Текст книги "Наследие и Наследники2: Поход (СИ)"

Автор книги: Александр Никатор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

Никто не решился после этого противодействовать созданию нового ордена и уже через пять дней, на главной площади столицы, собравшиеся там в количестве шести тысяч рыцари и тысячи бароны – давали клятву своим новым командирам, трём генералам новосозданного ордена "Сияния и Жара".

Магинарий Имерий было сперва предположил, что Избиратели специально создают силы, способные, в случае отказа наследников признать законы скорого имперского съезда знати – нанести поражение имперской армии, однако вскоре он вынужден был признать что кроме Тибальда, не видит иных Избирателей среди новоявленных "братьев", как себя постоянно называли все рыцари недавно появившегося рыцарского объединения.

Связи грандов и "братьев" были под вопросом, и вскоре командир императорской гвардии перестал призывать к бдительности и даже сам отправил несколько повозок с оружием, в качестве дара от императорской гвардии, новым защитникам веры.

Лидерами движения активного сопротивления ереси Руфуса, стали: сын одного из князей, грандов империи, Людовик – молодой человек двадцати пяти лет от роду, тщеславный и доселе известный среди рыцарей скорее турнирными подвигами, чем ратными. По слухам, именно его участие в руководстве новым орденом, позволило так быстро обеспечить орден многими замками в провинциях, где они могли проводить обучение своих отрядов и помещениями в столице империи – для их главного штаба. Людовик вёл активную переписку со всей высокой знатью и наследниками, а также крупнейшими храмами страны. Он активно предлагал жертвовать, причём как деньги так и оружие или коней с повозками, на нужды новой организации и просил всячески упоминать, в храмовых утренних и вечерних молебствованиях, что все кто падут в битвах с еретиками в составе новосозданного ордена – получат прощение своих совершённых грехов и жизнь, полную наслаждений, после смерти.

Это последнее вызывало яростные споры между Людовиком, и инквизиторами и жрецами – которые отрицали подобное, но до привселюдных отлучений или ругани дело пока что не доходило. Часто обсуждалось и то, что Людовик, будучи студентом, нередко пьяненьким говаривал что мечтает стать императором...

Но так как он не был родственником покойному основателю державы по крови, не мог об этом даже мечтать. Хотя...

Вторым генералом нового ордена был Хлодвиг: Старый выслужившийся имперский рыцарь, который некогда воевал под началом нынешнего ересиарха Руфуса и сейчас считал что лишь он и сможет остановить победную поступь своего бывшего командира.

Хлодвиг не был ни успешным полководцем, ни особо известным бойцом, как рыцарь – но пожилые годы и участие во многих битвах, дали ему авторитет, коим он и воспользовался, при создании новой структуры.

В шестьдесят пять лет он впервые в жизни возглавлял столь большую группу людей и имел власть, о которой ранее не смел и мечтать.

Хлодвиг постоянно сидел молчаливый и сумрачный, лишь иногда заявляя громовым голосом, впрочем несколько играя на собравшуюся публику: "Мы и есть последняя защита державы! После нас – лишь смерть!"

Люди его расхваливали на все лады и говорили что именно подобного воина и не хватило министру Дезидерию, в его штабе.

Третьим был Клодовей – странный "жрец-рыцарь": Точнее рыцарь, который ещё в молодые годы добровольно отказался от золотых шпор и почти пятнадцать лет провёл в храмах, изучая книги прошлых эпох.

Сейчас, в связи с острейшим кризисом вызванным ересью Руфуса – Клодовей вновь решил вернуться к рыцарскому делу и получив разрешение от главы храма где пребывал и ряда старших орденских комтуров – предложил заниматься также активной пропагандой новому объединению рыцарей, что бы как можно больше людей, не только знатных, но и простецов – могли присоединиться к новому ордену и принять участие в борьбе с ересями.

Клодовей считал что после разгрома Руфуса следует всеми силами помочь инквизиции и возможно, со временем, конечно же – даже заменить её и часть имперской армии, на силы новообразованного ордена "Сияния и Жара".

"Полурыцарь-полужрец" Клодовей истово верил в Солнце, был аскетом как и Великий инквизитор Корсо, но при этом многие указывали на невероятную учёность и хладнокровие Клодовея, словно бы бывшее у него от змия или дракона какого.

Своё прозвище "Драконий" – Клодовей получил именно за острый ум и умение выдержать в совершеннейшем спокойствии любую атаку на свои догмы и постулаты, от соперника, и победить того в учёном споре.

Новоявленная троица генералов появившегося рыцарского ордена вскоре стала популярна в столице, также как ранее был Дезидерий и сейчас, в открытую защищала жителей от произвола свит наследников, нередко просто избивая или убивая людей принцев и совершенно не стесняясь запугиванием приближённых наследников.

Требования четвёрки вице-королей, к Магинарию Имерию: приструнить наглецов выскочек – оставались без ответа.

Великий инквизитор даже получил, по своим агентурным каналам, сведения, что командир императорской гвардии всячески благоволит новоявленной организации и помогает ей чем может: от сведений до поставок оружия.

Наследники понемногу начали впадать в параною: уход с властной вершины министра Дезидерия не только не улучшил их собственное положение, скорее даже наоборот – ереси рвут державу на части, появляется новая сила, что откровенно противопоставляет себя центральной власти и эта сила, обладает войском в несколько тысяч рыцарей и имеет огомный боевой опыт предыдущих имперских походов!

Собственно имперская армия – не ясно кому будет подчиняться, да и после недавнего поражения она особо в бой и не рвётся.

Избиратели готовят съезд, где бы смогли уменьшить, до сугубо представительских, полномочия и права будущего императора и тому подобное...

Вскоре однако наследники немного успокоились, так как "братья", почти что в полном составе покинули столицу и выступили в сторону Уммланда, что бы очистить тамошние, недавно захваченные, земли, от еретиков Руфуса.

Поговаривали, что Тудджерри выплатил немалую сумму из своих личных средств, что бы орден" Сияния и Жара" начал фактически охранять его, с наследником Лиутпрандом, личные территории.

Ещё удивительнее было то, что новоявленные бойцы-фанатики "Святого Светила" – отлично начали справляться с другими фанатиками, еретиками, "Светила Святого и Честного": две армии фанатиков веры постоянно воевали небольшими стычками, но "честным" не удавалось разгромить новый орден, как они это сделали ранее с имперской армией и вскоре, после пяти в меру крупных стычек – армия Руфуса отступила назад в Клин, дабы собирать пополнение и готовиться к отражению возможного полноценного наступления новосозданного ордена истовых в Вере рыцарей.

Орден "Сияния и Жара" объединил лишь добровольцев, ярых фанатиков классической трактовки учений Света и сейчас они весьма успешно начали сражаться со своими противниками, из числа "честных".

То что "братьям" удалось вытеснить "честных" из Уммланда и перейти в контрнаступление – настолько удивило всех в империи, что первым сообщениям об этом просто отказывались верить и вестовых избивали как агентов "честных".

Позже были официально признаны успехи нового ордена и уже имперцы начали ему оказывать всяческое содействие, признавая его первенство и лидерство, в деле войны с еретиками Руфуса.

Наследники в столице теперь лишь наблюдали: как новая организация набухает большей боевой мощью, получает всё новые пожертвования как деньгами так и замками, становится главной темой обсуждений в салонах высокой знати или на рыночных площадях, примером для подражания в речах жрецов на массовых молениях.

Что с ними делать, да и делать ли вообще – ни наследники, ни их советники, не могли придумать. Не мог подсказать ответа и арестованный министр Дезидерий, который совершенно не знал как именно действует данная организация и только терялся в догадках, когда ему о ней рассказывали.

Магинарий Имерий сообщал наследникам, что в расположение основного полевого штаба "братьев" выехали пятеро Избирателей: комтур ордена "Чёрного единорога" Тибальд, чей орден несмотря на все заверения своего главы, так и не вошёл в состав нового объединения рыцарей "Сияния и Жара Солнца", а также старшие жрецы Виллиам и Хорхе, герцог Уйон и князь Гассакс.

По данным шпионов, командира императорской гвардии: комтур Тибальд договаривался о совместных действиях его ордена и новообразованого "собрата" против ересиарха Руфуса, и их совместных требованиях к империи – признать, освобождённые от еретиков земли, во владении орденов и дать разрешение строить новые города на них и собирать торговые и таможенные сборы, а также пошлины, в казну самих орденов, а не общеимперскую или местные, провинциальные.

Герцог Уйон, скорее в пустых мечтаниях, хотел войти четвёртым генералом в новый орден и получить его силы для своих собственных военных кампаний, а князь Гассакс искал себе защиту, как и его друг банкир Тудджерри – в лице новоявленной силы что остановила еретиков, разбивших ранее, в пух и прах, огромную имперскую армию.

Жрецы Хорхе и Виллиам вновь стали яростными фанатиками Веры и сейчас находились среди "братьев", как рыба в воде, требуя всё новых атак и преследования отступающих еретиков, вплоть до полного их изничтожения! Оздавалось впечатление что данная духовная пара уже позабыла о возможном съезде имперской знати и переживала лишь о том что бы ересь "честных" была уничтожена полностью и навсегда.

Наследники не знали радоваться им в новых условиях или горевать: внезапно созданный, без их высокого разрешения или потворствования, орден – смог остановить огромнейшую опасность исходившую от победителей министра Дезидерия, еретиков "честных" Руфуса , и похоже что в ближайшее время похода "честных", на столицу, можно было не опасаться.

Однако всё возрастающая мощь, как военная так и экономическая, самого "братского ордена"– давала повод ждать возможного нового конкурента за верховную власть в державе, причём уже в ближайшее время.

Великий инквизитор Корсо признавал, на малых имперских советах, что многие истинно верующие скорее примкнут к новой силе, чем станут на сторону наследников, которых обвиняют в постоянной грызне между собой и провальном совместном правлении: когда были допущены провинциальные мятежи и появление ересей в Ромлее и Клину, особенно последняя – ересиарха Руфуса.

Рыцари и вообще знать, сейчас также видят именно в ордене "Сияния и Жара" – своих защитников от ереси "честных" и с удовольствием помогают им, жертвуя замки и земли, деньги и оружие, принимая участие в орденских походах.

Временно можно было не беспокоиться о съезде имперской знати, что по причине побед над еретиками отложен на непределённое время, но когда Руфус будет повержен, возможно уже вскоре – опасность, что новая сила отберёт правление в империи в свои руки, была более чем вероятной.

Высокая знать, Избиратели, многие рыцари нового ордена – уже почувствовали свою силу и слабость наследников, особенно при противостоянии тех с министром Дезидерием и ересиархом Руфусом, и без сомнения также бросят вызов имперским институтам правления, требуя их реформирования под них самих.

Хорхе, глава храма "Карающего Жара" – уже вовсю распинался, на выступлениях при лейтенантах и капитанах "братьев", о том: что пора орденской братии взять на себя обеспечение не только безопасности империи, но и весь груз власти, сменив зажравшихся имперских чинуш. Это пока что всего лишь проповеди пожилого фанатика жреца, но что может быть далее?

Приходили сообщения что новый рыцарский орден, на отбитых у еретиков землях империи, тут же строит или захватывает все укрепления, и вводит собственные законы и налоги, объясняя что это теперь "не совсем" территория империи и деньги идут на продолжении войны с еретиками, а соответственно их следует давать ордену, а вовсе не имперским сбирам.

Орден организовывает многочисленные пункты приёма добровольцев к себе на службу и их обучение.

Проповедники, из числа жрецов, постоянно ведут беседы с местными жителями и самими орденцами, объясняя все приказы и выступления отрядов для схваток, трактуя "Книгу Света" и её новые части: "Пламенного очищения", "Жара наказания еретиков", "Мудрости созерцания и послушания Светилу" и прочие, которые официальная церковь приняла лишь частично к своему культу, с сильной цензурой множества ныне цитируемых "братьями" мест из них.

После того как орден "Сияния и Жара" окончательно выбил "честных" из земель Уммланда и захватил ранее потерянную империей южную часть Клина, где до этого и находились основные отряды ересиарха Руфуса, настало некоторое равновесие: ни еретики, ни орденцы – не могли нанести друг другу серьёзного поражения и скорее перешли к тактике небольших вылазок и прощупывания обороны противника.

В северной окраине империи, Гардане – "честные" наоборот, совершали свои налёты почти без сопротивления и именно гарданцы становились новым, самым большим, пополнением для их прилично поредевших, в боях с "братьями", рядов.

"Братья", войдя на территорию непосредственно Клина и закрепившись на его южной окраине, несколько потеряли интерес к войне с еретиками и больше времени проводили организовывая всё новые капитанства и командорства по всей империи, даже на территориях вице королевств самих наследников и никто им не решался помешать или оказывать сопротивления. Местные чиновники наследников постоянно просили у вице-королей указать что им делать, но наследники отписывались многословными приказами ни о чём, боясь стать первыми из тех кто разозлит новый орден и против кого может быть повёрнута мощь "братьев".

В Ромлее, Солнцеликий правда наотрез отказался принять у себя тайную переговорную группу от "братьев" и заявил что он не знает их и считает еретиками, такими же как "честные", а переговоры станет вести лишь с представителями империи.

Последовали взаимные проклятия и отлучения, и орден "Сияния и Жара", обещал, в своих списочных объявлениях которые озвучивали в крупных городах империи проповедники и бывшие артисты риторы: что после разгрома ересиарха Руфуса, займётся и незаконным Солнцеликим ересиархом Велизарием, из Ромлеи!

Наследники, через свои сети агентов, узнали что "братья" намерены как можно скорее начать выдвижение в сторону Урдии и Амазонии, надеясь занять их полностью до прихода имперской армии и фактически создать собственное огромное "государство-паразит", что лишь номинально станет признавать империю, являясь почти полностью самостоятельным.

Орденцы объявят что служат лишь Светилу и империя им союзник, но никак не главенствует над ними. По сведениям собранным по крохам агентами трибунала инквизиции и людьми негоцианта Тудджерри: "братья" желают получить власть и в Ромлее и сделав одного из своих командиров Солнцеликим – объявить себя высшей властью на территориях что признаёт культ Светила, всех кто откажется объявлены будут еретиками и на них направят походы Веры.

Ещё была возможность помощи "братьев" высокой знати, грандам и Избирателям, против четвёрки кандидатов на престол империи, что бы те уступили на съезде аристократии державы и признали новый порядок управления: за орденом останутся ими захваченные территории, а гранды и Избиратели организуют коллегии, которые и начнут назначать министров и полководцев, всех высших чиновников имперской державы.

Подросток с сутулящейся спиной, Жак-"простак", услышав последние новости на площади у императорского дворца, где гонцы от "братьев", инквизиции, каждого из наследников, императорской гвардии – наперебой сообщали всё новые и нередко противоречащие друг другу вести, закусив губу мдленно побрёл прочь.

Жак ничего не понимал и сильно печалился что его друг Атаульф, ушедший добровольцем в поход против Руфуса, так и не объявился в столице до сих пор.

Почти все выжившие прибыли вместе с наследниками ещё месяц назад, кто оставался достаточно здоров что бы передвигаться хоть на костылях – но Атаульфа нигде не было, на тех местах и площадях столицы, где они ранее вдвоем так весело проводили время: разглядывая знатных людей и их многочисленные свиты, веселясь возле оркестров и стлов с даровой выпивкой, просто участвуя в шествии или массовом прошении.

В лагере вернувшейся армии, под стенами главного города империи, сколько Жак туда не забегал – ни Атаульфа ни его добровольческого отряда не было и в помине...

Внезапно кто то тронул задумавшегося Жака за плечо, так что подросток подскочил на полметра и голос с хрипотцой, произнёс: "Куда скачешь, чего не здороваешься?"

Обернувшись резко, Жак увидел странного человека вне определённого возраста, калеку: тот имел выделяющиеся проплешины-шрамы на голове, на одной руке у него отсутствовали три пальца, на лице была пара свежих красноватых шрамов. В улыбающемся рту отсутствовали минимум четыре зуба, навскидку, может более. Скорее какой нищий или сильно болящий из провинции.

–А ты к-к-к-к... – спросил было дерзко Жак, решив что очередной просящий милостыню будет разыгрывать что его старый знакомый, как тут же осёкся и присмотревшись, ахнул. – Атаульф! Ты?! Но что с тобой Такое?!

Второй юноша, а это был именно Атаульф, хотя и выглядел он сейчас как сорокалетний мужчина, видевший многое в своей непростой жизни, лишь махнул рукой: "Долго всё объяснять... Пошли, пару жбанов пива выпьем, я так легче выговариваюсь, когда немного навеселе... А то ещё чего доброго, расплачусь..."

Жак было улыбнулся словам друга, но взглянув на сморщенное лицо Атаульфа, словно тот и вправду решил сейчас заплакать, тут же согласился на предложение и они вместе отправились к ближайшей таверне, где ранее проводили немало времени за болтовнёй ни о чём.

Первое время хлебали тёмное, с горчинкой, пиво молча: Атаульф неумело хватал горшок двумя руками, привыкая отсутствию пальцев на покалеченной руке, а Жак скорее наблюдал за другом, чем наслаждался напитком.

Из некогда живого, бойкого, говорливого и всезнающего юноши, каким был Атаульф перед своим уходом в поход против еретиков "честных" – он превратился в подобие сорокалетнего нищего оборванца калеки, что, как постоянно избиваемая уличная собака, всё время косит глазами по сторонам, ожидая половинку кирпича себе в голову или удар палкой, по спине.

Атаульф потерял значительную часть волос, пальцы, получил множество шрамов на лице и голове, вообще, и это только то, что было видно Жаку в местах не прикрытых одеждами, что было под ними он даже боялся и помыслить.

Первые порции пива друзья выпили в молчании. Лишь после второго кувшина пенного хмельного напитка, Атаульф видимо собрался с духом и заказав себе и третью порцию, когда Жак еле тянул вторую, начал свой рассказ, о случившихся с ним событиях:

–Ну... В общем так: до самого этого распроклятого сражения – всё было просто прекрасно! Честно! Нас всюду приветствовали в городах, как спасителей: как от чумы ереси, так и безвластия, что перед, как раз нашим, появлением – буквально сжирала тамошние поселения. Всюду нам поставляли провизию, корм для лошадей, выставляли самих лошадей и повозки, обезпечивали обмундированием и оружием – я же говорю, всё шло гладко, просто идеально! Всё новые отряды присоединялись к нам, из баронских дружин и полисной милиции... Мда...

–А Сражение? – не без опасения спросил у друга Жак, видя как после его вопроса тут же искривилось внезапной гримаской лицо Атаульфа, словно бы тот чуть было снова не расплакался еле сдерживаясь, прямо при нём.

–Сам не пойму! – Атаульф громыхнул кулаком по столу, да так, что на них обернулись посетители вокруг. – Всё вроде бы правильно сделали: расставили войска и приготовились к атаке на лагерь еретиков на холме, но потом... Потом началось невообразимое: первую, штурмовую колонну, что заходила для решительной таранной атаки лагеря еретиков – буквально сбили прочь с вершины и стали гнать с холма прочь, прямо на нас! Среди "штурмовиков" были рыцари, сержанты, ветераны – самые боевые части импрецев и знати, даже императорская гвардия присутствовали и их так лихо раскидали, как щенят...

Атаульф сделал несколько глотков, быстрых и немного суетливых, вытер рот рукой, на которой вместо пальцев остались обрубки и поморщившись от боли посмотрел в недоумении на искалеченную руку, после чего продолжил:

–В общем штурмовиков, как то неожиданно для всех, сразу же взяли в оборот и они побежали... Прямо на нас, стоявших внизу!

–На вас?

–Я был в составе линии прикрытия штурмовиков, там собрали копьеносцев и пикинёров, считая что выдвигаться нашими отрядами на холм нет смысла и лучше что бы мы обеспечивали непрерываемую линию, за которой станут отдыхать штурмовики.

–И что?

–Ничего! Очередная глупость: орущие и бегущие, наши же, штурмовики с вершины холма, спасаясь прочь, от несущихся за ними следом толпами, еретиков – просто врезались в наши построения и прежде чем мы успели отойти или перестроиться, давая им коридор – сами совершили прорыв в них, раскидав первые ряды пикинёров из прикрытия. Хотя и мы много дури совершили, ещё в пути...

–Как это? – удивился Жак, с трудом разбиравшийся в сумбурном рассказе друга.

–Лень было тянуть на себе огромные палки пик и многие мои бойцы и я сам – просто срезали часть древка, что бы легче было длиннющую пику на плече нести, в долгих переходах по жаре. Потом оказалось что мы не можем выставить полноценной длинны для "стены пик" и латники, пешие и конные, "честных" – смогли нас начать прорывать. По центру наш строй разнесли собственные отступающие в панике штурмовики, немного далее, слева и справа – группы ветеранов еретиков, которые , в этом надо им отдать должное – весьма умело атаковали, приседая под пики тех кто успел их выставить или же захватив пику рукой, потом просто "просачивались" между ними и подойдя ближе к строю, начинали ловко действовать длинными кинжалами или небольшими топориками, нанося колющие удары в брюхо или подрубывая ноги пикинёров.

–Пальцы, ты там... – Жак не стал уточнять своего вопроса, и так он был очевиден.

–Угу... Какие то странные головорезы еретики, с мечами "волнистыми", о которых я даже не слышал никогда. Попытался защититься поднятием своей пики-коротышки, но... – Атаульф мощно махнул рукой так что воздушная волна чуть не сбила кувшины с пивом на столе, показывая тщетность той попытки. – В общем откочерыжили! Потом я заорал, от боли и страха. Мы стали отступать, вскоре побежали и я уже нёсся не разбирая дороги. Вторая линия и резерв третьей, что нас должны были прикрыть и помочь в случае опасности – вместо этого вначале смешались с нами самими, потом также стали убегать, даже не вступив в битву полноценно. Получилось странно: как только отступила первая линия, нашей огромной армии, вторая и третья, как мне казалось – побежали ей вслед, наперегонки к выходу из равнины где мы ставили лагерь, на главную дорогу. Никто и не думал драться с еретиками! Удивительно!

По рассказам Атаульфа другу, выходило: что его несколько раз сбивали с ног сами имперцы и даже пытался задавить конём какой то слуга барона, что со своим отрядом просто уничтожал всех кто попадался ему на пути, к спасительной главной дороге.

Юноша смог спрятаться в лесу, однако когда вечером "честные" начали выставлять в лесу, у захваченного лагеря имперцев, посты и прочёсывать его в поисках противников что там могли прятаться – ему пришлось убегать от их новой погони.

Пару раз Атаульф падал в темноте с крутых холмов или попадал в почти незаметный ручей. В конце концов он сиганул в какую то речку вонючку и спрятался за корягами. А когда по ним в темноте стали стрелять из луков еретики, думая что коряги это раненные имперцы, просто задерживал дыхание и тихо нырял.

Преследователи посчитали что он утонул и не желая тратить новые стрелы, вернулись в лагерь. Сам же Атаульф, весь в грязи и крови, полз или шкандыбал всю ночь, благо ближе к утру за облаками показалась луна и смог к полудню добраться до какого то одинокого селения.

Там ему кузнец прижёг раны горящим углём, в том числе на руке, иного способа остановить гниение и прочие заразы они не знали и его накормили. Раны прижгли, но часть из них до сих пор гноятся, видимо кузнец перестарался с глубиной ожога.

Потом, тайными тропами – Атаульфа проводили в город, где оставались ещё имперцы и там юноша смог, отдав дорогие ножны и кинжал, подарок отца в честь его начала военной карьеры, получить себе место в повозке до столицы.

В пути у него начался страшнейший кашель, завелись клопы и вши, стала гнить часть прижённых ран.

Жрали в колонне что достанут и посему Атаульф сейчас бегает в сортир по десять раз на дню, если успевает добежать...

–Будешь смеяться. – сказал Атаульф Жаку, которому почему то совершенно, как раз смеяться и не хотелось. – Когда я приехал в столицу и попытался пройти в город – меня приняли за нищего и не пустили, пришлось назвать номер в своём отряде. Ещё три дня провёл в лагере, под стенами родного города, прежде чем смог передать записку родителям и они за мной приехали, в наши рваные палатки, между реками... И не узнали! Задавали вопросы, спрашивали о семье, прежде чем мать расплакалась и сказала что это действительно Я! Отец смог найти знакомых аптекарей и те сделали мне мази от гниения тела и настойки, от вшей и клопов, растройства брюха. Кашель ещё этот проклятущий... – Атаульф замолк и уставился куда в стену заведения, где они с Жаком сидели.

После несколько минутной паузы, Жак проговорил, не без опасения: "Рыцари, нового ордена, говорят смогли за вас отомстить и остановить еретиков Руфуса?"

–Светило им в помощь... – безразлично отвечал другу Атаульф. – Я как то этим мало интересовался, всё более забочусь о том что бы самому скоро не кончиться...