Текст книги "Нолд (СИ)"

Автор книги: Александр Железняк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Глава 28

После паузы Нолд добавил:

– Дроны Внешников появились, но их частью сбил наземный боевой дрон, а часть отступила. Кроме того, сюда идет колонна Заречных – пять модифицированных танков, шилка и машины сопровождения. После уничтожения дронов колонна затормозила, но теперь снова двинулась вперёд и будет здесь через два часа.

«Час от часу не легче», – подумал Босой, а сам скомандовал:

– Заряжаем «Корнеты» по мере отстрела, не тормозимся.

СКРЕББЕР продолжал преследовать кота уже в развалинах посёлка, и до ловушки оставалось буквально метров пятьсот, когда метавшийся до того в высоте кот внезапно снизился и полетел в сторону болота, быстро ускоряясь. СКРЕББЕРу развитие событий явно пришлось не по душе, и он скакнул вперёд, практически достигнув кота у самой кромки воды, а в это же время ракеты тоже начали свой полёт к точке встречи.

Босой буквально впился взглядом в точку, где находилась замаскированная гравитележка, и даже ускорил восприятие, чтобы ничего не пропустить, – и увидел, как кот почти пролетела над ловушкой, а СКРЕББЕР, распластавшись в воздухе, тянется к нему.

Вот кочка вспучивается, и из неё показываются остриё, а потом и колья целиком, большинство из которых попадают в СКРЕББЕРА, но частью пролетают мимо, и один или два попадают в защитное поле дрона, сбивая его с курса.

Дальше в СКРЕББЕРА, видимо, оглушённого и дезориентированного попаданиями, втыкаются ракеты, он падает и начинает биться на мелководье, разбрызгивая болотную жижу, а дрон от взрывной волны начинает вращаться, а вместе с ним вращается и кот с безвольно висящим телом на прицепе.

СКРЕББЕР бился и метался на мелководье, разбрызгивая болотную жижу и растительность, а также чёрную кровь, которая, отделившись от тела, ещё в воздухе осыпалась серым пеплом, как и туман, окутывающий его тело, а чуть позже и кровь из ран, оставленных от кольев и ракет. Рисунок на коже также стал тускнеть, фигуры – замедляться, пока не остановились вовсе, одновременно с тем, как затих и сам СКРЕББЕР.

– Судя по всему, брюхом кверху лежит, а споровый мешок на спине находится, – прорезался в эфире до того молчащий Нолд, – сейчас «разрушителя», чтобы попытаться тушу транспортным лучом переверну.

Со стороны городской застройки показался «разрушитель», который, подплыв к кромке болота, по-видимому, зацепил СКРЕББЕРА лучом и начал тянуть, но внешне это выражалось лишь в колыхании туши и появление волн на поверхности болота, создаваемой этим движением.

– Что будем делать с Внешниками и Заречными? – задала в эфир вопрос Нолд, – они на расстоянии открытия огня окажутся не позднее чем через полчаса.

– Сейчас к вам переберёмся, – ответил Босой и уже вслух приданным бойцам, успевшим отойти от негативного психофизического воздействия ужаса как всех иммунных, так и всех заражённых, приказал:

– Установки и боезапас грузите в грузовичок и выдвигайтесь к городской застройке, только в темпе.

Сам Босой не стал ждать окончания погрузки, сел на мотоцикл, взяв с собой лишь личные вещи и «Выхлоп», и поехал, решив по дороге к городскому кластеру завернуть к болоту и посмотреть на труп СКРЕББЕРА воочию. Проехав развалины посёлка и остановившись на его окраине, увидел, как у берега колыхалась туша СКРЕББЕРА – видимо, Нолд раскачивал тушу, чтобы сподручнее её перевернуть, но внешне, наоборот, казалось, что это не туша создаёт волны на болоте, а морские волны колышут тушу мёртвого кита или кашалота.

– Установки развернули, – доложил Патрон, – к приёму гостей готовы.

– Пять установок и выстрелы к ним скоро привезу, – добавил Бредень, объезжающий на реквизированном грузовичке болото по широкой дуге, – должны успеть развернуться к прибытию гостей.

