Текст книги "Гуманная мизантропия"

Автор книги: Александр Силаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

«Хай-класс», элита– имеющие пассивный доход, значимый для других. По-русски говоря – имеющие капитал, на денежный поток с которого можно не только греть пузо на островах, но и заставлять других чего-то делать.

Суперэлита– имеющие символический капитал, легко переводимый в большой пассивный доход. Тест такой: человек на десять лет уходит из общественной жизни, затворяется, потом возвращается, говорит – «дайте мне миллион». И вот если дадут под имя– у человек такой капитал есть. Кто это? Вряд ли бизнесмены и замминистры – этих забудут. Разве что очень крупного политика, президента – еще вспомнят… Скорее это «звезды», но именно первой величины, то есть те немногие, на которыхработает время, а не против них. И, конечно, традиционная знать в первую очередь. Принц ганноверской династии может попросить себе бабла под имя. Всегда дадут. Догонят, и еще дадут. Не забудут, куда бы он не девался.

Не любить по-русски

Не теми Россия держится, кто «родину любит». Тем более – державу эту, аппараты-администрации… А теми, кто всего-навсего живет по-русски. Это такой пакетный жизненный стиль – правда, я не очень понял, что это такое. Но ход в определении «русскости» таков. При этом не любовь к государству и даже родине – вполне себе могут обретаться в пакете. А могут не обретаться. При этом русский, не любящий Россию как русский, будет явно отличен от русского, который ее не любит, как посторонний. Например, англосакс.

Пить чай за Родину

Россия спасется, ко всему прочему – кухонными разговорами и посиделками за нее. Они могут быть абсолютно бесплодны, да. Но тут форма важнее содержания. Просто такие посиделки – и есть часть самой России, их возобновление – ритуал, накачивающий ее идентичность. Этакие мальчики Карамазовы, озабоченные всеобщим под чай или водочку. Можно даже отлить памятник всем участником оных священнодействий – «Они пиздели за Родину». Или: «пиздобол, метающий икру». Я тут почти без шуток. Кончатся углеводороды – сдюжим. Кончится наше священное пиздобольство – кончится наша страна… Я вот с тоской наблюдаю, что оно как-то последние годы – того. Иссякает, что ли. Все как-то за работку больше, или там за культурку. Но это мутация, надо ведь о самом главном. Или я просто удалился от тех компаний, что истинно блюдут ритуал?

Зыркая из Америки

Сын бывшего российского олигарха, ныне американский банкир, навещал Красноярск, свою малую родину, в 2000 и 2005 году. За последние пять лет, сказал он, вы стали больше походить на Америку. Существенно больше. Во так.

Русский слоган

«Где хорошо, там и родина» – просто не по-людски. «Моя страна не права, но это моя страна», – это вызывающе не по-русски. Американцам, наверное, подойдет. А мы так не можем, у нас из-за этой «немоготы», помимо прочего, распался СССР, до него – Российская империя… Нам это «немогота» – дорога, она и есть мы. По-русски было бы так – « Кто прав, тот и родина». То есть, например, если человек не любит Сталина, считает его высшим злом, и вот Сталина свергает в 1946 году американский военный корпус, то человек переходит на сторону США – это вполне по-русски. Если он искреннесчитает, что американская оккупация меньшая зло, чем Сталин – пожалуйста: очень русский выбор. А быть «верным своему государству до последнего» – чуток не по-нашему. «Моя родина не права, и посему хуй с ней», – это очень по-русски. Хотите экспансии– сначала ищите правды, или ее убедительной иллюзии.

Перформанс и хэппиннг

Одна знакомая сильно хотела, чтобы на ее фестивале были представлены хэппинг и перформанс, при том не знала, что это такое, тем более – чем отличаются. Ходила. Спрашивала. Объясните, мол, чего хочу-то?

– Выссанная на снегу теорема Пифагора – это перформанс. А если за это еще забрали в милицию, то это уже хэппининг. А лучший социальный хэппинг – когда милиция встала рядом и выссала на снегу что-нибудь свое.

Конспирология без сохи

Есть «тайны», в которые народ верует, а элиты спокойно принимают официоз. Такая «конспирология от сохи» малоинтересна. Интереснее другой случай, когда население не разводит никакой тайны, а в элитных слоях, и на подступах к оным – можно слышать, что «все оно не так просто». Например, население Красноярского края полагает, что губернатор Лебедь пал от несчастного случая. Народы на скамейках не гутарили, что его убрали. А вот без народов – гутарили… Мол, гранатомет, выстрел с сопки, вертолету снесло винт, который и провалился в кабину – погибли те, кто сидел прямо под ним. Далее не оговаривалось. Именно отсутствие широкой народной поддержки – делает версию, скажем так, увлекательной к рассмотрению.

Я же помню, что в день гибели оживился. Не то, что «рад чужому горю» – боже упаси. Именно оживился. Читал о ту пору «Символический обмен и смерть» – там как раз написано, что смерть оживляет. Ходил и цитировал Бодрийяра. Вот такой я был глупый. А может, наоборот, умный. Но кажется, что все-таки искренний. Я бы и без Бодрийяра оживился. Просто так понятнее было, про что я. Специальный семинар чуть не провел, или даже провел – а чего? Все про вертолет, типа, и мы про вертолет будем. Поговорим за смерть – куснем жизни.

Не материальное

До всякого общества потребления экономика существует, прежде всего, не в материальных целях. Что сейчас все материальные потребности удовлетворены – это ясно. Но и ранее их удовлетворение не было главной целью экономики. А что было? Можно ответить по-разному. Можно главную цель назвать символической. Или ритуальной. Или мистической. Смотря в каком языке объясняться.

Доллар, вложенный в 2000 году

Все марксисты, все портфельные инвесторы, все вкладчики индексных фондов знают – совокупная мировая стоимость растет. Растет почти непрерывно, что главное в мире, все остальное – вторично или фигня.

Общее место истории, сколько миллионов принес бы доллар, инвестированный в энном году. Но ведь это не график, расчерченный на бесконечность? Что, и через тысячу лет – будем слушать истории при доллар, вложенный в 2000 году от Р.Х.? Вряд ли. А через сто – будем? Где предел известной нам функции самонаращения капитала, переваривающего время? Какой год – не смогут переварить? То есть понятно, что функция оборвется, что сотни людей сотни раз говорили, где и когда, и сотни раз этого не случалось… А все-таки – вопрос идиота – когда? И какой – вопрос умного – начнется мир? Он будет – слово опять берет идиот – много лучше нашего или это будет просто шиздец, концлагерь, пустырь?

Апология смерти и дедовщины

Дедовщина в широком смысле – чрезмерное почитание старших, основанное только на возрасте. Выслуга лет с самыми широкими полномочиями, дети как собственность отца, и т. д. В социальном смысле отвратительно. Но в каком-то экзистенциальном, что ли – более чем понятно.

Ведь неизбежен вопрос – зачем жить дальше-то? Если без иллюзий, ради чего? Именно здесь и сейчас, где потребление, секс, здоровье – единственные религии. Еще, может быть, наркотики. Все это удел молодых. Энергии не те, сексапильные не дают, и куча болячек, и ничего не надо, устал. Ладно, если живешь познанием, или властью. А если ты обычный – куда тебе? В петлю? Если проникнут духом этого времени, ничего не остается, кроме страданий. А как обычный – может быть не проникнут? То есть людям, чья молодость прошла в СССР, или европейцам, отгулявшим до 1960-х, жить еще можно. Нынешней молодежи светит только хана.

Два варианта, оба звучащие жутко, но ведь самое жуткое – уже совершилось. Или массовая практика эвтаназии – желанной, по трезвому своему решению. Социальная реклама про это, как это хорошо. Пятьдесят лет, и привет (или сколько тебе надо, чтобы впасть в свое внутреннее ничтожество?).

Или как-то искусственно обустраивать вселенскую дедовщину.

Предметы нелюбви

Часто ли людям доводилось любовно изучать что-то по литературе, направленной против этого? То есть не просто изучать, а все более проникаясь симпатичностью предмета? Нацистское учение – по советским книгам? Капиталистическую олигархию – по ним же? Диктатуру – по учебникам авторов «открытого общества»? Какой-нибудь особо мерзкий заговор конспирологических лож – по текстам их ненавистников? Примеру всему названному я видел. Интересно, как надо все-таки написать о предмете своей нелюбви, чтобы никто не мог вычитать его прелести? Или это невозможно? Так, чтобы никто-никто?

На часах

Есть места, где талантливый человек в нынешней Россиянии кажется стойким мальчиком, поставленным старшими товарищами «на часы», и вовремя не снятый (образ какой-то доброй советской книги). Игра уже кончена, товарищи разошлись по домам, смеркается, а он все стоит, и ждет невесть чего… Не сняли – вот и стоит. Посреди учебной аудитории, посреди печатных листов, посреди чистого поля. Интересно, что это? Самосознание с полным самоотчетом и легкий бытовой героизм, мол, и один в поле воин? Или искреннее не понимание, что игра давно кончилась, или даже не начиналась?

Пределы уделов

Начиная с какого размера состояния человек выходит из обычного юридического пространства? То есть он может нарушать Уголовный кодекс, с одной стороны, но взамен он получает какие-то иные правила, за нарушение которых ему влетит (и за нарушение которых к нему, в виде особой санкции, например, отнесутся строго по Уголовному кодексу). Понятно, что если у тебя 10 миллиардов долларов – ты уже по уши в таком пространстве, независимо, кстати, от страны проживания. Демократическая она или нет – не важно. Если у тебя 10 миллионов долларов – ты обычный гражданин, просто богатый, но ты в общей юрисдикции, если ты вокруг себя мутишь коррупцию – это твое частное дело. Ты именно мутишь коррупцию, то есть отклоняешься, а для того, на ком висят 10 миллиардов, таким словом – «коррупция» – вообще ничего не описывается. Ибо этим словом описывается отклонение от нормы, которой для него нет, по определению. Интересна же – именно цифра границы. С какой цифры кончается земная юдоль и начинаются марсианские хроники?

Именем белой кости

В обществе большое, антагонистическоенеравенство, но это фактически, но словах – «дорогие товарищи избиратели», «сограждане», «в интересах большинства населения» и т. п. Все, однако – и высшие страты, и низшие – риторику ни во что не ставят, живут «по жизни». А там, конечно же, очевиден антагонизм. Официально не признаваемый.

Вот интересно, если риторику, в которую все равно не верят, замести под стол – чего начнется? Если риторику привести в соответствие с тем, чего по жизни? «Холопы и холопки… К вам обращаюсь я… Именем своей белой кости и голубой крови, а также духовных качеств, вкуса и интеллекта, коих вы лишены…». Ну и приказ. Без всяких «дорогих избирателей».

Плохо будет, конечно. Несправедливо. Так и сейчас. Но вот какое подозрение: если неравенство официально признать, наверх вынесет иных лиц. Более соответствующих верху с точки зрения «духовных качеств, вкуса и интеллекта».

Так что лучше признать.

Если уж нельзя устранить.

Воля народа как предложение

Такой вот праздный вопрос: если разрешить продавать свой избирательный голос навсегда, сколько он будет стоить? И какой процент людей расстанется с голосом? В каждой стране? Цена устанавливается абсолютно рыночным образом.

Вот если сдавать голос на годик-другой в аренду, там цену установит сугубо спрос. Считается, сколько в данной территории выборов, сколько стоит один голос, обеспеченный политтехнологией – и выше этого не дается. А вот если отчуждается по-настоящему, бессрочно… там ведь еще и понты будут роль играть, и биржа будет, с колебаниями, спекулянтами.

И вот еще интересно: если такое предложение – торговать народной волей в частном порядке – вынести на референдум, что бы народ сказал? Полные низы были бы точно «за». Верхи тоже. Эдакий консенсус люмпенов с олигархами. И еще бы пропало понятие явки. Все, кому не надо – продали бы ненужное, кому надо – купили.

Это я не к тому, что надо вводить такую либеральную экономику.

Просто забавно.

К оппозиции в душу

Говоришь, не любишь систему? Это надо разобраться. Как минимум три варианта. Не любишь свое место в ней, не понимая того? Не любишь именно эту систему, болея за иную? Или не любишь вообще системность? Три совершенно разных экзистенциальных реакции. И многим больше подошла бы проклятая «система», чем иные попутчики по борьбе.

Культурные бандитские

Сравнивая мой Красноярск с такими городами, как Томск и Иркутск, собеседники замечали, что Красноярск менее уголовный – раз, и менее интеллигентный – два. Меньший процент населения живет по чисто урочьим понятиям, и меньший процент разумеет умные книжки. «Какой же он тогда?» – «Красноярск более буржуазный». Насчет интеллигентности, наверное, согласен (особенно если искать такую в номинальных интеллигентах, кому ее положено по должности). Насчет уголовной культуры… долгое время тут не было ни одного вора в законе. Вообще. Впрочем, степень развитости криминальных понятий и степень криминальности – вещи разные. Может быть, вообще не связанные. А степень буржуазности – чем измеряется? Понятно, что Красноярск богаче, так ему выпало. Но потребительский потенциал и дух его – не синонимы же?

Первые из последних

Немного выспренно прозвучит, но СССР был отсталой европейской страной, а РФ сейчас передовая страна Третьего Мира. Что значит «европейской» страной? По структуре общества (средний класс СССР больше напоминает западный, чем средний класс в РФ), по родам деятельности, по каким-то бытовым и культурным нормам. По качеству жизни, если понимать его достаточно широко – уровень образования, уровень криминальности. Ракеты и ВВП не при чем, я именно про жизнь, даже точнее так – ориентиры жизни.

Не по злобе

Мне кажется, энергии «доброго и позитивного отношению к миру» сейчас слишком слабы. Они или фальшивы, или бессильны перед напором хаоса. Скорее я верю, что добро и порядок отстоит некая сильная злобность, но присягнувшая хорошему. То есть какой-то конкордат с рогатыми демонами как историческая необходимость. Большевики, якобинцы, протестанты и прочие явно шли на что-то похожее. Не по злобе, прежде всего по необходимости. Главное, чтобы нашлись такие рогатые. Формула: «нужен не позитив, но позитивно направленный негатив».

Простые люди

– Простой человек должен быть признателен СССР не за «социальные гарантии» и прочие харчи, а за идеальную вещь – он мог не чувствовать себя говном. Это ведь не само собой разумеется.

– Простой человек в своей массе все-таки предпочитает пост-СССР…

– Лишь в силу того, что имеет наглость не чувствовать себя простым. Или имеет несчастье вообще ничего не чувствовать.

Недвижный двигатель

Есть такое мнение, что менеджер нужен не для того, чтобы работать, а для того, чтобы работали остальные – этакий неподвижный двигатель, запускающий все своим присутствием. На днях идеальное подтверждение: знакомому один капиталист платит за то, чтобы тот… ходил на его рабочее место в его отсутствие (а отсутствует он всерьез и надолго, ибо проживает в другой стране, а бизнес тут, в Красноярске). Ничего больше делать не надо. Ни с бумагами, ни с живыми людьми. Просто приходить в кабинет и вести любые свои дела, или ничего не делать, чай пить. Главное, чтобы в коридоре мелькал хоть кто-то, имеющий ключ от главного кабинета, и все это знали.

Полный стабилизец

Кому нужна «социальная стабильность»? Вопрос дает идеальную площадку для демагогии. Сначала доказать, что она нужна сильным, ибо всегда в интересах тех, кто «уже урвал». Затем доказать, что она потребна слабым, ибо сильные ловят в «мутной воде» и отламывают на «переломах», за счет, конечно же, слабых. Могу написать аргументированную статью – с обеих позиций. А на самом деле? Не знаю. Даже не знаю, нужна ли она мне. И даже не знаю, кто я – сильный или слабый – во всей этой ублюдочной классификации.

Кому кранты

В каком-то смысле власть плохой не бывает. Мы же ее, как писали классики, заслуживаем. И «общество это амплификация наших душ», как писали другие классики. Просто бывает та или иная степень противоречивости. Правление кризисно не потому что глупо, жестоко, плохо, а потому что противоречит. Прежде всего, самому себе. Вот такие «вконец противоречивые режимы» и должно не любить. Впрочем, они скоро сменятся, независимо от тебя. Толкать падающего не очень великодушно, впрочем… толкать ведь можно в разные стороны. Тогда вся соль – в разборке толкателей.

Фишки и шишки

Лет в пять я просек макроэкономику. «Надо все бросить, и печатать исключительно деньги». И пошел дергать родителей, чтоб они немедля поделились с миром моим открытием… Родители меня тогда успокоили, сказав, что в правительстве это знают. Просто печатать быстрее нет сил. Я успокоился.

Это не к тому, что дети не знают инфляции. Это к тому, что взрослые не секут сугубо условную природу денег. Это же просто информационные сигналы разной степени мощности, и более ничего. А к ним относятся так, как будто это можно пощупать. В том смысле в СССР исходили из более ясной картины мира… То есть картина мира, где оперируют лишь понятиями ресурс и продукт, а деньги трактуют именно как условный сигнал, явно менее заморочная. При этом еще понимая, что и продукт – штука вполне условная. Продукт лишь то, что люди договорились считать продуктом. Более-менее «объективной реальностью» обладает только «ресурс», вокруг чего и строится экономика.

А люди – чего думают? Ну, например. Приняли решение, что казино надо закрыть, ибо в них не создается «ничего полезного». Владельцы казино в Красноярске тут же выкатили петицию – сколько они создают рабочих мест, и сколько перечисляют в бюджет. Если вы согласились считать деньги лишь за то, чем они являются, вам будет очевидна бредовость и «рабочих мест», и «отчислений в бюджет».

То есть главное только одно – «там не создается ничего полезного». И если у вас есть вот эта конвенция, чем предстает картина? Никакого труда там нет. Все крупье получают пособие по безработице. Откуда оно берется? Оно является частью расходного потока, другими его частями является огромное, фантастическое пособие по безработице владельцам казино, и вот эти отчисления в бюджет. Образуется поток из отъема у разных страт больного населения. Поток чего? В самом общем случае – талонов на жизнь. То есть казино не более чем перераспределительный механизм от больных к здоровым, и все.

И отношение к ним зависит только от того, считаете ли вы благом такое перераспределение. Позиция, что его считают благом, вполне логична. Но тогда стоит быть логичным до конца, и начать продажу героина в аптеках, что будет точно такой же процедурой. Болеешь – сам дурак. Болей дальше, на благо здоровых.

Или вот, например, завод «Кока-колы». Если мы отрицаем полезность напитка, то… перед нами ровно такая же штука. То есть закрытие всех заводов «Кока-кола» в мире не нанесет ущерба хозяйству, хотя и подкосит экономику. Весь фокус в различении этих двух вещей.

Зырить гламур

Открыв наугад российский женско-иронично-детективный роман, читаю про барышень в шмотье за 10 тысяч уев, за успехи гламурных стилистов, за парикмахерские для собак и т. п. Читатели романов сиих – как правило, рядовые затюканные жизнью домохозяйки. И вот, значит, дискурс, где «оседлав свой верный бентли, Элеонора с Николаем отправились на ланч в замок барона». Примерно также устроен и российский женский журнал. И российский мужской журнал. Чтоб, значит, обязательно бентли и замок барона. Без них не жизнь.

Вот примерно три отношения к «бентли» и «барону», которые не то что мои, но понятны и человечны:

1). Убить их на хуй с этой Элеонорой именем трудового народа, «бентли» продать, деньги раздать.

2). Войти в истеблишмент. Чтобы у тебя «бентли». Чтобы бароны искали встречи с тобой.

3). Гуманистический похуизм и полнейшее равнодушие. «А у нас своя жизнь». Вы говорите, что «многого добились в жизни», а нам по хуй. У нас косячок душистый. У нас книжки духовные. У нас секс, драгс и рон-ролл. У нас много чего… от чего жизнь интереснее, чем у вас. Например, у нас в огороде брюква. Или Рождество Христово. И покуда у нас есть интересное в жизни, нас как-то не волнуют «бароны».

