Текст книги "Евангелие от космонавта (СИ)"

Автор книги: Александр Владимиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Там вам забронированы русской организацией два превосходных номера, в которых вам предстоит прожить какое-то время. – Продолжал МкНил, – Именно в этом городе вас и будут ждать русские космонавты, канадка и финн. – Заметив, что Роберс немного волнуется, Артур это из-за Ехансона, – за Курта не беспокойтесь Роберс, он уже прошел специальную подготовку. Профессор вот уже более месяца пробыл в районе космодрома. Кандидатуры в полет были выбраны уже давно, только в вашем случае решалось, будете ли вы участвовать в миссии. Вот и утверждение вас произошло пару дней назад.

Полковник замолчал, оглядел своих подчиненных. Улыбнулся и произнес, привычный уже для ушей Майкла монолог:

– Завидую я вам, вы стоите на пороге великих открытий, на пороге разгадки тайны. Но я также боюсь, а если профессор прав. Тогда это может быть наша последняя встреча. Так что желаю успеха, и берегите себя.

МкНил пожал руки астронавтов, и Роберс увидел на его щеке слезу. Прощание было недолгим, и вот уже астронавты направились к самолету.

Небольшой частный реактивный самолет, уже стоял готовый к отлету. Его капитан, сухощавый мужчина лет тридцати, поджидал их уже у трапа. Он радостно приветствовал астронавтов. Предупредил, что через десять минут самолет взлетит. Затем махнул МкНилу и вслед за космонавтами вошел в самолет. У самого люка оба путешественника задержались. В последний раз взглянули на родную Американскую землю. Увидят ли они ее еще когда-нибудь? Сейчас их ждала Россия. Вошли внутрь, и капитан закрыл люк.

Экипаж этого частного самолета состоял из пяти человек: четырех летчиков и стюардессы. С одним из пилотов Роберс оказался знаком, вместе учились. Вот только пути их разошлись. Майкл стал астронавтом, а тот выше должности второго пилота так подняться и не смог. Разговорились, и астронавт вдруг узнал, что несмотря, что самолет и был частным, в основном он работал с НАСА. Доставляя их людей в разные уголки мира. От приятеля Майклу стало известно, что капитан самолета, был старым приятелем полковника.

Легкий обед на борту, и вот уже вместо Роберса и Стюарта, два закадычных приятеля Майкл и Боб. Им бы сейчас за знакомство виски содовой испить, да нельзя. Полковник МкНил строго наложил запрет, на употребление спиртного в воздухе. И тут неважно пассажир ты, или пилот. Вот и приходится есть бифштекс под безалкогольное пиво.

– Ты Майкл был в России? – поинтересовался Стюарт, надрезая ножом мясо.

– Нет. – Ответил Роберс, – но, я уверен, что и ты тоже там не был.

– Верно, не был.

Они дринкнули на брудершафт. Оба расхохотались.

– Не считаешь, Боб, что русские создают самые совершенные космические двигатели? – спросил, жуя бифштекс, Майкл.

– Все, возможно, тем более они дали нам своего механика. Может, они намекают, что мы неспособны, им управлять?

– Вряд ли это намек, хотя лучшие пилоты – мы американцы.

– Да и врачи тоже!

Они снова выпили. Подумав, Майкл проговорил:

– А не случится ли так, что Русские узнают секреты нашей медицины?

– Ерунда, все тайны в прошлом, теперь медицина без границ. А это правда, что моя медсестра жена этого русского Ивана?

– Гладкова? Разве ты начитал досье?

– Увы, я читаю только медицинскую литературу.

– Жена.

– Вот не задача. А эта, канадка? Ты видел ее фото? Говорят она ничего.

– Сказать о ней ничего, значит сказать ничего, Красавица.

Медленно, но с разговора про женщин перешли на воспоминания. Майкл вдруг начал рассказывать о своих приключениях на Венере, не умолчал и о близости с доктором. Стюарт даже напрягся, но когда узнал, что это женщина расслабился.

– Я уж подумал, что ты голубой, – выдохнул он. – Слава богу, наш. Гетеросексуал. – Замолчал, словно вспомнив, что бывают еще бисексуалы, и спросил, – надеюсь не би?

– Да, нет. К мужчинам меня ни когда не тянуло.

– Тогда продолжай свой рассказ, – попросил Стюарт.

И Майкл продолжил. Рассказал об странных животных, что обитали на Венере. Упомянул о херувимах существах способных дышать в любой атмосфере и летать среди звезд. Поведал об дивных цветах-хищниках. Не удержался и рассказал, как чуть сам не угодил в зубы одного из них. Вспомнил и о Вадике Перчикове.

– Если я не ошибаюсь, – сменил вдруг тему разговора Майкл, – то Агнесса Вэнг была девушкой электронщика.

Стюарт сочувственно кивнул. Затем вновь попросил продолжать рассказ. И Роберс рассказал о работе с Бережановым. Потом описал свои приключения на Луне.

– Кто ж мог знать, что у меня под носом был город венериан, – воскликнул Стюарт. – Ну, надо же быть так поглощенным работой. Я ведь на Луне был главным врачом в госпитале. – Он вздохнул грустно и добавил, – а счастье было так близко.

Подошедшая к ним стюардесса сообщила, что скоро будет посадка. Боб поблагодарил ее и проводил ее своим взглядом, который скользнул по стройным ножкам, обтянутым в черные колготки со стрелками.

– Нельзя такую красоту прятать в брюки, – прошептал он. – Ох, нельзя.

Вскоре самолет стал медленно заходит на посадку.

* * *

Такого приема, что устроили русские для американцев в аэропорте, те просто не ожидали. Стюарта и Роберса встречал лично мэр Новосибирска -12. Рядом с градоначальником суетилась толпа чиновников и девушка с караваем, на вершине которого стояла маленькая фарфоровая солонка. Вот только пообщаться тем так и не дали, вскоре подъехал уазик и из него выбрался полковник.

– Господа, – проговорил он, обращаясь к мэру и его свите, – господа. Оставьте астронавтов в покое. Сюда они приехали по важным делам, а не на экскурсию. Если у них будет время и возможность, я лично поговорю с генералом Ильинским, чтобы он организовал в городском клубе пресс-конференцию. Думаю, жителям города будет интересно услышать о событиях развивавшихся несколько лет назад на Венере. А сейчас господа у меня приказ – доставить астронавтов в гостиницу. Мужики устали с дороги и им нужно выспаться.

Мэр опустил голову. Его свита, как-то вдруг сжалась, а девушка с караваем отошла в сторону.

– Прошу за мной господа, – сказал по-английски полковник, обращаясь к Роберсу и Стюарту. – Ваши вещи прибудут вслед за вами в гостиницу.

Приятели переглянулись. Они проследовали к автомобилю, и забрались на заднее сидение.

– А, это мы возьмем с собой, – молвил офицер, изымая из рук девушки хлеб. – Пригодится.

Снял с вершины солонку, вернул барышне. Сдул соль и пихнул каравай за пазуху. Сел в машину и произнес:

– Поехали.

Гостиница, в которой поселили американцев, находилась на окраине города. И чтобы в нее попасть, пришлось из аэропорта, пересечь Новосибирск – 12 по диагонали. Промчаться по центральной улице. Мимо небольших трех-четырех этажных домов, построенный еще в те времена, когда город являлся закрытым объектом. Миновали здание кинотеатра построенного в стиле барокко. Из машины Роберс заметил несколько памятников, скорее всего, оставшихся с советских времен. В одном из них он узнал – Ленина. Видел его фото в одной из книг, что читал в космолете «Арго», когда летел с Венеры на Луну.

Затем свернули направо и остановились у девятиэтажной гостиницы, построенной уже в эпоху Ельцина. Шофер остановил уазик. Полковник развернулся и, посмотрев на американцев, сказал:

– Приехали.

Выбрались из автомобиля. Роберс огляделся. Справа от входа лужа. Слева несколько скамеек, на которых сидят старушки, и наблюдают, как вокруг лужи бегают ребятишки. У одного из них в руках, небольшой деревянный кораблик с белыми парусами.

– Прошу за мной, – проговорил офицер, и они проследовали в здание, – все участники будущей экспедиции, кроме супругов Гладковых, размещены в этой гостинице, – пояснил полковник, закрывая за американцами дверь, – проходите к регистрационному столику.

После регистрации оба американца отказались в своих номерах. Стюарт тут же потребовал, чтобы его не беспокоили.

– Я, устать как собака, – на русском обратился, он к горничной, когда та открыла для него номер. – Хотел попросить, чтобы не беспокоил.

Роберс же вот так вот попросту, спать не желал. Он хоть и устал, но предпочел сначала осмотреть номер, потом вид из окна, и лишь только после этого немного поспать, в надежде на то, что к ужину их разбудят.

Честно сказать Майклу просто повезло. Номер его находился на последнем этаже. Заставлен он был скромно. Такие номера обычно считались трехзвездочными, но какими они были здесь в России, для Роберса оставалось просто загадкой.

– Если это лучший номер, – проговорил Майкл, подходя к окну, – так какой же худший?

А вид за стеклом еще был тот – потрясающий. Майкл внезапно понял, что такого вида ни в Калифорнии, ни в Вашингтоне, он никогда бы не увидел.

Через дорогу от здания раскинулся кедровый лес. Он тянулся вдаль почти до самого космодрома. Там над лесом возвышалась стартовая площадка для кораблей многоразового использования "Буран 55".

В дверь постучались.

– Да, да, – проговорил Роберс, предполагая, что это горничная.

Но дверь отворилась, и в комнату вошли Ехансон и Вэнг. Майкл тут же вспомнил, что встречался с ней на Венере. Он тогда стоял рядом с телом мертвого Перчикова, а она пришла с Семенычем. На нее не обратил внимания, как и она на него. Ну, и понятно не до этого было. Сейчас он впервые смог ее разглядеть. Не удивительно, что Вадим влюбился в нее. Стройная длинноногая блондинка. Причем волосы были натурального цвета, и спадали длинными локонами на плечи. Ехансон больше походил на Эйнштейна. Волосы взъерошенные, а в глазах какой-то безумный огонек. Роберс еще раз утвердился в своей мысли, что зря того берут на корабль.

Девушка молчала, говорил же финн.

– Уважаемые, – обратился Майкл, прерывая монолог профессора, – я устал. Хотел бы вздремнуть.

Курт хотел, что-то сказать, но девушка шепнула тому, что-то на ушко. После чего утащила его в коридор. Роберс закрыл дверь. На всякий случай, на ключ. Не раздеваясь, рухнул на кровать и уснул.

Проспал он недолго, но когда он проснулся, то был свеж.

* * *

Все оставшееся время Роберс провел в номере. Любовался природой, наблюдая за кедровой рощей из окна. Вечером спустился на первый этаж, в ресторан гостиницы. Пришел первым. Чтобы чем-то себя занять, в ожидании предстоящего ужина решил посмотреть картины, что висели в коридоре. Какое было у него удивление, когда он понял, что на портретах изображены русские космонавты. Художник явно вложил в них душу. Роберс признал среди героев – Юрия Гагарина, космонавта Беляева(34), Комарова. Эти три портрета висели на видном месте в академии. Преподаватель ставил их в пример будущим пилотам. Перед одним из портретов Майкл остановился, минут пять вглядывался в него, стараясь припомнить, кто это такой. То, что он уже видел изображение этого космонавта, Роберс не сомневался.

– Это – Алексей Леонов, – раздался за его спиной женский голос, – человек, который первым вышел в открытый космос из космического корабля. Он назывался не то "Восток", не то "Восход". И сделал он это почти сто лет назад. Правда, в том полете, он был не один, а с космонавтом Беляевым, рядом его портрет. Тогда во время выхода в открытый космос у Леонова произошла нештатная ситуация. Разбух скафандр, и это препятствовало возвращению на корабль. Удалось Алексею войти в шлюз, только когда он стравил из скафандра излишнее давление. Леонов входил в состав первой экспедиции русских на Луну, но тогда полет отменили. Так что если бы не американцы, что опередили советы, то, вполне возможно, что и на спутнике Земли, те оказались бы первыми.

Роберс поразился познанием девушки. Сначала посмотрел на портрет Беляева, и лишь потом повернулся и взглянул на Вэнг.

