Текст книги "Выстрелы с той стороны (СИ)"

Автор книги: Александр Ян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

– Бедная девочка, – вздохнула Майя. – Шпионская любоффь. Два поцелуя в грудь, контрольный в голову.

– У тебя есть коррективы? – будем надеяться, что есть.

– Ты слишком много читал, Габриэлян. И слишком многое принял к сведению. Ты отслеживаешь реакции женщины – это хорошо. Ты позволяешь ей это заметить – плохо. Она чувствует себя как под микроскопом. Тут всё и пропадает – кому нравится лежать под стеклышком? И ты слишком налегаешь на теорию. – Майя сделала драматическую паузу. – Во всех смыслах. Тебе же по службе, в конце концов, положено быть импровизатором.

– А лучшая импровизация – та, что подготовлена заранее. Как комбидресс.

– Да. Но заготовка сходит за импровизацию, если в нее вложена подлинная страсть. Пусть даже не та, которую ждут. Женщине очень хочется, чтобы мужчина рядом с ней забыл себя – это свидетельство ее женской состоятельности, оно ее интересует никак не меньше, чем мужчину – его состоятельность. Знаешь, почему ни одна женщина не ушла недовольной от Бондарева? Думаешь, он умеет что-то, чего не можешь ты?

– Ни одна?

– Ну, или ни одна не говорит – а это тоже много значит…

Ну, донос-то все-таки подписали… Но это, пожалуй, не в счёт.

– Я весь внимание.

– Он совершенно честно думает, что женщина сделала ему большой подарок, допустив до тела. И он этим подарком откровенно любуется и играет в свое удовольствие. Он очень быстро понял: не все тела прекрасны, но все своеобразны. И он целует женское, скажем, плечо не потому что там может оказаться эрогенная зона – а потому что ему очень нравится целовать это плечо. Что он и показывает.

Да, жители холмов – странный и неосторожный народ. Впрочем, возможно она считает, что раз уж Бондарев мне обязан, то и я для него безопасен…

– Мне должно нравиться?

– Любопытство тоже сойдет, – Майя снова легла. – Женщины тщеславны. Только убери микроскоп.

– Вообще-то это перископ. Попробую втянуть, – пауза, – вместе с ассоциациями. А со мной ты работаешь тот же номер?

– Это не номер. – Майя погладила свежий шов на его плече. – Ты и в самом деле мне интересен и приятен. Весь. От носа до хвоста. В том гараже… ты бы стрелял. Не ради меня – ради себя. Но мне и так нравится:

Она помолчала и добавила.

– Наверное, я нечаянно сделала тебе врага.

– А разве ты не почувствовала? Странно.

– Я не о Старкове, я о Сергее.

Ганжа? Подожди-ка. Я там был. Я видел, как он просил Майю. Он – просил. А она – отказала. И я не старший, так что особой разницы в статусе между нами нет. Какой же он должен был сделать вывод? Если он пойдет наводить справки, а он такой, что может, – вывод будет примерно следующим: мы стали любовниками – или, по меньшей мере, она мне приглянулась – еще там, в тюрьме, доля правды в этом, кстати, есть, и я, используя властные полномочия, ее вынул, заодно разогнав по углам всех обидчиков помельче и отправив Старкова на луну. То есть, сделал для нее то, чего не сделал он. М-да. А я ему еще про посттравматический шок объяснял. Какая прелесть. Впрочем, если подумать, очень неплохо получилось. Очень. Плохо то, что вышло оно случайно.

– Хорошо, что ты дала подписку о неразглашении.

Майя удивленно вскинула бровь.

– То, что я дурак – государственная тайна.

– Ты не дурак, – вздохнула Майя. – Ты просто нездешний. Бака-гайдзин.

А вот тут ты не права. Я не нездешний. Я отсюда. Просто фон проявляется медленно, как на старинной фотографии. И это очень хорошо.

– Ты хорошо знаешь японский?

– Я знаю много разных слов на разных языках. Я, как и ты, любопытна.

