Текст книги "Зона вторжения. Байкал"

Автор книги: Александр Лаврентьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Бато дважды повторять не надо было: он все понял и открыл огонь, развернувшись вправо и целясь перед собой.

И опоздал – ближайшая тварь уже успела «нарисоваться» в морозном воздухе. Бато выстрелил ей точно в морду, и она отпрянула: мощности у «Нортона» все-таки хватало, чтобы сдерживать их напор. В следующее мгновение тварь издала свой тягучий, жуткий вой и растворилась в воздухе, метнувшись после этого в сторону. Следующая очередь Бато ушла «в молоко». Алексей завершил дело, метко подстрелив «беса», но тварь оказалась живучей. Даже раненая, она сумела снова материализоваться и стала быстро убегать через русло реки в сторону леса. Отслеживать ее времени не было: рядом с ними, видимо поняв, что их каким-то образом видят, материализовались еще два чудища, готовые к атаке. Но нападать «бесы» не спешили, кажется, они подрастеряли и смелость, и прыть.

Делать здесь, у водопада, было больше нечего, оружие находилось в руках Алексея, за спиной болтался трофейный «калашников», в карманах были надежно спрятаны улики.

– Отходим!

Алексей выпустил несколько коротких очередей в сторону «бесов». «Бесы» отступили к лесу. Алексей наклонился, вытащил нож, одним ударом отсек у мертвого монстра кончик хвоста, сунул в карман. Спецназовцы, оглядываясь и то и дело стреляя в любую казавшуюся им подозрительной тень, побежали к Хангароку. Их не преследовали. Возможно, твари, наконец, обнаружили, что их стало меньше, чем до атаки!

На Хангароке друзья, все еще оглядываясь, повернули направо, а затем вышли на противоположный берег. Ориентируясь по приметной черной скале, они намеревались подняться по руслу ручья между двух гор и выйти на вьючную тропу, которая привела бы их к подножию Хонда-Джуглымского хребта и позволяла значительно сократить путь. В первый раз за долгое время ориентироваться приходилось даже не по карте – по клочку газетной бумаги с нарисованными на нем каракулями.

Наконец, они выдохлись от быстрого бега, остановились, почти упали в снег, хватая ртами сухой ледяной воздух высокогорья.

– Не могу… больше… – выдавил Бато, – давай… отдохнем!..

– Угу… – почти промычал в ответ Алексей.

Следующую фразу Бато произнес намного позже, когда дыхание немного восстановилось:

– А ты, сержант, каким образом… их видишь?..

– А ты – нет? – спросил Алексей и сразу же понял, что зря, – лицо Бато обиженно вытянулось. – Ну да, что-то вижу, – вынужден был согласиться Алексей, – вроде как, знаешь, пространство не в фокусе… Даже не знаю, как объяснить… Не облако, нет, и не маскировка-зеркалка, а… Думаю я, что они в какое-то другое состояние материи переходят, что ли? Ну как вода вот: бывает лед, а бывает пар… И очень они в этом состоянии уязвимы! А?.. Это ж здорово, Бато!

– Ага… – без особого энтузиазма хмыкнул Бато. – Здорово… Тока я их не вижу! И если ты не заметил, то я так ни одного из них и не убил! Короче, имеем следующее: ты их видишь и можешь убить. А я ни фига не вижу и потому убить не могу! Мистика! Щас вот отойдем еще километров пять-шесть, и ты мне все расскажешь! Понял? