня есть несколько вопросов, и я их непременно вам задам. Причем обязательно получу на них честные и правдивые ответы, потому что в противном случае мне придетс здорово подразукрасить вашу смазливую мордашку. Это я тебе, мразь, обещаю! Не будь я капитан Коновалов.

Сказав это, бывший оперативник потащил упиравшегося парня обратно к двери подъезда, за которой оставил своих спутников.

– Ответь-ка мне прямо, дружок, где девушка? – спросил Вася Рачкова, когда все вошли к тому в квартиру.

– Какая ещё девушка? Что вам вообще от меня надо?

– Где Жанна Голубева, ублюдок! Быстро говори, или я тебе башку оторву! рявкнул на него Коновалов.

– Да почем я-то знаю, где эта потаскушка?

Капитан несильно стукнул его по физиономии, парень полетел на пол, сшибая стулья. Он упал и начал медленно подниматься, жалобно поскуливая, из его разбитого носа капала кровь.

Бывший оперативник поднял его и повторил свой вопрос.

– Ты за это ответишь, скотина! – упорствовал Рачков. – У меня есть адвокат! Я засажу те...

Кулак Коновалова оборвал "наследника польских панов" на полуслове. Парень снова оказался на полу, кровь ручейком потекла на белую рубашку.

– Я же показал тебе на примере, как поступлю с тобой, если ты будешь продолжать мне врать! Какой ты непонятливый!

– Вали отсюда, мент поганый!

Рачков и сам не понимал, откуда у него взялось такое упрямство. Может быть, он просто слишком глубоко ненавидел таких вот дурно одетых грубых типов с большими кулаками, подобных отцу и брату?

В глазах у Коновалова засверкали недобрые огоньки, он уже шагнул было по направлению к наглому сопляку, но в этот момент почувствовал, что его плеча коснулась жесткая рука компаньона.

– Ты просто убьешь его, Вася, и уж тогда-то он точно ничего нам не скажет. Может, разрешишь мне попробовать, а?

– Валяй, пробуй, только быстрей!

– Двух минут, я думаю, хватит.

– Ну-ну, – кивнул Коновалов, раздува ноздри.

Маркиз резким движением перевернул Рачкова на живот, точно набитую тряпьем куклу, завернул ему правую руку за спину и начал выворачивать её одновременно в запястье и в локтевом суставе, попеременно, то там, то тут на секунду ослабляя свое давление, но тотчас снова усиливая и причиняя при этом парню нестерпимую боль.

– А-а-а-а-а-а-а! – дико завопил тот. – А-аа-атпусти!

– Что-то хочешь сказать?

– Да-а-а-а-а! А-а-атпусти!

– Смотри, не напутай чего-нибудь, а то я закончу с этой рукой и возьмусь за вторую, но у тебя ведь есть ещё и ноги? А потом я вырву тебе член..

– Я проиграл её в карты – Что? – Маркиз не поверил своим ушам. – Что ты, мерзавец, с ней сделал? Кому проиграл?

– Ну, то есть не проиграл, а за карточный долг отдал. Жулику Жулыбину... Он нас в кафушке встретил.

– А дальше?

– Он её и увел... У него компуха должна была собраться. Друганы. Это все! Отпусти-и!!!

Маркиз, который до этого лишь ослабил свою железную хватку, выпустил руку Рачкова и спросил:

– Где его найти, этого Жулыбина?

– Н-не знаю...

Перепуганный парень перевернулся на спину, но подниматься с пола не спешил. Он опасливо косился на Омара, который ни внешностью, ни одеждой не походил на "жлобов", но вместе с тем казавшийся таким же изящным, как и сам Слава, обладал какой-то поистине страшной силой. Нет, Рачкову ни за что на свете не хотелось бы, чтобы боль, которую приносили жесткие, беспощадные руки Хафизова, повторилась Тонкие пальцы Маркиза казались Славе куда более страшными, чем пудовые кулачищи бывшего оперативника. Поэтому, услышав брошенное Васей насмешливое: "Говори, С-ра-чковский", Слава промолчал, но стоило Маркизу добавить короткое: "Ну как, ясновельможный пан Болеслав", поспешил с ответом.