Текст книги "Годы гроз (СИ)"
Автор книги: Александр Ульянов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
IV
Под навесом, где лежали раненые, пахло смертью. Многим не суждено было встать, но принцесса, уже вся перепачканная кровью, старалась помочь каждому. Брон в который раз удивился самоотверженности Алины. Слухи о ее доброте и человеколюбии раньше казались ему сказками: в самом деле, какая принцесса будет возиться с солдатом, лишившимся руки, или крестьянином, у которого из живота лезут кишки? Но Алина Америйская оказалась именно такой, как говорили. Она ни разу не отдохнула после битвы, изо всех сил стараясь помочь даже тем, кому помощь была уже не нужна – разве что глоток воды перед смертью.
Когда принцесса повернулась к нему, Брон почувствовал себя так, словно еще не все потеряно. Будто сотни людей, погибшие ночью, еще могут вернуться к жизни. Лицо принцессы, несмотря на темную печать усталости, вселяло надежду.
«Ей самое место на троне, – подумал Брон. – Такая королева и нужна сейчас Америи – королева-целитель».
– Вам нужно отдохнуть, ваше высочество, – сказал он.
– Мой долг – помочь, – тихо, но твердо ответила Алина. – Дайте иглу. Ты храбро сражался, – обратилась она к солдату, лежащему перед ней. – Потерпи еще немного.
Бок мужчины выглядел так, словно его терзал дикий зверь. Белое лицо покрывала испарина.
– Спасибо, госпожа, – зашевелились обескровленные губы. – Думаю, мне уже не встать.
– Не говори так! – воскликнула Алина. – У тебя есть семья?
– У меня есть сын, госпожа, а вот жена моя умерла, – солдат тяжело сглотнул. – Скоро я ее увижу. Я ведь попаду в Небесный дом?
– Не сегодня. Дайте ему ремень и подержите.
Крестьянки, что помогали Алине, дали солдату закусить ремень и крепко прижали к земле, пока принцесса очищала рану, заливала ее кипящим вином и зашивала.
Брон еще ни разу не видел, чтобы столь огромную рану зашивали так быстро и умело. Страшное увечье в один миг превратилось в аккуратный и чистый шов. Солдат потерял сознание, а принцесса утерла с его кожи кровь и помолилась, возложив руки на рану. В эти мгновения Брон почувствовал тепло, словно божественная сила волнами исходила от Алины.
– Он выживет, – сказала она так же уверенно, как могла бы сказать «на небе есть солнце».
Впрочем, этим утром светило скрылось за тучами.
Алина встала, омыла руки и подошла к Брону. Лицо ее выглядело измученным, и в бездонных глазах застыла грусть.
«Святая, – подумалось Брону, и в горле встал комок. – Святая, что заботится о каждом из людей».
– Мне так жаль, сир Раддерфорд, – проговорила Алина. – Столько людей погибло сегодня, и многие еще умрут, несмотря на мои старания. Это все моя вина.
– Вы не виноваты, госпожа, – хрипло ответил Брон. – Инквизитор Моллард отдавал приказы.
– Но главный приказ отдала я, – принцесса отвернулась.
В стороне крестьяне взяли умершего пехотинца. Кого-то рвало. Стучали молотки – строители чинили повозку, которая сгорела лишь наполовину.
– Я видела, как погиб ваш Гром. Он умер, защищая Розу.
– Смелый был конь, – на глаза Брону едва не навернулись слезы.
Чертоги небесные, что принцесса делает с ним? Он не плакал, даже когда умер отец.
– Жаль, что не оставил потомства, – пробурчал он, отворачиваясь. – Представляете, какие у них с Розой могли получиться жеребята?
– Чудесные, – Алина устало откинула волосы с лица и велела крестьянкам: – Вскипятите еще вина.
– Это последнее, госпожа.
Принцесса кивнула.
– Как инквизитор Моллард?
– Без сознания. Я знаю, вы старались, но вряд ли он выживет.
– Просветитель не оставит его.
– Он примет его как сына, это точно. Но вряд ли дарует жизнь. Никто не живет с такой раной.
– Особенно если ему вонзают в сердце кинжал!
Кассандра возникла рядом, на вид еще более мрачная, чем несколько минут назад. Потемневшие глаза утопали в кругах, что на бледной коже казались совсем черными.
– Принцесса, – сказала она. – Бронвер хочет убить инквизитора.
– Не убить, – насупился Брон. – А даровать милость.
– Убить! – отрезала Кассандра. – Все знают, что ты хочешь быть инквизитором. Теперь тебе представился шанс, не так ли?
– Сир Раддерфорд, это правда?
Голос принцессы звучал по-прежнему мягко, но уже не добро. Словно любящая мать нахмурилась, и Брону вдруг стало стыдно.
– Отчасти. Я лишь хочу избавить его от страданий, но звание тут не при чем.
– Для некоторых и впрямь нет надежды, – сказала Алина. Словно подтверждая ее слова, по навесу застучали первые капли дождя.
– Нам нужно уходить, и быстро, – кивнул Бронвер. – Мы не сможем нести столько раненых. Даруем им легкую смерть – это лучше, чем умирать в дороге от боли и горячки.
– Инквизитор выживет! – Кэс топнула ногой, как девчонка.
– Ты думаешь? – рявкнул Брон, распаляясь. – Ты видела, какой удар он получил?
Глаза Кассандры потемнели еще сильнее. Да, она видела. Дэнтон стоял на коленях, уже почти без памяти, и свинар со всей мощи опустил свою чудовищную булаву на его голову. Треск черепа был слышен даже сквозь битву, и Моллард пал. Когда это случилось, Брон ощутил вдруг, как открылось второе дыхание, и снова ринулся в бой. Кони врезались во фланг свинарам, и уже скоро битва была закончена.
– Какой грех тяжелее – лишить раненых жизни или заставить скончаться в муках? – спросила принцесса как будто сама у себя. – Я не в силах решить.
– Но вы же решили отправить нас в этот бой! – вскрикнула Кассандра.
Алина подняла на нее взгляд.
– Вы правы, рыцарь. Вина лежит на мне.
– И вы хотите сделать ее еще тяжелее?
– Перестань обвинять принцессу, – прогудел Брон, чувствуя себя Лавеллетом.
Алина и Кассандра смотрели друг другу в глаза – одна смиренно, другая сурово и почти что с ненавистью. И ни одна не отводила взгляда, пока принцесса не кивнула.
– Да будет так, – сказала принцесса. – Сколько у нас осталось лошадей?
– Чуть больше сотни, – буркнул Брон.
– Пусть те из раненых, кто могут, едут верхом. Остальных мы положим в повозки и на носилки. Когда мы должны уходить?
– Чем быстрее, тем лучше, – Брон дернул себя за ус. – Все наши припасы сгорели. Нет ни еды, ни палаток. От раненых может пойти зараза. Надо двигаться, иначе мы все умрем.
– Тогда отдайте нужные приказы, сир.
– Я отправлю людей вперед, – сказала Кассандра. – Пусть предупредят Бальдера в Старом Утесе. Он сможет послать людей нам навстречу.
– Мы пойдем в Старый Утес?
– Если ваше величество не против, – без поклона сказала Кэс и развернулась на пятках. – Где Бастиан? Кто знает, он выжил?!
– Она очень предана инквизитору, – сказала Алина, глядя Кассандре вслед.
– Больше, чем вы думаете, – буркнул Брон. – Где Эльтон, госпожа?
– Он помогал собирать павших.
– Пойду отыщу его. С мертвых хватит почестей – пора позаботиться о живых.
Если принцесса считает, что надежда есть – пусть будет так. Пускай Моллард попробует выжить. Если он очнется, то вряд ли сможет сказать хоть слово, и слюна будет течь у него по лицу, как у младенца. Пускай Кассандра вдоволь насладится этим зрелищем, прежде чем сама пронзит его сердце.
V
Америя, Кроунгард
Девять рыцарей, возглавляемых Коррином, шли по Аллее славы – так назывался самый широкий коридор Кроунгарда, где стены от пола до потолка покрывала искусная мозаика. Сцены славы Америи – от казни лотарских королей до Великого Искупления. Потолок Аллеи был стеклянным, так что луна играла на гордых лицах воителей и их воздетых мечах. На стенах оставалось еще много свободного места для будущих поколений.
– Великий Раскол, – сказал кто-то.
Коррин посмотрел на изображение события, положившего конец могучему Скарлендуру, государству на севере. Осколок тела Божьего, упавший в Отцовых горах до начала времен, однажды ночью просто взял и взорвался. Взрыв был такой силы, что его почувствовали по всему Мирису. Землетрясения и обвалы уничтожили большую часть государства горцев.
Из расколотых гор наружу вышли все богатства недр – от олова до алмазов. Тогдашний король Артис Третий вместо того, чтобы помочь страдающим соседям, напал на них. Северяне прозвали Артиса Предателем – и он принял это прозвище. Говорили даже, что он сильно страдал, нещадно бичевал себя и называл величайшим грешником, а на войну отправился пешком и в одной власянице. И все же захватил Скарлендур, сделав его землями Стоунгарда.
Остатки скарлов подчинились америйской власти или были изгнаны. Они ушли на север и не вернулись. Нашли новый дом среди скал или погибли, упав с края мира.
А те, что остались в горах, со временем одичали или вовсе превратились в чудовищ. Место взрыва было проклято – те, кто долго находился там, начинали болеть, у них выпадали зубы и волосы, а на теле вырастали мерзкие опухоли.
– Сир Гвин.
– Что? – он оторвался от изображения жуткого зарева и пепельного гриба.
– Мы идем?
Остальные рыцари ждали его, застывшего у мозаики.
– Я задумался над тем, как изобразят здесь нас, – Корр торопливо зашагал вперед. – Ведь сегодня – поворотный день в истории!
– Думаете, нас и правда тут изобразят? – наивно спросил юный рыцарь с большими, как у девицы, глазами.
– Вполне возможно, – Коррин потрогал кончик носа. – Когда все получится, люди скажут – именно благодаря сиру Гвину и остальным Святой Престол теперь стоит в Америи!
– Отец меня зауважает наконец-то…
– Тихо, – Коррин резко остановился. – Слышите?
В тишине спящего дворца пробудился мерный гул. Он приближался, и стало понятно – такой шум издают множество ног, шагающих одновременно.
– Что это? – спросил юный рыцарь, со второго раза нащупывая меч.
В Аллее появились стражники Кроунгарда в полной амуниции. Копья в руках и короткие мечи на поясе, кольчуги и шлемы, украшенные короткими плюмажами.
– Нас предали! – рыцарь с ярко-рыжими баками сжал булаву, с ненавистью взирая на Коррина.
– Быть не может, – Гвин стиснул меч. – Новый капитан…
Аллерс Лавеллет вышел вперед: рослый рыцарь с кудрями, как золото, и такими же усами. Луна играла на его черненом панцире, украшенном затейливой вязью. Белый плащ и золотая перевязь капитана сидели на нем, как влитые. Гордый двойной подбородок смотрел вперед.
Зря Пьерриг пригласил его. Лавеллет славился как поборник справедливости и чуть ли не идеал рыцарства. Человек, неспособный на предательство и не знающий корысти. Коррин почувствовал что-то неладное, когда услышал его имя. Теперь ясно, почему.
– Гребаный Пьерриг, – прорычал Корр. – Если нас бросят в темницу, я задушу его цепями.
– А я думал, куда делась вся стража, – обреченно сказал кто-то.
– Доброй вам ночи, сиры, – раздался глубокий голос Аллерса. – Куда вы направляетесь?
– В чем дело, сир Лавеллет? – спросил Коррин. – Мы собирались немного размяться в Печальном дворе.
– Печальный двор закрывают на ночь, и это не лучшее место для тренировки. Как ночь – не лучшее время, – Аллерс стоял прямо, как на параде.
– Зато необычное.
– Сир Гвин, я не люблю подобные игры, – нахмурился Лавеллет. – Вы знаете, что я знаю, куда и зачем вы идете. Неужто ваш язык так привычен ко лжи?
Коррин не нашелся, что ответить.
– Я дал слово, что иду с вами, и не собираюсь его нарушать.
Корр только кивнул.
– И все же вы понимаете, что мы идем против воли короля.
– Ради него самого!
– Тут вы правы, сир Гвин. Но чтобы нам не стать лицемерами, я должен кое-что сделать, – Аллерс повернулся к стражникам. – Слушайте меня, и внимательно! Вместе с этими отважными сирами мы отправляемся к башне Наместника, чтобы паладины ответили за оскорбления, нанесенные нам и нашему государю. Мы собираемся нарушить приказ короля и пролить кровь в его доме, но того требует рыцарская честь. Пока я ваш капитан и приказываю следовать за мной. Но как только обнажатся мечи, я стану преступником, и вашим долгом будет арестовать меня. Я прошу только о том, чтобы вы позволили нам закончить бой, а после требую, чтобы вы арестовали меня и всех тех, кто останется в живых!
С одинаково изумленными лицами рыцари уставились на Лавеллета. Коррину казалось, что все это сон – не может же правда существовать такой человек, как Аллерс?
– Мы предстанем перед королем и его правосудием, – продолжал капитан. – Но вы не будете ни в чем обвинены. При свидетелях я говорю – всю вину за то, что вы нарушаете приказ короля, я беру на себя. Пойдете ли вы со мной?
– Да, сир капитан! – раздался стройный ответ, и его наверняка услышали во всем дворце.
– Теперь я хочу обратиться к вам, – повернулся Аллерс к рыцарям. – Витторио унизил Эрига, но убил его в честном бою. Я предлагаю поступить достойно и выйти против паладинов равным числом.
Рыцари переглянулись, как будто не поняли, что сказал Лавеллет. Коррин сделал шаг вперед.
– Сир, вы… вы и правда так благородны, как говорят, – сказал он, яростно ругаясь про себя. – Но я не думаю, что кальдийцы достойны такой чести.
– Верно! – поддержал его кто-то.
– Они оскорбили короля! – уже уверенней продолжил Гвин. – Они ведут себя в нашей стране, как разбойники, и достойны не больше, чем казни!
– Тогда схватите их и судите, – парировал Аллерс. – Это подло – нападать превосходящим числом, да еще и через подземелья, как вы планировали. Так мы сами станем разбойниками!
Коррин открыл было рот, но Лавеллет не дал ему сказать:
– Мы воины или бандиты?! – возвысил он голос. – Мы нападем исподтишка или выйдем к врагу лицом, как мужчины?!
– Сир, – процедил Коррин. – Вы что, не были на войне? Это не подлость, а хитрость! Маневр!
На сей раз поддержки Корр не дождался. Он оглянулся и увидел, что все смотрят на Лавеллета. Луна серебрила его золотые локоны, и надо было признаться – выглядел он и впрямь как одна из мозаик со стен Аллеи.
– Нам не нужны хитрости, сир Гвин, ведь мы рыцари. Мы гордо носим это звание и лучше лишимся его, чем посрамим! – Аллерс поднял кулак, совсем как Эриг перед поединком. – Следовать благим путем тяжелее, но достойнее! И только великие поступки приведут нас к величию! Выбирайте, сиры – красться в темноте, как жалкие мыши, или биться на свету, как тигры!
– Тигры! – взревел рыцарь с рыжими бакенбардами.
– Тигры! Америйские тигры!
Коррину ничего не оставалось, кроме как поддержать общий порыв. Клятый Лавеллет порушил все планы и перехватил командование. Корр чувствовал себя будто актер, которого столкнули со сцены.
– Ладно, тогда вперед! – воскликнул он.
Аллерс кивнул и жестом пропустил его вперед. Как будто догадался, что у Коррина на душе, и от этого почему-то стало еще поганей.
Стражники пропустили рыцарей вперед и зашагали следом. Насупленный Гвин топал впереди всех, чувствуя терпко-сладкий запах духов, исходящий от Лавеллета.
– А где Пьерриг и Двухголовый? – спросил он через плечо.
– Ждут. Кстати, я позвал еще кое-кого. Сир Гарон!
Откуда-то из толпы стражников появился мужчина с клочковатой бородой и глубоко посаженными глазами. В руках он держал полуторный меч, который Коррин сразу узнал.
– У Эрига не получилось, – сказал сир Гарон, поднимая Гранглинг. – Но этот меч обязан пролить кальдийскую кровь.
Гвин кивнул. Шаги людей звучали рокотом в пустующих коридорах, шепот сливался в монотонный гул. Позвякивала сталь. Где-то неподалеку хлопнула дверь.
– Времени немного, – сказал Коррин. – Мы уже наверняка разбудили половину дворца.
– Когда начнется бой, разбудим оставшуюся, – буркнул кто-то.
Лавеллет гулко расхохотался:
– Вы оба правы, сиры! Поспешим!
Аллея славы осталась позади. Новый коридор полого поднимался вверх. Гвин различил в конце два силуэта, один из которых поигрывал здоровенным молотом. Отлично. Гиральд и Дюг. Вместе с ними получится тринадцать рыцарей.
«Надеюсь, честь Лавеллета хотя бы позволит сменить раненых или убитых», – подумал Коррин, и у него закрутило живот.
– Если мы захватим Люцио, то все равно приведем его к королю, – сказал он. – Стоит ли делать это с повинной?
Капитан повернулся к нему, хмурясь:
– Объясню, чтоб вам было понятно, сир Гвин. Мы нарушаем прямой приказ короля. Так или иначе, это преступление. Но если мы явимся, смиренно склонив головы, государь, быть может, простит нас. Если же придем, улыбаясь – «смотрите, король, мы нарушили ваш приказ!» – то скорее всего, отправимся на плаху.
– А, – кивнул Коррин. – Вы расчетливей, чем кажетесь, сир.
– Нет. Я руководствуюсь лишь честью.
Гиральд улыбнулся Коррину, а Пьерриг шагнул навстречу.
– Почему так долго? – прошипел он.
– И так громко, – пробубнил Двухголовый, заглядывая за угол. – Паладины суетятся.
Аллерс принял от стражников шлем и щит, и обнажил длинный меч.
– Идемте, – сказал он и пружинисто зашагал вперед.
Ругаясь сквозь зубы, Коррин побежал следом, едва успевая. Он по-прежнему чувствовал себя оскорбленным и отодвинутым, и холодный страх все стремительней наполнял его. Одно дело – внезапно напасть, совсем другое – биться честно. Корр не считал себя подлецом, но затея Аллерса казалась ему донельзя глупой. Ведь главное во всей затее – решить проблему с Наместником!
Между ними и дверью в башню пролегла галерея в сотню шагов. Именно здесь Эригу бросили вызов. Перед башней стояли все семь паладинов, выставив треугольные синие щиты с серебряным замком, из которого снизу вверх била молния – герб Первого Града.
– Отлично. Они ждут.
Лавеллет поднял оружие и двинулся вперед, что-то говоря на кальдийском:
– Сиры! Мы пришли дать вам бой! Виторио эль Гарра унизил нашего друга, оскорбил короля и всех нас! Мы требуем выдать сира Витторио, чтобы мы могли судить его мечом, или принять сражение, как подобает рыцарям! Ваш выбор, сиры!
Они остановились напротив паладинов. Аллерс хлопнул забралом, показывая, что закончил речь. Стражники остались позади, перегородив галерею. Коррин не понял ни слова из того, что сказал Лавеллет, но паладины задумались.
– Что ты сказал?
– Я дал им выбор.
Один из синих щитов опустился, и все увидели мартелло, которым был убит Эриг. Пьерриг зарычал, словно пес.
– Мы принимаем бой, – почти без акцента сказал паладин.
– Ты мой, Витторио! – рявкнул Дюг, повязывая на руку белый платок, усеянный пятнышками крови.
Случился короткий спор – америйцы не сразу решили, кто из них будет сражаться, а кто – просто наблюдать. Коррин, Аллерс и Пьерриг оказались в числе тех, кому предстояло биться.
– Будь начеку, – буркнул Корр Двухголовому. – Поможешь, если надо будет.
– Так нельзя ж, – прошептал Гиральд. – Все честно должно быть.
– Посмотрим, – ответил Коррин, обнажая меч.
– Вы готовы, сиры? – спросил Лавеллет.
Витторио покачал головой. Коррин не сразу вспомнил, что в их стране это означает согласие – и первый же удар едва не отправил его на тот свет.
Замелькали, зазвенели мечи. Корр отступал, не успевая защищаться. Он ожидал, что битва распадется на семь поединков, но паладины сражались вместе, слаженно тесня америйцев и прикрывая друг друга. Рядом с Коррином рухнул рыцарь с рыжими баками и задергался, будто в неистовом танце.
– Замените его! – толкая паладина щитом, воскликнул Гвин.
Клинок сверкнул прямо перед лицом. Коррин отвел следующий удар и врезал щитом в шлем противника. Паладин отшатнулся, Кор кинулся вперед и попытался ударить в горло. Меч соскользнул на синий нагрудник, оставив лишь царапину. Ответный удар заставил Коррина завопить – острие чужого меча вошло ему под ключицу.
Аллерс обрушил врага на колени и вставил клинок между его наплечником и панцирем. Что-то сказал на кальдийском, паладин ответил – и Лавеллет надавил на клинок, погружая в тело. Ноги паладина дернулись и он завалился набок. Лавеллет отступил, опуская оружие.
– На помощь, сир! – заорал Коррин.
Аллерс мигом оценил схватку и покачал головой. Но у него это означало отказ.
