Текст книги "Ловец богов"

Автор книги: Александр Матюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

6

…боль отпустила. Мгновение назад Антон чувствовал ее каждой клеточкой своего тела. И вот боли не стало.

А еще кто-то сорвал с глаз темное покрывало, и сквозь закрытые веки пробивался яркий свет.

– Вставай, – сказал знакомый голос, – вставай, уже приехали, братишка.

Антон открыл глаза и сел, оглядываясь по сторонам.

Темный переулок, темные окна, одинокий фонарь с обыкновенной лампочкой вместо рекзатора.

– Мы в Нише?

Цет сидел рядышком. Черная шляпа с широкими, обтрепанными краями превращала его лицо в тень:

– Именно, братишка. Мы убежали в Нишу.

И тут Антон все вспомнил. И разговор по телефону, и странную реакцию Цета и… нож, кровь, дикую боль.

– Что ты себе позволяешь? – Антон вскочил на ноги, – Я твой хозяин! Как ты мог меня не слушаться?!

Из-под шляпы донесся приглушенный смешок.

– Как ты мог? – пробормотал Антон, – что происходит-то…

– Нам никто не запрещал, – сказал Цет, – ты что-то сказал про хозяина, братишка, или нам послышалось?

Голос бога прозвучал тихо и ровно, но Антон внезапно осекся.

– Что ты имеешь в виду?

– У нас нет хозяев, – сказал Цет, – а если бы и были, то не такие как ты, Антоша. Хозяева должны быть суровыми и справедливыми. Они должны держать подчиненных на коротком поводке и не давать им воли, понимаешь? А ты всего лишь избалованный недоучка. Какой из тебя хозяин? Ты сам раб. Раб своих желаний.

Антон сжал кулаки и шагнул к сидящему Цету. Тот не шевелился, только слегка приподнял голову – и в тени мигнули красные точки глаз.

– Ты хочешь ударить нас? – спросил бог, улыбнувшись.

– Что ты сделал со мной?

– Мы ушли в безопасное место, – сказал Цет, – там, в вашем мире, братишка, стало слишком опасно. Ловец ищет нас и, кажется, уже почти нашел. С твоей помощью, между прочим.

– Что еще за ловец?

– Нам рассказывали о них, – продолжил Цет, – мы, боги, каким-то образом может обмениваться информацией друг с другом. Так вот, существуют Ловцы, которые обитают в других мирах. Они нас ловят, как нетрудно догадаться, и уничтожают.

– В других мирах?

– Ваш мир не единственный.

– Но…

– Черт возьми, – сказал Цет спокойно, – ты сам побывал в двух мирах. Боги тоже не из воздуха появляются. Хватит перебивать, разреши нам закончить.

Антон отступил на шаг назад. Происходящее не слишком укладывалось в его голове, да и голова, если честно, походила на надувной шарик, который стремился вот-вот лопнуть.

– Ловец вышел на нас и, скорее всего, в эту минуту находиться в твоей квартире, – продолжил Цет, – нам пришлось убить тебя и забрать сознание в Нишу. Мы надеемся, что Ловец увидит труп и успокоится. Некоторые боги убивают себя, лишь бы не попасться к ним в лапы. Так вот, мы переждем здесь, братишка, а потом вернемся обратно и заживем, как жили, идет?

– Мог бы рассказать все это раньше, – хмуро отозвался Антон.

– Времени не было, – Цет легко поднялся на ноги, отряхивая зад, – думаю, нескольких дней вполне хватит.

– Нескольких дней?

– Ну, да. От жажды ты не умрешь, тело твое и так мертво. Переждем и вернемся.

Бог снял шляпу и, прищурившись, посмотрел на небо:

– Неделю, не меньше, – прошептал он потрескавшимися губами, – неделю.

Но Антон его не услышал.

Глава 012

1

Чистосердечно поражаюсь гениальности Паршивца.

«Как работал – так и заработал» – это ведь про меня. Хорошо работал – получил соответствующие барыши, а плохо – отсидел пару лет, уму-разуму набрался.

Сижу на крутящемся стуле, попиваю сок и рассматриваю плакат. Уже до дыр, наверное, разглядел. А не оторваться. Хороший плакат, посмотришь на него, и настроение сразу поднимается. Хочется, значит, работать, зарабатывать и больше не попадаться.

