Текст книги "Божества древних славян"

Автор книги: Александр Фаминцын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

Le čakej, čakej,

sonce

,

Oj rumjeno sončice!

Jas ti mam w'liko powédati,

Pa śe w'liko weč prašeti.

(Ну постой, постой, солнце,

Ой румяное солнышко!

Я имею тебя многое поведать

И еще более.спросить.)

– Jas pa ne mam čakati

Mam w'liko obslewatl,

Wse dolince ino chriberce,

Tudi wse moje s'rotice

^[409]

.

(– Я не могу остановиться,

Я должно многое осветить,

Все долины и горы,

И всех моих сирот.)

В сербской песне выражается та же мысль, – солнцева мать спрашивает своего сына: «Где ты будешь спать, кто тебя разбудит»,

Да огријеш земљу и градове,

А и ону млогу сиротињу,

Голу; босу и не опасану

^[410]

.

(Чтобы ты согрело землю и города,

И всех многочисленных бедняков,

Нагих, босых и неопояса иных.)

В песнях южных славян, именно сербских, очень часто упоминается о родстве солнца с прочими небесными светилами: светлый месяц –его брат, денница – сестра. И на Руси (напр., в Луцк, уезде Волынской губ.) луна и звезды, считаются семьей солнца^[411]. Литвины признают месяц мужем, а звезды – детьми солнца^[412].

Солнце в поговорках разных славянских народов является со значением божества благого, милосердного, приносящего счастье в дом, в который оно заглядывает: «Еще и в мое оконце блисне (или: загрее) колись солнце» – говорят галицкие русины^[413]. «Взойдет солнце и к нам на двор» (великорусс.), «заглянець сонце и в наше воконце» (белорус), «bedzie i przed naszemi wrotami slońсе» (польск.), «doћ ћe сунце и пред наша врата» (серб.), «дè соньце, там и сам Господь» (малорусс.) – обычные поговорки^[414]. В песнях скопцов, сложенных в чисто народном духе, нередко даже переделанных из народных песен, с соответствующим замещением некоторых слов или стихов новыми, лже-Христос их (Селиванов) величается солнцем, месяцем, напр.: «Благослови солнце, луна, – Над главами глава царь, – Благослови наш Искупитель… О, свет наше солнышко, – О, свет наше красное, – Сударь батюшка родимый…»

Другая песня, сложенная в честь того же Селиванова, начинается так: «Ты свети, свети, свети светель месяц, – Обогрей нас красное солнышко! – Прикатился к нам Государь батюшка…»^[415] («Прикатился» – выражение прямо указывающее на уподобления лже-Христа «катящемуся» по небу солнечному кругу или колесу). Вообще дорогие сердцу лица, жених, невеста, мать и пр., величаются народом ярким или жарким солнцем (серб.), красным солнышком (русс.). Ср. Владимир красное солнышко в русских былинах.

Чехи, хорутане и сербы клянутся солнцем, а русские простолюдины – светом Божиим: «Чтоб мне свету Божьего не взвидеть»^[416]. В большие праздники весенние и летние русский народ ходит караулить «играющее» при восходе своем солнце и приветствовать его песнями. В сербских рождественских песнях солнце, увидев рождество Христово, «од радости тринут (трижды) заиграше»^[417]. Купальская или петровская малорусская песня начинается так: «Из-за гори сонечко иде и грае», – или: «Заграло сонечко на Ивана, – Де сходить сонце, сходить, там грае»^[418]. «На Ивана рано – соунце играло», – поют белоруссы^[419]. Некоторые купальские песни в припевах обращаются к солнцу: «Сонейко, сонейко!» – этим возгласом начинается каждый стих двух белорусских купальских песен, записанных Чечотом^[420]. Мораване гадают по солнцу, словаки и русские призывают его как божество в заговорах^[421]. Многие обрядные изречения народ произносит, обращаясь лицом на восток или к самому солнцу. В сербской свадебной песне отец уговаривает дочьневесту обратиться к солнцу и помолиться истинному Богу и жаркому на востоке солнцу: «Окрени се сунцу на истоку, – Помоли се Богу истиноме – И жаркоме на истоку сунцу»^[422]. В болгарских песнях девушка смотрит на солнце и вопрошает его, или даже крестится на солнце: «К'рст си чини бела Ружа, – К'рст си чини срешта слънце»^[423]. «Выйду я в чистое поле, стану на восток лицом, на запад хребтом», – произносит великорусский заклинатель^[424], или: «Выйду на широку улицу, на восток лицом, на запад тылом, послонюсь и помолюсь»^[425]. «На восток он (молодец) Богу молится», – читаем в русской былине^[426].

В Никоновой летописи свет христианской веры сравнивается со светом солнечным: «И бысть благочестие велие, а сияше вера христианская яко солнце»^[427]. В древней повести о девицах смоленских, како игры творили, говорится о ночи, «в которое родился пресветлое солнце великий Иоанн Креститель»^[428]. Солнцем праведным нередко именуется и Иисус Христос. Затмение солнца, наводящее ужас на человека, издревле служило в народном суеверии знамением предстоявшего общественного несчастья. По общему во всей северной Европе поверью, солнце во время затмения съедается злой силой: «И солнце не бысть светло, но аки месяц бысть, его же невегласи глаголют снедаему сущу», – так объясняли себе затмение и в древней Руси. В Литве верят, что змоки и чародеи постоянно нападают на солнце во время его бега – и оно от того меркнет^[429].

Солнце получило на народном языке наименования: бога, солнца – царя или князя, солнца божьего, чада божьего, солнца праведного, солнца красного, солнца светлого и тресветлого. Солнце призывают в песнях, причитаниях и заклинаниях, причем оно нередко, как у латышей и литвинов, именуется «матушкой», его просят проглянуть и осветить и обогреть землю, или подарить красоту (т.е. озарить светом и как бы очистить лицо от некрасивого вида), его вопрошают как всевидящего и всеведущего бога о том, что происходит в далеких местах, молят о покровительстве и помощи в разных случаях, наконец, обращаются к нему с сетованиями и жалобами на недолю.

а) Призывания солнечного света:

Болгарские девушки вызывают солнце, когда оно нужно бывает для сушки хлеба, сена и пр.:

Печи, печи

слжнчице

!

^[430]

(Пеки, пеки, солнышко!)

Из словинской песни (плач девушки):

Sijaj, sijaj

solnizhize

!

^[431]

(Сияй, сияй, солнышко!)

Из сербских песен:

– Жарко

сунце

, oбacјaј ми лице!

 – Сини жарко од истока,

сунце

!

И разведри мое блиједо лице

^[432]

.

(– Жаркое солнце, освети мое лицо!

– Свети жарко с востока, солнце,

И разведри (развесели) мое бледное лицо.)

В Моравии дети в пасмурную погоду, смотря на тучи, поют:

Vyndi, vyndi,

slunko

,

Za (jak) mákovo zhiiko

^[433]

.

(Взойди, взойди, солнышко,

Как маковое зернышко.)

Словаки поют:

Rej,

slunečko

, rej,

Hory, doly krej,

Povyskoč si vejše,

Na tej naši střeše,

Kolo udelej

^[434]

.

(Гей, солнышко, гей,

Покрой (своим светом) горы и долы,

Поднимись повыше,

На этой нашей крыше,

Ступай колесом.)

Из старопольской песни:

Sviéč sviéč sl'oneczko!

^[435]

(Свети, свети солнышко!)

В Верхней Силезии приносят в дар солнцу особого рода печения –slońćęta, при этом пляшут и припевают:

Graj, si once, graj,

Tutaj sa tvoi

slońćęta

^[436]

.

(Играй, солнце, играй, Здесь твои slońćęta.)

Из великорусских песен:

– Взойди, ясное

солнышко

,

Обогрей нас, добрых молодцев,

Добрых молодцев, со девицами

^[437]

.

При появлении солнца в светлое воскресение дети поют:

–

Солнышко

, вёдрышко,

Выгляни в окошечко,

Твои детушки плачут.

Солнышко покажись,

Красное нарядись…

^[438]

 –

Солнышко

, вёдрышко,

Прогляни, просвети

Твои детки плачут…

^[439]

Когда долго стоит пасмурная погода, дети вызывают солнце:

– Взойди, взойди,

солнышко

!

Сварим тебе борщику,

Поставим на елкою,

Покроем тарелкою,

Положим яичко,

Яично скатится,

Солнышко схватится.

^[440]

Из свадебной песни:

Свети, свети, месяц,

Нашему короваю!

Проглянь, проглянь,

солнце

,

Нашему коровам

^[441]

.

Из причитания, коим окликают усопших родителей:

Уж ты солнце, солнце ясное! Ты взойди, взойди с полуночи, ты освети светом радостным все могилушки, чтобы нашим покойничкам не во тьме сидеть, не с бедой горевать, не с тоской тосковать^[442].

Из галицко-русской думки:

Ой убили Николайка под зеленым бучком…

Ой засвети, светле

солнце

, та и в тоты причовки…

^[443]

б) Просьбы о даровании красоты лица:

Из малорусских девичьих заклинаний:

– Сонечко ясне, красне, освичаешь гори, долини, освити мое личко, щоби мое личко було ясне-красне, як сонечко.

– Добрый день тоби, сонечко яснее! Ты святе, ты ясне-прекрасне; ты чисте, величие и поважне; ты освищаешь горы и долины и высокие могылы, – освиты мене, рабу Божу перед усим мыром. добротою, красотою, любощамы и мылощамы… Яке ты ясне, велычне, прекрасне; щоб и я така була ясна, велычна, прекрасна пред усим мыром хрыстыянским на викы виков аминь^[444].

в) Вопрошения всевидящего солнца о том, что происходит в далеких местах^[445]; просьбы о том, чтобы приснился суженый:

В болгарской песне молодая женщина, вышедшая замуж в далекой стороне от родительского дома, вопрошает солнце:

Іой,

слънце

, слънце, іой ясно слънце!

Високо греешь, редома гледашъ,

Дали виде, слънце, моя-та майка?

Моя-та майка, сльнце, и мои-те брате?

Мои-те брате, слънце, и мои-те сестре?

Мои-те сестре, слънце, и мои-те снахе?..

^[446]

(Эй, солнце, солнце, эй ясное солнце!

С высоты ты светишь, на всех равно глядишь,

Видело ли, солнце, мою мать?

Мою мать, солнце, и моих братьев?

Моих братьев, солнце, и моих сестер?

Моих сестер, солнце, и моих снох?..)

Сербск.

В свадебной песне «Млада Стана сунце заклинаше»:

О тако ти, мoјe

сунцо

жарко!

Тако сјало, никад не тамнело!

Јеси љ данас преко Рисна сјало?

Јеси љ Косту дворе обасјало?..

(О ты, мое жаркое солнце!

Ты так светило, никогда не померкало!

Светило ли ты сегодня над Рисаном?

Освещало ли двор Косты (Константина)?..)

Далее она расспрашивает солнце о том, как веселятся ее жених и его родня и т.п.

В другой свадебной песне девушка становится против «жаркого солнца», кланяется и точно так же задает ему вопросы о том, что делает ее возлюбленный, вспоминает ли он о ней, пьет ли в честь ее здравицы и т.д.

Девушки в Среме, чтобы увидеть во сне будущего жениха, молятся вечернему солнцу, показывая на венок:

Сунашце на заоду! Као што ти овај венац сада видиш, тако јасно и лепо дај да и ја у сну ноћас видим онога, који ми јеe од Бога суђен.^[447]

[Солнышко на заходе! Как ты теперь видишь этот венок, дай мне так же ясно в эту ночь увидеть во сне того, кто мне сужден от Бога (моего суженого)].

В словинской (крайнской) песне женщина, находящаяся в разлуке со своим больным ребенком, смотрит в окно на восходящее из-за горы солнце и обращается к нему с вопросом:

Kaj te prásham, tí rumêno sónze,

Kaj mòje bóino dètįze déla?

(Что спрошу тебя, ты, румяное солнце,

Что делает мое больное детище?)

Вечером она с тем же вопросом обращается к месяцу^[448].

Со времен татарщины, вероятно, сохранился возглас к солнцу русских мальчиков:

Сонечко

, сонечно, скажи, віткіля татаре йдуть?

^[449]

г) Молитвы о покровительстве и помощи в разных случаях:

Из сербской свадебной песни:

(Брат отпускает сестру свою, при закате солнца. Правой рукой он держит узду, а левой машет на солнце, говоря)

Лако полако,

сунашце

жарко,

Док ceja Неда из двора подје,

Из двора подје, у други додје.

^[450]

(Тихонько, потихоньку (заходи) жаркое солнышко,

Пока сестра Неда не пойдет из двора,

Не пойдет из двора, не дойдет до другого.)

Из словацкой песни:

Kolo

slunkо

, kolo, bud' poledne skoro.

Este slunko kolej, bud' poledne skorej.

Slunatečko moje postoj že mi v miere,

Pokel ml sbereme toto pole bielé.

Sedaj slunko, sedaj, rovenku si hledaj,

Kym rovenku najdeš, az na čisto zajdeš.

Sedaj slunko, sedaj, frajera mi hledaj.

«Veru nezasednem pokul ho nenajdem».

^[451]

(Колесом, солнышко , колесом, будь полденьскоро,

Еще быстрее, солнышко, колесом, будь полдень скорее.

Солнышко мое, постой же в меру (?),

Пока мы не соберем хлеб с белого поля.

Садись, солнышко, садись, ищи себе ровню,

Когда найдешь себе ровню, совершенно зайдешь.

Садись, солнышко, садись, ищи мне жениха!

– «Конечно не сяду, пока его не найду».)

Из великорусских заклинаний:

 – (При отыскивании клада.) Матушка, красное солнце! Как ты освещаешь своим светом видение зрака, такожде покажи рабу Божию (имярек) поклажу сию (Симб. губ.).^[452]

 – Гой еси, солнце жаркое! Не пали и не пожигай ты овощ и хлеб мой, а жги и пали кукол и полынь траву! (Южн. Сибирь).^[453]

 – Праведнее ты, красное солнце! Спекай у врагов моих, у супостатов, у супротивников, у властей воевод и приказных мужей, и у всего народа Божьего, уста и сердца, и злые дела и злые помыслы, чтобы не возносились, не промолвили, не проглаголали лиха супротив меня (Новгор. губ.).^[454]

 – (На укрощение гнева матери) Солнце ясное, звезды светлые, небо чистое, поля желтые – все вы стоите тихо и смирно, так была бы тиха и смирна моя родная матушка по все дни, по все часы, в ночи и полуночи.^[455]

 – (Присушка) Стану я на сырую землю, погляжу на восточную сторонушку, как красное солнышко воссияло, припекает мхи-болота, черные грязи. Так бы припекала, присыхала раба божия (имярек) о мне, рабе Божием (имярек) – очи в очи, сердце в сердце, мысли в мысли; спать бы она не засыпала, гулять бы она не загуляла.^[456]

д) Обращения к солнцу в плачах и сетованиях:

В Краледворской рукописи читаем:

Aj ty

slunce

, aj slunéčko!

Ту li si žalostivo,

Čemu ty svietiš na ny,

Na biedné ludi?

^[457]

(Ax ты солнце, ах солнышко!

Отчего ты так печально,

Зачем ты (так печально) светишь на нас,

На бедных людей?)

Из плача Ярославны (в «Слове о полку Игореве»):

Светлое и тресветлое солнце! Всем тепло и красно еси: чему, господине, простре горячую свою лучто на ладе вой?

Кроме приведенных примеров, в песнях и обрядных наречениях всех славянских народов, встречаем обращения к солнцу, именуемому также «богом», «богом на небе» или «на высоте» – обращения, которые ныне нередко понимаются народом как бы отнесенными к христианскому Богу, но которые, несомненно, свидетельствуют о замещении в них имени солнца именем Бога. Впрочем, в иных случаях название Богом именно солнца не может подлежать никакому сомнению, так как оба названия встречаются рядом.

В моравской песне просят Бога «светить», – просьба эта, разумеется, относится к солнцу:

Svttaj Воžе, svitaj,

Со by spěšej den byl.

^[458]

(Засвети, Боже, засвети,

Чтобы скорее наступил день.)

Словаки поют:

Svitaj Boze, svitaj,

Aby skor mrkalo.

^[459]

(Засвети, Боже, засвети,

Чтобы скорее рассветало.)

В плаче Ярославны (см. выше) солнце названо господином (т.е. господом или богом).

В малорусской песне читаем:

И к сонечку промовляе:

«Поможь, Боже, чоловику».

^[460]

На Украине обращаются к солнцу:

– Сонечко, сонечко! Одчини (т.е. открой), боже, виконечко (окошечко).^[461]

В малорусских и галицко-русских свадебных песнях просят Бога «светить короваю», – просьба эта в приведенном выше примере (стр. 167a) относилась к месяцу и солнцу, – замещение очевидно:

– Засвети,

Боже

, из раю

Нашему короваю.

^[462]

 – Милый Боже, великий наш буде коровай.

 – Проси Бога Марисенько,

Щоб Бог дал,

Щоб ти ся коровай вдал,

Як день белый,

Як Бог милый,

Як ясное соненько,

Что светит в оконенько.

