Текст книги "Противостояние II (СИ)"

Автор книги: Александр Раевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

– Вот это и это, а также эти два члена подобны и взаимно уничтожаются, а этот и этот суммируются.

Чик-пык, готово дело! От всех членов всего-то три и остались. Ответ тут же стал очевиден. Действительно, х = 16с + 1. Он к Софочке с улыбочкой повернулся и спрашивает:

– Теперь верите или дальше упрощать?

Красивая у него улыбка и заразительная. Сразу самой захотелось улыбнуться. Еле сдержалась. Софья улыбнулась ему в ответ и кивнула:

– Ладно, убедил! Давай следующий!

И так все три примера. Очень интересно было! На цирковой фокус чем-то похоже. Красиво, загадочно и весело. Когда он с третьим покончил, в классе смеялись уже все, а Софочка громче всех. Даже в ладоши ему похлопала. Поставила она ему пятёрку в журнал. Хоть какая-то компенсация за ту пару на литературе.

***

Пришла Юля домой, поужинала с родителями и за телефон схватилась. Нужно было Леське новости рассказать. Рассказала. Леська расстроилась, конечно. Пришлось утешать. Классная ведь что сказала? Сказала, что когда она в школу вернётся, тогда и посмотрят, где Серёга сидеть будет. Может, пересадит его куда-нибудь, а Леську на прежнее место? Леська про Серёгу спрашивает: мол, что-то ты много про него рассказываешь. Понравился, что ли?

– Вот ещё! Такой же дебил, как и остальные мальчишки. – А сама почему-то не очень уверена в этом была.

Потом, когда уже уроки делала, всё время отвлекалась. Грызла ручку и мыслями почему-то всё время к нему возвращалась. Мешало ей это очень, пока не вздохнула и не призналась себе, что он ей всё-таки понравился. Нормальный парень.

Глава 4. 1-й сон Юли

18 октября 1972 года

Улеглась поздно. Что-то день такой насыщенный оказался, что очень долго спать не хотелось. Мама уже сердиться начала. Юля согласилась лечь, но выговорила себе право полчаса в постели почитать. На это мама согласилась.

Почитала полчаса, а тут и мама из кухни вышла, спокойной ночи пожелать и свет выключить. Пришлось укладываться. Правда уснула Юля совсем незаметно для себя. Сначала, когда Серёга появился, подумала даже, что никакой это не сон. Лишь потом сообразила, что не сном это тоже никак быть не может.

***

Они с ним очутились в ночном лесу. Шли по лесной тропинке, взявшись за руки. Серёжа освещал дорогу из сильного фонаря. Интересной конструкции был этот фонарь. Вы когда-нибудь видели круглые китайские фонарики на две батарейки? Так вот, этот фонарь был в два раза длиннее – то есть заключал в себе четыре батарейки – и, очевидно, был составлен из двух «нормальных» фонарей. Место соединения двух алюминиевых труб батарейного отсека и сама его крышка были перемотаны синей изолентой.

Слева и справа от дороги светились в кустах жёлтые и зелёные глаза каких-то крупных животных, оттуда доносилось рычание, но она не боялась, потому что откуда-то знала, что Сергей не даст её в обиду, и что все звери боятся света их фонаря.

Потом лес как-то сам собой закончился, а они оказались на вершине расположившегося над широкой рекой высоченного утёса. Она стояла лицом к реке, любовалась отражением месяца и подсвеченных им облаков в тёмной воде. Руки Серёги лежали у неё на плечах, и он прижимал её к себе. Она чувствовала его тепло, и от этого почему-то было тревожно, но одновременно и приятно. Но тут… затрещал будильник!

Она открыла глаза, подняла голову с подушки, посмотрела на открытую дверь кухни, откуда в зал лился яркий свет, и поняла, что всё это ей только приснилось. В квартире стояла тишина, и было понятно, что папа с мамой уже ушли на работу. Свет в кухне мама зимой всегда оставляет включённым, чтобы ей легче было просыпаться.

Она перевернулась на спину, задрав сжатые в кулачки руки за голову потянулась и зевнула. Чёрт! Как жалко, что будильник зазвенел! Ещё бы чуть-чуть! Буквально пять минуточек!

