Текст книги "Белый вор (СИ)"

Автор книги: Александр Сорокин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

         – Отмываться тебе, сынок! Ох, отмываться! Убивцам в ворах не ходить, – горестно попенял старик. Он в очередную пополнил стаканы. Не пьянел, лишь говорил мягче. Занюхивал рукавом. – Танков мочить надо было послать.

         Странник совершенно поплыл. Язык заплетался:

 – Братки простят. Я поляну красную накрою.

         Попов качал головой. Обмякая, уходил в своё:

– Не приятно было мочить?

– Приятно? – удивился Странник. Подумал, вспомнил ощущения: – Безразлично. Прокуроры как фишки падали или спички заваливались… Знаешь, поставишь в ряд.

– Бывает приятно, – Попов долил остаток спирта. Не сразу признался: – Я то

же убивец… Страна вот рассыпалась. На Кавказе стволов вдоволь ходило. Мы ездили, брали. Привозили то ж?

– Ты свердловский?

         Дед глухо рассмеялся:

– С чего взял? Скулы выпирают? Я, мож, эвен?  Спиртком разобрало тебя, паря… Из ростовских мы.

– В Пятнадцатой ростовских много. Чехам шишку не дают держать, – Странник перечислил клички. – А из краснодарских я там один.

         В глубоко посаженных мутных глазах деда наконец поселилось полное доверие:

– Свой, – добавил о старом: – Жестокие стояли времена. – Открыли мы с братками фирму по возвращению долгов. Работали и в белокаменной. Вальты за-

казами не обижали. Смешной случай был. Директор и зам его друг друга у нас заказали. Исполнили красиво… Местные наезжали. Конкуренция. Стрелка за стрелкой одолели. Самому приходилось мусор убирать. Ширнусь или напьюсь после дела, лежу на бабе и ловлю мысль – убивать приятно. Азартно как – то… Подстилку, что подо мной. Тоже придушил бы.

         Попов выкатил другую бутылку.

– Я больше не буду, – отказался Странник.

– Слаб?

– Просто, норму знаю.

         Дед выпил, крякнул. Странник заметил, под зрачками в радужке  у Попова как молоко разлито. Дед отводил взгляд. Сверлил Страннику лоб.

– И тебя бы сейчас замочил… Силы не те.

– Меня – то за что? Ты мне помог.

– Сильно хочется… Хоронюсь я у эвенков. Больше в ходки не ходок. Зона не снится. А узкоглазые боятся меня, таскают с кочёвьем. Я у них вроде талисмана. Когда мусора за тобой пришли, они меня шаманом прикинули. А я и есть шаман, только в бубен не бью. Советы даю… У диких жизнь тоже интересная. Тебя, не страшись, не обижу. Но просьбица у меня к тебе в откат конкретная будет. Хочу сыграть напоследок.

– Я слушаю, – трезвея, сказал Странник.

         Попов вынул из – за пазухи ветхую, пропитавшуюся стариковским потом карту. Бережно развернул:

– Под Охотском точное место знаю старого военного японского склада. Неудачную высадку делали в 22 – м бородатом году. Когда уходили вместе с белыми, скалу подорвали. Склад и накрыло. Стволы возьмёшь. На дело пойдёшь. Мы – в пополаме

– В каком пополаме?! – задохнулся от гнева и смеха Странник. – Рухлядь подсовываешь, а мне делиться?

– Не рухлядь. Маузеру замены нет.

– Я любой нормальный ствол на рынке в Магадане всегда возьму.

– За деньги. Денег у тебя нет. Так что Попова не забудь. Он дурного не посоветует. А про Магадан верно сказал. Туда иди. Дался тебе Эвенск! Магадан большой. В Магадане легче затеряться, чем в Эвенске.

– Мусора тоже думают, что я в Магадан пойду, – упрямился Странник.

         Допили остаток.

         Накопив силы, через час Странник прижимал к себе сальное тело моло -

дой эвенки, той  самой, которая подавала чай. Девушка оказалась честной. Никак не хотела прохожему чужаку отдавать невинность. Кусалась и царапалась кошкой. Жениха из местных вспоминала по имени. Жених не шёл. Чтобы не орала, Странник зажал девке слюнявый рот рукой.

