Текст книги "Революция не всерьез. Штудии по теории и истории квазиреволюционных движений"

Автор книги: Александр Тарасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)

Чем стабильнее система, тем меньше у нас шансов. Шанс появляется только в период нестабильности, хаоса, поэтому любое нагнетание напряженности, любые деструктивные действия объективно идет на пользу революции. Любая драка двух алкоголиков несет в себе в тысячу раз более революционный заряд, чем сотня левых семинаров. Панковский лозунг destroy должен стать главным лозунгом победоносной диффузной герильи, которая единственно способна нанести новому мировому порядку ощутимый вред».[137]137
  Назад к Нечаеву. Идеологическое постановление Президиума Верховного Совета Центрального Комитета Инициативы Революционных анархистов России, Украины, Беларуси, Казахстана и Литвы. – Черная звезда, № 14. С. 8–9.


[Закрыть]

Фактически перед нами – отход от восприятия буржуазной демократии как человеческого сообщества. Буржуазная демократия в этом тексте выступает как инопланетный завоеватель, по отношению к которому не работают ни моральные ограничители, ни правила ведения войны.

Лишь чуть умереннее выглядит отношение к существующим властям анархо-экологистов: «Правительство экологического бандитизма само поставило себя вне Закона!».[138]138
  Обращение к гражданам России. – Анархия, № 1. С. 37.


[Закрыть]

Этот процесс захватывает даже самые умеренные леворадикальные круги. Например, журнал «Наперекор», издающийся умеренными московскими анархистами – бывшими членами КАС, членами Конфедерации революционных анархо-синдикалистов – Секции международной ассоциации трудящихся в СНГ (КРАС – МАТ) и группой буржуазных демократов, близких к Демократическому союзу (ДС), публикует большие по объему материалы о САНО[139]139
  Че Гевара наоборот. Интервью с субкоманданте Маркосом. – Наперекор, № 2. С. 10–13.


[Закрыть] и западных автономах[140]140
  Магид М. Автономы: сила и слабость. – Наперекор, № 3. С. 6–8; Политика от первого лица. Интервью с берлинскими автономами Ханной и Бернардом. – Там же. С. 11–13.


[Закрыть] – а ведь еще недавно те же круги осуждали Д. Костенко за пропаганду «деструктивного образа» автономов!

Развился интерес к теории террора и терроризма.[141]141
  Кропоткин П. А. Из работы «Этика анархизма». – Крысодав (Алматы), 1996, № 2; Кропоткин о терроре. – Трава и воля, № 1. С. 6; Дамье В. Террор вам, тираны! – Черная звезда, 1995, Ne 1. С. 10–11.


[Закрыть] Возникают даже такие тексты: «Единственным эффективным (изменяющим мир) действием на данном этапе политической (классовой) борьбы я считаю – террор… Террор (красный) – это процесс, который должен, это обязательное условие его существования, проявляться во всех областях человеческой деятельности. Красный – подчеркивает его антиидеологическую направленность. Красный терроризм есть перманентное действие, для которого цель сиюминутна и не соотносима ни с какой «Абсолютной идеей» (Гегель), это целенаправленная война, где бесцельность оправдывает средства, это борьба против Системы, то есть против псевдоразумного действительного (Гегель)».[142]142
  Пименов Д. Терроризм и текст. – Радек, № 1. С. 75–76.


[Закрыть]

Леворадикальные издания стали регулярно печатать инструкции по изготовлению взрывчатки и оружия, а также по тактике ведения партизанской войны и насильственного противостояния силам правопорядка в условиях массовых уличных столкновений. Пионером таких публикаций явилась петербургская газета «Новый свет», в которой эти материалы носили первоначально, судя по всему, всего-навсего эпатажный характер,[143]143
  Как приготовить гур-динамит. – Новый свет (Пг.), 1992, № 3; Вам, лесные братья! Партизанскими тропами. – Там же; Снаряжение капсюлей с гремучей ртутью пополам с селитрой. – Новый свет (Пг.), 1992, № 4; Аммонал и аммонит. Весьма полезные советы начинающим партизанам. – Новый свет (Пг.), 1992, № 5; Алексеев В. В. Про черных котят и многое другое. – Новый свет (Пг.), 1993, № 4.


[Закрыть] но после октября 1993 г. эта мода захлестнула и другие леворадикальные издания, став повсеместной.[144]144
  Урок экстремизма. – Черная звезда, 1993, № 4; То же. – Рабочий (Северск), № 35; Пауэлл У. Из Поваренной книги анархиста. – Новый свет (СПб.), 1995, № 3; Его же. Взрывные устройства замедленного действия. – Новый свет (СПб.), 1996, № 1; Война без фронта. Опыт партизанской войны. – Новый свет (СПб.), 1996, № 3; Do It! – Автоном (Краснодар), № 2; Как переделать дробовик в гранатомет. – Бюллетень AH-ПРЕСС (СПб.), № 55, И др.


[Закрыть] Кроме того, практически все левацкие издания откликнулись восторженными рецензиями на выход в свет на русском языке «Поваренной книги анархиста» Уильяма Пауэлла, содержащей в обилии рецепты по изготовлению взрывчатых веществ, снаряжению бомб и т. п.[145]145
  Пауэлл У. Поваренная книга анархиста. М., 1995.


[Закрыть] Известны минимум два случая использования приведенных в левацкой прессе рецептов по прямому назначению.[146]146
  Протухшая новость. – Новый Нестор, 1995, № 9; Будни анархии. – Автоном (Краснодар), № 6–7.


[Закрыть]

Постоянным чтением в леворадикальной среде стала газета Национал-большевистской партии (НБП) «Лимонка». С одной стороны, леваки клеймят «лимоновцев» как фашистов, с другой – внимательно читают тексты «Лимонки», посвященные левым революционным движениям, экстремизму и терроризму.[147]147
  Черный И. Похищение и казнь Альдо Моро. – Лимонка, № 12; Калашникова А. К террору… – Лимонка, № 18; Иванов И. В объятиях спецслужб. – Лимонка, № 21; Власов П., партизан. Доктор Герберт Маркузе. – Лимонка, № 25; ЧеГэвара Э. Из книги «Партизанская война». – Лимонка, Ne 29;Лимонов Э.Последний день комманданте (орфография Э. Лимонова сохранена. —А.Т.) Че. – Лимонка, № 36; Тарасов А. Экзистенциальный революционер Ион Ветриле. – Лимонка, № 40; Советы Че Гевары. – Лимонка, № 42; Власов П., партизан. Бакунин как суперагент. – Лимонка, № 52; Власов П. Партизан Махно как положительный герой. – Лимонка, № 53; Партай Геноссе. Трибун революции Жан-Поль Марат. – Лимонка, № 59; Власов П., партизан. Тупак Амару – хроника прямого действия и вооруженной пропаганды. – Лимонка, № 60; Жвания Д. Великий Инка – Тупак Амару. – Лимонка, № 62.


[Закрыть] Более того, практически все леворадикалы прочли как минимум один номер журнала «Элементы», содержавший «досье: агрессия, террор, насилие», где опубликованы материалы о теоретике революционного насилия Жорже Сореле,[148]148
  Сампьеру А. Жорж Сорель; социализм и насилие. – Элементы, № 7. С. 7–13.


[Закрыть] статья об экзистенциальном опыте повстанца[149]149
  Бахтияров О. Повстанец и Смерть. – Там же. С. 13–16.


[Закрыть] и статья о феномене левацкого терроризма.[150]150
  Мелентьева Н. Размышления о терроре. – Там же. С. 17–24.


[Закрыть]

Обязательным чтением леваков становится газета Российского коммунистического союза молодежи (РКСМ) «Бумбараш-2017», где публикуются статьи о революционной вооруженной борьбе,[151]151
  Свамиби М. Всем миром против капитала. Собираем чемоданы – и уходим в партизаны – приглашает субкоманданте Маркос. – Бумбараш-2017,1996, № 6; ДиасХ.М.М. Венесуэла: зреет новый очаг партизанской борьбы. – Бумбараш– 2017, 1996, № 13; Колпакиди А. Знакомьтесь: Movimiento Revolucionario Tupac Amaru (MRTA) – Революционное движение имени Тупак Амару. – Бумбараш-2017,1997, № 1; Сокрушительный удар нанесла последняя акция MRTA по прогнившему режиму Фухимори. – Там же.


[Закрыть] а члены ИРЕАН (в первую очередь Д. Костенко) систематически пропагандируют малоизвестный опыт вооруженной и партизанской борьбы (преимущественно в странах третьего мира).[152]152
  Мацуяма М. Рэнго Сэкигун – Красная Армия Японии. – Бумбараш-2017, 1996, № 8; Сводки с фронтов Мировой Революции. – Бумбараш-2017,1997, № 1 ШувалоффМ. GRАРО – от антифашистского сопротивления к вооруженной борьбе против буржуазных демократов. – Там же; БанерджиВ. Восстание в Наксалбари. – Бумбараш-2017,1997, № 2.


[Закрыть] Вообще, леворадикалы (в первую очередь из «Студенческой защиты») стали постоянными авторами «Бумбараша-2017» и в некоторых выпусках газеты фактически определяли ее лицо.

Леворадикалы дружно откликнулись на арест американского террориста-экологиста Унабомбера, причем не было никаких сомнений, на чьей стороне находятся их симпатии.[153]153
  Унабомбер схвачен – борьба продолжается. – Черная звезда, № 14. С. 23; Break Out! Fuck the System! – Наперекор, № 2; Бюллетень AH-ПРЕСС (СПб.), № 56.


[Закрыть]

Еще более показательным можно считать интерес леворадикалов к фигуре Чарльза Мэнсона – руководителя калифорнийской «семьи» псевдохиппи, совершившей летом 1969 г. серию массовых убийств, жертвой одного из которых, в частности, стала голливудская кинозвезда Шарон Тейт, жена знаменитого кинорежиссера Романа Поланского. Леваки тщательно изучали редкие публикации о Мэнсоне,[154]154
  «Граф Хортица» Осипов Г. No Sense Make Sense… – Лимонка, № 51; Осипов Г. Make Love Not War. – Лимонка, № 55; Говорит Чарльз «Soul» Мэнсон. – Там же; Мысли Чарльза Мэнсона. – Лимонка, № 62; Вербицкий М. NON. Легкая музыка для немного оглохших. – RWCDAX (Саратов – Москва), № 1. C. 24–25; Титоренко И., Пушкина-Линн М. Мусорная свалка, или История Чарльза Мэнсона. – Забриски Rider, Ne 5. C. 137–143; Я – Зверь. Последнее слово Чарльза Мэнсона на суде. 19 ноября 1970 года. – Там же. С. 144–151.


[Закрыть] хотя, безусловно, знали, что Мэнсон соединял в своем «учении» элементы идеологии леворадикальной контркультуры с элементами откровенно фашистской идеологии, будучи одновременно поклонником Иисуса Христа, «Битлз» и Гитлера.[155]155
  См.: Bugliosi V., Gentry C. Heiter Skelter. The True Story of the Manson Murders. Toronto – N.Y. – L., 1975. P. 317, 321–331, 415,423,493,618,634,639–641.


[Закрыть] Очевидно, Мэнсон стал казаться какой-то части леворадикалов символом тотального отрицания современной западной цивилизации.

Даже в журнале «Наперекор» обнаруживаются сожаления о том, что «левый террор в Москве – все еще теория…»[156]156
  Наперекор, № 5. С. 3.


[Закрыть]

Так что когда в Москве происходит, наконец, первый акт террора, расцененного в прессе как «левацкий» (взрыв в военкомате, произведенный от лица мифической организации «Новая революционная альтернатива», НРА), леворадикальная пресса разражается восторгами и с готовностью перепечатывает «коммюнике» НРА.[157]157
  См.: Подробности взрыва. – Новый свет (СПб.), 1993, № 3; То же. – Черный передел (Липецк), № 2; То же. – Автоном (Краснодар), № 6–7; Взорван военный комиссариат в Москве. Заявление № 1. —Анархия, № 1.


[Закрыть]

То, что такая позиция отражает не только эволюцию «вождей», живущих в первую очередь проблемами леворадикального движения и уже тотально выпадающих из «нормальной жизни», но соответствует настроениям рядовых леваков, свидетельствует, например, «крик души» некоего Владимира Камынина из Серпухова: «Декларируя на словах крутизну и приверженность насилию, нынешние радикалы мало чем могут подтвердить свои слова практически. Сколько министров, генералов из Чечни, депутатов, политических лидеров убито за последние годы? Сколько офисов, казино, ресторанов сожжено или взорвано по политическим, а не по уголовным мотивам? Весь пар ушел в свисток. А ведь были на Руси и настоящие радикалы – за 1906–1907 гг. по отчетам полиции было убито 4126 должностных лиц…»[158]158
  Камынин В. Эй! Кто там шагает правой? – Третий путь, № 44. С. 3.


[Закрыть] Интересно, что редакция, напротив, пыталась (хотя и вяло и неубедительно) остудить «революционный пыл» рядового левака.[159]159
  Романов И. Старомьюлы не нутрят ангсоц… – Там же. С. 3–4.


[Закрыть]

Как далеко в сторону радикализма и экстремизма сдвинулись леваки, можно понять, если вспомнить, что на первом всесоюзном совещании неформальных движений – встрече-диалоге «Общественные инициативы в перестройке» (август 1987 г.) участники встречи договорились о совместном понимании термина «экстремизм»: «Это такие действия, которые являются одновременно безнравственными и противоправными, и осуществляются в целях увеличения своего социально-политического влияния, кто бы ни был субъектом таких действий – частные лица, общественные группы и организации или государственные учреждения».[160]160
  Цит. по: Леонов Ю. Информация о работе секции по проблемам экстремизма в самодеятельном и неформальном движении. – Открытая зона, 1987, № 1. С. 54.


[Закрыть] Леворадикалы на встрече-диалоге были представлены клубом «Община», «Альянсом», «Лесным народом», Интербригадой им. Фарабундо Марти, Интербригадой им. Э. Че Гевары, Интербригадой им. М. Родригеса, Объединенным антифашистским фронтом, «Юными коммунарами – интернационалистами» (ЮКИ), то есть практически всеми легальными на тот момент леворадикальными группами. Едва ли спустя 10 лет найдется хоть одна леворадикальная организация, которая согласится вновь подписаться под вышеприведенной формулой экстремизма!

Сегодняшние леворадикалы говорят об экстремизме так:

«Голосовать – глупо. Ходить на оппозиционные митинги, слушать там чужих взрослых людей, мечтающих рулить историей и купаться в шампанском – глупо…

Нужно купить пистолет и распылитель. Пистолет для самообороны, а распылитель для превращения скучных городских стен в произведения искусства. Нужно добиться легализации мягких наркотиков, чтобы система не могла контролировать твое сознание с помощью телевизора. Ты – сам себе телевизор! Нужно добиться свободного ношения оружия, ибо система вооружена против тебя – армией, полицией, мафией; а ты нет…

Те, кто хотят, чтобы мир сохранился таким, каков он есть, – на самом деле не хотят, чтобы он сохранился. Система убивает жизнь: ту, которая вокруг, и ту, которая еще теплится каким-то чудом у тебя внутри и зовется «воля к свободе». Существование системы – паралич мировой души и смерть человека. Наше существование – карнавал революции и приговор системе.

Они называют нас экстремистами. Это не экстремизм – это нормальная реакция живых людей на происходящее, просто живых осталось немного».[161]161
  Обращение Партизанского движения. – Черная звезда, 1995, № 1. С. 22.


[Закрыть]

«Террористы – те, кто строит тюрьмы, а не те, кто их взрывает. Террористы – те, кто бомбит городские кварталы и села, отдает преступные приказы, развязывает войны и загоняет молодых парней на бойню. Экстремисты не те, кто устраивает акции протеста, а те, кто, пользуясь нашим страхом перед аппаратом подавления, избивает демонстрантов, легализует массовые убийства и сгоняет население в фильтрационные лагеря. Государственный террор – основной источник насилия и террора…

Наше «насилие» – это реакция естественной самозащиты угнетенных от террора, возведенного в закон и ежедневно совершаемого государством и правящей кастой».[162]162
  Остановить государственный террор! – Автоном (Краснодар), № 5.


[Закрыть]

«Сильный идет против ветра. Свобода – осознанная необходимость. Для того, чтобы стать свободным, надо сначала завоевать свободу. Подаренной свободы не бывает. В свободном обществе свободы не может быть, ее заменяет либеральность. Экстремизм – это не битье окон и не пьяная драка с ментами. Экстремизм – это в первую очередь попытка разработать собственную шкалу ценностей и жить в соответствии с ней. Экстремизм – это поиск смысла жизни в обществе, где главными ценностями являются стабильность ради стабильности и сытость ради сытости. Экстремист – это человек, шагнувший на край пропасти, чтобы вдохнуть свежего ветра. Вставший в полный рост под пулями, чтобы увидеть звезды… Пусть будет проклята стабильность, да здравствует экстремизм!»[163]163
  RWCDAX (Саратов – Москва), № 1. С. 1.


[Закрыть]

Выход из изоляции, конституирование леворадикалов как признанного крайнего крыла левой оппозиции

После августа 1991 г. леворадикалы оказались в ситуации политической изоляции. От общедемократического (буржуазно-либерального) движения они к тому времени уже отошли – и само это движение в них не нуждалось. К коммунистам леворадикалы по-прежнему находились в оппозиции – и не стремились к союзу (а для троцкистов это было и вовсе невозможно, так как общим местом троцкистской доктрины был отказ от союза со «сталинистскими» организациями).

Однако первоначально степень своей изоляции леваками, видимо, не осознавалась. Во всяком случае, анархисты поняли, насколько они изолированы, только во время кампании за освобождение А. Родионова и А. Кузнецова, когда их не поддержал почти никто из бывших союзников.

Это непонимание хорошо видно из факта отказа Инициативы революционных анархистов (ИРЕАН) и троцкистских «Комитета за рабочую демократию и международный социализм» (КРДМС) и «Комитета за советскую секцию IV Интернационала» от сотрудничества с коммунистическими радикалами сразу после демонстрации 7 ноября 1991 г. на Красной площади, проведенной по случаю очередной годовщины Октябрьской революции. Демонстрация не была санкционирована московскими властями, и растерявшиеся коммунисты не смогли ее организовать. Демонстрация состоялась только потому, что невзирая на запрет на Красную площадь вышли ИРЕАН, КРДМС и «Комитет за советскую секцию IV Интернационала», а уже затем их поддержали неорганизованные коммунистические радикалы (причем демонстрация сопровождалась столкновениями с милицией). Анархисты и троцкисты могли бы воспользоваться событиями для укрепления своего влияния в среде радикальной коммунистической оппозиции, но не сделали этого.

Попытку КРДМС осенью 1991 – весной 1992 г. создать из обломков КПСС «Рабочую партию» едва ли можно отнести к попыткам выйти из изоляции. Скорее, КРДМС в соответствии с известной троцкистской тактикой энтризма пытался захватить лидерство в среде мелких коммунистических организаций. После того как инициатива с «Рабочей партией» провалилась, лидер КРДМС Сергей Биец, в строгом соответствии с троцкистской ортодоксией, заклеймил радикальные коммунистические организации как «мелкобуржуазные».[164]164
  Бюллетень Левого информцентра, 1992, № 22.


[Закрыть]

Однако нельзя не признать, что установившиеся в тот период личные контакты между активистами КРДМС и активистами «Трудовой России» помогли затем троцкистам и леворадикалам вообще в деле выхода из политической изоляции.

Интересно, что первые сознательные шаги по выводу леворадикалов из изоляции сделали осенью 1991 г. представители «номенклатурной» левой оппозиции. Председатель Моссовета Николай Гончар (бывший секретарь Бауманского райкома КПСС в Москве) привлек к разработанному им проекту организации Партии труда лидеров Конфедерации анархо-синдикалистов (КАС) Андрея Исаева и Александра Шершукова. В проекте закулисно (через своих подчиненных – секретарей Московской федерации профсоюзов (МФП) Михаила Нагайцева и Татьяны Фроловой) участвовал и председатель МФП Михаил Шмаков. Вскоре А. Исаев возглавил оставшуюся без руководства газету МФП «Солидарность» и привел туда с собой большое число анархистов. В тот период на заседаниях Московской организации КАС А. Исаев не скрывал, что рассматривает участие в Партии труда и работу в МФП как способ вывести КАС из маргинального состояния и «анархо-синдикализировать» официальные профсоюзы.

Хотя в реальности все получилось наоборот (А. Исаев и А. Шершуков вышли из КАС, их товарищи по КАС либо перестали быть анархистами, либо порвали с МФП и А. Исаевым), нет сомнения, что участие членов КАС в работе официальных профсоюзов и сотрудничество с Партией труда, а через нее – с другими демократическими левыми (Социалистической партией трудящихся (СПТ) и т. п.) и даже с социал-демократами – создавало основу для включения анархо-синдикалистов в «общий фронт» левой оппозиции.

Другим примером такого рода можно считать активные контакты СПТ и Российской коммунистической рабочей партии (РКРП) в Ростовской области с Союзом радикальной анархистской молодежи (СРАМ) в конце 1991 – начале 1992 г. Поскольку и СПТ и РКПР не имели связей и опоры в молодежной среде, а СРАМ пользовался заметным влиянием у местной левой молодежи (особенно в г. Шахты), СПТ и РКРП надеялись использовать анархистов для омоложения своих рядов и предлагали СРАМ союз и всяческую помощь.[165]165
  См.: Chavchoukova Т. L’anarchisme en Russie ou temps de l’introduction de capitalisme. – L’Affranchi, 1994, mai – june. P. 6–14.


[Закрыть] Местные власти болезненно отреагировали на перспективу создания «единого оппозиционного блока» СПТ – РКРП – СРАМ и предприняли быстрые и эффективные меры по дезорганизации и ликвидации СРАМ. Активистов СРАМ исключали из учебных заведений, выгоняли с работы, забирали в армию, вели «разъяснительную» работу с родителями и т. п., лидера СРАМ Дмитрия Рябинина и лидера Шахтинской группы СРАМ Александра Любомищенко зимой 1991/92 г. отчислили из института в Шахтах, после чего деятельность СРАМ была полностью парализована.

В особом положении находились «пролетаристы» из Общественно-политического объединения «Рабочий» (ОПОР). ОПОР еще до августа 1991 г., не порывая окончательно контактов с отдельными представителями общедемократического движения (например, с социал-демократами), устанавливает отношения с западными троцкистами (Lutte Ouvriere (Франция), Международная лига трудящихся (Бразилия) и т. п.), «пролетаристами»-сталинистами, ВКП(б), РКРП, независимыми профсоюзами и со многими другими группами, преимущественно – марксистской ориентации. В этом кругу (марксистская оппозиция – рабочие организации) ОПОР вращается до сих пор, то ослабляя (даже прерывая) контакты с некоторыми контрагентами, то активизируя (возобновляя) их (в зависимости от остроты полемики со своими партнерами, материального положения организации, ухудшения/улучшения личных отношений между лидерами и т. п.). Можно сказать, что ОПОР является единственной леворадикальной организацией, которая никогда не попадала в положение подлинной политической изоляции.

Как минимум в двух городах – в Свердловске (Екатеринбурге) и Челябинске – ОПОР оказался включен в достаточно широкие инициативы левых (типа «Рабочего клуба»), внутри которых осуществлял постоянные тесные контакты с Партией труда, СПТ, левыми социал-демократами, КПРФ, РКРП и другими группами «левее центра».

Однако подлинный выход леворадикалов из изоляции начался только после событий 1 Мая 1993 г. в Москве, причем этот выход был не результатом стихийного развития событий, а плодом целенаправленной деятельности Фиолетового интернационала. Фиолетовый интернационал завязал тесные контакты с ИРЕАН, стал устанавливать такие же контакты практически со всей левой оппозицией, ориентируясь на наиболее радикальную ее часть («Трудовую Россию», «Трудовую Москву», РКРП, РКСМ, Всесоюзную молодую гвардию большевиков (ВМГБ) и т. п.).

Летом 1993 г. в этот процесс оказалась вовлечена и ИРЕАН, у которой установился особенно тесный контакт с РКСМ в Москве. Осенью 1993 г. – в основном через структуры Фиолетового интернационала и ИРЕАН – процесс сближения леворадикалов с отдельными кругами коммунистической оппозиции распространился на Санкт-Петербург.

Окончательный прорыв изоляции произошел во время событий сентября – октября 1993 г. и сразу после них. Оказавшиеся (за редкими исключениями) в стане сторонников Верховного Совета леворадикалы органически вступили в контакт с представителями левой и даже патриотической оппозиции, включая и вполне умеренные круги (КПРФ, Партия труда, социал-демократы, даже «Гражданский союз»).

Постоянное участие леворадикалов (часто под собственными знаменами и плакатами) в совместных мероприятиях левой и «лево-патриотической» оппозиции после октября 1993 г. приучило левую оппозицию к мысли, что леворадикалы – это законная и естественная (хотя и не без «странностей») часть общей оппозиции режиму. Это было важным изменением, поскольку в предшествующий период традиционная левая оппозиция зачастую воспринимала леваков как «провокаторов», «участников разрушения Советского Союза», «агентов мирового империализма, засланных в молодежную среду» или, как в случае с троцкистами, «сионистскую агентуру».

Особенно тесные контакты установились между леваками и молодежью традиционной коммунистической оппозиции, что вскоре привело и ту и другую стороны к обмену идеями, лозунгами, переходу отдельных членов из коммунистических организаций в левацкие и наоборот, выработке единого лексикона и многочисленным случаям перепечаток тех или иных материалов из прессы друг друга.

Даже известные своими антикоммунистическими настроениями леворадикалы – петербургские анархисты – сблизились с традиционной левой оппозицией в ходе совместных акций против войны в Чечне,[166]166
  См.: Питер: хроника акций солидарности с народом Чечни. – Новый свет (СПб.), 1995, № 1; Бюллетень AH-ПРЕСС (СПб.), № 53.


[Закрыть] и в дальнейшем проведение совместных мероприятий с коммунистами уже не вызывало у них отторжения и, более того, дело доходило до акций солидарности с коммунистами.[167]167
  Александрович П. Инцидент. – Новый свет (СПб.), 1995, № 3.


[Закрыть]

Впрочем, первые шаги по сближению с коммунистической оппозицией петербургские анархисты предприняли еще летом 1994 г., поддержав призыв «Трудовой России» к проведению всеобщей политической забастовки под лозунгами отставки Б.Н. Ельцина и правительства, роспуска Государственной думы, Совета Федерации и признания конституции 1993 г. недействительной.[168]168
  21-го сентября – Всеобщая политическая стачка против существующего режима. – Листовка Открытого Совета Питерской лиги анархистов. 22.07.1994 г.


[Закрыть]

Следующим шагом должно было стать прямое слияние части леворадикалов и представителей традиционной левой оппозиции. Это и произошло в виде создания профсоюза «Студенческая защита» в апреле 1994 г. Поскольку наряду с леваками (в первую очередь анархистами и «новыми левыми») в «Студенческой защите» сразу же важную роль стал играть Российский коммунистический союз молодежи (РКСМ), «Студенческая защита» оказалась втянута в область прямых партийных и организационных интересов как КПРФ, так и РКРП – тем более что на первом этапе существования «Студенческой защиты» при создании отделений этого профсоюза в провинции во многих случаях организационные структуры «Студенческой защиты» формировались вокруг уже существовавших оргструктур РКСМ.

Возникшие в «Студенческой защите» в 1995–1996 гг. внутренние противоречия между анархистами и комсомольцами в связи с борьбой за преобладающее влияние в профсоюзе (а также и аналогичная борьба между комсомольцами – сторонниками Павла Былевского и комсомольцами – сторонниками Игоря Малярова в профсоюзе «Студенческая защита – Москва») воспроизводили классические схемы внутренней аппаратной борьбы в коммунистическом движении и являлись свидетельством того, что «Студенческая защита» в каком-то смысле уже принадлежит как к миру леворадикалов, так и к миру традиционной коммунистической оппозиции.

Восприятие леворадикалов как естественной части левой оппозиции достигло такой степени, что глубоко академичная Международная ассоциация «Ученые за демократию и социализм» пригласила членов Федерации революционных анархо-синдикалистов (ФРАН) организовать один из круглых столов («Кризис «госкапитализма» и самоуправленческая альтернатива») в рамках проходившей в Москве 16–18 июня 1995 г. международной конференции «Мир через 50 лет после II Мировой войны: взгляд слева». Основной доклад на круглом столе делал член ФРАН, лидер Группы революционных анархо-синдикалистов (ГРАС) Вадим Дамье, среди выступавших были члены ФРАН Владимир Платоненко, Дмитрий Костенко (лидер ИРЕАН), член КАС Михаил Цовма.

К весне 1997 г. крупнейшие леворадикальные организации страны фактически оказались включены в структуру партий и движений системы представительной демократии в России – в качестве крайне левого крыла, преимущественно в виде «внепарламентской оппозиции», что само по себе является нормальным, так как именно такое место и с таким статусом занимают леворадикалы и в странах Запада. В определенном смысле это – их «законное» место.

«Студенческая защита» даже могла считать себя представленной в парламенте: член Исполкома «Студенческой защиты» Дарья Митина была депутатом Государственной думы (по списку КПРФ), член Исполкома Павел Былевский и председатель Исполкома Дмитрий Костенко – помощниками депутата Госдумы Владимира Григорьева (депутата от РКРП).

Кроме того, многие леворадикалы («Студенческая защита», Фиолетовый интернационал / «Партизанское движение» / «Коммунистический реализм», ИРЕАН, ОПОР, Самарский анархо-коммунистический союз (САКС) и т. д.) тесно сотрудничали и с другими политическими партиями и организациями – вплоть до «Яблока» (отделение «Студенческой защиты» в Московском институте электроники и математики, МИЭМ) и Национал-болыиевистской партии (Фиолетовый интернационал, ИРЕАН в Москве, Санкт-Петербурге и других местах).

Некоторые группы леворадикалов откликнулись на такое развитие событий усилением тенденции к самоизоляции. В основном это были троцкистские группы, в том числе и те, кто активно сотрудничал до недавнего времени с определенными кругами вне леворадикального мира (с Партией труда, Союзом интернационалистов, ассоциацией «Ученые за демократию и социализм» и т. п.). Даже лидер достаточно открытого для внешних контактов Социалистического рабочего союза (СРС) Алексей Гусев на конференции, посвященной 60-летию книги J1. Д. Троцкого «Преданная революция» (Москва, 22–24 ноября 1996 г.) подтвердил традиционную троцкистскую позицию «никакого сотрудничества со сталинистскими партиями».[169]169
  См.: Альтернативы, 1997, № 1. С. 146.


[Закрыть] Надо иметь в виду, что в троцкистской терминологии «сталинистскими» называются не только партии последователей И. В. Сталина, но вообще любые компартии, построенные на организационных принципах, аналогичных ВКП(б) – КПСС, или с близкой к КПСС идеологией.

Сходную позицию усиления самоизоляции на внутриполитической арене заняла и Конфедерация революционных анархо-синдикалистов – Секция международной ассоциации трудящихся в СНГ (КРАС – МАТ), кстати, осуществляющая постоянные контакты с СРС (ведущий активист КРАС – МАТ Юлия Гусева – жена лидера СРС Алексея Гусева). КРАС – МАТ так же, как и троцкисты, осудила установление и расширение контактов леваков (конкретно – анархистов) за пределами леворадикального мира (то есть с «тоталитаристами» – традиционной коммунистической оппозицией и тем более НБП) и ориентировалась в первую очередь на усиление контактов с собственным анархистским «интернационалом» – МАТ.

Впрочем, КРАС – МАТ осуществляла «персональный» проект выхода из политической изоляции – при помощи сформированного ею микропрофсоюза «Воля» (12 членов), в котором помимо членов КРАС – МАТ состояло некоторое число неортодоксально мыслящих марксистов (Дмитрий Федоров, Татьяна Шавшукова и др.).

«Новые левые» выходят на первое место

В 1994 г. стало очевидно, что именно «новые левые», пробившие брешь в изоляции леваков вообще, наиболее активны, мобильны тактически и идеологически и обладают наибольшими перспективами. Их активность привлекла к ним новых членов – как из рядов других левацких организаций, так и из-за пределов мира леворадикалов.

Можно сказать, что «новые левые» в 1994–1996 гг. были единственным «живым» крылом среди леворадикалов – в то время как все остальные медленно деградировали (анархисты и троцкисты) или стагнировали («пролетаристы»).

Однако, безусловно, ведущее место в леворадикальном сообществе «новые левые» закрепили за собой только после того, как им – первым среди леваков – удалось самостоятельно организовать настоящие массовые уличные беспорядки.

Впервые это произошло 12 апреля 1994 г. в Москве.

Беспорядки выросли из пикета перед Домом Правительства (Белым домом), который проводила официальная Ассоциация профсоюзных объединений студентов (АПОС) в поддержку требований повышения стипендий и своевременной их выплаты. По известной методике официальных профсоюзов на пикет в автобусах были доставлены представители студенчества из ряда городов Центральной России – Калуги, Твери, Пензы, Воронежа. К ним присоединились, естественно, московские студенты. Всего число пикетчиков доходило до пяти тысяч человек. Разумеется, на пикет явились и представители левой оппозиции – от комсомольцев до анархистов, – которые развернули среди студентов задушевную агитацию и активно торговали своей периодикой.

