Текст книги "Геомант. Последний из рода (СИ)"

Автор книги: Александр Коротков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Нет. Он бы ударил тебя. А потом и те два амбала еще добавили.

Мне показалось, или в его голосе проскользнула обида и злость?

– Что, неприятные воспоминания?

Да

– А ты кто вообще такой? Как тебя там… Димитр?

Да, собственно, никто, – с грустью в голосе ответил мой невидимый собеседник. – Сын рыбаков, который в пятнадцать лет понял, что его не привлекает всю жизнь бороздить море в дырявой лодке, выуживая скудный улов. Я сбежал от родителей и теперь зарабатываю тем, что пишу стихи и пою в барах.

– Бард, значит. Что же, с этим видом деятельности придется распрощаться. Мне медведь в детстве на ухо наступил.

Я почувствовал его скептицизм.

А как ты выжил после такого? Что-то мне не очень верится, что такой огромный хищник просто мимо проходил, не попытавшись тебя съесть.

Мне стоило больших трудов не рассмеяться:

– Это просто такой фразеологизм. На моей родине так говорят, чтобы подчеркнуть отсутствие музыкальных талантов.

А откуда ты?

Но его вопрос остался без ответа. Дверь медленно распахнулась и к комнату шагнула изумительная ножка, плавно переходящая в стройное бедро. Вместе со вторым шагом обладательница этого великолепия показалась полностью и я, не сдержавшись, восхищенно втянул воздух сквозь зубы.

Ну хоть что-то общее у нас есть – усмехнулся Димитр. – Надеюсь, у тебя нет в планах отправить ее отдыхать без… отработки?

Переживал парень зря. Подобное кощунство просто не могло прийти ко мне в голову.

Глава 2. Знакомство с местной живностью

Ириний стоял в тронном зале дворца Правителя, разглядывая вымощенный красным мрамором пол и не решаясь поднять глаза на своего отца. И было отчего. Клановая магия накладывала на своих носителей некоторые… особенности. Насколько население Кидонии опасалось переходить дорогу младшему сыну Леонида, зная о его дурном характере, настолько сам Ириний боялся гнева своего отца. Клановая вспыльчивость в правителе была возведена в абсолют. Если отец пребывал в дурном настроении – никто не рисковал попадаться ему на глаза.

Леонид, правитель Кидонии, бесстрастно смотрел на своего младшего сына. Темные, почти черные глаза на квадратном лице без какого-либо намека на морщины, несмотря на пышно отпразднованный весной сорокапятилетний юбилей, излучали лишь скуку.

– Что ты можешь сказать в свое оправдание, сын?

– Отец, этот стихоплет посмел подсесть к моей девушке. Я не мог стерпеть такое оскорбление…

– Меня не интересуют мотивы, по которым ты полез в драку! – рявкнул разом потерявший все напускное спокойствие Леонид и Ириний наклонил голову еще ниже, прижатый аурой гнева.

– Если тебе нравится бить морды черни в кабаках – меня это не касается. В конце концов, быдло должно знать свое место и не грех им иногда его напомнить. Меня интересует, как ты позволил непонятно кому себя ударить? И не просто ударить – ты вчистую проиграл!

– Я… Я не знаю, отец. Он действовал очень стремительно и я не успел воззвать к огню.

Маленькая ложь. Воззвать-то он как раз успел. Не успел воспользоваться.

– Кажется, тебе пора пройти Малый круг Огня. А теперь пошел прочь с глаз моих.

Ириний с поклоном удалился, стараясь не показывать своей поспешности и облегчения. В Малом круге, конечно, приятного мало. Волосы, опять же, по новой отращивать. Но все могло закончиться куда хуже.

– Щенок! – презрительно бросил Леонид в закрывшуюся за младшим сыном дверь.

Безмозглый юнец, возомнивший себя великим наследником. Кажется, пора браться за него всерьез и доступно объяснить младшему сыну, что прожигание клановых денег по барам – не самое достойное занятие для одного из Пиролатов.

В глубине души Леонид был даже рад произошедшему. С Ириния давно пора было сбить спесь, только вот желающих все никак не находилось…

– Что будем делать, отец?

Феодор. Стоящий по правую руку чуть позади трона старший сын и наследник королевства. Хладнокровный, рассудительный, волевой, амбициозный. И беззаветно преданный. Гордость отца. Лишь немного уступающий правителю в мастерстве владения огнем. Именно ему Леонид собирался передать власть, когда решит отойти от дел. Феодор подходит для этого как нельзя лучше. И по старшинству, и по силе, и по характеру. Правда, произойдет это еще нескоро, но правитель был уверен – сын будет ждать столько, сколько потребуется.

– Выдели людей. Пусть найдут этого рифмоплета. Надо прилюдно показать, что любой, поднявший руку на Пиролата, будет сурово наказан.

«А кроме того, я хочу знать, как он сумел справиться с моим сыном и его телохранителями» – мысленно закончил Леонид.

Выступивший вперед Феодор, не глядя на отца, приложил левую руку к сердцу, склонил голову и пошел выполнять распоряжение.

***

Не знаю, что меня разбудило. Вокруг царило полное умиротворение. Талия мирно посапывала под боком, положив руку мне на грудь. Изрядно оплывшие огарки свечей все еще разгоняли мрак в комнате, но не обладали достаточной силой, чтобы выдернуть меня из объятий сна. Даже начавшие ныть мышцы успокоились. Накануне Талия, заметив некоторую скованность моих движений, предложила сделать целебный массаж. Я поначалу отнесся к предложению скептически, но заткнулся, как только ловкие и неожиданно сильные пальчики девушки, надавливая на только ей ведомые точки, стали гасить очаги боли.

Так что же меня потревожило? Словно легкая, на границе ощущений, дрожь пробежалась по кровати. Аккуратно убрав ее руку, я неслышно встал босыми ногами на холодный пол, подкрался к двери и прислонился к дереву ухом.

– Я достаточно плачу городской страже, чтобы меня и мое заведение не беспокоили!

Мадам Дюфре.

– Женщина! Не испытывай мое терпение! Мне плевать на твое заведение и на городскую стражу. У меня приказ Леонида Пиролата. Или ты сама хочешь держать ответ перед правителем?

А вот этот низкий мужской голос мне незнаком. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять – явились по мою душу.

– Если продолжишь упрямиться, я просто разнесу всю твою поганую дыру по кирпичикам…

Дальше слушать я не стал, очень надеясь, что мадам Дюфре поупрямится еще хотя бы несколько секунд. Подумать о том, как меня нашли, я успею после. Судорожно натянув штаны, я бросился к проснувшейся Талии:

– Где здесь запасной выход?

Девушка сонно посмотрела на меня:

– Зачем тебе, милый?

– Давай быстрей! – рявкнул я, схватив ее за плечи и хорошенько встряхнув. Это подействовало – сонную одурь с нее как рукой сняло:

– Отпусти. Больно!

– Отпущу, как только ответишь на мой вопрос.

– Он на первом этаже, возле покоев мадам Дюфре.

Я скрежетнул зубами. На первый этаж спускаться нельзя.

– Как еще можно отсюда выбраться? Думай, ну!

– Через чердак. С торца есть окошко, с него можно перепрыгнуть на соседний дом.

– Лестница здесь одна?

– Да.

Больше не тратя время на бесполезные разговоры, я запрыгнул в сапоги, схватил рубашку, оставив девушку потирать плечи, и осторожно выглянул в коридор.

– …хватит выкручивать мне руки! Он на втором этаже, в комнате восемь.

Даже удивительно, что она продержалась столь долго. Рванув к лестнице, я услышал, как внизу по ступеням загрохотали тяжелые сапоги. Твою мать! Я побежал вверх, перепрыгивая через две ступени.

– Ст… А ну стой, кентаврова отрыжка!

Надо ли говорить, что я проигнорировал эту просьбу? Оказавшись на третьем этаже, я сразу же увидел на другом конце коридора лестницу, приставленную к проему в потолке. Хвала всем богом – крышка не была закрыта. Уже поднимаясь, я увидел, как возле моей ноги что-то взвизгнуло и разбилось о стену, взорвавшись почище новогоднего фейерверка. В месте попадания темнела обугленными краями небольшая выщербина. Какой-то местный огненный аналог пули?

На размышления времени не было. Не обращая внимания на слой пыли, копившейся здесь явно пару тысячелетий, я подбежал к закрытому створками окну, толкнул. Заперто, видимо, на засов с внешней стороны. Отступив на шаг, я ударил ногой по центру створок и тут же охнул от боли в бедре. Раздался треск ломаемого дерева, но ставни не открылись. А вот следующий удар распахнул их настежь. По мостовой сбрякали обломки засова.

Дом напротив был двухэтажным и стоял действительно неподалеку, но все же на достаточном расстоянии, чтобы засомневаться в успешном исходе. Будь я дома и в своем привычном теле – подобный прыжок не вызвал бы у меня вопросов, но вот сейчас… Однако показавшаяся в проеме усатая рожа и его гневный окрик придали мне уверенности.

Приземлился я неловко, едва не сорвавшись вниз. Зашипел, схватившись за кольнувшее болью бедро и, пересиливая себя, побежал к противоположному краю. Очередная «пуля» взвизгнула возле уха, когда я пытался свеситься на руках, держась за край крыши, чтобы хоть чуть чуть смягчить падение. И все равно больная нога тут же дала о себе знать, едва ступни коснулись мостовой. Многого я так не набегаю.

Я едва успел нырнуть за угол, когда показавшийся на крыше усач в очередной раз пальнул из странной конструкции, отдаленно напоминавшей пистолет. Что ж ты на поражение-то стреляешь, падла?

Прохромав пять домов и распугав зверскими гримасами нескольких прохожих, я понял, что пора менять тактику. Усач уже слез с крыши, крикнул своим дружкам, высунувшимся из окна, чтобы обходили с параллельной улицы и рванул за мной. Я же, даже если забыть про боль в ноге, уже начал уставать. Димитр, чтоб тебе пусто было! Чего тело-то такое слабое? Хорошо хоть ростом и комплекцией напоминает мое предыдущее, но выносливость ни к черту!

Ну извини. Мои интересы лежат в несколько иных плоскостях

– Потом…поговорим. – Я нырнул в небольшой проулок между домами, молясь, чтобы там нашлось подходящее место для засады.

И оно нашлось. В воняющей нечистотами темноте метрах в пяти было навалено нагромождение деревянных ящиков. Я тут же направился к ним и спрятался справа, стараясь восстановить дыхание. В грудь словно насыпали раскаленных углей, хотя пробежал я всего ничего. Очень надеюсь, что преследователь окажется достаточно самоуверен, чтобы сунуться за мной в одиночку. А еще не помешало бы, чтобы он оказался правшой, иначе оружие окажется слишком далеко от меня.

Через несколько секунд усач вбежал в переулок и резко затормозил. Я слышал его учащенное дыхание и попытался максимально приглушить свое. Ну давай иди сюда. Я совсем один, безоружен, а ты крутой мужик со стволом…

Кажется, он внял моим внутренним мольбам. Уловив его осторожные приближающиеся шаги, я замер, стараясь не издавать ни звука. Только бы ты не был левшой.

Из-за нагромождения ящиков показался вытянутый в правой руке пистолет, ощутимо отливающий красноватым свечением. Краем глаза отмечаю, что внешне этот монстр напоминает сплав кремниевого пистолета века этак восемнадцатого с инопланетным бластером из трешового голливудского боевика. Правда, никакого ударного механизма тут нет.

Правой рукой хватаю предплечье человека и тут же сильным ударом с левой выбиваю пистолет из хвата. Оружие загрохотало по земле, но мужик оказался непрост, разорвал дистанцию и достал нож с зазубренным лезвием.

Чтобы сыграть с ним на равных, пришлось попотеть. Чувствовалась серьезная школа, а мое чертово новое тело не было предназначено для стремительных рывков, поэтому я уже успел заработать болезненный порез на руке, лишь чудом успев увернуться от широкого рассекающего удара. А дальше уже повезло мне. Очередной его замах оказался слишком широким, мне удалось перехватить его руку и ударить ногой по колену. Парень взвыл, разжал пальцы и я вогнал отобранный клинок ему в шею.

Вытерев оружие об одежду убитого, я снял с него пояс с ножнами, нацепил себе и подобрал с земли чудо-пистолет.

– Весьма недуурно. Только что ты будешь делать с остальными?

Отпрыгнув, разворачиваюсь, наставив свою новую игрушку туда, откуда прозвучал голос. Однако увиденное едва не заставило меня уронить бесценное приобретение.

Передо мной стоял… Ну наверно человек. По крайней мере, по грудь. А вот выше начиналась мощная шея, заканчивающаяся здоровенной бычьей головой с одним рогом. Второй был то ли спилен, то ли обломан.

– Эээ…

– Кстати, пистоль муожешь выкинуть. Игрушка муочень редкая, к тому же ее муожно отследить. Он все равно настраивается на хозяина и не станет тебе подчиняться.

Почувствовавший мое замешательство Димитр подал голос:

Минотавр говорит правду. От пистоля не будет никакого толка.

– Минотавр?! Тот самый?! – новость была настолько ошеломительной, что я сказал это вслух.

– Что тебя так мудивляет, человече? Живого муинотавра никогда не видел?

Парень, словно подтверждая свое бычье происхождение, через каждое «мычал». Я счел за лучшее промолчать.

– Послушай, я хочу тебе помуочь. Друзья этого покойника скоро будут здесь. И если после разбитой рожи Ириния ты муог отделаться рудниками, если повезет, то после мубийства одного из Приближенных тебя ждет казнь, безо всякого суда.

– Ну ладно, что мне делать?

– Иди сюда. Да не стой ты столбом, человече! Еще несколько секунд и будет поздно!

От него ощутимо несло мускусом и едким потом. Не сдержавшись, я поморщился, но бык только усмехнулся, обхватил меня огромной ручищей и прижал к себе:

– Прости, забыл сегодня надушниться.

Пространство вокруг мигнуло и заколебалось, словно раскаленный воздух над асфальтом.

– Что это?

– Полог невидимости. Шшшш!

Со стороны, противоположной той, откуда я прибежал, в проулок вбежало шестеро. Все они чем-то напоминали усача. Одеждой, повадками. Ребята ошеломленно уставились на своего мертвого товарища.

– Как это возможно?

– Не знаю! Обыщите тут все!

– Он не мог далеко уйти!

– Надо найти этого говнюка, иначе Леонид нам ноги в задницы повставляет!

Пока они разбрасывали пустые ящики, я, затаив дыхание, ждал, что вот сейчас кто-нибудь наткнется на нас, донельзя удивится невидимому препятствию и я вместе с минотавром отправлюсь к праотцам, но обошлось. Один раз кто-то прошел буквально в двадцати сантиметрах, но ничего не заметил.

Сделав единственный логичный вывод, ребятки ломанулись к противоположному выходу, а спустя две минуты напряженного ожидания бык снял невидимость.

– Стоит мубираться отсюда. Охрана Правителя не проусто так свой хлеб ест. Любой жрец Аида в два счета поймет, что здесь произошло.

Честно признаюсь, мычащую речь быка с непривычки воспринимать было сложно. Похоже, он не собирался останавливаться на единоразовом акте вытаскивания меня из глубокой задницы. Однако, несмотря на мупомощь… Тьфу, помощь, на однорогого я смотрел с некоторым подозрением. Насколько я помню мифы и легенды Древней Греции – минотавр не отличался любовью к людям. Проще говоря, он их жрал.

Бык заметил мою неуверенность:

– Ну что ты мутупишь, человече?

– А как же семь юношей и семь девушек из Афин? У них с минотавром как-то не сложилось.

Бык закатил глаза:

– А ты точно родился на Крите, человече? Я еще муогу понять, когда такие вопросы задает неотесанная мудеревенщина с окраин Союза или чужак. Но чтобы эллин…

Честно признаюсь, «мудеревенщина» прозвучала обидно. Чувствуя мое настроение, Димитр зашептал в моем сознании, пока я не наговорил глупостей:

Про семь девушек и юношей – это старый миф, выдуманный спартанцами. На самом деле каждые девять лет четырнадцать человек отправлялись в Лабиринт учиться, а не на съедение минотаврам. Быки – цивилизованное мирное племя. А спартанцы в гордыне сначала отказались от предложения учиться. А когда поняли, что крепко промахнулись в своем решении – было уже поздно. Быки отказались брать спартанских учеников. Вот те и напридумывали небылиц.

– У тебе есть план?

– Перво-наперво, надо делать муноги. Приближенные весь город вверх дном перевернут, чтобы тебя найти. Идем.

Он не спешил раскрывать передо мной все планы. С одной стороны, я как никто его понимаю. Сам бы вряд ли стал как на духу все рассказывать первому встречному. А с другой – я не могу просто так, слепо довериться непонятно кому, пусть он и помог мне только что.

А, была – ни была! Хуже уже вряд ли станет. Бык прав. Если разбитую морду блондинчика мне еще могли простить, то недавнего жмурика – точно нет. Загонят в угол, как глупую крысу и раздавят. Я не знаю города и без посторонней помощи вряд ли смогу скрыться. Полагаться на рифмоплета тоже не стоит. Достаточно вспомнить недавний прокол, когда он хотел скрыться у себя дома.

Ну спасибо! – несколько обиженно пробормотал Димитр. – Мне, знаешь ли, как-то раньше не приходилось скрываться от власти. Максимум – от разгневанных старых идиотов, по скудоумию берущих в жены юных прекрасных дев.

– Вот то-то и оно. А бык, кажется, знает, что делает.

Догнав успевшего отдалиться от меня минотавра, я поравнялся с ним, приноравливаясь к широким быстрым шагам.

– У тебя имя есть?

В ответ бык промолчал. В тишине, не обращая внимания на снующих туда-сюда людей, мы прошли пару кварталов. Я уже решил, что ответа не дождусь, когда он все же ответил, не поворачивая головы:

– Актеон. Так муеня зовут.

– А я… Димитр.

Я чуть было не сказал «Милан», но вовремя сообразил, что свое настоящее имя лучше пока попридержать. Тем более что псевдоним даже выдумывать не надо. Бери и пользуйся.

Бык заметил мою заминку, но ничего не сказал, лишь едва заметно ухмыльнулся. Надо сказать, что человеческая мимика на бычьей морде смотрелась так же уместно, как агент Орифлейм в Пентагоне.

– Может, ты все-таки скажешь, куда муня…меня ведешь?

Вот же! Знаком с ним всего пятнадцать минут, а уже мычать начинаю!

– Ко входу в Мулей.

– Что еще за Му… Ты хотел сказать Улей?

– Я так и сказал. Мулей.

– Эээ… Димитр, может, ты пояснишь, что еще за Улей? – мысленно воззвал я к барду.

Улей это огромные катакомбы под Кидонией. Неизвестно, кто и когда их построил, но ходят слухи, они одного возраста с самим городом, если не старше. Рассадник убийц, банд, сумасшедших, иных существ, из которых единицы относятся к людям хорошо. Не уверен, что нам туда надо.

Голос паренька выражал крайнюю степень сомнения, которое передалась и мне.

– Актеон, а ты уверен, что стоит туда идти? Местечко-то, судя по всему, паршивое.

– Туда точно не спустятся искать.

Умудрившись ни разу не мукнуть, больше минотавр не проронил ни слова и прибавил шаг, оставив меня наедине со своими мыслями.

Глава 3. Глаз силы

Крики горластых чаек то и дело разрывали тишину утреннего моря. Настырные птицы, наученные горьким опытом предыдущих поколений, не пытались воровать улов у рыбаков. Разве что самые отчаянные и глупые. Одна из таких как раз спикировала к лодке в надежде сцапать свежей рыбки и тут же получила веслом по клюву, да так, что во все стороны полетели перья. Чудом уцелевшая птица, отчаянно крича и едва не задевая воду, бросилась прочь.

Мирон усмехнулся. Когда-то и он был таким. Думал, что ему дозволено все, стоит лишь набраться храбрости. С тех пор много воды утекло. Старик зажмурился, окунувшись в воспоминания.

Когда-то, много лет назад, юный послушник храма Ветра с пылающими глазами, жаждущими могущества и силы, хватался за любую соломинку, позволившую бы ему выучить что-то новое. До изнеможения тренировал память, с большим трудом принимающую новые знания. И в конце концов стал тем, кем был сейчас – иерофантом храма Ветра.

Однако все, кто приходил после него, не показывали хотя бы толики того же рвения. Юные глупцы, идущие в храм в надежде задарма получить бесценные знания и силу. Бестолочи, не желающие тренировать волю и память. Недалекие профаны, неспособные вызвать что-либо сильнее легкого бриза и кичащиеся мнимым могуществом. Мирон сокрушенно покачал головой и, подчиняясь мимолетному капризу, пробормотал в кулак формулу, раскрыл ладонь и сдул заклинание в сторону моря. Резкий порыв ветра набросился на кружащих птиц, заставляя их поспешно ретироваться, а рыбаков – схватиться за бортики своих утлых посудин.

Спустя несколько секунд над гаванью вновь воцарилась тишина, прерываемая только приглушенными матюгами рыбаков, а успокоившееся море приобрело ультрамариновый оттенок, отражая небо. Так-то лучше. На хватало еще, чтобы из за дурных птиц к вечеру разболелась голова.

Кряхтя, старик поднялся со ступенек храма, собираясь проверить, как идут занятия у новеньких. Особых надежд он не питал – троица из последнего пополнения ничем не отличалась от множества предшественников. Такие же ленивые бездарности. Но чем Зевс не шутит – вдруг хоть у кого-то проснется тяга к знаниям.

Но иерофант не успел пройти дальше пронаоса. Его нагнал Гелл. Ученик, на которого Мирон в свое время возлагал большие надежды. Но увы – парень обладал скверной памятью, неспособной запомнить ничего сложнее формулы вызова небольшого вихря, пригодного разве что для уборки помещений. И никакие практики и тренировки оказались неспособны это исправить.

Гелл глотал ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание и сказать хоть пару слов. Выходило не очень.

– Отдышись! – строго приказал ученику иерофант, глядя на бесполезные потуги. – Восстанови дыхание.

Ученик внял и проделал упражнение, разом успокоившее ходившую ходуном плоскую грудь.

– Учитель! Я нашел двух одаренных!

– И что? – Мирон разом потерял интерес к разговору. – Род Фтеротос в свое время был очень многочисленнен. Немудрено, что иногда находятся его далекие потомки.

– Я был на ярмарке в Спарте и почувствовал, как кто-то взывает к силе. Очень слабенько, но отчетливо. Быстро нашел эту парочку. Оказалось, что они пытались своровать деньги, которые люди набросали выступающему там бродячему цирку. И ветер откликнулся на их призыв, разметав купюры!

– И что? – повторил свой вопрос Мирон. – Почему пара воришек должна меня заинтересовать?

– Потому что они… В общем, я знаю, что это против правил, но тут меня словно кольнуло что-то. Я показал им «Поцелуй ветра»

– И? – Мирон решил отложить нотацию о том, что подобные знания нельзя выдавать каждому встречному проходимцу.

– Оба повторили его с первого раза!

Вообще-то, заклинание нельзя было отнести к сложным даже с большой натяжкой. Именно с его помощью ученик время от времени наводил порядок в храме. Но чтобы справиться с ним вот так, сходу…

– Хорошо, ты сумел меня заинтриговать. Приведи их во внутренний двор.

– Они уже дожидаются вас там.

– Имена у твоих воришек есть?

– Да, только какие-то странные. С виду вроде эллины, но мужчина называет себя Джамал, а его сестра откликается на имя Азиза.

***

– И что теперь? – не выдержал я.

– Ждем.

Уже битый час мы торчали в какой-то грязной подворотне, укрывшись в густых зарослях какого-то кустарника. По округе распространялась умопомрачительная вонь от находящихся неподалеку дубильных чанов с кожей. Я стоически терпел, чтобы не заблевать все вокруг, минотавр же словно и не замечал этого чудесного амбре.

– А чего мы ждем? – осторожно поинтересовался я, начиная подозревать, что бык просто решил надо мной подшутить.

– Коугда стемнеет. Нас и так по доуроге видели все, кому не лень. Пойдем, когда вокруг будет муеньше народу.

– А почему бы не скрыться под твоим пологом невидимости?

– А ты думаешь, что он бесконечный? Я и так за сегодня потратил больше, чем за полгода. Энергии в нем осталось муинут на тридцать.

Надо признать, что минотавр прав. Несмотря на то, что день уже давно уступил свои права вечеру, возле вымощеной камнем канавы, по дну которой протекал грязный ручей, нет-нет, да и проходил какой-нибудь запоздалый путник. И если я вряд ли бы вызвал у людей подозрения, то вот минотавра не запомнить сложно. Насколько я уже успел убедиться – рогатые в Кидонии очень редкие гости. Но одно дело осознавать полезность ожидания, а другое – бороться с бунтующим желудком. И дело не в моей изнеженности. В своей прошлой жизни во время одной из командировок мне пришлось два часа просидеть в засаде возле огромной отхожей ямы. Да что там – практически в ней. Но новое тело приподнесло очередной сюрприз, оказавшись совершенно неготовым к подобным испытаниям. Хорошо хоть, что желудок пуст – я не ел уже сутки. Иначе бы точно вывернуло наизнанку.

В «засаде» мы просидели еще с час. Я даже успел привыкнуть к вони, перестав опасаться за свой желудок. За это время солнце окончательно проиграло борьбу с горизонтом и округа стремительно погрузилась в ночную тьму.

– Идем.

Минотавр без предупреждения сорвался из облюбованного нами куста и мне осталось только, выругавшись себе под нос, последовать за ним.

Спустившись по неказистой лестнице к воде, Актеон прошел по узкой дорожке метров десять и остановился возле скользкой, покрытой темно-зеленым налетом двери и потянул на себя. Окрестности огласил ужасающий скрип и дверь нехотя ушла в сторону, обнажив темнеющий провал. Бык извлек из небольшой поясной сумки необычный стеклянный шар, чем-то напомнивший мне игрушку Снежный шар и с трудом произнес:

– М….Свет!

Почти сразу шар разгорелся, словно заправская лампочка, осветив бледно-желтым светом грязные, грубые камни, которыми были отделаны стены и пол. Перехватив мой взгляд, минотавр вдруг смущенно улыбнулся:

– Хорошая штуука. Только вот с активацией у муеня проблемы.

– Почему?

– Приказ надо проговорить четко.

Тогда понятно. Моему однорогому другу тяжело даются слова без привычного «Му».

Закрыв дверь, мы стали осторожно продвигаться вглубь коридора. Света от нашего фонарика хватало, чтобы разогнать темноту метра на четыре впереди, но дальше была кромешная темнота. Я проверил, легко ли выходит нож из ножен. На всякий случай. Интересно, а бык вооружен?

Словно прочитав мои мысли, Актеон проговорил:

– Иным существам в Кидонии запрещено носить оружие. Так что со мнуой только муои кулаки.

Я подозрительно уставился на него. В ответ он усмехнулся:

– Не умею читать муысли. Му тебя все на роже было написано.

Коридор закончился внезапно, выйдя на широкую площадку, посередине которой темнел широкий, явно рукотворный пруд, с невысокими, сантиметров в десять, бортиками. Вода в нем отсюда казалась черной и какой-то маслянистой. Даже думать не хочу, как эпично мы бы туда упали без магического фонаря.

Насколько позволял свет, к площадке, помимо коридора, из которого мы вышли, вело еще семь таких же.

– И куда нам?

Бык пожал плечами:

– Не знаю.

– В смысле?!

Наверно, со стороны я сейчас напоминал соляной столп. То есть эта рогатая скотина так уверенно привела меня сюда в попытке скрыться от возмездия властей и теперь не знает, куда идти?

– Эмм, поправь меня, если я ошибаюсь, умник. Ты вытащил меня из крупных неприятностей, привел сюда, уверенно сказав, что здесь мы сможем укрыться и теперь заявляешь, что не знаешь, куда идти? Да мы даже тридцати метров не прошли! Это каким надо быть идиотом, чтобы нас тут не найти?

– Не муори. Ты сам говорил, что муесто скверное. Что муне тут делать?

Где-то за задворках моего сознания заржал Димитр.

– И теперь ты предлагаешь наугад выбрать одно из направлений? А если там какие-нибудь троглодиты живут?

– Троглодиты живут возле Узкого муоря. Что им тут делать? Решение нам подскажет он.

Актион рукой указал на застоялый пруд.

– А как? Нужно вежливо попросить? Или там живет кто-то?

Бык возвел глаза к потолку:

– Все люди такие тупые или только муне такой попался? Это Глаз Силы. Созданный в древние времена источник, который чувствует дар. Если в тебе есть хоть толика нужной силы – Глаз откликнется и покажет путь.

– Хорошо. Смотри в свою странную жижу и пойдем дальше.

– У меня нет дара. Это должен сделать ты.

Я удивленно посмотрел на своего спутника:

– Почему я?

– Потомуу что я видел, что ты сделал в том баре. Твой последний мудар.

Я напряг память, вспоминая:

– А что с ним не так? Удар как удар. Удачный, конечно, получился, но не более того.

– Ты ведь и сам знаешь, что это не так. Почувствовал… что-то во время удара.

Решив сменить тактику, я мысленно воззвал к своему «сожителю» по черепушке:

– Димитр, ты ничего не хочешь мне сказать?

Парень ответил не сразу, словно подбирая слова:

Что ты хочешь услышать от сына рыбака? Никаких особенностей, кроме умения складно расставлять слова в стихи, я за собой не замечал.

Он ненадолго задумался и продолжил:

Хотя… Знаешь, я помню один случай из детства. Мы с соседскими мальчишками решили, что будет очень забавно закопать человека по шею в землю. Ну знаешь, как в песок на пляже. Я сам вызвался – мне всегда нравилось ковыряться в земле. Гораздо больше, чем возиться с рыбой и сетями. Только вот ребята решили надо мной подшутить. Закопать – закопали, а потом со смехом убежали, крича, что вернутся завтра.

Мне было очень страшно. А потом я сильно-сильно захотел выбраться – и у меня начало получаться. Земля как будто сама приподнималась. Я оказался на свободе буквально за пару минут.

– О чем задумался? – минотавр принял мое молчание за очередной приступ тупизны.

– О твоей дурацкой просьбе. И как я должен обратиться к этой луже?

– В книгах написано, что тебе мужно испить из источника.

– Это???

Меньше всего я сейчас хотел пить непонятную жидкость ради сомнительной возможности узнать дорогу.

– А как-то по-другому? Может, лицо туда окунуть? Что тогда будет?

– Ты промуокнешь. Пей. Других вариантов нет.

Да чтоб вас всех черти драли! Ай, была-ни была. Вряд ли эта, с позволения сказать, вода, окажется гаже водопроводной в Могадишо.

Я приблизился к пруду, осторожно зачерпнул ладонями воду, оказавшуюся прозрачной. Хмыкнул. Возможно, все не так плохо, как выглядело поначалу. На деле вода оказалась не только чистой и чуть теплой, так еще и ничем не пахла. Решившись, я вновь зачерпнул ладонями и сделал осторожный глоток. Прислушался к своим ощущениям.

Ничего не произошло. Совсем ничего, если не считать рассерженного урчания желудка, запротестовавшего против такого наглого обмана.

– Кажется, твои книги наврали, Акт…

Слова застряли в горле, так как минотавр исчез. Вместе с солидным куском стены. Вместо него передо мной открылась поражающая своими размерами пещера. Огромная, сверкающая выходами самых разнообразных самоцветов.

– Где это я?

– Вряд ли ты готов услышать ответ, человек из другого мира.

Мелодичный женский голос прозвучал отовсюду и в то же время ниоткуда. Словно говорили сами стены.

– Кто вы?

– И к этому знанию ты не готов. Когда ты пришел сюда, тебя мучали совсем другие вопросы. На них я могу ответить. Остальное ты узнаешь со временем. А теперь смотри!

Перед глазами хаотично, сменяя друг друга с огромной скоростью, замелькали изображения. Настолько быстро, что разглядеть что-либо не было никакой возможности. Правда, очень скоро безумное мельтешение замедлилось и я смог разглядеть некоторые подробности.

Картинка оказались нестатичными и показывали мир в движении. Вот я, окровавленный, в окружении истерзанных тел, с ненавистью смотрю на какого-то мужика в богатой одежде.

Кувырок! Вот я под покровом ночи сижу со взведенным арбалетом в засаде, явно кого-то дожидаясь. Рядом со мной угадываются тени моих подельников.