Текст книги "Свет погасших отражений (СИ)"

Автор книги: Александр Нетылев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Не волнуйся, – улыбнулась Ильмадика, – Они ДОСТАТОЧНО легковерны. О возможностях адептов наши враги судят только по Килиану. Но Килиан не получил того дара, которым я наделила тебя. Я никогда не учила его магии доверия, поэтому мятежники ничего о ней не знают.

Король склонил голову, подавляя приступ ревности, терзавший его сердце подобно стервятнику. Эта тайна, которую Владычица ему раскрыла, выделяла его из рядов других адептов, постигавших древнюю магию. Выделяла как особенного, избранного. Вместе с близостью, нежностью, страстью, что она ему дарила.

Да. Он единственный, кого она оделила своей благосклонностью не только как богиня, но и как женщина. И этого у него не отнимет никто. И в этом он останется уникальным. Первым и единственным.

И все-таки не мог уйти у него из головы иррациональный страх. Тайна магии доверия, изменявшей его голос и запах так, чтобы вызывать безотчетное доверие у собеседников, тоже выделяла его как единственного. Но Амброус не был дураком. И он понимал, что не просто так Ильмадика о ней сказала. Она раскрыла эту тайну своему агенту в стане врага.

И нет-нет, да и вгрызался в его душу омерзительный червячок сомнения. Что, если однажды кто-то точно так же отнимет его место первого и единственного и в другом? Что, если она раскроет еще кому-то свои объятия и свое сердце? Немыслимым кощунством казалось представить что-то подобное, но не представлять становилось все тяжелее. Амброус знал, что если когда-нибудь этот страх оправдается, это будет конец. Предательства Владычицы он просто не вынесет.

Если это произойдет, он просто покончит с собой.

От этих размышлений его оторвали самым приятным образом. Обернувшись к нему, Владычица подошла и решительно поцеловала его в губы. Страстно, горячо. И этот поцелуй как будто воскрешал что-то умершее в израненной душе Первого Адепта. Король отвечал на поцелуй, как будто с каждым мгновением впитывая что-то, что было для него противоположно смерти.

Как будто лишь пока длился этот поцелуй, он чувствовал себя живым.

– Ты будешь для меня Первым и единственным, – сказала Владычица, когда поцелуй закончился, – Всегда. Никогда не забывай об этом. Я никогда тебя не предам.

«Я не твой отец», – слышалось в этих словах.

«Я тебя никогда не предам»

«Только я»

«Все предадут тебя»

«Но я буду с тобой»

«Вечно…»

– Да, Госпожа, – ответил король уже без той лихорадочности, что испытывал большую часть времени в последние дни.

А Владычица уже вернулась к делу.

– Свяжись с Мавроном. Пусть отправит летучий отряд в Пустоши, а сам начнет вторжение в Альбану. Ты прав, не стоит полагаться полностью на одного человека.

Амброус кивнул. Мнивший себя непризнанным гением, Карно серьезно переоценивал свои реальные возможности и таланты. Однако несмотря на это, ему вполне по силам обеспечить условия работы настоящим профессионалам.

– И еще одно, – добавила Ильмадика, – С захватом легионера мне не удалось передать тебе послание. Нужно, чтобы твои агенты на Черном Континенте организовали утечку информации. В пустынях к западу от Этбайского хребта объявился наш старый враг. Я не хочу, чтобы он вернулся.

Наверное, скажи она об этом в любой другой момент, король задался бы вопросом, почему она не сообщила об этом по мыслесвязи еще до захвата легионера. Но сейчас сама мысль о том, чтобы подвергать сомнению решения Владычицы, казалась кощунственной. Не сообщила – значит, так надо было.

Поэтому он лишь спросил:

– Что за враг?

И почувствовал, что убьет его собственными руками: прекрасное лицо Владычицы исказилось гневом, и источник этого гнева Первый Адепт возненавидел всей душой, еще не зная, о ком идет речь.

– Твой брат.

– Ты уверен, что справишься в одиночку?

Джамиль даже не скрывал своего скептицизма. Когда разведка доложила о появлении армии Халифата, его мнение впервые совпало с мнением Килиана: нужно бежать. Бесполезно держать оборону, когда противник превосходит числом в сотни раз.

А вот по поводу того, куда именно бежать, мнения разделились. Джамиль считал, что мотаясь по пустыне и путая следы, они смогут дольше избегать контакта с черными, в рядах которых были как всадники, так и пешие. Килиан же полагал, что это – стратегический проигрыш. Они могут долго избегать контакта, но рано или поздно их настигнут. И уничтожат.

Поэтому по его настоянию племя ансарров двинулось на всех парах на восток, в сторону единственного перевала через Этбайский хребет. Силы Килиана, с которыми он успел попрощаться, пока страдал от ломки, в которой его оставила Ильмадика, постепенно восстанавливались, – и даже более того, казалось, что пользоваться ими стало легче и комфортнее, чем в те времена, когда он служил Владычице. Ему все еще не хватало внутренних ресурсов, чтобы сотворить больше одного заклинания подряд без притока энергии извне, но используя трофейное золото, он подготовил два триггера вероятностей. Первый уже сработал: песчаная буря обрушилась на позиции Халифата, выиграв им время, чтобы добраться до перевала.

На подходе к горам пять человек во главе с Нагмой спешились и отделились от остальной группы – выполнять свою роль в его плане. Никто кроме них не знал, в чем она заключается, и ансарры видели в приготовлениях Килиана какое-то страшное и загадочное колдовство.

Но по крайней мере они не пытались за это сжечь его на костре. А то был уже соответствующий опыт.

И вот, наконец, наступил неминуемый час. Армия Халифата постепенно догоняла их. Пожалуй, ансарры еще имели какие-то шансы успеть пройти через перевал до того, как их нагонят… и тогда сражаться придется еще в худших условиях. Территория за перевалом контролировалась портовым городом Аль-Каргад, принадлежавшим все тому же Халифату. Это значило, что если их нагонят за перевалом, то легко зажмут в клещи.

– Ты завел нас в ловушку! – обвинил тогда Килиана Джамиль.

– Когда бежать некуда, остается только победить, – широко улыбнулся в ответ ученый.

Глядя на ансарра, не разделившего его веселья, он добавил:

– Не беспокойтесь. Я не собираюсь устраивать сражения с ними. Я собираюсь сотворить чудо.

Когда-то он считал чудесами то, что творила Ильмадика. Его богиня. Он знал, что это всего лишь научные знания и мастерство древней магии, но для него это все равно было чудесами.

Теперь он знал, что единственный бог, что ему нужен, скрывается в нем самом. А это значит, что он сможет сотворить чудо самостоятельно.

– Когда настанет момент, возьмешь моего коня и поведешь в поводу вместе с остальным отрядом, – добавил чародей, – Я останусь и встречусь с черными лицом к лицу. Если вдруг я проиграю, скажете, что я принудил вас магией помогать мне. Но я не проиграю.

И вот, момент настал. До прибытия армии Халифата было всего пять минут. И на самой середине перевала Килиан Реммен, до недавнего времени носивший кличку Вотан, прощался с людьми, некогда приютившими его, израненного, отчаявшегося, мучающегося от ломки и разбитых идеалов.

Ненадолго, как рассчитывал он. Навсегда, как думали они.

– Ты уверен, что справишься в одиночку? – спрашивал Джамиль.

Несмотря на всю свою неприязнь и недоверие, он вовсе не желал странному чужеземцу смерти, да еще и такой жуткой, какой могли бы подвергнуть его в плену у Халифата.

– Я не буду в одиночку, – улыбнулся Килиан, – Горы помогут мне.

Джамиль оглянулся на возвышавшиеся над ними горные вершины. Надежные. Вечные. Безразличные.

– Твой народ не верит в духов гор, – напомнил ансарр.

Ученый пожал плечами:

– Одна моя очень хорошая знакомая говорила, что душа есть во всем. Если это так, то я прошу у духов гор прощения за то, что собираюсь сделать. Но сейчас это не имеет значения. Мне плевать, во что верит мой народ, потому что я не собираюсь полагаться на веру. Лишь на знание.

Воспоминание о Лане согрело сердце теплотой. Лана, прекрасная, добрая, отважная Лана… Его любовь. Настоящая любовь. А не плод психологических манипуляций, каким была его «любовь» к Ильмадике.

Он обернулся в сторону приближающегося врага.

– Иди, Джамиль. Уводи людей. Я скоро вас догоню.

Оставшись в одиночестве, чародей оперся о камень в человеческий рост и украдкой потер слипающийся глаз. За подготовкой всего необходимого Килиан практически не успел поспать сегодня ночью. Он даже не успел навестить Лану в мире ее сознания, – там, куда каждую ночь приводил его вышедший из-под контроля дар. Мелькнула мысль, что, наверное, разговор с ней укрепил бы его решимость сделать то, что он задумал.

Мелькнула – и пропала. Килиан в этом больше не нуждался. То есть, поддержка Ланы радовала его и согревала. Но он больше не нуждался в том, чтобы кто-то оценивал и одобрял его поступки. Он принял решение и собирался ему следовать.

Это все, что ему было нужно.

Армия Халифата постепенно приближалась. Килиан в последний раз проверил перевязь из железных цепей, надетую поверх черного пустынного одеяния, – единственное его снаряжение, что могло бы сойти за доспехи. Сабля, принадлежавшая адепту Лефевра, украшала его пояс, а ресурсы для преобразований были разложены по поясным сумкам. От винтовки чародей отказался и едва ли выглядел особенно угрожающе в глазах черных.

Ему совсем не нужно было, чтобы они сразу стали в него стрелять, не пытаясь поговорить.

Расчет оказался верен. Приближаясь к чужеземцу, войска замедлили ход. Вперед выступили несколько всадников, в одном из которых Килиан опознал адепта.

– Похоже, твои люди бросили тебя, – заметил адепт.

Ученый спокойно пожал плечом:

– К чему им зря рисковать?

Этот адепт отличался от тех, с кем он сталкивался до сих пор. Не ощущалось от него той ауры высокомерия и пренебрежения, что выделяла людей, овладевших силами, неподвластными человеку.

И это делало его еще более опасным. С высокомерными людьми справиться легко: их можно обмануть, воспользовавшись их слепым пятном в восприятии. Этот на простые уловки не поддастся, а сложные еще поди придумай.

– То есть, ты сам, в твоем представлении, не рискуешь? – осведомился адепт, оглядываясь по сторонам.

Ища засаду, ловушку, что-то, на что мог рассчитывать человек, оставшийся в одиночестве против целой армии.

– Рискую, конечно, – хмыкнул Килиан, – Но меньше, чем вы думаете. Я ведь тоже был адептом когда-то. Я знаю, что при этом происходит с психикой. Как весь мир как будто исчезает. Остается лишь один человек. Человек, становящийся для тебя всем. Человек, без которого ты остаешься один в пустоте… Ну как, знакомо?

Адепт Лефевра не дрогнул. Но глаза все-таки отвел.

– Мы догадывались, что наших людей убил один из адептов ложных богов.

Любой из адептов возмутился бы такой постановке вопроса. Стал бы доказывать, что его Бог – истинный.

Килиан лишь улыбнулся:

– Заявление даже более правильное, чем ты думаешь.

Черный кивнул, принимая к сведению информацию.

– Мы знали, что на Полуострове есть люди, ворующие колдовские тайны и использующие их против нас. И поэтому я принял меры. Абу, Али!

Двое его спутников, не носившие столько украшений и терявшиеся на фоне своего предводителя, склонили головы и одновременно сосредоточились на заклинании. Килиан ощутил, как невидимая сила сковывает его. Она сковывала не его тело – лишь его псионические способности. Сколько бы ученый ни изучал этот вопрос, он так и не смог найти ту частицу, что позволяет разуму мага воздействовать на другие частицы. Он знал, что она существует: что вверху, то и внизу, и любое взаимодействие идет между частицами; но она была слишком мелкой для восприятия, – настолько же мелкой в сравнении с электроном, как сам электрон мелок в сравнении с видимым для человеческих глаз объектом. Возможно, нейтрино или гравитон, а возможно – что-то еще мельче.

Так или иначе, Лефевр, гениальнейший из Владык, по-видимому, смог ее найти. И обучить своих адептов ее блокировать. Это требовало от них постоянной концентрации, – но благодаря численному преимуществу они могли себе это позволить.

– Итак, – невозмутимо продолжил лидер адептов, – Ты в меньшинстве, и твои силы блокированы. Что будешь делать теперь?

Килиан барабанил пальцами по рукояти сабли, – не торопясь, впрочем, ее выхватывать. Очевидно было, что победить в бою ему не удастся.

– Я бы предпочел сперва услышать все варианты, – сказал он наконец.

– Изволь, – кивнул тот в ответ, – Ты можешь сдаться сейчас. Возможно, со своими знаниями ты сможешь нам пригодиться. В этом случае тебе будет сохранена жизнь, но естественно, не свобода.

Килиан услышал в этом то, чего адепт говорить не желал. С самой экспедиции в Гмундн Лефевр больше не выходил на связь. Это значило, что пополнения в рядах его адептов если и случаются, – научить чему-то, в принципе, может и другой адепт, – то гораздо реже, чем раньше. Хоть Орден Лефевра и был наверняка многочисленнее, чем Орден Ильмадики, но в минувшей войне он понес большие потери. Очень трудновосполнимые потери.

– Еще варианты? – осведомился Килиан, не торопясь ни соглашаться, ни отказываться.

– Еще… – не заканчивая фразы, адепт сделал знак своим воинам, и на ученого уставились сотни стволов винтовок.

– Ты можешь отказаться. И тогда мои люди тебя расстреляют.

Килиан поморщился:

– Меня уже расстреливали. Мне не понравилось.

Бровь его оппонента иронически приподнялась:

– Что ж так?

– После этого во рту совершенно отвратительный металлический привкус, – пожаловался чародей.

Адепт Лефевра хмыкнул, никак это не комментируя.

– В любом случае, это все твои варианты. Жизнь или смерть. Вопрос лишь в положении колен.

– Я слишком испорчен, чтобы воспринимать эту фразу адекватно, – рассмеялся ученый, – И я не уверен, что это и вправду единственные варианты. Я вижу еще как минимум один. Поделиться?

Чернокожий напряженно за ним наблюдал, ожидая подвоха.

– Поделись.

– Только пожалуйста, не перебивай, хорошо? – попросил Килиан, – Я знаю, что начинаю издалека и что не всегда очевидно, как то, что я говорю, относится к теме, но я ненавижу, когда меня перебивают.

Адепт не стал ни соглашаться, ни возражать.

– В общем, я хотел бы слегка перефразировать священные книги моей родины. А именно…

Он задумался, припоминая.

– Первую книгу Царств, глава семнадцатая, стих сорок пятый. Итак, ты идешь против меня с мечом и копьем и щитом, а я выхожу против тебя с…

Грохот взрыва заставил большую часть солдат обернуться в сторону его источника.

– …порцией нитроглицерина и базовым знанием геомеханики, – закончил Килиан, торопясь скрыться за камнем с линии огня. Несколько пуль ударило рядом с ним, но большинству черных было совсем не до того.

Гора Ода, высочайшая вершина Этбайского хребта, нависавшая над перевалом, раскололась. Именно в этом заключалась часть плана, которой занималась Нагма: положить глиняный сосуд с нитроглицерином, приготовленным накануне, в указанное место. А затем метким выстрелом запустить реакцию.

Остальное сделал второй триггер вероятностей. Взрыв и разрушение скалы спровоцировали оползень. Камни, обломки пород, сходили на головы людей, собравшихся у заранее рассчитанного места. Об этом проходе через горы отныне можно будет забыть.

Как и об армии Халифата.

Обезумевшие от ужаса, солдаты бежали прочь от перевала, – хотя очевидно было, что большинство из них не успеет. Разумеется, в такой ситуации адептам было уже не до того, чтобы удерживать концентрацию на заклинании, и Килиан почувствовал, что больше его способности ничто не сдерживает.

Чем не замедлил воспользоваться, чтобы не разделить судьбу своих врагов. Использовав магнитокинез, он подхватил цепи, обхватывавшие его тело, и поднял себя в воздух.

– …ах, да, еще способностью вовремя улететь, – добавил ученый.

Приняв «позу вознесения», он поднимался над перевалом, ставшим братской могилой для тысяч воинов Халифата. Ему не было жаль их: они знали, на что шли. Он просто оказался умнее. Не испытывал он и злорадства: они были просто побежденными врагами.

Просто преодоленным препятствием.

Глава 5. Шаги в темноте

Дальнейшее было делом техники. Весть о разгроме армии на перевале достигла порта Аль-Каград быстрее ансарров, в пути обрастая все более фантастическими деталями. Город готовился к обороне, но даже закаленные в боях солдаты боялись того, чего не понимали. Оставалось лишь разыграть еще одну карту, помогавшую Килиану против черных уже не раз.

Их старательно выпестованный страх перед магией адептов. Защитить от магии, в понимании последователей Лефевра, могла лишь другая магия. Но ближайшие адепты остались там, на перевале через Этбайский хребет, под завалами тонн камней.

Демонстративно полетав над стенами, Килиан дал защитникам города сутки на раздумья.

Через несколько часов город сдался.

Килиан не испытывал иллюзий по поводу ансарров: он знал, что благородство и милосердие – черты отдельных людей, а не целых народов. Знал он также и что бывшие рабы с большой охотой отыграются на своих угнетателях.

К счастью, на это попросту не было времени. Разграбление города, конечно, будет, – но централизованно и с конкретной целью. Отдавать город на положенные три дня во власть победителей некогда: войска Халифата прибудут со дня на день.

– Джамиль, проследи, чтобы местное самоуправление не доставляло проблем, – отдавал распоряжения Килиан, – Ясмир, возьми пять человек на свой выбор и отправляйся в порт. Мне нужен самый легкий из доступных кораблей, способных выдержать все племя. Абу, на тебе арсенал. Нужно, чтобы все племя до последнего ребенка было вооружено винтовками. Возьми всех стрелков, кроме Ясмира, Джамиля и Нагмы, на случай сопротивления. Нагма, Яруб – вы со мной.

По распоряжению чародея, всех торговцев с местного базара собрали в одном месте – деревянном здании какого-то старого склада. Аура страха и нервозности ощущалась почти физически: как выяснилось, кто-то уже пустил слух, что теперь их тут запрут и подожгут. Успокаивать их Килиан не спешил.

– Нагма, держи их на мушке, – попросил он.

Полсотни человек один стрелок не остановил бы; но есть у толпы полезная психологическая особенность.

Никто не хочет принимать первую пулю.

– Господа, я надеюсь на плодотворное сотрудничество, – сказал Килиан на языке Дозакатных, что считался высоким наречием на Черном Континенте, – С выгодой вам из него не выйти, но живыми, здоровыми и свободными – вполне. Устраивает?

Народ безмолвствовал. Впрочем, вопрос и так был риторический.

– Нам понадобятся от вас определенные товары и услуги, – продолжил чародей, – Предоставьте их нам, и мы не будем иметь к вам более никаких претензий. К сожалению, я не осведомлен о том, кто из вас чем занимается. Поэтому на каждом пункте я хотел бы, чтобы тот, кто способен его нам обеспечить, поднимал руку.

Он чуть улыбнулся:

– И так как у многих из вас уже одолевает желание скрыть от меня свои подлинные возможности, я настаиваю на том, чтобы каждый из вас не только предоставлял мне собственные ресурсы, но и выдавал тех, кто также занимается ими. Это будет справедливо: не дело, когда один отдувается за всех; и также это зачтется вам при определении вашей судьбы. Нагма, тех, кто вздумает шельмовать, можешь пристрелить.

Народ безмолвствовал. Если бы взгляды могли убивать, от чародея и его спутников не осталось бы, наверное, вообще ничего пригодного для опознания.

