Текст книги "Евангелие от космонавта (СИ)"

Автор книги: Александр Владимиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Annotation

Мир романов Ал. Казанцева, Б и А. Стругацких и А. Мартынова. Венера, какой ее представляли в середине прошлого века. Если, тебя не устраивает, что планет выглядит по иному, что на ней нет супердавления и температур в 400 градусов цельсия, ступайсбе мимо и не отвлекайся на чтение этого романа. Побереги друг свое время и нервы. ПОКА ЕЩЕ НЕ ПЕРЕДЕЛАНАЯ ВЕРСИЯ БУДУЩЕГО РОМАНА.Передалнная верся выкладывается по частым: Часть 1 – http://zhurnal.lib.ru/editors/a/aleksandr_w_s/eoa1.shtml Часть 2– http://zhurnal.lib.ru/editors/a/aleksandr_w_s/eoa2.shtml Часть 3– http://zhurnal.lib.ru/editors/a/aleksandr_w_s/eoa3.shtml Спорное и непонятное, идущее в противовес с признанными фактами и теориями… Я начал его писать еще, когда учился в школе, а это было аж 20-ать лет назад. Не по порядку… ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ ВЫЛОЖЕНА НЕ ПОЛНОСТЬЮ, И БУДЕТ ВЫКЛАДЫВАТЬСЯ ПО МЕРЕ ПЕРЕДЕЛЫВАНИЯ ТЕКСТА,

Владимиров Александр

Акт 1: Майкл Роберс на Венере

Акт 2: Лунная соната Майкла Роберса

Акт 3: Одиссея Майкла Роберса

Глоссарий и сноски

Владимиров Александр

Евангелие от космонавта

Акт 1: Майкл Роберс на Венере

Интерлюдия первая.

На далекой звезде Венере

Солнце пламенней и золотистей.

На Венере, ах, на Венере

У деревьев синие листья.

Николай Гумилев.

Планета Земля. Юго-запад США.

Ноябрь 1952 года.

– Ну, надо же, – проворчал седоволосый пожилой американец, когда неожиданно, посреди пустыни, у его старенького «Форда-кабриалет» перестал работать мотор, – что за напасть такая, вечно мне в последнее время не везет.

И надо было такому случиться, что заглох он не где-нибудь, а посреди Калифорнийской пустыни, где на милю ни одного телефона, чтобы связать с автосервисом.

– Ну, вот и застрял ты Джордж, – проговорил он самому себе, – в шестьдесят один год, и ну, надо же, такие неприятности. М – да….

Он выругался, пнул со всей силы по переднему колесу, как будто оно было в чем-то виновато. Развернулся и, открыв дверцу, сел на заднее сидение автомобиля. Порылся в кармане рубашки с короткими рукавами, достал замусоленную до невозможности старенькую сигару и закурил.

– Видать, придется ждать попутную машину, – проворчал он, – ну, ездить же кто-нибудь по этой чертовой трассе, – пустил кольцо дыма, расслабился, – эх жаль, – вздохнул, – жаль, что сорвется презентация моей книги. Очень жаль.

Причиной того, что он оказался в пустыне, была обыкновенная книжка, написанная им от нечего делать и от изобилия свободного времени. Так уж получилось, что содержание понравилось одному редактору. Тот предложил ее опубликовать, и вот теперь уже в солидном возрасте Джордж Адамски(1) вынужден был спешить на презентацию. Издатель сообщил по телефону, что туда приедут очень высокопоставленные шишки из НАСА. Вряд ли писатель ввязался бы во всю эту авантюру, сослался, что здоровье его уже не то, но старый приятель, он как раз присутствовал во время телефонного разговора, настоял на важности этой поездки Джорджа. Ехать они согласились вместе, но в последний момент у товарища изменились обстоятельства, и ехать ему пришлось одному.

И вот теперь, как и тринадцать лет назад, когда польский эмигрант, спасаясь от большой войны, переехав в США, он вновь оказался в полном одиночестве. Тогда это было вынужденное одиночество, правда, с небольшим кусочком счастья. Двадцатого ноября тысяча девятьсот тридцать девятого года, после того, как немецкие солдаты, чеканя шаг, вошли в Варшаву, Джордж, оставив в Польше жену – "старую перечницу", сошел на Североамериканский берег.