Сижу, смотрю, значит, и все у меня слова Паршивца из головы не выходят. Про миллион. Всю позавчерашнюю ночь думал, а так ничего существенного и не надумал. Ох, голова моя, головушка. Паршивец – софтер до корней волос, и логика у него софтерская. Считает, раз есть возможность спереть миллион, значит, грех ею не воспользоваться. И ведь не только в миллионе дело, это он и сам сказал. Базы данных Генерального Архива это вам, господа, не дискетка с информацией на какого-нибудь предпринимателя. С такими файлами революцию без труда совершить можно.

И к делу Паршивец подготовился – будь здоров. Не за один месяц все рассчитал, сразу видно. Диск его я просмотрел, все там толково и правильно расписано. Приборы Паршивцу почти год по спецзаказу в столице собирали. Таких приборов, наверное, в мире больше ни у кого и нет. Деньжищ он в них вбухал, страшно подумать сколько…

В гостиницу я пришел полчаса назад и, дожидаясь остальных, все хорошенько исследовал. Не тайное место софтеров, а натуральная пещера чудес.

Аппарат искусственного питания, чтобы тела питать пока мы в Нише? Пожалуйста. Специальные вироматы, которые параллельно с нашими работать будут, чтобы продублировать выходы, закинуть их на другие сервера, да и подстраховывать заодно на всякий случай? Сколько хочешь! А что скажете о вирусной программе-взломщике, наборе устройств для спуска в метро, о новых драйверах для костюмов, блокирующий «пищалках» от башен Слонов? И я еще не добрался до пары-другой коробок – утомился.

В комнате тепло. В иной ситуации равномерный гул вироматов и мягкий изумрудный свет давно бы меня убаюкали, но сейчас весь трясусь. Как младенец необученный, как студент перед экзаменом. Нет, внешне я, конечно, спокоен, но внутри каша студенистая – трясется вся, болтается. Хорошо, руки не дрожат.

Поставил я стакан с соком 0 вишневым, любимым – на стол, возле клавиатуры, и полез подсоединять запасные вироматы к сети – чтобы хоть как-то время убить. Со мной всегда так, то опаздываю, как дьявол к апокалипсису, то прихожу раньше времени и слоняюсь без дела.

Вынул я первый системный блок, разместил – и понеслось. Давненько я вироматы не собирал, сетью не занимался. Пожалуй, еще за несколько лет до ареста забросил. Помню, когда только первые вироматы появляться начали (я в те славные деньки в школе учился) накопил себе на средненький, с пятнадцатидюймовым монитором, и полночи провел за его сборкой, потому что денег на сервисное обслуживание не хватило. Поступал, значит, по принципу: что к чему по разъему подходит, значит там ему и место. Заминка вышла с двумя вентиляторами – процессорным и блочным. Они по размерам одинаковыми оказались, только мощность разная. Ну, я покумекал немножко, и воткнул наугад. Тот первый виромат у меня полтора года без проблем проработал, между прочим. А потом взял и сгорел одним пасмурным утром.

Ну, в общем, голова об одном думает, а руки о другом. Пока я устанавливал сеть, настраивал системы, время стремительно пролетело. В комнатке нашей секретной появился Сан Саныч с портфелем подмышкой и шляпой в руке. Я насвистывал веселую мелодию и соединял провода под столом.

– Добрый день, – говорю, – а я вас всех уже заждался. Полдень?

Сан Саныч, пунктуальный как всегда, кивнул и положил портфель на стол. Следом за ним зашла и вся наша остальная бандитская компания.

Негодяй. В наушниках, с невидящим взором и новой прической – черной полоской волос на затылке, при полном отсутствии оных на всей остальной поверхности головы.

Пройдоха. В белой футболке с желтой улыбающейся рожицей на всю грудь. Под рожицей надпись: «… вас всех!» Паршивец. Ну, я его уже сегодня видел. Как обычно в белой футболке (никаких рожиц, правда, не видно), и пиджаке. Лысина сверкает изумрудным светом.

– Ну, вот! – говорит Паршивец, – оставь тебя тут одного…

– Делом надо заниматься, господа, делом! – Отвечаю. – Сколько отвалил за все вот добро?

– Много отвалил, – говорит Паршивец, – тебе и не снилось, сколько.

– Представляю, – говорит Негодяй, выдергивая из левого уха наушник, – мое кресло, как бы, вон то, у стенки. Там ноги не так затекают.

Сан Саныч, без разговоров, занял первый столик, у входа. Отодвинул клавиатуру, положил портфель, звонко щелкнул замками и вытащил целый ворох бумаг.

– Бюрократия! – морщится Паршивец.

