Текст книги "Э(п)рон-4 (СИ)"

Автор книги: Александр Быченин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

Глава 2-3

—//-

Несмотря на Машкин решительный вид, ожидание несколько затянулось, и я в конце концов не выдержал:

– Ну, колись уже!

– Отвали, – вдруг всхлипнула сестрица.

Упс… это чего она? Глаза-то на мокром месте!

– Маш… ты родителей вспомнила, что ли?

– Да! – рявкнула та. – Вспомнила! Маму… и отца, чтоб ему!

– Тэ-эк-с… ну-ка, замри… поймай настрой… что-то с отцом? Он чем-то тебе насолил?

– А сам-то как думаешь?! – огрызнулась Машка. – Хотя куда тебе… ты же парень… мужчина! Тебе все дороги открыты! Не то, что нам, бесполезному бабью… знаешь, кому я завидовала? По-настоящему завидовала? Тётке Нике! Вот это жизнь! Никому ничего не должна, делает ровно то, что сама хочет… чего ухмыляешься?!

– Да вот поражаюсь, какая у меня сестра, оказывается, наивная… тётка Ника, и вдруг делает, что хочет! Знаешь, в чём твое основное заблуждение? Она делает не то, что хочет, а то, что ей позволяют. Единственная её свобода заключается в выборе из ограниченного списка. И список этот, что характерно, ей доступен исключительно в силу финансовой независимости. Но даже при таких делах она считается парией, почти отверженной. А уж дюзнутой так сто процентов.

– Кем считается?! – вскинулась сестрица.

– Обществом, Маш. Кем же ещё?..

– Плевать на общество!

– Ну-ну… а вот тётке не плевать. Знаешь, что она сказала, когда я предложил ей взять тебя, хм, под крыло?

– Ты ей такое предлагал?! Когда?!

– Когда она на Картахену прилетала. Ну, когда мы… в общем…

– Ясно! Надо думать, отказала под надуманным предлогом?

– Если бы. Она сказала, что не хочет для тебя такой судьбы, как у неё.

– Врёшь!

– Цитирую: «И не мечтай! Хочешь окончательно Машке жизнь испортить?»

– И она туда же…

– А ты больше брата слушай, он плохого не посоветует. И вообще, мы отвлеклись. Так что с отцом?

– Он перекрывал мне кислород! Я уже с пятилетнего возраста знала, когда и за кого выйду замуж! Как тебе такое, а, братец?! Естественно, я всей душой завидовала тёте Нике!

– Надеюсь, отцу ты об этом не говорила?

– Только маме… и она расстроилась. Сильно.

– Чего и следовало ожидать.

– Да! Теперь я это понимаю! Но тогда обиделась и разозлилась ещё сильнее! А они… они…

– Усилили контроль? Фрейлины, навязанные подружки, ни секунды одиночества…

– Откуда знаешь?!

– Сам через что-то похожее прошёл. После… ну, ты поняла. Дядя Герман и остальные из Совета клана опасались, как бы я чего не выкинул от депрессии. Но я с собой справился… но это уже другая история. Ладно, ты обиделась. Дальше что? Я-то тебе чем насолил?

– И до тебя ещё доберёмся, и до дяди Германа! – посулила Машка. – Я ещё только начала! Родители, кстати, тоже очень скоро поняли, что перегнули. Отец даже согласился, чтобы я какое-то время провела с тёткой. С ней он сам договаривался, я не ожидала…

– Так тот вояж… это из-за тебя?

– Нет, он был у отца плановый. Просто по пути получалось, вот он меня с собой и взял. А маму потащил из-за меня.

Ага! Вот он, первый «пунктик»! Она себя винит в смерти матери. С отцом всё сложно, он бы в любом случае от инспекции не отказался, а вот мать оказалась не в том месте не в то время исключительно из-за родной дочурки. И плевать оной дочурке, что это просто обстоятельства так сложились. Совпадение. Трагическая случайность.

– Маш, ты не виновата.

– Все так говорят, – снова всхлипнула сестра. – Даже тётка… тогда, на похоронах.

– Вы с ней довольно долго общались, – припомнил я. – Ты ей рассказала?

– Она сама этот разговор завела.

– Ну и?.. Чего молчишь?

– А чего рассказывать?! Она, оказывается, согласилась отцу помочь только для того, чтобы я на практике убедилась, что её жизнь совсем не сахар! Да! Ты и здесь прав! Радуйся, блин!!!

– Успокойся. Ну, прав я. Дальше что? Ты вроде бы с обиды начала…

– Вот именно! Когда был жив отец, у меня не было и тени шанса жить так, как мне хочется! Я питала пустые надежды! Создала себе кумира! Тётка Ника! Она такая! Такая!.. А на самом деле – один большой пшик!

– Это она тебе так сказала?

– Нет, это уже я сама к такому выводу пришла!

– Ладно, так и запишем: профилактическое мероприятие номер один принесло ожидаемый эффект.

– Вот ты урод! – вызверилась Машка. – Я ему, можно сказать, душу изливаю, а он издевается!

– Такова суровая реальность, дорогая сестрица. Но я, кажется, начинаю улавливать ход твоих мыслей. Ты ведь углядела в сложившейся трагической ситуации шанс, верно?

– Да! Углядела! А когда узнала, что ты отрёкся…

– Представляю, как ты развернулась! – подначил я. – В мыслях-то!

– А что?! – с вызовом уставилась на меня сестрица. – Я единственная законная наследница рода Завьяловых! Единственная! И все родовые активы мои по праву! Так почему я и теперь должна жить по чьей-то указке?! Почему я не могу сама определять свою судьбу?! Только потому, что я… баба?!

Прозрела-таки… в восемнадцать биологических лет, ага. А ещё меня тупым считала, потому что я на целый год младше. Был когда-то.

– Сочувствую, Маш. Когда мечты идут прахом… это больно. Дядя Герман тебя быстро спустил с небес на землю, не так ли?

– Старый му… мошенник!

– Всё, я тебя понял, сестричка. Тебе жутко обидно, что сейчас, когда перед тобой открываются такие перспективы, ты снова в пролёте. Просто потому, что никто из, скажем так, близких родственников тебя не поддерживает в твоих чаяниях. У всех есть какие-то свои причины, причём исключительно меркантильные. Всем удобно, что официально тебя попросту… нет. Ты пропала без вести, а поскольку срок давности вышел, теперь ещё и признана мертвой. Несмотря на твоё наличие в этой жестокой реальности. И никто – ни брат, ни дядька, ни кумир детства тётушка – не предложил объявить о чудесном спасении и восстановить справедливость, хоть все предпосылки к тому присутствуют. Больше скажу, ещё и юридических препонов к этому нет. Есть отдельные нюансы, например, как определить твой возраст, от которого будет зависеть социальный статус, это да. Но объявить тебя живой и здоровой можно хоть сейчас. Но никто – никто! – этого делать не спешит. Потому что важнее удобство и спокойствие окружающих. А справедливость… кого и когда она волновала?

– В точку! Я дядю Германа прямо спросила: почему он не хочет забрать меня на «Савву Морозова»? И он очень долго мялся, прежде чем сказал, что боится за меня. Хотя мог просто признаться, что ему это нафиг не надо. Деньги и прочую собственность ещё мне возвращать… уговаривай меня потом активы из бизнеса не выводить, каждый шаг со мной согласовывай. А кто я, собственно, такая? Отмазался, причём не напрягаясь.

– Правильно он сказал, – не согласился я с сестрицей. – Я бы на его месте вообще твою психику жалеть не стал и прямо бы заявил, что ты дура, если собираешься такое провернуть.

– Это почему ещё?!

– Да потому что грохнут тебя! Просто и без затей!

– Кто?! Он сам, что ли?!

– Как вариант. Просто будет вынужден. Я почему сбежал-то? Потому что аналогичного исхода опасался. Сам Герман меня убивать не хотел, но ситуация вела именно к этому. Тут уже не личность на первом месте, а занимаемый ею пост. Его бы просто соратники не поняли. Или вообще расценили излишнее милосердие как проявление слабости. А лидеру категорически нельзя показывать слабость. Сказать, к чему это приводит, или сама догадаешься?

– Да уж не совсем глупая!

– А раз не совсем глупая, то учись на моём примере! Я, мужчина, добровольно отрекшийся от своего прошлого, вынужден был пойти на множество ухищрений, чтобы отстоять свою позицию. И всё равно дело кончилось большой кровью! И это с учётом доступных мне ресурсов и поддержки со стороны главы клана и партнёров по бизнесу!

– Но я вовсе не собираюсь действовать во вред клану и его главе…

– Ой ли? А кто у него наследство отжать намерен? Пойми, Маш, даже если бы ты осталась единственной наследницей тогда, семь… вернее, уже восемь лет назад… то есть если бы ещё и со мной что-то нехорошее произошло… даже в этом случае ты бы не получила ни-че-го. На тебя бы оформили опекунство, а по достижении совершеннолетия выдали замуж за нужного человека. Всё. Вот твоя наиболее вероятная судьба.

– Но… почему?!

– Потому что так заведено. Потому что есть Уложение. И потому что есть основы, на которых стоят кланы. На которых зиждется их могущество. А ты, по глупости своей и недальновидности, ну и из подросткового максимализма, вознамерилась основы пошатнуть! Такое не прощают. Поэтому шанс на жизнь у тебя ровно один: остаться со мной и влиться в Корпорацию. Стань лучше для меня опорой. Гораздо больше пользы принесёшь. И достигнешь всего того, к чему стремишься – денег, власти и свободы.

– Нет.

– Почему?

– Это ничем не лучше той судьбы, что мне уготована в Клане. О какой свободе ты вообще говоришь?! Ты предлагаешь мне стать обычной наёмной работницей! А я, в отличие от, всё ещё помню, кто я и что я. И у меня ещё осталось достоинство и самоуважение! Поэтому я буду бороться до конца. Не остановлюсь, пока не верну то, что принадлежит мне по праву. И не займу подобающего положения в обществе! Но всё равно спасибо тебе, братишка. Теперь я знаю, как нужно действовать.

Упс… и почему у меня такое чувство, что я только что конкретно облажался? Выспрашивать теперь бесполезно, я свою сестру знаю… знал. Но вот конкретно сейчас это та самая Машка восьмилетней давности, стервозная старшая сестрица, упрямая и своенравная. По крайней мере, в том, что касается меня. Отцу-то она перечить не смела. Ладно, попытка не пытка.

– Хм… планом не поделишься? В благодарность, так сказать.

– Размечтался!

Что ж, ожидаемо. Тогда зайдём с другой стороны.

– Ладно, с планами определились, – заключил я. – И посвящать в них ты меня не намерена. А что насчёт чистосердечного признания?

– В чём? – округлила глаза Машка.

Реально удивилась, такое не сыграешь. Уж точно не с её актерским талантом… хотя, в свете недавних событий, и эта информация могла устареть.

– В содеянном, – ухмыльнулся я.

Признаюсь, с умыслом – надо же её как-то из обретённого душевного равновесия вывести?

– А смысл? – приняла игру сестрица.

– Ну… совесть облегчить…

– Вот уж чего не бывало!

– Тогда просто потешь моё любопытство, – упростил я задачу. – Вот реально не пойму, на что ты надеялась. И в чём вообще заключался план. Ну, допустим, предположим, сбежала ты с Картахены. Дальше-то что? Или ты даже не задумывалась, как это у тебя заведено?

– Не старайся, не куплюсь, – нахмурилась Машка.

– Почему же? Ещё немного, и дырку во мне взглядом прожжёшь…

– А, чёрт с тобой! – сдалась сестра. – Всё равно мне это никак уже не повредит.

– А на остальных плевать? Не боишься, что я всех твоих подельников разыщу…

– И?..

– Примерно накажу, – пожал я плечами. – Чтобы другие смотрели и на ус мотали. Дабы даже мысли случайной не возникло о помощи некоей Марии Завьяловой.

– Плевать!

– Врёшь!

– Вру! Не плевать, – не стала больше спорить Машка. – Но и ты так не сделаешь, потому что смысла нет. А будущим моим соратникам на тебя… как бы это помягче…

– Решила подняться на уровень выше? Поискать союзников помощнее, чем мелкий мошенник с крохотным корытом?

– Знаешь, Са… Алекс, ты как был самоуверенным зазнайкой, так и остался. Но я хорошо помню одну отцовскую присказку: даже на самого сильного бойца всегда найдётся кто-то более сильный.

– Ну-ну, флаг в руки… так что же ты намеревалась делать по прибытии… куда, кстати?

– А ты не знаешь? Странно… куда смотрят люди из твоей охранки? Я бы на твоём месте их… э-э-э… примерно наказала.

– Пункт назначения «Челленджера» – крупнейшая перевалочная станция в ближайшей округе. С неё можно рвануть куда угодно, в том числе в близлежащие Протектораты – хоть Дойч, хоть Бритт, а при желании даже в Бретонский Союз. Про Протекторат Росс и вовсе молчу. То есть по всему выходит, что ты таки не думала. Положилась на авось. Или… это и есть твой хитрый план: если ты сама не решила, куда именно направишься, то и вероятный противник этого определить не сможет?

– Хм… а с этой точки зрения я ситуацию и не рассматривала…

– Вот видишь, самой смешно! – с удовольствием добил я сестрицу. Загнал, так сказать, в логический тупик. – Признавайся, короче. Всё равно план провалился. Так куда ты намылилась? К дойчам? К бретонцам?

– К бриттам.

– К-хм…

Вот это поворот! Я аж подавился от неожиданности. Нет, правда, всего мог ожидать, но чтоб такое! Я и раньше, при живых родителях, далеко не всегда был способен постичь всю гениальность сестриных задумок, но тут она даже сама себя превзошла.

– Чего?! – обиженно вскинулась Машка.

– Да нет, ничего, – отмахнулся я, с трудом сдерживая смех.

Аж слезы на глазах выступили от упорства.

– Ф-фух… слышал бы тебя Савелий Степаныч!

– Да пошёл ты! Нормальный план!

– Был, пока я всё не опошлил… ладно, ладно, молчу! Но не могла бы ты, любезная сестрица… э-э-э… обосновать?

– А что мне ещё оставалось делать?! Свои помогать не желают, значит, нужно обратиться к чужим! Тем более, что как раз им мне есть, что предложить.

– Не там ты протекцию искать собралась, ох, не там!

– А я и не собиралась! Я хотела поднять шум, раздуть международный скандал и тем самым вынудить вас относиться ко мне серьёзно!

– Маш, Маш, притормози! – взмолился я. – Не, ну реально… я сейчас сдохну от смеха… ф-фух, блин! Вроде отпустило. Ну и как же ты собиралась… раздуть шум? Устроить одиночный пикет перед посольством Протектората Росс на столичной планете бриттов?

– Нет! Я собиралась обратиться в международную правозащитную организацию!

– Какую, блин?! Бриттскую? На которую нашим по определению класть?! Нет, ну ты, мать, и насмешила!

– Должны же хоть где-то законы нормально работать!

– Где-то должны, – кивнул я. – Вот только они обычно работают для своих – это раз. И эти самые «свои» должны либо быть богатыми, либо аристократами – это два. А лучше всё сразу и много. Ну-ка, где здесь ты?

– Я и богатая, и аристократка!

– Де-юре. А де-факто?

– Правда на моей стороне!

– Угу. Но ты чужая. А чужую сам бог велел попользовать и выбросить в мусор. А ещё лучше, закопать так, чтобы потом никто концов отыскать не смог. Ты вообще понимаешь, что тебя бы там просто использовали, как разменную монету?! Не спорю, могли и отыскаться особо циничные «правозащитники», подняли бы шумиху. Вот только… дальше-то что? Да, ты информационный повод, ты, можно сказать, новость дня. Но не более. Как думаешь, насколько быстро ты бы потеряла поддержку этих шакалов?

– Мне бы хватило времени!

– Ну-ну… а я так скажу: дня три, от силы неделю. И то лишь потому, что они бы до конца ждали реакции со стороны наших кланов. Но, как ты прекрасно понимаешь, не дождались бы. Сказать, почему, или сама догадаешься?

– Ну и почему же?!

Угу, насупилась, но всё равно не сдаётся. Упрямая, как я уже говорил.

– Да потому что реагировать по факту не на что. Ты официально мертва. А значит что? Значит, ты всего лишь самозванка. И, что ещё более вероятно, психически нездоровая. Потому что кто в здравом уме до такого додумается? Соответственно, смысл вообще хоть что-то заявлять? Подумаешь, очередная дутая сенсация. Бритты на это большие мастера. Такие затейники, честно говоря! Если у них хотя бы пару недель что-нибудь этакое в прессе не случится, то как раз вот это повод задуматься. Лучше бы ты, сестрица, к бретонцам подалась. Они хотя бы нейтральные, и репутацию настолько сильно подмочить не успели.

– Алекс, сам-то себя слышишь?! – перешла в наступление Машка. – Какие бретонцы?! Ты бы ещё сказал дойчи! В том и смысл был, чтобы привлечь к делу врагов! От них так просто не отмахнёшься, что бы ты там ни говорил! И уж они бы сумели использовать ситуацию для своей пользы! Особенно если бы почуяли выгоду!

– Ключевое тут именно «использовать», моя дорогая сестричка. Короче, повезло тебе, что мы тебя перехватить успели. Ты просто не осознаешь, во что именно собиралась ввязаться. Ты хоть раз в жизни пересекалась с людьми из СБ Протектората? Любого, даже нашего? Нет? Я тоже. Но мне хватило одного-единственного человека из транспортной прокуратуры. По гроб жизни не забуду теперь. А ты собиралась спутаться с контрразведкой бриттов! Да это всё равно, что самолично подписать себе смертный приговор! Ты бы просто исчезла по завершении операции. Причём при любом её исходе.

– Да заткнись уже! – буркнула Машка, но без огонька.

Победил, что ли? Что-то слишком легко.

– То есть к бриттам ты больше не побежишь? – всё же уточнил я.

– Скорее всего. Но это не точно.

– Ладно, тогда вот тебе ещё одна причина воздержаться от подобного безумия. Я тебе не рассказывал историю некоей леди Аннабель Рокуэлл? Нет? Странно, должен был… впрочем, сама позже ознакомишься с документацией. Мы с Рин-саном в своё время много от неё натерпелись. Но закончила она очень плохо. И это притом, что противостоял ей всего лишь отдельный клан! Даже не клан, а конкретный род этого клана. Чего нос воротишь? Реально тебе говорю, очень увлекательное чтиво. И поучительное.

– Ладно, прочитаю! Но ты упускаешь один момент…

– Что ты потенциально богатая?

– Не только. У меня и сейчас есть… были деньги!

– Кстати, вот с этого момента подробнее. Где разжилась?

– Не бойся, у тебя не воровала! – окатила меня презрением сестрица. – Да твоих подачек и не хватило бы!

– Ну, учитывая, что ты только Нику Быстрову пол-ляма отвалила, не задумываясь… кого ограбила, сестричка? Признавайся!

– А ты так и не догадался?

– Только не говори, что дядя Герман подогнал по доброте душевной… или тётка Ника? Что, оба?! От них, значит, ты «подачками» не погнушалась…

– Нет, к тётке я не обращалась. Да и дядюшка, чтоб ему почаще икалось, отнюдь не по доброте душевной расщедрился! – взорвалась негодованием Машка. – Старый урод! Совестливый какой выискался! Так бы сразу и сказал, что откупиться пытается!

– Сколько он тебе дал?

– Не твоё дело!

– Мое! И сядь, не мельтеши! Сядь, я сказал!

Окрик подействовал, но, справедливости ради, я ещё и пример подал – собрался в кучу и сел, приглашающе похлопав ладонью по кровати. Машка, чуть замешкавшись, опустилась рядом, и мне удалось облапить её за талию и прижать к себе. Правда, пришлось преодолеть довольно слабое сопротивление – сестрица телячьих нежностей не жаловала. Но смирилась, скорее всего, от безысходности – если не со мной обнимашки, то с кем ещё? Понятно, что Рин-тян вне конкуренции, но у меня преимущество, я всё-таки родной брат.

– Маш, я тебя очень прошу – включи мозг! – как можно проникновеннее сказал я, не особо надеясь на понимание. – Прежде чем что-то сделать, подумай, и желательно трижды. А ещё лучше, просто скажи мне, что намереваешься делать. Всё-таки не чужие… по крайней мере, мне ты куда дороже, чем дядя Герман. Да и тётка Ника, чего уж скрывать. Правда, с ней делить нечего, а с Германом Романовичем общий бизнес… но на что только не пойдешь ради сестры!

– Ещё скажи, обожаемой! – буркнула Машка. – Хорошая попытка, Алекс, но я отныне и впредь предпочитаю надеяться исключительно на себя.

– Что ж, это твой выбор… – Я разорвал братские объятия и встал с кровати, дав Машке понять, что разбор полетов завершён. – Делай, что должно, и будь, что будет. Но и ты не обижайся, если вдруг очередной облом случится.

– Я тебя услышала, брат.

– Вот и славно.

– Вот и хорошо.

– Бывай.

– Вали уже!

Ф-фух… как же с ней тяжко, всё-таки! Неужели мои спиногрызы такими же будут в её возрасте?! Черт, если Лизка начнёт намекать на третьего, по-любому вестись не надо…

Глава 2-4

—//-

– Ну, что скажете, господа мои?

Задался этим вопросом я не просто так, а по завершении совместного с Владом Пахомовым и Степанычем просмотра ролика моего с Машкой разговора. Да-да, Кумо ушами не хлопал, а всё записывал. И это параллельно с взломом сестриного «нейра», который он осуществил, как и было приказано, при первом же удобном случае. А таковой представился, когда я усадил сестру рядом с собой на кровать и приобнял. Вот так вот. Даже проявление братской любви у меня получилось со злым умыслом. С Машкиной точки зрения, конечно. Зато теперь у нас была программная «закладка», позволявшая отследить положение объекта с точностью до нескольких сантиметров в пределах не только Картахены, но и всей местной звездной системы. Вот если прыгнет по «струне» куда-то, то да, возникнут проблемы. Или окажется в такой заднице, где «нейр» связь потеряет с ретрансляторами. Что, конечно же, в условиях космической станции крайне маловероятно – «нейры» проектировались для работы как раз в окружении толщ из металла, пластика и камня.

– Беспокойная она у тебя, – первым разродился Влад.

– Это вы, молодой человек, нашего уважаемого предводителя в таком же возрасте не видели, – усмехнулся Степаныч. – Что, сударь? Не согласны?

– Согласен, Савелий Степаныч, – смиренно признал я. – Ещё и похуже был.

– Я бы много отдал, чтобы посмотреть на это, – хмыкнул Пахомов, но дальше тему развивать не стал.

И правильно. Всё-таки я, какой бы ни был, а босс. А Владик и сам изрядно накосячил, причём совсем недавно. А до того сунул свой любопытный нос, куда не следует. Думаете, с чего бы я при нём Степаныча Степанычем величал? Да потому что смысла уже не было шифроваться – спалились мы. Вернее, Пахомов оказался настолько классным спецом, что сумел вычислить старого слугу. Естественно, он «герра Нойманна» с первого же дня знакомства заподозрил, но поначалу ему хватало ума не лезть, куда не просят. Ну а потом дала о себе знать гипертрофированная профдеформация. Ну и… итог немного предсказуем, как говорится. Ну и что толку, что излишне любопытный Владик получил по шапке сначала от самого Степаныча, а потом ещё и от меня? Горбатого только могила исправит, а глава СБ Корпорации нам ещё нужен. Зато есть и плюсы – можно в тесной компании свободно по-русски разговаривать, ни под кого не подстраиваясь. Ближний круг, так сказать. Рин-сана только не хватает. А вот Дэвид Деррик до сих пор в блаженном неведении, но оно и к лучшему.

– Так что по теме? – снова напомнил я о своём существовании.

– Натерпимся мы от неё, – не стал углубляться в конкретику Влад, а Степаныч и вовсе промолчал, поддержав молодого коллегу кивком.

– Помощи от вас, – поморщился я.

– А чего вы, собственно, ожидаете, сударь?

– Предложений. Крайне желательно рациональных.

– Эк загнул! – рассмеялся Влад. – Алекс, ты ведь прекрасно осознаёшь весь масштаб проблемы. Самый простой вариант её решения – ликвидацию – ты ни при каких раскладах не одобришь. Второй по списку – изоляция – тоже мимо. Всё-таки сестра. Ну и что нам остаётся?

– Вот и я спрашиваю, что остаётся? Чего молчите?

– Неплохо бы обозначить границы допустимого вмешательства, сударь.

– Это да, – поддержал Степаныча Влад. – Скажи толком, что нам позволено? Наблюдение? Косвенное влияние на ситуацию? Прямое вмешательство в критических случаях? Может, временная нейтрализация? А пока у меня связаны руки.

– Я не хочу, чтобы она меня окончательно возненавидела.

– И это всё?

– А вам мало?

– Ну…

– Влад, не нукай. Твою позицию я понял. А вы что скажете, Савелий Степаныч? Вы ведь тоже лицо заинтересованное, практически родственник. Уж с Машкиной точки зрения точно второй после меня в очереди. Ближе некуда, получается.

– Знаете, сударь, вы в её возрасте тоже бывали невыносимы.

– И как это понимать? Типа, подожди, и она сама всё осознает, поймёт и простит?

– Вы поразительно точно ухватили суть, сударь.

– Не пойдёт, Савелий Степаныч. Пока она дозреет, такого наворотить успеет! Ладно мы, но она ведь и себе подгадит так, что потом десятилетиями отмываться придётся!

– Если действовать решительно, можно сократить этот срок до лет и даже месяцев, сударь.

– Напомнить, что случилось, когда Герман Романович применил эту стратегию ко мне?

– А что случилось? – прикинулся шлангом Влад. – Ты стал тем, кто ты есть. Как по мне, очень хороший результат.

– Скажи об этом людям из клана Завьяловых! Особенно тем, у кого родственники пострадали.

– А нам не плевать ли?

– Очень неправильная позиция, – осуждающе покачал я головой. – Влад, пойми, тут речь о моей родной сестре. О последней прямой родственнице моего поколения. По совести, мы должны быть друг для друга опорой и поддержкой. Быть на равных. А вместо этого получается полная дичь. Машка на меня ополчилась, потому что я тряпка и даже в какой-то степени предатель.

– И кого же вы предали, сударь?

– Не кого, а что, Савелий Степаныч. Принципы я предал, принципы. Которые для Машки оказались вовсе не пустым звуком. Сами же её реакцию на моё предложение влиться в Корпорацию видели. Что поделать, она ещё слишком молода, а потому идеалистка.

– Это со временем проходит, сударь.

– Вы про молодость, Савелий Степаныч?

– И про неё тоже, – кивнул старый слуга. – Итого, насколько я вас понял, сударь, вы категорически против активного вмешательства в ситуацию. И столь же категорически не приемлете ограничения свободы Марии Фёдоровны.

– Именно.

– Молодец! – продемонстрировал большой палец Влад. – Ну и как в таких условиях избежать больших неприятностей?

– Правильный ответ – никак, – вздохнул я. – В этом и заключается двойственность текущей ситуации. И я это прекрасно понимаю, но пересилить себя не могу. Прав Савелий Степаныч, нужно её запереть где-нибудь. Побесится, но будет вынуждена смириться. А потом поймёт и простит. Наверное. Вот только где её запереть?

– Возможно, пансионат для благородных девиц? – подал голос означенный Савелий Степаныч.

– Я думал об этом. Но…

– Есть нюансы?

– Ещё какие, Влад! Начать хотя бы с того, что на Картахене ни одного подобного заведения просто нет. Никто не догадался организовать, все как-то обходятся. Тот же Деррик, например, как с Милашкой совладал? Да просто к делу приставил, и ей стало некогда дурью маяться…

– Ну, ты тоже пытался, – припомнил соответствующий эпизод ролика Пахомов. – Так что твоей вины нет.

– Думаешь, от этого легче? В общем, получается, что Машку надо куда-то отправить. Внимание, вопрос: куда? Протекторат Росс отпадает сразу, на родине её в два счёта выведут на чистую воду, да и сама она надолго в пансионате не задержится. Желающих «помочь» найдётся очень много. Протекторат Дойч? Там у меня нет связей, значит, придётся кого-то со стороны привлекать…

– Я бы рекомендовал Бретонский Союз, сударь.

– Хм…

– Очень перспективное направление, поверьте, сударь. И довольно далеко от территорий основных противоборствующих группировок, и всеми признанный оплот культуры и искусства. Приличное место по всем параметрам.

– Ага, а ещё там извращенец на извращенце и извращенцев погоняет! – скривился Влад.

Что-то он подозрительно болезненно отреагировал. Впрочем, фиг с ним, я не Пахомов, моя профессиональная деформация в другой области работает, так что не буду совать нос не в своё дело.

– Всё зависит от финансовых возможностей и личных связей, – возразил Степаныч.

– Поверьте мне, Савелий Степаныч, чем приличнее с виду место, тем выше вероятность наличия «скелетов в шкафу». И не простеньких типа «невинного» инцеста, а чего-то по-настоящему чудовищного – серийных убийств с изнасилованиями, к примеру. Уж я-то достаточно поработал с бретонцами, чтобы в этом убедиться на личном опыте. Там такие страсти кипят, что ну их нафиг. Особенно за закрытыми дверями. Мне просто жалко девчонку. Там ей психику ещё больше поломают.

– Ты хотел сказать, позволят сформироваться свободномыслящей личности с широкими взглядами?

– Ты даже не представляешь, насколько широкими, Алекс! Поверь мне, оно того не стоит. Уж лучше к дойчам. У них там хотя бы порядок, а не перманентный бардак с борделем. А со связями вопрос решим, есть кое-какие подвязки.

– Ладно, мнения разделились, – заключил я. – Ну а поскольку лично я к такому варианту не склонен, то мы его отклоняем.

– И что же нам остаётся, Алекс?

– Воспользоваться старым, как мир, принципом, – опередил меня Степаныч. – Если не можешь предотвратить, возглавь. Вы ведь это с самого начала имели в виду, сударь?

– Что-то типа, – кивнул я. – Но не мог облечь задумки в чёткую форму. Спасибо, Савелий Степаныч.

– Всегда к вашим услугам, сударь, – склонил голову в поклоне слуга. – Итого, выбираем вариант с косвенным влиянием на ситуацию?

– Да. Влад, просчитай основные возможные направления.

– Эй, эй, притормози! – взмолился тот. – Я, конечно, аналитик от Бога, но не до такой же степени! Мысли не читаю, да и вообще, люблю конкретику. Уточните задачу, пожалуйста.

– Ой, хватит уже прибедняться!

– Алекс, я серьёзно. Ставь конкретную задачу. И, самое главное, не вынуждай меня самого искать инфу. Прекрасно же знаешь, к чему это может привести.

– Н-да, напугал…

– Алекс, соберись. Тут не до смеха.

– Так а я о чём?.. Савелий Степаныч, у вас очень хорошо получается облекать образы в слова…

– Нет, сударь, мне бы тоже было небезынтересно ознакомиться с вашим видением ситуации.

– Ну, зашибись! – хмыкнул я и откровенно заржал.

– Э-э-э… не соблаговолите ли объясниться, сударь? – потребовал Степаныч, переждав взрыв смеха.

– Да до меня просто дошло, что мы все просто-напросто ответственность друг на друга перекладываем. И всё потому, что боимся связываться с упрямой пигалицей! Разве не смешно?

Странно, но особой реакции от коллег я не дождался – Степаныч лишь чуть скривил губы, а Влад ограничился лёгкой усмешкой.

– То есть вы оба всерьёз намерены увильнуть от ответственности? – на всякий случай ещё раз уточнил я.

– Угу, – буркнул Пахомов.

Степаныч же высказался более конкретно:

– Мой социальный статус не позволяет взвалить это бремя на свои плечи, сударь. Иными словами, мне не по чину. Но я обязуюсь во всём вам помогать. И оказывать всяческую поддержку, вплоть до психологической.

– Вот спасибо, Савелий Степаныч! А не кажется ли вам, что это верх вашей карьеры – жилетка, чтобы я мог поплакаться при случае?

– Вы к себе очень несправедливы, сударь.

Да тьфу на тебя! Вредный старикан, где сядешь, там и слезешь. Видимо, так и придётся впрягаться.

– Ладно, толку от вас никакого, – заключил я с досадой. – А от меня вы чего хотите?

– Поделитесь своим видением ситуации, сударь.

– Да-да, колись давай, Алекс!

– Что ж… раз вы настаиваете… помните фразу Машки, что она теперь знает, как действовать? В общем, есть у меня подозрение…

Собственно, на этом месте я и запнулся. И безмолвствовал до тех пор, пока Влад не возмутился:

– Чего замолчал-то, Алекс?

– Смелее, сударь! – поддержал его и Савелий Степаныч.

Двойной напор позволил мне таки ухватить ускользающую мысль за хвост и более-менее внятно сформулировать версию:

– Короче, вы будете смеяться, но мне кажется… в общем, она попытается выскочить замуж.

На сей раз реакции от коллег я всё же дождался, только не той, на которую рассчитывал: Степаныч глубоко задумался, а Влад чуть не сверзился со стула. Впрочем, усидел на месте, но в лице заметно изменился. От изумления, ага. Да и высказался в том же ключе: