Текст книги "Повелитель демонов (СИ)"
Автор книги: Александр Якубович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Словно хищник, я пробирался вперед, от ствола к стволу, все острее и острее чувствуя присутствие враждебно настроенных людей. Дюжина, как я и думал. Та самая дюжина святош, что посмели остановить меня на пути в башню.
– Держи крепче рану! – послышался крик из-за стволов деревьев.
– Сучка меня пырнула!
– Держи крепче! Или он кровью истечет!
– Больно!
– Не ной! Ты воин Ордена!
– Давай я тебе вспорю бок и посмотрим!
– Застегивай!..
– Кусается!
– Держи плащ, кому сказал! Крепче держи!
Судя по крикам, святоши определенно были крайне заняты. А еще я увидел, как четверо из них беззастенчиво выламывали руки той самой девочке, стараясь накинуть на нее кандалы. Дитя Вечного Леса вырывалось, рычало и пыталось хотя бы укусить кого-нибудь из пламенников, если не было возможности вырваться. Я видел эту ярость, этот звериный оскал и полное нежелание подчиняться.
– Тварь! – прорычал один из святош, самый крупный из них, в пузатом нагруднике, после чего замахнулся и одним ударом сломал девочке нос, пытаясь оглушить.
По лесу прокатился характерный мерзкий хруст, который был мне даже слишком хорошо знаком. Эльфийка обмякла, после чего кандалы на ее руках моментально защелкнулись.
– И на шею! – скомандовал здоровяк.
Если бы он ударил с такой силой человеческого ребенка, то, скорее всего, убил бы его. Дитя Н’аэлора же, захлебываясь кровавыми соплями, потеряло ориентацию всего на несколько секунд, но этого хватило, чтобы оказаться в полной власти бойцов ордена.
– Не стоило понапрасну проливать кровь, – сказал я, выходя из-за деревьев.
Святоши, что суетились вокруг раненого, мигом вскочили на ноги, а те, что крутили девчонку, обнажили мечи. На меня направили сразу два арбалета, что выглядело, как приговор: дистанция была всего шагов двадцать, с такого расстояния не промахнуться, и даже если на мне была бы кольчуга, ее прошило бы, как лист бумаги.
– Колдун! – выдохнул один из бойцов, сжимая рукоять своего меча.
Я пошарил глазами и нашел того самого клирика, девицу, с которой вел беседу в прошлый раз. Именно она убила моего демона, больше некому.
Игнорируя святош, я достал свой меч и сделал несколько шагов вперед по направлению к эльфийке.
Арбалетный болт сорвался с ложа и, хищно жужжа, устремился к моей груди. Они даже не заметили, как я взмахнул клинком и со звоном отразил снаряд. Болт сделал десяток оборотов в воздухе и воткнулся в снег прямо у меня под ногами.
– Вы приходите в мою долину, проливаете тут кровь, стреляете в меня из арбалета… – начал я, продолжая движение к девочке.
– Именем Святого Ордена Пламени, я приказываю тебе, колдун… – начал здоровяк, делая шаг вперед.
Я остановился прямо рядом с воином. Тянут время, я чувствовал, как клирик, эта девчонка, Авелин Лавертен, сейчас молится, опять копит силы, чтобы направить на меня поток магии света. Это понимал каждый в отряде, поэтому они медлили. Для молитвы надо время.
– Или что? – спросил я у здоровяка, глядя ему прямо в глаза.
Воин тяжело сглотнул, но мигом взял себя в руки и, сведя брови, сощурил глаза. Он не сдвинется с места, пока клирик не даст приказа. За эти годы в тактике святых Орденов ничего не поменялось – нападать на темного мага только стаей, при поддержке клирика или другого проводника света, как они называли своих магов. А арбалетный болт был просто проверкой, не слабак ли я. Не слабак, так что пусть стоят и ждут, пока Авелин переговорит со своим начальством и даст отмашку.
Я обогнул воина, спокойно подставив святошам спину, и присел рядом с эльфийской девочкой. Все еще немного оглушена, но застыла, наблюдает за тем, что происходит.
– Как-то ты слишком часто оказываешься в кандалах, дитя, – сказал я, проведя пальцами по разбитым губам девочки, собирая ее кровь. – Эй, арбалетчик. Лови.
Не отводя взгляда от эльфийки, я делаю резкое движение рукой, и капля крови дитя Вечных Лесов Н’аэлора срывается с кончиков моих пальцев, налету превращаясь в сгусток темной магии и раздуваясь до размера того самого кочана, который я оставил на кухне, дожидаться моего возвращения.
Стрелок, который все это время тихо пытался перезарядить арбалет, не привлекая моего внимания, только нелепо вскинул голову. Удар темной сферы пришелся в центр груди. Мгновение ничего не происходило, а после… Святошу просто разорвало на части, развесив требуху и ошметки плоти наглеца, что посмел в меня выстрелить, по ветвям окружающих поляну сосен.
– Лавертен! Быстрее! – взревел здоровяк, бросаясь на меня с мечом в руках, а его примеру последовали и остальные бойцы ордена.
Я выпрямился и стал в боевую стойку. Меч здоровяка уже летит к моей шее, но я парирую этот удар с легкостью, отклоняя клинок святоши в землю, воин оказался слишком медлителен. Ладонью левой рукой я коснулся нагрудника, вбивая прямо через металл поток чистой энергии. Кровь темных эльфов слишком сильна, особенно, если ее владелец жив и рядом с тобой. Мне даже не нужны мои печати – просто возьми и зачерпни, сама Нильф сейчас наполняет меня силой через рану маленькой девчонки.
Здоровяк нелепо замер, будто бы напоролся на копье, а после плащ на его спине взорвался, открывая страшную рану, которая почти разорвала тело бойца на две части. Все прочие воины, которые были готовы на меня наброситься и насадить на мечи, в ужасе замерли, сжимая в руках оружие и наблюдая, как то, что осталось от их товарища, падает к моим ногам. Неужели это был их командир?
– Клирик! Клирик Лавертен! Скорее! – заверещал один из бойцов.
Она стояла на коленях возле раненого, лицо которого уже приняло землисто-серый оттенок. Это его так девчонка порезала? Возможно, я недооценивал дитя Н’аэлора, если она сумела одна против дюжины подловить воина Ордена и выпотрошить его, словно свинью. Плащ, который раненый прижимал к своему боку, уже пропитался грязной, черной кровью. Эльфийка вспорола ему печень, и жить ему осталось считанные минуты, не знаю, на что надеялись святоши.
– Я вас предупреждал… Еще тогда, на дороге предупреждал… – сказал я бойцам ордена, сделав шаг вперед.
У одного из мужчин не выдержали нервы, и он бросился на меня, крича и замахиваясь мечом, словно деревенщина, меня же эти игры уже утомили. Я сжал кулак левой руки, взывая к печати Владыки демонов. Рядом со мной тут же появились две призрачные гончие, которые бросились на смельчака, разрывая мужчину на части.
Поляна, уже и так окрашенная в багровые тона, окончательно пропиталась человеческой кровью, казалось, ее брызги попали даже на верхушки окружающих нас сосен.
Бойцы моментально переключились с меня на демонов, но это им не помогло. Там, где воинам удавалось держать гончих на расстоянии, все решали или мой меч, или появляющиеся из-под земли руки. Последнее – довольно полезное, но сложное в исполнении колдовство, если речь идет более чем о двух помощниках. На грани с некромантией, призыв порабощенных Нильф душ служить моей цели, эти ладони мертвой хваткой цеплялись за пятки и лодыжки, ломая и выкручивая кости, полностью лишая моих противников какой бы то ни было подвижности.
Я продвигался через строй святош, словно жнец. Одних убивая, другим – нанося тяжелые увечья. Мое дело не убить их, а наказать, вот в чем суть происходящего.
– Что, такое, клирик? – спросил я, встав через минуту прямо над Лавертен.
Клирик, бледная от ужаса, сейчас стояла на коленях и возносила довольно мощную молитву. Настолько мощную, что я даже удивился способностям этой девушки. Такая мощь в столь раннем возрасте? Чтобы молиться с такой силой, члены орденов тратят десятилетия, проходят через обряды очищающего пламени и умерщвления плоти, даруют своему богу Света часть себя – чаще всего руку или глаз. А она же, такая молодая, уже способна взывать к своему владыке едва ли не требуя его прямого явления.
Я опустился на колено рядом с клириком и, отложив меч в сторону, сжал ее ладони в своих руках. Это было больно – от нее прямо исходили волны силы Света – но и я не был сельским чернокнижником. Я видел слезы в ее глазах, видел, как в ней поднимается волна ужаса и паники, видел, что она готовится к смерти и смертную же молитву и возносит. Ее призыв к богу Света переплетался со стонами раненых и умирающих бойцов ее отряда, что я оставил за своей спиной, переплетался и… угасал тут же, на этой же поляне.
– Он тебя не слышит, клирик, – ласково сказал я, заглядывая в глаза Лавертен. – Скажи, ты хочешь жить?
Наши взгляды встретились, и я увидел, как сильно она меня презирает. Глупая молодая фанатичка, считала меня злобным исчадием тьмы. Она, что состояла в отряде, который охотился за ребенком. Где было твое отвращение, когда твой боец едва не убил маленькую эльфийку своей лапищей? Каково вторгаться в чужой дом?
– Ты хочешь жить? – повторил я свой вопрос.
– Свет несущий и дарующий, взываю к тебе… – опять забормотала клирик, пряча глаза.
– Он не слышит тебя! – заорал я, сжимая ладони девушки в своих руках. – И не услышит! Пока я здесь, твоему богу тут нет места, девочка!
Она сломалась, я увидел, как мои слова достигли самого ее сердца. Она поняла, что я не лгу, и от этого ее душа замерла – бог Света ее покинул, бросил умирать в лапах темного мага, призывателя демонических тварей.
– Ты. Хочешь. Жить? – спросил я в третий раз, поймав безумный от ужаса взгляд клирика.
Воины ордена лишь расходный материал, совершенно другое дело – клирик. Она представляет ценность. И она сможет выполнить мое задание.
Лавертен как-то вся сжалась, словно мышка, но наконец-то утвердительно закивала головой. Конечно она хочет жить. Она молода и сильна, никто бы на ее месте не захотел умирать.
– Значит, ты передашь мое послание своему кардиналу. Скажи, что это, – я мотнул головой на воинов ордена Пламени, поверженных мной, – плата за вторжение в мой дом. Вы нарушили договор, и за это поплатились.
– Договор?.. – глаза девушки округлились, она не понимала о чем речь. – Договор с кем?
Я криво улыбнулся и, наклонившись к Лавертен, шепнул ей на ухо свое имя.
Кривые ветви сосен застонали от поднявшего порыва штормового ветра, который возник словно из ниоткуда. После я выпустил руки клирика, взял свой меч и поднялся на ноги.
– А теперь беги, девочка. И передай мое послание.
Лавертен все еще не веря в то, что осталась жива, в последний раз окинула взглядом поляну и своих погибших и раненых товарищей, после чего на четвереньках поползла прочь, спотыкаясь о замерзшие корни и едва не падая, и вскоре скрылась за деревьями.
Я же повернулся к дочери Вечных Лесов Н’аэлора, которая все это время просидела на одном месте, завороженно наблюдая за наказанием святош.
Мне было достаточно слегка потянуться к печати и щелкнуть пальцами, чтобы кандалы на ее руках и ногах лопнули, и девочка оказалась свободна.
– Ты доставила мне хлопот, leanabh, – сказал я, глядя на ребенка сверху вниз. – Хотя я впечатлен твоей смелостью. Но ты оказалась слишком глупа, чтобы просто сбежать.
Я уже хотел пройти мимо эльфийки – моя работа здесь была окончена, надо будет только сообщить Орину об этой поляне, чтобы охотники сняли трофеи и прибрались – как почувствовал, что меня схватили за край плаща. Робко, но очень крепко.
Пошел снег. Да еще такой плотный, словно кто-то выпотрошил над твоей головой перину.
– Идем, leanabh, – сказал я. – Иначе твой костер потухнет, не стоит гневить Нильф.