         Пожалела эвенка, что заглянула к Попову звать к отцу. Папаша её Седой был, главный в стойбище.

         Попов валялся мертвецки пьяный. Ничего не видел, ничего не слышал. Когда проснулся, эвенка от Странника уже убежала. Имя эвенки Странник запомнил – Рудник. Как никак, вторая целка в жизни. Верно рассчитал, от стыда девка никому не расскажет.

                                                           6

                                                   ФРАЕРОК

         По утреннему морозцу Странник простился с Поповым  и , снабжённый планшеткой  с картой, указывающей место японского склада, уселся в нарты. Молодой эвен кольнул стрекалом. Олени повели головами, тряхнули ветвистыми рогами и тронули. Держась за горбины  перекладин, Странник вглядывался в белёсую пелену лёгкого снежка и первого весеннего тумана и надеялся на начало новой жизни.

         До Магадана добрались на третьи сутки. Вертухаи не показывались. Напряжение зоны окончательно оставило Странника. Он расслабился, пребывая в забытьи между сном и бодрствованием. Зона забылась. В отличие от частых ходоков, он не скучал по ней. Должно пройти достаточно времени, чтобы приелась воля, и вновь потребовалось увидеть места, где держаться независимо и устоять, не потеряв личности, способны немногие. Где нравится воровской порядок, общение с лихой братвой, вечерами песни под гитару.. На зоне накормят и спать уложат. В субботу кино покажут. Всё продумано, надо лишь вписаться по – умному.

         Зона сначала  пугала неведомым и страшными байками, что распускала о ней шестерня. Кулаками и хитростью он сумел поставить себя. И он имел неоценимое преимущество: признанным вором мотать срок много легче.

         Странник закрыл глаза и постарался ни о чём не думать. Перед ним покачивалась спина эвена, из–за которой периодически выглядывали рога и мохнатые спины оленей. Он верил, что доберётся до Магадана удачно и скоро у него появится ствол и другое нужное для твёрдой жизни.

         В Магадане  Странник пошёл по адреску, данному Поповым. В двухкомнатной хибарке прозябал дедуля, погодок Попова, завязавший вор, в религии – сектант – пятидесятник. Хибара не топилась. Пока Странник дрожал под лохмотьями одеял, предложенных дедом,  тот молился прыгая и совершая поклоны, принимая сошедшего Бога в дряблое тело. Странник глядел глядел и нутром чувствовал, пора сваливать.  У приятеля Попова его ждёт отстой.

         Странник остерегался светиться в городе, не вылизал из норы. Пусть стихнет шухер.  Он ждал, когда обрастёт бородой и усами, чтобы изменилась внешность. Нестриженный он мог бы сойти за опустившегося рыболова, ожидающего плавания. Пятидесятник обещал паспорт, да тянул. Что-то у него не ладилось.

         На деда-пятидесятника в экспедиции за оружием положиться, нечего было и думать. Странник ломал голову, как найти напарника. Помог случай. Странник отважился проветриться, пошататься по городу. Он ехал в троллейбусе, с интересом разглядывая высотки и людей на остановках, будто никогда не видел. Стоял, отвернувшись к заднему стеклу. Вдруг почувствовал, как чья-то тонкая рука лезет в боковой карман, где лежало новенькое портмоне.  Из-за приметы он на днях велел приобрести его для себя Пятидесятнику.

         Чутьё и хватка у Странника были завидные. Он перехватил руку и, повернувшись, подтянул к себе худого субъекта, сверлившего злыми чёрными глазками.

– Ты чего?! – возопил субъект.

         Странник немного опешил от наглости:

– Ты мне в карман залез!

– Я?! .. Ты видел?!

– Видел!!

        Зажатым в руке дешёвым плоским лезвием субъект хотел в момент полоснуть Странника по глазам. Крепко держа правую руку карманника, Странник успел схватить и левую.  Пальцы надавили на лезвие,  по ладони на запястье потекла кровь. Карманник тихонько заскулил.

         Не обращая внимания на толпу в троллейбусе,  Странник выволок карманника на ближайшую остановку. Фраерок обмяк и без конца повторял:

« Ты чего? Ну, ты чего?!»

         Странник отволок фраера за угол, Ощупал карманы. Ничего, кроме фальшивого удостоверения заслуженного донора, чтобы бесплатно на  общественном транспорте ездить.