Во всех этих мало– и галицко-русских примерах солнце непосредственно называется «богом», «милым богом». Ср. величание солнца «милым богом» в латышской песне (стр. 107).

В других галицко-русских свадебных песнях, которыми сопровождаются разные действия, совершаемые при свадебном обряде (плетение свадебных венков, украшение свадебного деревца и пр.), обращения к Богу и Богородице, которых приглашают сойти с неба, очевидно, также первоначально относились к небесным светилам, именно к солнцу и луне. Таковы, напр., следующие возглашения:

– Сойди,

Господи

, з неба!

Бо нам тя за все треба,

Веноньки зачинати,

Щастечком укладати.

– Сступи, Боже, з неба!

Теперь же тя нам треба.

Зачни нам веселяйко

На наше подворяйко,

Тихое, веселое,

Абы було щасливое!..

– До нас,

Боженьку

, до нас!

А в нас теперь гаразд,

И ты, Божая Мати,

Вступай же нам до хаты!

Будешь нам помогати

Деревце збирати,

Всеми пятьма палцями,

Шостою долонею,

Щобы з доброю долею!

– Благослови,

Боже

,

И ты, Божая Мати,

Деревце убирати.

^[463]

На Украине восклицают:

Сонце

би тя побило!

в том же смысле, как: «щоб тебе Біг (т. е. Бог) покарав!»^[464]

В малорусских и галицко-русских песнях встречаем, кроме того, возгласы и припевы вроде следующих:

– Боже, з

неба высокаго

!

^[465]

– Славен еси, гей славен ее и, наш милый Боже,

На

высокости

, славен еси!

^[466]

и т.п.

В великорусской святочной песне встречаем величание:

Уж как слава Богу

на небе

, слава!

^[467]

В польских песнях находим возглашения:

– О

Bože, Bože w wysokoši

!

– О Bože, moj Bože,

Zwysoklegonieba

!

^[468]

В заключение приведу еще два примера, в которых девушка вопрошает бога о своем возлюбленном, или просит, чтобы он ей приснился. Сравнение этих примеров с вышеприведенными (стр. 168) позволяет с некоторой вероятностью предполагать, что и здесь произошло замещение имени солнца именем Бога.

В хорватской песне девушка восклицает:

Da mi je znati, Воže moj,

Gdi se nalazi dragl moj.

^[469]

(Кабы мне знать, Боже мой,

Где находится милый мой.)

Из моравской песни:

Dé mnē Bože ten dar

Со se mně v nod zdál.

Pod našem vokénkem

Hezké šohajek stál.

^[470]

(Даруй мне Боже (чтобы совершилось) то,

Что мне приснилось в эту ночь:

Под нашим окошком

Стоял прекрасный юноша.)

Приведенные молитвенные возглашения, обращаемые к солнцу и в наше еще время всеми славянскими народами, также уцелевшие еще в народе остатки почитания и боготворения солнца, проявляющиеся в указанных поговорках, обычаях и обрядах народных, вполне подтверждают справедливость письменных свидетельств о поклонении солнцу у древних славян: Халкондилы (стр. 21) – о чехах, мусульманских писателей (стр. 32, 35) – о балтийских славянах, писателей русских (стр. 34, 35) – о русских^[471].

3. Олицетворение солнца

Независимо от боготворения солнца как физического явления воображение народа представляло себе божество солнца и в образе личного бога.

Южные славяне

В известиях, сообщаемых Страбоном об италийских венетах (см. выше стр. 19), упоминается о святилище Тимаво, посвященном богу, названному Страбоном греческим именем – Диомед. Этому последнему венеты приносили в жертву белого коня. Не скрывается ли под этим именем божество солнца, в честь которого такое жертвоприношение было бы вполне естественным и уместным? Не было ли самое имя Диомеда (Διομήδης), хорошо знакомое слуху греческих и римских писателей, позднейшим замещением другого названия, напр., какого-нибудь обожествленного солнцеподобного венетского героя (примеры боготворения народных витязей мы встретим позже у балтийских славян), или, быть может, искаженным обозначением бога солнца венетов, по сравнению его с Митрою – богом мидийским, Διομηδιχος (такое производство соответствовало бы, напр., названию Диониса, бога нисейского – Διόνυσος)?

В области Аквилеи, на северном берегу Адриатического моря, также далее на север, в Норике, по свидетельствам Геродиана и Тертуллиана, был известен, как один из главнейших богов, Аполлон, прозванный Belis, Belenus или Belinus.^[472] Не скрывается ли под этими прозваниями имя славянского Белбога как божества света и солнца? Гильфердинг указал на то, что Белин или Белен был главным богом италийских венетов. «Некоторые из новейших писателей, – замечает он, – приняли этого Белина за кельтского бога. У кельтов Цезарь, в числе второстепенных богов, приводит Аполлона, замечая только, что он “отгоняет болезни” (В. G. VI, 17); но как называли кельты этого бога, мы не знаем; в известных нам надписях, принадлежащих кельтскому краю, имя Белина или Белена не встречается. Напротив того, многочисленные надписи, найденные в Аквилее, Граде и около нынешней Венеции, показывают, что Белин был местным богом этой страны, но, конечно, никто не станет выдавать жителей Аквилеи, Града и Венецианского края за кельтов. Тертуллиан называет Белина богом нориков (Apolog. с. 24)... Это свидетельство указывает также не на галльское, а на славянское происхождение Белина, ибо главное население Норика составляли славяне... Что Белен или Белин был действительно главным народным божеством венетов в Италии, подтверждается тем, что ему, судя по уцелевшим остаткам, воздвигнуто было в их стране наибольшее число памятников. (По свидетельству Геродиана, Белину особенно поклонялись жители Аквилеи). Самое имя Белин или Белен указывает на то, что это было божество светлое, вероятно, тот же представитель светлого начала, как Белбог, которого мы находим у других славян... Отождествление Белина с Аполлоном еще более подтверждает это предположение». Далее приведены примеры найденных в стране италийских венетов надписей: «Веlinо sacr.», «Веlеnо aug sacr.», «Apollini Веlеnо» и т.п.^[473]

К числу богов италийских венетов, имена которых увековечены на древних надписях, принадлежит и «добрый бог Бронтон» (см. выше стр. 20). О значении этого бога мы, за отсутствием какой-либо ближайшей его характеристики, можем судить только гадательно, по его названию. Если понимать наименование бога в смысле греческого названия, то можно видеть в нем Зевса Бронтона (Ζεύς Βροντών = Jupiter tonans), т.е. громовержца^[474]. Не следует ли, однако, признать его за представителя солнечного зноя, так как последний называется в сербских песнях словом, близкородственным Бронтону, – «врућина»? В сербской песне «Женитьба месяца», при распределении свадебных даров, апостолу Петру достается летний зной – «летне врупине»^[475]. Если бы вышеупомянутый Бронтон был представителем летнего зноя, то он, разумеется, принадлежал бы к циклу солнечных богов, и, в таком случае, соответствовал бы древнеиталийскому богу, припекающему или высушивающему землю, известному нам только уже под греческим названием Jupiter Anxur (ανξηραίνω = высушиваю). Последний изображался на монетах в виде безбородого юноши, снабженного скипетром и чашей, увенчанного большой лучистой короной или лучистым нимбом.

У западных (балтийских) славян мы встретим сходного с Юпитером Анксуром солнечного бога, «Припекала», который, быть может, соответствовал Бронтону италийских венетов. Заметим, что изображение молодого Юпитера, почитавшегося как солнечное божество, было очень распространено в древней Италии; между прочим, и в Пицене, стране, занятой народом сабинского племени, пицентами, найдена бронзовая статуя молодого, полуодетого юноши, голова которого, как у Юпитера Анксура, окружена лучами. Статуя эта снабжена непонятною надписью, в которой, однако, можно с достоверностью разобрать слово Juve = Jovi, т.е. Юпитеру^[476]. Я возвращусь еще к этой статуе при рассмотрении значения Припекалы.

Наконец, между божествами венетов мы встретили выше (стр. 20) еще одно, названное Вajas. Древнейшее значение глагола «бајати» было: «светить» (ср. стр. 178, пр. 1). Светить и белеть, освещать и обеливать – синонимы: «Луна со звездами ночь обеляет», – говорит Кирилл Туровский^[477]. Отсюда Bajas может быть истолкован как и Ясонь (стр. 178), как светлый, ясный бог, или Белбог; в таком случае он также принадлежал бы к солнечным богам, и толкование Гильфердинга, основанное на новейшем значении слова baja, оказалось бы неверным.

У прочих обитающих в южной полосе славян встречаем представления о боге солнца в виде блестящего воинственного юноши или восседающего в золотом чертоге, или едущего на блестящей колеснице. По сербскому поверью царь-солнце, молодой прекрасный юнак, сидит в своем царстве на золототканном пурпурном престоле, подле него две девицы – заря утренняя и заря вечерняя, и семь ангелов-судей – звезд, и семь вестников – звезд хвостатых (комет), и лысый дедушка – старый месяц. У сербов же существует предание о золотой колеснице и белых, ретивых конях солнца.

Хорваты воображают, что в день «креса» (Иванов день, 24 июня) царь-солнце пирует в своих чертогах, и тогда лучи его, которые он пускает по свету стрелами во все стороны, играют в воздухе. Об «игрании» солнца в день рождества Христова упоминают сербские песни (см. стр. 163).

Хорутане представляют солнце вечно юным воином, который разъезжает по небу на одноколке, запряженной двумя большими белыми конями и украшенной белым парусом: колебание паруса производит ветры и дождь^[478]. Золотая колесница, белые кони, блестящая фигура бога солнца, воинственный его характер, пускаемые им по свету золотые стрелы, все это – представления, знакомые уже древним ариям и, без сомнения, унаследованные от последних славянами.

Рождающееся, в день христианского праздника Рождества, солнце у сербо-хорватов называется именем БОЖИЧ, а отсюда и сам праздник Рождества у сербо-хорватов, так же как и у словинов, носит название «Божич», у болгар – «Божик». Имя Божича встречается нередко в народных, рождественских или «божичных», песнях сербо-хорватов. Ныне, разумеется, Божич преимущественно понимается как олицетворение христианского праздника, но из слов рождественских песен явствует, что в первоначальном значении своем Божич был лучезарный сын небесного бога (ср. выше стр. 108-109, в литовской песне: «Солнышко, божеская дочка»), откуда произошло и само название его по отцу, Богу: когда приходит Божич, то, по словам сербской «божичной песни», наступает веселье, питье вина и ведение коло. В другой песне Божич является в «бадный дан», т.е. бадний день, или канун Рождества, он созывает пастухов, приветствует их «славно, по-сербски» и предлагает делать приготовления для пира и увеселений, долженствующих сопровождать наступающий праздник. Наконец, в третьей, «божичной»· же, песне солнце (т.е. тот же Божич) обращается к своей сестреденнице: «О денница, любезная сестрица! Приятно нам смотреть как сербы пьют холодное вино, как пьют и как поют, радуясь Христову рождению»^[479]. В «божичной» песне, сообщенной Караджичем, Божич представлен с золотым пучком (т.е. золотыми лучами) в руках; им он позлащает ворота, в которые стучит:

Божић, Божић бата

На o6oјa врата,

Носи киту злата,

Да позлати врата

И обоја побоја.

^[480]

(Божич, Божич стучит

В обои ворота,

Несет пучок золота,

Чтобы позлатить ворота

И обе вереи.)

Раньше (стр. 128) уже было приведено обрядное изречение, произносимое в Боснии и Герцеговине хозяином дома, рано утром, в день Рождества Христова (заменившего собой древний языческий праздник рождения солнца) перед хатой: «Сияй Боже и Божич, нам, нашему дому» и т.д. Под именем Бога и Божича здесь, очевидно, подразумевается небесный бог и новорожденное чадо его, солнце. Соответственно этому, в сербской рождественской песне упоминается «старый бадняк» и «молодой Божич». Бадняк – сжигаемое в рождественский сочельник громадное дубовое полено – есть олицетворение верховного бога, т.е. бога-громовника, у южных славян, как мы видели выше, занявшего между божествами первенствующее место, подобно Индре, Зевсу, Юпитеру (ср. ниже ст.: «Перун»). Вот перевод отрывка из этой песни: «Будем молить Бога за старого за Бадняка, за младого за Божича, Божич бает (т.е. светит) по всему свету, по всему этому свету»^[481]. Вальвазор (в конце XVII в.) писал, что крайнские словины почитают разные языческие божества, в том числе и Божича (Boxitium), по имени которого кануны Рождества, Нового года и Богоявления назваются божичами. Тот же писатель говорит о языческом боге ускоков, Бадняке (Badnyak)^[482].