***

Она пришла в школу за десять минут до звонка на первый урок. Почему-то её неприятно задело, что Оля Хворова и Галка Иванова стояли с Серёжей в рекреации у окна, о чём-то с ним разговаривали и улыбались ему. Серёжа смотрел на Галку, поэтому не заметил, как Юля прошла в класс.

В коридор Юля не вышла, хотя очень хотелось. Убеждала себя, что сегодняшний сон – это полная чепуха, и что со вчерашнего дня в ней ничего не изменилось, поэтому все мальчишки без исключения по-прежнему остаются уродами, дебилами и дураками!

Прошла Юля к своей парте. Портфель Серёги уже на скамейке стоит. Вообще, народу в классе уже много собралось. Почти все. Тут Наташка Сомова вышла к доске, взяла указку, постучала ею по доске и орёт:

– Народ! Сдаём членские взносы за октябрь и ноябрь! Готовим по четыре копейки и комсомольские билеты!

Тут в класс Ольга с Галкой заходят, а следом за ними и Серёга плетётся. Наташка для них то же самое повторила и подошла к их парте. Взяла с них деньги, проставила штампики в комсомольских билетах и к нашей парте перешла. Юля-то уже десять копеек приготовила, а Серёга стоит в проходе, ни на кого не смотрит, за окном ворон считает. Наташка к нему обращается:

– Каменский, я твою учётную карточку ещё не видела. Давай её сюда и гони деньги.

– Нет у меня учётной карточки… – Он помолчал немного, поднял голову к потолку, как будто там что-то написано, и закончил. – И не было никогда.

– Что значит не было? – Наташка спрашивает, а сама Юле сдачу с десяти копеек отсчитывает.

– То и значит, что я не комсомолец.

Народ вокруг них, те, кто рядом стояли, галдеть перестали, и все на Серёгу уставились. Можно подумать, что никогда в жизни не комсомольцев не видели. Наташка быстро два штампика ей в билет шлёпнула и выпрямилась.

– Та-а-к... И за что тебя исключили?

– С чего ты взяла, что исключили? Говорю же, не был комсомольцем и не собираюсь вступать. Что тебя удивляет?

– Всё удивляет. Ты что, дурак?

– Не знаю. Об этом не мне судить. Ты считаешь меня дураком?

– Вчера не считала, а сегодня уже не знаю. А-а-а, я, кажется, поняла... Ты верующий, и тебе религия не позволяет, верно?

Серёга ухмыльнулся и помотал головой. Кстати, он сегодня пришёл коротко подстриженным. Жалко, если честно. Длинные волосы ему очень шли.

– Нет, не верно. Моё нежелание состоять в комсомольской организации не имеет никакого отношения к моим религиозным убеждениям.

– А, так ты всё же верующий?

– С чего ты взяла?

– Ты же сам сказал про религиозные убеждения.

– Ну сказал, и что? Я же не сказал, верующий я или нет.

– Кончай людям головы морочить! Ты верующий или нет?

– Я не верующий, а знающий!

– А это что означает?

– Неважно. Ты задаёшь слишком много вопросов.

– Ладно, тогда последний вопрос.

– Если последний, то давай.

– Почему не вступил?

– Я уже на этот вопрос отвечал.

– Я не слышала.

– Потому что не вижу никакого смысла. Довольна?

– Что значит, не видишь смысла?

– Это уже другой вопрос. Ты обещала, что предыдущий будет последним.

Дискуссию прервала классная. Прошла к своему столу, поставила на стул свой пузатый портфель и громко сказала:

– Всё, ребята! Рассаживаемся, рассаживаемся! Звонок уже прозвенел. Дежурный! Раздай тетради.

Она быстро пролистала свою тетрадку. За сочинение получила 4/4. В принципе, нормально. За изложение тоже четвёрка. Не удержалась взглянула на Серёжу. Он уставился в своё изложение. На лице полное непонимание. В тексте ни одной помарки или подчёркивания красными чернилами, а внизу на чистом стоит тройка и что-то ещё написано. И тут она неожиданно для себя спросила его. Шёпотом спросила:

– Серёж, слышь?