– Шестеро против шестерых! Я не могу вступить!
Коррин до хруста стиснул зубы. Правая рука лишилась сил, пальцы онемели и едва удерживали рукоять. Он закрывался щитом и кружился вокруг паладина, чувствуя, как силы покидают тело.
Витторио выбил меч из руки Пьеррига и ударил кромкой щита в лицо. Пьерриг упал, и Витторио дважды опустил латный ботинок на его голову.
– Сир Лавеллет! – закричал Коррин.
Аллерс опять вступил в бой. Не успел он нанести и двух ударов, как его противника сразил другой. Булава врезалась в затылок паладина, тот покачнулся, и следующий удар опрокинул его наземь. Лавеллет вновь отошел.
– Гиральд! Гиральд, на помощь!
Клинок полоснул по руке, раскроив кольчугу, и Коррин выронил меч. Двухголовый мялся, не решаясь вмешаться. Другие рыцари стискивали оружие и дикими глазами взирали на бой. Стражи за спиной стояли молчаливые, как стена, только блестели наконечники копий.
– Гиральд! – двумя руками поднимая щит, вскричал Гвин.
Паладин толкнул его, и стена ударила в спину, выбив дух. Новый крик сломался в горле и вышел хриплым кашлем. Меч ринулся на него сверху, и Кор едва успел заслониться. Второй паладин возник словно из воздуха, и клинок вошел в бедро Гвина.
Безумный вопль ворвался в шум битвы, и молот опустился на шлем паладина. Сквозь прорези топфхельма хлынула кровь, и синий рыцарь свалился на пол, как подкошенный.
– Нет! – закричал Лавеллет. – Стойте!
Широкими взмахами Гиральд отогнал второго врага. Коррин подобрал меч, кривясь от боли в бедре.
– Вперед! – заорал он. – Убьем кальдийцев!
– Не смейте! – голос Лавеллета парил над шумом боя, будто орел. – Не предавайте свою честь!
– В атаку! За короля!
Двухголовый бросился вперед, размахивая молотом. Гвин бросил взгляд на стоящих в стороне рыцарей.
– Что вы встали?! Хватит играть! Убьем врагов!
Лавеллет врезался в него, будто таран, едва не сшибив с ног. Коррин снова выронил меч, раны вспыхнули пламенем. Клинок Аллерса поднялся ему в лицо.
– Вы человек без чести, сир Гвин. Дайте бою закончиться, как положено.
– Идиот! – Корр сплюнул. – Что важнее, честь или победа?!
– Победа без чести хуже поражения!
Коррин увидел, как на пол поочередно рухнули Гранглинг, отрубленная рука и вопящий сир Гарон. Двухголовый споткнулся об него и едва не упал. Он не успел отвести удар, и меч вонзился ему в бок. Гиральд молотом отпихнул паладина и снова кинулся в атаку, вопя от боли.
– Оглянись! – завопил Корр. – Наши братья погибают! Лавеллет!
Два америйца бросились вперед и схватили Аллерса. Оставшиеся кинулись в бой, который уже больше напоминал свалку. Паладины отступали к двери башни, Гиральд, несмотря на рану, продолжал размахивать молотом.
– Отпустите меня! – требовал капитан стражи, пытаясь вырваться.
Щит к щиту, паладины отражали натиск. Сокрушительным ударом Гиральд уронил одного из них на пол, но следом Витторио вонзил чекан ему меж ребер. Двухголовый заревел, как медведь, и сделал шаг назад. Зажимая рану, он упал на одно колено, уперев молот в землю.
– Мрак и бездна, – прохрипел Гиральд, и кровь потекла у него изо рта.
– Стража! – воскликнул Аллерс.
– Стража! – эхом ответил ему громогласный голос. – Остановите их!
Стражники Кроунгарда бросились вперед, окружая дерущихся и копьями отгоняя их друг от друга. Сквозь их ряды вперед шагал Эсмунд Первый, окруженный Королевскими Щитами.
Рыцари отпустили Аллерса. Повинуясь королю, он убрал меч, но не отказал себе в удовольствии дать Коррину пощечину.
– Если мы останемся живы, я вызову вас на поединок, сир.
Гвин потер щеку и сплюнул, зажимая рану на груди.
– Да пошел ты, Лавеллет. Твоя честь делает тебя тупее барана.
– На колени перед королем! – приказала Герда, капитан Щитов.
Коррин упал на колено одновременно с Лавеллетом и снял шлем. Покосился на кальдийцев – те продолжали стоять, тяжело дыша. Витторио хмуро смотрел на Герду.
Она шагнула вперед:
– На колени, паладин.
– Пусть король прикажет, – отозвался тот.
Лицо Эсмунда побагровело, так что брови и борода стали казаться совсем белыми.
– На колени, – выдохнул он. – И не заставляй меня повторять, кальдиец.
Паладины бросили оружие и преклонились. Держа запахнутым парчовый халат, Эсмунд оперся на плечо низкорослого Щита и шагнул вперед. Коррин заметил его голые, бледные ноги, опутанные вздутыми венами, и ему почему-то стало жаль короля. Он прибежал сюда к ним из постели, а кальдийцы продолжают свои издевки.
Эсмунд не выглядел жалким, он стоял прямо и пылал праведным гневом, но сейчас Коррин вдруг понял: ему недолго осталось.
– Что с его преосвященством? – слова чугуном падали из уст короля. – Никто не ворвался внутрь?
Витторио молчал. Коррин покачнулся – голова закружилась от потери крови. Он взглянул на затихшего сира Гарона. Под его рукой расплылась огромная черная лужа. Вот кто потерял много крови.
– Отвечай мне! – потребовал Эсмунд.
– Люцио Третий в порьядке, – сказал Витторио. – Никто бы не смог войти.
Законник хмыкнул.
– Я хочу видеть его, – приказал он.
– Простите, король, – отвечал паладин. – Но америйцы войдут сьюда только по нашим телам.
Эсмунд медленно оглядел место схватки, стражников, нацеливших копья на коленопреклоненных. Он стискивал наплечник Щита так, что скрюченные пальцы побелели.
– Заберите мертвых. И прочь с моих глаз.
Коррин сплюнул густую слюну. От стояния на колене рану в бедре сводило судорогой, а горло душила горечь провала. Паладины поднялись, подняли своих и стали собирать оружие.
– Нет! – прервал их Законник. – Ваши мечи коснулись америйской земли. Теперь они принадлежат мне.
Телохранители Наместника поклонились и исчезли в башне. Хлопнула дверь, щелкнула задвижка, и Коррин сжался, ожидая бури. Голова кружилась, будто камень в праще. Тишина оглушала звоном.
– Ты! Как твое имя?! – потребовал король.
Гвину показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он понял, что вопрос задали ему.
– Сир Коррин Гвин, ваше величество, – ответил он, облизав губы. – Постовой у Башни клятвы.
Эсмунд ненадолго задержал на нем взгляд и отвернулся. Коррин облегченно выдохнул и оперся на руку.
– Ты! – король ткнул костлявым пальцем. – Я знаю тебя! Никчемный пьяница по кличке Двухголовый!
– Да, ваше величество, – согласился Гиральд и закашлялся.
– Тебя я тоже знаю! Твой отец был графом Вильсента!
– Да, государь. Простите меня.
– Не смей просить прощения!
Король узнал имена у всех остальных и в самом конце повернулся к Лавеллету. Коррин уже плохо понимал, что происходит, но тяжелые слова короля сами собой врезались в память.
– И ты, сир Лавеллет-старший. Я доверил тебе охрану дворца! Твоему племяннику я доверил свою дочь! И так ты отплатил мне?!
– Да, ваше величество, – ответил Аллерс, гордо поднимая двойной подбородок.
– ЧТО?!
– Да, ваше величество! – возвысил голос Лавеллет. – Мы сделали то, что вы бы хотели! Политика связала вам руки, но мы взяли дело в свои. Мы признаем проступок. Лишите нас жизни, если хотите. Мы примем смерть.
«Говори за себя», – подумал Коррин.
– Вы не понимаете, что натворили! – вскричал Эсмунд. – Только милостью Господа теперь мы избежим катастрофы!
Рыцари молчали. Король долго осматривал их, и затем произнес:
– Всех вас я лишаю рыцарского титула и фамилий. Если у вас есть жены и дети, они объявляются вдовыми. Все ваше имущество и владения отходят короне. В темницу!
Эсмунд повернулся и медленно зашагал прочь. Стражники Кроунгарда сомкнулись вокруг.
– Мы вступились за вашу честь, мой король! – воскликнул Аллерс. – И так вы отплатили нам?!
Коррину вдруг стало нечем дышать. Он почувствовал, как его дернули вверх и потерял сознание.
