Текст книги "Кесарь земли русской. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Высоченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 81 страниц)

Всего несколько ударов мечем и топором и вражеское судно захвачено, так как оставалось там всего пятеро воинов, готовящихся к атаке, вот и профукали контрудар.

Слева по борту от захваченного корабля был еще один, и я долго не думая прыгнул на него. После приземления сразу упал на колени, и начал рубить врагов по ногам, пару ударов прилетело в спину, и я заваливаясь на бок отмахнулся мечем, хлестанув противника сзади по торсу, а потом лупанул топором под щит очередного воина, угодив ему в голень. С трудом встал и завертел смертельную мельницу мечем, но меч тут же ударился о скамейку кончиком лезвия и чуть не вылетел с руки. Я отвлекся, вытаскивая железку из толстого дерева, а в это время враг в меня бросил щит, и тут же здоровяк кинулся в мою сторону.

Удар корпусом и мы вместе вываливаемся за борт. Ебтить, что ты будешь делать, я же мертвой хваткой вцепившись в меч вылетел за борт уже с бесполезной железкой. Ведь в воде такой хренью не помашешь. А вражина уже вцепился мне в шею могучими руками, подминая под себя.

Мы красиво тонули. Враг оказался просто чудовищно злым. Нет, он не пытался всплыть, он просто меня душил и топил и тонул вместе со мной.

Я потянул за сапожный нож и ударил вражину в бок, но хрен там, попал кудато в ногу, потом еще и ера раз ткнул железкой во вражеское тело, и даже вроде попал, при том прилично попал пару раз нож вошел по самую рукоятку, но чудовищной силы руки врага все сжимали и сжимали мое горло. Враг уже мертв, я видел как последние пузырьки воздуха выходи с его рта, но стальная хватка кистей не отпускала мое горло.

Так спокойно, вспомним уроки МЧСовцев, я как человек проживающий возле моря несколько раз подрабатывал спасателем на пляже, а там учили освобождаться от захвата утопающего.

Так подсунуть ладонь под большой палец утопающего.

Блин, уже темнеет в глазах.

Схватить большой палец, вывернуть кисть утопленника, есть. Поднырнуть под вторую руку утопающего и круговым движением головы вокруг кисти как бы завернуть руку утопающего наружу сбросить захват. Есть, а теперь контрольный удар кинжалом в сердце, все, плыви себе дальше, вальгала там на дне, а мне на верх пора, на воздух, я же не человек-амфибия.

Вот блин, но ведь я тоже иду на дно, бронь тащит вниз. Перерезаем веревку, стягивающую в районе пояса наборный доспех из стальных пластин, а теперь кувырок головой ко дну и снимаем железный панцирь через голову, все теперь только вверх, на морально-волевых, сил уже нет, а вот злости хватит на троих, и ногами, ногами почаще работаем.

Я вынырнул в трех метрах от борта чайки и хватанув пару раз ртом воздух, а потом большими гребками приблизился к судну. Схватившись рукой за борт бросил тело вверх и лег животом на борт. Бой уже почти притих, на коленях стоял раздетый по пояс мужик и закрывал огромную дыру в боку, с которой толчками вываливалась темная кровь. Так этот не жилец, печень пробита, но не жилец увидев меня встал, и шатаясь направился ко мне. Я перевалился за борт и упал внутрь судна, а потом медленно встал, ожидая последнего врага. Шаг влево и противник чуть задев меня на последнем вдохе проваливается вперед, а я вгоняю ему кинжал в поясницу, а потом наотмашь бью тыльной стороной ладони по голове. Враг медленно падает вперед, всё, все умерли, а я тут вроде место возле себя расчистил. Да нет не место а целый шнек очистил от противника. Всего то. Где враги, где эти супостаты, ведь их было так много?

Я пошарился в ладье и нашел себе оружие. Теперь я взял настоящее оружие, как ни странно я взял топор. Да, меч я потерял, где то там в морской пучине утонуло целое состояние. Крутейший меч, стоимостью в 100 гривен серебра, это же 10 гривен золота, это ж квартира в Москве по меркам 21 века, а вот так бездарно взял и тупо кучу серебра утопил. А может ну их нахрен эти мечи, я ведь и засунул себе кинжал за сапог из-за страха потерять меч в бою. А тут на кораблях махать блинным мечем не удобно, может поэтому у пиратов 15-17 века были специальные абордажные короткие сабли и широкие для большего вса палаши. А я тупо стал жертвой кинорежиссеров 20 века, которые всегда викингов изображали с мечами. Им, этим режиссерам нужна красивая картинка, им нужен брутальный мужик с мечем в кадре, а вот мне нужно более надежное оружие в морском бою. Ладно об этом подумаю уже там в Полоцке.

Как то буднично мы потеряли одну чайку и завладели двумя шнеками, и бой опять перешел в первую фазу, опять в нас метали сулици и пытались пристать. Но задор у врага был уже не тот, видно самых резвых мы успели перебить, а остальные просто запутались в ночном бою и не могли понять что происходит, где враг, где свои. К тому же и метательное оружие подошло к концу.

То тут, то там слышались команды врагов и темные силуэты стали отваливать в ночную мглу.

Всё, первый натиск мы сдержали.

– Берем эти три корабля – прокричал я, команду – разделить поровну экипажи, вяжите корабли веревками, раненных на средний корабль, трупы врагов за борт.

Походив по кораблям я перебрался на свою чайку и подобрал валяющийся арбалет, потом пошарил у раненных и убитых воинов по поясам нашел аж целых шесть болтов.

– Ищите арбалеты и сулици – прокричал я – готовимся к бою, раненных перевязать.

Мы были готовы ко всему, но больше нападений не было. Ранние лучики утреннего солнца показали нам врагов, где то в сотне метров от нас стояли тринадцать вражеских кораблей, вся поверхность моря была замусорена обломками деревянных обшивок и плавающими веслами. На воде держались пять островков моих воинов, целых пять островков, мы не победили, враг не разгромлен, но мы и не проиграли, так как у врага сил атаковать уже нет, все патовая ситуация.

Я поднялся на скамейку и крикнул – ээй, вы там, что дальше? Воевать бедем или как?

В ответ бородатый дядька запрыгнул на скамейку и зычно крикнул – 'svennet tu Hund' – а потом повернулся спиной наклонился и показывая мне жопу постучал по ней рукой.

– Это что за хрень? – спросил я переводчика.

– Он назвал тебя собакой и предложил поцеловать его задницу.

Про задницу то я понял, но вот про венетов и собаку, не понял.

– Ну, Hund по ихнему это означает собака – как бы между прочим произнес толмач.

– Эй ты сучонок, это ты меня собакой назвал? – крикнул я, показывая на себя пальцем, а потом, чисто что бы выразить своё презрение к аппоненту (как и положенно в демократическои и открытом европейском обществе 20-го века) показал врагам согнутую в локте руку, обозначая русский фак.

Как не странно, но на мой оскорбительный жест враг не отреагировал, бородач сплюнул и спрыгнул со скамейки. А потом вражеский капитан, что стоял возле кормчего в хорошей кольчуге и полностью закрытом шлеме что-то сказал кормчему, и вражеское судно начало меделенно отгребать южнее. Ну вот и все, как бы сказал Лавров: ".. переговоры прошли в дружеской и непринужденной обстановке, стороны выразили свою озабоченность, и оставаясь при своих позициях разошлись для консультаций".

Так сказать – плодотворный диалог двух соперничающих сторон окончен.

Там на бортах своих судов стояли с десяток воинов наблюдавших за нами, видно командиры, а остальные воины копошились возле бортов, перевязывая раны и оказывая помощь своим умирающим товарищам. Периодически за борт вылетало тело и шло на дно, это очередной прото викинг отправлялся в вальгалу.

Да, картина маслом, у нас тоже было куча убитых товарищей, и я не знал что с ними делать. Выбросить за борт, или закопать на шведском берегу, а может сжечь. Как отнесутся мои воины к тому, что я просто утоплю трупы, а если обидятся, нет ну его на хрен, лучше подождем и со всеми почестями похороним на берегу, вместе с оружием и броней, по всем правилам воинской традиции, с траурными речами и тризной. Если получится, то можно даже парочку пленных зарезать у могил наших товарищей. А пленные были, вражеские раненные воины, что не смогли вернутся на свои суда были связанны и сейчас лежали на дне наших кораблей. Или все таки лучше сжечь как викинги своих павших сжигали в дракаре

Я осмотрел свои острова, мертвая тишина. Рассвет после кровавой ночи был слишком тихим и в этой тишине я насчитал семьдесят две фигурки копошащихся на наших островках людей. Всего семьдесят два боеспособных воина из двух сотен. Да слишком трудный бой и что мне теперь делать, как только я пойду к берегу, эти прото викинги пойдут за мной, и теперь я уже не смогу отбиться, уж очень много раненных у нас. Но боевой дух врага тоже пострадал, нет больше тех криков и боевых кличей, враг тоже устал, устал и обескровлен как и я. И тоже потерял не менее половины своих воинов, но что враг будет делать дальше.

Я ждал, ждал всего чего угодно, от вызова на поединок, до банально последнего штурма, но ни того, ни другого не происходило, судно их морского главнокомандующего в страшном шлеме, больше напоминавшем рожу ящера или дракона, медленно отваливало на юг, а за ним вытягивались в линию и остальные корабли.

Может так и должны заканчиваться древние войны, все устали и разошлись по домам? Вряд ли, это было бы слишком просто. На трех моих кораблях, что сейчас представляли один плавающий остров на ногах осталось всего шестнадцать воинов, многие лежали раненными, многие уже и остыли, это были те кто погиб еще ночью. На остальных островках дело обстояло не лучше. Я осмотрел детально все три корабля и пришел к выводу, что мое судно и сосед с лева по порту более менее боеспособные суда, а вот крайний левый кораблик гниловат.

– Стаскивайте убитых на левое судно – скомандовал я и взяв бочонок понес его на свой корабль.

– Все ценное переносите на наши корабли, убитых воинов проводим в царство богов на этой ладье – я показал на последнюю пристань мертвецов, они были уложены вдоль бортов в броне и с оружием, не стоит обирать мертвых собратьев по оружию, пусть уходят как воины.

Облив судно смолой из горшков мы отвязали кораблик, оттолкнули его веслами и бросив в корабль горящий факел стали провожать взглядом последний поход морской дружины болотного князя Чеслава. Сколько их еще будет, воинов ушедших в последний поход, сколько трупов выложат мне дорогу к царству попаданца, а вот именно этих жалко, как то по особому, они умерли в море. Люди из болот погибли в морской битве, в первой серьезной морской битве. И эту битву мы уже выиграли, враг сломлен, враг запуган, враг не решается нападать, а значит мы должны показать все свое презрение к этим трусам.

– Приготовится к походу – заорал я – развязывай канаты, убитых на одно судно, распределить раненных по чайкам.

Застучали топоры, разрубая канаты, связывающие суда закопошились люди, перетаскивая раненных и убитых, мы работали, а противник просто стоял и наблюдал. Почему, почему они там стоят, молча стоят, может потому, что мы новый враг, всех местных они знают, а вот меня они видят впервые. А может они приняли нас за руянцев, варанги-ругии враг для ютландцев знакомый, они воевали веками, а язык у меня по всем меркам либо ободритский, либо руянский, вот враги и испугались. Хотя нет, это было бы слишком просто, они скорее всего нас вообще не идентифицировали, как древние русы смотрели на татарские отряды, молча с затаенным страхом, так и эти сконцы-гётты смотрели на нас. Просто неизвестный и сильный враг, появился ни откуда и сейчас уйдет в никуда. И мы уходили, оставив за собой очередной горящий как факел кораблик, на котором в последний путь к богам отправились наши воины, а наш караван тонкой ниточкой уходил на север вдоль шведского побережья.

Мы так и ушли. Мы на север, а враги на юг, мы просто разошлись как в море корабли, и только в конце нашей встречи все тот же бородатый прото датчанин вскочил на скамейку и что есть духу заорал – 'svennet tu Hund'.

Я орать не стал, просто встал повыше и показал ему согнутый локоть, я мать вашу еще научу вас русскому факку.

Но вражеский капитан в рогатом шлеме, напоминавшем морду дракона даже не смотрел на меня, он стоял возле кормчего своего корабля и смотерл в даль, туда, где в далеке находился датский пролив. Сможет ли он удержать теперь этот пролив, вот в чем вопрос.

Я опять, как и три дня назад иду искать Радомира, но теперь я тащу за собой маленький жиденький караван побитых судов, и мы уже не способны перепрыгнуть море, нам придётся идти на север вначале к берегу Финляндии, а потом по финскому заливу в ладожское озеро, а дальше если повезет может поднимемся реками к селению Цветаны, что стоит у озера Ильмень. Вот и все, мой поход на остров Готланд окончен. Теперь уже мы точно не сможем взять этот островок. Сейчас гётты-сконци вернутся к себе на родину и поведают, что островок Готланд ими захвачен, и там сидит сейчас не менее пяти сотен воинов, воинов без кораблей. Враги соберут новые суда и новых бойцов и придут на Готланд, все Алларат остался без царства, а жаль, хотя может ему царство и не понадобится, он получил приличный удар топором по голове и сейчас лежит раненный в своей чайке. В этом походе отряд готов Алларата понес самые серьезные потери. Их погибло больше 80%. Сейчас на веслах двух чаек сидели всего восемнадцать воинов, весь пол кораблей был завален раненными, вот и все, что осталось от завоевателя Алларата. Вонская удача она такая, прошел человек две войны в отрядах царя царей славного Аттилы, а тут на конце известного людям мира попал под топор своего прото родственника, и вот сейчас умирает в предсмертном бреду.

То что гётты и готы это однокоренные слова я уже догадался, подозреваю что это извращенное слово ютты. То есть готы, гётты и ютты, это родственные слова, а значит возможно и родственные народы, то есть прото датчане, а вот свеев они не любят, выходит свеи другого рода-племени будут, вот и зайду я в гости к свеям по дороге. Где то там впереди имеются аж целых три морских конунга страны тысячи скал, то есть будущих виков, и где то там есть корабли брата Радомира, там целый флот, а я тут один.

А может это что то другое означает, например Алларат сказал что 'готс' означает слово 'свавный', ну типа крутой, может все эти гётто, ютто, готы считают себя просто крутыми парнями, вот только мои готты не понимают язык этих ютто-сконцев, это я уже понял.

И еще меня зацепило оскорбление этогог паршивого датчанина, ну не то чтобы я обиделся, назвать человека 20-го века собакой – это даже и не сокорблениея. Я при необходимости могбы выдать такие трех этажные маты, что переводчик бы завис на три дня. Но вот слово 'венетс' я услышал, то есть этот датчанин нас идентефицирует, то есть распознает как венетов, ну это понятно. А слово собака 'Hund', мне сильно напоминает слово 'Хунну', или 'Гунну', возможно эти прото, мать их так, европейци в своих писаниях просто так оскорбили Атиллу и его людей, просто назвав их 'Hund', то есть собаками?

Ладно, думаю я все таки со всеми этими припарками рано или поздно разберусь.

Шведский берег меня не обрадовал, мы гребли до самого вечера и только перед закатом я таки увидел приличный участок, где можно безопасно пристать. Мы выгрузились, нарубили толстых веток, наспех связали щиты и выставив их частоколом вокруг небольшого лагеря приступили к приготовлению пищи. Отправленные мною охотники достаточно быстро подстрелили из арбалета кабанчика, а я уже не смог ни командовать, ни даже думать о собственной безопасности. Оказавшись на берегу я все больше и больше сдавал, устал как и все мои люди. Устал и хотел спать. Но просто так спать нельзя.