Он повернул к ней огорчённое лицо.

– У тебя фонарик дома есть?

– Есть. Даже два. А зачем тебе?

– А какие они у тебя?

– Что значит какие?

– Китайский круглый есть?

– Угу, есть.

– А он у тебя обычный?

– Не совсем. Я его под четыре батарейки переделал. Чтобы надольше хватало. А что?

– Можешь принести показать?

– Могу, наверное. А зачем тебе?

– Да так… Проверить кое-что нужно.

– Ладно, завтра принесу, если не забуду. А чем твоя подруга так долго болеет?

– Леська?

Он кивнул.

– Врачи говорят, у неё какая-то вялотекущая пневмония. А что?

Сергей пожал плечами, помотал головой и не ответил. Он на неё уже не смотрел. Его взгляд был прикован к Ларисе. Привстав на цыпочки та выписывала на доске аккуратным, круглым почерком тему урока: деепричастные обороты.

Глава 5. Юлин сон. Пещера

19 октября 1972 года

Вечером был фильм про войну. Про партизан, про эсэсовцев с собаками. Поэтому, наверное, и сон её начался так же. И снова она была не одна. Они с Серёгой убегали от двух десятков солдат в чёрных мундирах, в рогатых касках, в блестящих сапогах и с автоматами. Почему-то собак они не отпускали, а держали на длинных поводках. Те вели их по следу. Их яростный лай слышно было за километр. Был жаркий южный полдень. Она задыхалась от усталости и нехватки кислорода.

Наконец, силы её закончились, и она просто остановилась. Серёга пробежал по инерции ещё несколько шагов, потом заметил, что остался в одиночестве, оглянулся, быстро подбежал к ней, закинул трофейный немецкий автомат за спину, схватил её за руку и поволок за собой. Он ничего не говорил, но она откуда-то поняла, что бежать им осталось совсем недалеко – не больше ста метров. Нужно просто пересилить себя, и тогда они окажутся в безопасности.

Так и оказалось. Их целью была высоченная отвесная скала, путь к которой преграждали колючие кусты. То ли неимоверно разросшийся южный шиповник, то ли ещё хуже – ежевика. Колючки на толстых, упругих ветвях ничем не отличались от когтей большой кошки. Такие же острые и изогнутые. Серёга быстро скинул с себя рюкзак, снял свою брезентовую куртку, намотал её на руку и, отгибая ветви в сторону стволом автомата и защищённым намотанной курткой предплечьем начал прокладывать для Юли дорогу к скале.

Когда они достигли свободного от кустарника узкого участка у самой скалы, лай собак раздавался, казалось, прямо у них за спиной. Нужно было спешить. Она знала, что колючий кустарник может задержать на некоторое время людей и собак, но пули он не остановит и от броска гранаты не спасёт! Серёга тоже понимал это. Он лихорадочно прыгал у скалы, нажимая на все подряд выступы, пока наконец случайно не наткнулся на нужный. Раздался негромкий щелчок, и стена пришла в движение. Сначала она подалась на десяток сантиметров вперёд, а потом, после короткой остановки, показавшейся им вечностью, с громким гулом медленно поползла влево. Не дожидаясь, когда проход откроется полностью, Серёга нетерпеливо заталкивал Юлю в образовавшуюся щель, и толкал до тех пор, пока она не протиснулась туда, в чернильную темноту.

Они успели. Когда раздались первые автоматные очереди, пули защёлкали по уже почти вставшей на своё место каменной плите, противно воя при рикошетах. Они переглянулись. Серёга рукавом рубашки вытер с грязного лица пот и присел на корточки. Из заплечного мешка на свет божий показался уже знакомый китайский фонарик. Щёлкнул выключатель, и темнота отступила назад. Теперь у них появилась возможность осмотреться.

Это был даже не проход, а широкая галерея, вырубленная неизвестными строителями прямо в скале. Пол довольно ровный и даже чистый. Под ногами ни песка, ни камней не видно. От стены до стены метра три. Высота потолка непонятная, но кажется выше, чем в квартирах. Воздух в галерее прохладный, но какой-то... застоявшийся, что ли?

