Текст книги "Ловец богов"

Автор книги: Александр Матюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

Глава 015

1

Дача Афимина находилась в трех километрах от города (если ехать в противоположную от тюрьмы сторону, по трассе E-16) посреди точно таких же дач с неприметными пластиковыми домиками, большим огородом и садом деревьев. В рабочие дни здесь появлялись разве что садомозахисты, готовые ухаживать за любимыми корнеплодами дни напролет, ползать в грязи среди грядок, вырывать сорнячки, собирать жучков, удобрять навозом ямочки и любовно выкапывать луковицы тюльпанов. Еще тут водились неверные мужья с любовницами, а еще разные психи.

Дача Афимина располагалась очень удачно – вокруг ни одной живой души. Специально, что ли, выбирал место?

Говорухин без особых церемоний вытащил Аленичева и поволок его к калитке. Тяжелый, сука.

Афимин загнал интермобиль во двор и поспешил отворить дверь.

– Дай воды, – потребовал Говорухин, опрокинув бесчувственное тело на диван.

Конечно, он не хотел пить. Он пролил стакан на голову Аленичева. Тому пора было приходить в себя, пока Говорухин окончательно не взбесился.

Подумать только – урод спер информацию, врезал Говорухину по яйцам, и еще валяется без сознания, когда его ждут! Ах, да. Еще и тяжелый!

После второго стакана, вылитого на голову, Аленичев закашлял, растер холодную воду по лицу и открыл глаза.

Испуганные, надо заметить, глазенки.

– Дышишь? – осведомился Говорухин, склонившись над Аленичевым.

Тот кивнул, облизнул губы и выдавил слабым шепотом:

– Что вам надо?

– Прикинь, он еще спрашивает! – Говорухин коротко, не размахиваясь, шлепнул Аленичева по щеке ладонью. Голова Аленичева дернулась. – Как чужие вещи брать, ты не спрашивал, а как что случилось, сразу невинное рыльце и тупые вопросы, а?

– Я… я не понимаю о чем вы.

– Прикинь, не понимает! – Говорухин выпрямился, оглянулся через плечо, широко улыбаясь. Афимин гулко захохотал, не поднимая головы. Он был занят откупориванием бутылок с пивом, которые нашел в холодильнике.

– Урод. – Повторил Говорухин. – Ты вообще понимаешь, что я с тобой собираюсь сделать? Вот ты мне врезал по яйцам, а это, прошу заметить, очень больно. Не говоря уже о том, что есть риск больше никогда не иметь детей. А я, как любой нормальный мужик, люблю иметь детей, х-ха! Долг платежом красен. Ты задолжал мне кое-какие мои вещи, плюс удар по яйцам, а я, так и быть, расплачусь прямо на месте… Где дискеты?! – Говорухин схватил Аленичева за шиворот и рывком поднял на ноги, – ты и еще один урод на днях залезли в Нишу, в кафе на Тополиной Площади, помнишь? Помнишь, а? И взяли оттуда одну вещь. Мозги работают, да? Припоминаешь?

– Я… мы не знали, – пробормотал Аленичев растерянно.

– А мне какое дело, что вы не знали, а?! – взревел Говорухин и влепил Аленичеву затрещину, потом, для профилактики, нанес еще несколько ударов по ребрам. – Мне, мать вашу, какое дело? Мы нашли информацию, мы договорились с людьми… и что происходит?! Приходят два урода-софтера, взламывают замки, забирают дискеты и сваливают, как ни в чем не бывало! Будто их ничего не касается! Словно это была их информация, их дискеты!

– Я… – Аленичев сделал глубокий вздох, – я верну дискеты, я знаю где они.

– Да уж, верни, будь добр, – прошипел Говорухин, – попробовал бы ты не вернуть! Впрочем, ты помимо дискет угодил в дерьмо по самые ухи. Не надо было убегать, не надо было давать мне по яйцам, не надо было совать свою зажигалку мне в руки. Видишь ожог?

На этот раз Говорухин целился в челюсть. Эх, как хотелось выбить все зубы разом, одним хорошим ударом. Всегда мечтал!

Аленичев медленно сполз с дивана на пол, сплевывая кровь. Он даже не пытался защищаться.

Афимин тряхнул бутылкой пива:

– Эй, Гавар, выпей, остынь.

– Не хочу остывать, – буркнул Говорухин, но пиво взял и сделал два больших глотка, ткнул горлышком бутылки в Аленичева, – ты, сучонок, не понимаешь, во что влип. Мы не просто из Службы Охраны. Мы Лига! А те, кто является врагом одного из Лиги, является врагом всей Лиги, верно говорю, Афимин?

– Согласен с тобой, – подал голос Афимин, – вскроем ему череп. Всегда хотел иметь пепельницу из человеческого черепа.

Говорухин отхлебнул еще, присел на корточки около Аленичева, свободной рукой взял его за подбородок:

– Хочешь, я расскажу тебе, что такое Лига? Лига – это сила, урод. Сила, по сравнению с которой ты – всего лишь улитка на обочине дороги, понимаешь. Мы организовали Лигу, чтобы выжить в этом обществе бюрократов уродов, а также законов, придуманных для того, чтобы сделать из людей покорное стадо ослов. Главное правило Лиги – жить по своим законам. Только члены Лиги решают, что и как им делать. Да, иногда мы вынуждены подчиняться законам власти, но ты же понимаешь, что все иногда идут на компромиссы. Лучше отдать меньшее, чтобы заиметь большее. Работая на власть, мы плюем на нее. Защищая права таких, как ты, мы попираем законы, пренебрегаем ими. Каждый член Лиги обязан помогать другим ее членам. Только вместе мы можем существовать так, как хотим. Наркотики? Пожалуйста. За них у нас отвечает Афимин. Оружие? Сколько угодно. Подпольную сеть организовывает Строганов. Бабы, контроль за торговыми точками города, свобода передвижений? Добро пожаловать к Красику. Ну, и я. Моя зона – Ниша. Вся информация, любые файлы, каждый человек, каждая фирма в моей власти. Понимаешь, урод? Мы – Лига. Мы можем все. И ты со своим напарником перебежал нам дорогу. Ты оскорбил не только меня, но и других членов Лиги. Ты испортил нам связи с влиятельными людьми Такера. Как ты думаешь, что мы с тобой обязаны сделать, а?

– Мы его и так убьем, – подал голос Афимин, – ты столько ему рассказал, что теперь у меня точно будет своя пепельница.

– Я люблю болтать с уродами, – усмехнулся Говорухин, – они как собаки. Все понимают, а сказать не могут, х-хе.

– Я отдам дискеты, – упорно повторил Аленичев, – я… обещаю, что верну. Если они нужны вам срочно, я могу принести их прямо сейчас. Я знаю, где они.

Говорухин покачал головой, вновь приложился к бутылке и не отлипал, пока не опустошил ее до конца.

– Есть такая профессия, – сказал он, поставив бутылку на пол, возле Аленичева, – Родину защищать называется. Так вот, я защищаю Родину, избавляя ее от таких уродов, как ты.

– Я…

– Заткнись! Заткнись, или я не договорю! Слыхал, Афимин хочет себе пепельницу? Пока я весь в размышлениях, но если услышу от тебя еще хоть одно слово, Афимин получит то, что хочет. С глазами. А теперь слушай меня.

Говорухин упивался властью.

– Афимин, дай еще бутылочку, – проворчал он, – а ты слушай, урод. Из-за того, что вы с напарничком забрали наши дискеты, один уважаемый человек Такера серьезно на нас обиделся. Мало того, он нам ничего не заплатил, а до зарплаты еще девять дней…

– Восемь, Гавар.

– Да. Восемь. Но на что-то же нам надо жить? Усек?