Я осмотрел всех людей, нашел более менее бодрых воинов и узнав одного из них позвал – Щукарь, подойди ко мне.

Щукарь обернулся, осмотрелся и поняв, что я зову его подошел.

– Щукарь, возьми пятерых воинов и разделитесь на пары для ночного дежурства – я показал рукой на сопку чуть дальше нашей стоянки.

– Вон там по верху патруль пусть ходит, только не давай ам останавливаться, иначе сядут и уснут. Ночь подели поровну, до утра дежурьте, а утром я вас сменю, потом выспитесь.

– Сделаю – махнул рукой Щукарь, было видно, что воин тоже устал, но вот опыта таких походов у него больше, поэтому важность задачи он осознавал и даже не возмущался.

А я как только солнце скрылось за горой и первый патруль ушел к сопке, тут же пошел к своей чайке. Я уже не смог бороться со сном, с трудом добрел до своей чайки, взобрался на борт, подтянул к себе несколько сулиц, проверил оружие на ремне и прислонившись к борту уснул. Вот такой я нестойкий командир оказался. Это наверное откат после боя, адреналин выветрился, унося все оставшиеся силы в невиданную даль.

Утро встретило нас звонким щебетом местных птичек и запахом костра, на котором готовилось в казане какое то мясное блюдо. Мы отдыхали, а какой смысл сейчас куда то грести, слишком ослаблены раненные, да и не раненные люди очень устали, можно и подождать. И мы дождались.

Двадцати весельные биремы Радомира я узнал сразу, как только они показались на горизонте. На третий день нашего пребывания на шведском берегу с юга появился флот брата, и этот флот шел с той стороны куда ушли гётты-сконци, а по простому ютландци. И Радомир вряд ли мог с ними разминутся.

Я отправил несколько охотников за дичью и приказал готовится к встрече, тут сейчас будет не протолкнутся от голодных и уставших людей.

Как высадился Радомир, мы долго обнимались со всеми бойцами, вот только сейчас я понял, что означает слово 'дружина'. Это не просто воины, это семья, воинское братство. Удача и поражение каждого тут же отражаются на общем настроении, а радоваться было за что. Отходящий и уставший отряд ютландцев все таки попал на Радомира, боя даже и не было. Врагов расстреливали вначале баллистами и болтами, а потом взяли быстрым абардажем. Уставшие воины противника не смогли оторваться от преследования, и геройски пали под натиском превосходящей мощи воинов Радомира и дружины ободритов, а потом допросив выживших Радомир узнал о том, что я ушел на полночь, он пошел за мной. Вот и хорошо, хорошо, что я не смог двигатся дальше, так бы мы и искали друг друга у этих неприветливых скал.

Дальше мы обедали до самого ужина, то есть просто отъедались, воины спали вповалку, а вожди обсуждали дальнейшие планы. Мы не боялись нападения, тут в это время и в этом месте была слишком малая плотность населения. Люди жили в основном в уютных заливах, куда не доходили частые штормы, и где можно было в любое время года ловить жирную вкусную рыбу с малых лодок.

С утра следующего дня я пошел в кусты по большому делу и увидев кучу, встал как вкопанный. Там в была кровавая куча жидкого дерьма. Еб тить, это же дизентерия. Вот блин, у меня уже болезни в дружине начались. Так мы и без боя скоро все от желудочных болезней сдохнем, а тут вот дизентерия, я знаю, что дальше пойдет или брюшной тиф, или еще какая то массовая супер болезнь. Нет, хватит мне тут воевать, нужно срочно завершать военную компанию.

На совете, предлагалось много вариантов дальнейших действий.

Ободриты Ятвига кричали и требовали идти добивать ютландцев, а вот мне было более выгодно все таки идти на Готланд, вот только не на войну, а так чисто для дальнейшего прыжка через море. И вот тут я тоже поддерживал слова Ятвига. Ятвиг говорил, что нужно подождать, мол остров Готланд слишком большой, и там много поселений имеется. Вот сейчас местные готландци соберут хоть и ополчение, но все таки они у себя дома, а потом будет серия сражений с захватчиками. Кто победит и так понятно. На чужой земле, без флота у ютландцев шансов мало, но все таки дружина у них приличная, так что пусть убивают друг дружку, а мы пока их города пощипаем.

Мы говорили, что если уже и началась война, то готландци ушли куда то в глубь острова, и у нас есть возможность захватить прибрежный городок, и перебить там охрану. Ведь ютландци должны там оставить раненных с охраной, для встречи флота.

После длительных разговоров, иногда переходящих в крик, мы все таки решили все вместе идти к непонятному городу на Готланде, а потом после того как уничтожим оставшиеся суда ютландского десанта, или побьем высадившийся десант ютландцев-датчан уже идти каждый по своим делам.

Да ободритский военачальник Ятвиг таки собирался дойти по южному маршруту до острова Руян, уничтожая на своем пути все селения и захватывая все корабли. И что я должен ему тут говорить, что это негуманно и не толерантно, бред, да пофиг, пусть идет куда хочет, по крайней мере все местные прото викинги будут точно знать кто их грабил и топил, и весь удар падет на рода ободритов. А я если получится все таки попробую перепрыгнуть море, а если не получится, то спокойно пойду вдоль берега до финского залива, ну а там видно будет. План на ближайшее время составлен и можно начинать подготовку. Мы добывали мясо охотясь, запасали воды в бочки и бурдюки, готовили стрелы для арбалетов. За это время умерло 14 раненных. В наше время медицины почти и нет, раненного мажет какими то вонючими мазями и оставляя несчастного на волю богов продолжали заниматься своими делами. Умер и великий вождь Алларат, мне его было реально жаль, мужик оказался хорошим, да и планы у меня на него были, а теперь сама идея захвата Готланда имела бредовый характер. Нет у меня хозяина, нет того, кого я мог бы оставить на этом треклятом острове. Ну надеюсь, что брат Радомир со своими пиратами так или иначе отвадит готландских да ютландских купцов от народов чуди и веси, пусть своих протофинов каких то там саамов доят, а чудины это как говорили братки из 90 это моя корова и доить её буду я.

К Готланду мы подошли через десять дней. За это время все отдохнули, похоронили умерших от ран, а самое главное, что часть раненных уже могла сесть в ладьи и не валятся там кучей мяса без сознания, а это уже дает возможность совершить длительный переход домой, без угрозы потерять всех раненных. Мы разделили трофейные корабли, и теперь все имели свое судно. Да абсолютно все чайки и ладьи имели по 12 человек на веслах, то есть все сидели в одну смену гребцов. Суда были перегружены трофейным оружием, бочками с припасами, бурдюками с водой, и я не видел уже никакой надобности идти на Готланд. Зачем, даже если нам сдастся целый остров, то нам все равно уже не увести ничего, и так ладьи перегружены.

Я долго смотрел на берег, слишком долго по мнению моих людей. Чего я ждал, не знаю. Может мне было страшно. Страшно в первый раз в этом мире. То есть я реально понимал, что с этого боя я могу и не вернутся. Мы простояли по меркам 21 века примерно часа три, и за это время в непонятном и неизвестном городке на острове Готланд я увидел около полутора сотен воинов ютландцев.

Казалось бы, всего полторы сотни, против моих 260 боеспособных воинов, но вот что то говорило мне о том, что тут боя не будет. Тут будет мясорубка. Ютландцы слишком агрессивно настроены. Они даже за вал не зашли, огни бегали по берегу и размахивая щитами, топорами и копьями, посылали проклятья в нашу сторону. А я все ждал. Я ждал и боялся, что где то тут может лежать или сидеть в засаде еще не меньше трех сотен воинов. Да по всем подсчетам у врага должно было высадиться на берег от 500 до 700 воинов. А вот по берегу бегает 148 человек.

Я махнул рукой и мой сигнальщик подал команду 'Командирам ко мне'.

Да они и так стояли на своих судах не вдалеке и тоже пристально смотрели на бегающих по берегу людей. Что думал Радомир и Аркх, мне неизвестно, но вот взгляд Ятвига был недовольным. Этот чертов ободрит уже заподозрил, что его князь как бы это сказать струсил что ли. Но меня мнение Ятвига вообще не интересовало, я больше переживал о том, что скажет мне братан по имени Радомир. А вот Радомир так же как и я воевать не спешил. Почему, да все просто. Мы не просто устали, мы думали, что враг, оставшись на острове без кораблей будет сломлен и раздавлен морально, а вот тут они бегают и орут как дикие вепри. Они эти ютландцы не сломлены, они готовы рвать нас зубами, а мои люди сидят тихо. Где то там в 20 веке это бы назвали моральным поражением, а вот тут я сейчас изображаю типа задумавшегося командующего. И теперь неважно как в дальнейшем будет развиваться бой, и кто победит, важно, что теперь мои люди будут долго сюсюкаться и обсуждать нерешительность князя. Авторитет мой за три часа этого стояния медленно падал, а я уже и не думал о том, как победить. Я думал об этом чертовом авторитете лидера, я хотел только одного, я хотел выкрутится из этого косяка с прибылью для себя любимого. И вариантов у меня не было, вернне был только один и мне он нравился мало, но делать было нечего.

– Что ты решил брат? – спросил Радомир.

– Не хочу я брат проливать кровь наших людей – я осмотрел корабли Радомира и Аркха – люди не уверены в победе, а это уже часть поражения. С таким настроем мы можем потерять слишком многих воинов. Я возьму всего пять десятков, пять десятков самых лучших и мы сойдем на берег, а все остальные пусть смотрят как нужно усмирять взбесившихся вепрей.

– Я иду с тобой – крикнул Радомир.

– И я с вами -заорал Гореслав, а за ним уже на наших кораблях начали то там, то там вставать со скамей воины и размахивая топорами выкрикивать оскорбления в адрес противника.

– Всего пять десятков человек – крикнул я – вздеть брони, перегружайтесь все на две биремы.

Сам я раздел одного из своих воинов, что подходил мне по росту и комплекции и натянул его бронь. Засунул два топора за пояс, отобрал два меча, закинул щит за спину и полез на бирему Радомира.

Ну что, я осмотрелся, так и есть все уже были готовы, и это были лучшие из лучших, сброд собрался тот еще, но по виду ничем не уступают вражеским бойцам. Ну что теперь последний штрих.

– Аркх, мы сойдем на берег и немножко помашем мечами, а ты смотри как эти идиоты все накинутся на нас, начинай бить их болтами, только смотрите нас не заденьте.

– Понял я – махнул рукой Аркх.

Понятливый блин, и сказал это он так, как бы намекая, что никакого честного боя он от меня и не ожидал. Мол привык ли мы к всяким не совсем честным хитростям князя. А мне вообще похрен, на их рыцарские устремления, я не такой. Это вон придурки на берегу все уже как аполлоны бегали, в одних подштанниках, как бы намекая нам, что они смелые и крутые воины, а я считаю по другому. Смелость это хорошо, но вот в трусах на мечи я не собираюсь идти, я лучше в полном боевом комплекте, так надежнее.

Как только вражеские воины увидели, что две биремы опустили весла и начали движение к берегу, они заорали еще сильнее. Блин тут Киркоров отдыхает, как они только глотки себе не надорвали от такого душераздирающего крика. Может они тоже боялись, а это поведение было только для того чтобы подбодрить себя. Ну хоть чуть чуть, так совсем немножко, а вдруг враг испугается и убежит. Но враг не испугался.

Вот две биремы уткнулись носами в берег и мы посыпались в воду. Вначале изобразили строй вдоль борта, а потом медленно начали выход из воды, формируя оборонительный порядок 'черепаха'.

А враги были те ещё уроды. Уже с 20-30 шагов в нас полетели сулици. Я затупил, слишком низко опустил щит, чтобы получше разглядеть картинку боя и тут же получил чувствительный удар стальным наконечником сулицы в плече. Маленькое копье больно ударило в левое плече, напрочь отсушил руку и скользнув по стальным пластинам ламиляра ушло куда то вверх, попутно чиркнув по шлему еще одного моего воина. С такой меткостью могут и в рожу сулицу вогнать, подумал я. Ведь я опустил щит всего на ладонь ниже чем требовалось, и тут же в эту щель прилетел пламенный привет от злобных датчан.

Однако после того как вражеский воин остался без короткого копья, он вызвтилл из-за пояса топорик и с ходу налетел на наш строй. Налетел неудачно, прямо навстречу его ноге вперед вылетела чьято рука с мечем и разъяренный датчанин поймал клинок в живот, есть первый готов.

Очень медленно, прикрывшись щитами мы преодолевали напор наседающего противника и шаг за шагом выползали на сухой песок.

Мне не было страшно, да вообще никак. Это была работа, грязная и немножко нечестная работа. Пять десятков тяжеловооруженных воинов против полторы сотни голопузых разъяренных датчан. И никакого шанса у противника просто нет, ведь там сзади уже загудели распрямляясь плечи баллист.

Четыре огромные полукапья врезались в толпу ютландцев-датчан, сбивая воинов с ног, а в след за этим залпом во врага врубилась жужжа туча арбалетных болтов.

Я пропустил уже десяток ударов копьем. Зазевался на противника слева и получил удар справа, сделал выпад вперед, что бы добить раненного и получил удар копьем в шлем. Да такой удар, что аж голова назад запрокинулась и чуть шейные позвонки не треснули, но я жив и почти здоров. В голове загудело, я припал на колено и прикрылся щитом и тут же кто то с хеканьем рубанул мне по щиту двуручным топором. Я аж на задницу сел, вот это удар. Однако добить такую удобную мишень вражескому воину не дали, и чей то меч с чавканьем вошел датчанину в бок. Этого хватило, всего то несколько секунд и я уже готов к бою, я вскочил и вогнал свой мечь прямо в лицо одуревшему от боли воину. Он уже умирая успел еже раз на отмашь прочертить смертельную дугу огромным двуручным топором, и я на всякий случай скрутив корпус тела в право подставил под топор свой щит, а потом я с хеком на выдохе снизу вверх прочертил дугу мечем, зацепив вражеского воина по левой ноге почти перерубив кость, а потом гася инерцию кругового движения присел и начиная раскрутку в обратную сторону по инерции еще и вмазал топорщику щитом куда то в район головы. Я думал, что враг подставит щит и уже намеревался подрезать ему вторую ногу, но не понадобилось. Глаза противника уже давно ничего не видели и он махал топором наугад, поэтому и не заметил летевший ему в лицо щит. Бах, голова воина запрокидывается и он падает, а вдогонку какой то шустрилла еще и вдогонку лупит вражеского воина топориком по голове.

Такое впечетление, что му тут берсерка завалили, сколько ударов потребовалось чтобы его свалить, аж жуть берет. Но враги не учли того, что мы стоим организованной группой, щит к щиту, а они наваливаются на нас как банда. Мы колем и рубим, а враги получив удар отскакивают и в недоумении смотрят на свои раны.

'Да как так-то' – именно это выражение было написано на лице очередного вражеского гиганта. А вот так, меч хорош в таком бою, ты можешь рубить сверху вниз и снизу вверх с оттяжкой. Ты можешь колоть врага мечем как коротким копьем, и при всем при этом у тебя есть возможность работать по всем уровням противника: по голове, по корпусу и по ногам, а это очень удобно. Махнул вверх противник поднял щит и закрылся, вот и все он уже абсолютно не видит твоего второго удара, а второй удар по коленям, хрясь и все, противник заваливается, а ты его как кабанчика точно в голое пузо добиваешь. Каждый из моих ударов и ударов наших воинов с чавканьем входил в тела противников, а их выпады были абсолютно бесполезны и били только по стальным пластинам брони.