От двери донёсся приглушённый толстым слоем камня гул. Бросили гранату? Сергей кивнул и мотнул головой в сторону прохода. Пошли, мол! Не будем задерживаться. Они могут и взрывчатку принести. Выдержит ли каменная стена, если за неё по-настоящему возьмутся?

Шли рядом, только на узких винтовых лестницах без перил, ведущих почему-то всё время вниз и вниз, приходилось порой идти след в след, и тогда Сергей пускал её вперёд подсвечивая фонариком ей под ноги. Примерно через полчаса дорога упёрлась в глухую стену. Она вопросительно посмотрела на него. Брови Серёжи хмурились. Он передал ей фонарик, оказавшийся неожиданно тяжёлым и приятно тёплым, подошёл к стене вплотную, наклонился и принялся методично – сантиметр за сантиметром – обследовать её поверхность.

Поиски длились недолго. Его указательный палец уткнулся во что-то, он оглянулся на неё, и она увидела знакомую улыбку. Посмотрев в ту точку, куда указывал его палец, она увидела едва заметный косой крест, процарапанный на камне чем-то острым, ничего не поняла и пожала плечами. Серёга отмерил вправо от креста три отрезка, используя вместо линейки разведённые в стороны большой палец и мизинец, потом отмерил такое же расстояние вверх, нажал на неровное углубление в камне и поверхность его неожиданно поддалась давлению. Овальный кусок вокруг этой выбоины с негромким щелчком ушёл в глубину и через пару секунд раздался знакомый уже долгожданный гул каменной плиты.

Они оказались в маленькой бухте с очень узкой горловиной и тут же, не сговариваясь, принялись раздеваться. До сеанса радиосвязи ещё два часа. Есть время для того чтобы помыться, поесть и даже немного отдохнуть. Но сначала, нужно смыть с себя пот и грязь. Сергей не сказал, но она откуда-то знала, что эсэсовцам их теперь ни за что не догнать, что они в полной безопасности, а ночью в эту бухту прибудет вызванный ею по радио быстроходный катер, который доставит их на нашу подводную лодку. На этом их диверсионную вылазку в тыл врага можно будет считать успешно завершённой.

Она разделась догола, потому что знала, что Сергею хочется видеть её всю. Он очень застенчивый и робкий, когда дело касается этого. Это с врагами он смелый и беспощадный воин, а с красивыми девушками всегда робеет. Оглянулась на него. Так и есть – замер с открытым ртом, не отводит от неё глаз. Она усмехнулась. Не закрываясь руками, медленно ступая по мелкой гальке пляжа, она подошла к нему, положила исцарапанные в зарослях ежевики руки ему на плечи, встала на цыпочки, потянулась к нему и нежно-нежно поцеловала уголок его рта. Он положил руки ей на талию и замер. Даже перестал дышать. Она сняла руку с его плеча, опустила её вниз, нашла его руку и медленно перетащила её к себе на спину. Туда, где начинается закругление правой ягодицы.

Ну же! Соображай быстрее! Это тебе подарок от меня! Ты заслужил!

***

Сон закончился очень необычно. Леська рассказывала, что с ней пару раз такое случалось, когда просыпаешься от нестерпимо сильного удовольствия. Пыталась даже объяснить, как это ощущается и как начинается, но всё равно осталось непонятным. А сегодня она сама узнала, что это такое. И опять здесь был замешан Серёга.

Они там, в маленькой бухте, замерли на некоторое время и просто целовались, а у неё в бёдрах и в низу живота становилось всё слаще и слаще, и она боялась единственно одного: что опять что-нибудь помешает, и она так и не успеет узнать самую главную женскую тайну! Но в этот раз всё получилось отлично, и проснулась она не от треска будильника, а от собственного громкого стона. Открыла глаза и тут же замолчала, но мама всё равно услышала.

Диван, на котором Юля лежала, качнулся. Мама пришла узнать, всё ли с ней в порядке и, наверное, догадалась, что произошло. Свет мама не включала, но и так было видно, что она улыбается. Мама наклонилась к ней, поцеловала в лоб, потом приблизила губы к её ушку и шёпотом спросила:

– Мальчик какой-то приснился? Не стесняйся. Это нормально.

Она кивнула в ответ. Они с мамой многие вещи обсуждали. Конечно, не все, но очень многие.

– Я его знаю?

– Нет, мам. Он у нас в классе только в понедельник появился. Новенький.

– Это не тот, с которым ты за одной партой сидишь?

– Угу, он... Только я не влюбилась, мам, ты не думай. Просто... Просто почему-то вторую ночь подряд снится.

***

Больше в ту ночь Серёга к ней не приходил. Мама сидела с ней рядом, покуда она не уснула. Гладила по голове, по плечу, похлопывала по попе, когда она на живот перевернулась. В этой позе она и уснула.

Глава 6. Школа. Юля Самойлова

19 октября 1972 года

Сегодня первым уроком история. Юля специально пришла на полчаса раньше, чтобы Серёгу девчонки не перехватили. Хотелось расспросить его немножко. Пора прекращать строить из себя буку. «Если он тебе нравится, то пусть он тоже знает об этом!» – думала Юля.

Серёга не подвёл. Не опоздал, в коридоре никто его не перехватил. Зашёл в класс, поднял руку в общем приветствии, прошёл к их парте, на крышке которой сидела Юля, поздоровался с ней, поставил на парту свой портфель, достал из него чистую баночку из-под майонеза под плотной полиэтиленовой крышкой и протянул ей. Баночка была на три четверти заполнена какими-то сухими листиками и резанными травинками.

– Что это? – спросила она, принимая баночку.

– Это лекарственный сбор моего собственного приготовления. Очень хорошо помогает при пневмонии. Отнеси подруге и скажи, чтобы заваривала два раза в день по чайной ложке. Штука очень горькая, но она уже через пару дней почувствует серьёзное улучшение.

– А давай вместе сходим? Ты сам ей и расскажешь, как заваривать и как пить.

– А где она живёт?

– Да тут, недалеко. Минут десять от школы.

– Ну давай. Только по дороге в булочную заскочим, ладно?

– Угу, ладно. А зачем?

– Мне домой хлеба купить нужно. Ну и если в булочной бублики свежие имеются, то можно будет по дороге перекусить. Я обычно из школы очень голодным возвращаюсь. Не хочу животом при вас бурчать.

Она усмехнулась и вспомнила про фонарик.

– Фонарик забыл?

Вместо ответа он снова залез в портфель и вытащил оттуда необычный китайский фонарик. У неё замерло сердце. Это был тот самый фонарик – из сна! Выхватив его из рук Серёжи, она перевернула его и тут же увидела на свободном от изоленты месте на крышке батарейного отсека знакомый глубокий рубец – как будто уголком острого топора кто-то неловко приложил.

– Ничего не понимаю... – пробормотала она.

– Чего ты не понимаешь?

Ответить помешала Наташка Сомова. Народу уже много собралось, поэтому она вышла к доске и на весь класс объявила:

– Народ! После уроков не разбегаемся! Комсомольское собрание. Каменский, ты тоже участвуешь! О тебе говорить будем.

Серёга вздохнул.

– А если не приду, то что?

– А если не придёшь, мы тебе бойкот объявим!

– А чего так сразу? Я вроде ничего не натворил. Это что, преступление, не быть комсомольцем?

– Представь себе, преступление! Вся страна строит коммунизм, а такие как ты хотят на чужом горбу в рай въехать! Вот об этом мы и будем разговаривать!

– И ты строишь?

– Комсомол помогает партии строить коммунизм! Не строит, а помогает строить! Ты дурачком-то не прикидывайся.

– Ладно, не буду прикидываться дурачком. И много ты помогла? Сколько кирпичей поднесла, сколько тачек с песком и со строительным раствором прикатила?

– Это демагогия! Ты прекрасно понимаешь, о какой помощи идёт речь.

– Отчего же демагогия? Нет, в самом деле, чем вы там на ваших комсомольских собраниях занимаетесь, если обычную говорильню в сторону отбросить? Пионеры хоть металлолом и макулатуру собирают. От этого государству польза очевидная. А от вас какая польза? Принимаете личные обязательства, которые к тому же друг у друга списываете – что я не знаю, что ли? – а потом друг перед другом отчитываетесь в их исполнении?

– А от тебя какая польза?

– Ты стрелки-то не переводи! Если не знаешь, чем ответить, то лучше промолчи! Вот это, кстати, и есть то, что мне больше всего в комсомольской организации не нравится. Говорильни много, видимой пользы никакой, да ещё всех тех, кто болтать попусту не любит или имеет наглость сомневаться в твоей правоте, первым делом в демагогии обвинить. Удобная позиция, но, на мой взгляд, подленькая какая-то! Так что если бойкот объявить желаешь – флаг тебе в руки и барабан на шею! Я тебе тоже бойкот объявляю! Даже больше того: с этого дня ты для меня не существуешь. Брезгую общаться с такими, как ты...

Прервала их спор училка истории. Оказывается, она уже довольно давно пришла, встала у окна и слушала их разговор.

– Так, спорщики, рассаживаемся. Потом доспорите. А тебе, Сомова, я рекомендую научиться предварительно думать, прежде чем рот открывать. Кто уполномочил тебя объявлять кому бы то ни было бойкот от лица всего класса? Ты возглавляешь комсомольскую организацию класса? Прекрасно! Только не кажется ли тебе, что возглавлять – то есть организовывать – вовсе не означает подменять собой коллектив? Будешь и дальше так топорно действовать, как здесь только что продемонстрировала, от тебя и другие ребята отвернутся. Серёжа ведь в чём-то прав. Где практические результаты вашей деятельности? В чём конкретно заключается ваша помощь строящей социализм стране? Вы учитесь владению навыками устной речи на ваших собраниях? Это просто замечательно! В стенах школы вы многому учитесь, в том числе и этому. Но не нужно рассматривать результат ваших ораторских упражнений как нечто большее, чем ораторские упражнения. Скромнее нужно быть, скромнее!

Она оставила Наташку в покое и переключилась на Серёгу.

– А тебе нужно учиться терпимости! Брезгует он! Видали? С чего это вдруг? Ты что, безгрешным ангелом себя возомнил? Разве тебе никогда не было стыдно за себя или за свои поступки? Ответь себе на простой вопрос, но только честно: а заслужил ли я право судить других? Молчи! Я ещё не закончила!... Если уж ввязался в дискуссию, то будь добр подбирать слова, не оскорбляющие собеседника! Даже если я и согласна с тобой в некоторых моментах, по сути ты свою защиту полностью провалил! Именно потому провалил, что дважды употребил чересчур резкие эпитеты, которые могли оскорбить или обидеть собеседницу! Если ты преследуешь цель доказать что-либо кому-либо, то выбор слов и их эмоциональной окраски должен быть ювелирно точен! Иначе ты добьёшься прямо противоположного результата! Убедить – это не значит превратить во врага!

Опять Серёга стоял возле стола, слушал училку и был красным, как помидор. Чего он так реагирует? Подумаешь, училка отчитала! Они для того и существуют, чтобы нас, бедных школьников, за наши мелкие провинности отчитывать. Не краснеть же по каждому пустяку. А Наташке он всё правильно ответил. Достала она уже всё прогрессивное человечество своей гиперактивностью!

***

Не состоялось собрание после уроков. Многие ребята были против того, чтобы обсуждать Серёгу. Оказывается не одна Юля с ним согласна была. Побузили, поорали, поржали, как положено, и по одному, по двое расходиться начали.

Серёга ждал её во дворе школы. Пока шли к дому Леськи, Юля высказала ему всё, что о нём думала. Нельзя же быть таким лопухом! Ну и что, что она училка? Училки тоже ошибаются. Поспорили с ним даже. Он сказал, что тётя Катя – это у Екатерины Максимовны прозвище такое – сказал, что она совершенно права, а он, действительно, сгоряча наговорил Наташке гадостей, и теперь даже не знает, как ему за эти слова перед ней извиняться. И краснел он именно потому, что ему стыдно стало, а не потому, что испугался тёти Кати. Говорит: краснеть от стыда – это нормально. Как будто ей самой неизвестно.