– Попробуем еще раз?

– Мы оба сегодня работали, – сказала Майя. – Ты действительно хочешь? Я-то завтра досплю.

– Я еще как минимум сутки в отпуске.

– У вас бывает отпуск? – деланно удивилась Майя.

– Иногда, – он поддержал игру. – Идёт себе операция, идёт, и вдруг бах – ты уже в отпуске.

– А. Гадкий мальчик, опять царапина, – она провела пальцем вдоль самого длинного шва, потом сделала истерические глаза: – Молчи, тебе вредно разговаривать!

Целоваться, смеясь, неудобно – поэтому они не целовались.

Иллюстрация. Отрывок из книги Е. Глумовой «Русские гейши: феномен эпохи победившего феминизма»

Из раздела «Предыстория: непрошеный матриархат»

…Отношения между полами, сформировавшиеся в ходе Полночи, можно охарактеризовать как «непрошеный матриархат». С одной стороны, мужчинам навсегда пришлось расстаться с представлением о женщинах как о «слабом поле». С другой, женщинам пришлось волей-неволей отказаться от культа слабости, которую отождествляли со словом «женственность» на протяжении почти всей человеческой истории. В условиях пандемии орора, когда мужчина, прошедший пубертат, полностью зависел от гормональных депо, а женщина могла уберечься, беременея и рожая, и при этом – не отрывалась от производства, сельского хозяйства, военной службы, слабость нельзя было себе позволить. В условиях дефицита мужчин, сравнимого только с «военной ямой» 1939–1945 гг., пришлось отбросить миф о том, что женщина есть начало пассивное, ожидающее, мужчина же – активное, вожделеющее. Этот миф и без того был изрядно подорван к началу 21 столетия, но в эпоху, когда пассивное ожидание стало буквально «смерти подобно», его отшвырнули как ненужную ветошь.

Примечательно, что орор не задерживался нигде дольше, чем на полгода, но социальные изменения, пришедшие следом, по радикальности превосходили все известное нам – начиная с тех времен, когда женщины впервые обрели право голоса.

(…)

Образ русской женщины той эпохи запечатлен на плакате «Неженских профессий нет», известном также под названием «Ковшевая Катя» Плакат сознательно повторяет знаменитый рисунок Норманна Рокуэлла «Рози-клепальщица», с той разницей, что Ковшевая Катя, в отличие от Рози, не ест ланч, а кормит грудью своего ребенка, к которому пришла в заводские ясли. Плакат, при нарочитой композиционной схожести, вызывающе докуметален: реальной Рози никогда не существовало, это собирательный образ американских женщин-работниц времен Второй Мировой, а вот Екатерина Андросова действительно была ковшевой на Челябинском сталелитейном заводе.

Как известно, Норманн Рокуэлл скопировал позу Рози с изображения пророка Исайи (работа Микеланджело в Сикстинской капелле), противопоставив тем самым созерцательное лицо и праздную позу мужчины-пророка женской фигуре, полной энергии и задора. Евгений Пелых, фотографируя Андросову, попросил ее принять схожую позу, но лицо модели снова стало созерцательным, а поза расслабленной, отдохновенной: «материнский час» действительно был драгоценным моментом отдыха для женщин, работавших у раскаленных ковшей. А присутствие младенца в кадре начисто заставляет забыть о Микеланджело даже тех, кто хорошо знаком с его Исайей, и обратиться к образу Мадонны, тысячелетней ролевой модели женственности в нашей культуре. На второй половине плаката Пелых снова делает совершенно сознательную отсылку к знаменитой картине Энгра «Жанна Дарк при коронации Карла»: Катя держит в руках кислородное копье, ломкий силуэт защитной спецодежды напоминает доспех. Идеологический посыл очевиден: занимаясь «неженской работой», женщина отнюдь не превращается в чудовище или посмешище, и ипостась героини органично сочетается в ней с ипостасью нежной матери. Примечательно, что Пелых, создавая образ новой женщины, апеллировал к двум известнейшим традиционным образам и взывал к старой модели женственности, в центре которой – материнство.

(…)

Словно сама судьба позаботилась о том, чтобы сделать из Андросовой «ролевую модель» поколения: она прошла путь от ковшевой до начальника смены, затем – цеха, и дальше – до завпроизводством. Почти все руководящие должности на заводах в 50-е годы прошлого столетия занимали женщины «синдром Питера Пэна»[29]29
  Комплекс гормонов тимуса, используемых для защиты от вируса орора, порождал своего рода «возвращение в детство» – людям трудней становилось сосредоточивать внимание, контролировать свое поведение, в особенности спонтанные вспышки гиперактивности. Врачи назвали это «синдром Питера Пэна» – в честь вечного мальчика из повесть Д. Барри.


[Закрыть] у них проявлялся не так ярко, как у мужчин, если они защищались при момощи гормональных депо, и совсем не проявлялся у тех, кто защитился от болезни «естественным способом». В ряде регионов мужчины вообще переводились на карантинное положение и полностью исключались на год-два из общественной жизни. Любопытно, что, судя по отчетам работавших с ними психологов, «заточенные» мужчины в большинстве своем начинали проявлять повышенную эмоциональность, склонность к манипулятивному поведению, оценочную зависимость – словом, те качества характера, которые прежде считались «типично женскими».

Нельзя сказать, что женщинам «чумного поколения» такая ситуация нравилась. Судя по личным документам эпохи, большинство из них хотело если не возвращения на вторые роли, то, по меньшей мере, отдыха. Конечно, эти стремления возникли не от хорошей жизни и не от пресыщения свободой – жизнь женщины была очень тяжелой. Обстоятельства воскресили частушку времен Второй Мировой – «Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик», и с ролью «мужика» многие расстались бы без сожаления, как то случилось с поколением Рози-клепальщиц, которые дождались с войны Чарли-морпехов, и в массе своей вернулись на кухни, сменив комбинезон на юбку-колокол «степфордской жены». Но к Екатерине Андросовой не мог вернуться с того света ее муж, к миллиардам других женщин – тоже. Отступать было некуда.

А когда возможность для отступления появилась у следующего поколения, оказалось, что мир уже изменился необратимо. Традиционная полоролевая модель, давшая трещину в ХХ веке, после Полуночи просто рассыпалась. Сохранились ностальгические воспоминания, изрядно приукрашенные, как это всегда бывает с ностальгическими воспоминаниями, о «настоящих женщинах» и «настоящих мужчинах».

Вот в этот ностальгический дискурс и вписались гейши обоих полов.

Если сравнивать эту ситуацию с моментом зарождения профессии «человека искусства» в токугавской Японии, мы увидим определенное сходство: профессия зародилась опять-таки в момент ломки прежних социальных моделей и созидания новой, с той разницей, что ломка шла в сторону большего закрепощения женщины. Профессия гейши появилась благодаря тому, что ни жена в силу своего бесправного положения, ни куртизанка по причине своего низкого культурного развития уже не могли дать мужчине то, что называется «обществом», составить компанию, в которой непринужденная беседа сочетается с легким флиртом. Горожанину и самураю эпохи Токугава не с кем было заигрывать: супругу он получал по сговору родителей, проститутку покупал за деньги. Гейша вписалась в этот зазор между двумя телами, производящим и услаждающим, между двумя функциями – продолжения рода и утоления похоти.

Казалось бы, между токугавской Японией и пост-полуночной Россией нет ничего общего. Однако, присмотревшись, мы это общее легко найдем: как и в жизни горожан эпохи Токугава, в жизни «потерянных детей» не осталось места флирту. Брак стал тактическим союзом равных – в тех случаях, когда вообще удавался. Большинство половых связей приобрело сугубо функциональный и утилитарный характер. Женская проституция на какое-то время исчезла как таковая, зато широко распространилась мужская. «Ковшевой Кате» некогда было осваивать искусство флирта, а мужчина, окончательно превратившийся из охотника в желанный приз, не считал нужным к нему прибегать. В итоге возникла необходимость в институте посредника, умеющего создавать непрочный, но желанный островок непринужденной игривости в мире, деловитом и бездушном, как муравейник.

Таким институтом и стали гейши.

Из раздела «Зарождение профессии»

Первоначально не было ни профессионального объединения, ни самоназвания «гейша». Если прочитать сохранившиеся газеты и электронные архивы объявлений тех лет, мы увидим, что «профессиональные развлекатели» называли себя «тамада», «аниматор» и даже «массовик-затейник». Впервые назвала себя гейшей Дарья (Дана) Аксютина из Сочи. Она же ввела в обиход традиционную атрибутику и символику «мира цветов и ив» с поправкой на русские реалии.

В своих мемуарах «Первая гейша России» пишет, что хотела выделиться среди множества энтертейнеров, называвшихся «аниматорами» и «тамадами». По образованию классический музыкант, а не шоу-персон, она специализировалась по редкому инструменту, украинской бандуре. Она признается откровенно, что не умела подолгу болтать, рассказывать анекдоты, провозглашать тосты, затевать массовые игры – и это также осложнало работу аниматором. Потерпев неудачу в попытке конкурировать с тамадами на равных, Дарья сменила имя на Дана, назвала себя гейшей и начала культивировать тот ностальгически-женственный стиль, который впоследствии сделался приметой профессии.

Как и большинство первооткрывателей, Дана потерпела неудачу в своих начинаниях: приглашений по-прежнему было мало даже в сезон, Дане и ее дочерям приходилось голодать и жить скудными плодами своего маленького дачного участка. Ситуация переломилась только в 62-м году, когда Краснодар окончательно закрепился в качестве «русского Лас-Вегаса», и Дана перебралась туда по приглашению старшей дочери Светланы, которая училась в Агропромышленном университете и подрабатывала хостессой на званых вечерах. Успех в качестве хостессы ей обеспечил именно тот ностальгический стиль, который практиковала Дана. Деловые женщины, которые устраивали приемы, приглашали Светлану, а впоследствии – и Дану с младшей дочерью, Лидией, чтобы придать вечеринкам тот «дополуночный шарм», о котором они сами знали только из книг и уцелевших фильмов. Дана, Светлана и Лидия одевались в платья и длинные юбки, начисто исключив из гардероба брюки, даже женские. При этом их платья никогда не педалировали сексуальность, и длина юбок, и глубина декольте отличались умеренностью. Тут важно помнить, что это быи годы «секс-ренессанса», и в Краснодаре тех времен почти требовали, чтобы обслуживающий персонал выставлял тело напоказ: девушек затягивали в корсеты, едва прикрывающие соски, юбки практически открывали ягодицы, а юноши-крупье и официанты часто работали голыми до пояса, и это помимо того, что в каждом заведении предполагался обязтельный стриптиз. Дана выбором одежды отделяла себя, таким образом, и от клиентуры, одевавшейся функционально, и от остального персонала развлекательных центров, скорее раздетого, чем одетого.

Преимущество этого стиля быстро оценили остальные энтертейнеры Краснодара, как мужчины, так и женщины. Многие тамады и аниматоры женского пола довольно скоро переоделись в длинные юбки и переименовались в гейш, при этом сама профессия тамады вернулась в более узкие рамки «организатора застолья» (особенно у тех, кто практиковал традиционный кавказский стиль). Из Краснодара мода на гейш распространилась по другим крупным городам, а сама Дана отправилась покорять Москву уже как создательница «школы цветов и ив».

Десять лет спустя профессия гейши сделалась настолько распространенной, что, согласно «Закону о профессиональных объединениях» появилась необходимость в создании профессионального союза. На первой учредительной конференции в Москве ведущую партию играли три крупнейших школы – Московская, под управлением Даны Аксютиной и Веры Лямзиной, Санкт-Петербургская Эрики Лебедевой и Южная, основанная в Краснодаре сильнейшей конкуренткой Даны, Инной Кбилцецхлашвили. Внутренние правила этих трех школ и легли в основу «Кодекса цветов и ив», который обязан соблюдать каждый, кто желает называться гейшей. Примечательно, что в запретительной части кодекса первым пунктом указано «Гейша не имеет права оказывать клиенту сексуальные услуги». Это забавно коррелирует с несколькими указами токугавских времен, также недвусмысленно запрещавшими гейшам отнимать хлеб у прдставительниц более древней профессии (подробнее об этом – в разделе «Гейша и секс»).

Многие ошибочно считают, что «Кодекс цветов и ив» регламентирует весь образ жизни гейши вплоть до того, как одеваться и какой длины ногти носить. Это не так: на двух страницах, где перечисляются профессиональные требования и профессиональные запреты, нет ни слова о том, как одеваться и как стричь ногти. Единственное требование, которое касается внешнего вида гейши, гласит «При исполнении профессиональных обязанностей одежда, волосы, дыхание и тело гейши должны быть чистыми, одежда – аккуратной и опрятной. Гейша служит красоте и всем своим внешним видом выражает стремление к ней». Все остальное, включая стиль, по которому гейшу можно безошибочно отличить в толпе, регламентируется либо внутренними правилами школы, либо неписаным кодексом, который соблюдается едва ли не тщательней, чем писаный, либо соображениями прагматичности. Так, например большинство гейш препочитает стричь ногти коротко просто потому, что так удобней играть на музыкальных инструментах. Майко носят юбки до колен, потому что им чаще приходится танцевать, гейши в возрасте – юбки в пол, потому что такая юбка выглядит намного изящней, когда хозяйка играет для гостей сидя. Кроме того, юбка в танце красиво развевается и придает женщине дополнительное очарование. Длинные рукава, умеренные вырезы и акцентирующие талию широкие пояса появись потому, что безупречная фигура среди гейш – скорее исключение, чем правило. Настоящие красавицы в эту профессию идут очень редко, долгое и затратное обучение и суровый распорядок профессиональных школ многих отпугивает – актрисой или моделью стать проще. Помимо этого, на работе гейшам приходится довольно много пить, отсюда необходимость плотно закусывать жирной пищей, предотвращающей всасывание спирта в кровь. Время приходится посвящать постоянным репетициям, и даже танцы с возрастом многим не помогают. Гейши крайне редко соответствуют модельным стандартам, предпочитая искать свой особый, индивидуальный стиль. При помощи гардероба и украшений гейша с удовольствием подчеркнет те достоинства фигуры, какие у нее есть – и не менее изящно замаскирует недостатки…

(…)

Игровой, карнавальный характер бытия гейши подчеркивается своеобразием костюма: гейшу невозможно принять за кого-то другого. Особенно ярко это видно в мужском костюме: гейша даже с формальной «тройкой» носит цветастый шелковый платок вместо галстука и кушак вместо ремня, создавая образ романтического любовника доповоротных времен. Примечательно, что до Поворота никто так не одевался: если мужчина желал выказать пренебрежение формальностями, он просто отказывался от галстука. Образ, создаваемый гейшами – чистой воды миф о «дополуночном» разделении половых ролей, и гейши это знают лучше всех.

Из раздела «Гейши и секс»

(…)

По меткому выражению Инны Кбилцецхлашвили, «мы продаем не секс, а желание». Гейша дразнит доступностью, но в конечном счете направляет сексуальную энергию клиента в другое русло.

Однако гейша при этом – живой человек, и отказ от оказания сексуальных услуг отнюдь не означает отказа от сексуальной жизни. Напротив, сексуальный успех у противоположного пола – значимый фактор в карьере гейши: чем больше людей добивается любовного свидания, тем больше приглашений получает гейша, тем выше престиж школы и личный заработок.

Отсюда – неписаный запрет на брак: принципиальная доступность гейши является необходимым условием профессионального успеха. Даже когда у гейши есть любовник и гейша соблюдает верность, это не является полным и окончательным «нет» всем остальным претендентам. Гейша – воплощенное обещание если не любви, то влюбленности, отказ гейши никогда не должен быть окончательным и решительным, в нем всегда содержится элемент «может быть…».

При этом гейша балансирует между двумя ошибками, которые могут стоить карьеры: недоступность и чрезмерная доступность. Расточая авансы, нужно рано или поздно принять кого-то, иначе за гейшей укрепится репутация расчетливого пожирателя сердец. Но тут еще можно исправить дело, вступив с кем-то в любовную связь. Чрезмерная же уступчивость – почти верный крах: заработав репутацию «эскорт», гейша теряет все шансы обрести покровителя, а это значит прекращение профессиональной деятельности в ближайшее время: самостоятельно гейша не в силах поддерживать образ жизни, который диктует сообщество. Одна только необходимость четырежды в год обновлять гардероб проделывает в бюджете гейши чувствительную дыру, а ведь еще остаются косметика и парфюм, причем не из дешевых, украшения, такси либо личный транспорт (гейши не ездят общественным), выплата школе, если образование было получено в кредит, и обычные расходы на жизнь. Несмотря на высокие ставки и подарки, мало кто из гейш может себе позволить хоть сколько-нибудь откладывать.

Поскольку от сексуальных отношений в жизни гейши зависит так многое, вступление в сексуальную жизнь для субкультуры гейш очень важно. Пожалуй, ни одна современная субкультура уже не придает такого значения сексуальному дебюту. Вступление в сексуальную жизнь для гейши означает и вступление в жизнь профессиональную: сексуальным дебютом заканчивается период ученичества, гейша обретает право выступать самостоятельно, а не под руководством учителя, и носить все профессиональные знаки: юбку в пол (женщины) и кушак (мужчины).

А поскольку дебют ученика в профессиональном качестве важен для престижа школы, сексуальный дебют также приобретает ключевое значение. Если для большинства подростков первый любовный опыт – неприятная препона на пути ко второму, то для гейши в период конца ученичества это важный этап перехода в новый статус. Партнер выбирается из числа самых уважаемых друзей школы, причем пол партнера бывает не так важен, как статус: большинство гейш бравирует своей бисексуальностью, и равно охотно заигрывает с мужчинами и женщинами. Конечно, принуждение исключается, если ориентация гейши-дебютанта уже четко определилась: дебют – слишком важное дело, чтобы провалить его из-за попытки совершить насилие над собой. Но принуждение среди гейш вообще крайне редко, а те, кто строго определился с ориентацией еще до начала сексуальной жизни и не хочет экспериментировать в этом направлении, обозначают ее при помощи знаковой символики: гомосексуальные девушки закрепляют на одежде или прическе «фудзи», стилизованное под гроздь глицинии украшение из нитей или бусин, гомосексуальные юноши носят бутоньерку в виде белой гвоздики или круглую жемчужину в левом ухе, строгие гетеросексуалы – изображение пиона или розы. Если соответствующего знака нет, значит, ученик по умолчанию бисексуал.

Нужно сказать, что использование этого кода не по назначению, а ради избавления от нежеланного ухажера категорически не приветствуется, и на первый раз ученику делается скидка на то, что его/ее сексуальность еще не проявилась четко, но повторение такого поступка может повлечь за собой санкции вплоть до профессионального бойкота. Этот код существует, чтобы и гейша, и клиент могли избегать неловких ситуаций, и нарушение его – один из самых сильных проступков по меркам субкультуры.

Ответственность за сексуальный дебют ученика лежит на наставнике. Именно через наставника ведут переговоры возможные претенденты, и хотя голос наставника в выборе ученика считается совещательным, практически всегда гейша дебютирует с тем, кого наставник одобрит. Поскольку запрет на оказание клиентам сексуальных услуг соблюдается строго, дебют гейши в профессиональном качестве оплачивает не претендент, а кто-то из его друзей. Претендент считается гостем на этой вечеринке. Как правило, принято возмещать расходы на вечеринку, частично или полностью, но ни дебютант, ни его наставник «не знают» об этом и сообщать им это – дурной тон. Претендент на вечеринке – гость, и дебютант развлекает его, в то время как наставник основное время уделяет хозяину вечеринки. Место и время свидания ученик и гость оговаривают между собой, но секс между ними после договора должен произойти в пределах суток. Если вечеринка происходит в частном доме, оставаться здесь же на ночь – неприлично. Если для вечеринки снимают гостиничный номер или кабинет в «сервисном центре», остаться на ночь здесь считается допустимым. Дебютант и претендент проводят вместе ночь, наутро дебютант получает подарок: шелковый шарф или шейный платок. После этого дебютант передает любовнику приглашение на вечеринку школы. На этой вечеринке любовник тоже не клиент: гейши угощают. Но с его/ее стороны ожидается знак благодарности – пожертвованием, подарком, спонсированием какого-то мероприятия школы…

(…)

Если преимущества, которые дает гейше обретение данна, очевидны, то мотивы покровителей несколько туманней. Среди этих мотивов ведущее место занимает престиж. На определенном этапе карьеры бизнесмена или чиновника спонсирование гейши – способ утвердить свой статус среди равных.

Но всегда ли престиж играет ведущую роль? Известно, например, что Дану Аксютину связывали с московским промышленником Иваном Еноевым отношения нежной дружбы. И хотя оба всегда утверждали, что уже в силу возраста (ей было 57, ему – 72) между ними возможна только дружба, многие люди подвергают сомнениям эти утверждения.

Но еще чаще цементом отношений гейши и данна служит любовная связь. София Тильман, питерская звезда 80-х, никогда не отрицала своих отношений с покровительницей Анной Ильяшевской. Столь же открытой была связь Инны Кбилцецхлашвили и ее покровителя Тимура Чабуа, за которого Инна вышла замуж, когда из активных гейш перешла в преподаватели. Связь депутата Астраханской гордумы Лейлы Сапаровой с гейшей-мужчиной обернулась скандалом, когда счастливую данна поймали на нецелевом использовании представительских расходов. В среднем сексуальные скандалы с участием гейш и чиновников разных уровней происходят в России каждый месяц. Гейша – дорогое и не всегда безопасное удовольствие. Но, несмотря на дороговизну и опасность, желающих оказывать гейшам покровительство всегда хватает.

Еще больше желающих просто вступить в связь с гейшей, не принимая на себя обязанности данна. Это менее затратное дело, но и оно не по карману среднему классу: любовник обязан устраивать гейше ангажемент, оплачивая вечеринки с ее участием, время от времени делать подарки, которые легко обращаются в деньги: украшения из драгоценных металлов, аксессуары, антиквариат. Кроме того, добиться гейши не так-то просто: ухаживание требует времени и изобретательности. Только незаурядный человек может рассчитывать на то, что его аванс гейша примет с первого раза.

В чем причина этой готовности тратить так много ресурсов на то, что можно получить в гораздо большем количестве, лучшем качестве, быстрее и за меньшие деньги? Ведь при всем своем обаянии и искусно создаваемом имидже настоящих жриц и жрецов красоты гейши как любовники не превосходят профессионалов соответствующего профиля. Даже длительная связь с секс-про не бывает такой разорительной и порой опасной для репутации обеих сторон (обманувшись в своих ожиданиях, гейша может сильно испортить реноме). Что же привлекает мужчин и женщин в отношениях с гейшами?

Перебрав все гипотезы, приходишь к выводу, что привлекательным является именно балансирование на грани нарушения запрета. В мире, где сексуальных запретов практически не осталось, люди готовы платить несообразно много за вкус запретного плода – если, конечно, им есть чем платить. В мире, где нет ничего проще, чем получить секс, где нет слова, которого невозможно произнести вслух, люди готовы тратить средства на секс, которого трудно добиться и время на то, чтобы изучать язык намеков…