Текст книги "Наследие и Наследники2: Поход (СИ)"

Автор книги: Александр Никатор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

–Дезидерий наш, – говорил своим людям наставительно Атаульф, как настоящий заботящийся отец командир, хотя был младше абсолютно каждого из своих бойцов минимум на десять лет, – он Защитник!

–В смысле? – недоумевали простоватые поселяни, бывшие под началом Атаульфа.

–Да что неясного то?! – обижали нас, люди из свит наследников, так он их тут же в оборот взял своими минардами, да так, что те боялись даже девке какой распутной юбки задрать или ограбить самого последнего забулдыгу в столице! – привирал вовсю Атаульф. – Он порядок быстро наведёт, точно! Как сейчас в походе всё чётко: дороги исправные, мосты на реках пристутствуют, провизия нам вовремя поставляется, орудия и порох везут в отдалении от остальной части походной колонны...

–Кстати! – встрепенулся вшивый коротышка, который был вроде порученца при Атаульфе. – Подрыв недавний, нашего командующего – как же так? И до этого, рубка с минардами, когда всего двенадцать нападавших почти полсотни их положили! Я ранее слышал что минарды, чуть ли непобедимы, а их так шустро прорядили и в таких количествах... – коротышка говорил о том, о чём последнее время переговаривался весь лагерь: двух подряд покушениях на главного имперского министра и огромных потерях в охране Дезидерия, при каждом из них. Это считали дурным предзнаменованием и тем, что поход следует отменить или сменить командира в нём.

–Чушь! – отмахнулся недовольно Атаульф и слегка пнул задававшего вопрос. – Это всё происки Руфуса и его еретиков! Они пробрались в лагерь и пытались убить нашего лидера, уничтожая самую разумную голову в империи! Но ничего у них не вышло – тупоголовы они для подобных акций! Как только разгромим их лагерь на горе, тут же атакуем города в Клину и уж там, думаю как следует поживимся... Считаю что Защитник Дезидерий позволит нам взять что захотим, за трудности похода: и землицы с домами выделит, что бы мы и далее Клин от еретиков защищали.

Все вокруг костра принялись обсуждать подобные прекрасные прожекты, ради которых они и отправились в столь опасный поход, и при каждом очередном ораторе выходило что и земли им дадут всё больше и больше, и денег, на подъём, выделят и дома, на их землях, наверное уже кем построены.

Все ждали скорейшей битвы с "честными" ересиарха Руфуса и захвата территорий что те сейчас контролировали, что бы самим там начать хозяйствовать и управлять.

Сам Атаульф грезил что вернётся в столицу через год, награждённый и солидный, с супругой красавицей и детишками, кошелём полные серебра, а то и золота, и покажет всем знакомым, как благодаря своему старанию и храбрости – в большие люди смолоду выбился...

Были розданы двойные пищевые пайки солдатам и жрецы обходили вечерние костры, подбадривая солдат завтрашним сражением и рассказами с какой чумой, в лице честных, они будут сражаться в честь святого Светила.

Через пару часов после восхода Солнца – армия империи начала неспешное движение в сторону укреплений "честных" и за пару часов до полудня оказалась своими передовыми отрядами у подножия холма где те укрепились.

Дезидерий отправил своего секретаря Тарасия на проведение общего осмотра вместе с разведчиками и командирами штаба имперцев, и подготовки дальнейших предложений о том, что далее предпринять: атаковать еретиков сразу же, с марша – или провести демонстративный смотр отрядов имперцев и лишь после него, как следует напугав "честных" численностью и вооружением имперцев, начать штурм. Возможно стоило подождать пока бомбардиры установят орудия и после пары дней регулярных обстрелов ядрами укреплений еретиков, на холме, начать "окончательное решение" вопроса ереси Руфуса.

"Престолодержателя" сейчас постоянно усиленно охраняли, причём не только его личные телохранители, минарды, но и выделенная главой императорской гвардии бывшая стража самого умершего монарха – кавалеристы из дворян "Железобокие" и стрелки арбалетчики верхом, отряд "Воронов".

Последние покушения немало напугали Магинария Имерия и он чуть силой не настоял на усилении и своими людьми, постов охраны командующего имперского похода, министра Дезидерия, считая что гибель сотни минардов и примерно такое же их количество людей оказавшихся раненными из их числа, значительно уменьшили защиту Дезидерия, в случае нового покушения на главного имперского министра.

Через пару часов, когда отряды имперской армии всё ещё проходили условную "горловину", между густым почти что непролазным лесом с десятком небольших тропок и началом холма, и становились на небольшой равнине перед возвышенностью, с укрепившимися на ней еретиками Руфуса – прибыл наконец довольный сверх всякой меры Тарасий и попросив у министра разрешения поговорить с ним с глазу на глаз, тут же принялся докладывать о том что самолично увидел и свои соображения по этому поводу: "Холм не высокий, но его вершина из камня, могут быть сложности если еретики смогли часть каменных глыб установить в импровизированные разборные башни, хотя... На мой взгляд – даже это для нас пустяк! Основа их нынешней обороны – это обычный лагерный круг из повозок и телег, есть несколько баррикад из брёвен и досок, но настолько топорно сделанные, что об оборонительной ценности и речи не идёт. С тыла вроде бы есть окопы, видимо они боятся обходного манёвра нашей кавалерии, но пожалуй это и всё что они соорудили за все те дни что здесь простояли! Удивительные идиоты и бездельники!"

–Так слабо подготовленны для сражения с нами? – искренне изумился услышанному от своего фаворита Дезидерий и недоверчиво уставился на своего доверенного секрктаря. – Потратили почти восемь дней на подготовку к обороне и выставили лишь круг повозок, жалкие баррикады из брёвен и несколько линий окопов, от кавалерийского рейда по своим тылам?

–Сам видел – так и есть! – радостно закивал головой Тарасий. – Невероятно, но факт! Я же говорю: лодыри и идиоты! Нет полноценных укреплений, артиллерийских позиций, вообще – словно росто дикари в шалашах и повозках прибыли! Может Руфус действительно умом в заключении тронулся и мы зря его всерьёз опасались?

–Бомбарды, баллисты и прочее – есть?

–Ни одной не видел на позициях еретиков ! Видимо они решили не тащить орудия на холм, что мы им "оставили" в схронах или они потом захватили в городах, и для обороны ограничились лишь самими полевыми войсками и хлипкими укреплениями. Кстати – там, в лагере "честных" на вершине холма, много женщин и детей, не менее пары тысяч!

–А эти что забыли в военном лагере? – опять недоумевал министр поведению своего противника. – В чём идея их нахождения в подобном месте, да ещё и когда мы уже начали готовиться к осаде или штурму, как поступить решим позже, укреплений еретиков?

Тарасий развёл руками и покачал головой, всем видом показывая что действия безумцев невозможно объяснить.

–Какова численность бойцов в лагере Руфуса? – продолжил опрос своего секретаря министр.

–Как мы ранее и предполагали – около двадцати тысяч! И это вместе с женщинами и детьми, а скорее всего – тысяч на пять меньше. Там скорее табор каких побродяжек, чем военный лагерь! Много бессмысленных хождений, почти нет людей в бригантинах, кольчугах, доспехах...

–Как нет?! – впал в подозрение Дезидерий. – Да кто же там тогда находится?!

–Сейчас мне видится всё так: основная масса бойцов, закалённые в схватках с империей "рубаки" с горы Лабоир и люди барона Гундобада, которые несколько отлично действуют от остальных "честных"-поняли что битва однозначно закончится поражением армии Руфуса и бойней их всех, и предпочли или сбежать, с деньгами, что уже заполучили или же укрепиться в городах что они ранее захватили и ждать нас там, в надежде договориться если что. Здесь, я самолично это видел, на весь лагерь – не более десятка людей хоть чем напоминающими солдат, остальные сплошь рванина и пьянь, что лишь ходят и горланя что несураздое, постоянно ногами землю приминают, всё!

–А Руфус – он сейчас в лагере или где?

–В лагере! За ним пошли самые наивные простаки. Его я самолично видел раздающим благословения и обходящим укрепления, если их так можно назвать, пару раз к ряду.

–Итак... – начал подводить итоги Дезидерий. – Что мы имеем: армия еретиков в несколько раз менее нашей – это раз. Артиллерии нет, по каким причинам уже не суть важно. Большая часть опытных бойцов еретиков, наличие которых можно определить по одетым кольчугам и латам, бригантинам и шлемам – отсутстуют, как я понял... Кавалерия?

–Сотни три лёгких, с дротиками или луками. Латных нет ни одного!

–Хм...Значит рыцари и ветераны "честных"не захотели идти на холм, укрепляться, поняли что это ловушка и их отсюда просто первым же ударом скинут прочь, а потом, при преследовании кавалерией – всех и уничтожат. – сам себе объяснял рассказ Тарасия, министр. – И что, мой друг, вы мне предложите?

Тарасий церемонно вежливо поклонился и поблагодарил за столь лестное обращение к себе, после чего стал настаивать на плане, что они с Дезидерием уже ранее обсуждали: смысла долго устанавливать тяжёлые имперские орудия, нет никакого – лагерь еретиков почти не укреплён и тяжёлая пехота имперцев, руками или с помощью лошадей, легко растащит повозки что стоят кругом. Молотобойцы и секироносцы перебьют тонкие цепи своим оружием и далее, оттащив телеги еретиков ворвутся в лагерь. Тарасий предлагал выставить пехоту и кавалерию на смотр, толкнуть речь перед ними, дабы все видели что именно главный имперский министр Дезидерий возглавляет данный поход и конкретно – эту битву.

Если еретики выйдут из укрплений своего лагеря на равнину – вначале погнать на них тяжёлую кавалерию и если они от неё спрячутся за повозками, кавалерии приказать возвращаться, а пехота как раз дойдёт в безопасности до укреплений "честных" и сможет предпринять их правильный штурм. Часть повозок и баррикад можно приказать стрелкам поджечь горящими стрелами, для паники среди простецов что послушались ересиарха Руфуса и создания "огненной стены", через которую не может быть проведена атака на имперские войска. Лёгкую кавалерию пустить объезжать холм и тропинки и дороги возле него, дабы вести разведку и в дальнейшем, при разгроме еретиков – преследование последних когда те начнут убегать в Клин.

Убеждённость Тарасия в своём плане и подтверждение им предыдущих донесений наблюдателей, которые также ранее утверждали перед министром, что в лагере, на холме, у Руфуса крайне мало людей в кольчугах и доспехах, а бомбарды они и вовсе нигде не видели – заставили Дезидерия поверить в скорый успех задуманного ими предприятия.

Он, Дукс империи, "престолодержатель" – выиграет грандиозную битву над еретиками и пленит или уничтожит в бою, грозного ересиарха Руфуса, а то что тот находится в плохо укреплённом лагере вместе с простоватой крестьянской голытьбой, да женщинами с детьми, кто об этом когда расскажет?

Трубадуры и придворные поэты будут "шелестеть" оды герою Дезидерию, рыцари – рассказывать как они били несметные полчища вооружённых до зубов фанатиков еретиков, под его командованием, в величайшей из битв, а нанятые агентурой министра проповедники – на всех площадях крупных городов распишут в красках так это сражение, что через пару лет лишь Дезидерия и станут вспоминать, как героя спасшего империю от возрождённой ереси "Святого и честного"Светила.

Голытьбу без доспехов сомнут ветераны имперских походов и гвардия императора – в кольчугах или латах и с профессиональным оружием в руках, против крестьянских кос или цепов. Кавалерия добьёт убегающих в панике крестьян и горожан, которые лишь велению своего сердца присоединились к пастве Руфуса. А города, где скорее всего и засели самые опасные из головорезов "честных": бородачи "рубаки" с горы Лабоир, бойцы барона Гундобада, рыцари и бароны присоединившиеся к еретикам – пускай уже штурмуют без Дезидерия!

Пускай командиры имперцев или наследники ломают зубы о данных диких зверей в людском обличье – министру лишь станет легче!

Как армия действовала когда он самолично ею командовал? – первой же атакой опрокинула огромный укреплённый лагерь на холме, вместе с ересиархом во главе повстанцев и заставила тех сдаться или бежать, в страхе перед имперской мощью! А что произошло далее, когда министр победитель вынужден был, из за склок высокой знати, отлучиться на имперский съезд знати по требованию грандов? – тут же начались провалы и задержки: города по нескольку недель не открывали ворота и выдерживали десятки штурмов, от бывших прославленных полководцев покойного императора. Банды "бородачей" резали ночами военные лагеря имперцев или нарушали их снабжение... Без министра Дезидерия – всё идёт не так как надо, всё в прах превращается, без него!

Тряхнув свинцовой шевелюрой, главный имперский министр разогнал сладостные грёзы, что уже начали стучаться со всех сторон в его голову и отдал распоряжения Тарасию: накормить войска немедля. Дать время на отдых и подготовку к скорой атаке ровно через три часа. Собрать немедля командиров крупнейших отрядов и наследников в его палатке, не забыть пригласить и Избирателей, и часть высокой знати, что бы обе стороны скорого имперского съезда знати не думали что он злоумышляет против одной из них, с их противниками.

Тарасий, низко поклонившись молнией выскочил из шатра своего господина и последний начал готовить примерный план речи, с которой обратится к войскам перед началом битвы.

Это должно было быть что то запоминающееся, что в дальнейшем можно будет многократно цитировать и приводить в качестве примера среди литературных произведений или выступлений перед знатью.

Дезидерию буквально уже не терпелось как можно скорее начать кровавую рубку еретиков, после которой, он, официально сможет стать известным героем для всей империи и с позиций своего нынешнего высокого государственного поста, в лучах славы, как победитель ересиарха Руфуса и позорящих сведений о своих противниках из числа наследников императора – начать крупную интригу на съезде имперской знати, что бы столкнуть лбами Избирателей и наследников, и взаимно ослабив оба лагеря, заполучить ещё большие полномочия, на практически бессрочное время, в свои руки.

Пока главный имперский министр мучаясь придумывал "историческую, героическую, в меру лирическую речь", с которой он вскоре войдёт в историю – имперская армия потихоньку заполняла почти всю равнину перед холмом, с укрепившимися еретиками на нём и получив распоряжения от гонцов министра: что бы вместо палаток и прочего, вначале все кашеварили и обедали, лишь выставив посты охранения, а потом, после короткого отдыха после обеда – отряды готовились к скорому сражению, одевая защитные доспехи и готовя оружие к встрече с человеческой плотью, сейчас спрятавшейся от него за повозками на вершине холма стоящего перед армией империи.

Имперцы вскоре уже почти все знали что еретиков, на холме, в несколько, почти что в десять раз, именно так говорили товарищам "знатоки слухов" – меньше их самих. Что у еретиков нет бомбард или чего похожего, как и тяжёлой латной кавалерии. Зато много зато женщин и детей находится вместе с ересиархом Руфусом, на вершине холма.

–Всё! Конец пришёл полоумному Руфусу и его баранам! – орал какой то боец, соседнего с Атаульфовым, отрядом пикинёров. – Захватим их лагерь и я себе какую бабёнку фигуристую, там первым делом отберу! Уж натешусь вволю, за всё то ограничение и воздержание, что последние недели претерпел!

Атаульф хоть сам и не одобрял подобного поведения, но деловито, как настоящий матёрый воин, хмыкнул на данное высказывание.

Юноша считал что у такого "страшилы", которым был разговорчивый боец, по иному как с пленницами, ничего с женщинами и не получится, а посему, хоть и не одобрял насилия над пленниками, но всё же считал что это неприятные мелочи войны и когда имперцы победят и территорию Клина зачистят от еретиков, стража и имперские войска прекратят все насилия одним махом и жизнь вернётся в прежнее русло.

Сон в прошлую ночь, перед сегодняшней битвой, был какой то странный у Атаульфа: много дыма и пыли – так что ничего почти и не видно. Потом несусветная толчея и крики, вопли, наконец его куда то толкают и он вместе со всеми бежит, а сзади, вроде бы он сам и не он, одновременно, чей то голос постоянно твердит ему прямо в ухо: "Трёх – как не бывало! Раз и нету!"

Сам Атаульф считал что это у него от непривычки, всё же его первое сражение, те схватки что были при недавнем отражении кельриков, под стенами столицы – не в счёт.

Простив себя за определённый страх и мандраж, юноша отправился смотреть как его люди начинают готовить пищу и сговариваются о том, что в лагере еретиков захватывать в первую очередь, а что можно сразу пропускать и бежать далее.

Чуть за полдень, в шатре главного имперского министра, что теперь охраняло около сотни спешенных минардов и столько же бойцов императорской гвардии, стоявших как внутри шатра так и по периметру его, началось наконец, ожидаемое многими командирами похода с огромным нетерпением, собрание старших имперских представителей командования в этом выступлении.

Прежде министр крайне редко прибегал к подобным советам, всем видом показывая что способен вполне и без указаний со стороны командоров и офицеров обеспечить имперскую армию всем необходимым в походе.

Сейчас в шатре главного имперского министра рисутствовали: сам "престолодержатель" Дезидерий, командир императорской гвардии Магинарий Имерий, все четверо наследников кандидатов на престол – Амвросий, Борелл, Лиутпранд, Джанелло и их первые провинциальные министры. Семь Избирателей, бывших при походной армии и ещё пять человек из числа высокой знати империи, грандов, которых решил пригласить на совет сам министр Дезидерий, что бы выказать им своё доверие и немного напугать наследников возможными происками "знатцев" – в преддверии практически более неотлагаемого ничем, скорого съезда имперской знати.

Командиры крупнейших отрядов имперской армии, хотя именно они должны были бы быть главными на подобном сборе перед битвой – сгрудились где то во вторых рядах, на скамьях и лишь слушали "мудрые" и отвлечённые советы политического руководства похода, которое явно больше думало не о разгроме ересиарха Руфуса и его "честных", что почти всем им казалось делом решённым, а о своих скорых разборках на ближайшем имперском съезде знати и возможных политических реформах, в самой иерархии имперской властной пирамиды.

Наследники захотели первыми выступить на еретиков со своими провинциальными отрядами и стали требовать предоставления им места в первых колонах, что должны были вскоре начать штурм укреплений на холме.

Пришлось министру Дезидерию успокоить речами четвёрку кандидатов на трон и напомнив о единой цели для всех... поставить отряды вице королей во вторую линию имперской армии, что бы не позволить наследникам первыми захватить лагерь воинства Руфуса и отличиться каким образом, если тот скоро падёт и не дать им простаивать на безопасном расстоянии или даже скрыться, если что пойдёт не так.

По совету Тарасия, провинциальные отряды наследников стояли за спинами первой линии " штурмового отряда прорыва" что начинала всю битву и впереди резервов имперской армии.

При таком расположении, как объяснял секретарь своему господину, никто из наследников не сможет прославиться тем что он или его люди первыми ворвались в лагерь еретиков или опрокинули их, и не смогут, если им что взбредёт в их высокородные пустые головы – просто покинуть поле сражения, обвинив остальных в неуважении к его положению и прочей ерунде.

Они обязательно примут участие в битве, но лишь когда сам министр Дезидерий им это разрешит и если и получат свою долю славы, за победу, то явно многократно уступающую тому валу признания и успеха, что свалится на голову самого Престолодержателя: за разгром "честных", захват Руфуса и дальнейший суд над ересиархом, возвращении империи её земель и городов, что сейчас находятся под властью еретиков и усмирение тех из них, кто собирались "захватывать и делить" имущество лучших людей государства.

С такими доводами можно было и на имперском съезде знати смело аппелировать через головы Избирателей и к ним примкнувшим прочим высшим "знатцам" из грандов.

Тарасий считал что победа над еретиками и устранение угрозы для знати и негоцинтов со стороны "честных" что желали делить имущество поровну, позволят Дезидерию создать собственное ядро поддержки, из числа не примкнувших к Избирателям высокой знати и тех аристократов, которые были на ступеньку ниже её в иерархии титулатур империи, и именно Престолодержатель станет "третьей силой" в скором конфликте между нследниками и условной "коллегиальной группой", что собиралась лишить будущего императора его нынешней законной власти и ограничить сугубо представительскими обязанностями.

По мнению секретаря, Дезидерий мог бы перед съездом провести переговоры и заручиться поддержкой части знати, а уж на самих имперских сборах аристократии – вначале напрямую стравить Избирателей и наследников, сразу же поставив вопрос о полномочиях на обсуждение, а в дальнейшем, постоянно проводя переговоры и консультации между ними, провести "иное решение", что ослабит как четверых вице королей, так и высшую знать, в пользу главного имперского министра, который будет при них арбитром и решальщиком спорных ситуаций.

Сейчас, на военном совете перед скорой битвой, важно было устранить любую возможность отличиться кого-либо кроме самого министра Дезидерия, как верховного полководца похода и посему, как ранее и сговорились с Тарасием, министр объявил наследникам где именно будут располагаться их отряды: во второй линии, между штумовыми частями первой волны и резервами поддержки наступения.

Амвросий и Борелл было начали громко возмущаться, в отличие от безразлично сидевшего Джанелло, которому похоже вся эта "игра в солдатики" быстро опостылела или угрюмо усмехавшегося Лиутпранда, который качал головой с таким видом, словно бы давно понял что именно так министр Дезидерий и поступит.

Однако вскоре пара из Кельрики и Гарданы успокоилась и согласилась признавать руководство именно главного имперского министра, не только в походе – но и самой битве, в частности.

Этому помог окрик фанатичного старика Избирателя Хорхе, главы храма Карающего Жара: "Хватит делить власть! Разорвите псов Руфуса на части и все дела! Не ведите себя как голодные кобели в драке за кость!"

Далее выступал уже сам министр Дезидерий. Наследники, что могли ему перечить, молча уставились перед собой, а остальные присутствующие, особенно командиры тех самых отрядов что и должны были вскоре громить засевших на холме еретиков "честных", чуть не открыв рот внимали плану Дезидерия... Такой ахинеи они давно уже не слыхивали!

Тарасий, как и сам министр Дезидерий, никогда не имел никакого отношения к военному делу и искренне считал что там всё довольно просто: главное хоть чуток разобраться где какой фланг и как управлять солдатиками в поле, словно фигурками из слоновой кости, в многочисленных играх что развлекали знать и самого покойного императора, долгими зимними вечерами во дворцах. Солдатики покорно исполняют любой, самый самоубийственный приказ и для них является честью погибнуть за идею своего командира.

Посему нынешний фаворит Дезидерия и предложил министру простейший план скорого разгрома еретиков: атака тяжёлой штурмовой пехотой в латах, вверх на холм, разбор хлипких повозок и баррикад и вторжение в лагерь, внутри которого будут сидеть в основном оборванцы с кузнечными молотами или секирами лесорубов.

Кавалерия обходит по флангам Холм и если тяжёлая, найдя себе подходящую тропу, старается подняться на вершину для поддержки действий пехоты при штурме лагеря, то лёгкая – просто скачет вокруг немалого возвышения где засели еретики и ведёт обстрел подкреплений еретиков, если таковые объявятся или помогают при преследовании бегущих толп "честных", когда их лагерь на холме падёт и они постараются спасти свои никчемные жизни в бегстве.

Вначале тяжёлая штурмовая пехота и кавалерия осуществляют захват в кольцо укреплений Руфусового воинства, потом, если понадобится – в качестве усиления направят отряды вице королей и их провинциалов, но так как скорее всего справятся без них, лучше держать наследников между штурмовиками первой линии и резервами, не давая проявить инициативу и где либо отличиться.

Множество имперских копейщиков и пикинёров, особенно из плохо обученных спешно набранных недавно "добровольческих отрядов" – Тарасий предлагал выставить полукругом у подножия холма, в тонкую линию, прямо перед возвышением со стороны имперского лагеря – именно с той стороны с которой начнут наступать основные имперские штурмовые отряды, вооружённые двуручными молотами и такими же топорами.

В случае первых неудач, штурмовики скроются за "стеной копий" и передохнув и получив подкрепление, смогут вернуться и продолжить атаку вторым темпом или как придётся. Заодно, линия солдат с копьями и пиками, помешает и наследникам попытаться лишь с собственной провинциальной кавалерией решиться взобраться на вершину холма и принять активное участие в готовящейся бойне еретиков, в обход приказа министра Дезидерия.

–Раздавить массой и повергнуть в прах!!! – надрывался в патетических призывах Дезидерий, под недоумённые взгляды и откровенные грустные смешки командиров имперской армии, сидящих за спинами высокой знати, наследников и Избирателей. – Мы правы и с нами Светило! Разгромим оборванцев Руфуса одним жёстким ударом и разорвав круг повозок в его лагере, сокрушим голодранцев всей мощью империи! Докажем чего стоят солдаты, всю жизнь проведшие в битвах, против швали набранной из преступников и нищеты, возомнившей себя воинами!

Когда один из имперских командиров всё же решился спорить и назвав приказы крайне общими, напомнил, что "рубаки" у горы Лабоир много лет ведут успешное отражение всех атак империи – его тут же перебил Тарасий и чуть ли не приказал прекратить панические разговоры и оставаться мужчиной, а не тряпкой.

Командир немедля встал со скамьи что бы наказать действием хама, но Избиратель Хорхе и сам министр Дезидерий потребовали прекратить ссору и исполнять приказы.

Командиры имперской армии, сжав кулаки до боли, вынуждены были смириться с тем, что войска на эту битву расставляли люди совершенно не понимающие что такое война и подготовка к ней.

Тут вмешался коммтур ордена "Чёрного единорога" и поддержал недавно выступавшего коллегу, старшего офицера имперской армии: "Это правда! Мы несколько наивно пытаемся действовать, в то же время я отлично помню хитрые уловки "рубак" с горы Лабоир. Да и вообще, сам Руфус ранее был не последним командиром в имперских походах! Надо полностью блокировать лагерь"честных", вести регулярное наблюдение за ними и установиь максимальное число бомбард, катапульт, баллист и прочего, чего мы везём с собой, с запасом. Нет нужды устраивать данное поспешество, дабы не прыгать в доспехах в мутный омут, да ещё и с головой..."

Министр, раздосадованный конфликтом с командирами имперской армии и тем, что его план ими откровенно признан негодным по всем статьям, поскорее завершил такой странный совет и сообщил расходившимся людям: "Я собираюсь выступить с речью перед войском, прямо перед началом нашей битвы, что войдёт в славную летопись побед империи! Выстройте своих бойцов словно на параде, перестановка в боевые порядки произойдёт уже прямо перед наступлением штумовиков – вначале моё обращение к солдатам, потом бой и славная победа!"

Старые командиры имперцы забурчали себе под нос ругательства и один из них, бывший императорский гвардеец Лиддом, ставший лет десять назад, на поле сражения где особо отличился сразу комтуром полевой гвардии походной армии, со злостью спросил: "Может хоть лёгкие бомбарды установим и немного укрепления еретиков ядрами, в щепы превратим? Ну что за план такой: переться в латах вверх на холм и руками, с помощью топоров и молотов, разбивать цепи, которыми скованны повозки? Жахнем по ним орудиями и пока еретики будут в панике, а их лагерь в дыму и огне – нанесём свой удар!"

–Нет! – отрезал Дезидерий. – Внезапность не позволяет нам...

–Да какая внезапность?! – вызверился, остановившись в шатре, Лиддом. – Они что – не видят как мы несколько часов втягиваемся на территорию равнины, что расположилась у холма с их укреплением? Не могут нас посчитать, хотя бы примерно и подготовиться к отражению удара?!

Министр однако помнил о том что говорил ему Тарасий, о возможном побеге еретиков, при виде устанавливаемых многочисленных имперских бомбард, всего воинства голытьбы бывшей сейчас с Руфусом, в города в Клину и трудность их штурма из тамошних укреплений, и решив не объяснять остальным свои доводы, просто затряс свинцовыми локонами: "Нет! Здесь и сейчас, согласно разработанному мной тщательному плану! Одним быстрым ударом захлопнуть ловушку и не позволить им вырваться из неё. Просто исполняйте ваш долг!"

Лиддом плюнул себе под ноги и уже громко костеря на чём свет "дураков при власти, что лезут не в свои дела..." – вышел прочь из шатра главного имперского министра.

–Не волнуйтесь! – пробормотал Тарасий своему расстроенному господину. – Наши верные люди, по моему приказу, сейчас начнут оббегать имперский лагерь и говорить что мы голытьбу крушить одними палками и пинками станем, и что в лагере "честных" полно пойла, жратвы и денег, вместе с бабами... Думаю через час рыцари и бароны, ветераны и добровольцы – будут ждать лишь вашего сигнала что бы вприпрыжку начать атаку и скорее разгромив еретиков, заполучить себе: славу для рыцарей, деньги для ветеранов и каких никаких бабёнок, для бойцов из добровольческих отрядов."

Вскоре после этого разговора министра со своим доверенным секретарём, по лагерю имперской армии уже носились странно радующиеся люди и сообщали, по секрету, всем подряд, новости о том: что в лагере "честных" сплошь голяки и ремесленники из городов, солдат почти что и нет – зато полно жратвы и вина, красивых женщин и вся казна "честных", также находится в лагере на холме!

Имперцы начинали хохотать и потирать руки, обмениваться шуточками и теребить младших командиров просьбами, что бы те устроили так, что их отряд атаковал лагерь врагов одним из первых – что бы получить добычи побольше и скорее найти что ценное когда первыми станут обыскивать палатки и повозки еретиков!

Рыцари вовсю бахвалились, между собой, что будут одними сапогами прогонять прочь нищебродов "честных" и палками воевать против селюковского оружия, в руках последних.