Потом он вспомнил про фонарик и спросил, что её в нём так удивило. Юля созналась, что точно такой же фонарик видела во сне. Не вдаваясь в подробности, разумеется рассказала. Серёга начал допытываться, и пришлось частично рассказывать, но говорила она только про гитлеровцев и про пещеру. Сказала, что там, в пещере, сон и закончился. Серёга подумал немного и говорит важно, что да, такой феномен науке известен, и называется он ложной памятью. По-французски де-жа-вю. Она, конечно же, про де-жа-вю уже давно знает, но то, что она ночью видела, никаким де-жа-вю объяснить невозможно. Поспорили немножко, но у неё аргументы быстро закончились, потому что не могла она сон до конца рассказывать. Слишком уж он интимным был.

Потом, уже после булочной, когда медленно шли и ели тёплые бублики с маком, Юля спросила его, дружил ли он с какой-нибудь девочкой у себя в городе. Серёга не задумываясь кивнул:

– Угу, дружил. Только это всё в прошлом. А у тебя парень есть?

– Не-а. И не было. А что?

– Нет, ничего... Просто странно немного.

– Почему странно?

– Ты девушка очень симпатичная, а у вас в классе ребят много. Наверняка же подкатывали...

– Угу, подкатывали. Ну и что? Я им не какая-нибудь «Наталка-всем-давалка»!

Серёга рассмеялся и остановился. Поставил свой портфель на колено, открыл, достал ещё один бублик, протянул Юле. Она помотала головой:

– Не, мне хватит. Я наелась. Чего хохочешь?

Серёга закрыл портфель, надкусил бублик и невнятно ответил:

– Смешно ты это сказала. «Наталка-всем-давалка». Не слышал такого. Только напрасно ты так. Наверняка же большинство из них хотели с тобой дружить просто так. Просто потому, что ты им нравишься.

– Большинство? Да их и было-то всего трое: Петька Лесников – это светлый такой, в первом ряду на пятой, по-моему, парте сидит, потом его Сашка Петров сменил, а в сентябре Колька Фомин. Причём в Кольке я не очень-то уверена. Может быть показалось. Леська тоже считает, что он сам не понимал, что ему нужно, когда после уроков меня поджидал. Тащился сзади метрах в трёх до самого моего дома, но так ни слова и не сказал. Да и фиг с ними! Не хочу об этом!

– Слушай, сейчас время такое, что взрослые тоже уже дома должны быть. Как её родители на меня посмотрят?

– Да нормально посмотрят. У них там коммунальная квартира на четыре семьи. Мы к ним в комнату не пойдём. Там довольно тесно. На кухне побудем, если там свободно, или в коридоре на сундуках посидим, поболтаем. Вон их дом! Видишь? Деревянный, двухэтажный!

***

Леська отвела их на кухню, поставила чайник и убежала к себе, а когда вернулась, у Юли сразу упало настроение. Леська причесалась по-другому, сняла домашний халатик, переоделась в платье и стала выглядеть, как конфетка. Она, вообще, гораздо красивее её и смелее. Похоже, Серёга ей тоже понравился. Но он смотрел на Леську очень серьёзно и говорил с ней как врач. Рассказывал про тот травяной сбор, который он якобы сам собирал. Они с Леськой рассмеялись, когда он чайной ложечкой достал из стакана распустившийся в кипятке маленький овальный листик и назвал его «медвежьими ушками».

Чай, конечно, был очень ароматным, но, действительно, жутко горьким. Причём Серёга сказал, что добавлять в него сахар не рекомендуется. Посоветовал охладить до комнатной температуры и потом выпить залпом, как лекарство. Потом Серёга засобирался, попрощался и ушёл, а они переместились в коридор на сундук, уселись там и обстоятельно всё обсудили. Она ей свои сны рассказала, и Леська позавидовала. Сказала, что ей уже давно ничего хорошего не снится.

Ещё она рассказала, что, похоже, их дом наконец-то решили расселить. Папа с мамой уже побывали в райисполкоме, и им там пообещали, что из-за беременности мамы они могут рассчитывать на трёхкомнатную! Вот здорово было бы! В коммуналке жить тяжело, а расселить их обещают уже лет десять.