– Я верну дискеты, – как заводной повторил Аленичев, и вытер с губ кровь, – хоть сейчас верну.

– Сейчас они мне не нужны. Слушай дальше, урод. Если хочешь продолжить свою учебу живым и, ну, скажем, относительно невредимым, тебе придется заплатить. Для начала я съезжу заберу твоего напарничка, а потом мы обсудим, сколько вы нам должны.

– А я буду смотреть за ним? – спросил Афимин.

– Естественно.

– Тогда не пей пиво, тебе еще интермобиль вести.

– Пошел в задницу, – ответил Говорухин, перевернул бутылку и вылил остатки пива на голову Аленичеву, – я угощаю нашего общего друга. Не бей его сильно, пока я не приеду.

– Пару зубов выбить разрешается?

– В качестве платы за причиненные неудобства.

Говорухин выпрямился. Настроение существенно улучшилось. Он решил, что даже если не застанет второго урода дома, то захватит с собой его жену. К тому же, она вполне может расплатиться за обеих… натурой, х-хе. Все равно всех убьем. Куда ж им теперь живыми?

– Стой, Гавар! – хлопнул себя по лбу Афимин, – слушай, я вот какую штуку вспомнил. У меня же кое-что на кухне припрятано. Пойдем, покажу.

– Я за рулем, – огрызнулся Говорухин.

– Фиг с ним, с рулем, пошли, – Афимин потянул Говорухина за рукав, – такая штука, ты просто улетишь. Я еще позавчера раздобыл, но забыл как-то…

– Ага, – Говорухин присел около Аленичева, – хоть одно шевеление с твоей стороны увижу – кадык вырву, понял?

Аленичев кивнул – То-то же.

И Говорухин, выпрямившись, последовал вслед за Афиминым на кухню.

2

Шайтан вышел на улицу.

Он видел бордовое солнце, стремительно закатывающееся за крыши домов, видел вытягивающиеся тени, чувствовал запах увядающих цветов. Он слышал звуки затихающего города, знал, что город готовится ко сну. Большая часть жителей, с наступлением ночи запрется в своих квартирах и уснет, а меньшая выползет из теней, зевая и потягиваясь, и заживет своей, ночной жизнью. Это были хищники. Именно на хищника Шайтану предстояло поохотиться.

Хозяин назвал номер интермобиля, на котором увезли молодого паренька по имени Коля. Он даже назвал приблизительный маршрут. Силы хозяина растут, знания окутывают его (иногда Шайтану казалось, что он видит серебристые нити в реальности, но умом-то он понимал, что ничего подобного быть не может. Он – не Шиджилл).

А еще хозяин дотронулся до его плеча, дал каплю информации. Информация обернулась едва заметной глазу светящейся линией-путем.

Предстояло найти хищника и уничтожить.

Больше всего на свете Шайтан любил уничтожать.

Он улыбнулся, вышел на трассу и поднял руку. В этом мире поймать такси ничего не стоило. Таксисты – лучшие работники города.

Водитель курил, стряхивая пепел в открытое окно.

– Куда?

– На… – Шайтан на мгновение запнулся, закрыв глаза, – на дачи, пожалуйста.

– Семьдесят, – сказал водитель и завел мотор.

Шайтан расплатился сразу.

3

Забрался опять в Город Одиноких. Не отпускает он меня. Не хочет разделить души.

В вироматах Аслана Анатольевича, естественно, нет ни программ защиты, ни нормального вооружения, ни приборов слежения, вообще ничего.

Стою в одной одежде и чувствую себя натурально голым. Точно как в первый раз. Тогда, помню, вылез в Нишу со старого виромата, в котором одна операционная система и игрушка-стрелялка, какие Паршивец обожает. Угораздило оказаться в метре от стада кибер-элементалий без оружия, без защиты, без аварийного выхода. Насилу ноги унес. И не спрашивайте как, не помню уже – память от испуга вышибло.

А сейчас спокойно все, вроде, тихо.

Закружилась голова, но это ничего, переживем. Моим напарникам сейчас, пожалуй, сложнее. Ломка от первого раза в Нише чудовищная.

Азелон стоит на карачках рядышком и мотает головой, точно баран перед воротами. Кхан тут же, прислонился спиной к стене, задрал голову и втягивает горячий воздух открытым ртом. Не знали, что здесь жарища адская, оделись в какие-то черные балахоны. Зажарятся, бедняги.

Я подошел ближе и молча дождался, пока оба обратят на меня внимание.

– Раздевайтесь, – говорю, – в трусах оно лучше будет.

– Здесь день? – спрашивает Азелон.

– Видишь солнышко в зените? Так оно всегда там, и никогда не двигается. Хочешь жить в Нише – ходи голый. Хорошо, хоть сгореть нельзя.

– Голова болит, – жалуется Кхан, стягивая балахон через голову.

– Ты даже не представляешь, как она в реальном мире болеть будет, – говорю.

Под балахоном обнаружилось худое, но мускулистое тело.

– Спорстменище! – ухмыляюсь.

– Вор, – Коротко отвечает Кхан.

– Это я спортсмен, – встревает Азелон, скидывая свои одежды. Да, он действительно хорош. На такого каждая вторая баба прыгнет, не задумываясь. А затем и первая. Везет же людям – и морда смазливая, и тело мускулистое. Хотя и я не плох, чего скромничать. Меня жена, вон, три года из тюрьмы ждала, значит, было за что, верно?

– Так, слушайте меня, – говорю, – объясняю один раз. Никуда без меня не уходите, делаете только то, что я скажу.

– Здесь реально опасно? – Азелон оглядывается по сторонам, фыркает, – пустой город.

– Во-первых, – загибаю палец, – Слоны. Служба Охраны Ниши то есть. Если обнаружат наше присутствие, тотчас вышлют целый полк на перехват. Во-вторых, кибер-элементалии. Это что-то вроде животных, только компьютерных. Сбои в серверах и операционных системах породили такую аномалию. Киберы ходят стадами и нападают на все, что движется, кроме них, конечно. В-третьих – гипнотика. Самая страшная штука в Городе Одиноких. Никто не знает что это такое. Похожа на белый вязкий туман, только двигается очень уж по живому. Если поймает – окутает – считай конец.

Чувствую себя этаким боевым инструктором на войне, инструктирующим молодежь. Только слушает меня, кажется, один Кхан. Азелон равнодушно оглядывает пустынную улицу.

– Если вас поймают Слоны или уничтожат в Нише кибер-элементалии – ничего страшного. Вылетите обратно в квартиру, ну, может, виромат сгорит. Больше всего опасайтесь гипнотики. Если она убьет вас в Нише, я не гарантирую, что вы выживите в нашем мире.

– То есть как? – спрашивает Кхан.

– Гипнотика убивает разум, – хлопаю себя по лбу влажной ладонью, – только не спрашивайте меня как. Я просто видел троих, которым не посчастливилось. Двое сошли с ума, третий так коньки и отбросил за вироматом. Что-то у него там в мозгу лопнуло, сосуд какой-то. А поначалу, когда первые софтеры в Нишу полезли, каждый третий от гипнотики умирал. Ясно? Поэтому никуда без меня не суйтесь.

– Слушай, ну чего боятся? – говорит Азелон, – разве я белого тумана не увижу, а?

И вдруг делает шаг вверх и застывает в нескольких сантиметрах над землей.

– Ух ты! А разве здесь можно так делать?

– Нет, – говорю, – если не хочешь, чтобы тебя заметили. И вообще, лучше вести себя как в реальном мире. Не привыкай к вседозволенности.

– Почему?

– Потому. – Отвечаю. – Слышал, что сказал твой шеф? Меня слушаться безоговорочно. Поэтому ступай на землю и не вздумай еще чего-нибудь выкинуть.

Азелон повиновался. Бросил на меня испепеляющий взгляд, но мне, если честно, глубоко наплевать. Нужно найти Антона и выкинуть его из Ниши. Причем, как можно скорее.

– Что там? – указываю на вещевой мешок под ногами Азелона.

– Кхан, посмотри.

Кхан нагибается, развязывает мешок и извлекает три серебристых револьвера.

– Вашего хозяина работа? – беру один револьвер. Как у него тут вытащить барабан?

– Моя, – говорит Кхан, – я стал немного разбираться в ваших операционных системах. Знания об оружии, необходимом в Городе пришли ко мне да часа назад.

– Вычитал где-то?

– Пришли, – туманно отвечает Кхан.

Странные они, эти трое. Не от мира сего.

Нахожу, наконец, рычажок, выдвигаю барабан. Все шесть патронов на своих местах. Понятно. Чтобы выкинуть Антона из Ниши его следует убить.

Итак, радиус два километра.

– Куда пойдем? – спрашивает Азелон.

Оглядываюсь. Этот район мне не слишком хорошо знаком. Помню, что бывал тут несколько раз, но ни названий улиц, ни чего-то еще важного не припоминаю. Какой-то спальный район, несколько маленьких магазинов, пункт сотовой связи, пара автомобилей у обочины, телефонная будка… не самые богатые фирмы предпочитают как раз такие удаленные от центра районы.

– Так. Начнем оттуда, – указываю на стройные ряды многоэтажных домов. Где-то там наверняка есть детский сад, школа, площадка для игр.

Радиус в два километра это, скажу я вам, не так уж и мало. Ладно, если Антон будет шляться по улицам, а если у него хватит смекалки взломать какой-нибудь замок на подъезде и залезть в одну из многоэтажек? Это все дома прочесывать, что ли?

Ладно, пока займемся поверхностным осмотром.

Я пошел впереди, следом Азелон, замыкал Кхан. Шли по тротуару, медленно, часто останавливаясь. Я тщательно осматривал подворотни, маленькие узкие тупики, двери подъездов на случай взлома. Пришлось пропустить два перекрестка. Параллельные улицы придется обследовать позже.

– Тихо-то как, – говорит Азелон, – поэтому Город Одиноких, да?

Стираю ладонью пот со лба. Знал бы ты, Азелон, почему здесь так одиноко. А для меня одиночество Ниши – это что-то большее, чем просто тишина. Наверное, я люблю одиночество. А в настоящем мире одиноким быть очень трудно.

– Кто такой Аслан Анатольевич? Он из столицы?

Ни Кхан, ни Азелон не отвечают.

– Бандит?

– Почему бандит? – удивляется Азелон, – очень хороший человек. Да, человек. Мы с ним работает уже много лет.

– Он наш хозяин, – тихо добавляет Кхан.

Смеюсь:

– Хозяин! Слово-то какое. А вы, получается, слуги?

– Помощники, – говорит Кхан, – добровольные помощники. Они пришел к каждому из нас в трудную минуту и предложил помощь. Мы приняли помощь, и теперь, скажем так, отдаем долг.

– И этот ваш, в черном плаще, тоже отдает долг?

– Шайтан появился раньше нас, – говорит Кхан, – мы не знаем, откуда он взялся.

– Я знаю, – встревает Азелон, – он восставший из мертвых. Зомби. Хозяин его оживил и теперь пользуется услугами.

– Вы чокнутые, ребята, – говорю, – я слышал, в столице все чокнутые малость. Особенно богатенькие.

Мы заворачиваем за угол. В этом месте улица расходиться надвое. Слева – большая площадь, вымощенная булыжником, справа – уходящая в полутемный тупик дорога.

Я замер.

В тупике стояли двое.

Я уже видел их, встречал, причем совсем недавно.

Один – в старинное одежде, с тростью, в колпаке. Второй молодой парень лет двадцати.

Да и улочка знакомая. Некоторое время назад я пробегал здесь. Черт, точно пробегал!

– Это он! – выдыхает Азелон и делает шаг вперед.

Эти двое в тупике тоже нас заметили.

– Стоять! – говорю, преграждаю Азелону путь рукой, – стоять, блин! Точно он?

– Вон тот паренек, – говорит Кхан, – я его фотографию в квартире видел.

– Эй! – кричит нам человек с тростью, – вы нас видите?

– Нет, – кричу в ответ, – не видим.

До парочки метров пятьсот.

– Значит, вы софтеры? – кричит человек с тростью.

– А вы?

Секундное замешательство. Азелон и Кхан заметно нервничают. Краем глаза замечаю, как Азелон вытаскивает револьвер.

– Проходите мимо, добрые люди… – кричит человек с тростью, и вдруг осекается.

Громкий выстрел глушит. Я разворачиваюсь. Азелон держит револьвер на вытянутой руке и стреляет еще раз.

Ба-бах!

– Что ты делаешь, мать твою?

– Это он! – кричит Азелон, – это тот тип, которого мы должны поймать! Стреляй! Кхан, скотина, жми на курок!

Я развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть Кхана, бегущего в сторону странной парочки. Кхан стрелял на ходу… но…

Человек с тростью тоже бежал навстречу, петляя из стороны в сторону. Руки его были расставлены. Трость торчала вперед и… светилась ярким голубым светом.

А парень…

Черт возьми! Я задрал голову и увидел парня. Он парил на уровне третьего этажа и что-то делал с воздухом… мял его руками, словно лепил комок.

И комок действительно вырастал. Комок слепящего света.

Что здесь происходит?

Азелон выстрелил еще два раза. За спиной висящего в воздухе парня со звоном разлетелось стекло.

– Нельзя так! – ору, – Слоны будут здесь через минуту! Уходим! К черту парня! Уходим!

А Кхан и человек с тростью уже столкнулись. Человек сделал резкий выпад, но промахнулся. Кхан ловко увернулся в сторону, выставил вперед револьвер и парировал следующий удар. Трость и револьвер скрестились, осветив полумрак узкой улочки брызгами голубых искр. Однако понаблюдать за этой странной дуэлью мне не удалось. Что-то со свистом рассекло воздух. Земля под ногами задрожала, а следом раздался чудовищной силы взрыв. Горячая волна воздуха подбросила меня вверх.

Давненько, знаете ли… Я упал, покатился по неровным булыжникам мостовой, задрал голову. Парень в воздухе уже лепил следующий комок света.

Так. В асфальте огромная дымящаяся дыра. Такого в Ниши я еще не видел. Азелон неподалеку пытается встать.

Кхан. Человек с тростью. Их тоже задело взрывной волной. Кхан лежит у стены, он уже наполовину прозрачен – значит убили. Человек с тростью ловко поднялся и побежал в сторону Азелона.

Я тоже вскочил, кинулся наперерез.

– Стоять! Стреляю!

Револьвер все еще при мне.

От выстрела оглох, рука дернулась, запястье загорелось болью! О, черт, ну надо же!

Лопается еще одно стекло – на первом этаже. Осколки ослепительным дождем поливают полупрозрачного Кхана.

Человек с тростью резко меняет направление, бежит ко мне.

Ну, давай. Посмотрим, кто из нас кто.

Выставляю вперед револьвер. Я уже готов выстрелить. Я нажимаю на курок…

И в это время я вижу лицо человека с тростью. Вернее, у него нет лица. У него – звериная морда. Огромные желтые глаза, разрезанная надвое верхняя губа, острые клыки, не помещающиеся во рту, и раздвоенные красный язык, вырывающийся из распахнутой пасти.

Я все-таки выстрелил. Только непонятно куда. Человек-зверь зарычал, приближаясь. Кажется, я закричал. И в следующее мгновение ослепительная голубая вспышка, вырвавшаяся из его трости вышибает из меня дух.

Я умер, господа.

Слава тебе господи.