Сан Саныч, не обратив внимания, еще глубже погрузился в портфель. Голова практически исчезла внутри. Наконец, он вытащил какой-то серебристый пузырек и протянул Пройдохе:

– Держи, – говорит, – не забудь капать мне в нос каждые шесть часов. Если мы задержимся надолго и капли кончатся, в портфеле есть еще один пузырек. Понял?

– Ага.

– Просто так в портфеле не лазить! – грозит пальцем Сан Саныч. Он вообще очень щепетильный в вопросах о портфеле.

– Ага, – еще раз соглашается Пройдоха. Его место у стены, с противоположной стороны от Негодяя. Главный виромат выделяется на фоне остальных – у него даже монитор больше, и стоит на подставке, а у других просто на столе. Еще там две клавиатуры – одна на руку, а вторая, миниатюрная, на указательный палец. Она дублирует команды в случае системного сбоя. Еще Пройдохе придется долго сидеть в шлеме, потому что нужно будет наблюдать за нашим физическим состоянием, а на мониторе большинство информации попросту не разглядеть. Монитор, на мой взгляд, это вообще прошлый век. В наше время он нужен, чтобы смотреть через виромат фильмы и заставку рабочего стола. Даже игры на восемьдесят процентов идут через шлем. А в последнее время и вовсе на скретчеты переходят. Дорого, конечно, но прогресс неизбежен, поверьте мне.

Паршивец тем временем снял пиджак и остался в одной футболке. Судя по его выражению лица, настало время последних инструкций.

И точно:

– Ребята, – говорит, – я не буду распространяться на счет того, какие вы все хорошие парни и профессионалы, это и так известно. Если бы я в вас сомневался, то нашел бы кого-нибудь другого. Короче, все вы знаете, куда мы идем. Также вы знаете, что нам всем за это будет, если кого-нибудь поймают. Поэтому предупреждаю сразу. Пока мы в Нише – мы команда, если кого попалили – каждый сам за себя. Так поступали софтеры до нас, так будут поступать после нас. Если все проходит хорошо, расходимся по своим делам и ждем сигнала. Если, повторяю, все будет гладко, нас не должны видеть вместе как минимум месяц. Кредиты каждый из вас получит в срок, я гарантирую, но об этом еще рано. Сначала выполняем операцию, потом предаемся мечтаниям. Бабы, пиво и все такое. Теперь немного о грустном. Допустим, что кого-то из нас обезвредят в Нише. Сигналы на каждого из вас забиты по ложным адресам, но регистрация все равно идет на меня. Я и буду разбираться. Остальные пусть не суются. Если кого сдам – пусть не обижается. Один пострадает – все остальные выживут. Того, кого посадят, обязуюсь снабжать всем необходимым, кредиты будут его ждать по выходу. Вы меня знаете. Вопросы?

– Впечатляющая речь, – говорю, – а конкретнее можно? Ближе к делу, так сказать.

– Короче, – очень уж нравится Паршивцу это слово, – когда установим все приборы, выходим в Нишу. Там делимся на две группы по два человека. Я пойду с Сан Санычем, а ты, Грозный, с Негодяем. Пройдоха, соответственно, как самый молодой, останется наблюдать за общим состоянием. Вироматы настроены так, что первая группа, то есть мы, окажемся в километре от входа в секретную станцию метро. Вторая группа, то есть вы, будете находиться в километре от станции, но с другой стороны. Встречаемся у входа, а там я расскажу, что делать дальше. Еще глупые вопросы?

– Имеются, – поднимаю руку, как школьник за партой, – зачем разделяться по двое? Нельзя двинуть всей толпой? Безопасней же.

– Сеть может не выдержать перегрузки, – Паршивец кивает на главный виромат, – новая защита от Слонов работает с большой нагрузкой, ей требуется время, чтобы собрать информацию и установить блок. Это же тебе не лицензированные системы. Если защита начнет обрабатывать сразу четыре цели в одном месте, то может просто всех выбросить. Еще и следов оставим на всю жизнь. Пока мы будем идти к метро, защита без лишних нагрузок обработает каждого, а затем сольется в один большой… эээ… как там в научной фантастике… защитный непрозрачный купол… Не смотрите на меня так, не я придумал.

– В столице чего только не придумают, – качает головой Сан Саныч.

– А потому что в столице сейчас мода на Нишу, – говорит Негодяй со своего места у стены, – я был неделю назад, с концертами выезжали, там, типа, среди молодежи самый настоящий бум на виртуальный город. Как бы, все стремятся туда вломиться через w-нэт. Кто-то кому-то даже рассказывал, что у него получилось.

– Чушь какая-то, – отвечает Паршивец.

– Как сказать, – парирует Негодяй, – когда новые сектора откроют, для столичников, такое начнется!

Я потянул сок через трубочку, а Паршивец продолжил:

– Я загрузил почти двадцать гигабайт всякой мелочевки, которая может нам пригодиться в Городе. Чтобы не удивлялись – будут черные очки-сканеры для того, чтобы ловить сигналы кибер-элементалей, будут датчики для определения плотности поля гипнотики, одежда специальная, прошита, чтобы подавлять сигналы на датчиках Слонов. Плюс, поверхностная защита. В лучшем случае, нас вообще не засекут, в худшем могут принять за кратковременные перепады энергии или небольшие стада кибер-эелементалей.

– То есть, защита идеальная? – спрашиваю.

– В очень худшем случае, – Паршивец поворачивает ко мне свой грозный лик, – я лично вобью очки тебе в переносицу, чтоб не каркал. Никто не знает, что за защита стоит в метро. Те, кто спускался вниз по эскалаторам, ничего особенного не видели. Вроде, начинается обычная старая подземка, ну там, кафельный пол, скамейки вдоль стен, с двух сторон платформы и рельсы. Но до конца так никто и не добрался.

– Тогда откуда уверенность, что мы дойдем? – задает резонный вопрос Сан Саныч.

– Это все, – Паршивец обводит руками комнату, – результат многочисленных тестов и проверок. Если данное оборудование не сработает, тогда ничто не сработает, и мы оставим все попытки проникнуть в Архив. На время.

– Кучка безумных идиотов, – говорю.

– Поэтому я вас и собрал. Потому что мы идиоты, и потому что безумные.

– Я не идиот, – говорит Негодяй, – Я в Нишу с вами иду не потому, что мне деньги нужны, хотя и это тоже, и не потому что хочу накопать на президента компромат. Это мой протест обществу в целом.

– Протест?

– Ну, да. Кто-то, как бы, висит на крыше Президентского Дворца, кто-то себя взрывает в общественных местах, а я хожу в Нишу и тырю информацию. В этом мой протест. На самом деле, мне все эти файлики и личные дела служащих крупных фирм по барабану. Вреда я тоже, в принципе, никакого не приношу. Я просто протестую против того, что с нами делает государство. Зачем нам Ниша и Город? Чтобы прятать от общества информацию. Заметьте, не обычные люди заводят ячейки, а государственные деятели и те, кто может заплатить бешеные кредиты. Выходит, люди, которые должны работать на народ, на тех, кто его выбирал, прячет информацию от людских глаз. Выносят сор из избы и закапывают в том месте, куда простолюдину не добраться.

– Запутанно, – говорю.

– Все понятно, – с пылу с жару машет руками Негодяй, – я хочу задать государству вопрос – а как же ваша хваленная открытая политика? Если все решения и законы публикуются в газетах и показывают по ивизорам, зачем тогда что-то прятать? А если есть что прятать, значит, государство не совсем чисто?

– Ну, это всем известно, – замечает Паршивец, – ты мне лучше скажи, почему об одном государстве речь? В Городе полным-полно баз данных разных фирм, магазинчиков, моих отелей, в конце концов. Если каждый будет знать секреты моего делопроизводства, боюсь, мне останется только застрелиться.

– О фирмочках и магазинчиках сейчас речь не идет, – говорит Негодяй, – я говорю конкретно о государстве. Бог с ними, с магазинчиками, пусть хранят свои кассовые книги хоть под подушкой в спальне директора. Но, извините меня, в демократичном обществе власть должна вести как можно более открытую политику, чем ту, что ведет сейчас президент.

– А что же он такого закрывал? – спрашиваю.

– Много чего. Свободу слова, например.

– Ну, уж…

– Ага. Знаешь, в чем вся проблема? Свобода слова у нас для тех, кого никто не слышит. Можно сидеть в кухне и вовсю орать, что президент – козел. И никто к тебе не придет и не арестует. А можно написать об этом в w-нет, создать общественную организацию, вызвать адвокатов – и вот тогда будь уверен, что посадят. Придут – и посадят, под каким-нибудь липовым предлогом. Накопают компромат, придумают старые долги, подсадят проститутку… А адвокаты, те самые, которых ты призывал на помощь, будут улыбаться тебе в лицо и ничего не делать. Так что, кричать-то можно. Только пока тебя никто не слышит. Наша власть перестает быть демократической, и это меня пугает, против этого я протестую, а не против магазинчиков с их двойной бухгалтерией. Поэтому и в Нишу я хожу исключительно за государственной информацией. Собственно, поэтому я и сейчас здесь.

Проорать у всех на виду, что президент козел? Заманчивая идея. Хотя, я лично на президента особого зла не держу.

– Подводя итоги, хочу сказать, что все мы занимаемся воровством, – говорит Паршивец, – какие бы идеи вы тут не выказывали, в конечном итоге все сводится к банальному воровству, и точка!

– Как это, к воровству? – глаза Негодяя округляются.

– А вот так. Ты говоришь, что выступаешь против власти, Сан Саныч тоже что-то имеет на Слонов, Грозный вообще кровную месть объявил, но что мы делаем, господа? Мы проникаем на чужую территорию и забираем чужие вещи. Потом их, кстати, продаем за неплохие кредиты.

– Как раз мне кредиты не нужны, – вставляет Сан Саныч.

– Вот одно счастливое исключение. Все остальные простые воры и ворами останутся. И я в том числе.

Негодяй смотрит на Паршивца выпученными глазами, потом говорит:

– Мне кредиты нужны для студии, но достаю я их другими способами. Есть разница между вынужденным и регулярным воровством, запомни это. Выкрадывая информацию в Нише, я, прежде всего, протестую, и только во вторую очередь пытаюсь заработать. Никто из вас не может сказать, что я часто продаю ворованную информацию. Бывало, да. Но это скорее исключение.

Негодяй закончил, вложил в ухо наушник и полуприкрыл глаза. В наступившей тишине мы все услышали, что именно Негодяй в данный момент слушает. Тяжелый металл, что же еще…

– Нечасто продает, кстати, – замечает Сан Саныч, – с этим я согласен.

– Значит, у нас два счастливых исключения, – говорю, – только предупреждаю сразу, я иду в Нишу исключительно с корыстными целями. Не пытайтесь меня останавливать.

– Кто-нибудь еще хочет высказаться? – спрашивает Паршивец, и, не заметив с нашей стороны реакции, кивает, – вот и хорошо. Раскисаю я от вашей болтовни. Сразу думаю о том, чтобы кому-нибудь в нос врезать. Итак, Пройдоха, слушай свои задачи. Я не знаю, сколько времени займет наше путешествие, но не меньше семи часов. Наблюдай за нашим физическим состоянием по приборам, Сан Санычу капли капай, не забывай. По мониторам ты сможешь наблюдать за всеми нашими перемещениями. Если нас засекут или еще какая проблемка возникнет, применяй экстренное отсоединение.

– А как же…

– Фиг с ними, с побочными явлениями. Мигрени мы как-нибудь переживем. Главное, чтобы не засекли, откуда выходили в Город.

Я показываю Пройдохе на стакан с соком.

– Не забывай поить меня, а то согнусь от жажды.

Паршивец перебивает:

– Хорошо, господа, пора и к делу приступать. Занимаем свои места и подключаемся. Все дальнейшие инструкции в Городе, когда встретимся у метро.

Негодяй отцепил наушники и стал стягивать через голову свитер. У Сан Саныча скретчеты находились на висках, как у всех Слонов – нынешних и бывших. Паршивец сверкал скретчетом на левом плече. Я стянул футболку и протянул провода между лопаток. Кожа покрылась голубоватыми пупырышками, но не от холода. От предчувствия. Со мной всегда так. Тело еще не готово, а сознание уже стремиться прыгнуть в Нишу, погрузиться в сладкий виртуальный мир, отведать чарующей виртуальной крови. Я немного повозился с скретчетом – железяка никак не хотела входить в пазы – потом мне это удалось. Мир дернулся и изменился. Краски расплылись, линии сделались четче. Дымка из разноцветных ярких красок в одно мгновение заполнила все вокруг. Все, господа. Этот мир перестал быть реальным. Мое сознание уже не верит в то, что видят глаза. Я хочу в другой мир! Где все по-настоящему! Я готов прыгнуть в темную пропасть Ниши! Впустите меня туда!

– На счет три! – голос Паршивца далекий, но звонкий, разбивается о внутренние стенки моего черепа.

К черту счет! Я тянусь к клавиатуре, замираю на мгновение, закрыв глаза. Во рту пересохло. Я представляю, как по моим сосудам вместо крови несется информация.

А затем нажимаю «Enter».