Текст книги "Герои зоны. Пенталогия (СИ)"

Автор книги: Александр Шакилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 88 страниц)

Но – Милена отвернулась, а значит, ей сегодня не прозреть. Пусть себе живет спокойно, знать не зная, ведать не ведая. За нее и Патрика волноваться буду я. Не хочу, чтоб мой сын жил на помойке. Ну вот не хочу – и все!..

Глаза мои закрылись сами собой.

* * *

Подняло меня тревожное предчувствие.

Вскоре случится чтото очень плохое. Если уже не случилось.

Я нащупал фонарь Резака и включил его. Рядом, сунув ладошки под щеку, Милена храпела так, что бетонные стены дрожали. Я прям залюбовался ею. Захотелось, сняв чертов респиратор, прикоснуться ладонью к ее лицу, и не ладонью даже, а губами, скользнуть по щеке, найти ее мягкие, податливые…

Стоп. Чтото не так.

Спустя два удара сердца я понял что именно. В нашем убежище не хватало «африканца». Не то чтобы я по нему сильно соскучился, но… Где этот чертов недоносок?!

– Милена, вставай, – шепнул я супруге на ухо. – Резак пропал.

В критической ситуации лучше не шуметь.

Снежная Королева – так я называл супругу в молодости – тотчас без лишнего шума поднялась и взяла оружие. Это ведь моя жена, а не домохозяйка, умеющая разве что утюгом в майках дыры прожигать и борщ пересаливать. Хотя Милена и то и другое делает регулярно…

Светлое пятно выхода потемнело, его заслонило собой чтото – мутант?! – проникшее в наше убежище. Пожалев, что не поставил ночной прицел, я вскинул ВСК. Пахнуло протухшей рыбой.

– Убери пушку, умник, а то еще выстрелит.

Мутант оказался Резаком.

– Ты где был, дружище? – я не спешил опускать винтовку.

– Мне при даме объяснять?! – разозлился Резак. – Про «мальчики направо, девочки налево» слышал когданибудь?!

Похоже, я его таки достал.

Ладно, не будем заострять внимание на вопросах личной гигиены.

– Слонопотамы ушли?

– Надо же, какой ты догадливый. Настоящий умник. Твоя жена их своим храпом распугала!

Милена сразу надулась.

Мы выбрались из коллектора.

Слонопотамы вытоптали над нашим убежищем основательную площадку, сделали ее почти идеально ровной. И всетаки ушли. Почему? Да кто их, мутантов, знает… О том, какая тварь могла бы напугать громадных бронированных рогоносцев с бивнями, я заставил себя не думать.

Пока наша дружная троица отсиживалась в подземелье, солнце перевалило за полдень.

Мы вернулись на кабанью тропу – всетаки копытные отлично замаскировали следы «коробочки», будто нарочно – и по ней вышли к старице реки. Стоячую воду тут покрывал толстый слой ряски без пробелов – значит, выше искусственная запруда или просто намыло песок и отмель заросла камышом. Множество поваленных деревьев лежало вдоль берега и в воде. Следовательно, версия насчет запруды вероятней. А те стволы, что еще стояли, снизу были основательно подпорчены бобрами. Не иначе, тут у зубастых столовая.

– И не лень же было грызть… – приклад винтовки упирался мне в плечо.

Никак не отпускало легкое, но назойливое беспокойство.

– Пусть лучше кору, чем нас, – задумчиво пробормотала Милена.

– Это не обычные бобры расстарались, – вставил свои пять копеек Резак.

– А какие? – Милена фыркнула. – Волшебные?

«Африканец» терпеливо объяснил, что здешние бобры весьма отличаются от обитающих по ту сторону Стены. И запруды они делают лишь по привычке, передающейся из поколения в поколение. Им не нужно больше водной гладью отделять хатки от хищников. Обычные бобры намного мельче местных и питаются исключительно корой деревьев, рогозом и кувшинками, а желуди вообще почитают за деликатес. Здешние не такие, они крайне опасны и не брезгуют ни рыбой, ни мясом, ни даже падалью.

– А человечину вообще обожают, – закончил пугать нас Резак.

Кабанья тропа петляла вдоль берега и уходила в густой кустарник, в котором краснели редкие ягоды. Значит, нам туда и надо.

Мягко пружинила палая листва, сквозь которую тут и там пробивались молодые деревца. Дул легкий ветерок, в ветвях над головой чирикали и посвистывали птицы. Тарахтел дятел. Благодать, тля, идиллия…

Я уткнулся в спину Резака, внезапно вросшего кроссовками в землю. Милена тут же натянула лук, приготовив стрелу к встрече с целью.