После двух часов бесполезного и скучного стояния терпение пикетчиков иссякло. Правительство явно и демонстративно игнорировало пикет. Подзуживаемые леваками, студенты устроили стихийный митинг, использовав в качестве трибуны строительный вагончик. Официальные профлидеры пытались было этому противостоять, но их никто не слушал. Студенты один за другим выкрикивали в адрес правительства и президента все, что у них накопилось. Ораторского опыта у выступавших не было, и потому они быстро переходили от аргументированной критики к угрозам и мату в адрес «высших должностных лиц». Тут инициативу захватили поднаторевшие на митингах лидеры леваков. Заведя массы революционными речами, они призвали организовать марш к Кремлю и перенести митинг на Красную площадь. Такой митинг власти вряд ли могут проигнорировать.

Скандируя «Стипендию! Стипендию!», «Вся власть студентам!», «Fuck off буржуй!» и «Ельцин – козел!», толпа выплеснулась на Новый Арбат. В марше участвовало от 2,5 до 3 тысяч человек. С организацией было плохо. «Марш протеста» скорее напоминал народное гулянье, и только первые ряды, где сосредоточились политические активисты, выглядели стройными.

Демонстранты перекрыли уличное движение на Новом Арбате. ГАИ вынуждена была пустить автопоток в объезд. Впрочем, какой-то новый русский на иномарке смело въехал в колонну и сбил одного из студентов (по счастью, парень отделался только ушибами). Обозленные студенты тут же выбили в иномарке ветровое стекло и пригрозили новому русскому, что сожгут его вместе с машиной. По воспоминаниям участников, «буржуй сидел в тачке тихо, как мышка».

Первое столкновение с милицией произошло напротив кинотеатра «Октябрь». Попытка остановить колонну не удалась – студенты прорвали милицейский кордон, однако три человека были арестованы (среди них – лидер Инициативы революционных анархистов (ИРЕАН) Дмитрий Костенко). После этого настроения студентов радикализовались, и лозунги «Стипендию!» сменились уже исключительно антиправительственными, антипрезидентскими и вообще антикапиталистическими. Сломав еще несколько кордонов милиции, колонна вышла на Манежную площадь в районе Кутафьей башни, где столкнулась с ОМОНом.

Несмотря на активное сопротивление студентов, демонстрация была рассеяна. Однако несколько сот демонстрантов (по разным данным, от 300 до 600 человек) прорвались через Александровский сад к Историческому проезду. Основу этой группы составили комсомольцы, анархисты и активисты «Партизанского движения». В какой-то момент группу прорвавшихся возглавил лидер Фиолетового интернационала Алексей Цветков.

В Историческом проезде демонстранты были встречены ОМОНом. Большинство демонстрантов было здесь избито и остановлено. Среди прочих, получив тяжелое сотрясение мозга, выбыл из строя и А. Цветков (затем он долго лечился и вплоть до 2002 г. наблюдался у врача). Однако от 100 до 150 студентов во главе с активистами ИРЕАН прорвались через цепи ОМОНа и нырнули в ГУМ. Там эта толпа, скандировавшая лозунги и размахивавшая красными и черными знаменами и транспарантами революционного содержания, произвела изрядный переполох. Точно «в центре ГУМа у фонтана» какой-то одетый в дорогой костюм и кожаное пальто новый русский счел своим долгом остановить демонстрантов, чтобы высказать неудовольствие их внешним видом и цветом их знамен, за что был брошен студентами в фонтан.

Студенты попытались прорваться через ГУМ на Красную площадь, но были встречены ОМОНом и быстро рассеяны.

В ходе беспорядков от 60 до 80 демонстрантов получили тяжелые побои или травмы, 9 человек было арестовано. Суд над задержанными состоялся на следующий день. Журналистов на суде не было. На некоторых демонстрантов распространились затем и внесудебные преследования (так, Д. Костенко, на суде отделавшийся предупреждением, был отчислен из очной аспирантуры).[170]170
  Описания беспорядков см.: Былевский П. Грядет бунт студентов! – Бумбараш-2017,1994, № 3; То же. – Студенческая защита. Специальный выпуск газеты Российского комсомола «Бумбараш-2017»; Левацкий В. Студенческий бунт на улицах белокаменной. – Бюллетень Левого информцентра, 1994, № 16; Студенческий бунт на улицах белокаменной. – Новый Нестор, 1994, № 6; То же. – Черная звезда, 1994, № 4. С. 20–21; Нерсесов Ю. Студенты идут на Кремль. – Рубикон (СПб.), 1994, № 3; Удавов Г. Наш автор штурмует Кремль. – Русское сопротивление, 1994, № 2.


[Закрыть]

Студенческие беспорядки 12 апреля 1994 г. послужили стимулом к созданию профсоюза «Студенческая защита» – самой крупной, известной и активной организации «новых левых» в России. Именно активные участники беспорядков провели 16 апреля 1994 г. в МГУ учредительную конференцию профсоюза. В Исполком профсоюза вошли многие активные участники беспорядков, Д. Костенко был избран председателем Исполкома. К весне 1997 г. «Студенческая защита» уже насчитывала свыше 15 тысяч членов в 22 регионах России.