Текст книги "Наследие и Наследники2: Поход (СИ)"

Автор книги: Александр Никатор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

Барон Гундобад приказал срочно вызвать его личного лекаря из дому, в поселении по соседству с замком, и приготовить как можно большее количество блюд для скорой праздничной трапезы: ибо он собирался, сразу же после осмотра врачевателем немощного тела старого Руфуса – дать пир в честь освобождения праведника и начала ими всеми, кто станет принимать участие в пиршестве, нового большого похода против ересей и зла, что царят в землях империи.

Гундобад особо не верил что им удастся что либо изменить, но сожаления и размышления последних лет, что он не погиб в честной борьбе и струсив, подло предал своих сотоварищей – сейчас придавали ему силы что бы попытаться всё исправить, хотя бы в самом конце своей жизни и хоть частично искупить свою вину новой борьбой с неравенством в империи, и даже сгинув в данном противостоянии – всё равно окончить жизнь достойным борцом, а не подлым, малодушным негодяем и предателем.

Марк и Шильд смогли чётко указать людям барона все установленные ими метки, на старых, сожжённых и потому заброшенных мельницах, где были спрятаны схроны с арбалетами и болтами к ним. В лесах под выкорчеванными и осторожно вновь установленными пнями, где находились ямы с кошелями полными монет. Рассказали как найти в брошенных каменоломнях знаки, что укажут возможное нахождение уложенных в промасленную холстину алебард и коротких палашей вместе с топориками, где в этих каменоломнях следует искать какие верные приметы, что бы обнаружить старые повозки с бомбардами и бочки сухого "взрыв порошка", к орудиям. И наконец, в каких именно колодцах, что уже давно высохли, возможно найти полные монет, золотых, но чаще серебряных – большие кованные сундуки, что ждут своего часа и дадутся лишь в руки новых последователей праведника Руфуса, честнейшего из честных что появлялся под Светом святого Светила.

Несмотря на приглашение от владельца замка и его людей, Марк и Шильд наотрез отказались присутствовать на осмотре Руфуса лекарем, устроенного не только для лечения но и агитации, что бы первые, из новых бойцов праведника, видели как мучали имперцы их лидера.

Агенты Дезидерия постарались как можно скорее отбыть, объясня своё поведение желанием запутать следы в случае возможной погони и отвести от замка скорую угрозу, если таковая будет.

На самом деле пара агентов главного имперского министра опасалась, что Руфус совершенно не узнает их и сам начнёт допытываться с чьей помощью его освободили, благо они почти и не виделись с ним: ни когда старика сонного укладывали в ящик, люди коммандора Граффа, ни потом, во время схватки в конюшне или когда шалого, после сонной настойки Руфуса вывели из кареты, что бы первый разпоказать барону Гундобаду. Объяснить кто они такие и почему его спасали, было бы ненужной тратой времени и пара решила от неё увернуться. Что бы не возникло новых подозрений со стороны барона и его людей.

Поставленная министром первоначальная Задача была ими выполнена и ничего нового они более предпринимать не собирались: Руфус выпущен на свободу и вокруг него сформирован отряд последователей, что со временем станет костяком его будущего воинства. Новым еретикам "честных" в меру очевидно описали ориентиры, по которым следует искать клады для "верных и честных", и когда новые бойцы Руфуса вооружатся, особенно бомбардами – есть немалый шанс что они наведут страха по всей ближайшей округе, а при сдаче Руфусу заранее подготовленных именно к этому городов, в которых агентура министра Дезидерия готова к немедленным действиям как только "честные" подойдут к их стенам и потребуют сдачи полисов – дело, порученное им министром, казалось Шильду и Марку совершенно выполненным, причём отменно, за что может быть получена соответствующая награда, благо Дезидерий никогда не жадничал со своими агентами.

Оставаться и напиваться, среди малопонятной публики, что из себя сейчас представляла ватага в баронском замке Гундобада и рисковать получить нож в живот или заронить подозрение у хозяина замка – им совершенно не хотелось.

–Скорее! – торопил Шильд друга Марка, когда она на скаку преодолевали мост или какой брод через ручей. – Хватит нам разъезжать под охраной головорезов Граффа или мясников из числа фанатиков Руфуса, хочу быть подалее от всех этих милейших людей!

–Ты стал какой то суетливый! – хохотнул Марк, не узнавая ранее медлительного и спокойного, как сонный медведь в своей берлоге, друга.

–Да! Старуха кухарка в тюрьме! Она была права... И коммандор Графф – тоже! – непонятно отвечал Шильд и лишь по новой пришпоривал свою лошадь, бывшую и так уже полностью в "мыле".

Через пять часов скачки пара агентов министра смогла сменить лошадей на одной из имперских почтовых станций и наскоро пообедав, отправилась на встречу с секретарём Дезидерия – Рикульфом, что за свои предыдущие ошибки, особенно при "турнире на крови" – был отправлен главным имперским министром присматривать, как обыкновенный начальник провинциальной агентуры, за тем как проходит подготовка плана с участием нового восстания ересиарха Руфуса и не стоит ли подбросить денег или оружия восставшим, что бы новый мятеж "честных" мог сразу же вспыхнуть с огромной силой и настолько напугать имперскую знать и жрецов, наследников императора и их провинциальных первых министров, что никто из них не воспротивится назначению единого командира на новый поход и перенаправлению их отдельных отрядов и дружин, с подавления бунтов в Ромлее, Урдии и Амазонии – на искоренение старой ереси "святого и честного Светила", олицетворением которой и являлся ересиарх Руфус, как для своих сторонников, так и ярых ненавистников его.

Пока Марк и Шильд скакали как одержимые, что бы скорее добраться до особняка в котором находился штаб агентуры Дезидерия что и занимался подготовкой нового появления на политической арене давнего затворника и пленника, праведника Руфуса – самого старика, со всевозможным пииитетом и вниманием, осмотрел личный лекарь барона Гундобада и к немалой радости своего хозяина, сообщил барону следующее: старик опоен каким то составом, но не ядом, скорее настойка хмельная или снадобье для сна, отсюда и все его заторможенные действия и медлительность в движениях и при ответах на вопросы. Никаких серьёзных ран нет и видимо от голода, по крайней мере явного, он также не страдал. Для своих лет старик был весьма здоров.

По словам лекаря выходило, что Руфус сейчас нуждается в отдыхе, после чего, например утром, его следовало как следует накормить, но без вина или чего подобного и позволить принять ванну, в которой старик пожалуй нуждался более всего и лишь потом начинать полноценные беседы с ним.

С максимально возможной осторожностью и почтением, вялого Руфуса, что всех благословлял, отвели в его новые покои и приставив к дверям стражу, из пяти вызвавшихся добровольцев, бывших ветеранами ещё первого мятежа "честных" – остальные вернулись к праздничному трапезному столу, в большой зале замка.

Было принято следующее решение между собравшимися в штабе Гундобада людьми: с самого утра отправить людей в ближайшие сёла и городки, и сообщать о возвращении Руфуса в мир, и его желании продолжать борьбу на благо "честного распределения благ" между всеми живущими в империи. Люди, в связи со смертью императора, немного распустились и пока ещё не видят ни в ком из наследников единственного его преемника, а поэтому есть шанс в подобное междувременье попытаться предложить новую идею развития империи и заполучив под свои знамёна несколько тысяч бойцов – начать захватывать соседние города, как и советовали люди, что помогли столь неожиданно освободить такого важного и знаменитого узника империи.

Следовало отправить гонцов к лагерю "рубак", на горе Лабоир и предложить им встать вновь под знамёна их прежнего лидера, и попытаться изменить существующий бесчестный миропорядок.

Группы из бойцов, в замке самого барона Гундобада, следовало разделить следующим образом: к "рубакам" отправится не более пяти человек, с письмами где будут начертаны лично рукою праведника Руфуса слова обращения к своим бывшим бойцам и упоминания тайных бесед или совещаний, о которых могли знать лишь старшие командиры того движения.

Клады начнут искать ещё с самого ближайшего утра, силами нескольких различных отрядов по пять или десять человек в каждом, и если скоро их обнаружат, как и говорили двое верных сторонников Руфуса что так быстро покинули всех и умчались прочь, уводя возможную погоню со следа, тогда следовало немедля приступить к созданию большой армии из добровольцев и вооружению их добытыми из схронов алебардами и ещё чем там найденным. Если же всё это было пустое словоблудие и никаких кладов и тайников найденно не будет – тогда к городам не идти, а прорываться всем вместе, охраняя как можно тщательнее самого Руфуса, к всё тем же "рубакам" на горе Лабоир и уже у них в укреплениях и совещаться, как далее поступить.

Барон Гундобад одобрил данные варианты действий, так как и сам стал опасаться какого подвоха со стороны Шильда и Марка, хотя и не мог объяснить какого именно.

Ему показалось логичным предложение слуг отправить гонцов к "рубакам", которые могли укрыть у себя праведника и вначале, перед тем как проводить агитацию в поддержку нового мятежа, провести поиск столь необычно им всем гарантированных "кладов". Что по словам, скрывшейся прочь из замка странной пары недавних знакомцев: "Только людей Руфуса и ожидали, не даваясь в руки прочих!"

Как справедливо соглашался со своими людьми Гундобад: если старые схроны "честных" остались нетронутыми, что было бы чудом помня как имперские сыскари и инквизиторы их разыскивали все эти десятилетия, тогда вооружившись и заполучив деньги – можно будет проводить полноценные военные походы, если же пара, вернувшая им Руфуса, ошибалась, находять в некоем религиозном угаре и веря в то что они сами считали нужным, и никаких тайников с оружием и деньгами не существовало в помине, следовало немедля сбежать ближе к укреплениям "рубак" и попытаться укрыться за стенами замка на Лабоире!

Это был единственно разумный вариант после того как имперцы хватятся пропажи Руфуса и отправят погоню, скорее даже полноценный рыцарский отряд с сотнею сержантов и таким же количеством арбалетчиков-стрелков на конях...

Сражаться с ними, не имея равной и хотя бы чуть подготовленной силы, под рукой – было откровенным безумием, на которое барон Гундобад пока ещё не был способен.

В ночь того же дня когда был возвращён Руфус и отправлены первые группы слуг Гундобада на поиски ближайших к ним, указанных Шильдом и Марком, схронов, часть "поисковиков" начала возвращаться и видя их сияющие, словно только что выбитые монетариями золотые монеты, лица, видя как они горланят песни и гимны во славу праведного Руфуса и Светила, что не бросает детей своих – барон, встречавших своих поисковиков у ворот замка, понял что его не обманули и действительно, схроны и тайники с кладами существуют на самом деле.

Введя свои повозки во двор замка, люди спрыгивали на землю и тут же бросались к своему господину с громким ликующим шёпотом, делясь, под мигающим неверным светом факелов, тем что уже обнаружили: "Есть. Есть! Под пнём трухлявым, в самой чаще, слева от мшистой стороны камня с резьбой в сторону прогалины – есть!"

–Что, что там было? – нетерпеливо спрашивал своих людей барон, переминаясь с ноги на ногу и весело смеясь, как в детстве.

–Кошели! Два десятка кожаных кошелей с серебряными монетами!

–Сколько всего?

–Две тысячи серебрянным монет! В каждом ровно по сотне!

Барон похлопал по плечам своих людей что первыми принесли радостную новость и приказав кастеляну замка принять на хранение и учёт полученные денежные фонды, уже шёл к воротам, куда въезжали новые повозки из группы поисковиков, где также сидели хохочущие, восторженные люди: "Есть! Есть!!!"

Всю ночь приезжали и вновь уезжали повозки, отправленные бароном Гундобадом на очередные поиски указанных ему многочисленных тайников.

Люди, что недавно привезли кошели с серебряной монетой, наскоро поужинав попросились в новый поиск и были отправлены в заброшенный каменный карьер.

Добывшие сундук с пятью тысячами золотых монет, на развалинах старой, сгоревшей и считавшейся у местных "проклятой", мельницы – после краткого перекуса были нацелены на старый обвалившийся каменный мост, через высохшую полвека назад реку, которым уже более тридцати лет никто почти не пользовался из за его удаления и того, что городки, близ данного моста, из за пересыхания источников воды давно обезлюдели и данная местность стала почти пустошью.

К утру прибыли повозки гружённые алебардами и мечами с булавами, кольчугами и бригантинами, шлемами. В новых схронах оказалось столь много оружия, что на подобный тайник отправили ещё семь телег и повозок, и пятнадцать человек при них одной охраны и работников в помощь.

Вернулись люди что сообщили о первой успешной находке тайников с кошелями с серебром и соскочив с повозок, а прибыли они почему то на трёх повозках, когда отъезжали всего на одной, своей – тут же потребовали тайного разговора с бароном Гундобадом, своим господином.

–Что то случилось? – немного обеспокоенным голосом спросил барон, опасаясь новых осложнений и возможно уже начавшейся погони за сбежавшим Руфусом, и не понимая откуда у его людей появились новые повозки.

–Невероятное, господин! – зашептал старший из группы, что по пути где то раздобыла "лишние" повозки. – Мы обнаружили на складе, в брошенном каменном карьере – шесть телег: три, с разобранными по одной штуке, в каждой из них, бомбардами, а остальными – с сухим порохом в бочонках! У нас теперь есть артиллерия и нам городские стены совершенно нипочём!

Не веря услышанному, Гундобад на деревянных ногах подошёл к повозкам и узнав где порох, а где бомбарды, ибо оказалось что его люди привезли одну бомбарду и одну телегу с порохом, оставив у подобного важнейшего схрона свой пост и надеялись, немедленно получив ещё людей и лошадей, себе в помощь, отправиться далее за столь бесценными находками – он осторожно осветил немного издали повозку с бомбардой, боясь размахивать факелом в ночи, даже перед плотно закрытыми бочками со взрывающемся порошком. Барон помнил что бывает с неосторожными бомбардирами...

Большой ствол орудия был разобран на части. Отдельно лежала каморра и подставка из гранита, на которой и крепилась бомбарда. Всё казалось совершенно новым, словно бы не давно, более двадцати лет, ожидало "честных", а было привезено совершенно недавно из каких неведомых арсеналов.

Гундобад стал на колени перед повозкой и истово стал молиться во славу "честного и святого Светила и праведности посланника его, Руфуса", его действия тут же повторили все стоявшие рядом слуги.

Через короткий промежуток времени все вскочили на ноги и получив указания от Гундобада, новая поисковая команда отправилась за оставшимся порохом и бомбардами.

Выяснилось, в процессе подготовки, что людям барона пришлось просто украсть, в ближайшем селе, нескольких лошадей, пригрозив выскочившим хозяевам животных смертью, что бы поскорее запрячь в повозки как можно большее количество тягловой животины и привезти хоть одну бомбарду и запас пороха, поскорее в замок Гундобада.

Объяснить почему бомбарда выглядела как новёхонькая, а порох сухим, после стольких лет ожидания – никто из поисковиков не мог, все верили в чудеса что творит Руфус после своего освобождения.

Не было толкового объяснения случившемуся и у самого барона. Он конечно всегда верил, что Руфус святой – что в молодые годы, что сейчас, но что бы вот так: после стольких лет хранения металл орудия не заржавел, а порох всё это время оставался сухим и готовым к использованию – казалось барону просто необъяснимым.

Прежде чем, ближе к самому рассвету, прибыли наконец повозки с оставленными в каменном карьере агентами Дезидерия, бомбардами из арсеналов небольших имперских провинциальных крепостей, чьи спившиеся командиры поверили подложным приказам из мастерской Брейхеля и не раздумывая отдали свои орудия и порох – в замок барона Гундобада прибыли ещё всё новые многочисленные возвращавшиеся поисковые команды. Некотрые за ночь успевали совершить по три четыре поиска "закладок" оружия и денег агентами министра Дезидерия.

Утром, перед самым завтраком, что по задумке Гундобада должен был пройти под председательствованием Руфуса за столом и при его мудрых речах, которые и объяснят что им всем в дальнейшем надлежало исполнить и в каком виде – были проведены подсчёты найденных за одну ночь запасов, примерно половину из того, что ранее указали Марк и Шильд перед своим отъездом из замка: лари с золотыми монетами – три штуки, по пять, три и две тысячи монет, в каждом. Десять кошелей с серебром – две тысячи монет, восемь мешков с серебром – тридцать две тысячи монет и наконец шесть сундуков с серебряными монетами – ещё полтораста тысяч. Всего выходило что найдено десять тысяч золотыми деньгами и ещё сто восемьдесят четыре тысячи серебряных. Огромная сумма, которой хватит для быстрых закупок провизии, подкупа местных магистратов и найма разведчиков, тайной покупки оружия и лошадей – да всего!

–Если бы у нас было подобное двадцать лет назад... – сокрушался барон Гундобад, озирая в своей запертой комнате-казне, найденные его людьми богатства. – Как бы мы тогда быстро расширились и не было впустую потрачено два десятилетия жизни! Есть монеты и все проблемы снабжения становятся не столь тягостны: не надо грабить нищих крестьян что станут партизанить против твоих отрядов в дальнейшем, обирать ремесленников в городах и опасаться что они специально что испортят при починке повозок или оружия, оскорблять невыплатами тех из купцов, что готовы были доставать редкие, необходимые нам тогда в походе, вещи, вроде того же пороха... Ээ-э-эхх!

Кроме того, было обнаружено три орудия, средней величины бомбарды и три телеги пороха к ним.

Из оружия, это были самые веские, во всех смыслах, находки, что позволяли сразу же начать полноценную военную кампанию хотя бы в одной имперской провинции и немедля приступить к осадам или штурмам городов, особенно небольших, но в которых отливались колокола и бомбарды для империи, или подойти с требованиями к укреплениям, за стенами которых работали пороховые мельницы и в случае отказа поставлять порох "честным" – обстрелять их ядрами или бомбами, и скорее всего уничтожить...

Пара подобных акций устрашения заставят поставлять, в армию праведника Руфуса, новые бомбарды и бочки с порохом всех местных, немногих, производителей, а это давало просто невообразимые сейчас, бароном Гундобадом, возможности в дальнейшем – для увеличения мятежа против нынешнего миропорядка империи.

Также люди барона нашли тайники в которых находились две с половиной тысячи алебард в ветоше, восемь сотен булав, пять сотен мечей. Около тысячи двуручных топоров и коротких топориков, что явно уступали алебардам и мечам в использовании в бою, но тоже могли пригодиться, ибо были настоящим оружием, а не переделкой крестьянских вил или топоров дровосеков.

Утренняя общая трапеза была проведена прямо во дворе замка, что бы участвовало как можно больше людей.

Во двор вывели, держа под руки, самого праведника Руфуса, который уже отошёл от сонной настойки и говорил живо и страстно, не понимая, правда, как оказался здесь и не имея возможности объяснить своё столь внезапное освобождение.

Старику показали трофеи ночного поиска и спросили что им далее делать.

–Бороться! У нас теперь есть всё для победы "святого и честного Светила" и новых правил и законов, когда все будут равны, без указания на знатность или жреческий сан! – возвестил Руфус под одобрительные крики собравшихся людей. – Собираем наших сторонников возле замка. Готовим отряды для дальних провинций и выступаем на ближайшие города сами: оружие у нас есть, а веру в сердцах – никому не отнять!

После крайне оживлённой трапезы, когда Руфус немного рассказал собравшимся как жил все эти годы заточения и что понял, находясь в нём, старика отправили, вместе с парой слуг, в помещения для помывки, о чём он очень просил, а Гундобад, ставший фактически правой рукой при вернувшемся в мир праведнике "честных", стал держать совет со старшими из своих людей, которые, по его задумке, должны были в дальнейшем возглавить отряды или службы, при всё расширяющемся движении новых "честных" и их борьбе против империи, и старых порядков в ней.

Решено было пригласить наблюдателей, из всех сёл и городков, что бы они лично убедились что Руфус вернулся и вместе с ним пришло и благословение Светила, что подарило бойцам армии праведника оружие и деньги. Часть представителей самых бедных городков следовало одарить монетой...

Немедленно стоило также отправлять гонцов в ближайшие города и поднимать там бучу, или хотя бы начинать организовывать группы поддержки, если местная стража попытается активно мешать.

Продолжить поиск указанных им кладов и учёт их. С помощью крестьян начать постройку примитивного стрельбища для стрелков и полигона для обучения пехоты, также начать объяснение и учение будущих боевиков, строю и владению оружием, кому какое будет выдано. Подготовку своих собственных бомбардиров, благо было несколько знакомых ветеранов у Гундобада, что в имперских крепостях служили при бомбардах и имели представление о том как и что с ними делать.

Первые три дня, после возвращения Руфуса в мир, людей почти что и не было в замке барона, лишь приглашённые из числа наблюдателей из соседних поселений забредали и получив немного денег и еды, шокированные всем увиденным, особенно деньгами, бомбардами и речами праведного старика, что говорил и проповедовал ко всем новичкам, возвращались к себе в поселения под огромным впечатлением от увиденного.

Разведчики вокруг замка барона докладывали, что имперцы никаких активных поисков не ведут и штурмового отряда для возвращения ересиарха в узилище – никто не готовит.

На четвёртые сутки началось настоящее паломничество в замок Гундобада: приходили безземельные наёмные крестьяне, служки при замках знати, бедные бродячие ремесленники и их всех принимали.

Людям выдавали наскоро сшитые, как зря, палатки и предлагали вступить в новое "воинство честных"– многие соглашались и к концу недели армия Руфуса, вокруг замка, насчитывала уже около семи сотен человек. Пора было её начинать где использовать.

В лагере, при замке, вскоре обнаружились бродячие проповедники-жрецы, которые начали повторять услышанные ими ранее речи Руфуса и доносить их до всех, бывших в импровизированном военном лагере, людей.

Стали постоянными разговоры командиров со своими бойцами на вечернем костре, когда обсуждались занятия на будущий день и вообще, планы по переустройству миропорядка в случае успеха затеи "честных": Более справедливому и "честному", без всяких излишек для сынков богачей, где бы каждый получал лишь то что заслужил своим трудом и выполнением законов Светила.

Проповедники, из лагеря при замке Гундобада, отправлялись в ближайшие города и поселения и начинали проповедовать на площадях оных, требуя от прохожих: "Вступать в армию светлых воинов, что борятся с несправедливостью и бесчестными, которые заполонили дворцы и храмы империи!"

Вначале их просто гнали прочь. Потом начали арестовывать. Наконец стали преследовать – но было уже поздно: пару раз толпы просто разносили крохотные узилища, где содержали данных проповедников и требуя не мешать им говорить людям истину, выводили агитаторов Руфуса за стены городов, и сопровождали их до самого замка барона Гундобада, где толпы присоединялись к образованым там отрядам, что увеличивались с каждым днём.

Барон решил что пришло указанное ему время и пора испытать слова Шильда и Марка, по поводу городов что "падут при первых речах праведного Руфуса".

Договорившись со стариком праведником о выступлении к ближайшему подобному, указанному ему агентами министра Дезидерия Шильдом и Марком, поселению – Гундобад вместе с Руфусом, взяв с собой одну бомбарду и пять сотен бойцов в кольчугах или бригантинах, с алебардами наперевес, отправился занимать своим воинством первый из городов, что как он предполагал и станет полноценным штабом армии возродившихся "честных".

К городку Мунду "честные" добрались часов за шесть да заката. Расположили свой лагерь полукругом, заняв основные дороги и мост, через местную речку-вонючку.

Бомбарда была демонстративно выставленна на упоры и медленно готовилась сделать свой первый выстрел, первоначально предупредительный, небольшим ядром в сторону стен города – основной приступ и дальнейшую осаду барон Гундобад хотел перенести на завтра, считая что на помощь городу и так никто не подойдёт, а против его вооружённой до зубов полутысячи с орудием, гарнизон селения, состоявший из примерно тридцати стражников города и стольких же оруженосцев и телохранителей местной знати, вряд ли сможет долго оборонять городок.

Было решено что Руфус не станет приближаться к крепостным стенам, дабы его не поразили выстрелом из арбалета, и пришлёт окружённым гонца со своим требованием: "Открыть городские ворота и впустить в поселение первый отряд армии "честных", которые с этой минуты и объявляют Мунд своей столицей!"

Гонец отправился к городским стенам. Его впустили в город, что несказанно удивило Гундобада, ожидавшего отказа пропустить посланца или его убийства, и пока все бойцы из отряда барона готовили начальный лагерь, что бы провести первую ночёвку и хоть как то укрепиться вне стен города – крепостные ворота Мунда распахнулись широко и из них вышла толпа: впереди гнали каких то избитых и вываленных в грязи и пыли людей, правда, бывших явно прежде в дорогих одеждах или воинском облачении.

Люди в толпе, что гнали вперёд пленников, размахивали руками и выражали пожелания здравствовать Руфусу, как присланному им праведнику от святого и честного Светила.

Гонец, посланный в город от имени этого самого Руфуса, обогнав горожан с пленниками, что направлялись в сторону палаток армии "честных", первым добрался к своим командирам и упав на колени перед стариком предводителем, стал взахлёб рассказывать что же произошло: не успел он объявить первым встретившимся ему людям, что его спрашивали о ситуации у самих ворот, что город осаждают вернувшиеся к борьбе "честные" и что праведник Руфус вернулся в мир – как многие тут же начали славить Руфуса и орать страшными голосами на стражу, которая их попыталась отогнать или заткнуть.

Во время переговоров с магистратом города, толпа, человек в пятьдесят, ворвалась на переговоры и сообщив что она берёт власть в свои руки – попросту без лишних стеснений арестовала главу города и прочих чинуш.

Гонец видел что большая часть стражи избита и связана, а по всему поселению, не иначе как по повелению Светила, разгуливают люди в бригантинах и с оружием на поясах, и вовсю славят праведника и его, прибывшую к ним во спасение, армию!

–Чудо! Люди прониклись одним упоминанием о присутствии Руфуса и его борьбы за "Святое и честное Солнце" и немедля отказались от старых порядков, самостоятельно сокрушив данный оплот имперцев и сместив, без нашей помощи – бесчестных своих управителей! – орал, как оглашённый, гонец от Гундобада, и плакал и смеялся, одновременно.

Подошли наконец жители Мунда, волокущие свою знать и стражу что были связанны верёвками и ремнями.

Дружно стали на колени перед Руфусом. На самом деле агенты министра Дезидерия были за главных заправил всего подобного выступления и именно они первыми совершали поступки, а местные горожане или прочие агенты и наёмники, лишь повторяли всё то что те делали как зачинщики.

Лидеры, столь странного и поспешного "восстания" в Мунде, стали на колени перед Руфусом и потребовали что бы святой и праведный старец благословил их на продолжение борьбы в его войске, а после получения "омовения солнечным светом", продолжали, уже встав на ноги: "Мы ненавидим империю и её бесчестные законы! Пора всем добрым людям объединиться и захватив власть в свои руки – основать новое государство, без пороков и излишеств нынешнего времени! Предлагаем вам зайти в Мунд и именно в нашем скромном поселении впервые издать официально будущие законы, по которым станут жить во всех, даже самых отдалённых, уголках будущей державы честного Светила. Прими нас, праведник Руфус, под свою сияющую длань и веди в походы на нечестивых и бесчестных, из нынешней имперской верхушки!"

Люди пришедшие из города заголосили вразнобой громкими плаксивыми голосами и вновь стали на колени. Тут же бойцы Гундобада упали вместе с ними также на колени и тоже стали просить за своих новоявленных братьев у лидера.

После краткой паузы, Руфус, быстрым шагом бросился всех поднимать с колен и говорить что очень рад что обошлось без жертв и люди и сами осознали, добровольно, что пора менять изжившие устои и готовиться создавать новое, идеальное государство, под правлением законов "Святого и честного Светила".

В город вскоре зашли походной колоной: вначале правда вошли разведчики "честных", что бы проверить что там нет засады и лишь после их сигнала и остальные бойцы из армии Руфуса и Гундобада – вошли внутрь за крепостные стены.

Всё было странно и необычно, и если Руфус пстоянно всех благословлял, даже насупленных горожан, которые не ожидали ничего хорошего от подобной внезапной перемены в правлении города, то барон Гундобад неожиданно вспомнил слова, произнесённые ему Шильдом и Марком, и призадумался: если это была чья ловушка – то какой смысл было давать мятежникам золото и такое мощное оружие, как бомбарды? А если они были правы и существовало некое неизвестное ему пророчество – тогда следовало скорее объехать все ранее ему названные города "что падут при имени Руфуса" и вместе с праведником устроить там "правление Светила", уже здесь и сейчас. Это добавит в армию "честных" во множестве городской черни для строевых отрядов и мастеров ремесленников, что было важнее, которые смогут создавать новое оружие и восстанавливать телеги для походных колонн движения.

За следующие трое суток по приказу барона было захвачено ещё пять городов: один, в первый день и по два, когда Гундобаду и Руфусу пришлось скакать на лошадях, что бы скорее добраться до заранее выступившим к указанным, различным по направлению целям, отрядов "честных".

Везде всё происходило по одной и той же схеме: обращение гонца от имени Руфуса, бунт в самом городе и захват стражи и магистратов, открытие ворот и радостное братание с отрядом мятежников местных активистов, из числа горожан, и не только их...