Западные славяне

Между западными славянами бог солнца известен был у чехов и родственных им словаков и моравов, под именем ЯСОНЬ или ХАСОНЬ (Gasoň – Jasoň, или Chasonň). Gasny (-jasny), no словарю Юнгмана, значит светлый, белый; w gasny den = bjledně; Gasoň, Chasoň = Phoebus^[483]. Отсюда заключаем, что имя Ясонь соответствует ясному, белому богу, т.е. Белбогу. О природе и свойствах этого бога мы в древних памятниках сведений не находим и должны судить о нем 1) по смыслу, заключающемуся в характерном его имени, и 2) по позднейшим о нем преданиям. Судя по имени, нетрудно узнать в нем известного всем славянам западным и восточным Белбога. По позднейшим преданиям – он бог солнца, соответствующий Фебу. Странский (De republ. Bohem. с. 6) называет его, как бога солнца, впереди всех прочих богов, как наиболее важного. Стредовский также признает его за бога солнца.

Эти свидетельства подтверждаются весьма большим числом происходящих от имени «Iасонь» или «Iесень» (= Iесса) названий местностей, особенно в Моравии и Венгрии, также в Богемии, Галиции и в юго-западных славянских землях: Хорватии, Славонии, Военной границе, Штирии и Крайне; немало подобных же названий встречаем и в Силезии, Саксонии, Пруссии и вообще на балтийском побережье. Такая необыкновенная распространенность имени «Ясонь» в географических названиях всей западной и юго-западной полосы славянских земель несомненно свидетельствует о необыкновенной, во всей этой полосе, распространенности бога Ясоня или Белбога. Вот эти названия, встречающиеся в географических словарях Гофмана, Головацкого, Сабляра и др.: в Моравии: Jasena, Jasenitz (2 селения этого имени), Jasenka, Jasnik, Jassinov (2 селен.), Jassnitz, Jassenitz, Jessenitz, Iессеницкие горы (часть Судетов); в Венгрии: Jassenica, Jassenova, Jassenove, Jassenovo, Jassenovszka, Jassinje, Jessen, Jessenovecz; в Богемии: Jasena, Jesen, Jeseney, Gross-Jesenik, Jesenitz (4 селен, этого им.); в Австрийских Альпах: Jassinggraben; в Далмации, Словении, Хорватии и в Словенско-Хорватской военной границе: Jasen, Jasenak, Jasenas, Jasenice, Jasenik, Jasenovac (города и селения в разных местах), Jasenovaca (Mala и Velika), Jesenica или Jasenica (4 селен.), Jesenje dolnje, Jesenje gornje (3 селен.), Jesenovec (2 селен.), Jesenovica; в Штирии, Крайне и Истрии: Jasnitzhal, Jasounik, Jassen, Jassing, Jassingau, Jassnitzthal, Jessenitz (Ober – и Unter-), Jesseniza, Jessenow, Jessenovaraun, Jessenoverth, Jessenowig; в Сербии p. Јасена и Јасеницкий уезд; в Галиции: Jasianow, Jasien (3 сел. этого им.), Jasiena, Jasienica (6 сел. этого им.), Jasianna, Jasienow, Jaseniszcze; затем на севере, в Силезии, Пруссии, Саксонии и Мекленбург-Шверинском герцогстве: Jasenitz (2 селен.), Jasnowitz, Jassen (2 селен.), Jassewe, Jassewitz и Neu-Jassewitz, Jassonka, Jassow (2 селен.), Jaszienietz (Alt – и Neu-), Jasziniec, Jessen (3 селен, в Пруссии, 5 – в Саксонии), Jesznitz (1 селен, в Ангальт-Дессау, 2 ? Пруссии, 2 – в Саксонии)^[484].

По словам польской сказки, Солнце ездит в алмазной двухколесной колеснице, на двенадцати сивках-златогривках. В словацкой сказке рассказывается о коне с солнцем во лбу: где вели коня, от него разливался такой свет, как будто бы стоял прекрасный день; а там, откуда он удалялся, все погружалось в густой мрак^[485]. Представление солнца оком бога известно из древнейших времен. Веды называют солнце оком Митры и Варуны (стр. 73), Авеста – оком Агурамазды (стр. 70). Конь, или даже одна конская голова как олицетворение быстроты, с которою распространяются лучи света, уже в Ведах служили первоначальной зооморфической формой утреннего или весеннего солнца. Конь с солнцем во лбу, очевидно, есть олицетворение бога солнца. Мы встретим ниже подобное же представление бога солнца, в виде коня, и у восточных славян^[486].