Текст книги "Божества древних славян"
Автор книги: Александр Фаминцын
Жанр:
Религия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)
Предисловие
Введение
I. Предметы поклонения древних славян, засвидетельствованные письменными памятниками
А. Южные славяне
Б. Западные славяне
В. Восточные славяне
II. Жертвенные обряды
Молитвы
Жертвоприношения с гаданиями
Южные славяне
Западные славяне
Восточные славяне
III. Основы религиозного мировоззрения древних ариев Ирана и Индии, древних греков и пелазгов, древних италийцев и народов литовского племени
Иранцы
Индусы
Древние греки
Пелазги
Италийцы
Литовское племя
IV. Система славянской мифологии
1. Единый верховный небесный бог. – Небо. – Христианский Бог.
Южные славяне
Западные славяне
Восточные славяне
2. Солнце. – Замещение его Богом.
3. Олицетворение солнца
Южные славяне
Западные славяне
Восточные славяне
Царица-вода
4. Св. Юрий в простонародном сознании
Шейн. Белорусские народные песни 144 (прим. на стр. 280-282)
Послесловие
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
76
77
78
79
80
81
82
83
84
85
86
87
88
89
90
91
92
93
94
95
96
97
98
99
100
101
102
103
104
105
106
107
108
109
110
111
112
113
114
115
116
117
118
119
120
121
122
123
124
125
126
127
128
129
130
131
132
133
134
135
136
137
138
139
140
141
142
143
144
145
146
147
148
149
150
151
152
153
154
155
156
157
158
159
160
161
162
163
164
165
166
167
168
169
170
171
172
173
174
175
176
177
178
179
180
181
182
183
184
185
186
187
188
189
190
191
192
193
194
195
196
197
198
199
200
201
202
203
204
205
206
207
208
209
210
211
212
213
214
215
216
217
218
219
220
221
222
223
224
225
226
227
228
229
230
231
232
233
234
235
236
237
238
239
240
241
242
243
244
245
246
247
248
249
250
251
252
253
254
255
256
257
258
259
260
261
262
263
264
265
266
267
268
269
270
271
272
273
274
275
276
277
278
279
280
281
282
283
284
285
286
287
288
289
290
291
292
293
294
295
296
297
298
299
300
301
302
303
304
305
306
307
308
309
310
311
312
313
314
315
316
317
318
319
320
321
322
323
324
325
326
327
328
329
330
331
332
333
334
335
336
337
338
339
340
341
342
343
344
345
346
347
348
349
350
351
352
353
354
355
356
357
358
359
360
361
362
363
364
365
366
367
368
369
370
371
372
373
374
375
376
377
378
379
380
381
382
383
384
385
386
387
388
389
390
391
392
393
394
395
396
397
398
399
400
401
402
403
404
405
406
407
408
409
410
411
412
413
414
415
416
417
418
419
420
421
422
423
424
425
426
427
428
429
430
431
432
433
434
435
436
437
438
439
440
441
442
443
444
445
446
447
448
449
450
451
452
453
454
455
456
457
458
459
460
461
462
463
464
465
466
467
468
469
470
471
472
473
474
475
476
477
478
479
480
481
482
483
484
485
486
487
488
489
490
491
492
493
494
495
496
497
498
499
500
501
502
503
504
505
506
507
508
509
510
511
512
513
514
515
516
517
518
519
520
521
522
523
524
525
526
527
528
529
530
531
532
533
534
535
536
537
538
539
540
541
542
543
544
545
546
547
548
549
550
551
552
553
554
555
556
557
558
559
560
561
562
563
564
565
566
567
568
569
570
571
572
573
574
575
576
577
578
579
580
581
582
583
584
585
586
587
588
589
590
591
592
593
594
595
596
597
598
599
600
601
602
603
604
605
606
607
608
609
610
611
612
613
614
615
616
617
618
619
620
621
622
623
624
625
626
627
628
629
630
631
632
633
634
635
636
637
638
639
640
641
642
643
644
645
646
647
648
649
650
651
652
653
654
655
656
657
658
659
660
661
662
663
664
665
666
667
668
669
670
671
672
673
674
675
676
677
678
679
680
681
682
683
684
685
686
687
688
689
690
691
692
693
694
695
696
697
698
699
700
701
702
703
704
705
706
707
708
709
710
711
712
713
714
715
716
717
718
719
720
721
722
723
724
725
726
727
728
729
730
731
732
733
734
735
736
737
738
739
740
741
742
743
744
745
746
747
748
749
750
751
752
753
754
755
756
757
758
759
760
761
762
763
764
765
766
767
768
769
770
771
772
773
774
775
776
777
778
779
780
781
782
783
784
785
786
787
788
789
790
791
792
793
794
795
796
797
798
799
800
801
802
803
804
805
806
807
808
809
810
811
812
813
814
815
816
817
818
819
820
821
822
823
824
825
826
827
828
829
830
831
832
833
834
835
836
837
838
839
840
841
842
843
844
845
846
847
848
849
850
851
852
853
854
855
856
857
858
859
860
861
862
863
864
865
866
867
868
869
870
871
872
873
874
875
876
877
878
879
880
881
882
883
884
885
886
887
888
889
890
891
892
893
894
895
896
897
898
899
900
901
902
903
904
905
906
907
908
909
910
911
912
913
914
915
916
917
918
919
920
921
922
923
924
925
926
927
928
929
930
931
932
933
934
935
936
937
938
939
940
941
942
943
944
945
946
947
948
949
950
951
952
953
954
955
956
957
958
959
960
961
962
963
964
965
966
967
968
969
970
971
972
973
974
975
976
977
Фаминцын А.
Божества древних славян
Предисловие
Матушка, красное солнце!.. Покажи рабу Божию поклажу сию! Матушка, святая вода! Покажи в себе от небеси и земли, сквозь камни и песка и красной глины поклажу! (Из заклинания, произносимого при отыскании клада [Симбир. губ.] Майков. Великорусские заклинания 108).
Несколько лет назад я поставил себе задачей исследовать вопрос о песнопении древних, языческих славян. Для разрешения этой задачи потребовалось предварительно несколько ближе вглядеться в те условия, при которых славянин-язычник мог проявлять и действительно проявлял поэтически-музыкальную деятельность; ознакомиться с теми сторонами его общественной и частной жизни, которые могли давать повод к поэтическому и музыкальному выражению его чувствований, побуждать его к поэтическому и музыкальному творчеству, к музыкальным упражнениям, хотя бы в самых элементарных формах, – именно в ту отдаленную эпоху, когда жизнь славянского племени имела еще более первобытный характер, когда еще не успели столь резко, как в наше время, очертиться индивидуальные особенности отдельных его ветвей, развившиеся с течением времени, под влиянием различных внешних условий их жизни. Различны были судьбы многочисленных отраслей славянского племени, взаимно разъединенных, разбросанных на необъятном протяжении от Адриатики до Урала, тяжелы и жестоки были претерпенные ими, в разные времена, испытания и невзгоды, много приняли они в себя чуждых элементов, а между тем, несмотря на прожитые в таком разъединении многие сотни лет, невзирая на всю силу действовавших на них посторонних влияний, – по сие время еще во многих песенных текстах и напевах славян южных, восточных и западных сохранились некоторые общие черты, проглядывает некоторое, более или менее значительное, взаимное фамильное сходство. Задача исследователя древнего народного песнопения – подметить эти общие черты, отыскать и выделить из массы песен, ныне распеваемых народом в разных концах славянских земель, те из них, в которых уцелели такие черты, очистить тексты и напевы их от присущих им чуждых, посторонних составных частей, от наслоений позднейших времен, и, извлекши, отпрепарировав, так сказать, из этих текстов и напевов основные, общеславянские их элементы, по возможности восстановить, воссоздать из них, хотя бы приблизительно, тип древнейшей общеславянской народной песни.
Приступить к извлечению из уцелевших еще в наше время старинных народных песен тех частей их, которые могли бы принадлежать древнейшей, языческой эпохе, можно было, однако, не иначе, как по более или менее основательном ознакомлении с религиозным мировоззрением древнего славянина. Это было тем более необходимо, что большинство древнейших, сохранившихся до нашего времени песен принадлежат к числу обрядных, которые находятся, разумеется, в теснейшей связи с унаследованными народом из глубокой старины религиозными верованиями и обрядами. В познании и уразумении религиозного миросозерцания славянина-язычника заключается, следовательно, ключ к уразумению и древнеславянской песни. С глубокою верою в возможность, при помощи уже имеющихся почтенных трудов по предмету изучения славянской мифологии, а также при известной доле терпения и усидчивого труда, добыть этот желанный ключ, я пустился в путь отыскивать его, как клад, завещанный нашему времени языческими прародителями нашими, – как клад, далеко и глубоко сокрытый под «камнями, песком и красной глиной», которые густым слоем, в течении многих веков, заносили и все более и более скрывали от наших взоров заветное достояние предков, начинавшее уже становиться для нас одним лишь преданием, дорогим, но почти неуловимым, неосязаемым. На первых же порах своих исследований я был поражен встретившимся мне заклинанием симбирского искателя клада: «Матушка, красное солнце!.. Матушка, святая вода! Покажи рабу Божию поклажу!» В этом слове, с полною искренностью вырвавшемся из груди простолюдина, он, сам того не зная, выразил, как мне стало ясно впоследствии, основное положение, основную мысль религиозного сознания всего многомиллионного славянства и даже всего арийского племени вообще. Оно, это слово, не раз служило мне путеводной звездой в продолжительных странствованиях моих по темным дебрям славянской мифологии, между уцелевшими обломками славянской старины, в которые надлежало, по мере сил, вносить систему, вдыхать жизнь, сближая и связывая мифологию славян с вероучениями других, родственных им народов, более изученными и уясненными.
Красное солнце, проливающее свет и тепло, столь необходимые для всей живой природы, и святая небесная влага, орошающая и оплодотворяющая нивы и пастбища, таковы главные факторы, обусловливающие благосостояние и довольство земледельца и скотовода. К этим благотворным явлениям, но прежде всего к небу, источнику света и влаги, древний арий с благодарностью и любовью возносил свои взоры, к ним с благоговением припадал он, произнося молитвы и славословия, совершая умилостивительные и благодарственные жертвоприношения. Небо, в лице его представителя, единого верховного бога вселенной, солнце и небесная влага, в свою очередь получавшие в воображении первобытного ария своих личных представителей, – вот общий фундамент, на котором в течение веков и тысячелетий воздвигались здания разнообразнейших вероучений, вот зародыш, из которого возникли и разрослись родословные дерева всех мифологий народов арийской семьи, в том числе, разумеется, и славян.
Изучение и исследование довольно обширного материала из области литературы, касающейся народной жизни славян, дало мне возможность убедиться в том, что все славянские народы, исходя из первоначального сознания божественности неба, солнца и небесной влаги, исповедовали многобожие; последнее выражалось в поклонении и прочим явлениям природы, которые нередко олицетворялись в образе богов. Боги эти обыкновенно получали названия, обозначавшие их характеристические свойства или качества; иногда, хотя и в меньшинстве случаев, они изображались в виде истуканов. Независимо от этого многобожия, постоянно с большею или меньшею ясностью сохранялась в народе идея о едином верховном боге вселенной, представителе неба. Этот взгляд на мифологическую систему славян находит себе подтверждение как в исторических данных, правда, довольно скудных, так в особенности в молитвенных возглашениях, уцелевших до наших дней в устах народа, именно: в песнях, обрядных изречениях и заклинаниях, несомненно свидетельствующих о возникновении своем на почве языческого миросозерцания.
Проводимый в статье моей взгляд на систему славянской мифологии, как в общем, так и во многих частностях, в значительной степени уклоняется от взглядов других авторов, занимавшихся до сего времени тем же предметом. С благодарностью пользуясь обильными материалами, собранными в цитируемых мною почтеннейших трудах славянских мифологов, я останавливался лишь на тех из приводимых авторами их соображений и объяснений, которые могли иметь для моих целей положительное значение. Что же касается соображений и объяснений, с которыми, со своей точки зрения, я согласиться не мог, то я оставлял их в стороне, не входя с авторами их в полемику. Полемика составляла бы, по моему мнению, лишь ненужный балласт в труде, имеющем задачей не опровержение чужих мнений, а посильную попытку внести свет в темный мир славянской мифологии, при помощи фактов, хотя и давно уже всем известных, но получающих ныне, на основании сделанных мною сближений и сравнений с религиозными воззрениями древних народов, в особенности пелазгов и древних италийцев, – иную окраску, иное значение. Изучение славянской мифологии я начал обратным путем, т.е. прежде всего я познакомился с песенной литературой главнейших, ныне существующих славянских народов, в связи с обрядною стороною их жизни. Пораженный единством основных воззрений и верований, проявляющихся в песнях и обрядных изречениях, а также чрезвычайным сходством многих обычаев и обрядов славян южных, восточных и западных, давно уже разъединенных, живущих самостоятельной жизнью, не допускающей коренных взаимных влияний, я невольно стал искать в этих общих обычаях и обрядах, воззрениях и верованиях – остатки далекой, языческой, общеславянской старины. Жизнь славянина нынешнего, а тем более древнего, находится и находилась в теснейшей связи с обрабатываемой им кормилицей матерью-землей. В этом отношении древние славяне естественнее всего могут быть сближаемы с пелазгами, которых греки называли «детьми черной земли». Сравнение мировоззрения древних славян, сказывающегося в произведениях народного их творчества, а также в данных, сообщаемых скудными письменными памятниками, с религиозным мировоззрением пелазгов и древних италийцев, легшим в основание мифологической системы греков и римлян, открывает новый горизонт в области изучения славянских древностей. Религия пелазгов и древних италийцев в основных своих положениях представляет весьма много общих черт с религией древних славян.
Не ограничиваясь сравнением религии славян с религией пелазгов и древнейших греков и италийцев, я старался отыскивать корни многих верований древних славян (и ныне еще продолжающих существовать в народе под именем суеверий) в религиозном мировоззрении древних ариев Ирана и Индии, с которыми славянство во многих отношениях представляет непосредственную связь, поразительное сходство и сродство. Гимны Вед и Авесты могут во многих случаях служить лучшими толкователями основных положений языческого миросозерцания славян. Как произведения специально выработавшегося класса жрецов или магов, они служат выражением, лишь в более художественной, более цивилизованной форме, тех коренных религиозных воззрений, которые, в более простой, первобытной, деревенской форме, проявляются в произведениях творчества славянина-простолюдина.
С целью не слишком распространяться и разбрасываться в своем исследовании, я с намерением совершенно воздержался от проведения параллелей со сродными явлениями в мифологии других новейших европейских народов, за исключением народов литовского племени, наиболее близко родственного славянскому и представляющего с последним много общих черт, на которые обращено мною некоторое внимание. Кроме того, и по отношению к славянской литературе, я держался предпочтительно литературы светской, преимущественно обрядной, песни и тех из обрядных изречений, заговоров и заклинаний, которые не имеют ничего общего с христианством или представляют только внешнюю связь с последним; на том же основании я почти совсем оставил в стороне и литературу духовного стиха и ограничивался лишь материалами, которые, так сказать, вошли в плоть и кровь народного сознания, образуя необходимую, неотъемлемую часть народного обихода, и потому представляют наибольшую гарантию в древности своего происхождения. Имея в виду народную поговорку: «Сказка – складка, а песня – быль»[1], я только с крайней осторожностью и в редких случаях пользовался былинами, в особенности же сказками, в которых древние черты, еще гораздо чаще, чем в песнях, являются перемешанными с новейшими наслоениями и чужеземными элементами.
По отношению к указанным материалам, которыми я предпочтительно пользовался в своем труде, я следовал иному пути, чем те ученые, которые, признавая историю народного суеверия в Европе «немыслимой без углубления в христианские источники», относятся с полным скептицизмом не только к народным языческим преданиям, но и ко многим сочинениям и даже историческим памятникам, способным в значительной степени разъяснить разные вопросы из области славянской мифологии. Такое «углубление в христианские источники», такое отрицание живущих в народе языческих традиций, а равно и огульное отвержение всех данных, заключающихся в сочинениях, составленных без вполне строгой критики, в памятниках, только заподозренных в подложности, приводит иногда к следующим результатам: высказываются, напр., предположения, будто бы Ярило, древний культ которого до нашего времени оставил глубокие следы в обрядах целого ряда западных, средних и северо-восточных губерний России и в целой серии географических названий местностей, представляет не более, как искажение образа св. Юрия; что древнеславянский Волос (или Велес), засвидетельствованный Нестором и др., произошел из св. Власия и т.п. Мною избран путь диаметрально противоположный: точкой отправления в моем труде служили мне точно исследованные основы религиозного мировоззрения древних ариев Ирана и Индии, древних греков и италийцев, во многих отношениях свойственные и славянам, свидетельства о религии славян древних и средневековых писателей, народные песни, обрядные изречения и заклинания, возникшие на почве языческого мировоззрения народа, наконец, некоторые сведения, с подлежащею осторожностью извлеченные из памятников, хотя и заподозренных в подложности, из сочинений, хотя и обвиняемых в недостаточно критическом отношении их авторов к излагаемому предмету, но несомненно заключающих в себе многие данные, фактически доказанные иным путем, и, в свою очередь, проливающих нередко новый свет на эти факты, способствующих к более ясному и полному их уразумению.
Разработка поставленной задачи совершена мною в тех пределах, какие приблизительно намечены были мною при самом начале исследования, с целью разъяснить темный смысл многих молитвенных возглашений, встречающихся в славянских песнях, а также смысл многих обрядов и обычаев, отражающихся в песнях и, в свою очередь, разъясняющих многие, на первый взгляд непонятные места и выражения в песнях, коими обычаи и обряды эти сопровождаются.
Предлагаемая статья составляет, вследствие того, как бы введение в другой, более обширный труд, который я предполагаю озаглавить так: «Песни и отражающиеся в них обряды и обычаи древних славян». В состав этого труда я предполагаю включить статьи следующего содержания: праздники, брак, смерть и могила, молитвы, стихосложение и музыкальный состав песен древних славян.
Введение
Славянское племя (именно южные и западные его ветви) начинает играть самостоятельную роль в истории с V и начала VI столетия после Р.Х.; историческая же жизнь самых сильных, достигших наибольшего политического развития, отраслей его – Руси и Польши – начинается лишь с IX века. Славяне были, однако, известны и древнему миру. Древние писатели греческие и римские, начиная с Гомера, нередко упоминают о них, называя их венедами, венетами, энетами, антами, наконец – сербами. Заняв за много веков до Р.Х. обширные земли, простиравшиеся на север и восток от Карпат, – земли, границы которых подвергались неоднократным, и притом значительным, изменениям, вследствие столкновений славян с соседними народами, вследствие дальнейших их выселений и переселений, направлявшихся то на север (когда теснили их кельты, германцы, римляне, с VII века до Р.Х. по II век после Р.Х.), то на юг и запад (с III века после Р.Х. до начала VII века) – славянское племя некоторыми отраслями своими достигало Англии, Голландии, Швейцарии, Италии, Пелопоннеса[2]. «Энеты» встречаются в древнейшие времена и в Малой Азии, именно в Пафлагонии[3]; память о «венетах», живших в северной Италии, у Адриатического моря, увековечилась в названии города Венеции, воздвигнутого на прежней земле их, много веков после того, как они уже слились с римской народностью (во II веке до Р.Х.) и исчезли в ней. Древние писатели (Юлий Цезарь, Страбон и др.) упоминают в кратких словах еще о венетах арморийских, живших в Арморийской Галлии.
Свидетельства о древних славянах писателей, им современных, даже и в первые века нашего летосчисления, чрезвычайно скудны. Причина этому явлению, по замечанию Шафарика, объясняется как нравственными свойствами славян, так и географическим положением занятых ими стран. Отличаясь от воинственных соседей своих сравнительною кротостью и спокойствием нрава, любя земледелие, ремесла и торговую промышленность, они охотнее защищали свои земли, чем заботились о завоеваниях, а потому «гораздо менее прославились у иноземных историков, особенно греческих и римских, обыкновенно следивших громы битв и мало уважавших тихое величие народов, чем другие народы, занимавшиеся грабительством и покорением света, чем соседи и обидчики их скифы, сарматы и т. п… В последующее время, когда славяне, час от часа побуждаемые то примером гуннов, аваров и булгар, то обидами, наносимыми им их беспокойными соседями, начали кровавые войны на Дунае с византийскими греками, а на Эльбе с немцами, то и иноземные историки стали более и более говорить о них»[4]. По географическому положению своему мало доступные грекам и римлянам, страны закарпатские, служившие жилищем древним славянам и названные Птолемеем одним общим именем «Сарматия», оставались почти совершенно неизвестны писателям греческим и римским. Однако, и из тех кратких сведений и заметок о древних славянах, которым уделили место в своих трудах современные им историки, несомненно вытекает^ что славяне были народ весьма многолюдный и притом оседлый, что они резко отличались от кочующих соседей своих, сарматов, гуннов, аваров и др., что они строили себе дома и возделывали землю, вели значительную торговлю, славились гостеприимством и ласковым обращением с чужеземцами; раздробленные на множество отдельных обществ, они избирали из среды своей, для ведения общественных дел, старшин (носивших различные названия: князей, бояр, жупанов и др.), руководствовались древними законами, поклонялись одному верховному богу и многим другим, более или менее важным, божествам, которым приносили в жертву плоды и животных[5].
Начиная с исхода V столетия после Р.Х., вслед за падением гуннов и Западной Римской Империи, славянские народы стали распространяться на юг и запад, к Дунаю и Эльбе, и, вследствие того, приходили в частые столкновения с греками и германцами; тем не менее, однако, известия о них до X века продолжают быть все еще весьма скудными: «Мир не имел уже более Плиниев и Тацитов, – говорит Шафарик. – Греческие писатели, не отличавшиеся своими обширными познаниями, оставили нам только одни частные известия, и то о таких лишь поколениях, которые были всего ближе к ним; напротив, ничего основательного не умели сказать нам об отдаленнейших племенах»[6]. И западные соседи славян, германцы, оставили о быте их сведения, относящиеся, однако, уже ко времени утверждения и распространения в Германии христианства. Сведения эти, не всегда беспристрастные, напротив, нередко окрашенные враждебным по отношению к славянам оттенком, сохранились в германских летописях, составителями которых, по преимуществу, были лица духовного звания, принимавшие весьма близко к сердцу дело распространения христианства между соседними славянскими народами, с живым интересом следившие за ожесточенной борьбой, которую вели германцы со славянами, и излагавшие в трудах своих события, которым они нередко сами были свидетелями. Достойны внимания и труды средневековых мусульманских писателей, доставивших немало интересных сведений о быте древних славян. Наконец, в середине XI столетия, начинается отечественное бытописание наше – Нестерова летопись. При помощи названных источников, которые с ? столетия становятся все более и более обильными, и в состав которых входило как изложение происшествий современных их авторам, так и описание событий предшествовавших веков, почерпаемое из летописей еще более ранних, ныне частью утраченных, а также из древних сказаний и песен народных, – мы можем до некоторой степени уяснить себе не только взаимное географическое расположение в древние времена главнейших ветвей славянского племени на громадном, занятом ими с незапамятных времен пространстве, но и главнейшие события, которыми ознаменовалось вступление их в историческую жизнь.
Всю массу славян, по этнографическим особенностям, языку и религии, привыкли разделять на два главные разряда или отдела: южно-восточный и западный. К первому причисляются народы: иллирский (сербы задунайские, хорваты и хорутане или словины), болгарский и русский (великоруссы, малоруссы и белоруссы), ко второму – народы: ляшский (ляхи или поляки, силезцы и поморяне), чешский (чехи, мораване и словаки или словены) и полабский (славяне, жившие и отчасти еще и теперь обитающие в Северной Германии: лютичи, бодричи, мильчане, лужицкие сербы и др.)[7]. Многочисленные, часто враждовавшие между собою, первоначально не представлявшие политического сплочения поколения славянские, приходя в столкновения с инородными соседями своими, на западе – с германцами, на юге – с византийцами, на востоке – с азиатскими племенами, кочевавшими по ту сторону Днепра, по области Дона и Волги, наконец с севера – с племенами литовским и финским (Чудью), то врезывались во владения этих соседей, то отступали обратно, теснимые противниками.
Раньше всех становятся известными южные славяне (народы, получившие впоследствии названия болгар, хорватов и сербов), вследствие неоднократных набегов своих (начиная с III века после Р.Х., сперва еще в сообщничестве с гуннами) на задунайские земли, которые они и заселили окончательно на исходе VI и в начале VII века. «На третий год после смерти Юстиниана и царствования Тиберия Победоносного, – пишет церковный историк Византии, Иоанн Эфесский (современник Юстиниана), – выступил проклятый народ славянский и производил набеги на всю Элладу, местности Солуни и всю Фракию. Они завоевали много городов и укрепленных мест, опустошали, жгли, грабили страну и овладели ею; они поселились в ней без страха, как будто она им принадлежала. И до нынешнего дня славяне живут, сидят и покоятся в римских областях без забот и страха, грабя их и разоряя огнем и мечом. Они разбогатели, приобрели золото и серебро, табуны лошадей и множество оружия, которым научились владеть лучше, чем римляне»[8]. В VI же веке другие славянские поколения (хорутане, называвшиеся у немцев виндскими славянами), теснимые с востока аварами, покорившими Дакию (нынешнюю Румынию и Венгрию), двинулись на запад и населили местности, известные под названиями Восточной Марки, Каринтии, Крайни, Штирии и Тироля. Вероятно, к тому же времени относится заселение хорутанами и фриуля и Истрии. К северу от хорутан, в конце V и начале VI столетия, заняли нынешнюю Богемию поколения, получившие в IX и ? веках общее название чехов. В IX веке становится известным народ моравский, наименование которого очевидно заимствовано от реки Моравы, орошающей занятую им землю. От мораван постепенно отделялись ветви, заселившие преимущественно склоны западных Карпат и значительную часть Паннонии, под именем словаков. К северу от чехов, между реками Бобром и Салою, по обеим сторонам Эльбы (Лабы), поселились сорбы (сорабы) или сербы, состоявшие из нескольких поколений, из которых главнейшие были лужичане в нынешней дольной Лузации и мильчане – в горней. Еще далее на север, по Балтийскому побережью, расположились (начиная с V столетия) разные поколения, известные под общими названиями бодричей (ободритов), в нынешней Голштинии и Мекленбурге, и велетов или лютичей – на пространстве от Эльбы до Одера[9]. На восток от Лютичей, до Вислы, поселились поморяне (в нынешней Померании), к югу и юго-востоку от них – слезняки (силезяне) и ляхи (поляки) и, наконец, на крайнем востоке, многочисленные поколения славянские, которые, по свидетельству нашего летописца, сели по Днепру, Западной Двине, около озера Ильмена, на верховьях Волги, по Оке, Десне, Бугу, Днестру[10], и, с течением времени, слились в один народ, в одно государство Русское.
Движение славян на юг и запад, начиная с VII столетия, останавливается; встречая, в то же время, к распространению своему на восток преграду в кочевавших по равнинам Дона и Волги азиатских племенах, славянство – именно восточные его отрасли – направило свой путь на северо-восток: в эту сторону расстилалась перед ним обширная равнина, слабо заселенная племенами чудскими, которые, находясь на сравнительно низшей степени культуры, чем славяне, частью были покоряемы ими, смешивались с новыми пришельцами и терялись в их массе, частью, уступая напору их, переселялись еще далее на север и северо-восток.
Разрозненность многочисленных родов и поколений славянских и частые раздоры между ними имели следствием, что многие из этих поколений, преимущественно расположенные на окраинах занятой славянами области, не в состоянии были противостоять нападениям более сильных соседей и подпадали их власти. С другой стороны, однако, в этой, если можно так выразиться, рыхлой массе славянства постепенно возникали государственные центры, вокруг которых группировались и сплачивались ближайшие к ним поколения, образовались отдельные, более или менее могущественные, славянские государства: в VII веке государство Болгарское и недолго, впрочем, существовавшее обширное королевство или союз западных славян, основанное загадочною личностью Само; в IX столетии – государства: Велико-Моравское, Хорватское, Русское и Польское; в XII веке – королевство Сербское. Славяне северо-западные (полабские, т.е. жившие по реке Лабе или Эльбе, и балтийские), никогда не составлявшие одного политического целого, уже во второй половине XII столетия оказываются окончательно покоренными немцами; еще гораздо ранее того, в VIII веке, хорутане, также не успевшие до того времени слиться в самостоятельное государство, подпали власти баварцев, а затем страна их вошла в состав монархии Карла Великого.
Славяне, говорит Гердер, «поселялись обыкновенно в землях, покинутых другими народами и возделывали их как колонисты, в качестве пастухов и земледельцев; таким образом, мирное, прилежное присутствие их приносило только пользу странам, опустошенным и разоренным предшествовавшими войнами и походами. Они с любовью возделывали землю, занимались и разными домашними искусствами и повсеместно открывали полезную торговлю произведениями своей страны, плодами своего трудолюбия. Они построили по берегам Балтийского моря, начиная с Любека, города, между которыми Винета на острове Руяне была славянским Амстердамом. На Днепре они воздвигли Киев, на Волхове – Новгород, вскоре сделавшиеся цветущими торговыми городами, они соединили Черное море с Балтийским и снабжали северную и западную Европу произведениями востока. В (нынешней) Германии они разрабатывали рудники, умели плавить и лить металлы, приготовляли соль, ткали полотно, варили медь, разводили плодовые деревья и вели по своему вкусу веселую, музыкальную жизнь. Они были щедры, гостеприимны до расточительности, любили сельскую свободу, но вместе с тем были покорны и послушны – враги разбоя и грабежа. Все это не избавило их от притеснений со стороны соседей, напротив, способствовало тому. Так как они не домогались владычества над миром, не имели жаждущих войн наследственных государей, и охотнее делались данниками, если только тем можно было купить спокойствие своей страны, то многие народы, в особенности принадлежавшие германскому племени, сильно погрешили против них. Уже при Карле Великом начались те жестокие войны, которые очевидно имели целью приобретение торговых выгод, хотя и велись под предлогом распространения христианства: храбрые франки, конечно, находили более удобным, обратив в рабство прилежный земледельческий и торговый народ, пользоватся его трудами, чем самим изучать земледелие и торговлю, самим трудиться. То, что начали франки, довершили саксы; в целых областях славяне были истребляемы или обращаемы в коепостных, а земли их разделялись между епископами и дворянами. Торговлю их на Балтийском море уничтожили северные германцы; Винета была разрушена датчанами, а остатки славян в Германии походят на то, что испанцы сделали из природных жителей Перу». Упомянув затем о тяжелых ударах, нанесенных славянству монголами, Гердер, писавший эти строки почти сто лет назад, как бы в пророческом видении продолжает: «Настанет время, когда и вы, некогда прилежные и счастливые народы, освобожденные от цепей рабства, пробудитесь, наконец, от вашего долгого, глубокого сна, опять вступите во владение прекрасными странами, расстилающимися от Адриатического моря до Карпат, от Дона до Мульды, и будете вновь торжествовать в них ваш древний праздник мирного труда!»[11]