Здесь в США ему так и не удалось встретить ту единственную, что смогла бы скрасить его одиночество. Его дети, не смотря на все мольбы и приглашения приехать к нему, остались в Социалистической Польше.

Американец вновь закурил. Привычку к сигарам он приобрел уже здесь, когда вместо привычных сигарет, ему однажды пришлось купить кубинские сигары. Ну, те самые, что предпочитал курить его кумир писатель Эрнест Хемингуэй.

Задумался, вспомнил прошлое. Бросил беглый взгляд на пустынную дорогу.

– Черт, – снова проворчал он, – вот уже час, как здесь жарюсь и не одной машины. Кто-то ведь должен проехать мимо.

Сидеть надоело, и Джордж выбрался из машины, чтобы размяться. Ему уже стало казаться, что его тело начало затекать. Прошелся, остановился, задумался, и о чем-то вспомнив, вернулся к автомобилю. Включил приемник. Нервно, словно куда-то торопится, стал крутить на нем ручку, пытаясь поймать в эфире что-то дельное. Из приемника раздавалось только шипение.

– Что за напасть, – пробормотал он, – даже радио не работает в этой пустыне. Сидеть же в этой мертвой тишине, наедине со своими мыслями – просто утомляет.

Поговаривали, что именно в этой пустыне, у Пентагона была одна из самых секретных баз, за номером не то пятьдесят два, не то пятьдесят три. Джордж не помнил точно, какая это была цифра. Да и вообще не был уверен, что именно в этой пустыне она находится. Хотя…

Он снова покрутил ручку приемника, ну, хоть сигналы с этой базы поймать, но, увы, все было тщетно. В эфире мертвая тишина.

Затушил сигару и запихнул в карман. Желание курить осталось, но он приложил все усилия, чтобы сделать перерыв. Затем Джордж открыл дверь автомобиля и плюхнулся на заднее сидение. Невольно взглянул на голубое небо. Мысль оглядеть горизонт от края до края, пришла неожиданно. И тут его взгляд зацепился за странный металлический диск, размером с вертолет Сикорского(2), что бесшумно, медленно опускался в нескольких метрах от его старенького "Форда".

– Ну вот, уже и галлюцинации начались, – проворчал он.

Американец несколько раз ударил себя по щеке, ущипнул, но все было тщетно. Видение странного летучего объекта не пропало. После того, как предпринятые им примитивные методы, проверить, что это ему снится, не помогли, в сознании Джорджа всплыло утверждение, что это не галлюцинация.

– Матка боска, – пробормотал Адамски, переходя на родной польский язык, и перекрестился, хотя в душе давно уже был атеист, – что это еще такое?

Если это не видение, то что? Возможно, он стал простым свидетелем секретных экспериментов военных, которые изобретали новое оружие против Советов.

– Свидетелем, – проговорил он вслух, – а свидетелей что? – спросил Джордж сам себя, – правильно убирают…

Но это явно не был не объект военных. Вел тот себя как-то странно, если не сказать по-другому.

– Неужели НЛО, – прошептал Джордж, и почувствовал, что не так далеко от истины.

Инопланетный корабль, а в этом американец нисколько теперь не сомневался, медленно коснулся желтой глинистой поверхности пустыни и замер. Люк, возникший на обшивке корабля, медленно отъехал в сторону. Небольшой металлический трап вывалилась из него и с громким хлопком коснулась земли. В образовавшемся проеме возник силуэт человекоподобного существа. Тот, по всей видимости, вначале осмотрел местность посадки, и лишь только после этого сделал шаг вперед.

Только когда пришелец ступил на родную для Адамса землю, Джорджу удалось разглядеть того отчетливее. На инопланетянине был комбинезон, чем-то напоминавший тогу, круглый прозрачный шлем, сквозь который проходили солнечные лучи, создавая вокруг головы пришельца некое подобие нимба. В этом Джордж был точно уверен, так как несколько раз сам зачарованно рассматривал старинные иконы, когда еще жил в довоенной Варшаве. Лицом инопланетянин походил на человека.