– Если возражений нет, то начнем с самого простого, – сказал ученый, – Нам понадобятся припасы для путешествия. Только то, что хранится в дороге, и только то, что было заготовлено заранее: мне совсем не улыбается, чтобы вы подсыпали нам яду. Итак, есть добровольцы?

Около десятка человек подняли руки. Еще четверо неохотно последовали за ними под предупреждающими взглядами. Кажется, попытка укрыться не прибавила им любви собратьев по несчастью. Еще бы: кто любил расплачиваться за других, пусть даже эти другие расплаты точно так же не заслужили?..

– Вот видите? – улыбнулся Килиан, – Это не так уж и сложно. Думаю, справедливо будет распределить траты между всеми вами поровну. Яруб, запиши их имена и состав предоставляемых товаров.

Знахарь был одним из немногих грамотных людей в племени, так что вести бухгалтерию ученый доверил ему. Один за другим, провожаемые стволом винтовки, торговцы подходили к старику, представлялись и озвучивали свои предложения. Еще немного времени ушло, чтобы сопоставить их с количеством людей, предполагаемой длиной пути и выкладками Килиана по предполагаемой грузоподъемности.

Но вот, наконец, с первым пунктом было покончено.

– Великолепно, – сказал чародей, – Теперь переходим к следующему. Господа, среди вас есть золотых дел мастера?

Пока что вызываться никто не спешил.

– Вы ведь знаете, как работает магия адептов, не так ли? – уточнил Килиан.

Как он и предполагал – не знали. Естественно, не знали. Знание – это власть. Если ты знаешь, откуда исходит сила твоего врага, это делает его уязвимым перед тобой. А адепты, несмотря ни на что, считали врагами собственный народ. Собственно, для адептов врагами были все, кроме их драгоценного Владыки.

Что ж, раз такая возможность, почему бы не просветить общественность?

– Магия адептов не работает без топлива, – сообщил чародей, – И лучшее топливо – тяжелые металлы. Свинец. Золото. Платина. Киноварь. Наверняка многие из вас замечали, что адепты активно все это скупают.

Только что он запустил бомбу замедленного действия. Торговцы разносят не только товары. Они разносят новости, слухи, известия. Тайна адептов – больше не тайна. А знание – это сила, и теперь у народа Халифата была сила, позволяющая их свергнуть. Рано или поздно, но среди недовольных культом Лефевра появится тот, кто додумается атаковать его экономически.

И Халифат падет.

Впрочем, сейчас Килиану было до этого мало дела. После того, как ансарры обойдут флот Халифата, собирающийся блокировать их в гавани, появляться на Черном Континенте он не собирался.

– Разорение, какое разорение… – не удержался от комментария один из купцов.

И ученый немедленно обернулся к нему.

– Ага, вот и золотых дел мастер. Приятно познакомиться. А теперь укажи мне на своих коллег, слишком боящихся привлечь к себе внимание. Ты ведь не хочешь взять все траты на себя? Подумай, это будет только справедливо, если вы разделите их поровну.

К сожалению, свинца (с которым прижимистый по характеру чародей любил работать больше, чем с золотом) нашлось не так уж много. Но золотых украшений хватало, чтобы не испытывать стесненности в использовании магии. Помимо того купца, что высказался про разорение, «поделились» еще пятеро.

Стрелять, по счастью, пока не приходилось. Не то чтобы Килиан сомневался в своей способности отдать необходимый приказ или в том, что этот приказ будет выполнен. Но все-таки ученый предпочитал избегать жертв среди мирного населения, насколько это только возможно.

Он не желал превращаться в палача.

– Третий пункт, – сообщил Килиан после того, как Яруб каталогизировал все полученное, – Мне понадобится кожа. Много кожи.

Оглядев собравшихся, он добавил:

– И сразу четвертый. Мне понадобятся люди, умеющие с ней работать. С ней и еще – с деревом.

В гавани их не запрут. Осталось объяснить рабочим их задание и выделить надзирателей, чтобы они не наделали глупостей.

– Что ты задумал? – прямо спросил Яруб, когда беседа с торговцами завершилась, и Нагма отправилась выяснять, как дела у Джамиля, Ясмира и Абу.

Килиан, однако, лишь загадочно улыбнулся:

– Терпение, друг мой, – сказал он, – Любой фокус требует подготовки, и не стоит раскрывать своих секретов раньше времени.

Этот ответ старому знахарю не понравился.

– Это не фокусы, Вотан… Килиан. Это не игра и не представление. От тебя зависят человеческие жизни.

Ученый кивнул:

– Думаешь, я не понимаю этого? Я принял эту ответственность, и я несу ее. Вам стоит уже привыкнуть, что мои планы нацелены на то, чтобы спасти вас всех.

– Я верю тебе, – ответил старик, – Нагма верит. Джамиль, как ни странно. Но не каждый на это способен. Они не знают, что и зачем ты делаешь. Ты завоевал некоторое доверие своей победой на перевале, но этого мало. Дай людям то, что им нужно, Вотан. Докажи им, что они могут верить в тебя.

Килиан резко мотнул головой:

– Прости, Яруб, но здесь ты неправ. Я не собираюсь доказывать, что я заслуживаю доверия. Это – путь в никуда.

Ансарр хотел было что-то сказать, но ученый продолжил:

– Я доказывал, что заслуживаю любви. Я доказывал, что заслуживаю уважения. Но знаешь, что объединяет все это? В конечном счете остается только пепел. Пламя амбиций испепеляет того, кто не нашел опоры в себе самом.

Он говорил резко, но в душе испытывал странное чувство покоя.

– Ильмадика использовала таких, как я. Тех, кто мечтал о любви и уважении, но сам не верил, что имеет на них право. Но знаешь, что? Я не виню ее. Это стало возможным лишь потому что мы сами позволяем себя использовать. Мы сами вручаем людям ключ от своих кандалов. Так что нет, Яруб. Я больше не хочу идти по этому пути. Я иду туда, куда сам посчитаю нужным. А у вас выбор простой. Вы можете пойти со мной. Или уйти, если считаете, что найдете путь самостоятельно. Это уже решать только вам.

– Я понял, – хрипло ответил Яруб, отведя глаза, – Ансарры пойдут за тобой, асдик.

Асдик. Этим словом когда-то называл его Хади, а Килиан понятия не имел, что оно означает. Лишь пожив немного среди ансарров, ученый наконец-то раскрыл эту тайну.

Он узнал, что это слово означало «друг».

Закончив свои дела в городе, ансарры стали устраиваться на ночлег, чтобы утром покинуть его навсегда, – если повезет, вообще до того, как флот Халифата подойдет к стенам. Маленький отряд с комфортом расположился во дворце местного наместника: места хватало на всех. Сам наместник был пока отправлен в городскую тюрьму: башен для почетных пленников культура Халифата не предусматривала.

Завтра Килиану могли понадобиться все силы и вся концентрация, чтобы нигде не ошибиться и не напортачить, так что в свою комнату он ушел довольно рано. Подход Халифата к интерьерам ему, к слову, понравился. Черные не ставили в жилых комнатах обычных кроватей, стульев и столов. Прямо на полу они сваливали огромной грудой мягкие подушки ярких сине-красно-золотых расцветок. Развалиться на них было на удивление удобно, мягко и приятно.

Лане бы наверняка понравилось. Тем более что именно ее Килиан вспоминал, глядя на покрывавшие стены шелковые драпировки. Его замок она обустраивала похожим образом: чародейка не любила все, что доставляло дискомфорт, и сквозняки в том числе.

Только Килиан успел раздеться и устроиться на подушках, как дверь его комнаты резко, требовательно постучали. Ученый не расслаблялся в потенциально враждебном окружении: сабля лежала достаточно близко, чтобы он мог выхватить ее в считанные секунды, как и ресурсы для преобразований.

Именно таким, с клинком наперевес в одной руке, золотым браслетом в другой, и при этом голым, ученый и предстал перед вошедшей Нагмой.

Молодая ансаррка открывшиеся перед ней картины оглядела с интересом, после чего осведомилась:

– Могу я войти?

Килиан кивнул и посторонился. Стыдливо прикрываться он не стал, но саблю все-таки положил.

– Что-то случилось? – осведомился чародей, закрывая дверь за девушкой.

– Нет… То есть, да… То есть, нет…

Нагма поежилась, зябко кутаясь в свободное черное одеяние пустынницы.

– Я хотела сказать тебе кое-что.

– Говори, – разрешил Килиан, присаживаясь на подушки и все-таки накрывая бедра тканью.

– Тогда, когда тот колдун пожелал забрать меня себе… – начала девушка, – Я почувствовала очень сильный страх.

– Тебя можно понять, – хмыкнул ученый.

Только на всю голову ушибленная женщина не будет испытывать страха перед реальной перспективой попасть в сексуальное рабство. Ну, или начитавшаяся соответствующих романов до полной утраты контакта с реальностью.

– Да, – согласилась Нагма, – Но я почувствовала кое-что еще. В тот момент я мысленно пожелала, чтобы кто-то заступился за меня. Кто-то… более достойный, чем этот человек. И тогда вмешался ты.

Одним движением она скинула на пол одеяние пустынницы. Под ним не было ничего.

Тело Нагмы было прекрасно, с этим Килиан не мог бы поспорить. Несмотря на обветренную кожу и небольшие, но крепкие мышцы, тело девушки оставалось нежным даже на вид. Гладкая, чистая кожа темно-бронзового оттенка. Небольшая, но мягкая, красивой формы грудь. Упругая, подтянутая попка.

Хороша была Нагма, что и говорить. И сейчас она стояла, обнаженная, в его покоях, недвусмысленно приглашая мужчину поближе познакомиться с достоинствами ее тела.

– И я почувствовала, что хочу принадлежать тебе. Что ты – тот мужчина, с которым женщина может чувствовать себя в безопасности.

Килиан соврал бы, если бы сказал, что не испытывал желания. Последней женщиной, с которой он делил ложе, была Ильмадика – еще там, в Землях Порчи. И все же…

– Это ложное ощущение, – хрипло сказал он, – Я не могу сказать всего. Но то, что ты чувствуешь, не настоящее.

Ведь она видела его в боевой трансформации. В трансформации, в которой резко усиливалась выработка тестостерона. Все-таки людей ведут инстинкты куда больше, чем они сами хотели бы признать. И из-за этой самой гормональной перестройки в трансформации он казался им «альфой». Поэтому ансарры последовали за ним: они просто на инстинктивном уровне почувствовали в нем вожака. И поэтому же Нагма была сейчас здесь. Самый авторитетный самец получает лучшую самку – это непреложный закон дикой природы, но не об этом мечтал ученый.

– Мне все равно, – ответила Нагма, – Я знаю, чего я хочу. Не то же самое ли ты говорил о себе?

Она придвинулась ближе, находя губами его губы. Килиан чувствовал жар, исходящий от тела пустынницы. Он чувствовал, как жаждет она отдать ему всю себя. И правду говоря, хотелось ему принять этот подарок.

Свою награду за все, что он сделал для ее народа или собирался сделать.

Но вместо этого чародей отвернулся.

– Извини, Нагма. Но я люблю другую.

Против его опасений, она не обиделась. Лишь отстранилась и негромко спросила:

– Разве такой мужчина, как ты, не может позволить себе любить многих?

Ученый уже знал, что народ ансарров не имеет ничего против полигамии. И возможно, какое-то время назад он, как и многие мужчины, воспринял бы такую идею с энтузиазмом. Да и вердикт его собственного тела был однозначен: оно соскучилось по женской ласке и не видело ничего плохого в том, чтобы здесь и сейчас получить ее от этой женщины.

И все же…

– Нагма…

Килиан серьезно посмотрел в глаза пустынницы. А когда мужчина, общаясь с красивой обнаженной женщиной, смотрит ей в глаза, это значит, что вопрос действительно серьезный.

– Пользоваться, чтобы удовлетворить свои потребности, – это не любить. Прости, но я не хочу обманывать тебя на этот счет. Если сейчас я возьму тебя, это будет не «любить», а именно «пользоваться». И я слишком уважаю тебя, чтобы поступить таким образом.