Глава 8
Фальшивые имена
Я сидел на темной кухне и потягивал из стакана вино. Очаг, обычно едва тлеющий к этому времени, сейчас горел достаточно ярко и сильно, а причиной тому были несколько угольков, которые мы с девочкой забрали из ее костра.
Еще там, на поляне, когда эльфийка схватила меня за край плаща, я понял, что больше уклоняться от этой ситуации не могу. Прогнать девочку я не мог из-за Нильф, убить – может быть, но, опять же, это сулило проблемы с Третьей Богиней. Да и не было в этом нужды. Никто не заставлял меня выходить из-за деревьев, никто не принуждал меня убивать святош и освобождать темную.
Для себя я давно принял, что за любые решения нужно нести ответственность. Когда я решил лично разобраться с нарушителями, когда вышел на поляну, когда отправил послание Ордену Пламени – я принимал решения. Ответственность за них – эльфийский ребенок, который сейчас спал в одной из комнат моего дома. В собственное оправдание могу сказать лишь то, что я был заинтригован, и Нильф знала об этом. Она божество, она с первой секунды знала об этой девочке намного больше, чем могло показаться. Возможно, я не просто так оказался в караване Хелтрика, возможно, Нильф, используя свои божественные силы, предвидела такой исход событий. Сейчас же мне хотелось понять, почему девочка отказалась ждать рейнджеров, почему за ней охотились святоши, что вообще происходит вокруг этого ребенка.
Когда живешь слишком долго, начинаешь видеть связи там, где прочие возлагают ответственность на случайность. Одно необдуманное слово, один взгляд, один мимолетный смешок может привести к большой войне. Для себя я это усвоил уже давно, а тут события скручиваются в столь тугую спираль, что игнорировать их – быть слепым глупцом. Нельзя списывать все на случайности и игнорировать волю богов. В моем случае совпали сразу два этих условия, а это значит, что пора и мне признать свою вовлеченность в судьбу дитя Вечного Леса.
Я еще раз посмотрел на ярко горящий очаг. Когда мы пришли на место стоянки маленькой эльфийки, я понял, что ее личный алтарь Нильф станет проблемой. Если ее нашли в моей долине один раз, то найдут и снова, пусть это будут не святоши – так кто-то другой. Те же рейнджеры. Шила в мешке не утаишь, как только караван с севера достигнет Гирдота, эльфы прознают о том, что на постоялом дворе Борна денёк квартировала маленькая темная. И что привел ее маг, который живет в горной долине на юге от города. И они явятся сюда, обязательно явятся. Если оставить девочку жить в лесу, я могу просто не успеть среагировать. Рейнджеры Вечных Лесов Н’аэлора, это не тупоголовые бойцы Трех Орденов, это противник совершенно иного уровня и навыка.
Так что я, под удивленный взгляд девочки, вытащил из костра несколько тлеющих палок и, поддерживая на них огонь, перенес их в этот самый очаг. И теперь алтарь Нильф горит в моем доме, причем это даже не мой алтарь.
«Ты все равно мой любимец», – шепнуло мне пламя, а я только еще глотнул вина.
Единственное, что я успел сделать по возвращению домой – вправить девочке нос и заставить ее немного умыться. Она впервые оказалась в тепле за несколько месяцев, так что отключилась почти сразу. Даже темным эльфам временами нужен отдых.
Я же сидел, смотрел на огонь и потягивал вино, но и слишком долго предаваться размышлениям нельзя. Пусть я привел в свой дом темную, жизнь от этого не остановилась и моя цель не исчезла.
Осушив стакан, я прошелся по кухне, зажег свечи и вернулся к делам, то есть, к готовке. Тесто за время моего отсутствия даже перестояло, нужно срочно растапливать печь и ставить хлеб. Да и мясо с кочаном капусты до сих пор лежали на столе. Только нужно переодеться. На одежде, как я не уклонялся, осталось слишком много крови.
Когда девочка показалась на пороге кухни, на столе уже стоял и горшок с тушеным мясом, и котелок с рагу, и лежала буханка свежего, еще горячего хлеба. Я же опять сидел и пил вино. Я знал, что она давно проснулась, едва по дому пошли запахи еды. Проснулась и мучилась, боясь выйти ко мне. Даже пару раз проверила, открывается ли окно, думая сбежать. Окно, кстати, открывалось, так что в доме она осталась по своей воле.
– Проходи, leanabh, время ужина, – сказал я, негромко, чтобы не спугнуть.
Маленькая эльфийка зыркнула на меня, но ничего не ответила. Только робко, вдоль стены, пробралась на указанное ей место.
Я отставил в сторону вино, открыл котелок с рагу и стал раскладывать порции. Сначала себе, потом – девочке. Положил обоим мяса, отрезал пару ломтей свежего хлеба. Девочке налил стакан воды, себе – плеснул еще вина.
– Ешь, leanabh, – сказал я, берясь за ложку.
– Я уже не дитя, я могу постоять за себя. Не называй меня так, колдун, – внезапно подала голос девочка.
Говорила ли она со мной раньше? Вроде бы, нет. Значит, это ее первые слова за три месяца нашего знакомства.
– Ты маленькая, юная, и я не знаю твоего имени, так что leanabh или Лиан вполне тебе подходит, – ответил я. – Или ты хочешь, чтобы я звал тебя просто девочка?
– Будешь звать меня leanabh, то я… – Брови эльфийки сдвинулись в раздумьях, я видел, как она судорожно подбирает какое-нибудь подходящее слово. – Буду звать тебя Feuasadh!
– Я бы предпочел Maighstir, или Draoidh, но и господин Фиас тоже сойдет, у меня все же есть борода, – усмехнулся я, проводя пальцами по заросшему подбородку.
Девочка довольно кивнула, после чего аккуратно взялась за ложку, поглядывая на меня. Боец от рождения, осторожная, но при этом напористая, сейчас она ждала, пока я прикоснусь к еде, чтобы приступить самой. Я видел, насколько она голодна, по судорожному блеску в глазах. Все же, одними зайцами, белками и плохоньким хлебом от охотников сыт не будешь.
Я не стал больше мучать свою гостью и приступил к ужину. Почти сразу же застучала и деревянная ложка в руке Лиан. Девочка умудрилась расправиться с порцией даже быстрее, чем я. Еще и засунула в себя три ломтя свежего хлеба. И это при условии, что положил я нам еды поровну. Если бы она голодала чуть сильнее или если бы она была человеческим ребенком, эта трапеза могла закончиться заворотом кишок, но в случае эльфийки к концу ужина у нее просто стали слипаться глаза. Я не стал задавать лишних вопросов – просто провел девочку в отведенную ей комнату, где она и отключилась, едва упала на временную кровать из набитого свежей соломой матраса и моего плаща вместо одеяла.
Утром я проснулся еще до рассвета и отправился растапливать баню, а как только моя гостья появилась на пороге комнаты, ей были вручены кусок мыла, пара полотенец, большая простыня и несколько старых скребков для кожи.
– Стиральная доска стоит в углу. Приведи в порядок себя и свою одежду, у меня ничего на маленьких девочек нет, – сказал я.
Лиан только сосредоточенно кивнула, голодным взглядом посмотрела в сторону кухни, но все же пошла за мной в баню. По моим прикидкам проведет она там не меньше часа. За это время можно выпить чаю и немного попрактиковаться с мечом. Вот только я недооценил чистоплотность девочки. Она не появилась ни через час, ни через два. Я уже подумал, что она там в деревянном тазу и утонула, но моя магия говорила – вот она, в маленькой пристройке, вполне себе живая.
Вышла из бани Лиан только когда я постучал в дверь кулаком и позвал ее к столу.
Мокрые, но выстиранные вещи мы развесили перед очагом, а сами уселись есть. Обычно я не завтракал, так что ограничился чаем. Девочка же с удовольствием жевала хлеб и налегала на сушеное мясо. Сейчас она была впервые на моей памяти полностью чистой, с пепельно-белыми волосами, темной кожей, а взгляд спокойный и ровный, ушла та звериная настороженность, с которой она всегда смотрела на окружающих.
– Господин Фиас, – начала девочка, поправляя на плечах простынь, в которую она закрутилась за неимением одежды. Предлагать ребенку мои рубахи было совершенно бесполезно, она выскользнет даже из рукава. – А почему вы не высушите одежду магией?
И посмотрела на свои вещи. Штаны, рубашка и легкая курточка, которую она получила от Борна, а также накидка из шкур, которую сшили для нее жены и дочери охотников.
– Потому что в этом нет необходимости, – ответил я. – Они и так отлично высохнут у огня.
Казалось, Лиан мой ответ удовлетворил, но теперь настал черед мне задавать вопросы.
– Почему ты не ушла? – прямо спросил я.
Девочка вздрогнула и отложила в сторону кусок хлеба, будто бы у нее резко пропал аппетит.
– А куда мне идти? – тихо ответила она. – Я же сказала, что мне нельзя в Вечные Леса.
– Почему же? – продолжил я. – Н’аэлор никогда не отказывался от своих детей.
Лиан подняла на меня глаза, и я понял, что даже если она и заблуждалась касательно своей невозможности вернуться на родину, то уж точно искренне верила в то, что дорога в Вечные Леса ей закрыта.
– Я damnadh. Leanabh damnadh neòghlan, так говорила Рири.
– Та эльфийка из повозки?
Лиан утвердительно кивнула.
– Она твоя мать? – спросил я.
– Нет, – ответила девочка. – Она за мной приглядывала.
– Значит, ты говоришь, что ты нечистое дитя, со слов этой Рири. И поэтому тебе нельзя в Вечные Леса? – подытожил я короткий рассказ девочки.
– Да, – кивнула Лиан.
– А с чего ты вообще взяла, что это правда? – удивился я. – Этой легенде пять… Нет, семь сотен лет. Точнее, тогда я о ней услышал впервые, и уже тогда она считалась скорее старой сказкой для непослушных маленьких темных.
Вместо ответа девочка как-то очень тяжело и очень внимательно на меня посмотрела, после чего Лиан слезла со стула и, повернувшись ко мне спиной, сбросила простынь.
Кружка, которую я подносил в этот момент ко рту, замерла в воздухе, а я с удивлением наблюдал то, о существовании чего даже не подозревал. А меня очень сложно удивить.
По всей спине девочки огромным пятном растеклась вязь диковинной магической печати. Края конструкции заходили и на плечи, и на бока, по всей видимости, смыкаясь где-то в районе груди и живота. Казалось, кто-то нанес на пергамент чернила, перевел их на кожу девочки, а потом выбил это все татуировкой, как делали некоторые племена орков. Вот только они предпочитали красный пигмент и оставляли особые отметины на носу и щеках, чтобы показать статус воина, тут же вязь была черной и на темной коже девочки отдавала какой-то синевой.
– Прикройся, – спокойно сказал я, стараясь не выдавать своего волнения, так как почувствовал отголоски силы, исходящие от печати. Большой силы.
Загадка! Тайна! Что это такое? Это точно не татуировка орков, это не ожог, и не последствия заклинания. Это… Что?
– Это метка проклятья, как родимое пятно,– сказала Лиан, завернувшись обратно в простыню. – Оно было с моего рождения и постоянно растет вместе со мной. Расту я, растет сила проклятья. Поэтому таких детей убивают еще в младенчестве…
– И ты уверена, что из-за нее тебя тоже убьют? – спросил я.
– Так сказала Рири, – важно кивнула девочка, а после, будто опомнившись, добавила уважительное, – господин Фиас…
Что-то в этой истории не вязалось. Зачем тогда было везти ее в Вечный Лес? Но строить тут догадки – только тыкать пальцем в небо. Все ответы хранятся в северном епископате Ордена Пламени, откуда пришла Лавертен и ее друзья. Кстати, о ней и святошах. Надо бы съездить к Орину, рассказать о поляне, да ослабить контур, чтобы охотники спокойно прошли вглубь моей территории. Хлопотное дельце, но дикие звери могут растащить трупы на части, и я потом эти кости буду по окрестным холмам и горам собирать не один десяток лет.
– С проклятьем твоим мы еще разберемся, теперь я понимаю, почему Нильф привела тебя ко мне, – сказал я Лиан. – Доедай и отдыхай, мне надо съездить в поселок.
– К охотникам? – встрепенулась Лиан.
– Да, к охотникам, – ответил я. – Ты пока отдыхай, помолись Нильф, она ждет.
Богиня на самом деле ждала молитвы, я ощущал ее легкое недовольство. Как же капризны боги! Хуже детей, право-слово. Едва тебя закрутят дела и события, едва ты отвлечешься – на тебя уже дуются, и приходится замаливать обиды, которых ты, вроде как, и не наносил.
Охотничий поселок встретил меня всеобщим возбуждением. Мужчины сновали туда-сюда, женщины – подгоняли мужчин, дети – путались под ногами у тех и у других. Но едва местные заприметили вдали меня – мигом разошлись по своим дворам, а навстречу мне вышел Орин.
– Господин! Мы вас ждали! – воскликнул староста. – Вчера прошел крупный отряд святош, на западные склоны, но вот обратно так никто и не вернулся!
И так понимающе на меня посмотрел…
– Сани уже подготовили? – спросил я без приветствий, спрыгивая с коня.
– Так точно, господин, подготовили, – поклонился Орин.
– У западных холмов, за первым кругом, есть небольшой подлесок с поляной, – начал объяснять я. – Там должно быть одиннадцать тел. Если меньше, посмотрите по окрестным кустам, может, кто уполз, но не далеко. Приберите там, соберите трофеи. Опять же, где-то должны быть лошади, их тоже найдите, животные должны быть стреножены, еще замерзнут.
– Все сделаем, господин, обязательно сделаем… – стал уверять меня Орин.
– Только попрошу, – продолжил я, – все там прибрать. Кровь из земли выжечь кострами, то же сделать с телами. Если надо, рубите деревья. Мне не нужно все это рядом с башней.
– Если уж деревья окрестные валить, то это с неделю работы… – протянул староста.
– Не переломитесь, – осадил я старосту, отчего мужик едва не присел от страха. – И касательно трофеев. Свою долю я заберу припасами. Мукой, мясом, овощами. И еще нужна одежда, девичья.
Я видел, что Орин хотел спросить о темной, с самого начала нашего разговора хотел спросить, но едва я упомянул одежду, мужик мигом все понял.
– Вещи нужны сейчас. Все остальное, как продадите трофеи в городе. Кстати, там есть пара арбалетов, хороших, советую их придержать, такого в этих краях не купить, – продолжил я.
– Спасибо за вашу мудрость, господин. Обязательно придержим, – поклонился в землю староста. – Если прикажите, я пойду по дворам, соберу немного одежды для вашей гостьи. Остальное купим в городе или пошьем сами.
– Поговори с женщинами, как будет лучше, Орин, – кивнул я. – Иди, подожду тебя тут.
Староста еще раз согнулся в три погибели, после чего слишком бодрым для его возраста шагом направился к ближайшему дому. Я же остался стоять у самой границы поселка, чтобы не смущать своим присутствием людей и не будоражить кровь собакам.
Тут, вблизи собственной башни, мне было не так и просто подавить собственную мощь, а псы очень тонко реагировали на эманации темной силы. Некоторых она приводила в ужас, и псы забивались по углам, жалобно воя и скуля, некоторых же, наоборот, запах темной силы возбуждал настолько, что из пасти начинала идти пена, а сами псы были готовы разорвать темного мага на части. Второй тип собак я не встречал довольно давно, да и тут, в моей долине, темной магии было слишком много и животные, хорошо понимая, с чем имеют дело, предпочитали все же прятаться при моем приближении, а на охоте обходить мои конструкты стороной.
Через полчаса Орин вернулся с целым мешком всякого бабьего тряпья всех цветов и размеров. По всей видимости, староста решил просто ограбить женскую часть своего поселения, на всякий случай. Тем более, старик знал, что я человек бережливый, а значит все, что не подойдет девочке, я передам при первом удобном случае обратно. Ну и одиннадцать трупов бойцов Ордена Святого Пламени сулили большие барыши, и даже если я вытрясу каждую хату в селении, оставив хозяев голыми, их имущество не перекроет и половины стоимости грядущих трофеев. Вооружены святоши были очень неплохо, а их кони стоили еще больше.