– Чего там? – спросил я.

«Африканец» рукой отвел ветви кустарника и не ответил, только обернулся на миг – глаза за линзами очков были точно две железные гривны. Да и ни к чему слова, я уже сам все увидел, отодвинув парня и чуть продвинувшись вперед.

Трупы. Много трупов. При жизни все состояли в клане «Америка». Перья, вплетенные в волосы, и ковбойские прикиды выдавали «американцев» с головой. И у всех надрез от уха до уха. У всех!

Жужжали мухи, много мух, очень много, и блестели алые лужи, вся поляна, к которой мы вышли, была залита кровью. Я наклонился, снял перчатку и коснулся пальцем – еще теплая кровь, еще не свернулась.

Подойдя ближе, ахнула Милена.

Увиденное проняло даже меня, повидавшего в жизни столько мертвецов, в том числе и погибших по моей вине, сколько иной живых не увидит. К горлу подкатил ком, а блевать в респираторе – смерти подобно. Испорчу только, а вдруг опять ядовитые споры или еще какая напасть в воздухе?

С трудом сглотнув, я заставил себя смотреть, не отводя глаз.

Тот, кто убил всех этих людей, он… Я даже представить себе не мог этого зверя.

Он что, вскрывал «американцам» глотки по очереди? Острое врезается в горло, плещет алое, тело падает, потом следующее, потом еще одно, потом… А пока хищник убивает, еще живая скотина покладисто ждет своей очереди, не пытается боднуть или хотя бы сбежать, вообще не издает ни звука – так, что ли?!

Но ведь тут не коз с овцами резали, а людей!

Людей, которые сами убийцы со стажем!

– Резак, дружище, об этом в фильме было?.. – в глотке у меня всетаки забулькало, дальше я засипел совсем невразумительно, а потом и вовсе замолчал.

Если не ослаблю хватку – либо ВСК сломается, либо пальцы.

Всего лишь расправиться с сапиенсами зверю было недостаточно. Ему зачемто понадобилось развесить трупы вверх ногами на деревьях, опоясывающих поляну. С трупов еще капало… Кто это сделал? Медведьмутант, обладающий огромной силой, о котором рассказывал Резак и которого якобы можно отогнать фанатской свистулькой?!

А ведь трупы на деревьях – неспроста, вдруг понял я. Это как жертва Одину, чтобы задобрить этого жестокого скандинавского бога. О таких жертвах мне, совсем пацану, рассказал както изрядно выпивший отец – вместо сказки на ночь. Он вообще много чего рассказывал недетского, когда горилкаводка заканчивалась раньше, чем он терял способность разговаривать… Жертва, точно. Но не для того, чтобы обрести расположение высших сил.

Я внимательно осмотрел залитую кровью землю – и таки увидел след. Вроде как человеческий, но с когтями, произрастающими из пальцев ног. Мне такой след уже попадался по пути. Твою мать! Лютый убийца постоянно рядом с нами. Быть может, именно его испугались слонопотамы, хотя они и значительно крупнее?!

– Край, бог с ними, с деньгами, – проследив за моим взглядом и заметно побледнев, заговорила Милена. – Оно того не стоит, милый. Проживем какнибудь. Нас Патрик ждет, не забыл?

– Нет, любимая, – мотнул головой я. – Не забыл.

Надо возвращаться. Это не бегство, это здравый расчет. К примеру, если перед тобой три десятка уродов с футболками, на которых написано «Африка – это круто. Режь белых!», имеет смысл перейти на другую сторону улицы, даже если они с детьми кушают пломбир в окружении клоунов и разноцветных воздушных шаров. Потом можно вернуться с бандой себе подобных на десятке бронированных джипов и…

Но это потом.

А сейчас – другая сторона.

– Точно, любимая. Патрик нас ждет, – развернувшись, я двинул обратно.

Почему Максимка Краевой сдался? Потому, что пацан я несмышленый по сравнению с тем, кто запросто смог убить полтора десятка отлично вооруженных бойцов. А ведь у парней этих при жизни даже пятки не вспотели бы при зачистке под ноль пуэбло на границе с Мексикой. Или кишлака в горах. Или сибирской деревеньки. Все они были матерыми зверюгами с атрофированной совестью и ампутированным стыдом.

Вот именно – были.

Супруга последовала за мной.

Но не Резак.

Я обернулся:

– Дружище, остаешься? Хочешь жить, давай с нами. Домой вернешься, к маме, и забудешь все это, как страшный сон. Ну или еще где осядешь, подальше от Вавилона. Ты разве не понял, их всех убил… убило чтото такое… Пойдем, а?

– Нет. – Резак мотнул головой.

Ну и фикус с ним! Я не останусь тут ни на секунду и никого уговаривать не буду.

Жаль, у Милены было иное мнение на этот счет. Она подошла к «африканцу»:

– Давай, малыш, не глупи. Вместе выберемся отсюда…

– Нет!

– Петя! – она назвала его по имени. – Идем. Тебе нельзя здесь оставаться!

– Тот, кто сделал это , – Резак кивнул, намекая на все непотребное, что произошло на поляне, – он разозлил духов Полигона. Уже поздно.

– Что – поздно?! – в унисон с Миленой спросил я.

Порыв ветра сорвал с ветки над нашими головами пару прошлогодних листьев: один упал на рог, закрепленный на черепе Резака, второй – зацепился за разгрузку на моей груди.

– Поздно бежать. Полигон поставил на нас клеймо, – «африканец» снял с рога желтый лист и задумчиво на него уставился.

– Какое еще клеймо? Этот гербарий, что ли? – я схватил лист, что запутался в моей разгрузке, и, дернув, оторвал лишь часть. – Ты совсем сбрендил?!

Резак поднял руку, требуя заткнуться. И я вдруг осознал, что птицы больше не чирикают, дятел не стучит, и даже мухи не жужжат, хотя уж онито точно должны, даже если пташек спугнул хищник… Тишина. Ветка не хрустнет. И ветра больше нет. Ни дуновения.

– Поздно бежать. Полигон решил: это мы пролили кровь. Напрасную кровь, без надобности. Мы оказались не в том месте не в то время.

Бред. Парень сошел с ума. Вроде крепкий такой, выжил в страшной передряге… Или он с самого начала, с нашей встречи, не в себе? Просто мы с Миленой не замечали этого?..

Выбить, что ли, из него мистическую дурь?..

Увы, не до того стало – зашелестело в кустах, завыло разноголосо.

– Край, это что такое?!

– Надо понимать, любимая, очередные желающие полакомиться нашей плотью. Тут мирных офисных хомячков нет.

Твари уже отсекли нас от тылов – выли на тропе, по которой мы сюда притопали. Так что бежать обратно есть смысл, только если хочется побыстрее угодить на тот свет.

Что ж, остается только принять бой.

– У нас нет шансов… – прошептал Резак достаточно громко, чтобы мы услышали.

Паникер хренов. Еще врага не видел, а уже похоронил нас, отпел и на могилку аккуратный памятник установил – с фото на эмали. Пристрелить бы «африканца», да каждый ствол на счету. Авось завалит Резак с перепугу парутройку зверюшек до того, как ему перегрызут глотку, – уже дело, уже не зря лишние пять минут воздух портил.

В одно движение Милена выхватила из колчана стрелу, натянула тетиву лука и – щелчок! – мелькнуло яркокрасное оперение и скрылось в зарослях. Тут же послышался короткий, быстро захлебнувшийся визг. Оплакивая погибшего товарища, остальное зверье взвыло и зарычало вдвое громче.

– Чуть погодят теперь, – супруга вытащила еще одну стрелу, но пока не спешила натягивать лук.

Резак покачал головой:

– Не просто так Полигон наслал своих обитателей, они ведь плоть от плоти его.

– Петя, не скули, – мне противно стало называть парня «дружищем» и «Резаком». Не заслужил.

– Если напали на тебя – защищайся, убивай, это будет честно, Полигон поймет это. – Резак смотрел мне в глаза, и я вдруг понял, что он либо совершенно безумен, либо не человек вовсе, и никогда человеком не был, а если и был, то давно позабыл, каково это – быть человеком. – Когда люди убивают друг друга, Полигону наплевать, он даже одобряет это и не мешает. Полигону даже нравится это.

– Все в центр поляны! – скомандовал я.

Сейчас мне меньше всего хотелось слушать проповеди обезумевшего «африканца». Залезть бы на дерево, но все стволы поблизости были обгрызены бобрами так, что просто не выдержат моего скромного веса. Милену, пожалуй, тоже.

Вопреки опасениям, Резака не пришлось тащить силой. Оскальзываясь на залитой кровью траве, он сам выбежал на поляну.

Кусты слева затрещали, я выстрелил. ВСК долбит не бесшумно, но всетаки тише СВД. Два сердечника пули – стальной и свинцовый – в биметаллической оболочке ударили в оскаленную пасть волка, метнувшегося к нам. У моих ног упало уже мертвое тело. В агонии оно засучило лапами – последние движения, иллюзия жизни, не способная обмануть смерть.

Значит, волки на нас вышли.

Быстрого взгляда на матерого зверя хватило, чтобы заметить: он серьезно отличается от родственников из заповедника «Гомольшанские леса». Вопервых, крупнее: больше метра в холке и килограммов сто двадцать весом. Вовторых, череп массивней – мозгов, значит, больше, умнее. И клыки торчат из пасти, будто у саблезубого тигра. И много проплешин в мехе, и проплешины эти похожи на кровавые язвы.

Справа в кустах чтото шелохнулось – и тут же я выстрелил. И еще. Цель поражена. И вновь огонь!.. Я водил стволом из стороны в сторону, посылая металлическую смерть в серые тела. Первый магазин опустел слишком быстро, я едва успел заменить его – и уложил мощного самца буквально в метре от себя. От следующей твари едва увернулся и всадил ей в загривок пулю. Резак вроде пришел в себя и тоже открыл огонь. Милена посылала в полет стрелу за стрелой, не берегла их, мертвецам ведь они ни к чему.

Не считаясь с потерями, рыча и щерясь, волки перли со всех сторон, и конца и края им не было. Со всего Полигона их сюда созвали, что ли? Не много ли чести для двух парней и прекрасной дамы?..

На Милену кинулась старая волчица – клочьями шерсть вдоль хребта, на боках кровоточащие раны. Блондинка засекла ее и выхватила из колчана стрелу, но серая сука оказалась проворнее – ударила лапами в высокую грудь, сбила с ног, ткнулась мордой к горлу, чтобы перегрызть гортань…

Я обмер.

Клыки волчицы впились в рукоять лука, подставленного Миленой. Тварь разжала челюсти, освободив водостойкую фанеру, и…

Первой пулей я вынес ей мозг, вторую всадил под изъеденную язвами лопатку. А пока Милена сбрасывала с себя труп, поднималась на колени да тянулась за новой стрелой, успел завалить еще трех поджарых – молодых еще – волчар. А вот не надо заходить мне в спину!

И как отрезало. Ни единого больше зверя в пределах видимости. И кусты не шевелятся.

Тишина настала такая, что собственное учащенное дыхание и стук крови в висках оглушали. Я слышал, как в груди бушует сердце, и вертел головой по сторонам – никого и ничего. Задрал подбородок – небо над деревьями заволокло черными тучами, вотвот польет. Серо вокруг стало, неуютно. Хотя куда уж неуютней… К человечьим трупам, развешанным на деревьях, точно стеклянные шары на новогодней елке, прибавились трупы мутантов, лежащие по всей поляне и в поломанных, забрызганных алым кустах. Один, два… десять… еще… и вот… и тот, со стрелой в глазу… Много.

– Цела? – я обернулся к Милене. Она должна была подбирать и выдергивать стрелы из жертв, но застыла на месте, будто палок с наконечниками у нее неограниченное количество, растут они в колчане, только успевай срывать.

– Уходить надо, Край, – лицо моей благоверной стало одного цвета с молоком жирности 3,2 %, только что вылитым из пакета в чашку.

Признаться, и мне не хватало сейчас молодецкой удали и безрассудной храбрости.

Резак покачал головой:

– Это только начало.

И как сглазил.

С треском рухнуло дерево, мы едва успели отскочить. Ствол упал между нами: по одну сторону я, по другую – «африканец» с Миленой. У меня из рук веткой выбило винтовку, едва не сорвало с лица респиратор.

Из поваленной кроны выскочило нечто мохнатое, утробно воющее и мяукающее. Щеря слюнявые клыкикинжалы, и так выпирающие из пасти, рысь – по крайней мере, рыси числились в предках этого мутанта – уставилась на меня бешеными желтыми глазами. ВСК лежала под деревом позади зверя. Вот ведь непруха!.. Тварь бесшумно подкралась к нам поверху, но подточенная бобрами осина сломалась, выдав ее.

– Резак, помоги! – рявкнул я.

Вряд ли «африканец» успел бы. Но он даже не попытался! Перед тем как рысь прыгнула на меня, этот идиот отбросил автомат и грохнулся на колени посреди поляны. Дебил, да и только!

Я кувыркнулся навстречу зверю.

Когти полоснули по плечу, к счастью не пробив насквозь куртку, не увязнув в ней. Дикая кошка мягко приземлилась на палую листву и мгновенно извернулась для новой атаки. Доля секунды – и я оказался возле снайперки, ухватился за приклад, дернул на себя… Ремень запутался в ветках!

Я потянулся за ножом, пристегнутым к бедру, и тут на спину мне упало большое и тяжелое, обдало смрадным дыханием. Как учил всех молодых наш взводный, я присел, чуть согнув ноги в коленях, сделал шажок вперед, как бы проваливаясь под напором зверя, давая ему возможность проделать свой путь до конца. Бросок через плечо – примерно так это можно назвать.

Мяукнув, рысь упала на ветки поваленного дерева. В груди у нее уже торчал нож – я успел его выхватить, успел и ткнуть, куда надо. Рысь забила лапами, на оскаленной морде вздулись рубиновые пузыри, лопнули, и потекло всерьез…

Я высвободилтаки ВСК. В ветвях деревьев по периметру поляны мяукали еще минимум три кошки, что странно, они ведь одиночки по натуре… В магазине не оказалось патронов, заменить! Беглый взгляд на Милену: она в порядке, готова стрелять из лука. А вот Резак защищаться и не думает. Стоит себе на коленях, поклоны бьет. Религиозный фанатик хренов! На бога надейся, а «калаш» не опускай!

– Резак, очнись!

Куда там. Будто и не слышит.

Я нажал на спуск. Раненая рысь свалилась с дерева и бросилась к «африканцу», а не ко мне, потому что он находился ближе. Я лишь зацепил ее, лапку оцарапал, и зверюгу это только разъярило. В два прыжка она добралась до парня, но он в упор ее не замечал. Ослеп, что ли?!..

Переводчик вида огня на три точки. Я рисковал – мог зацепить Резака, но был ли у меня выбор? Замешкайся я, и рысь разодрала бы ему горло, а тогда вообще без шансов спасти парня, умоляющего боженьку снизойти и защитить. Очередь ударила в лохматый бок рыси, сбила ее с ног. Зашипев, она вскочила. Еще очередь. За спиной у меня чтото шлепнулось, мяукнуло. Но я не обернулся, ведь тварь, желавшая убить Резака, – вот она, впереди. Да, несмотря на многочисленные ранения, она ошалела от боли, но ведь жива еще и представляет опасность – оставив «африканца» в покое, она ринулась на Милену! А ведь супруга не видела опасность, потому что стояла к ней спиной!..

Продолжая всаживать очередь за очередью в дикую кошку, – заговоренная она, что ли?! пуленепробиваемая?! – я вдруг отчетливо понял: мы обречены.

Резак прав: Полигон – нечто большое, безжалостное, объединяющее тут все в одну систему – намерен уничтожить нас. Не будет рысей, появятся кабаны с бобрами или еще какая погань, которой вообще нет подходящего названия. Мало ли кого придумали военные ученые. Наверняка за нами наблюдает страшный зверь, высунув морду изпод камуфляжа ряски на старице.

Боже, какой же это бред все – живой, тля, Полигон! Край, не хочешь умирать, так живи, но только не сходи с ума, не сдавайся!..

Заговоренная рысь свалилась в полуметре от Милены, наконец издохнув.

Ее смерть придала мне сил. Еще не все потеряно! Повоюем еще!

Я резко обернулся, чтобы нашпиговать металлом тварь, подкравшуюся сзади, – и не обнаружил ее. Взглядом скользнул по кронам деревьев – никого. Обернулся к реке – если кто и сидел под ряской, то не спешил обнаружить свое присутствие.

– Вот и все, – упершись ладонями в землю, Резак поднялся с колен.

Он шагнул к Милене – и рухнул навзничь.

Мы с супругой бросились к нему, перевернули на спину.

Потерял сознание, дурачок. Ну вот как ему помочь тут, посреди Полигона? Сделать искусственное дыхание респиратор в респиратор?..

К счастью, он открыл глаза без нашего вмешательства, изпод резиновой маски донеслось:

– Спасибо скажи, умник. Я вымолил прощение у Полигона, а то сожрали бы твою задницу и попку миледи.

Запрокинув голову к свинцовому небу, я расхохотался. Надо же, а я еще этого наглого засранца от рысей прикрывал, собой рискуя!

– Погоди, умник, радоваться. Полигон отозвал своих детей, и потому мы еще живы. – Резак приподнялся на локтях и без сил плюхнулся обратно. – Но он может передумать. В любой момент.

Неожиданно для себя я поверил ему.

Поверил во всю эту чушь с живым Полигоном, с камланиями и духами. Это место проклято. Нам нельзя здесь находиться, никак нельзя!..

– Милена, любимая, нужно убираться отсюда. Во что бы то ни стало. И поживей!

И вот тогда у меня зазвонил телефон.

Чертов корейский девайс!