"А, она совсем не изменилась, – подумал он, вспомнив тот единственный раз, когда видел ее на Венере. – Совсем не изменилась".

Наклонился и поцеловал Агнессе руку.

– Неужели такой очаровательный космобиолог знает всех русских космонавтов? – поинтересовался он.

– Ну не всех, а основных, – смущенно произнесла она.

– Тогда вы должны знать кто та женщина на портрете?

Действительно канадка неплохо знала всех русских космонавтов, в том числе и женщин. Майкл даже предположил, что все это ей рассказал, скорее всего, Вадик Перчиков. Поэтому, когда она хитро улыбнулась и проговорила:

– Это Терешкова, первая женщина космонавт.

Ни сколько не удивился.

– А вот это, – продолжила она, показывая на знакомого Майклу человека, – Валентин Петрович Бережанов. Первый человек, что высадился на Венере.

– Я знаю. Работал вместе с ним на станций "Туманной".

– Вы работали на Венере?

– А, что не похоже? – спросил он, – Я там пробыл почти год. А потом вынужден был лететь сначала на Луну, а потом сюда – на Землю. И в итоге я готовлюсь к полету на Марс.

Глаза Агнессы заблестели. Она посмотрела на Майкла и спросила:

– А, когда вы там были?

– В две тысячи пятьдесят пятом году.

– Я тоже в том году была на Венере. Работала врачам на "Солнечной".

– А, я знаю. Мы даже с вами один раз виделись, вот только тогда вам было не до меня.

– Это когда?

– В тот день, я доставил на станцию то, что осталось от Вадима Перчикова.

– Так это были вы?

– Я. До сих пор сожалею, что опоздал. Ведь я мог предотвратить случившееся.

– А, может, и нет. – Вздохнула Агнесса, – я долго думала. То, что произошло с Вадимом, могло быть обыкновенным фатумом – судьбой. А что было после Венеры?

– Сначала Луна. Там мне посчастливилось увидеть еще один инопланетный город. Затем вернулся на Землю. Ждал, пока со мной свяжется полковник МкНил. Написал книгу, через три месяца она должна выйти в бумажном варианте.

– О чем книга?

– О Венере.

– Значит, в книге могу и упоминаться я? – уточнила Агнесса.

– Конечно. Ведь я описывал события именно того периода. Приезд на "Солнечную", открытие города на Венере, ну, и смерть Вадима. Так что по любому твое имя будет фигурировать в книжке. – Тут Майкл замолчал. К ним шли профессор, врач и русский полковник. Роберс сначала решил, что это тот самый, что встречал их со Стюартом в аэропорту, но как оказалось, человека этого он видел впервые.

– Это полковник Тихонов. – Прошептала Вэнг.

Пришедшие трое спорили. Причем делали это сразу на нескольких языках. То фраза звучала на английском, русском и наконец, на финском. Спорщики явно понимали друг друга, при этом русский офицер размахивал руками. До Майкла донеслись только несколько слов, среди которых он узнал – свое имя, роман, Агнесса. Явно речь шла не о космосе. Все стало на свои места, когда Роберт Стюарт пошутил:

– А, мы тут спорим, уж не роман ли у вас?

– Да нет. Просто встретились, так сказать однополчане, – ответил Майкл, припомнив старую присказку, оставшуюся со времен Второй Мировой Войны. – Оказывается, мы вместе работали на Венере. Хотя правильнее будет не совсем вместе… Она на одной станции, я на другой. Но при этом у нас много общих друзей. Вон хотя бы Валентин Бережанов.

– Вы были знакомы с Валентином Петровичем? – Спросил Тихонов.

– Да.

– Действительно, – проговорил полковник, – Мир тесен. Я же к нему на курсы ходил. Это было, если не ошибаюсь, за два года, до полета Бережанова на Венеру. Целых пять лет назад. А я ведь тогда в лейтенантах еще ходил. А теперь господа может к столу? – уточнил он.

Все направились в банкетный зал. Только у дверей Майкл придержал Агнессу.

– Может, продолжил у меня в номере? – предложил он. – Нам там никто не помешает.

Девушка кивнула.

Сели за богато накрытый стол. Российские представители не стали экономить. То ли это действительно был аттракцион неслыханной щедрости, то ли, как предположил Майкл, просто решили пустить пыль в глаза. А стол просто ломился: коньяк французский, икра (черная, красная, заморская баклажанная), осетрина. Ну, и куда без русской водки. Сколько не боролись с зельем, но так искоренить, как желали правители России не смогли.

К столику тут же подошла официантка. Она поинтересовалась – все ли их устраивает, на что полковник ответил, что все прекрасно. После этих слов он встал, открыл коньяк и разлил его по стопкам, себе же налил стакан водки и произнес:

– За знакомство.

Осушил одним глотком, чем вызвал удивление у профессора и девушки. Застолье вошло в самый разгар. В ход пошли пельмени, икра и рыба.

– Вы уже знаете, – проговорил вдруг Тихонов, – зачем вы собрались в этом месте, здесь и сейчас. Поэтому размусоливать, какая это миссия, и какие цели преследует, говорить не буду. Скажу лишь одно, что старт корабля назначен на послезавтра. А завтра вы обязаны пройти единственную, но так необходимую тренировку. Так что отдыхайте, пока есть такая возможность.

На этом впрочем, официальная часть, так и не начавшись, закончилась. Курт вдруг разошелся и поведал, как ему удалось обнаружить непонятную активность возле красной планеты. Затем не заметил, как перешел на смешные истории из жизни астрономов. Их оказалось у него предостаточное количество. Пытался острить, но не каждый из присутствующих мог понять его юмор. Майкл в лишний раз убедился, что шутки у всех разные. Кто-то смеется над фразой: "сколько нужно феминисток, чтобы ввернуть лампочку?"

Неожиданное предложение Тихонова исполнить "Подмосковные вечера" было воспринято на ура. Тихая и добрая мелодия, под звуки местного оркестра, прокатилась по ресторану. Потом все спели гимн астронавтов. Веселились вовсю. Медленно, но все, же ужин приблизился к концу.

Когда он закончился, разошлись по номерам.

С того времени как закончился ужин, прошло пол часа. Удобно расположившись в кожаном кресле, Майкл смотрел спутниковый канал MTV. Передавали ретро программу. На экране пела группа АВВА. Группа, существовавшая сто лет назад. Все это создавало интимную атмосферу. Роберс ждал Агнессу, он заказал пиццу и бутылку шампанского, все это теперь стояли перед ним на столике. Он подумывал заказать русские щи, но, кажется, они были не к месту. Его белый костюм был его последним приобретением на родине. Черная рубашка и белый галстук смотрелись очень даже не плохо. Не хватало только дамы, которая должна была придти с минуты на минуту. Когда в дверь постучались, он встал и открыл.

Перед ним стояла Агнесса. На ней было синее платье с вырезом. Она успела переодеться. Вэнг медленно вошла в номер и опустилась в кожаное кресло.

– Нет, нет, садитесь на диван, – пробормотал Майкл.

Она садиться на диван и оправляет платье, которое обнажило черные чулки. Косой взгляд. Прилив энергий. И тут же звучит вопрос:

– Шампанского?

– Да.

Майкл откупоривает бутылку, так что брызги напитка попадают на эти красивые ножки.

Он наливает напиток в бокалы. Подавая его Агнессе, он произносит тост:

– За воспоминания!

– За Венеру.

Майкл вздохнул и пробормотал:

– Как жаль, что мы не встретились раньше!

– Мне тоже жаль, – прошептала в ответ Агнесса, когда тот сел рядом с ней.

Его рука нежно проскочила между спинкой дивана и обняла ее за талию. Она посмотрела на него и улыбнулась.

– Я хочу вас! – простонал он.

После чего прижал ее к себе и страстно впился губами в ее губы. Казалось, что этот поцелуй длится вечность. Языки соприкоснулись, и мощный импульс пробил их обоих. Руки Майкла так и заскользили по ее телу. Все ниже и ниже. Платье задралось, обнажая ажурные кончики черненьких чулок и розовые бедра. Они скользили и скользили под платье.

Агнесса застонала. Легкая истома вновь пробила ее. Другая рука Майкла медленно приблизилась к застежке молний. Резкое движение и вот уже платье сползло, вниз обнажая такие же розовые плечи. Платье слетает на пол, оставляя Агнессу в эротичном черном белье. Это был черный атласный бюстгальтер, черный атласный пояс для чулок и точно такого же света атласные трусики. Вскоре за платьем последовал и бюстгальтер. Руки нежно ласкали женскую грудь. Губы слились в поцелуе. Тихо играла медленная музыка на канале MTV, создавая интимную обстановку. Крепкие мужские руки скользят верх и вниз. Ручки Агнессы впиваются своими коготками в спину Майкла. Тот застонал. Его руки скользнули вниз и спустили с нее трусики. Одновременно слетела и одежда Майкла. Она медленно присела на пол. Через несколько минут уже он ласкал ее везде.

Вскоре обнаженные они слились в длительной оргий, постепенно переходящей в песнь любви.

Тела бились в экстазе. Стоны наполняли номер. Временами казалось, что они сливаются в мелодию. Она так была хороша в постели, что уже потом на Марсе он вспоминал эту ночь. Секс, секс, секс – кричал воздух в комнате. Секс, секс, секс – пели обнаженные тела.

Кто бы мог подумать, что секс был ее смыслом жизни. Они любили друг друга неистово, отдаваясь так, как будто это была их последняя ночь. Неизвестность толкала их на это. Руки и ноги меняли свое нахождение в комнате постоянно. Стоны продолжали и продолжали звучать, заглушая возникший скрип дивана. Ее глаза заблестели в предчувствий приближающего оргазма. Тело затряслось, и в комнате раздался тихий стон оргазма.

Где – то в душе они жалели, что не встретились раньше.

* * *

Когда первый луч солнца проскользнул в узкую щель в шторах, спящие проснулись. Майкл поднялся с диванчика первым (Агнесса предпочла еще чуточку поваляться, наблюдая за действиями Роберса), накинул махровый халат на голое тело, подошел к телефону и набрал номер ресторана.

– Два легких завтрака в номер пятьсот сорок шесть, – проговорил он, когда на том конце сняли трубку.

Агнесса взглянула на него, потянулась и села на кровать, прикрываясь белой простыней.

– Может, мне все-таки уйти? – спросила она, – Вдруг, мы нарушили правила в этой русской гостинице? Не дай бог, мы задели русскую мораль?

Встала с постели. Майкл посмотрел на нее и понял, что по-прежнему ее хочет. Она же на него не взглянула. Подошла к стулу, где лежали ее вещи. Оделась.

– Дорогая ты отлично выглядишь. – Сделал комплемент Роберс, когда Агнесса подошла к зеркалу, что висело в коридоре.

– Я рада, что провела эту ночь с тобой, – сказала она, словно не расслышала его слов. – Застегни мне, пожалуйста, молнию на платье. Но я боюсь, что эта ночь может оказаться единственной наедине.

Под понятием – "наедине", подразумевались интимные отношения. Увы, но сексуальные отношения между людьми находящимися в невесомости, после нескольких лет исследований, медицинскими организациями Земли были запрещены. Говорили, такие контакты вредно сказываются на организмах мужчины и женщины. В их случае, когда гравитация будет поддерживаться во время полета тем более. А уж, какие будут условия на Марсе, одному богу известно.

Роберс подошел к ней. Агнесса повернулась спиной к свету, и он застигнул молнию. После чего припал к ее шее губами.

– Не надо, – простонала она, отстраняясь от Майкла.

Оттолкнула, да так, что Роберс чуть не упал на раздвинутый диван-кровать.

– Ты чего? – Пробормотал он.

Агнесса ничего не сказала. Села на стул и стала надевать чулки. Она даже приподняла повыше край подола, чтобы подразнить Роберса. Пристегнула их к поясу и подмигнула. Майкл приподнялся с дивана, что бы посмотреть это незабываемое зрелище, но было поздно. Вэнг поправила платье и вовремя. В дверь постучались.

– Да, да входите! – Произнес Роберс.

Вошел официант. Поставил завтрак на стол и удалился, предварительно взяв чаевые.

– Ну что продолжим наш вчерашний разговор? – Спросила Агнесса.

– Можно и продолжить разговор. Расскажи, про свою жизнь на Венере. Я ведь рассказал про свою.

– На Венере? – переспросила девушка.

– Да, про свою работу на второй планете от солнца.

* * *

В тот день, после тренировок, связанных с полетом на орбиту Земли, Роберс все-таки был вынужден встретиться с горожанами. Подъезжая к гостинице, Майкл в окно микроавтобуса заметил копошившуюся на крыльце свиту мэра, во главе с самим градоначальником. Тому волевым решением удалось "уговорить" директора местной филармонии организовать встречу с известным космонавтом. По счастью распространение билетов не было такой уж большой проблемой. Часть распространили среди организации, другую (меньшую) пустили в продажу. Деньги, которые выручили в ходе встречи, предназначались для уборщиц, которым еще предстояло оттереть ту грязь, что принесли посетители с улицы.

Сначала мэр, хотел взять на встречу только Роберса, но когда тот обмолвился, что на Венере побывала и Агнесса Вэнг, тот согласился взять и девушку. Какое же было удивление обоих путешественников, когда они вышли на сцену филармонии. Зал был набит битком. Несмотря на ограниченное число кресел, пришедших было на много больше. Сидели на ступеньках, между рядов. Были поставлены несколько рядов и на сцене, как потом заметил Роберс, эти места заняла свита мэра. Сам же мэр, сидел за столиком рядом с астронавтами.

Посреди зала стоял микрофон.

Первым выступал Роберс. Он почти слово в слово пересказал свою книгу. Потом выступила Агнесса. Рассказывала она о инопланетной флоре и фауне. Особенно внимание уделила "Flower-predatoru", Хундуре и табаргане. По всем трем формам жизни были дополнительные вопросы. Вспомнила Вэнг и о странном существе, прозванном Валентином Петровичем Бережановым – херувимом.

А закончилось шоу, речью мэра. Последняя фраза:

– Если жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе. Науке этого пока неизвестно, зато доподлинно известно, что на Венере, по крайней мере, лет сто назад она была.

По залу раздались аплодисменты. Когда же слушатели стали медленно покидать филармонию, Роберс облегченно вздохнул. Ему, после тренировок и выступления хотелось только одного – выспаться.

На следующий день, экипаж "Специалиста" не в полном составе (Гладковы были уже на космическом корабле) направлялся к стартовой площадке "Бурана 55".

Утром, гладко выбритый, с дипломатом, где лежало личное оружие, в новенькой униформе, разделяемый чувством любви, Майкл Роберс стоял у входа гостиницы. Агнесса мирно щебетала с профессором, а Стюарт ходил от дверей до скамейки и обратно. Казалось, он нервничал.

Подъехал темно-синий автобус с эмблемой космопорта на борте. Русская сборка, моделей такого типа, вот уже лет пять, как во всем мире не выпускали, но здесь в России они еще использовались.

– Майкл, вы сегодня рано встали? – спросила вдруг девушка.

– Рано, – кивнул Роберс, – после вчерашнего устал, как черт. Спал, как убитый. На удивление без сновидений.

Неожиданно американец решил пошутить. Шутку оценил только Стюарт. Ехонсон наоборот выпучил свои глаза на Майкла и произнес:

– Мистер Роберс, я не понимаю вас, поэтому говорю, сосредоточьтесь на предстоящем старте, вдруг он сорвется…

– В России, – перебил профессора, шофер, открывший двери в микроавтобус, – полеты в космос не срываются, и уж тем более не откладываются. – Задумался, словно подсчитывал, сколько лет прошло, стой поры, – по крайней мере, лет этак восемьдесят.

Майкл посмотрел на шофера. Человек взрослый, полжизни уже прожил. Такой шутить не будет, но и преувеличить может. Патриотизм. На русском синий костюм, перепачканный маслом с надписью на латинице "Svobodnyi". Видно ему стало неприятно, когда профессор сказал, насчет того, что старт сорвется. Теперь он улыбнулся, и произнес:

– Господа! Карета поддана!