Пришелец снял шлем, волосы длинные белые, тут же упали волнами на широкие плечи гуманоида, и втянул ноздрями воздух. Тот явно не привел его в восторг. В нос тут же были вставлены какие-то непонятные для американца приспособления. Вновь гуманоид втянул в себя воздух, и только в этот раз улыбнулся. Разглядел землянина и проговорил:

– Я рад видеть вас – Мистер Адамски, – сделал он это на американском варианте английского языка. – Вы, не ошиблись, – добавил пришелец, словно прочитав мысли писателя, – но я действительно прилетел с другой планеты.

Джордж побелел. Сжался. Ему не хватало, чтобы его похитили. Второй раз в жизни Адамски явно ощущал опасность. В первый раз это было в начале сентября тридцать девятого года.

– Нет, вы мне не нужны ни для опытов, ни для исследований… – произнес пришелец и замолчал.

– А для чего? – пролепетал американец, чувствуя, что даже после слов пришельца, страх не покинул его.

Впервые для Джорджа дошло, что гуманоид назвал его по имени. И если чтение мыслей американца не удивило, то вот-то что пришелец знал, как того зовут, подвергло старика в шок. Адамски вдруг представил себя совершенно голым в женском общежитии, но он тут же отогнал эти ненужные мысли. Но отступать сейчас было не куда, да и никто не сможет придти к нему на помощь.

"Забавно, а с какой он галактики, а еще лучше с планеты…" – подумал американец и пристально посмотрел на пришельца.

– Я представитель цивилизации с Авроры, – вновь прочитав мысль, ответило на незримый вопрос гуманоид, – вам она известна под названием Венера. Ну, а вы, – тут венерианец сделал паузу, – Джордж Адамски – писатель, один из тех, кто заявил во всеуслышание, о проблемах ядерных испытаний на Земле. Мы же, одни из немногих, кто обеспокоены, тем усилением радиоактивного фона, что исходит с вашей планеты. Вы понюхайте свой воздух, – посоветовал гуманоид, – он такой неприятный стал за последние сто лет…

Адамски потянул воздух. Пахло бензином, табачным дымом и еще сотней непонятных и незнакомых ему запахов. Удивительно, как он этого раньше не замечал? Джордж оторвал взгляд от инопланетянина, проглотил слюну, пропитанную вкусом табака, и перебил:

– А я то, что могу сделать? Я ведь всего лишь винтик, – тут он спародировал инопланетянина, – в цивилизации с Земли?

Пришелец задумался. Вопрос был таким неожиданным, что со стороны показалось, что кто-то нанес ему сильный боксерский удар, от которого тот потерял ориентацию.

– Сначала объявите всем, что вы нас встретили, скажите всем, что Венера обитаема, что в космосе есть жизнь, что "Парадиз", ждет возвращения, и что господь не доволен…

Пришелец говорил, а американец вдруг почувствовал себя идиотом. Пришелец вдруг перешел на религию. Несколько раз упомянул сначала рай(3), затем господа, Спасителя, Люцифера, причем последнего тот назвал не иначе как – Люции Вер. Неужели и венерианцы верят? И неужто их пугает апокалипсис? Гибель мира, которая может произойти из-за испытаний ядерного оружия?

– Полеты в космос, – продолжал между тем говорить венерианец, – для нас являются обыденной вещью, мы ими пользуемся с момента нашего изгнания с "Парадиза". Впрочем, скоро, они станут, обыденными и у вас. Мы и жители другой планеты, не хочу пока называть ее имя, часто посещаем вашу планету, на протяженнее ее существования. Здесь на "Земле", я правильно называю вашу планету?

Адамски кивнул.

– Погибло много моих соотечественников. Основной причиной их гибели были вы люди, но в этом нет вашей вины. – Тут гуманоид вдруг сменил разговор, – А сейчас мистер Адамски, не желаете прокатиться в сторону Луны, и убедиться в моей искренности?

Джордж, конечно, мог бы отказаться. Сказать – нет. Но после того как взглянул на шоссе, на котором по-прежнему не было ни одной машины, махнул рукой и произнес:

– Ну, поехали…

Пришелец улыбнулся, показал рукой на трап, и ушел вовнутрь этого загадочного объекта. Адамски последовал за ним.

На следующий день, когда Джорджа Адамски нашли спящим в стареньком «Форде-кабриалете». В его странный бред, никто не поверил. А что он встретил здесь в пустыне венериан, был поднят общественностью на смех, ну кто поверит писателю, проведшему в пустыне сутки, вообще приняли за полный бред, сославшись на солнечный удар, который якобы получил беллетрист, провалявшись почти сутки на солнцепеке. Здесь и у нормального человека может поехать крыша, а уж у человека с воспаленной фантазией тем более.

Земля 1965.

В тысяча девятьсот шестьдесят пятом году он умер.

На Луне так и не удалось обнаружить, оставленный венерианами город. Информация, полученная вездеходом из вулканического кратера на Венере, русскими и американскими учеными была принята на ура. Эти данные были посчитаны за параметры Венерианской атмосферы, и на полеты в сторону второй планеты солнечной систему был наложен запрет, из-за нецелесообразности ее освоения. Оставалась только одна планета в ближнем космосе, пригодная для освоения – Марс, но и он не давал возможностей.

Но все это уже произошло после смерти Джорджа Адамски, а сейчас в последние годы жизни по-прежнему продолжались ядерные испытания. И в один из моментов даже показалось, что вот-вот все рухнет…

Венера. Год 2054.

Шел холодный и противный дождь. Казалось, что мир плакал.

Тучи плотными слоями закрывали небосвод второй планеты от солнца, и выглядело как-то удивительным, что здесь могла существовать жизнь.

Трудно подумать, что здешняя природа, подстроившись под местные законы, жила в ожидании редких затиший, которые подчас длились всего лишь какие-то часы, если не меньше. Хотя бывало, что этот противный и вечный дождь ни с того ни сего прерывался на неделю, изредка на две. Вот и попробуй, угадай, когда будет следующая пауза в этом бесконечном потоке слез.

Сейчас погода издевалась по полной. Ливень лил уже седьмые сутки, после четырех дневной паузы. За это время он-то сбавлял свои обороты, то вновь усиливался. Но и он, скользкий и противный должен был когда-то прекратиться. И этот момент настал.

Туча, принесшая непогоду, ушла на запад. Последняя капля ударилась о ствол дерева и медленно стекла вниз во влажную и липкую почву, которая в этих условиях так и не успевала основательно просохнуть.

Маленькое существо, покрытое зеленым мехом, с большим и пушистым, как у белки хвостом, вылезло из своей норки, что находилось у края проселочной дороги, и закрутило головой по сторонам. Неожиданно махонькие, как бисер, глазки животного заметили два очень странных и непонятных объекта, которые, по всей видимости, были живые, так как вылезли из дупла дерева, возникшего вот так из неоткуда, прямо посреди дороги, построенной хозяевами планеты в старые добрые времена.

Хищники, а именно так предположило маленькое существо, были огромными и передвигались на двух лапах. Кроме всего имели они большую голову с единственным глазом и большой хобот, который отчего-то был спрятан в складках тел.

Венерианский зверек издало непонятный звук, в котором только представители его вида, смогли бы разобрать слово – "Сумчатые".

Один из хищников, сжимал в странных лапах палку, по всей видимости, отломанную от дерева, из которого те вылезли. "Самка, – решил зверек, разглядывая пришельцев, – только они себя чувствуют в безопасности, имея в лапах средства защиты". Ну, раз это самка, то второй, скорее всего самец. Этот не стал ломать веток, а просто поднял с почвы камень и зажал в кулак. И лишь только после этого подошел к упавшему поперек дороги еще одному дереву. Присел на него. И тут до "пушистика" донеслись резкие и непонятные звуки, которые вдруг неожиданно издал самец. После чего в его лапах откуда-то появилось то, что уничтожает все живое, даже здесь на пропитанной сыростью планете.