– Вот, возьми, – сказал я перед тем, как запрыгнуть в седло, и протянул охотнику простенькое медное колечко. – Это позволит пройти группе к поляне, не потревожив мою стражу. Дальше поляны не заходите, от более сильной охраны оно не убережет. Так что если кто-то решит посмотреть на мой дом вблизи, за это поплатится. И пусть люди сильно не разбредаются, а владелец кольца должен выходить за границу обелисков последним. Как закончите, сломай кольцо и брось в огонь. Понял?
– Спасибо за доверие, господин, – пробормотал староста, аккуратно принимая «ключ», будто бы кусочек меди мог его укусить. – Мы не подведем.
– Просто сделайте, что велено, – ответил я, запрыгивая на коня.
Вернулся я в башню только к обеду. Молча разгрузил сумки, вошел в дом и понял, что внутри… пусто. Лиан тут не было, впрочем, как и ее одежды возле очага. Сбежала? Я потянулся к своим контурам и почувствовал маленькую эльфийку возле мельницы. Почему-то я постоянно забывал, что она – всего лишь ребенок, а целая водяная мельница довольно интересное зрелище, даже я временами замирал рядом с ней на несколько минут, наслаждаясь видом работы механизма, созданного гномами-мастерами. Мне нужно будет придумать ей какое-нибудь занятие, иначе не оберусь проблем.
Глава 9
Странная печать
– Не вертись!
– Щекотно! И холодно!
– Терпи!
Прямо сейчас Лиан лежала на моем рабочем столе лицом вниз, а я кистью аккуратно переносил рисунок ее печати на тонкую бумагу собственного изобретения.
Предыдущие шесть недель я потратил на попытки перенести печать на глаз, просто перерисовывая ее в записную книгу, но каждый раз мои попытки терпели неудачу. Едва я пытался напитать контур силой, он моментально разрушался, а бумага, камень или металл, на которые я его наносил в разных масштабах, буквально рассыпались в пыль.
Если бы я был моложе или вовсе на моем месте оказался другой повелитель демонов, то судьбу Лиан сложно было бы назвать завидной. Скорее всего, с нее бы живьем сняли кожу, чтобы не повредить печать и оставить странную вязь в первозданном виде. Вот только не для того я провел столько времени за изучением магии, в попытках сотворить седьмую печать, чтобы пользоваться столь варварскими методами.
Так что с помощью девочки я сварил бумагу по новому рецепту, добившись невиданной ранее прозрачности, взялся за тонкую кисть и сейчас, слегка смочив бумагу, чтобы прилипла к спине эльфийки, переводил рисунок печати кистью.
– Я больше не могу! – воскликнула Лиан, попытавшись встать со стола.
– Ты наш уговор помнишь? – спросил я, нажимая на шею девочки, чтобы бумага не отклеилась.
Темная недовольно пофыркала, поерзала, но опять улеглась на стол.
– Помню… – пробубнела Лиан.
– А теперь расслабь спину, иначе линии скосит… – сказал я и ткнул пальцем в напряженную лопатку.
Наш уговор был простым. Все два месяца, которые Лиан провела в моем доме, девочка упрашивала научить ее владеть мечом. Я же отвечал, что у меня есть дела поважнее и вообще, я никогда никого этому не учил. В последнем я даже почти не врал: мой последний ученик превратился в прах еще до того, как я построил эту башню, так что со скидкой на прошедшие годы можно с уверенностью сказать, что учеников у меня вовсе и не было.
Кроме того, девочка была еще слишком слаба для того, чтобы обучаться работе даже с коротким мечом строевого боя, которым когда-то пользовались в легионах Брима. О полуторных мечах, популярных в Орденах и у эльфов, или тяжелых саблях дарканцев тоже речи не шло. Туда же можно записать боевые молоты и секиры подгорного народа, топоры и кривые мечи орков, и, само собой, работу с длинным эльфийским луком.
С последним оружием даже я управлялся с большим трудом – уж очень крепкая спина нужна для натяжения тетивы, а чтобы метко стрелять, требовалась и постоянная практика, на которую у меня не было ни времени, ни желания. Вместо стрелкового оружия я с удовольствием использовал заклинания и мелких демонов.