Астронавтов смутило пренебрежительное отношение русского к своему транспортному средству. Назвать микроавтобус – "каретой" было чем-то этаким. Между тем, то открыл багажное отделение, в которое путешественники сразу же поместили дипломаты. Прошли к двери и стали, один за другим забираться в автобус. Пропустив сначала первой девушку. Расселись. Майклу не повезло, его соседом стал Стюарт.

Майкл убедился, что все сели и произнес:

– Можем ехать!

Шофер заглянул в салон. Достал сигарету, и, не спрашивая разрешения, закурил. Дымок просочился в салон. Американцы и девушка закашляли. Профессор потянул носом дым и фыркнул, понимая, что русский курит не дорогой табак. Агнесса недовольно проворчала. Шофер не обратил на это никакого внимания. Он окутал себя дымом и сказал:

– Придется подождать полковника Тихонова. Он ответственен за вашу доставку на космодром. Без него ехать не могу.

Делать ни чего не оставалось, как разместиться поудобнее и ждать. Стюарт на всякий случай, а вдруг русский прислушается к его просьбе, сделал замечание на счет сигарет. Тот видимо решил, не накалять ситуацию и погасил. Не смотря на запрет на курение в общественных местах, некоторые его нарушали. Когда-то в начале века в России началось повальное увлечение курением. Курили все. Дети, только-только закончившие второй класс, одиннадцатилетней школы, женщины (в том числе и беременные) и мужчины, которых по сравнению со вторыми было куда меньше. Сигарета для ребенка значила, что он повзрослел, для женщины – модно. Наконец, кому-то в руководстве страны все это надоело, и началась массовая агитация против курения. Как обычно делается, из одной крайности в другую. И все же к середине двадцать первого века курильщиков в России стало меньше.

Потухшая сигарета заставила вздохнуть астронавтов свободнее. На их лицах появились улыбки. Чтобы чем-то заняться, Майкл рассказал парочку космических анекдотов.

Между тем желание оказаться на космодроме усиливалось. Больше всего Роберсу хотелось оказаться на "Специалисте". Он вдруг задумался. Из небытия его вывел голос Стюарта.

– Мне все хочется спросить, как она в постели? – шепотом на ушко, чтобы девушка не расслышала, произнес он.

Сдержат себя, и не врезать наглецу в морду. Тут нужно мужество, и Майкл нашел его в себе. Не стоило в работу впутывать личную жизнь, и не каждому нужно знать, что у них было. Поэтому он отшутился:

– Я бы хотел об этом не говорить. Давай замнем эту тему.

– Как хочешь, – молвил Стюарт. Он уже хотел найти тему для другого разговора, но не успел. На уазике подъехал полковник Тихонов.

Он поздоровался с путешественниками. Извинился за опоздание. Сел на переднее сидение недалеко от шофера и сказал:

– Поехали Вадим!

Щелчок в сознании Роберса. Сразу промелькнула в памяти ночь с Агнессой. Затем всплыли события происшедшие на Венере. И перед глазами всплыл облик Вадика Перчикова. Стало вдруг стыдно за свой поступок.

Шофер закрыл дверь и повернул ключ зажигания. Мотор работавший, на спиртовой эссенций, загудел, и машина медленно стала отъезжать от гостиницы.

Когда выехали на шоссе, ведущее к космодрому, полковник Тихонов повернулся к астронавтам и спросил:

– Может, у кого ни будь, возникли вопросы?

Вопросов не было.

– Ну что ж, – продолжил Тихонов, – на орбиту вас доставит "Буран". Его поведут Капитан Вронский и лейтенант Трошкин…

Его прервал Ехансон.

– Хотелось бы узнать, отчего столь знаковое событие не освещается прессой? – поинтересовался он.

Полковник осмотрел всех и сказал:

– Все это из-за вас профессор, вы предположили, что Марс обитаем. Мы решили перестраховаться. Кто знает, а вдруг за планетой, за теми же телевизионными трансляциями там, на Марсе ведут наблюдение. Вы ведь не хотели, бы умереть, так и не долетев до нее. Есть предположение, что именно из-за этого фактора и прервалась в свое время связь с базой на Фобосе. Надеюсь, я доступно изложил?