Текст книги "Геомант. Последний из рода (СИ)"

Автор книги: Александр Коротков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 8. Судебный поединок

До убежища я добрался минут за пятнадцать. Можно было бы и быстрее, но я не стал переходить на бег. Спешащий человек всегда выделяется из толпы, а это мне сейчас нужно меньше всего. Так что пришлось усилием воли совладать с требующей крови яростью и вести себя неприметно.

Остановившись перед кустарником, скрывающим тайный вход в убежище, я прислушался, но, кроме трели какой-то пичужки, больше ничего не услышал, поэтому осторожно нырнул внутрь, готовый в любой момент пустить нож в ход. Осторожность оказалась напрасной. Никто не поджидал меня в засаде с целью выпустить дух, но расслабляться я не стал. Вполне возможно, что это произойдет внутри. Надеюсь, с минотавром и сатиром все в порядке.

Спустившись вниз, я на цыпочках двинул вперед и вскоре услышал разговор:

– Где Муилан?

Раскатистый бас. Похоже, минотавр почуял неладное после моего ухода.

– Ты же сам видел, что он куда-то ушел, никому ничего не сказав. Мне он тоже не отчитывался. Наверно, у парня какие-то свои дела.

А вот это уже Палад. При звуке его голоса у меня чуть «забрало не упало». Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы не ворваться внутрь прямо сейчас.

– Однако ты мушел сразу вслед за ним. И тоже никому мучего не сказал. А сейчас снова куда-то собрался, да еще и прихватив с собой вещички. Все это выглядит странно. Куда собрался, человече? И что у тебя в муешке?

– Не твое дело, однорогий. Не забывайся – я здесь командир!

– Тогда ты должен понимать, что я имею полное право намотать твои кишки на свой нож… Командир. – я вышел в круг света.

Палад вздрогнул и прищурился, оглядев меня с ног до головы.

– Что произошло? – бык подобрался, положив руку на укороченную булаву, висевшую на поясе.

– Одна маленькая подстава. Наш дражайший командир продал меня с потрохами, передав в руки стражников. Мне просто интересно, что ты собирался делать с помилованием? Опять податься в армию? Это вряд ли. Там бы быстро узнали, кто ты такой и что сделал. Или вся твоя слезовыжимательная история – не более чем байка? А сюда приходил, чтобы наличкой разжиться? Готов поспорить, что в мешке у тебя ой как не пусто!

В зал стали входить остальные члены банды, привлеченные разговорами на повышенных тонах.

– Палад, о чем он говорит? – Богомол не понимал, что происходит.

– Понятия не имею. Похоже, наш новичок забыл про свое обещание и решил сам стать главарем. Только вот не смог придумать ничего лучше глупой басенки, чтобы очернить меня!

Чертов дезертир. Эта крыса прекрасно поняла, что я вряд ли смогу сейчас что-либо доказать. Так что есть лишь мое слово против его. Если сейчас без лишних слов пустить ему кровь – кто знает, как отреагируют на это остальные. В минотавре я полностью уверен, но вот остальные…

– Не знаю, что ты задумал, парень, но своей нелепой историей ты перечеркнул наше доверие. Собирай манатки и вали из моего убежища, вместе с минотавром и козлом.

– Козла в зеееркале увидишь. – сидящий за столом козлоногий оторвался от обгладывания куриной ножки. Менис очень болезненно реагировал, если его называли козлом.

– Я уйду отсюда только тогда, когда увижу под ногами твой бездыханный труп, крыса. Ты меня подставил и теперь ответишь за глупость! – отрезал я.

– Ну-ка, ребята, вышвырните его отсюда! – Палад начал нервничать.

Но никто из собравшейся в зале банды не спешил выполнять его приказ, внимательно наблюдая за происходящим. Кажется, они не до конца понимали, что происходит, но почуяли фальшь в словах Палада и теперь решали, на чью сторону встать. Я двинулся вперед и бывший солдат, отскочив подальше от минотавра, выхватил короткий широкий меч, длиной в три раза превышающий мою железку.

Со стороны стола раздалась мощная отрыжка и все удивленно уставились на сатира. Козлоногий же, невозмутимо вытерев рот рукавом, и соскочил с табуретки:

– Тише, пари, тише. Вы что тут, кабацкую поножовщину решили устроить? У меня еесть идея получше. Кажется, в бандитских кругах подобные вопросы принято решать судееебной схваткой, ведь так?

А ведь козел дело говорит! – оживился в моей голове Димитр, – после судебного поединка никто и слова тебе против не скажет. Вызови его!

Судя по оживлению среди бандитов и потемневшему лицу Палада, козел подал хорошую идею. Только вот…

– Что еще за судебный поединок?

Когда внутри банды между ее членами возникает неразрешимый спор, его принято решать поединком. Тот, кто в нем побеждает, признается правым, а неудачник, если остается жив, несет наказание. В нашем случае ты бросишь вызов главарю и, если победишь, то займешь его место. Просто скажи, что вызываешь его на поединок. Он не сможет отказаться, если остальные члены банды будут «за».

Похоже, Димитр в восторге от этой идеи. Да и все остальные уставились на меня, явно не понимая, чего я тяну.

– Никакого судебного поединка не будет! – рявкнул Палад. – Я не стану драться из-за его бредней!

– Еще как станешь. Я требую поединка! И пусть Автолик решит, кто прав!

Димитр внутри меня одобрительно хмыкнул и до меня дошло, что я понятия не имею, что еще за Автолик. Судя по всему, это память стихоплета подсказала мне формулировку.

– Ты не можешь отказаться, Палад! Милан предъявил очень серьезное обвинение! – выкрикнул Богомол и остальные поддержали его согласными кивками.

Главарь, наверняка уже мысленно представляющий, как сваливает из города, поморщился так, словно у него заболели все зубы:

– Уберите здесь все!

Вот этот приказ ребята бросились выполнять наперегонки. Близнецы с грохотом оттащили к стене стол, остальные сдвинули табуретки и через несколько десятков секунд все было готово для поединка, который, если разобраться, не сулил мне ничего хорошего. Все таки Палад в прошлом – опытный солдат и рубака, а выходить против такого с одним ножом – не самая лучшая затея. Но сейчас уже несколько поздно об этом думать. Остается лишь надеяться, что он поспешит от меня избавиться, пользуясь преимуществом своего оружия. А спешка – плохой советчик в любой драке.

Нахлынувший адреналин начал разгонять кровь по венам и я несколько раз глубоко вдохнул, успокаивая зачастившее сердце. Димитр сунулся было с какими-то советами, но я «рыкнул» на него, попросив завалить хлебальник. Сейчас есть только я и противник, все остальное неважно.

Палад пару раз взмахнул клинком и замер в оборонительной стойке, явно ожидая, что я стану атаковать. Нашел дурака. Я лучше подожду, пока у него кончится терпение.

Я начал движение против часовой стрелки, в рваном темпе переставляя ноги. Он пошел в противоположную сторону, нахмурившись от моей уловки. Ему никак не удавалось приноровиться к моим движениям. Так продолжалось пару минут. Я не спешил сближаться с мечником и у него наконец не выдержали нервы. Рванув ко мне, он принялся махать клинком, да так споро, что я едва успевал уклоняться от рассекающей воздух смерти, даже не пытаясь достать его в контрвыпадах. Все таки короткий меч – это не полутораметровая двуручная оглобля и атаки с таким оружием в руке отнимают не так много сил. Надо дождаться, пока его атака выдохнется.

Еще раз пропустив прямой не особо хитрый выпад слева от себя, я дернулся вперед, намереваясь достать его на обратном движении, но пропустил пинок ногой в живот. Успел среагировать и напрячься, но только-только начавшие крепнуть на тренировках мышцы все равно не справились у ударом. Я согнулся в три погибели, но все же успел чиркнуть его чуть выше колена.

Он не вскрикнул, лишь зашипел, приложив руку к порезу. Кое как восстановив дыхание, я с сожалением увидел, что рана неопасная, пусть и кровавая. Однако все равно способная сыграть в мою пользу. Кровопотеря на пользу еще никому не шла.

Кажется, он думал также, потому что снова рванул вперед, только на этот раз слегка припадая на раненую ногу. Не став уклоняться, я шагнул вперед, выставив в блоке обе руки. Палад не успел сменить направление удара и его предплечье с размаху ударилось в выставленные мной руки. Его ладонь разжалась и меч, едва не отрезав мне ухо, улетел куда-то назад.

Я поторопился закончить поединок, развернулся, чтобы добить врага, как вдруг в животе взорвалась пороховая бочка. Хитрый главарь, потеряв оружие, выхватил из-за спины кинжал и умудрился пырнуть меня! Твою мать, больно то как!

Короткий, почти без замаха, хук в челюсть напрочь сбивает с его рожи первые довольную улыбку, заодно даря кратковременную потерю ориентации в пространстве. Всего на пару мгновений, но мне хватит. Не обращая внимания на боль, шагаю вперед и всаживаю ему нож под подбородок, а затем обратным движением разваливаю гортань.

– Вот тебе мое помилование, мразь! – прохрипел я, глядя в широко распахнутые от боли глаза.

Он упал на пол, поливая все вокруг кровью из развороченной шеи. Но и я для своей раны двигался слишком быстро, так что новый приступ боли в потрохах смазал все впечатление от победы. Не сдержав хрипа, роняю нож и падаю на колени, прямо в кровь мертвого Палада.

– Тащите его в комнату!

Лиа. Я хотел сказать, что вряд ли ее умения тут помогут, но смог лишь застонать, когда чьи-то руки подхватили меня и потащили. Я прекрасно понимал, что ранение дрянное. Рот то и дело наполнялся кровью.

Меня опустили на кровать, не заботясь о сохранности постельного.

– А теперь все вон!

Столпившиеся возле входной двери парни вопросительно посмотрели на притащившего меня минотавра. Бык, отчего то беспрекословно подчиняющийся хрупкой девушке, не только вышел сам, но и вытолкал любопытствующих.

– Если хочешь помочь – просто чиркни ножом по горлу. Иначе, перед тем, как отправиться в ад, я промучаюсь еще пару часов. – прохрипел я, сплевывая кровь.

– У тебя своеобразные представления о помощи, Милан. Я собираюсь действовать несколько иным способом. Но для этого мне придется кое-что… сделать. Иначе мне не справиться – рана слишком серьезная. Пожалуйста, не сопротивляйся.

Она схватила меня за запястье, наклонилась вперед и неожиданно укусила, да так, что я замолотил ногами и попытался вырваться, но хватка у нее оказалась стальная.

Ради всех богов, Милан, прекрати дергаться! Иначе она не сможет остановиться – страх жертв напрочь сносит им крышу!

Голос Димитра доносился словно через толстый слой ваты. Я хотел спросить, кому – «им», но не смог обратиться к нему даже мысленно. Лиа, будто обезумев, продолжала жадно хлестать мою кровь из раскуроченного запястья, словно пропойца – дармовое пиво. А я чувствовал, как меня стремительно покидают остатки сил. Последнее, что я увидел перед тем, как умереть – это лицо девушки со зрачками, сменившими цвет на красный и ее испачканные в крови губы и подбородок.

Напоследок в моей голове мелькнула совершенно дурацкая мысль, что у жизни скверное чувство юмора – сдохнуть, когда у тебя отсасывает красивая девушка. Да еще столь необычным способом…

***

– Вот, господин. Это оказалось нелегко, но я смог использовать связь с другим артефактом и сделать с него слепок.

В руке ромала на простой льняной веревке раскачивалась золотая пирамида, размерами в точности повторяющая Малый круг. А вот внутри… Ириний мысленно потянулся к артефакту и тут же отпрянул – такой оттуда дохнуло мощью. Младший наследник не смог сдержать благоговейного трепета. Получилось, забери вас всех пламя! Получилось! Его не смутило, что от поделки Рамира ощутимо несло чужеродной магией. «Запах» огня был намного сильнее. Когда эта сила подчинится Иринию – он просто выжжет все возможные побочные эффекты. И тогда с ним все начнут считаться. Даже брат. Даже отец.

– Господин, мне пришлось немного потратиться. Золото на артефакт, несколько редких ингредиентов…

Ириний достал из внутреннего кармана внушительный кошелек, бросил толстяку.

– Молодец. Я тобой доволен.

Когда младший наследник покинул табор, в палатку к Рамиру высокий статный мужчина в дорогом камзоле. Шандор. Барон табора. Увидев нового гостя, ромал низко поклонился:

– Приветствую вас, баро.

– Щенок получил, что хотел? – Шандор не ответил на приветствие. Он вообще редко разменивался на приветствия учеников.

– Да, светлоликий.

– Никто из огненных ничего не почувствовал?

– Я был очень осторожен.

– Отлично. Надеюсь, работая, ты не забывал о благе табора?

Рамир улыбнулся:

– Обижаете, уважаемый!

Ириний сам не понял, как оказался на ступенях дворца. Мыслями он уже входил в двери Заклинательного зала, чтобы пройти Великий круг. Правда, нужно было как-то решить вопрос с Хранителем зала, который и должен провести ритуал. Тот был до мозга костей верен отцу и наверняка заартачится, не желая идти поперек воли Правителя, да еще и проводить ритуал с неизвестным артефактом. Впрочем, у Ириния были мысли, как сделать его более сговорчивым.

Один из стражников возле створок поклонился младшему наследнику:

– Господин, меня просили передать, когда вы появитесь – отец призывает вас к себе.

Надо думать, папенька недоволен тем, что Аидом драный стихоплет все еще не предстал перед суровым взглядом Правителя. Впрочем, Ириний практически сразу устранился от поисков ублюдка, посмевшего поднять на него руку, спихнув все на выделенных ему людей. Какой смысл тратить нервы и время, разыскивая того, кто явно законопатился в какую-нибудь дыру? Куда проще отправить на поиски Огненную Ищейку. Правда, заклинание относилось к четвертому кругу и было неподвластно скромной памяти младшего наследника. Даже брат не умел призывать могущественную демоническую сущность. Да и зачем? Ищейка предназначена для поиска скрывающихся могущественных магов, которых неспособны найти лучшие следопыты. Призыв Ищейки стоил больших затрат и не использовался там, где могли справиться обычные облавы и подкуп.

Войдя в холл, Ириний внимательно прислушался к собственным ощущениям. Шкура саламандры оправдывала свои легендарные свойства и полностью заглушила эманации копии Великого круга. Поэтому парень достал позолоченный голософон, зажал пальцем нужную пластину и произнес слова активации. Несколько секунд ничего не происходило, а затем раздался голос Казия – одного друзей-телохранителей:

– Да, господин?

– Нанесите визит в квартал Мотыльков. Думаю, в скором времени Хранителю понадобится стимул.

– Сделаю.

Телохранитель отключился. Ириний не сомневался в том, что все пройдет как надо. Хранитель не удосужился хоть мало-мальски защитить свое жилище. Просто потому что никому в городе и в голову бы ни пришло покуситься на дом одного из Приближенных Пиролата. Но теперь подобная самоуверенность оказалась на руку.

Увидев дворецкого, Ириний узнал, что отец пребывает в Тронном зале и поспешил наверх, перепрыгивая через ступеньку. Не стоит заставлять отца ждать.

Толкнув двери, наследник с удивлением обнаружил, что перед троном стоит Демид Никистос. Барыга без магических талантов, но, помимо налогов, жертвующий трону щедрые подарки, и поэтому пользующийся расположением при дворе. А подойдя еще ближе, понял, что у барыги на пол-лица расплылся здоровенный синяк. Интересно, кто это так приложил торгаша?

– Здравствуй, отец.

– Здравствуй! Как продвигаются твои поиски? Помнится, я поручил тебе отыскать одного человека.

– Я… работаю над этим.

– Ах рабооотаешь. И когда можно будет увидеть результаты работы?

– Этот стихоплет явно осторожен. Его след потерялся в Улье, и больше его никто не видел.

– Думаю, вот он, – Леонид указал на молчавшего торгаша, – готов с тобой поспорить. Демид, вы свободны. Я принял ваши сведения и благодарю за то, что вы нашли в себе силы рассказать обо всем нам.

Никистос поклонился сначала Правителю, потом наследнику и, прихрамывая на правую ногу, вышел.

– Я не понимаю, отец…

– Две недели! Две недели прошло, а результата ноль!

Леонид явно пребывал в дурном расположении духа, так что Ириний счел за лучшее заткнуться.

– Рифмоплет за это время умудрился сколотить шайку разбойников и теперь грабит уважаемых людей города! А все потому, что ты не способен выследить даже слона в болоте, не то что человека, давшего тебе по зубам! Когда ты прекратишь позорить клан Пиролат, сын!

«Очень скоро, отец. Можешь не сомневаться!» подумал Ириний, но вслух сказал другое:

– Неужели ему хватило наглости ограбить столь почтенного человека? Он никогда не отличался особой храбростью. Мог лишь скулить, как побитая псина. Возможно, уважаемый Никистос ошибся?

– В нападении участвовал однорогий. Как думаешь, совпадение это или нет? К тому же этот Димитр не ограничился простым ограблением. Он связал торгаша, притащил его на рынок, привязал к вкопанному в землю столбу и повесил на шею мерзкую табличку.

Повинуясь жесту правителя, один из стражников шагнул вперед и вручил обескураженному наследнику кусок картона, на котором углем было накарябано «ДЕМИД НИКИСТОС. ГРАБИТЕЛЬ И УГНЕТАТЕЛЬ СЛАВНОГО НАРОДА КРИТА».

– Что это значит, отец?

– Я обязательно спрошу его об этом, как только ты найдешь рифмоплета. Сколько можно ждать, сын? Я начинаю сомневаться в твоих умственных способностях. Найди мне его. И лучше бы тебе меня не разочаровывать.

Поняв, что аудиенция окончена, Ириний развернулся, чтобы уйти, но был остановлен вопросом отца:

– Почему ты все еще не прошел Малый круг? Архивариус говорил мне, что ты взял пирамиду еще два дня назад.

Мысленно пожелав болтливому старикашке подавиться книжной пылью, Ириний выдал заранее заготовленный ответ:

– Я ждал благословения Гефеста, чтобы он одобрил предстоящий ритуал. Принес ему жертву и только сегодня подношение исчезло с алтаря. Это добрый знак. Как только я подготовлюсь, то сразу же направлюсь в Заклинательный зал.

Леонид скривился и махнул рукой, показывая, что сын может идти. Ириний знал, что отец не очень хорошо относится к подношениям богам, предпочитая решать проблемы самостоятельно, но никогда не противился, если божеств ублажали другие.

Выйдя из дворца, Ириний направился вниз по улице Восьмерых, в сторону таверны «Три оливки». Именно туда должны были прийти Казий с напарником после успеха своего…мероприятия. Вышибалы на входе отлично знали младшего наследника, так что рассыпались в приветствиях, согнув спины.

Не посчитав нужным отвечать, Ириний загнул внутрь и поморщился. Заведение не относилось к приличным даже с большой натяжкой, так что здесь в лучшем случае собирались студенты, работяги, а то и вовсе всякие сомнительные личности. Зато шанс встретить здесь знакомую рожу был минимален. Да и, чего скрывать, в «Оливках» по вечерам было куда веселее, чем в заведениях высокого города, где под звуки арфы и тихое клацание приборами по тарелкам можно было уже через десять минут сдохнуть от скуки.

Уверенно направившись к владельцу заведения, стоящему за барной стойкой, Ириний молча вопросительно кивнул головой. Хозяин, здоровенный детина в едва не лопающейся в плечах грубой рубашке, жилетке и нарукавниках, также молча показал глазами на лестницу, ведущую на второй этаж. Туда, где у Ириния были собственные комнаты. Старый прощелыга был на прочной кормушке у наследника, поэтому закрывал глаза на то, что наверх иногда поднимали девушек, не очень желающих идти туда добровольно.

Зайдя в комнату, Иринию хватило одного взгляда, чтобы убедиться – все прошло, как надо. На кровати валялась заплаканная полноватая женщина неопределенного возраста. Про таких говорят «между двадцатью и пятидесятью». Возможно, когда-то она была красива, но быт и домашние хлопоты превратили ее в невзрачную мышь, на которую не встал бы даже у отшельника. Жена Хранителя зала.

– Казий, держи голософон под рукой. Объясни этой дуре, что от нее требуется и что я тебе позволю с ней сделать, если она вздумает упрямиться. Мелис, ты идешь со мной.

Предстояло перевернуть страницу, за которой больше никто не посмеет считать его никчемным неумехой.

Глава 9. Благородные разбойники

Зверски чешется живот. Думаю, именно это чувство выдернуло меня из сладких объятий сна. Рука сама тянется к пузу и с минуту я провожу в блаженном почесывании, пока память «услужливо» не подбрасывает воспоминание о кинжале Палада, проделавшем во мне незапланированную дырку.

Я замер, боясь открыть глаза и прислушиваясь к ощущениям. Вроде ничего не болит. Но как? Я же только что елозил рукой там, где была рана.

Однако у памяти и на это есть ответ. Перед внутренним взором встала картина поврежденного запястья и… залитое кровью лицо Лии.

Резко сев, я посмотрел вниз. Никакого намека на кровоточащую рану или швы. Лишь едва заметный белый шрам длиной с мизинец да новая розовая кожа вокруг.

Пораженный чудесным исцелением, я не сразу заметил одну любопытную деталь. А именно изумительную стройную ножку, приоткрытый изгиб спины и рассыпанные по подушке светлые волосы. Интересно, как полностью обнаженная Лиа оказалась возле меня? И почему я тоже в костюме Адама?

– Димитр!

Парень откликнулся только со второго раза. Судя по ощущениям – он пребывал в полном восторге.

Всегда мечтал попробовать!

– Попробовать что? Трахнуть вампиршу? А ты экстремал, как я посмотрю.

Она не вампирша

– А кто? Храмовая целомудренная жрица? Если ты забыл – девка мне запястье порвала и крови нализалась будь здоров.

Давай я попробую пояснить. Она ламия. Наверно, тебе будет проще, если я все таки назову ее вампиром, но ламии отличаются от славянских упырей и волколаков. Тех можно назвать «больными» и их «болезнь» передается через укус. Ламии – жертвы проклятия Геры, жены Зевса. Громовержец и сейчас то любитель сходить налево, а раньше так и вовсе пристраивал свой божественный фаллос в любую подвернувшуюся пещерку.

– Прямо как ты.

Не без этого. Ламии – потомки древней ливийской царицы, которой Зевс заделал брюхо. Ребенок родился с сильным даром исцеления, однако Гера прокляла дитя. С тех пор ламиям для того, чтобы дар проснулся, нужна кровь, взятая силой. При этом им очень трудно остановиться и не убить, особенно если жертва сопротивляется. В их слюне содержится сильный афродизиак, до предела усиливающий желания и ощущения. Поэтому способная контролировать себя ламия в постели – предел мечтаний для любого любителя взрослых удовольствий.

– А ты то откуда все это знаешь?

Ну я же все таки бард. Мне положено знать множество преданий, сказок и легенд.

– Что-то она не очень похожа на сказку.

Это точно. Вообще, встретить ламию сейчас крайне тяжело. Среди них не так много тех, кто способен контролировать себя и вовремя остановиться. Бывали случаи, когда подобные существа за ночь убивали с десяток людей. Так что на них уже с полвека идет охота. За голову ламии назначено крупное вознаграждение. Но, судя по тому, что ты еще жив и полностью здоров – наша красотка умеет держать себя в руках и лишний раз не отсвечиваться.

– А что насчет Виктора?

Не знаю. Одно могу сказать – он точно не ее брат. В проклятом роду рождаются только женщины.

Стараясь не разбудить девушку, я осторожно встал, пару раз присел. Никаких болевых ощущений. Видимо, ламия и правда постаралась на славу. Не зная, чем заняться, я подошел к небольшому зеркалу и критически уставился на то, что оно показало.

Из отражения на меня смотрел молодой русоволосый парень. Высокий, от природы хорошо сложенный. В моем мире для таких было придумано специальное словечко – мезоморф. К сожалению, Димитр, до недавнего времени владевший телом, не особо заботился о собственной физической оболочке, довольствуясь тем, чем его наградила природа. Но меня такой расклад не устраивал, поэтому все три недели, что я тут нахожусь, отжимания и прочие прелести физ. подготовки стали неотъемлемой частью моей жизни. Надо сказать, результат не заставил себя долго ждать. Конечно, над телом еще работать и работать, но, по крайней мере, я уже был уверен, что не выплюну собственные легкие, пробежав пятьсот метров.

– Любуешься?

Я повернулся. Лиа проснулась и теперь, нисколько не стесняясь собственной обнаженной груди, смотрела на меня, положив голову на согнутую руку.

– Что-то вроде того. Ты на славу постаралась. – ответил я, проведя рукой по животу.

Девушка закусила губу:

– Так ты все помнишь?

– Такое сложно забыть. Красные глаза надолго врезались мне в память.

– Понятно.

Она вздохнула и, выбравшись из кровати, стала подбирать разбросанную по полу одежду.

– Что ты делаешь?

– А на что это похоже? Собираюсь, чтобы уйти из убежища.

Ответ меня немало удивил.

Отчего вдруг такое решение?

Она натянула трусики и с вызовом посмотрела на меня. Надо сказать, что оторвать взгляд от упругой груди и посмотреть ей в глаза оказалось не так просто.

– Не хочу ждать, пока ты прогонишь меня или соберешься отнести мою голову в городской магистрат.

Я нахмурился, не понимая, почему она сделала такие выводы.

– Так всегда происходит, стоит только кому-то узнать, кто я такая. Так какой смысл ждать?

– Я не собираюсь прогонять тебя или же сдавать властям. С сильными мира сего я не в особых ладах, и тебе это известно. А насчет прогнать – ты только что спасла мне жизнь. Умудрившись при этом не высосать досуха. Прогнать тебя – по меньшей мере свинство.

Будь на моем месте настоящий эллин, возможно, он считал бы по-другому. Я же на собственном опыте убедился в ее талантах. Прогонять кадра, способного исцелить паскудное ножевое ранение в живот – верх идиотизма.

Она подошла ближе, встав практически вплотную. Заглянув к ней в глаза, я увидел вселенскую усталость и мудрость, которых просто не может быть у молоденькой красивой девчушки.

– Не играй со мной в эти игры, Милан. Мне семьдесят три года. И ни разу в моей долгой жизни мне не повстречался человек, который бы не шарахался, узнав, кто я на самом деле.

Семьдесят три года! Солидно. Я прочистил горло, решив пока не поднимать вопросов долгожительства:

– Я могу тебе поклясться, что не прогоню тебя.

Подняв руку, я проговорил, стараясь, чтобы мой голос не звучат пафосно:

– Клянусь, что не отвернусь, не прогоню и не предам тебя из-за того, что ты ламия.

Когда прозвучало последнее слово, напротив моей ладони неожиданно мигнуло и в воздухе закружился небольшой, величиной с мандарин, земляной шарик. Осветив все вокруг зеленоватым светом, он покрутился пару секунд и исчез, оставив меня и ламию с выпученными глазами смотреть на пустую ладонь.

– Это же… Милан, ты… Я не… Но как?! Ты Якостроф?

– Что это значит? – я включил дурачка.

– Это значит, что стихия не принимает клятвы ни от кого, кроме своих Истинных последователей. Неужели ты не знаешь, кто ты такой?

– У меня было тяжелое детство. Оденься пожалуйста.

Девушка все еще дефилировала передо мной в одних трусиках. Надо сказать игнорировать подобное зрелище было все сложнее. И мне, и моему дружку снизу.

– Прошлой ночью ты не был особо против. – К ней вернулось самообладание и она, специально не торопясь, изящно нагнулась за лифчиком.

– Прошлой ночью я и сопротивляться особо не мог.

– А если бы мог – то стал бы?

Ламия вновь оказалась ко мне близко-близко:

– Получается, теперь у нас обоих есть секреты. Ты знаешь, кто я такая. Я знаю, кто ты. И мы оба не хотим, чтобы наши секретики стали достоянием общественности. Выходит, что мы связаны.

От нее пахло чем-то терпким и очень приятным, так что мне стоило некоторых усилий мягко отстранить девушку от себя:

– Пойдем посмотрим, не разбежались ли наши бандиты, пока я валялся в отключке.

В общем зале кто-то уже успел вернуть мебель на свои места и даже присыпать песочком особо крупные пятна крови. А вот тела Палада не было. Да и, если честно, меня мало интересовало, на какую помойку его выбросили.

Единственной живой душой тут оказался Актеон. Минотавр каменным изваянием восседал за столом, попивая неразбавленный вискарь. Я бросил взгляд на бутылку, хмыкнул. Ополовинена. Насколько я знаю однорогого – подобная доза ему даже блеска в глазах не добавит. Чтобы бык захмелел – бутыль должна быть третьей по счету.

Обернувшись на звуки шагов, однорогий кивнул мне так, словно это не меня вчера продырявили. Оставалось лишь тешить себя надеждой, что всему виной его самообладание, а не безразличие к моей судьбе. То, что я жив и здоров, его нисколько не удивило. А значит, мой однорогий друг прекрасно знает, кто такая Лиа, но не предает этому сколько-нибудь важного значения.

Кивнув ему в ответ, я сел напротив, пододвинул к себе второй стакан, налил янтарного напитка и опрокинул в глотку, пожалев, что нет льда. Виски огненным смерчем прокатился по горлу, бочкой пороха взорвался в желудке и раскатился приятным теплом по всему телу, достигнув даже пальцев ног.

– Хоррошо! Рассказывай.

Вместо ответа однорогий вновь наполнил стаканы, но трогать не стал:

– Ребята нашли в смумке Палада все деньги с последнего налета. А за пазухой – грамуту о помуиловании. Все сразу же встало на свои муеста. Эта шваль продала тебя в обмен на бумуажку и собиралась свалить. Такое в их кругах не прощается. Так что, как туолько настала ночь, они мутащили его тушку подальше и оставили гнить под каким-то забором.

Бык взял в руки свой стакан и отсалютовал мне:

– С повышением, комуандир!

Я ответил на его приветствие и мы выпили.

– Что будем делать дальше?

Этот вопрос меня мучил уже давно. И вариантов вырисовывалось два. Первый – я тихонько валю с Крита и перебираюсь куда-нибудь подальше от Союза элладских полисов и начинаю тихую-мирную жизнь простого обывателя. В этот вариант, если честно, я и сам не особо верил. Все мое естество не было приспособлено к подобному развитию событий. А значит…

– Зови парней.

Банда собралась в зале уже через пять минут. Все жадно смотрели на меня, словно ожидая, что я прямо сейчас превращусь в дракона или подарю им по баронству с приличными угодьями. Лишь козлоногий демонстративно насвистывал какую-то незатейливую мелодию, качая ножкой и прикладываясь к кружке с вином. Но его выдавали дергающиеся уши. Рогатый внимательно прислушивался к происходящему.

Я немного поразмыслил, прикидывая, что им сейчас скажу:

– Друзья! Каждому из вас так или иначе не повезло в жизни. Кого-то родители подбросили в храм, потому что не могли прокормить…

Близнецы сжали кулаки.

– Кто-то не пожелал отправляться на рудники за то, что, умирая с голоду, украл курицу…

Нахмурился Богомол.

– Кто-то просто оказался на обочине жизни, потому что Правителя и его жирных зарвавшихся лизоблюдов интересует только собственный карман, а не проблемы своего народа. Все вы оказались здесь, потому что до вас никому нет дела. Среди вас нет мразей, готовых запороть человека до смерти за то, что он не смог заплатить непомерный налог.

Глядя в их просветлевшие лица и пылающие глаза, я сам невольно распалялся все больше и больше, хотя никогда не отличался особым талантом оратора. Вот ведь! Всего-навсего хотел их подбодрить и настроить на нужный лад, а в итоге выдал вдохновенную речь. Кажется, без сущности Димитра тут не обошлось.