Последний подход – самый завидный. Наиболее исполненный достоинства, скажем так. Но и первые два вполне себе ничего. Человечные, скажем так.

Но вот пялиться в чужой успех без желания его порвать, без желания его примерить, и при этом без равнодушия?

Эта марсианская рецепция, прямо слово. То есть я понимаю, как это устроено, но для меня это иномирное.

Между тем страна внимает именно так.

Племя Пылесоса

Когда на крыше дома метровые буквы утверждают «Славу КПСС», это, наверное, не самое разумное и красивое идолище. Но реклама какого-нибудь пылесоса в десять раз больше – это уже идолище запредельное. Почему бы не видеть рекламу так? Как начертания божеств – коим поклоняются? У Пелевина, помнится, было давнее эссе, про «вудуистский характер советской власти». Приколюха такая, что «народ и партия едины» не дурь, а чистая магия. И сами мы племя веселое, и тотемы у нас на пять. Так вот, продолжая логику… катится племя-то. По крайней мере, то племя, которое поклонялось бородатому мужику на полотнище – явно более развито, чем племя, сменившее его на какую-то гигантскую банку с ритуальной жижей. И даже великий «Славка Капээсэс» нес в себе больше антропоморфных черт, чем мобила пять метров на десять, и прочее наше счастье.

Иконка под оконко

Не кажется ли церкви вся эта масса верующих – оскорбительнее атеизма? Вот когда по некоему опросу «80 процентов граждан России назвали себя православными». Они же Бога видят как крышу, очень могущественную, но рассеянную (может быть, потому и не такую чисто конкретную, что шибко всеобщую). Инвестировать в нее с гарантией – хрен ли. Но мало ли? На всякий случай – надо уважить. Этому занес, тому занес, открытку бабе Маше к Новому году – так, чего еще? – богу не занес? – надо исправить. И на бандитскую шею вешается крестик, или там иконка под оконко, и еще помолится надо, чтобы того… Мало ли? Береженого и бог бережет. Я банальное говорю, но вот чего интересно – церковь с этого радуется? С «80 процентов»? Это называется «с худой овцы шерсти клок», или как-то иначе?

Период педофобии

Завести ребенка в современной цивилизации можно лишь по ряду факультативных, местами и девиантных, соображений. Три реальные причины, которые реально сгребали под себя большинство, а не оставляли вопрос на свободную волю, более не работают. Назовем, более не действующих – политическая, экономическая и метафизическая. Относительно них не стоит «проблема индивидуального выбора», ибо культура уже все выбрала за тебя.

То, что мы назвали причиной «политической» – вопрос ценза взрослого. Ну буквально: не имеешь наследника, не мужик. Баба, конечно, тоже не баба. Примерно как сейчас у традиционных народов. Или у древних славян, мало чем отличных в этом разумении от чеченцев. «Детей ты можешь не любить, но мужиком ты быть обязан». Ну а потом, наверное, все-таки любишь. То, что нельзя изменить, проще полюбить.

Причина «экономическая»: в Древнем Риме рожали себе бесправных рабов, которых могли перевести в друзья – по своему выбору, по сумме заслуг (по римскому праву отец ребенка был вправе его убить, не объясняя причин). В традиционном обществе дети – вечные данники. Не потому что «хорошо помогать родителям», а потому такой адат. Ты вечный вассал, так скажем. И внуки твои вассалы. Самое последнее чмо могло чувствовать себя суверенным монархом, просто нарожав кучу деток. Потом уже появились «права ребенка», но экономическая сторона оставалось: работаешь на предков, сколько им надо. Молишься на то, чтобы предки оказались умеренными, не самодурами, ибо спасения от отца и матери самодуров – нет. «Я тебя породил, я тебя и убью».

Наконец, мотивировка «метафизическая». Не признание статуса реальности за индивидуумом, признание такового лишь за родом. Ты есть, пока ты причастен этой реальности. В этом смысле не продолжить род – выпасть из реальности. Ты есть, но тебя на самом деле нет. И ты это знаешь. Здесь уже не важно, кем тебя считают, кто тебя кормит в старости – просто заботишься о подлинности реальности.

Очевидно, что в «развитых странах» – ни первого, ни второго, ни третьего. То есть дивиться надо не низкой демографии, а тому, что кто-то еще рожает. В силу каких причин?

Ну первая – любовь к детям. Беспримесная такая. Некоторая часть населения ей подвержена.

Второе – любовь к воспитанию. Это немного другое. Ей тоже кто-то подвержен.

Третье – по инерции. «Ну пусть будет». Или: «ну все так делают». Не понимание того, что уже не «все». Говорю же – инерция.

Четвертое – попустительство. «Так получилось», «ну будет и будет».

Пятая – ради эксперимента. «А как это?». Самый, наверное, любопытный вариант, но не лучший, ибо безответственный, вопиюще безответственный.

Шестое – «так сцепилось». Сумма внешних обстоятельств такова, что это лучший выход из некой ситуации. Так бывает. Люди с воображением легко себе вообразят.

Седьмое – из ужаса и отчаяния. «Умру, и ничего не останется». Работа, поступки, отношения – все пустое, все фигня перед вечностью. Тут можно сказать – откладываешь разборку с вечностью на другого. Он, скорее всего, еще отложит, и т. д. Ну да лучше сохранить попытку, чем ее загубить. Сохранить попытку – хоть что-то. «Звезд с тобой не хватали, но все ж не зря».

Легче заметить, что все это – уступает по силе первым мотивировкам, утерянным. Ибо первые, повторяю, касались всех. А остался только факультативы. Легко представить себе человека, подверженного из списка лишь пятому, шестому или седьмому. Легко представить – не подверженного вообще ничему.

То есть удивляет не плохая рождаемость.

А вообще ее наличие в таких условиях.

Многие еще не поняли, где живут, и ведут себя по привычке. Особенно простые люди. Они просто еще не знают, что плодиться и размножаться – вовсе не обязательно. Они еще не проблематизировали тему. Когда весть дойдет до всех окончательно – мало не покажется.

Времена такие. Педофобские.

По иронии судьбы, они же педократические. То есть, конечно, дети не правят, но все когда само управляется – в их интересах. Точнее, в интересах подростков. Ребенок вряд ли родиться в этой культуре, но уж коли родиться…

Никогда подростку в мировой истории не жилось так вольготно, как сейчас в «цивилизованных странах». Ты никому не должен, все вертится вокруг тебя. Все к твоим услугам. Стандарты культуры подогнаны под тинейджера. Не тинейджеры их подогнали, и не мировое правительство. Как-то оно само, помаленьку… но факт. Если 30 лет назад по ТВ взрослые люди обращались к взрослым людям, то сейчас молодежь колбасит и зажигает на молодежь. Или, точнее, так: взрослые люди, ведущие себя как 15-летние – для зрителей, которые смотрят как 15-летние.

А может быть, это хреново – для настоящих 15-летних. Они же никогда не вырастут. А зачем? Чего ради? Просто со временем состарятся и умрут.

Национальный проект

Испытывающие интерес к солипсизму должны чуять, что следовало бы объявить «национальным проектом», на что потрошить бюджет. На разработку наркотика, от которого не бывает дурных последствий. В ранге важности примерно тоже самое, что атомная бомба для СССР в 1945-м. Если такое вообще возможно. А если невозможно, то доказать. Как доказано с вечным двигателем.

В защиту «отличников»

Вот Сергей Кара-Мурза сетует на западных левых, разных там «Мишелей Фуко». Вы защищаете угнетенные меньшинство, а правильное левая должна быть за угнетенное большинство. То есть, грубо говоря, за рабочих, а не пидаров, наркоманов и инвалидов. И в этом СССР лучше Франции. Тут можно спорить по частностям, угнетены ли наркоманы и пидары… Но сам принцип защиты именно меньшинств – красив. Когда тебя обижают за то, что ты отличаешься – одно. А когда тебя, наоборот, обижают за то, что не отличаешься – это другое. Понимаю, что сейчас, конечно, утрирую. Но можно ведь и так толковать – в первом приближении.

Давайте определимся?

Общество двойных, тройных, пятерных стандартов.

В газете фотография 14-летней участницы конкурса красоты. Я так понимаю, что девичья красота = сексуальность. И честное жюри должно голосовать за того, кого хотело бы. То есть имплицитно полагается, что эту школьницу можно и должно хотеть. При том, что статья за совращения в РФ до 16 лет.

Гнусь какая-то. Или школьницы не имеют право быть «мисс города», или отменяйте статью. Любой из вариантов – лучше дурной реальности, сложенной без всякого замысла, из спонтанных импульсов эгоизма на фоне общего похуизма.

На фиг изобилие

Почему «сто сортов колбасы», «пятьдесят сортов сыра» и прочее – синоним качества жизни? Вот захожу в супермаркет, и там 85 сортов пива. Половина наши, половина импортные. Есть за 15 рублей, есть за 150, большая часть, конечно, не отличима по вкусу. Фанаты определенного сорта его, замечу, тоже не отличат. И даже если бы отличались – ну зачем? Меня вполне устраивает 5 сортов, максимум 10. Это не «страх перед выбором», это легкое раздражение оттого, что мне приходится инсценировать некий выбор, которого нет (по крайней мере, для меня). Много ли людей – чувствует схоже? Я не очень помню легендарные «пустые советские полки», а если бы помнил, что-то бы изменилось? Мне бы нравилось «изобилие», или меня бы устраивали два сорта? И следует ли отсюда что-то? Кроме, как уже сказано, легкого раздражения?

Работающие за деньги

Бывают ли среди рекламных сотрудников, всех этих криэйтеров, копирайтеров – любящие свою работу? Именно как работу, то есть будь они обеспеченными рантье – стали бы они ее работать хоть чуть-чуть за бесплатно? Вопрос риторический? Не слишком ли сильно предположить, что среди писателей – ее бы делали почти все (им и так сейчас не платят), среди журналистов – некоторые? С содержанием 5 тыс. у.е. в месяц все равно бы вели колонки, может быть, чего-то даже расследовали. Вопрос не менее риторический – рекламщикам не обидно? Ведь количественно они могут выглядеть симпатичнее, по деньгам и понтам, а качественно – трудяги очевидно второго сорта… То есть именно что трудяги, наемники, и т. п. А в последнем поэте, пусть нищем, сволоче и алкаше – мерцает что-то аристократическое. И в каком-нибудь совершенно двинутом на бошку журналисте-правдоискателе (такие еще остались, я знаю, видел). Аристократизм банально есть в том, кто работает не за деньги, или не только за деньги. Несчастные потомки, но высших каст. Так кажется. Я иногда пишу очень банальные вещи. Вызванные лишь тем, что эпоха ухитряется делать вид, что не знает.

Дима Билан как зеркало итогов приватизации

Читаю в газете, что две известные российские фирмы позвали на корпоративник певца Диму Билана, пообещав тому за концертик 150 тысяч долларов. На одно и тоже время. «К кому же поедет Билан? – вопрошает журналист. – К тому, кто накинет еще хотя бы пару тысяч». Нормальный левый, просто нормальный человек тут охренеет, конечно, с суммы – 150 тысяч за пару часов… как-то это не так. «Выводить на снег и расстреливать». А меня отчего-то больше цепляет фамилия. Билан. У «элиты» отвратительные, жлобские вкусы, мало отличные от вкусов последнего тинейджера этой страны. Еще они так же прутся с Аллы Пугачевой, Киркорова. Ну чем они отличны – по большому счету – от тети Моти из коммуналки? Если тете Моте привалит миллиард, она тоже позовет к себе попеть Киркорова. Вот если бы те же господа позвали к себе на корпоративник группу «Аукцыон», Леонида Федорова, пусть даже за те же деньги… ну хоть какая-то легитимность у них была бы. А так никакой. Тема «пересмотров итогов приватизации» будет в России вечной, пока они предпочитает пить и кушать под Билана.