– Как зовут? – напустив строгости, спросил Странник.

– Игорь.

– А в удостоверении написано – Коля.

         Карманник трясся под курточкой из искусственной кожи.

– Где работаешь?

– В банке.

         Тут Странник не выдержал и расхохотался. Краем сознания отметил, что вообще от души не смеялся с тех пор, как свалил с зоны. Он даже согнулся от смеха. Карманник хотел воспользоваться ситуацией и сдёрнуть, но Странник снова успел удержать его.

– В каком банке трудишься

– В Сбере.

– Уважаемый банк… И кем?

– Электриком.

         Приподнятое настроение Странника сохранялось.

– Видно, власти не много платят в банках, ежели их сотрудники пускаются во грехи тяжкие… Пойдём, накормлю.

         В пивнушке карманник важничал, ел, разбрасывая еду. Нёс что–то несусветное о своих крутых знакомствах с местными авторитетами. Странник по понтам сразу понял, воришка на самом деле ни с кем конкретно не связан. Косит под вора, понтится со страху.

– Рассмешил, ну, рассмешил, фраер! – по – доброму улыбался Странник, подливая воришке водку в литровую кружку пива.

         Карманник краснел, пыжился, но «ёрш» пил. Выпить любит, на водочку такого легко поймать, определил Странник.

– Чего со мной будешь делать? – тоскливо спросил воришка, вытирая грязным платком сальный от мойвы рот.

         Странник раздумывал.

– Где бритвочка твоя?

         Карманник пальцами в кошурках свернувшейся крови подтолкнул по

столу лезвие.

– Перо! – с язвительным удовольствием хохотнул Странник.

– Я пойду! – карманник сполз со стула. Глаза метнули просящий взгляд на выход.

         Странник сжал фраеру порезанную ладонь до  хруста:

– Сидеть, братишка… Я ещё не решил.

– Чего? – сглотнул слюну воришка.

– Пожить тебе дать или кокнуть?

– Кокнуть?!!

– Жалко, ценный кадр… Банк без света оставишь.

– Не отпустишь? – проканителился воришка.

– Нет. При мне для начала будешь.

– А у меня… дом есть. Меня… ждут.

– Счастливый!..

– Знают, куда я пошёл.

– В троллейбус карманы чистить? Жена благословила?

– У меня мама…

– Да везёт, говорю тебе… Я вот что думаю, как прозвать тебя, чудо?

– Имя у меня имеется.

– По барабану мне твоё имя. Выбирай кликуху: Карман или Кощей. Тощий

больно, – Странник глядел на фраера критически.

– А по – другому можно?

– Терминатором хочешь?.. Нет, по – другому нельзя, – наморщил лоб Странник, пояснил : – Карман – потому что сошёлся со мной на кармане. Кощей – по жизни.

         Воришка выбрал Кощея. Он изрядно пошатывался после «ерша». Поддерживая подмышку, Странник дотащил нового приятеля до хибары Пятидесятника.

         Ещё посидели, выпили. Тут и Странник позволил себе расслабиться. У Кощея была присказка: « В натуре…». Странник ловил его на слове и продолжал : «… много дури». Общение с Кощеем доставляло ему удовольствие. Соскучившись, он искал подчинения.

         Кощей намылился домой. Странник популярно объяснил ему, что теперь они одной связкой связаны, поэтому никуда теперь Кощей идти не может, вот-вот странниковы фотки в ментовских разблюдовках появятся. Кощей глядел на Странника и глазам не верил. До него никак не доходило, куда он вляпался. Вот у ж верно, знать бы в чей карман сунешься!

         Чтобы окончательно поставить точки над «и», Странник сказал Пятидесятнику принести наручники. Пятидесятник приковал мощную ручищу Странника к хилому запястью Кощея. Ключ положил в нагрудный карман Страннику. Дед успел переодеть его в старую бомжеватую не по размеру одёжу, которую припёр из приюта.

         У Пятидесятника дурно пахло изо рта.  От запаха Кощей жмурился . как кот, и трезвел. Он заплакал и попросил разрешить позвонить  хотя бы маме, успокоить. Странник подумал-подумал и разрешил. Около себя он положил нож с выскакивающим лезвием, шмалера не было.  Если что не так, он в мгновение ока перерезал бы фраеру горло.

        Пацан слезливо выпрашивал у маменьки позволения переночевать у друга. Как маленький, твою мать!... Мать долго выспрашивала, что да как, перечисляя друзей. Странник вздыхал от нетерпения. Не ошибся ли он, связавшись с молокососом? Ну, не на деда-пятидесятника же положиться.

         Наконец, Кощей бабахнул трубкой об аппарат. Он был слишком глуп, чтобы в разговоре с матерью употреблять кодовые слова, я мол в осаде. Странник не боялся.

         Скованные легли спать. Ночью Кощей затрахал на улицу в сортир ходить. Приходилось вставать и Страннику. Странник сделал Кощею внушение – терпеть.

         Проснувшись, он застал Кощея не спящим, лежащим рядом с открытыми глазами. Оба они некоторое время наблюдали, как стоя на коленях, молится дед-пятидесятник.

– Дед, я тащусь. Ты и без водки заводишься, – сказал Кощей первую фразу наступившего дня, адресуясь к поклонам и подёргиваниям старика.

                                                      7

                                      ЯПОНСКИЙ СКЛАД

         Наутро Странник велел Пятидесятнику предоставить автомобиль. Дед согласно кивнул. Втроём выкатили из гаража «тойоту – мини»   семнадцати лет. Пятидесятник закопался под капотом, реанимируя чудовище.

         После обеда двинули на юг. Пятидесятник – за рулём, Странник с Кощеем – на заднем сиденье. Странник определил для себя : если остановят менты, живым не сдаваться.

         На шоссе сразу за городом тусовались проститутки. Денег у Странника не было, но, рассчитывая на будущее, он попросил Пятидесятника тормоз

нуться. Хотелось со скуки поглазеть на баб.

         Кроме эвенки, Странник, как посадили, не имел тёлок. Сейчас он разглядывал их с вожделением и злобой. Давила зависимость, несвобода, что без них не обойтись. Не в ручную же переписывать! Опущенными на зоне он брезговал.

         Мамка спросила Странника, за какую цену он хочет посмотреть девушек. Блефуя, Странник приценился. Для затравки ему выстроили самых дешёвых, толстух и уродин с прибрежных рыбсовхозов. Потом последовали

получше.

         Странник запал на маленькую крашенную блондинку. Вообще, ситуация его зажигала. Он удивлялся, что существуют белые существа антипола. Блондинка стояла перед ним. Карие глаза смотрели пусто, не ожидая ничего.

Странник мялся, ругаясь втихомолку, чего он остановился. Не в масть ему силой забирать девчонку, а по – другому без денег не получится. К девчонкам он из «тойоты» не выходил, чтобы не отстёгивать наручник от Кощея. Ещё не верил он фраеру.

         Странник хмыкнул, мол, никого не берёт. «Соски» в момент кто в ёлки разбежался, кто в «газель» на обочине залез. На всякий пожарный Странник всё-таки черканул телефон Мамки.

         Поехали дальше. За окном бежал однообразный пейзаж. Малорослые ёлки по буграм. Кривые сосенки. Мохнатые лиственницы. Кощей сидел на измене. В план операции его не посвятили. В голове у него не укладывалось,

зачем за город поехали.  Не кончать ли его Странник собирается? До Кощея уже дошло, что на большую птицу он налетел. Подумать бы дураку, в сравнении со Странником он пичужка, чтобы за город вывозить. Любой канализационный люк принял бы хилое тело. Странник глядел в окно спокойно. Он, если убивал, то по необходимости. Особого кайфа возиться с мертвечиной не испытывал.

         Пятидесятник часа два гнал машину. Выяснилось, Кощей тоже водить умеет. Странник сжалился, освободил ему руку. Кощей подменил деда.

         Проехали немало. Вёрст двести, может, побольше. Спидометр с огрехом работал. Почуяв,  что бензина дальше найти проблема, Пятидесятник на последней колонке залил полсотни литров в припасённую канистру из-под молока. Нормального багажника у «мини» не было. Канистра покачивалась в салоне на заднем сидении между Странником и дедом или Кощеем.

– Странник, ты водить умеешь? – спросил Кощей.

         Странник кивнул.

– Западло ему машину водить, – за него ответил Пятидесятник.

         Пугая Кощея, дед придавался воспоминаниям: того замочили, этого зарезали, тот не убёг. Из вентиляционной решётке на торпеде торчало шило. Чтобы подлить густоты, Странник пояснил, им дед обычно и закалывает в сердце. Кощей сжался ёжиком, недоумевая, как у деда в голове ещё и религия помещается.

         Странник сориентировался по поповской карте. Они уже въехали в Хабаровский край. Переехали два моста. Где-то недалеко  должна  быть речка Охота. Нужно разыскать развалины, остаток стен брошенной метеорологической станции.

          С грейдера пришлось съехать, и машина то и дело вязла в подтаявшем грунте.

– Вижу фундамент! – объявил глазастый Кощей.

         Странник долго ходил поверх фундамента, постукивая плиты ломиком. Он сомневался. Посчитав, что звук достаточно гулкий, он приказал Кощею колоть бетон. Дед кряхтел, тоже в подменах возился.

         Разыскали люк подвала. Подняли крышку. Странник протяну Кощею фонарик:

– Прыгай!

– Чего?! Сокровища ищем? – передёргивался Кощей.

         Он нехотя спрыгнул в погреб. Удалили ломом боковую стену. Посыпались куски крепких старинных кирпичей. Лом провалился. За стенкой оказалась пустота. Камни посыпались вниз мимо ног Кощея на выступе, у дарились совсем далеко, булькнув водой.

         Странник размотал крепкий шнур:

– Кощей!

– Опять я?

– Дед, сходи за шилом.

         Кощей показался в отверстии. Его обвязали вокруг пояса тремя связанными буксировочными тросами и стали медленно опускать в глубину. Когда он уже коснулся дна, Пятидесятник догадался обмотать конец троса вокруг сохранившейся стойки стены.

– Путёвое видишь? – перегнувшись, крикнул в лаз Странник.

– Тьма полнейшая. Фонарик у деда слабый…О – ё – ё!!.  Здесь кто-то шевелится. Тащите меня назад!

         Кощей отчаянно дёргал шнур.

         Странник переглянулся с Пятидесятником, прикрикнул:

– Сиди, где сидишь. Урод! Сейчас к тебе спущусь.

         Странник притащил из машины другой шмоток шнура. Обвязался под

Мышками, за пояс, даже пропустил бечеву между ног. Шнур фиксировали к стойке стены, и Странник, отталкиваясь стопами, ловко спустился к трясущемуся Кощею.

         Если выключить фонарь, в подвале хоть глаз выколи. Сверху подтекала вода, отдаваясь на дне коротким эхом.

– Ну?! – зло спросил Странник.

         Кощей указал вперёд в коллектор:

– Слушай, там кто-то ходит.

         Странник прислушался. Кроме капели, он не разбирал ничего. Хотя на самом деле в глубоком подвале было неприятно. Не хотелось выходить из снопа света, падавшего через вскрытый лаз.

– крысы бегают, – обнадёжил Странник.

– Какие крысы! Человек ходит. Я видел.

– Пойдём в коллектор, пацан! Это тебе не мелочь по карманам тырить.

         Два луча фонариков пробежали вперёд, прыгнули на стены. Странник и Кощей шли, не отвязываясь. Шнуры тянулись сзади.

         Коллектор поворачивал вправо. Из расселины в бетоне свисал мокрый сталактит. Не заметив, Кощей врезался в него головой. Застонал от боли и испуга.

         Дальше высветились стальные стеллажи. На них лежали длинные ящики. Странник дал знак Кощею. Вдвоём они взялись за тяжёлый ящик, опустили на пол. Странник поискал, чем бы вскрыть. Ударил камнем по крышке.

– Э – э!.. Как долбанёт! – взмолился Кощей.

         Странник не ответил. Крышка разлетелась. В ящике блеснули винтовки. Кощей осторожно пощупал стволы:

– В масле!

– Умеют узкоглазые делать… Не обманул Попов.

– Кто такой?

– Не твоего ума дело… Только винтовки нам не в тему.

– Почему? Охотникам продадим.

         Странник едва удержался, чтобы не отпустить Кощею затрещину. Пошёл вперёд. За стеллажами с винтовкам на портикаблях стояли артиллерийские снаряды. За ними нашли ящики с револьверами и патронами к ним.

– Вот – Попов! – ругался Странник, крутя масляный барабан японского револьвера.– Нафталин! И шмалеры его – нафталин. Смешно перед козырями с рухлядью на дело ходить.

– Мечтаешь о «ТТ»? – спросил Кощей.

– Или о «стечкине».

– Чу!…

         За ящиками зашуршало.  Теперь и Странник расслышал. На ходу впихивая патроны в барабан, Странник ринулся за стеллаж. Одновременно заряжать и светить фонариком было неудобно.

– Не стреляй! На воздух взлетим! – завопил Кощей.

         Странник повернул. За стеллажом – никого. И дальше никого. Он почувствовал, как натянулся шнур. Окончательно размотавшись, трос достиг предела. Дальше идти не пускал. Странник грязно выругался. Пока развяжешься , время потеряешь. Глубинный страх сосал подложечкой. Выставленная вперёд рука с револьвером подрагивала. Что за придурок лазает в темноте! Из-под ноги с писком рассыпались грызуны. Странник вздрогнул от неожиданности. Разрезая воздух, с тонким свистом низко пролетели летучие мыши.

– Уходим! – уловив, что разговаривает шёпотом  распорядился Странник. – Стволов побольше возьми и патронов… и мин.

– Мины зачем?

– Не базарь, Скелет!

         Странник пятился. В темноте налетел на плечо Кощея. Тому было не по душе затягивать пребывание в подвале. Он хватал шмалеры за стволы, как дрова прижимая к груди.

         Странник дёрнул трос, давая знать Пятидесятнику, что вылезает. От того прока было никакого, и Странник полез, подтягиваясь на руках, ногами ища опоры в выступах стены. Потом вдвоём с дедом они вытащили нагруженного Кощея.

         Кощей стоял бледный, вроде смерти.  Руках держал пару пехотных мин.  Странник вытащил у него из-за пазухи револьверы,  коробки с патронами.

– Дед, за нами никто не ехал? –  спросил Странник.

– Никого не было. А что?

– Да лазит там вниз у кто-то.

– Леший ходит.

– Сам ты леший.

         Обратно ехали, молчали. Из головы не вылезало, кто ходит по брошенному складу. Странник озадачил Пятидесятника, не знает ли он, не обретаются ли люди в округе. Дед припомнил, слыхал он о диких золотоискателях, моющих песок на свой страх и риск. Бедны он были паспортами. Давно не значились ни в списке живых, ни мёртвых. Странник приказал ехать к ним.

                                                                  8

                                                       КТО  СТРЕЛЯЛ?

         Жалкие жилища золотоискателей показались в низине меж сопок, у пробившей по весне лёд речки.  Грубо срезанные ветви сосен, пихт, чего придётся укладывались конусом и оборачивались сшитыми шкурами, не большими и толстыми, а средними и мелкими, выкупленными или выменянными у коренных народов, лучшее оставлявших себе.  Лаз делался не сверху, как у эвенов, а сбоку, что радовало неловких европейцев. Кроме чумов жили и в грубо сколоченных хибарах. В них обретались золотоискатели, приезжавшие на лето. Тёплые чумы требовались тем, кто хоронился от закона всесезонно. Намытое золото сдавалось не государству, а воровским перекупщикам, поэтому «дикие» служили вечным криминальным очагом, финансировавшим местную преступность.  Милиция о них знала, периодически по разнарядке совершала набеги. Если таковые происходили внезапно, и надёжный информатор не успевал загодя приехать предупредить, золотоискатели при виде ментовских машин рассыпались в тундре.  Бегать за ними руки не доходили. К ментам, для порядка выходил старшой, выносивший паспорта тех, у кого они были.

         Бородатые, нечесаные и немытые золотоискатели в высоких крагах, фуфайках, треухах стояли по-колено в ледяной воде извилистой речки, тряся самодельными ситами в поисках жёлтого металла, когда на пригорке возник призрак японской «мини».

         Из машины вышли Странник, Кощей и Пятидесятник. Важно направились к бомжам. Бандюганы нащупывали  благоприобретённых шмалеров, что вселяло уверенность.

– Бог в помощь, – вежливо приветствовал Странник.

         Ему не ответили. Искатели продолжали мыть, словно выполняя смену.

– Кто главный?

         Из речки вышел рослый с бородой и шевелюрой, как у Карла Маркса, искатель в тулупе подпоясанном ремешком. Странник примерился: вот каланча, если такого бить, подпрыгивать придётся.

         Старшой зло сверлили Странника глазами :

– Мы под Койотом ходим. Ему и откидываем. Вам кого надо?

         Странник за ремень подтянул старшого впритык.  Живот его, воткнулся ему в грудь. Высоковат, стерва!

– Тут я спрашиваю… Пришлых не видали?

– Все свои.

– А кто в складе лазает? – спросил Кощей. Неудержав бравады, он вынул револьвер и крутил барабаном.

– По чём я знаю… В каком складе? – поинтересовался старшой.

– Заткнись! – бросил Кощею Странник.

         Неизвестно как дальше развивались бы события. Возможно, разговор закончился типичной перебранкой, если б не Кощей, весь на понтах. Револьвер его неожиданно выстрелил. Инстинктивно стрельнул и  Странник. Старшой запрыгал, будто под ним угли горели. Противно тонко взвыл от боли и рухнул на грязный снег. Он кричал, что ему стопу прострелили. Странник допускал подобную возможность, но в его интересы не входило верить.

         Золотоискатели отшатнулись от старшого и побежали за речку, перепрыгивая через сугробы. Для страху Странник пальнул в воздух. Кураж не него нашёл. Распорядился команде своей убираться. Пятидесятник и Кощей поспешно залезли в «мини».

         Нешипованная резина елозила по скользкому пригорку. Канистру с бензином мотало из стороны в сторону. Из-под крышки полилась вонючая жидкость. Кощей забрызгал штаны.

– Дед, ты бы полегче гнал. Ещё рванёт, сказал он правившему Пятидесятнику.

– Типун тебе на язык.

         Не успел Пятидесятник договорить, как пуля пробила стекло, ударила в канистру. Растекшийся бензин на боковине, сиденье и штанах Кощея вспыхнул сизым пламенем.

– Дёру!! – зарычал Странник.

         Откуда прыть у старца взялась, Пятидесятник выпрыгнул из «тойоты» первым. Странник и Кощей не отстали. Покатились вниз по пригорку. Ожидали последующих выстрелов, но всё было тихо.

         Горел салон. Считанные секунды потребовалось огню, чтобы добраться

до мин и тротиловых шашек. Взорвалось так взорвалось. У Странника ухо

заложило. Пятидесятнику не грозило, без того плохо слышал. Сорванная взрывом дверь просвистела над лысым черепом Кощея. Фраер изрядно трухнул. Не готовился он к злым передрягам.

         Когда стихло, Странник ринулся к искателям:

– Ну и кто?!

         Бомжи стояли в страхе и недоумении. Старшой по-прежнему катался по земле и  выл от боли в прострелянной  Странником стопе.

– Из ёлок стреляли, – сказал кто-то.

         Странник мрачно глядел на далёкую поросль. Хорошим должен быть стрелок, и ружьё – хорошее, чтобы попасть оттуда в канистру с бензином. Лезть далеко разбираться не было мазы. Если кто и сидел в ёлках, теперь

сбежал. Придётся выкручиваться, не с двумя же стволами пешедралом топать в Магадан.

         Не обращая внимания на стоны корчившегося в ногах старшого, никто не отваживался оказать ему помощь, Странник потребовал у искателей любой транспорт. Машины не оказалось, была упряжка. Странник распорядился запрячь собак. Его желания безоговорочно исполнялись под дулами пистолетов, направляемых на бомжей им и Кощеем. Пятидесятник пассивничал,

страдая из-за продолжавшей пылать «мини».

         Все трое сели в сани. Собаки с трудом тронули, потащив упряжку по грязному снегу, смешанному с каменистой почвой. Лицо Кощея вытянулось, когда он  узнал, что едут не к Магадану, а на старое место. Он оглядывался на ельник, ожидая повторения выстрелов. Страннику тоже было не по себе, лишь внешне он держался уверенно.

         Подъехав к развалинам, Странник заставил Кощея опять спуститься в подземелье. На этот раз потребовались веские аргументы в виде зуботычин и пинков. Револьвер из осторожности Странник у Кощея отобрал.

         Кощей повиновался нехотя. Оружие и взрывчатку поднимали в ведре, прихваченном у искателей. Когда ведро в очередную сходило, Странник никак не мог насытиться количеством оружия, Кощей просящим голоском взмолился, не забыть его вытащить. Честно, мыслишка оставить нытика в складе у Странника имелась. Он всё-таки вытащил Кощея, решив, что всегда успеет пустить того в расход при неправильном поведении. В деде – пятидесятнике он был абсолютно уверен. Старая школа никогда не подведёт. Жаль, у деда силы не те, чтобы напарничать в равную.

         По дороге в город Кощей. Перетирая в голове случай с выстрелом и взрывом, допытывался у Странника, есть ли у него  враги. Врагов было небо необъятное. Но никто не видел, чтобы за ними следовал кто-то или хоть по воздуху летел. Оставалось предполагать, что стрелял кто-то из приятелей старшого, в отместку за ранение. Так делалось понятнее и легче. А вот лазил или нет неизвестный в подвале склада, оставалось другим тёмным вопросом.

         Под Магаданом собак распустили. Ехать на них дальше, лишь внимание привлекать экстримом. Добрались на попутке. На окраине Магадана пересели на такси. Уговорив въехать за ворота дома, чтобы разгрузиться, Пятидесятник накинул на шею таксиста удавку из тонкой проволоки.

         Глубоко за полночь Странник, обожавший чистоту, сказал Пятидесятнику нагреть воды. Собрался он помыться. Кощей просился домой. Его не отпустил. Позволил фраерку исключительно мамке звякнуть, мол, зависает у корешей. Мамка высказала в трубку о пьянстве сына всё, что думала. И с работы его, дурака, скоро выгонят.

                                                         9

                                            ПЯТНАДЦАТАЯ

         Степанов выпрыгнул с вертолёта и, нагибая голову и придерживая шапку, прошёл под винтом. Колкая сыпучая пурга летела в лицо, мешала видеть.

         Навстречу шагнул крупный мужчина, протянул широкую ладонь без перчатки. Впрыгнули в вездеход и, рассекая фарами молочную взвесь, двинулись к зоне.

         Степанов разглядел выплывшие из непогоды коттеджи, где жили офицеры, контролёры и обслуга, казарму ВВ и двухэтажное здание администрации, над которым бешено колотился флаг. Через дорогу от штаба простиралась колючка, обязанная быть вспаханной контрольная полоса, из-за вечной мерзлоты вздыбившаяся валунами, и вставали неровные стены, прерываемые дюжиной вышек.

         Крупный мужчина оказался начальником ИТУ, или Хозяином, как его здесь величали. Он предложил Степанову выбор, поехать передохнуть в приготовленные ему апартаменты гостевого домика  или сразу приступить к делу.  Степанов выбрал последнее. Инспекторская работа на Северах давно открыла, что отдых неминуемо кончается пьянкой с высшими милицейскими чинами. Степанов же голову хотел иметь свежей. Уж, больно происшествие, из-за которого он прибыл, было громкое и неординарное, грозящее выговорами, занесениями и даже отставками.

         В просторном кабинете Хозяина, стояла кондовая мебель из ДСП. За столом с утра ожидали – замначальника ИТУ, старший оперуполномоченный,  инструктор по воспитательной работе среди осуждённых и представитель магаданского управления. С магаданским полковником Степанов позже близко сошёлся, сразу запомнив имя – Василий Николаевич.

         Замначальника ИТУ ( Кум – по воровской терминологии )  был вялый, безвольный  с серым лицом и красным носом майор. Он мало, в чём нуждается по жизни, кроме стакана, и подобострастно ловил каждый взгляд начальника. Опер казался глуповатым и резким, лицо его словно вырубили  из тонкой доски. Он облокотился на стул рядом с замом. Степанов предположил, они пьют вместе. Магаданский полковник от долгого ожидания прилёта Степанова, задержавшегося по вине дурной погоды, тоже совсем опух. Он стоял. Разминал ноги за спиной опера и зама. Они составляли трио. Инструктором была молодая энергичная женщина, попавшая на «строгач»  по распределению после Юридического.  Ей не приходилось прятать под форму сексапильность. Она у неё у неё отсутствовала.