– Как развернётесь, отходите к «разрушителю», – велел Нолд, – удалённо наведу, если понадобится.

Раскачанный СКРЕББЕР завис в условном положении на боку, но не перевернувшись, вернулся в исходное положение, подняв волну. Видимо, от возмущений, вызванных манипуляциями с телом, на поверхности стал надуваться чёрный пузырь, который, достиг размера, превышающего размер «разрушителя» раза в два. Босой, с интересом наблюдающий за природным явлением, внезапно побледнел и попытался издать предупреждающий крик, но горло перехватило от накатившего ужаса.

В следующее мгновенье пузырь развернулся и с оглушительным клёкотом, от которого Босого сбросило с мотоцикла и оглушило, появившийся СКРЕББЕР обрушился на висящий боевой дрон с котом на леере, о котором все забыли, обхватив его, как пиявка. Босой с ужасом, вызванным чужеродным движением на шкуре, оглушающим криком, а также неожиданностью случившегося наблюдал в замедленном темпе, как, условно говоря, голова касается кота и тот растворяется в кипящем тумане, окутывающем кожу, и поглощается самой кожей, но из-за тумана невозможно рассмотреть, как. От столкновения со СКРЕББЕРОМ на мгновение проявляется и тут же гаснет защитное поле дрона, а сам дрон, проявившийся после столкновения, хаотично вращаясь, исчезает в болоте.

Так-как трое бойцов были тут же, и не имели возможности быстро покинуть территорию, Нолд, отойдя от паники, приказал:

– Всем огонь!

Первым отреагировал не подверженный эмоциям «разрушитель», и кувалда, поднявшаяся вверх, стала падать, но не достигла своей цели, – СКРЕББЕР отскочил, а болванка бесславно исчезла в болоте, и почему-то осталась в нём. Вперёд метнулась, раскручиваясь, пила, но не долетев до СКРЕББЕРА несколько метров, заглохла и шлёпнулась в жижу.

Вытяжка сработала, и потянула пилу к «разрушителю», когда Босой с Четвёртым очнулись и принялись стрелять по СКРЕББЕРУ, боевой наземный дрон выдвинулся вперёд и открыл огонь, в то время как Нолд под его прикрытием так же стрелял из плазменной турели, а из носа «разрушителя» в сторону СКРЕББЕРА потянулась ветвистая молния. Патрон тоже не остался в стороне, и развернул один «корнет», и уже вторая ракета тянула свой дымный хвост в сторону жуткой цели, да и грузовичок остановился с заносом, и Бредень возился с «корнетом», собираясь стрелять прямо из кузова.

Привлечённый то ли плазменными выстрелами, то ли молниями, и явно раздраженный попаданиями «корнетов», СКРЕББЕР метнулся вперёд, и смяв боевого наземного дрона, кинулся на Четвёртого, оседлавшего «разрушителя». Размазавшаяся в воздухе туша зависла над ним активировались заряды, и когда колья проткнули шкуру, СКРЕББЕР рухнул на «разрушителя», вбив того в землю. Запоздалые «корнеты» вздыбили землю и жижу вокруг, пробарабанив осколками по броне, после чего наступила звенящая тишина.

– Отставить огонь, – запоздало скомандовал Нолд, – все живы?

– Живой, – матерясь, ответил Босой.

– Он мёртв? – откликнулся Бредень.

– Я в норме, – дрожащим голосом доложил Патрон.

– Четвёртый, ты как? – забеспокоился Босой, на что тот, шипя от боли, ответил:

– Осколком зацепило, а так живой.

Осматривая и перевязывая Четвёртого, Босой, устало вытирая пот, спросил:

– Что по обстановке?

– Заречные будут здесь минут через пятнадцать, дроны Внешников пока держатся на удалении, – ответил Нолд, – боевые дроны уничтожены, «разрушитель» не боеспособен, так как от перегрузки сгорели антигравы.

– Уходить надо, пока можем, – предложил Босой, на что Нолд согласно кивнул, и скомандовал:

– Вскрывайте СКРЕББЕРА, а я пока заберу искин «разрушителя» и подготовлю его к уничтожению. Второго СКРЕББЕРА придётся бросить, но от взрыва реактора местность будет основательно загажена, так что халявы Заречным не будет. Спустя восемь минут грузовичок рванул прочь, а спустя ещё семь у него за кормой раздался взрыв, и поднялось грибовидное облако.

В то же время в окрестностях Железнодорожного Уши́, сидя во флаере, вызвала Бабкин разведдрон и носитель, чтобы сначала узнать обстановку в стабе, а уже потом уточнять нюансы непосредственно у Бабки, а то та любительница поболтать, не заткнёшь. То, что отклика в ответ получено не было, озадачило её, так как все остальные рейсы проходили штатно.

Уши́ имела нулевой доступ к управлению вверенного Бабке имущества, так что не откликнуться их искины могли в двух случаях: либо связь не проходит, либо они уничтожены. Для выяснения обстановки Уши́ подняла все имеющие носители и, зависнув над стабом, врубила активное сканирование, наплевав на предосторожности.

В то же время объёмная карта стаба стала наполняться ранее скрытыми подробностями: появились отметки жителей, но в доме, который им выделил стаб, было пусто от слова «совсем». Нейросеть Бабки тоже не откликалась, сигнатур ни её, ни прочих подопечных не просматривалось; исчезли к тому же копир, замороженные тела, все материалы и готовые изделия.

Возможность экстренного покидания стаба с Бабкой обговаривалась, но условного знака оставлено не было, от чего Уши́ сначала растерялась, а потом весьма разозлилась, представив, что ей скажет Нолд. В стабе наметилось шевеление, вызванное явно её пристальным вниманием, – видимо чьи-то дары Улья среагировали на излучение или присутствие. Рассмотрев карту внимательно, Уши́ натравила разведдрона на комнату, где шло совещание совета стаба. Совещание подходило к концу, про Бабку никто не упомянул, и Уши́, понимая, что время уходит, а данных для поиска брать неоткуда, решилась на жесткий вариант.

По пути, используя шокер и сонные иглы, расчистила путь, оставляя за собой неподвижные тела, а техдрон блокировал двери, где приваривая, где, ограничиваясь просто запиранием. В комнату вошла без стука и, сняв режим невидимости, уставилась на сидящих за столом и повернувших голову в сторону открывшейся двери. Присутствующие замерли, с тревогой смотря на полупрозрачную фигуру и в дула плечевых турелей.

– Во-первых, в случае, если будет проявлена агрессия, всех спалю к чёртовой матери, – заявила Уши́, – во-вторых – где Бабка?

Присутствующие переглянулись, и дружно уставились на Грека.

– Я так понимаю, уважаемому Греку есть что сказать по этому поводу? – обратила на него внимание Уши́.

Грек посмотрел на председателя, пожал плечами и ответил:

– Дома у себя, наверное.

– А что по остальным? – продолжила допрос Уши.

– Сегодня утром Гробовщик выехал из стаба на Трёх грузовиках, за рулём головного был Бестолочь, или Бес, как он себя называет, из тридцать шестой команды сборщиков. Гроб частенько куда-то гонял грузовики, так что вопросов к нему не возникло, тем более, что он гражданин. А что случилось то?

– В доме никого нет, и мне кажется, что виноваты в этом можете быть вы, – пояснила Уши́.

Председатель, пристально оглядев совет, от чего все присутствующие подобрались и напряглись, ответила Уши́:

– уверяю, что мы не имеем к пропаже никакого отношения, но примем меры для выяснения, кто решил прикарманить нашего ксера, и разумеется, что сделаем всё возможное для его возвращения.

– Возможно, что вы ни при чём, – ответила Уши́, – но сами понимаете, что вопросы к вам снимутся лишь в том случае, если поиски увенчаются успехом и пропавшие останутся живы. В противном случае я буду копать долго и упорно.

Сидящие за столом явно облегчённо переглянулись и слегка задвигались, что лучше всяких слов говорило о их непричастности.

– На этом позвольте откланяться, – произнесла она, и исчезнув из вида, покинула здание другим маршрутом, оставив совет предаваться размышлениям о незапланированном визите.

Вернувшись во флаер, Уши́ стала изучать скачанные из сети и убедившись, что грузовики действительно покинули стаб в указанное время, задумалась. Не зная, куда они делись, Уши́ стала рассылать имеющиеся у неё носители по наиболее вероятным направлениям, не зная, что больше можно сделать, когда прибыл носитель Нолда, требующий направить транспорт, как только тот появится, в указанную точку. До появления транспорта оставалось ещё четыре часа, так что Уши́ продолжила лихорадочную деятельность, в надежде избежать предстоящей головомойки.

Спустя восемь часов, с первыми лучами солнца, к северным воротам Картёжника подошёл долговязый жилистый мужчина в потёртом, грязном, а местами рваном камуфляже, у которого из вещей с собой были только тощая спортивная сумка и топор с красной ручкой, явно стянутый с пожарного щита.

На вопрос охраны, кто такой, представился как Нолд, крестник Босого, что охранник пропустил мимо ушей и лишь требовательно протянул ладонь и заявил: «Три спорана». Нолд кочевряжиться не стал и, достав требуемое из замызганной тряпицы, перед тем как отдать, спросил, где найти ментата, и расплатившись, пошёл в указанном направлении.

В отличие от ранее встречаемых стабов, Картёжник был жуткой дырой, и единственное, что Нолда тут привлекло, это наличие ментата. Пробравшись по загаженным тропинкам, проложенным между тяп-ляп сделанными из чего попало хижинами, и успев по дороге разбить кадык хмурому пузатому здоровяку, попытавшемуся отобрать у него топор и сумку, Нолд добрался до очередной покосившейся хибары и застучал в неё кулаком.

В ответ дверь приоткрылась, и из темноты в лицо Нолда уставилось дуло АК-74, а недружелюбный голос интересовался минуты три, кто и зачем к нему явился, в самых нецензурных выражениях. В ответ Нолд представился и сообщил о желании получить ментат-метку, после чего хозяин в щель воровато оглядел переулок и, протянув ладонь, потребовал пятнадцать споранов, которые и получил.

Будучи впущенным внутрь, Нолд тут же в коридоре сел на предложенный шаткий табурет, а ментат, поводив над ним руками минут пять, без комментариев выставил его за дверь, щёлкнув задвижкой. Нолд, ничуть не удивлённый приёмом, шлёпая ботинками по вонючей жиже, направился к южным воротам, не решившись посетить местные едальни, хоть и соскучился по домашней еде.

По дороге пришлось успокоить из шокера местную гопоту, попытавшуюся зажать его с двух сторон в переулке, а как только отошёл от неподвижных тел, к ним тут же ринулись местные обитатели в лохмотьях. Выйдя из стаба под равнодушный взгляд охранника и, оглянувшись на хлипкий забор, ему вспомнились трущобы планет Содружества, где пришлось побывать, и картина была если не один в один, то близко.

Отойдя от стаба на пару сотен метров в лес, выкинул топор и из сумки достал плечевую турель. Пристроив её на место, исчез из вида, и лишь примятости на мхе, оставляемые двумя парами ног, отмечали их путь.

– Ну как? – поинтересовалась Уши́, хотя и сама всё прекрасно видела через микродронов.

– Как и планировалось: информация из картотеки Танкового подтвердилась, – ответил Нолд шагающей рядом Уши́, – Мурзик, после того как его сослали в эту дыру за злоупотребление спеком, как ставил метки всем подряд, так и ставит.

– А это не опасно, ставить метки у наркомана? – удивилась Уши́, на что Нолд успокоил её, уверив, что на качество меток нареканий не было.

– А если узнают, что он всем подряд метки ставил, их не аннулируют? – не успокаивалась Уши́.

Нолд задумался, но в эфир встрял Босой и уверенно заявил:

– Не аннулируют они ничего, если при проверке в очередном нормальном стабе ментат выяснит, что с Мурами или Внешниками связан, то просто подвесят за бубенцы над кольями на площади, и всего делов.

– А если нет этих... бубенцов? – решила пошутить Уши́, на что Босой серьёзным тоном ответил:

– Незабываемые сексуальные впечатления перед смертью гарантированы.

Уши́ притихла, а Нолд спросил Босого:

– А чего стаб такой мерзотный? В картотеке про это информации нет, – на что Босой пояснил:

– Да тут смешно получилось – шутка Улья, так сказать. Здесь ЛТП грузится неподалёку, и спирт завод тоже рядом прилетает, а больше, почитай, ничего и нет. Так что кто иммунным оказался, – сюда сгоняют, а заражённых в блоке оставляют, пока из них несколько споровиков не отъестся.

Тогда всю толпу гонят на охоту, почитай, с голыми руками, и потом спораны в общий котёл с водкой кидают, а слабенький живец на всех делят. Потом все ходят пьяные, но полудохлые от спорового голодания, пока кластер не перезагрузится или матёрый заражённый в стаб не залезет, – тогда выжившим больше живуна перепадает, а трупы неудачников после перезагрузки на корм относят в ЛТП. Так и живут, не просыхая.

– Занятная история, – согласился Нолд, – но у нас есть более насущные вопросы:

– Бабка с Гробовщиком пропали самым таинственным образом, а вместе с ними и копир, что весьма негативно скажется на возможностях корпорации. Уши́ по горячим следам их обнаружить не удалось, и теперь следует решить, в каком направлении сосредоточить поиски.

– Вряд ли их мог переманить кто-то, кроме как Внешники – высказался Босой, когда все разместились во флаере, – да и тут непонятно, чем могли купить сразу обоих. Скорее всего их просто похитили, и увезли или в один из мирных или муровских стабов, а может и на базу Внешников.

– В мирных стабах будет сложно их держать незаметно, – усомнился Нолд, – остаются Муры или Внешники.

– Проверить всё же стоит, – возразил Босой, – бывает всякое, но тут можно быстро нанять ищеек, а вот с Мурами сложнее, тем более с Внешниками, – тут только Стронги помочь могут.

– Тогда давайте не терять времени, и параллельно с поисками Стронгов продолжим разведку и наём поисковиков, – решил Нолд, и дал команду на вылет, параллельно изучая имеющиеся данные о цепочке стабов на востоке, которые можно охарактеризовать одним словом – анархия. Они были прикрыты с запада укреплёнными стабами, и до них редко докатывались развитые заражённые, а местные редко дорастали до жёлтого, тем более фиолетового спектра, раньше нарываясь на охочих до споранов иммунных.

Так что стабы представляли собой огороженные некрепким забором, и то не всегда, участки местности, где не действовали типичные для цивилизованных стабов законы, а за спораны покупались и продавались почти все развлечения, какие душа пожелает. Под запретом была лишь работорговля, по единственной причине, имя которой – Стронги. Их стабы располагались ещё восточнее и тоже были скорее временными лагерями – до них уже могли дотянуться Внешники, да и стабы Муров были буквально под боком, и имели на вооружении порой даже артиллерию.

Между анархистами и Мурами целиком грузился Волгоград, из-за протяжённости которого выживших иммунных было гораздо больше обычного, и на самом старте новой жизни у них была возможность определиться, на чьей стороне они будут. Многие переселялись западнее, в тот же Железнодорожный, или ещё дальше; другие, решившие, что проще отнять споран, чем его добыть, а ещё и загнать владельца на органы, подавались в Муры. Те же, кого на органы пытались сдать, но неудачно, порой подавались в Стронги и резали с одинаковым остервенением что Муров, что Внешников.

Стронгам, как могли, помогали западные стабы, опасающиеся войны на два фронта в случае, если Муры захватят анархистов и приблизятся к ним вплотную. Помогали в основном вооружением и споранами, как и Внешники снабжали Муров, и уже не первый год, всё пришло в равновесное состояние, которое устраивало всех крупных игроков. А вот Стронгов – явно нет, и если помочь им, то и они могут оказать ответную услугу, чем можно при необходимости воспользоваться. А с другой стороны – а почему сразу не воспользоваться?

– Беги, Форест, беги, – проорал Васька, стреляя с колена короткими очередями по появляющемуся и исчезающему дрону невидимой раньше конструкции.

– Оборжаться, Васёк, – ответил Форест, также ведя огонь и также не добиваясь результата, – юморист фигов. Скоро у нас патроны закончатся, и он нас лично убивать придёт, – тут уж не зевай, хоть станцуем напоследок перед смертью, – слышал, они любят охотиться на иммунных.

– Что ты брешешь? – в ответ сказал Васёк, – это ты фильм пересказываешь, который к тому же мы вместе смотрели. А про Нолдов никто ничего в наших краях не знает, кроме того, что они где-то есть и встреча с ними – это верная смерть. К тому же не факт, что Нолды, – может, Внешники что новое придумали или инопланетян закинуло.

Видя бессмысленность огня и отсутствие ответного, напарники прекратили стрельбу, лишь настороженно поводя стволами, а дрон померцал ещё немного, меняя положение, после чего проявился полностью и завис над ними, не проявляя агрессии.

Глава 29

С его стороны раздался голос:

– Если настрелялись, может, поговорим? Дело есть.

– С Внешниками у нас разговор короткий, – ответил Васёк.

– Я не Внешник, – пришел ответ.

– Инопланетянин? – Спросил Форест.

– Вообще-то да, – ответил голос, – когда-то с таким, как этот дрон, встречались? Где, когда?

– Нет, не встречались, – признался Форест, – но фильмы смотрели. Вы нас в вашей версии реальности завоевали или спасли?

– Ни то, ни другое, – ответил голос, – инкогнито вербовал добровольцев на работу в дальнем космосе, но сюда забросило.

– Бывает, – ответил Василий, – а к нам-то что пристал?

– Срочно нужна помощь в поиске этих людей.

И техдрон передал им распечатку фото пропавших. От себя Нолд добавил:

– Второго дня выехали из Железнодорожного и пропали. Есть подозрение, что могли к Мурам или Внешникам податься, а этого допустить никак нельзя. Поможете найти?

– А что к Мурам не обращаешься? – спросил Форест. – С ними договориться проще, была бы оплата, к тому же они на людоловстве специализируются.

– Потому что, во-первых, они мне не фрагментами нужны, не избитыми и изнасилованными, а живыми и здоровыми, – ответил Нолд, – а во-вторых, методы Муров и Внешников кажутся мне неприемлемыми.

– То есть убивать ты их не будешь? – спросил Форест.

– Детей точно нет, а вот взрослых в зависимости от обстоятельств, – ответил Нолд и, видя удивление, отпечатавшееся на лицах, пояснил: – у меня с ними договор о сотрудничестве, и если они его нарушили по своему решению, то умрут очень болезненно, а если их вынудили так поступить, то умрут те, кто к этому причастен.

– А нам что за резон тебе помогать? – спросил Василий.

– Могу информацией расплатиться по любому стабу Муров на выбор, или жемчугом, – предложил Нолд.

– Предложение интересное, но надо с коллегами обсудить, а это дело не быстрое: пока доберёмся, пока согласуем, – разведя руками, ответил Василий.

– Время уходит, – ответил Нолд, – согласуем по ускоренной программе.

Через секунду Василий взмыл вверх и исчез в вышине, после чего за ним последовал и Форест, успевший лишь напрячься и вскинуть автомат. Дальше был полёт и выгрузка пассажиров около жутко засекреченного штаба Стронгов, местонахождение которого Фокусник смог вычислить по косвенным данным. Маршрут проложил так, чтобы краем зацепить пару стабов Муров, попутно выявив места засад и стоянки отдельных групп, а перед высадкой Нолд вручил Форесту флешку с собранными данными в качестве аванса.

Спустя час в бункере под базой:

– И где он сейчас? – буравя обоих взглядом, спросил Хвост, – и кто из вас додумался его сюда приволочь?

– Мы не волокли, – обиделся за обоих Василий, – сам как-то вычислил.

– Эвакуироваться надо, – подал голос завхоз, – пока не поздно.

– Если он на Муров или Внешников работает, или они на него, то бесполезно, – парировал Хвост, – мы его не видим, а он нас, судя по флешке, – даже очень, и во всех подробностях. Вопрос один: мы ему помогаем или нет?

– Всю нашу сеть вскроет, – высказал свое мнение завхоз, – и перебьёт всех.

Раздался тихий «бряк», и на стол из воздуха упала флешка. Присутствующие уставились на неё, как на готовую в любой миг взорваться гранату. Не дождавшись негативных последствий, Хвост взял её в руку, и повертев, вставил в компьютер. На большом экране развернулся внушительный список кличек, пролистав который, Хвост потыкал в некоторые имена, вызывая тем самым личные дела Стронгов. После того, как были мельком просмотрены случайные дела, были выбраны дела присутствующих, и наступила напряжённая тишина.

– Время уходит, – раздался голос из пустоты, – предлагаю обсудить задачи, сроки и плату, в зависимости от достигнутых результатов.

Спустя пару часов, там же:

Результатом переговоров стало достижение соглашения, что Стронги напрягают свою сеть на поиски, за что алую жемчужину. В случае нахождения пропавших полагалось ещё десять жемчужин и двести споранов. Мои претензии на право распоряжаться их жизнями пришлось подтвердить протоколом, после чего собравшиеся признали их обоснованность, за исключением водителя, – с ним предполагалось решать коллегиально.

Если получится добыть только информацию, то оплата снижается до четвёртой части, если результат будет отрицательным, то две жемчужины за всё. Бонусом при любом раскладе шли разведданные общего характера по приграничным стабам Муров и договор о сотрудничестве между Стронгами и Корпорацией.

Потом прошла погрузка и выгрузка около стабов и выбранных точек по одному Стронгу, а сам флаер полетел в сторону ближайшего стаба Муров.

– У них наверняка ещё и сенсы есть, и минные поля, и сигнализация, не говоря о видеонаблюдении, – себе под нос пробурчал Босой, но Уши́, естественно, услышала и соизволила на ходу ответить:

– Сенс спит сладким сном, управляемое минное поле деактивировано, а схема расположения неуправляемых мин у нас есть, сигнализация и видеонаблюдение у нас под полным контролем, – на что Нолд одобрительно хмыкнул.

После того, как Нолд с Уши́ покинули флаер, Уши́ зацепилась за поручни боевого летающего дрона, тот доставил её в стаб, высадил на крышу нужного здания и, вернувшись, тем же образом доставил Босого. Внешне, впрочем, заметить было ничего нельзя, так как в визуальном плане крыша выглядела абсолютно пустой, пока люк, ведущий вглубь здания, не откинулся как будто сам собой.

Светом пользоваться не было смысла, так что даже самый внимательный взгляд или объектив камеры мог распознать чьё-то присутствие разве что по внезапно появившейся примятости на длинном ворсе ковра, лежащего в главном зале.

Путь их закончился в подвальном помещении, около железной двери, на петлях которой выступила маслянистая жидкость, и дверь распахнулась без единого звука. Сидящая на грязном матрасе донельзя грязная и избитая миниатюрная женщина, несмотря на царящую темноту, всё-таки что-то почувствовала и, испуганно дёрнувшись, зазвенела цепью, которой была прикована к стене, но тут же, упав, замерла неподвижно. Мрак темницы на мгновенье озарило пламя горелки, тут же потухшее, а пленница воспарила над землёй на высоте полтора метра и поплыла к выходу.

– Что-то об этом я не подумал, – сообщил Уши́ через нейросеть Нолд, – Можно, конечно, её повыше поднять, а уже потом за реку переместить, вот только чернота тут не слишком далеко, и как бы не зацепило.

– Невелика потеря, – буркнула Уши́ и, помолчав, добавила: – Хотя дрона терять жалко. А давай её через канализацию вытащим? У нас комбезы герметичные, так что не задохнёмся.

В ответ Нолд лишь хмыкнул и предложил просто перемахнуть стену на участке, граничащем с болотом, и ухать её в трясину по шею каждый раз, когда луч прожектора будет проходить мимо, на что Уши́ сняла режим невидимости с руки и показала задранный вверх большой палец кисти, сложенной в кулак.

Как запланировали, так и сделали, так что улетевшая первой Уши́ встречала перемазанную болотной тиной и ряской спасаемую со злорадной ухмылкой, которая немного увяла, как только прилетевший следом Нолд слегка искупал её у берега, смыв грязь, под которой скрывалась милая курносая мордашка и весьма женственная фигура, при всей своей миниатюрности.

– Мечта педофила, – фыркнула Уши́, несмотря на то, что грудь у малышки была побольше, чем у неё, а мелкие морщинки на лице говорили, что или ей пришлось пережить много невзгод, или лет ей гораздо больше, чем изначально казалось, а скорее, и того и того понемногу.

Нолд в ответ взвалил её на плечо и как пушинку понёс к флаеру, где её уложили на койку, а Босой вколол спек из запасов, после чего флаер полетел к предпоследнему стабу Муров.

Когда девушка проснулась, флаер в виде микроавтобуса уже стоял у базы Стронгов. Подождав, пока она, громко чавкая сухпайком и булькая живцом, утолит голод и жажду, Нолд поинтересовался:

– как зовут?

В ответ та села, пошуршав обёрткой, закинула шоколадную конфету в ротик и, отхлёбывая напиток из сухпайка, протянула крошечную ручку ладошкой вверх Нолду и прочавкала:

– Заноза.

В ответ Нолд слегка сжал ладошку и представился, после чего представил остальных членов команды, в процессе чего Четвёртый поднял руку, Уши́ на мгновение приоткрыла глаз, неприязненно покосилась на Занозу и хмыкнула, а остальные просто кивнули.

– Нолд, Нолд... ну допустим, хоть команда у тебя на пришельцев и не похожа, да и автобус ничего особо выдающегося не представляет, – съязвила Заноза, – от меня-то что надо?

– Делать что скажу, за весьма нормальную плату, – ответил Нолд, – а если согласишься на особое предложение, то и условия будут особые.

– Ещё один педофил на мою голову, – невесело усмехнулась Заноза, – у ближайшего стаба высадите?

– Педофил? – удивился Нолд, – тебе что, четырнадцати лет нету, или двадцати одного хотя бы?

– Да есть, и поболее, – ответила та, – но рядиться на потеху всяким уродам в школьницу и бантик повязывать, а потом извращённые фантазии реализовывать добровольно не стану.

– Да и не требуется, – заверил её Нолд, – предложение не связано с исполнением сексуальных фантазий и реализацией извращённых потребностей. И даже отказаться от предложения вполне можешь, – и уже шёпотом на ушко добавил: но в случае разглашения подробностей первого предложения убью просто, а в случае второго – убью страшно, – и посмотрел в глаза, отчего Заноза зябко передёрнула плечами и ответила:

– Не зыркай, не из пугливых.

Дальше Заноза слушала невнимательно и, не задавая наводящих вопросов согласилась заключить контракт, потребовав лишь, чтобы чётко было прописано, что сексуальные услуги оказывать не обязана и в случае принуждения контракт может быть расторгнут с её стороны без возврата комбеза. Нолд хмыкнув, согласился, после чего скомандовал:

– Читай, отсюда: я, Заноза, под протокол...

Все, включая Нолда, собрались на подведение текущих итогов, но результат оказался нулевым, – Гробовщик как в воду канул.

– Кроме того, что они могут у Внешников быть, вариантов у меня нет, – подвёл итоги Нолд, – поэтому собираюсь базу Внешников захватить и с вами результатами поделиться, если в цене сойдёмся.

Ответом была потрясённая тишина в совокупности с недоверчивыми взглядами. Когда стало понятно, что Нолд не шутит и на его заявление надо как-то реагировать, Хвост за всех спросил:

– И какова цена?

– Ваше участие в захвате и жизнь Языка, – ответил Нолд.

Стронги переглянулись, а Хвост, посмотрев на Языка, спросил:

– По участию вопросов нет – в таком деле грех не поучаствовать. А вот про Языка поясни: мы своих не сдаём.

– Всё просто, – ответил Нолд, – Язык прямо после совещания идёт со мной, куда скажу, и выполняет все мои указания. При этом вариант со смертельным исходом вполне возможен, а указания могут казаться неприемлемыми, но за их невыполнение я его могу убить, – и всё это пожизненно. Если не согласится – обойдусь без захвата базы, ограничившись одной разведкой.