Такая смерть в этих краях бывает только, когда погода портится окончательно и в небе появляются молнии. Сейчас же это нечто страшное и непонятное спокойно плясало на лапе чужака, словно они были друзьями. Причем хищник не испытывал боли, что было уж совсем непонятно и нелогично.

Тем временем самка отошла от дерева и с почвы стала поднимать поломанные ветром ветки, и складывать их в кучу. Когда она закончил свою работу, самец наклонился и поднес к этой куче "смерть". Ветки вспыхнули, и небо озарилось ярким пламенем, вокруг стало светло, и стало слышно, как затрещала горевшая древесина.

Где-то вверху, прямо над головами странных существ заколыхались ветки. "Пушистик" поднял голову вверх и увидел, как существо с двумя крыльями и большой, занимавшей большую часть тела, головой унеслось вдаль.

Вдали неожиданно хрустнула ветка. Потом раздался звук падающего дерева. Что-то прорычало севернее.

Самец издал непонятные звуки, самка тут же отозвалась.

Неожиданно глупый интерес возник у "пушистика", где-то в потаенных коридорах разума, и заставило его сделать первую ошибку в своей жизни. Ему вдруг захотелось посмотреть их поближе, и он двинулся. Пока он был в тени, они его просто не видели, но теперь, когда маленькое зеленое существо вышло на свет костра, его заметили.

Самка уставилась на него и медленно подняла палку на уровень груди, и тут…

Удар молнии, вырвавшийся из деревянной палки, поразил "пушистика", и тот рухнул замертво во влажную траву.

Маленькое существо было мертво.

1

– Я нарекаю его – венерианский табарган, – помпезно молвил землянин, поднимая с поверхности Венеры, окровавленное тельце маленького пушистого существа.

Что обозначало слово "табарган" охотник и сам не знал, произнес первое, что пришло на ум, и улыбнулся. Жаль вот только его улыбки товарищ не увидит. Стекло скафандра было тонированное, и увидеть, что происходит внутри скафандра, пока не поднимешь защитный экран не возможно. Валентин Бережанов, так звали второго исследователя, взглянул на безжизненное тельце и, покачав головой, проговорил:

– Майкл, ну, чем тебе помешал этот зверек?

Охотник, которого звали Майкл Роберс, смутился и даже покраснел, но вот только этой реакции, все из-за того же защитного экрана, его напарник, мужчина лет сорока пяти, опять не увидел. Русскому поступок американца явно был не по душе. Хотя, как знал Майкл, когда-то на Земле Валентин Петрович Бережанов – являлся заядлым охотником. С ружьишком любил по тайге побродить. Но в душе этот неразумный поступок Роберса он, скорее всего, осуждал. Американец на Венере был без году неделя, а уже вел себя по-хозяйски, лишая жизни местную фауну. Смогли сам Валентин Петрович пристрелить этого зверка, если в этом была необходимость, русский астронавт твердо ответить не смог бы ни когда. Ему часто вспоминался тот случай в лесу несколько лет назад. Тогда, еще на Земле, во время охоты, он не увидел маленького медвежонка, что крутился около убитой им медведицы. Что-то лопнуло тогда в его сердце. Чувство вины перед этим бурым комочком охватило Валентина. Сначала он, поддавшись эмоциям, хотел взять его с собой, но вовремя передумал, решив, что вполне возможно малому в лесу будет лучше. Правда сам астронавт тогда несколько дней ни ел и не пил, уходил в тайгу и пытался издалека в бинокль наблюдать за косолапым. Именно за этими занятиями он и осознал, что и сам мог оказаться в такой ситуации. Плюс ко всему старый американский фильм с Арнольдом Шварценеггером(4), где инопланетный охотник устроил охоту на людей. Именно с того самого дня и повесил Валентин Петрович ружье на крюк. Все реже ходил в лес на охоту с друзьями даже за компанию. Когда же у него спрашивали, почему он так поступает, говаривал:

– Ну, не могу я ружье без причины использовать, ни против животного, а уж тем более человека.

Правда и вегетарианцем Бережанов не стал.

Даже когда прибыл на станцию "Туманную" предпочитал в экспедиции ходить без оружия.

– Двум смертям не бывать, а одной не бывать, – сказал как-то раз он своему другу Игорю Семеновичу Молодцову.

Но стоит вернуться к персоне самого русского астронавта. Если американец на планете был без году неделя, то тот в отличие от Роберса, был тем первым человеком, чья нога коснулась этой таинственной и загадочной планеты в две тысячи пятьдесят третьем году. Тогда его маленький одноместный корабль приземлился у базы, которую за год построили роботы. До этого Валентин Петрович крутился вокруг Венеры, как сателлит, и лишь после того, как убедился, что последние сведения о состоянии планеты верны (а те отличались от информации полученной сто лет назад), согласился с приказом о начале освоения второй планеты солнечной системы.

Параллельно с кораблем Бережанова к планете летел тогда еще один, укомплектованный на сто процентов роботами, которым предстояло построить на Венере две исследовательских станции (в разных районах): "Туманную" и "Солнечную". Когда была построена первая, а через полгода вторая, по инициативе Валентина Петровича, в дебрях планеты, возле огнедышащего вулкана роботы начали строить третью базу, получившую название из-за местонахождения "Огненной".

Весь первый год пребывания на планете Бережанов был один, если не считать роботов сновавших по базе, и лишь только потом сюда прилетела усиленная экспедиция из трех кораблей. А еще через полгода прибыл на Венеру и молодой американский летчик (недавно закончивший службу в армии США) – Майкл Роберс. Рубака парень, как любил говорить о себе он, и большой любитель поохотиться.

Еще в первые дни своего пребывания на Венере задумал Валентин экспедицию к местной речке, что протекала в нескольких десятках километров от "Туманной". Несколько раз Петрович пересекал ее во время своих поездок ко второй станции. Но все его наблюдения были мелком, а астронавту хотелось более скрупулезного исследования. Когда же в штате сотрудников появился Майкл Роберс, мечта Бережанова стала приобретать осязаемые контуры. Вот только венеролет пока находился в разобранном состоянии, а механики Молодцова корпели над его сборкой.

Поутру, когда еще бушевал сильный ливень (ждать, что тот прекратится, не было смысла) космоиследователи покинули станцию на стареньком, перенесшим уже не одно путешествие, венероходе.

Именно близость второй планеты к желтому светилу, породили здесь те самые непробиваемые облака, из-за которых на Венере постоянно шел круговорот воды.

Влага с промокшей на неизвестно, какую глубину почвы, поднималась под воздействием солнечного тепла верхние слои атмосферы, создавала густые облака, а потом мощными тяжелыми каплями возвращалась обратно. Отчего на всей планете, или, по крайней мере, вокруг станции, было много болотистых участков.

Зато в венероходе было сухо и комфортно. Тот ехал по неизвестно кем когда-то построенной просеке. И все было бы не чего, если бы не упавшее в результате сильного ветра, за несколько до поездки, упавшее на дорогу дерево, преграждая тем самым путь. Именно оно и заставило космоиследователе выбраться из машины наружу. То ли богиня утренней звезды(5) смилостивилась, то ли еще какие обстоятельства, но ливень вдруг прекратился. Они видели собственными глазами, как последние капли упали в небольшие лужи, образуя крупные пузыри.

Бережанов ни когда в жизни не предполагал, что ему когда-нибудь удастся сблизиться с американцем. Ну, не любил он эту нацию торгашей и проходимцев. Помнил астронавт, как в самом начале освоения Североамериканского континента туда со всех концов хлынули авантюристы. Да и последующие события, когда те возомнили себя людьми высшего сорта, не радовали его. Но, когда он познакомился, то понял, что, не смотря на большую разницу в возрасте, у них с янки оказалось много общего. Роберс, как и любой американец сохранил в себе жилку авантюриста, при этом оставаясь человеком добродушным и простым. А это Валентину Петровичу в том больше всего нравилось.

Поэтому взяв ружье, конструкция старая – земная, и запас продовольствия, они выбрались из машины. Вначале исследователи хотели немного отдохнуть, осмотреться, а уж потом заняться деревом, но все было бы ничего, если бы не злосчастный выстрел Роберса.

– Вам бы американцам только бы пострелять, убить, кого-нибудь, так исподтишка. Что вы за нация такая, – продолжал возмущаться Бережанов, поглядывая на часы коммуникатора, что были у него на руке, – Эх, вы. – Вздохнул тяжело, – Ну, да ладно. Займемся упавшим деревом.

Валентин вернулся к венероходу. Притащил оттуда старенькую бензопилу, оказавшуюся на удивление пригодной. Включил ее и стал пилить.

Тем временем Майкл из ранца достал несколько пробирок, взял пробы грунта. Вернул их на место. Туда же поместил и мертвого зверька.

– Мне показалось, это было перед самым появлением табаргана, будто над нами кто-то пролетел, – сказал он, смотря в затянутое тучами небо.

– Ты в этом не одинок. Я действительно слышал над головой шелест крыльев, – ответил Бережанов, потом посмотрел на американца и добавил. – А теперь помоги мне, давай отодвинем дерево с дороги, мне одному это не сделать.

Они стали толкать ствол, который вскоре уже лежал на обочине, заслоняя собой маленькую норку странного венерианского существа, чье бездыханное тело теперь мирно лежала в ранце Роберса.

– Нам бы лучше поспешить, – проговорил Бережанов, разглядывая небо, – в любую минуту может начаться ливень.

Они еще раз осмотрели просеку. После чего забрались в венероход.

Ветер вновь усилился и с огромной силой стал раскачивать из стороны в сторону деревья.

– Хорошо, что не эвкалипты, – сказал Майкл, когда несколько капель ударили по бронированному стеклу венерохода.

Вдалеке хрустнула ветка, и до исследователей донесся незнакомый звук.

– Так может лаять только собака Баскервилей, – пошутил американец, который после этого рыка не на шутку заметил, как Бережанов побледнел.

Майкл потянулся к ключу зажигания и завел двигатель. Мотор зарычал и венероход понесся по просеке. Где-то позади, где они были еще несколько минут назад, вновь упало дерево.

– Тут что тополя растут, – пошутил Валентин, вспоминая, как сильный, почти ураганный, ветер вырывали с корнем эти деревья в России.

По крыше еще чаще застучали капли. Их звук был таким, что космоисследователи поняли, что это не шторм, и уж тем более не ливень, а обычный затяжной мелкий дождь, от которого и в обычный день на душе кошки скребут.

– Интересно, откуда взялась эта дорога? – неожиданно, после долгого молчания проговорил Майкл.

Бережанов поглядел на него, теперь они были без масок, и сказал:

– Это одна из множества загадок этой планеты, знаешь, Майкл, на любой планете существует множество тайн. По крайней мере, я так считаю, мы освоили Луну, осваиваем Венеру, но ничего о них еще не знаем. Мы даже о Земле, почти ничего не знаем. И ищем ответы, то в истории, то в библии. Марс, между прочим, хранит не меньше загадок. Вот интересно, почему мы вечно воюем. Американцы, русские, евреи, арабы и прочие нации и народности. Что побуждает нас убивать себе подобных. За что надо убивать, ну в природе понятно, там одни служат пищей другим, но здесь. Кто виноват, что существует религиозное нетерпение. Ведь религии мало, чем отличаются друг от друга. Кажется, что была одна религия, а потом ее исказили, или попытались передать разными словами. Знаешь, в России есть такая игра "Сломанный телефон", когда люди передают слово, искажая понемногу. В начале одно, а в конце….

– Все это никто не сможет объяснить, – перебил Майкл, задумался, и добавил, – а вам не кажется, что Бог – эгоист и диктатор. Что диктует нам, как себя вести и что делать. А такая заповедь – как не создай себе кумира. Да ладно с ним. Валентин, вы лучше скажите, почему тогда от его имени совершаются на Земле убийства. Почему он, как он утверждает любящий отец, обрек своего сына на смерть, да и не просто смерть, а мучительную…

– Я, хоть и атеист, – перебил его Валентин Петрович, – но с тобой согласен во всем. Вот тебе не кажется, что все верующие, не зависимо от религии, поклоняются единственному богу, но по какой-то причине расходятся во взглядах, из-за чего готовы перерезать друг другу глотки. Вот хотя бы в христианстве: "НЕ СОТВОРИ КУМИРА" и в мусульманстве "НЕТ БОГА, КРОМЕ АЛЛАХА". Одно и то же, но разными словами. Разве не так Майкл? Вот ты спросил, кто построил эту дорогу? А кем были построены на Земле египетские пирамиды?

Венероход несколько раз тряхнуло. Дождь по прежнему монотонно стучал по крыше и стеклу венерохода.

– Все вопросы кто и как что-то построил, меркнут перед величайшей загадкой Земли. И эта неразгаданная загадка БОГ, – продолжал Бережанов, – в данном случае, я имею в виду дорогу, здесь мог и пройти ураган.

Майкл с сомнением покачал головой, он знал, что такое ураганы. Помнил о них по детским воспоминаниям, которые остались у него о годах, проведенных в Канзасе.

Неожиданно разговор прервался. Венероход выехал к речке.

Позади, остался потушенный костер и дом маленького существа, попавшего под пулю Роберса.

* * *

Черный, от кончика ушей и до хвоста, кот проскользнул в открытую Молодцовым дверь каюты и с разбега плюхнулся на старенький диванчик, неизвестно каким образом привезенный на Венеру с Земли Игорем Семеновичем. Замурлыкал, а затем вдруг начал облизывать лапу, словно намывая гостей.

Механик посмотрел на животное, но, ни чего не сказал. Сколько Игорь помнил Барсик, а так на станции "Туманной" величали кота, вечно шатался по станции в поисках мелких грызунов. Как те оказывались на таком огромном расстоянии от земли, для исследователей оставалось загадкой, но те, очутившись на Венере, приспосабливались к местным условиям жизни, попадаясь, то и дело на глаза людям. И если бы не кот, то, скорее всего, так предполагал и друг Молодцова – Бережанов, мышами бы сейчас кишела вся станция.

Привезенный сюда восемь месяцев назад Барсик, сразу же стал всеобщим любимцем. Отчего все его поступки, иногда детские и глупые, прощались исследователями. Ну, поцарапал обшивку в зале пресс-конференций, так ведь это же пустяки. Вот и бродил кот по станции, где ему вздумается. Правда, выспаться предпочитал он только у Молодцова. То ли диван ему пришелся по душе, то ли Игорь Сергеевич был свой человек.

Вот и не удивил механика приход кота. Неожиданно он прекратил рисовать на мольберте. Отложил кисть в сторону и встал. Вместо того чтобы подойти и погладить котяру, направился к камере-холодильнику. Извлек оттуда пакет молока, продукт на Венере дефицитный, и налил содержимое в стоявшее чуть правее от двери блюдечко.

– Пей, чертяга, – ласково проговорил Игорь Сергеевич.

Сам же вытащил для себя бутерброд с колбасой и начал жевать. Тут стоить отметить, что продукты на Венеру привозили раз в два месяца, с околопланетной станции, что была построена сразу же после высадки людей на второй планете солнечной системы.

– Пей, Барсик, – повторил механик.

Кот прекратил мыть лапу, взглянул сначала на человека, затем на блюдечко. Мурлыкнул и только после этого спрыгнул на пол. Семеня, подбежал и стал жадно лакать молоко. Игорь Семенович потрепал котяру за ухом. Вернулся к мольберту.

Если страстью Валентина Петровича Бережного была охота, то друг его механик Молодцов любил рисовать. Вот только он иногда удивлялся сюжетам своих картин. Стоит отметить, странную тенденцию, какая была у Игоря Семеновича. Во-первых, будучи на Земле тот постоянно изображал космос, а во-вторых, оказавшись на Венере, он вдруг писать пейзажи родной планеты. Друзья, в том числе и Вадик Перчиков, говорили, что тот впал в ностальгию, дескать, скучал по просторам европейской части России. Но какие бы причины не были, но картины Молодцова пользовались на станции большим успехом.