Текст книги "Всемирная история в 24 томах. Т.5. Становление государств Азии "

Автор книги: Александр Бадак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 38 страниц)

ДЖАТАКА О ДОБРОДЕТЕЛЬНОМ СЛОНЕ

«Повсюду так и рыскают...» Эту историю Учитель, находясь в Белуване[328]328
  Белувана – местность близ города Раджагрихи.


[Закрыть], рассказал о Девадатте.

Собравшись в зале дхармы, бхикшу рассуждали: «Братья, Девадатта[329]329
  Девадатта – родственник Гаутамы Будды, вошедший в буддийскую общину и впоследствии ставший противником Будды.


[Закрыть] – неблагодарный, и не признает добродетелей Благословенного». В это время вошел Учитель и спросил: «Что вы тут обсуждаете, бхикшу?» Когда те объяснили, Учитель сказал: «Не только теперь, о бхикшу, Девадатта неблагодарный, он и прежде был таким и никогда моих добродетелей не признавали по их просьбе он рассказал историю о прошлом.

Давным-давно, когда в Варанаси царствовал Брахмадатта, Бодхисаттва возродился в образе слона и жил в Гималаях. Только вышел он из утробы матери, как был уже весь белый, словно слиток серебра, глаза его были, как драгоценные камни, как пять божественных лучей, рот – словно красная ткань, а хобот – как серебряная цепь, украшенная каплями красного золота. Ноги его были гладкие и блестящие, как будто покрытые лаком. Словом, все десять совершенств обрела его достигшая вершин красота природы.

Когда этот слон вырос, то все восемьдесят тысяч гималайских слонов собрались вокруг него и сделали его своим вожаком.

Но увидел он в стаде грех, удалился от своих собратьев и стал жить один в лесу. Из-за его добродетелей прозвали его «добродетельный царь слонов».

Как-то один житель Варанаси бродил по лесу в поисках пропитания и забрел в гималайские леса. Там он заблудился и, в ужасе воздевая руки и громко причитая, метался по зарослям. Услыхав его крики, Бодхисаттва подумал: «Надо помочь в беде этому человеку». Проникшись состраданием, слон стал приближаться к нему. А человек, внезапно увидев слона, испугался и побежал. Тогда Бодхисаттва остановился. И человек остановился. Но стоило Бодхиссатве двинуться с места, человек снова бежал.

Но вот слон еще раз остановился, и человек подумал: «Когда я бегу, этот слон останавливается, а когда стою, подходит. Видно, он не желает мне зла. Наверное, он хочет спасти меня». И, осмелев, человек замедлил шаг. Тогда Бодхисаттва подошел к нему и спросил: «Что ты кричишь, человек?» – «Почтенный, – отвечал тот, – я сбился с дороги, не знаю, в какую сторону идти, и боюсь здесь погибнуть».

Тогда Бодхисаттва привел его в свое жилище, накормил разными плодами и сказал: «Не бойся, я выведу тебя на дорогу, где ходят люди». И он посадил человека к себе на спину и пошел. А человек этот, по природе коварный, подумал: «Если кто-нибудь спросит, надо будет рассказать про это». И, сидя на спине Бодхисаттвы, он старался запомнить приметы гор и деревьев, мимо которых проходил слон.

И вот слон вынес его из леса и, поставив на большую дорогу, ведущую в Варанаси, сказал: «Иди, человек, по этой дороге, а о том, где я живу, спросят тебя или не спросят, никому не рассказывай». И слон пошел к себе домой.

А человек этот вернулся в Варанаси и, проходя как-то по улице, где работали резчики по слоновой кости, сказал мастерам: «Что бы вы дали мне за бивни живого слона?» – «И ты еще спрашиваешь, – сказали резчики, – конечно, бивни живого слона гораздо дороже, чем мертвого»,– «Тогда я принесу вам бивни живого слона», – сказал человек и, захватив острую пилу, отправился в те места, где жил Бодхисаттва.

«Зачем ты пришел?» – спросил слон, увидев его. – «Я, почтенный, несчастный бедняк, – отвечал тот, – жить мне не на что. Прошу тебя, дай мне один твой клык. Я продам его и на эти деньги буду кормиться». – «Ну что ж, дам я тебе клык, если у тебя есть чем отпилить». – «Я захватил пилу, почтенный». – «Ну отпиливай клык и бери». Слон подогнул ноги и лег, как ложится вол. И человек отпилил у него два главных клыка.

Тогда Бодхисаттва обхватил клыки хоботом и сказал: «Послушай, человек, не думай, что эти клыки мне не дороги. Но всепроникающие клыки – клыки общего знания, с помощью которых можно постичь все дхармы, для меня в тысячу, в сто тысяч раз дороже. Да будут отданы эти клыки для достижения общего знания». И он отдал человеку пару клыков.

Человек унес эти клыки и продал, а когда истратил все деньги, снова пришел к Бодхисаттве и сказал: «Почтенный, я продал твои клыки, но деньги пришлось раздать за долги, дай мне остатки твоих клыков».

«Хорошо, – сказал Бодхисаттва и отдал остатки своих клыков.

Человек продал их и опять пришел к слону. «Почтенный, жить мне не на что, отдай мне корни твоих клыков». – «Хорошо», – сказал Бодхисаттва и лег, как прежде. А этот злобный человек по хоботу Великого Существа, как по серебряной цепи, взобрался на голову, словно на снежную вершину Кайласа, и стал пяткой бить по заросшим концам клыков, пока не оголил их. Тогда он выпилил корни и ушел.

И как только этот злодей исчез с глаз Бодхисаттвы, огромная, простирающаяся на двести девяносто четыре тысячи йоджан земля, которая выдерживала и тяжесть гор Сумеру и Юкагиры, и отвратительный запах человеческих нечистот, словно не смогла выдержать всех низменных качеств этого человека, треснула и разверзлась. Из трещины вырвалось пламя великого ада и как будто роскошной шерстяной тканью окутало этого предающего друзей человека, закружило и увлекло вниз.

Когда этого злого человека поглотила земля, божество дерева, жившее в этом лесу, стало размышлять: «Человека неблагодарного, предающего своих друзей, невозможно удовлетворить, даже подарив ему могущественное царство». И, разъясняя дхарму, божество огласило лес следующей гатхой:

Повсюду так и рыскают глаза неблагодарного,

Хоть землю всю ему отдай, он этим не насытится.

Так божество, огласив, показало дхарму. А Бодхисаттва прожил свой жизненный срок и возродился согласно карме.

Учитель сказал: «Не только теперь, о бхикшу, Девадатта неблагодарен, он был таким и прежде».

Приведя этот рассказ для разъяснения дхармы, Учитель отождествил перерождения: «Тогда предающим друзей человеком был Девадатта, божеством дерева – Сарипутта[330]330
  Сарипутта – главный ученик Будды.


[Закрыть], а добродетельным царем слонов был я».

ДЖАТАКА О НЕ СЛУШАЮЩЕМ СОВЕТОВ

«Задумал прыгнуть далеко...» Эту историю Учитель, находясь в Джетаване, рассказал об одном не слушающем советов бхикшу. Рассказ о нем подробно будет изложен в девятой книге в джатаке о грифе. Обращаясь к тому бхикшу, Учитель сказал: «Не только теперь, о бхикшу, ты не слушаешься советов, ты и прежде был таким, а оттого что не исполнял наставлений умных людей, погиб от удара дротика». И он рассказал историю о прошлом.

Давным-давно, когда в Варанаси царствовал Брахмадатта, Бодхисаттва возродился в образе акробата. Когда он вырос, стал ловким и находчивым. У одного акробата обучился он прыгать через дротики и вместе с наставником бродил по стране, показывая свое искусство. Наставник его умел прыгать только через четыре дротика, а через пять – не умел.

Как-то они давали представление в одной деревне. Наставник, подвыпив, поставил пять дротиков и хвастается: «Все пять перепрыгну!» – «Послушай, учитель, – сказал Бодхисаттва, – ты же через пять дротиков прыгать не умеешь. Если будешь прыгать через пятый, наскочишь на него и погибнешь; убери один дротик». А учитель, пьяный, говорит: «Ты не знаешь, на что я способен!» Не обращая внимания на уговоры ученика, он перескочил через четыре дротика, но, подобно цветам мадхуки[331]331
  Мадхука – растение Bassia latifolia.


[Закрыть], нанизанным на свой стебель, напоролся на пятый и с воплем повалился на землю.

Тогда Бодхисаттва сказал: «Советов мудрых людей не слушал, оттого попал ты в такую беду». И он произнес следующую гатху:

Задумал прыгнуть далеко наставник, не послушавшись, Четвертый дротик одолев, на пятый напоролся он.

Приведя эту историю, Учитель отождествил перерождения: «Тогда не слушающий советов бхикшу был наставником, а учеником был я».

ДЖАТАКА О ПРЕДАННОМ ДРУГЕ

«Ни крошки проглотить не может...» Эту историю Учитель, находясь в Джетаване, рассказал об одном мирянине, принявшем учение Будды, и об одном тхере[332]332
  Тхера – старший буддийский монах, или монах, отличавшийся определенными достоинствами.


[Закрыть]. Говорят, были в городе Саваттхи[333]333
  Саваттхи – древняя столица североиндийского государства Кошалы.


[Закрыть] два друга. Один из них, удалившись в монастырь, имел обыкновение приходить за милостыней в мирской дом другого. Накормив друга и наевшись сам, мирянин шел с ним в вихару, и там просиживали они за разговором до захода солнца. Тогда тхера провожал его до самых городских ворот и возвращался в свою обитель. Такая их дружба стала известна всей общине.

Однажды, собравшись в зале дхармы, бхикшу стали обсуждать их дружбу. В это время вошел Учитель и спросил:

«Что вы тут обсуждаете, бхикшу?» Когда ему объяснили, Учитель сказал: «Не только теперь, о бхикшу, они так привязаны друг к другу, они были друзьями и прежде». И он рассказал историю о прошлом.

Давным-давно, когда в Варанаси царствовал Брахмадатта, Бодхисаттва был его советником.

В то время одна собака повадилась ходить в стойло к государственному слону и там, где кормили слона, подбирала остатки риса. Привлеченная сначала обилием корма, она постепенно подружилась со слоном. Они ели всегда вместе и не могли жить друг без друга. Собака обычно забавлялась тем, что, уцепившись за хобот слона, раскачивалась на нем в разные стороны. Но вот однажды какой-то крестьянин купил ее у сторожа, смотревшего за слоном, и увел в свою деревню.

Как только собака исчезла, государственный слон не стал больше ни есть, ни пить, ни купаться. Об этом доложили царю. Царь вызвал советника и сказал ему: «Пойди, мудрейший, узнай, почему слон так ведет себя».

Бодхисаттва пришел в стойло к слону и, увидев, что он так тоскует, подумал: «Это у него не телесный недуг, наверное, он был с кем-нибудь дружен, а теперь разлучен со своим другом». И он спросил у сторожа: «Скажи, любезный, был ли слон с кем-нибудь дружен?» – «Да, почтенный, – сказал тот, – он очень привязался к одной собаке».– «А где же она теперь?» – «Да один человек увел ее». – «А знаешь ли ты, где он живет?» – «Нет, не знаю, почтенный».

Тогда Бодхисаттва пришел к царю и сказал: «Божественный, у слона нет никакой болезни, но он был очень привязан к одной собаке. А не ест он теперь, я думаю, оттого, что лишился своего друга». И Бодхисаттва произнес следующую гатху:

Ни крошки проглотить не может,

Не пьет воды, купаться не желает.

Собаку в стойле часто видя,

Наверно, слон с ней крепко подружился.

Выслушав советника, царь спросил: «Что же теперь делать, мудрейший?» – «Божественный, – отвечал советник, – прикажи бить в барабан и объявить: «У государственного слона один человек увел его подружку-собаку. У кого в доме найдут ее, того постигнет такое-то наказанье».

Царь так и сделал. А тот человек, услыхав, царский указ, отпустил собаку. Сразу же прибежала она к слону, а слон при виде ее взревел от радости, обхватил ее хоботом, поднял себе на голову, потом снова спустил на землю, и только, когда собака наелась, сам принялся за еду.

«Он постиг даже мысли животных», – подумал царь и воздал Бодхисатгве большие почести.

«Не только теперь, о бхикшу, – сказал Учитель, – они так привязаны друг к другу, они были друзьями и прежде».

Приведя эту историю для разъяснения дхармы и показав Четыре Благородные Истины, Учитель отождествил перерождения: «Тогда мирянин был собакой, тхера – слоном, а мудрым советником был я».

ЧАСТЬ III

ГОСУДАРСТВА

ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ

В последние века до нашей эры и в первые века нашей эры зарождаются и успешно развиваются этносы, ставшие восточными и южными соседями Китая и Индии. Различные племена, населяющие территорию Кореи, Японии, Индокитая, Индонезии и Цейлона пытаются участвовать в мировом историческом процессе. Результатом внутреннего развития народов юга и востока Азии стало появление у них металлических орудий развития сельского хозяйства, ремесла. Это привело к возникновению частной собственности и имущественного неравенства. Такие два фактора привели в свою очередь к постепенному разложению родоплеменной организации. В ускорении этого процесса сыграли контакты с могущественными империями Китая и Индии.

КОРЕЯ ДРЕВНЕЙШАЯ ИСТОРИЯ КОРЕИ

Большая часть Корейского полуострова занята горами, но есть и удобные для проживания холмистые равнины. С достаточной степенью вероятности до сих пор не датированы случаи проникновения сюда человека. Неолит Кореи изучен лучше. Памятники его – раковинные кучи – распространены по всему побережью Кореи, но главным образом, в его западной и южной частях, так как восточный берег Корейского полуострова крутой и слабо расчленен, то здесь меньше всего и неолитических находок. Замечательна находка неолитических костяков, близких к северокитайским, в Унги (Юки), в провинции Северный Хамгэн. Древнее население Кореи занималось рыболовством, сбором съедобных ракушек и орехов, охотилось на оленей и диких свиней. Каменные орудия (шлифованные ножи, кинжалы, наконечники стрел) и керамика обнаруживают близость к неолитической культуре Приморья и Японии. Можно выделить пять основных районов первоначального заселения полуострова: район Пхеньяна, южная часть полуострова Хванхэ, района Сеула и Пусана и крайний северо-восток (долина реки Туманган).

С III в. до н. э. по III в. н. э. происходит переход к энеолиту, бронзе и раннему железу. К этому времени относятся многочисленные дольмены, тесно связанные с дольменами Ляодуна и отчасти Японии, и курганы. Они распространены главным образом в Центральной Корее и на юге.

Племена, проникшие на Корейский полуостров, постепенно освоили внутренние районы и, судя по найденным в раковинной куче Кымхэ у Пусана, относящееся к I – II вв. н. э. зернам риса, приступило к осваиванию земледелия.

СОЮЗЫ ПЛЕМЕН И ОБРАЗОВАНИЕ ПЕРВЫХ ГОСУДАРСТВ

Поскольку единственным источником по древнейшему периоду истории Кореи является древняя китайская историография, то основные сведения по изучаемому периоду приходится брать оттуда.

Так, китайские летописцы утверждают, что первое племенное объединение в Корее, – возникшее в северной части полуострова и прилегающих частях Южной Маньчжурии, было образовано в конце II тысячелетия до н. э. выходцами из Китая, перешедшими в этот район во время междоусобных смут, сопровождавших падение древнего царства Инь и возникновение царства Чжоу. Во главе этого объединения, получившего китайское наименование Чаосянь, в корейском произношении – Чосон, стал один из племенных вождей Инь – Кидза, (Ци Цзы), перешедший в Корею вместе со своей племенной группой. Вскоре китайские переселенцы слились с основным населением этой части полуострова, так что это объединение – если даже и допустить важную роль китайцев в его образовании – было по характеру корейским.

Местное население научилось у китайских переселенцев шелководству и некоторым ремеслам. Из Китая проникли в Корею и некоторые земледельческие культуры (черный горох, гаолян, гречиха), а также изделия из бронзы и железа.

В III – II вв. до н. э. – в годы падения в Китае империи Цинь и образования империи Хань – в эти места проникла новая большая волна переселенцев из Китая, среди которых был Ви Ман (Вэй Мань) – один из ванов северного китайского царства Янь. Ви Ман захватил власть в царстве Чосон (начало II в. до н. э.). В 108 г. до н. э. царство Чосон подпало под власть Ханьской империи и из его территории были образованы четыре области. Одна из них – Накран (Лолан) с центром в районе современного Пхеньяна. Отсюда китайское влияние проникает на юг Кореи и в Японию.

В Южной Корее уже к IV в. до н. э. складывается несколько племенных объединений: Махан, Чинхан, Пен-хан. Племена Махан уже употребляли металлические орудия, жили оседло в землянках, занимались земледелием и скотоводством (разводили быков, лошадей). Племена Чинхан, среди которых было много китайских переселенцев, знали шелководство, строили небольшие города, добывали железо. Племена Пенхан по своей культуре были близки к Чинхан. По данным китайских хроник, население этих трех племенных объединений по языку и обычаям было схоже между собой и более резко отличалось от северокорейских племен.

Постоянный приток новых переселенцев из Китая, бежавших, по выражению китайских хроник, от «горькой службы», а также тесные связи с Китаем способствовали быстрому разложению родового строя у племен Кореи и появлению самостоятельных государств. Уже в I в. до н. э. на территории Кореи образовались три племенных союза. В восточной части полуострова на месте Чинхан и Пенхан появился племенной союз Силла, в западной части полуострова на месте Махан – Пэкче, в Северной Корее и Юго-Восточной Маньчжурии – Когурё. Из этих племенных союзов в III – IV вв. выросли государства, сохранившие те же названия. Наиболее сильным из них было Когурё; оно уничтожило китайское владычество не только в Корее, но и в Восточной Маньчжурии.

КОРЕЙСКИЕ ГОСУДАРСТВА В ПЕРВЫЕ ВЕКА НАШЕЙ ЭРЫ

Об внутреннем устройстве этих государств сведений сохранилось мало. Своеобразие развития корейского этноса обуславливался его относительной изолированностью. Тем не менее, сам факт образования государств говорит о расслоении общества. В источниках есть указания о существовании частного и государственного рабовладения. В рабов обращали за преступления. Существовало также долговое рабство с правом выкупа. Ведущей роли в производстве рабы не играли; они либо использовались в качестве дворовой челяди, либо служили предметом вывоза в Китай.

Хроники сообщают, что когда в 386 г. в Пэкче было предпринято строительство оборонительного вала на северной границе, то для этого строительства были привлечены свободное население. Скорее всего концентрация производства была недостаточна для массового применения труда рабов.

Наиболее развитыми отраслями производства в государстве Силла были скотоводство и горное дело, в Пэкче —

поливное и сухое рисосеяние и ремесло. Преимущество Когурё заключалось в его близости к более культурному Китаю, но эта же близость служила источником постоянных столкновений. Между тремя государствами происходили частые войны, в которых своекорыстное участие принимали правители Китая. Южное побережье Кореи неоднократно подвергалось набегам японских племен, которые большей частью успешно отражались корейскими государствами.

Кроме Китая, в процессах исторического развития Кореи играла также Япония. Так, особенно усилились набеги японцев в IV в. н. э., когда им даже удалось захватить небольшой кусочек на крайнем юге полуострова – часть царства Карак (или Мимана, как называют его японские источники).

Корея в это время достигла сравнительно высокого развития культуры. Материальная культура государства Когурё не уступала культуре соседей – китайцев. Через Корею китайская культура проникла в Японию.

ЯПОНИЯ НЕОЛИТ И ПОЯВЛЕНИЕ МЕТАЛЛОВ

Япония – древнее, самобытное государство. Без преувеличения можно сказать, что европейский читатель знает Японию одновременно и очень хорошо, и еще очень слабо. Последнее относится главным образом к области духовной жизни японцев, их национально-психологическим особенностям.

История Японии начинается с неолита. Расположенная на архипелаге, который тянется с севера на юг вдоль восточного побережья Азиатского континента (ее главные острова: Хоккайдо (наименее населенный) – на севере, Хонсю и Сикоку – в центре и Кюсю – на юге), Япония заключает в себе более трех тысяч островов.

Извержения вулканов, землетрясения, наводнения, горные обвалы и ураганы испокон веков сопутствовали жизни японцев; не в последнюю очередь природные катаклизмы способствовали выработке таких национальных качеств, как мужество, терпеливость, самообладание, сноровка. Стоит ли удивляться, что природа вызывает в душах японцев и чувство обреченности, и одновременно чувство благоговения.

Хотя природные условия Японских островов и оказали заметное влияние на формирование национальной психологии японцев, но определяющим фактором здесь, как и повсюду на земле, безусловно, выступил способ производства.

Японцы издревле занимались охотой, морским промыслом, животноводством, но большая часть населения веками возделывала рисовые поля.

Вопросы этногенеза японцев и в настоящее время все еще вызывают споры, рождая самые противоречивые гипотезы и теории, ни одна из которых не в силах объяснить всей совокупности накопленных наукой фактов.

В традиционном японоведении считается, что древнейшую основу населения Японии составляли айны. Их хозяйство базировалось на охоте, рыболовстве, лесном и прибрежном собирательстве. На Хоккайдо к айнам примешивались мигрировавшие туда выходцы с восточного побережья Азиатского материка. На островах Кюсю и Сикоку и на юге Хонсю айнское население смешивалось и ассимилировалось с аустронезийскими племенами.

Эти данные не противоречат мнению отдельных ученых о палеолитическом характере некоторых памятников. Однако они недостаточно обоснованы (находки в провинции Харима и др.). Видимо, уже в V – IV тысячелетиях до н. э. в Японии существовал неолит. Древнейшими неолитическими памятниками Японии являются раковинные кучи, распространенные, главным образом, по тихоокеанскому побережью. По содержимому этих куч можно заключить, что население занималось по преимуществу собирательством и рыбной ловлей. В них встречаются остатки съедобных раковин и рыб, гарпуны, грузила и рыболовные крючки. В более поздних кучах часто встречаются кости пресноводных рыб, оленей, диких свиней, птиц. Вместе с орудиями охоты (обсидиановые наконечники стрел, шлифованные топоры и кинжалы) и рыбной ловли в этих кучах встречается керамика, изготовленная от руки, богато украшенная типичным для ранней Японии веревочным орнаментом (дземон). Глиняные женские статуэтки указывают на существование матриархата. Население жило поселками в больших землянках и хоронило трупы тут же в раковинных кучах. Костяки лежат на спине в скорченном положении, они часто обсыпаны красной охрой. Японский неолит характеризуется сравнительно высоким уровнем развития культуры при общих замедленных темпах этого развития на последнем этапе.

В более передовых, южных районах в I тысячелетии до н. э. в изобилии появляются характерные для позднего неолита шлифовальные орудия, а в погребениях – металлические изделия. Керамика хорошо обожжена, иногда изготовлена на гончарном круге, чаще всего гладкая или с простым орнаментом (тип яей). Население уже заселило внутренние части островов и было знакомо с земледелием и зачатками скотоводства.

С наступлением эпохи металла намечается имущественная дифференциация, на которую указывают погребения в двойных урнах и богатый погребальный инвентарь (бронзовые зеркала, мечи и кинжалы). Эта дифференциация усиливается в так называемую курганную эпоху (ранний железный век).

Этническая принадлежность древнейшего населения архипелага еще не окончательно выяснена. В образовании японской народности приняли участие, как уже указывалось, как айны и другие южные племена, так и – позднее – племена монголо-малайского происхождения.

С середины первого тысячелетия до н. э. на Японские острова через Корейский пролив с юга Корейского полуострова проникают так называемые протояпонские племена. С их приходом на островах появились домашние животные – лошадь, корова, овца, к этому периоду относится и возникновение культуры поливного риса. Процесс культурного развития пришлых племен, их взаимодействие с местным аустронезийско-айнским населением происходили вплоть до V в. Основным направлением хозяйства на Японских островах окончательно стало рисосеяние.

В более поздний период островное население окончательно восприняло из Кореи, а также из Китая элементы китайской и корейской культуры. К этому времени на юге Кюсю завершилась ассимиляция остатков аустронезийского населения. Одновременно начался процесс заселения лесистого севера острова Хонсю. Местное айнское население этого острова частично смешалось с пришельцами, частично было оттеснено на север.

Эти процессы привели к тому, что в настоящее время Япония – одна из самых однородных по этническому составу стран мира, основу нации (более 99 процентов населения) составляют японцы. Айны теперь сохранились лишь на Хоккайдо, их численность не превышает 20 тыс.

История Японии с 1 в. до н. э. известна уже по письменным источникам. Самые ранние сведения содержатся в китайских исторических памятниках: в «Истории Старшей династии Хань» и «Истории Младшей династии Хань» сообщаются сведения о Японии I в. до н. э. – II в. н. э., в «Истории Вэй» (Вэйчжи) и «Истории Сун» (Суншу) – сведения о Японии II – V вв. н. э. Японские хроники «Кодзики» (VIII в. н. э.) и «Нихонги» (VIII в. н. э.) более подробны, нежели китайские, в том, что касается самой Японии, но менее точны. Хронология их весьма запутана и до VI в. н. э. мало достоверна. Кроме того, в них много более поздних наслоений.

Согласно японской системе верований – синтоизму японская нация ведет свое начало от богини солнца Аматэ-расу, прямым потомком которой был легендарный император Японии Дзимму (Дзимму-Тэнно), взошедший на престол государства Ямато в 660 г. до н. э. и положивший начало непрерывной династии японских императоров. В Японии принято подразделять историю страны на эры правления того или иного императора. Личность императора, сама идея императорской власти всегда выступали как важнейший цементирующий фактор национального самосознания японцев.