Спросила её, и Леська не стала запираться. Созналась, что Серёга ей понравился, но сказала, что поперёк дороги ей вставать не собирается. Юля воспрянула духом и высказалась в том смысле, что парень он вроде неплохой, но всё равно к нему сначала присмотреться нужно. Леська ответила на это, что присмотреться, конечно, никогда не помешает, но нельзя забывать о том, что они не единственные девушки у них в классе, и что та же Галка Иванова очень и очень симпатичной девушкой после лета стала.

Юля на это только вздохнула огорчённо. Сказала, что вчера утром застала Серёгу в компании с ней и с Ольгой. Леська шепнула ей на ухо:

– Не будь дурой! Покажи ему, что он тебе нравится. Галка девчонка тоже не промах. Я её немножко знаю. В позапрошлом году с ней в одном отряде в пионерском лагере были. Она ещё тогда парнями как хотела крутила. А с тех пор уже два года прошло, и она только к лучшему изменилась. Обратила внимание, какие у неё за лето сисяндры отросли?

Она только кивнула на это. Права Леська – Галка очень изменилась за последний год. После Леськи самой красивой девушкой у них в классе стала.

– Да я бы не против! Только где встречаться? Сама знаешь, во вторую смену учимся. Из школы возвращаемся, а родители уже дома. А домой я не хочу его приглашать.

– А где он живёт?

– Не знаю. Не спрашивала пока.

– А ты спроси. Если близко от тебя, то можете утром встречаться. Например, чтобы уроки вместе делать. Пригласи к себе, а там не теряйся. Ну, например... например, предложи потанцевать, когда устанете за столом сидеть. Если захочет поцеловать, долго не сопротивляйся.

– А если руки распускать начнёт?

Они дружно посмеялись, потом Леська, всё ещё улыбаясь, пожала плечиками:

– А ты не хочешь, чтобы он к тебе приставал? Я тебе одно скажу, Юлька: если ты ему ничего не позволишь, то ничего между вами и не будет. Мама говорит, что в жизни всегда так: если хочешь что-то получить, сначала нужно за это заплатить. Она на сто процентов права. Тут всё от тебя зависит.

***

Пока делала уроки постоянно вспоминала о нём и о том разговоре с Леськой. Отличную идею она подкинула насчёт совместных уроков. Сейчас сидели бы друг напротив друга, он бы хмурил свои густые брови, обдумывая задачу, а она исподтишка подсматривала бы за ним. За ним очень интересно наблюдать, когда он не знает, что за ним наблюдают. И разговаривать с ним интересно. Он умеет слушать так же хорошо, как и Леська. Они с ней потому и подружились, что обе умеют выслушивать собеседника. Не перебивают на полуслове, не якают. И Серёга такой же.

Интересный он парень. Вчера, к примеру, выяснилось, что его можно вместо таблиц Брадиса (1) использовать. Математичка подошла к их парте, когда все ещё примеры с доски решали. Серёга их уже давно решил и теперь просто сидел и зевал в кулак. Она тетрадку его взяла, посмотрела и спрашивает:

– А где твои таблицы Брадиса? Сиди!

– Мне они не нужны, Софья Леонидовна. Я такие вещи в уме решаю.

Она кивнула, пошла по ряду дальше, а когда все закончили с примерами, вызвала его к доске и как давай гонять! Выяснилось, что он в уме и практически мгновенно шестизначные числа складывает, вычитает, перемножает и делит. Умеет извлекать квадратные и кубические корни. Так же быстро и легко работает с тригонометрическими функциями. Софочка проверяла его на четырёхзначных, потому что ей самой приходилось каждый раз за ним проверять, а так быстро как у него, у неё не получалось, но Серёга уверял её, что умеет и с шестизначными работать. Ему эти таблицы Брадиса не нужны.

Ребята после урока на него с расспросами навалились. Любопытно же на такого вундеркинда посмотреть, правда? Серёга на все их расспросы только плечами пожимал, а потом и вовсе сказал, что ему в туалет нужно, протолкался сквозь толпу, ушёл и появился в классе только со звонком. Похоже, не очень-то ему всеобщее внимание нравится...

Пока дежурный с помощниками контурные карты раздавали, а географичка на доске задания контрольной для каждого ряда писала, спросила его шёпотом: