Текст книги "Э(п)рон-4 (СИ)"

Автор книги: Александр Быченин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

Глава 7-3

—//-

– Привет, Алекс! – радостно улыбнулся Влад, но наткнулся на мой зверский взгляд и осёкся: – Не вовремя, да?

– Как ты догадался?! – рявкнул я. Потом глубоко и медленно выдохнул, досчитал про себя до десяти и поинтересовался: – Ты же ведь не отстанешь, да?

– Если бы мог, уже бы отключился, – кивнул Пахомов. – Инстинкт самосохранения мне подсказывает, что от начальственного гнева надо держаться подальше. Но не в этот раз, босс.

– Ладно, вываливай, что там у тебя…

– В общем, я до последнего тянул, думал, есть ещё время, да и не до того тебе…

– Короче, блин!!!

– Машка.

– Что «Машка»?!

– Она покинула Картахену.

– Когда? – выдохнул я сквозь зубы.

– Около суток назад.

– И ты только сейчас об этом говоришь?!

– Да я бы и сейчас не сказал, но…

– Есть нюансы?

– Угу. Зовут Герман Романович Завьялов.

– А дядьке-то что от тебя понадобилось?!

– От меня исключительно посреднические услуги, босс. Он был предельно краток – велел передать тебе ссылку на кодированный канал. И сказал, чтобы ты через десять минут, не позже, к нему подключился. Если протянешь время, придётся ждать до конца трансляции, чтобы объясниться.

– И почему у меня такое чувство, что между отъездом Машки и звонком дяди Германа есть связь?

– Да потому что она между ними самая прямая, Алекс.

– Влад?

– Да?..

– В глаза мне смотреть! Вот, молодец. Рассказывай.

– Некогда, босс. Подключайся к трансляции, трёпку потом мне устроишь.

– Ладно, последний вопрос… почему ты её с Картахены выпустил?!

– Два обстоятельства.

– Влад, я тебя сейчас придушу! Вернее, Степанычу звякну, чтобы он за меня!

– Обрати внимание на время убытия.

– То есть вам тупо не до неё было?! Обо мне беспокоились?!

– Момент она подгадала очень удачный, – понурился Пахомов. – И ведь, главное, как удачно рейс совпал!

– Совпал, говоришь?

– А чем ещё это объяснить, кроме как везением? Её, естественно?

– Пусть так… значит, на этот раз она не стала шифроваться, а взяла билет на рейсовик?

– Именно.

– Какой?

– «Демидов».

– Но он же…

– Именно, Алекс. Он курсирует почти через весь Протекторат Росс. А билет она взяла до станции «Савва Морозов». Именно по этой причине мы и не стали препятствовать. Плюс незадолго до того она имела довольно длительный разговор с кем-то по закодированному каналу.

– У неё же в «нейре» «закладка», почему вы не в курсе о содержании разговора?! Сейчас-то понятно, но тогда она была на Картахене, в зоне досягаемости!

– Мы в курсе.

– Ладно, сформулирую вопрос иначе: почему тогда я не в курсе?!

– А ничего не предвещало форсирования событий, босс. Мы были уверены, что у нас есть запас времени. И тут на тебе… кстати, ещё пара минут, и всё, придется ждать.

– Чёрт с тобой, Владик, подключайся! И сам оставайся на канале, не вздумай улизнуть! Рин!

– Да, симатта!

– И ты тоже! Влад, Степаныча подтяни. Как хочешь! – предвосхитил я его возражение. – Деррика только не нужно, это дело семейное. Ну, почти…

– Принял, – кивнул главный безопасник. – Лови канал…

– Капитан Заварзин?

– Тебе ещё чего?!

– Входящее сообщение от абонента из доверенного списка.

– Что-то мне совсем сцыкотно, – сообщил я собравшимся в общей «дополненной реальности» соратникам. – Показывай, Кумо.

– Сообщение текстовое, капитан Заварзин.

– Выводи в «чат».

– Процесс завершён.

«Сделала, что смогла. Подробный отчёт позже. Э.Б.»

– Хм…

– Эта та самая Э. Б., про которую я думаю?

– Она самая, Влад.

– Кхм, молодые люди?..

– Дядя Герман?!

– Алекс, потом будешь возмущаться и задаваться риторическими вопросами! Просил же быстрей! А теперь толком ничего не успею…

– А ты где это?

– Сам не видишь, что ли?

Судя по картинке на заднем фоне, какой-то довольно большой зал с круглой сценой, концентрическими рядами кресел и несколькими ложами… если бы я не был уверен в том, что «Архангел Михаил» превратился в пыль, подумал бы про зал Совета клана. Или уже новый отгрохали? Интересно, где?

– Мы на «Савве Морозове», – развеял мои сомнения дядюшка. – Внеочередное заседание Совета. Созванное по инициативе одной юной и исключительно вздорной особы.

– Машка?! – осенило меня.

– Она самая. Несколько дней назад я имел с ней серьёзную беседу, по итогам которой пришлось… скажем так, пойти навстречу её пожеланиям.

– Она тебя вынудила, что ли?!

– Скорее, это я решил, что тянуть дальше некуда, племяш. Кстати, твои-то «эксперты» подключились? Лучше пусть сразу смотрят, чем потом время терять.

– Думаешь, придётся реагировать сразу же?

– Уверен. А ещё больше уверен, что всё равно будет поздно… так, всё, уходи в фон и не вздумай вмешиваться! Начинаем!

Картинка из Совета клана сменилась – дядя Герман переключил камеру «нейра» на воспроизведение от первого лица. Более того, он ещё и пробежался взглядом по амфитеатру, дав мне возможность оценить собравшуюся аудиторию. Должен признать, сборище впечатляло – куда там разборке, учинённой сгинувшими старцами-заговорщиками! В тот раз чуть больше трети членов Совета собраться успело, а сейчас в зале свободных мест, похоже, совсем не было. Или это просто сам зал поменьше? А, неважно! Главное, состав изрядно обновился, причём исключительно по моей вине. Утешала мысль, что в пользу дядюшки – самых рьяных бунтовщиков мы успешно распылили вместе с уже упоминавшимся «Архангелом Михаилом». А значит, что? Значит, Герман Завьялов, глава клана, вполне мог рассчитывать на безоговорочную поддержку его же верховного руководящего органа. Интересно, и на что при таких раскладах Машка надеется?..

– Мария Фёдоровна Завьялова, наследница рода Завьяловых, со свитой! – объявил распорядитель церемонии, на котором незамедлительно сфокусировалась дядькина камера, поскольку тот повернулся на зычный голос.

Естественно, группа визитёров, как раз в этот момент выбравшаяся из лифта, тоже оказалась в кадре, вызвав у меня очередной зубовный скрёжет – помимо самой Машки я ещё и ту самую Э. Б. рядом с ней разглядел. Трое импозантных мужиков на их фоне остались практически незамеченными.

Распорядитель между тем продолжил оглашать список, проигнорировав пробежавший по трибунам рокот:

– Эмилия Рузовская-Лежье, секретарь!..

Ха! И когда она только успела? Надо будет потом Влада попытать, наверняка ведь в курсе подробностей. Хотя выбор «легенды» далеко не очевиден – зачем так палиться, повторно прикидываясь бретонкой, пусть и с росскими родственными связями? Или наоборот, она росс с бретонскими родственниками?

– Антуан Сен-Пьер, правозащитник, – добрался до первого мужика распорядитель.

Объявленный коротко поклонился и отступил за спину Машки, уступив место коллеге.

– Этьен Дю Гра, президент некоммерческого международного фонда «Правозащита без границ»!

Та-а-ак… стало немного яснее. А третий кто?

– Джереми Мэдисон, правозащитник!

Этот даже намёка на поклон не сделал, зато ухмыльнулся и окинул зал насмешливым взглядом. Этак демонстративно и с долей превосходства.

– Принимающая сторона – Совет клана Завьяловых, в лице главы клана Германа Романовича Завьялова и выборных представителей от родов! – закончил официальный ритуал распорядитель.

– Спасибо, Евграф Анатольевич! – благодарно кивнул дядя Герман, отчего изображение характерно дернулось. – Мария? Всё верно?

– Да, Герман Романович, – подтвердила Машка. – Но чтобы ни у кого не осталось сомнений, уточню: вот эти господа мои адвокаты (бретонцы слаженно кивнули), а мистер Мэдисон выступает независимым гарантом.

– Гарантом чего? – подпустил в голос ехидства дядя Герман.

– Моей безопасности, – рубанула Машка. – Я хочу быть уверена, что смогу покинуть «Савву Морозова» беспрепятственно вне зависимости от исхода переговоров.

– Не слишком ли много на себя берёшь, девчонка?! – прошипел распорядитель, но дядька остановил его коротким жестом.

А затем столь же легко восстановил тишину в зароптавшем зале.

– Твою же маму… – поражённо прошептал Влад.

Видимо, забыл, что мы перешли в фоновый режим и нас никто за пределами «дополненной реальности» не услышит.

– Согласен, – хмыкнул я. – Неплохо мы ему подсобили в прошлый раз… экую власть забрал!

– Давайте потом, симатта! – шикнул кэп, и мы с Пахомовым заткнулись.

Действительно, нюансы и позже можно будет обговорить. А пока следует… чуть не сказал «наслаждаться». Хотя, может и так.

– Совет клана собрал я, братие! – поднялся со своего места дядя Герман. – Гостья же наша молода и неопытна, так давайте же отнесёмся к ней…

– Снисходительно?! – фыркнула Машка.

– С пониманием, – уточнил Герман Романович.

И, зуб даю, посмотрел на неё именно снисходительно, на что сестра моя среагировала, как и подобает несдержанной на язык, но всё же совестливой девице – залилась лёгким румянцем. Стыдно ей стало, ага. Впрочем, исключительно из-за многочисленности возрастной аудитории. Меня бы она фиг устыдилась, уверен.

– Так что же ты хотела сообщить почтенному собранию, дитя?

– У меня несколько вопросов, – уже совершенно спокойно улыбнулась Машка, включив «глазастого очаровашку». – Мсье Сен-Пьер, прошу вас.

– Благодарю, мадемуазель Мари, – выступил вперёд хлыщеватый правозащитник. – Я уполномочен моей подзащитной вести процесс. Вы не возражаете, господа?

Надо признать, на росском бретонец говорил очень даже неплохо – и грамотно, и почти без акцента. Понятно, что «нейр» с программой-автопереводчиком в помощь, но всё равно языком надо владеть на довольно высоком уровне, чтобы этими прибамбасами пользоваться. Без базы никуда, софтина в основном помогала в языковых нюансах. Ну и выбор помощников теперь вполне очевиден – скорее всего, Эмилия связи в Бретонском Союзе задействовала. А бритт и впрямь для пущей безопасности – если он везде с ними шатается, то ведь даже покушение толком не устроишь из опасения задеть поганца. Не дай бог, с ним что, вони потом не оберёшься. Бритты в такие инфоповоды вцепляются что твой бультерьер. Умно… и прослеживается явное влияние одной мозговитой особы.

– Говорите, – между тем барственно махнул рукой дядя Герман.

– Тогда начнём, господа. Мсье Завьялоф, вы подтверждаете личность моей подзащитной? Назовите её полным именем, пожалуйста.

– Да, подтверждаю! – во всеуслышание заявил дядюшка. – Сия юная особа – моя племянница, дочь моего единокровного брата Фёдора Романовича Завьялова, урождённая Мария Фёдоровна Завьялова!

– Благодарю, мсье… свидетели, зафиксируйте факт установления личности мадемуазель Мари.

Ловко, блин! Минус одна проблема. Раз дядя Герман, причём в статусе главы клана, подтвердил личность Машки, то она автоматом признаётся живой, то бишь возвращается из небытия. Причём безо всякой судебной волокиты и заморочек с генетическими экспертизами, идентификацией по отпечаткам пальцев, сканам сетчатки и прочим скучным процедурам. Недурственно, недурственно…

– Признаёте ли вы, мсье Завьялоф, право её наследования бывшему главе клана Завьялову Федору Романовичу? – продолжил тем временем правозащитник.

– Нет, не признаю, – невозмутимо помотал головой дядя Герман, но приспособившийся «нейр» отработал автофокусом, и изображение очень быстро вернулось в норму.

Машка от этих слов сверкнула глазами и вознамерилась было что-то ляпнуть, но бретонец мановением руки призвал её к порядку и сам озвучил напрашивавшийся вопрос:

– И почему же, мсье?

– Я не согласен с формулировкой, господин Сен-Пьер.

– В какой части? Вы не признаёте право наследования? Или не признаёте личность, каковой наследует моя подзащитная?

– Статус. Я не признаю право наследования бывшему главе клана, – усмехнулся дядюшка. – А вот право наследования главе рода Завьяловых признаю целиком и полностью.

– Устраивает ли вас такой ответ, мадемуазель Мари? – повернулся к ней правозащитник.

Машка зло прищурилась и медленно кивнула.

– Итого, действующий глава клана Герман Романович Завьялов подтвердил личность моей подзащитной, а также подтвердил её право наследования главе рода Завьяловых, покойному Фёдору Романовичу! – объявил бретонец, обращаясь к собранию. – Прошу почтенный совет зафиксировать данные факты.

По трибунам пронёсся шорох – согласно традиции представители родов либо поднялись со своих мест, подтверждая правоту оратора, либо остались сидеть, не согласившись со сказанным. Правда, таковых оказалось подавляющее меньшинство, и распорядитель церемонии столь же традиционно резюмировал:

– Совет внял и признал справедливость притязаний Марии Фёдоровны Завьяловой!

– Да будет так, братие! – поддержал его дядя Герман. – Ты что-то ещё хотела сказать, дитя?

– Жаль, что я не могу оспорить у вас занимаемую должность, Герман Романович, – лучезарно улыбнулась взявшая себя в руки Машка.

Я, если честно, в этот момент чуть пивом не подавился: нет, ну какая наглость! Охренеть… я и то поостерёгся стариканов из Совета до такой степени злить! Интересно, какая обраточка сейчас последует?

– Ты же прекрасно знаешь, что это в принципе невозможно, дитя, – терпеливо-снисходительно заметил дядька. – В силу твоих, э-э-э, гендерных особенностей.

– Баба должна знать своё место, так, дядя Герман? – Голос Машки звенел от едва сдерживаемой ярости, но в лице она даже не изменилась, к её чести. – Не по Уложению с девчонкой клинки скрещивать?

– Твой пол тебя защищает, дитя, – не стал спорить с очевидным Герман Романович. – И в этом твоё великое благо. Ты не можешь претендовать на пост главы клана. Смирись с этим.

Машка мазнула взглядом по одобрительно зашумевшим трибунам, покосилась на собственных спутников (те тоже всем своим видом демонстрировали солидарность с собратьями-мужчинами), вдохнула поглубже перед тем, как разразиться гневной речью… и промолчала. Я бы даже сказал, сдулась. А всё потому, что некая Э. Б., до того абсолютно безучастная к происходящему, предостерегающе сжала её ладонь. Чёрт! Вот как у неё так получилось?! Я за год не смог на сестрицу повлиять, а эта с ней всего ничего знакома… неделю, ну пусть даже две! И уже явный авторитет для безбашенной оторвы. Повезло, что мы Эмили завербовали. С другой стороны… сдаётся мне, от такого агента влияния потом с большим трудом избавляться будем. Если будем, конечно же.

Впрочем, совсем смолчать Машка не смогла:

– Я впечатлена, Герман Романович! Эк вы ловко облагородили банальную жадность!

– Уложение на моей стороне, дитя.

– Да я и не спорю, дядя Герман. Обидно просто.

– А ты не думала, Мария, что в эту игру можно и вдвоём играть? – перешёл в наступление дядюшка. – Ведь твои поползновения объясняются той же причиной, не так ли?

– Нет. Я ищу справедливости.

– Ты её нашла, дитя! Клан подтвердил твою личность и признал твоё право наследования Фёдору Романовичу, главе рода Завьяловых. Чего же боле?

– Я единственная представительница основной ветви Завьяловых, наследующей законному главе клана! И я, помимо семейного состояния, имею также право на часть клановых активов!

– Позволь с тобой не согласиться, дитя! – повысил голос Герман Романович, чтобы перекрыть ропот зала. – Ты могла бы иметь право влиять на экономическую политику клана, но ты ещё не достигла совершеннолетия.

– А вот с этим позвольте уже мне не согласиться, дядюшка! Вы сами подтвердили мою личность, а следовательно, и метрику. И мне сейчас, учитывая дату рождения… двадцать пятый год от роду. Совершеннолетие же, согласно Уложению, наступает в двадцать один.

– А мне мнится, что тебе лишь восемнадцать стукнуло, дитя. Причём совсем недавно.

– Есть документы, подтверждающие мою личность. Есть дата рождения, занесённая в реестр. Чего же боле, дядюшка?

– Нет юридических оснований для признания тебя совершеннолетней, дитя, – устало вздохнул дядя Герман.

– Но позвольте, мсье, – вернулся в беседу бретонец, – точно так же нет оснований для непризнания мадемуазель Мари совершеннолетней!

– Что на этот счёт говорит Уложение? – обратился дядька к распорядителю церемонии.

– В Уложении данная ситуация не урегулирована, почтенный глава!

– Что ж… тогда придётся выносить этот вопрос на голосование Совета, – пришёл к очевидному выводу дядя Герман. – Но учтите, братие, что мы с вами здесь и сейчас создаем прецедент! Случай Марии Фёдоровны Завьяловой, насколько мне известно, первый в своем роде! Голосуем, братие! Кто за то, чтобы признать Марию Фёдоровну совершеннолетней? Кто против? Кто воздержался? Благодарю, братие!

Пару минут в зале Совета царила напряжённая тишина, потом «мозг» станции обработал результаты голосования и вывел их в виде здоровенной голограммы прямо в центре амфитеатра, и по рядам пронёсся где разочарованный, а где и облегчённый ропот.

Ну а чему удивляться-то? «За» – три с половиной процента. «Против» – четыре целых две десятых. Остальные, как нетрудно догадаться, воздержались.

– Что ж… кхм! – прочистил горло дядюшка. – Стало быть, дебаты? Кто «за»?

На сей раз со своих мест поднялся практически весь зал.

– Спасибо, спасибо… кто желает высказаться, подаём заявки господину распорядителю. Представитель истицы выступает первым, истца – вторым. Далее все желающие. Господин Сен-Пьер?

– Благодарю, мсье Завьялоф, – чуть склонил голову тот. – Но данный вопрос не в моей компетенции. Речь держать станет мсье Дю Гра.

– Не возражаю! – объявил дядя Герман и хлопнул в ладоши, призывая почтенное собрание к тишине. – Приступайте, прошу вас!

Признаться, бретонский крючкотвор оказался хорош, даже очень. Речь его затянулась минут на сорок, но у меня и мысли за это время не возникло хоть на секунду отвлечься. Гость из Бретонского Союза на удивление уверенно владел всеми юридическими тонкостями как Протектората Росс в целом, так и дополнительных правовых норм, бытовавших в клане Завьяловых. В общем и целом он придерживался уже озвученной его коллегой позиции: нет юридических оснований для непризнания Машки совершеннолетней. И если бы это утверждение было голословным! Но ведь нет! Бретонец львиную долю своей речи посвятил подробнейшему разбору всех законов, традиций и неписаных правил, и нигде, ни в одном из них не нашёл указания, что возраст человека может устанавливаться как-то иначе, а не с даты рождения. Покончив с, так сказать, местным законодательством, прошёлся по соседям. Но и в их практике ничего похожего на нашу нынешнюю ситуацию не обнаружил. Наиболее близким оказался случай леди Рокуэлл (мы с кэпом при упоминании её имени синхронно ухмыльнулись, что не укрылось от внимательного взгляда Влада Пахомова), но и там притязания рассматривались чисто финансовые, с возрастным цензом проблем не возникло – хитрюга Аннабель уже на момент своего исчезновения была совершеннолетней и во всех отношениях дееспособной.

Что характерно, чем дальше, тем больше симпатий членов Совета оказывалось на стороне ловкого крючкотвора. Это чувствовалось и по общему настрою, и по характерному шепотку, да и по лицам тоже было хорошо видно. Не оставил данный факт без внимания и сам выступающий – речь он завершал с отчётливой торжествующей улыбкой.

– У вас всё, господин Дю Гра? – уточнил дядя Герман, когда бретонец умолк.

– Да, мсье Завьялоф, – подтвердил тот. И не упустил случая ещё раз обратиться к аудитории: – Надеюсь, господа, мои доводы оказались достаточно убедительными? Благодарю!

Этот хмырь, кстати, вообще без акцента болтал, что и неудивительно – судя по выпадающей менюшке, активировавшейся при наведении на неё курсора, происходил Этьен из старинного торгового рода, специализировавшегося на сношениях с Протекторатом Росс, и по этой причине порядочно обрусевшего. Да что там, если пройтись по всем его родственникам хотя бы до третьего колена, то сразу возникал вопрос о его национальной принадлежности – честно говоря, этнических россов в его родичах было едва ли не больше, чем бретонцев. Подходящего человека нашла Эмилия. Можно сказать, я восхищен. Машка бы однозначно нарвалась на какого-нибудь проходимца. Нет, понятно, что и Этьен далеко не ангел, но он хотя бы просчитываемый. И прогнозируемый, а это дорогого стоит.

– Вы выслушали сторону истицы, братие! – зычно объявил Герман Романович, чем отвлёк меня от посторонних мыслей. – Теперь черёд стороны истца! Евграф Анатольевич, прошу вас!

Ха! А чего это он и здесь распорядителя церемонии решил припрячь? Церемониймейстер и юрист далеко не одно и то же… хотя в данном конкретном случае, как выяснилось, я ошибся. Впрочем, немудрено – традиционные одежды и парик ввели меня в заблуждение. Иначе я бы распознал в распорядителе Евграфа Клинского, родственника Германа Романовича по материнской линии, который, на минуточку, состоял председателем в юрисконсульстве при главе клана. Пересекался я с ним довольно редко, но это не оправдание.

«Наш» крючкотвор, как и ожидалось, перед чужаком не спасовал – задвинул речугу уже на сорок пять минут. Я специально время засёк. Хоть немного, хоть чуть-чуть, но переплюнул хлыщеватого Этьена. И так по всем пунктам – начиная с законов Протектората и заканчивая неписаными правилами клана. И нашёл ровно столько же оснований для признания Машки совершеннолетней, как и его оппонент для непризнания – то есть ни одного. Просто потому, что нигде не обнаружилось ни единого прямого указания, что возраст человека устанавливается строго по метрике. Юридический казус, но факт есть факт – везде, во всех источниках подразумевалось, что отсчёт ведётся от даты рождения, но никак не фиксировалось. Паритет, однако. Потом настала очередь юридической практики, как отечественной, так и зарубежной. Правда, зашёл Евграф Анатольевич с другой стороны – давил на неспособность молодёжи к критическому мышлению и её же импульсивность и отсутствие привычки просчитывать последствия в силу отсутствия горького опыта. И вот тут Клинской развернулся во всю ширь росской души, благо недостатков в примерах не ощущалось. И чем дольше он говорил, тем угрюмее и задумчивее становилась аудитория. А в заключение он ещё и резюмировал, дескать, в бумагах может быть что угодно написано, но циферки не делают двадцатилетнего балбеса умудрённым жизнью старцем. Да и просто пожившим да повидавшим всякое тоже.

– У вас всё, Евграф Анатольевич?

– Да, глава! – с достоинством поклонился Клинской.

И снова отступил, так сказать, в тень, то бишь в закуток перед дверью лифта, превратившись в человека-функцию, сиречь распорядителя церемонии.

– Вы слышали позиции обеих сторон, братие! – обратился к собранию дядька. – Доводы, на мой взгляд, достаточно убедительны. Что же решим? Есть желающие высказаться?

Желающие, конечно же, нашлись – распорядитель вывел список выстроившихся в очередь ораторов в «дополненную реальность», и я чуть в голос не застонал: три десятка фамилий! То есть фамилий, или родов, поменьше, конечно, но все представители как на подбор родовитые да заслуженные, хоть и разновозрастные. Впрочем, крючкотворов они не переплюнули – как и ожидалось, озвучивались те же две позиции: кто сам ещё помнил юность, защищали молодых да ранних, те, что постарше, поддерживали Евграфа Анатольевича. За последующий час мы выслушали по три спича за каждую из сторон и приготовились было к дальнейшему многочасовому бдению, но дядя Герман решил иначе:

– Братие! Будем ли остальных выслушивать? Сдаётся мне, и дальше равенство сохранится… Евграф Анатольевич, молви слово!

– Согласен, глава, – с достоинством кивнул тот. – Предлагаю вынести вопрос на голосование. И при сохранении паритета перенести Совет на завтрашний вечер, как велит Уложение!

– Да будет так! – заключил Герман Романович. – Но перед тем как вы проголосуете, братие, послушайте, что я вам скажу. Посмотрите на Марию! Что вы видите? Очаровательная девочка, не более. У вас почти у каждого подрастают такие. Так представьте на мгновение, что она вынуждена взвалить на себя обязанности главы рода! Представьте, и подумайте, пожелали бы вы такого собственной дочери, или постарались бы её оградить до поры? Лично для меня выбор очевиден, братие!

– Это нечестно, дядя Герман! – прошипела Машка, но наткнулась на жёсткий взгляд дядюшки (в этом я уверен, сам неоднократно в аналогичных ситуациях бывал) и моментально сникла.

Мне даже показалось, что у неё глаза на мокром месте. А тут ещё и оператор подкузьмил – взял её лицо крупным планом и вывел в «дополненную реальность» вместо голограммы с результатами предыдущего голосования.

– Как он её, э! – одобрительно прогудел кэп.

Да и мне в этот момент стало ясно, что Машка в пролёте. По крайней мере, в главном вопросе.

Что характерно, угадал – возрастные мужики, и впрямь обременённые подрастающими дочерьми, словам Германа Романовича вняли. И победили с перевесом более пятнадцати процентов. А если ещё учесть около десяти процентов воздержавшихся, то картина более чем ясная. Машка при виде цифр вознамерилась было что-то вякнуть, но Эмили снова её удержала от необдуманного поступка. Да и крючкотворы-иностранцы предпочли промолчать, даже скандальный бритт, что говорило о многом.

– Итого, решением Совета клана Завьяловых в признании совершеннолетия урождённой Марии Федоровны Завьяловой, наследницы главы рода Завьяловых Федора Романовича, отказано! – снова поднявшись со своего места, объявил дядя Герман. – Я же, действующий глава клана Герман Романович Завьялов, данной мне властью заключаю следующее: Завьялова Мария Фёдоровна наследует всё движимое и недвижимое имущество рода Завьяловых, а равно доли в коммерческих предприятиях, но не допускается к прямому управлению активами до наступления полного совершеннолетия, а именно двадцати одного года с даты рождения за вычетом срока, проведённого в анабиозной капсуле яхты «Аделаида» в обстоятельствах, признанных форс-мажорными! До тех же пор вести дела от её имени уполномочен опекун – ближайший совершеннолетний родственник по мужской линии либо законный супруг! Так есть и так будет, братие!

Ну вот и всё, сестрица. Села в лужу. Ну ничего, со всеми бывает. Я, вон, например, постоянно в ней оказываюсь. Не успею зад обсушить, глянь, а уже в следующей отмокаю. Не мы такие, жизнь такая, ага.

– Принимаешь ли ты решение Совета и главы клана, дитя? – перевёл внимательный взгляд на Машку дядька. – Ежели не согласна, говори здесь и сейчас!

– Принимаю, глава, – смиренно поклонилась сестрица, отчего я снова чуть не поперхнулся пивом. – И подчиняюсь обстоятельствам. Одно лишь желаю узнать: кто будет моим опекуном?

– Сию заботу я взвалю на собственные плечи, дитя. На правах ближайшего совершеннолетнего родственника мужского пола. Или ты предпочтёшь своего родного брата?

– Вот уж нет! – вскинулась Машка. – Обойдётся! Да и не может он, он же теперь Заварзин, а не Завьялов!

– Значит, возражений с твоей стороны нет?

– Нет, дядюшка, – снова склонила голову девушка. – Опекайте. Пока.

– Извини?

Ха! Зуб даю, что он сейчас этак недоумённо бровь вздёрнул!

– Опекайте, говорю, – прямо-таки пропела Машка. – Но недолго, поскольку я в ближайшее время намерена выйти замуж. Надеюсь, возражений с вашей стороны не последует? Или и для этого возрастом не вышла?

– Вышла, – подтвердил дядька. – И вольна в своём решении. Осталось только партию подходящую сыскать…

– Так уже! – удивлённо хлопнула глазами Мария. – А вы что-то имеете против, дядюшка?

– Ну… э-э-э…

– В этом вопросе никто мне не указчик! – Голос Машки обрёл твердость и уверенность, да и вся она как-то собралась и стала жёстче. А взгляд так вообще в лёд превратился. – Вы мне не отец, а тётка Вероника не мать! Родительские права на вас не распространяются, а значит, не имеете вы голоса при выборе моего будущего супруга! Выбирать стану я сама, и никто больше! Нет у меня иных родственников, сиротинушка я!

– А брат что скажет? – немного растерянно, как мне показалось, хмыкнул дядя Герман.

– Какой брат? – сделала большие глаза клятая девчонка. – Нет у меня брата! Александр Фёдорович Завьялов более не существует, он теперь Алекс Заварзин, и тем более мне не указ! Так что ждите скорого знакомства с моим женихом, Герман Романович!

Подловила, как есть подловила. Правда, не учла одного обстоятельства – зал зароптал. Впрочем, и здесь Машка быстро сообразила, что делать:

– Евграф Анатольевич! Не поведаете ли уважаемому собранию, есть ли в моих словах противоречие Уложению?

Тот смерил наглую девчонку тяжёлым взглядом, но после довольно длительной паузы признал:

– Не волен опекун силком выдавать замуж опекаемую! Нет у него родительских полномочий!

– Все слышали?! – окинула торжествующим взглядом зал Совета Машка. – Уложение на моей стороне! В остальном же я подчиняюсь решению главы и остаюсь на «Савве Морозове», дабы дяде Герману сподручнее было меня опекать! Какие покои мне отведут?

Распорядитель вопросительно уставился на дядьку, но тот лишь раздражённо отмахнулся:

– Отведи её, Евграф Анатольевич, с глаз моих долой, сделай милость! Служанку подсели к Марии, а вот этих господ попроси со станции, и как можно скорее. Или они сомневаются в благих намерениях официального опекуна?

Что характерно, никто не усомнился, даже бритт. Ну а Совет на том и завершился, хоть расходиться никто и не стал – когда ещё представится такой случай пересечься да посудачить о том, о сём? Зато дядя Герман от трансляции отключился, как только Машка со свитой в сопровождении распорядителя церемонии скрылась в лифте. И вид камеры переключил, чтобы нормально отображаться в «дополненной реальности» да собеседника видеть.

– Ну, что скажешь, племяш? – устало глянул он на меня.

– А что тут скажешь? Пипец! – развёл я руками…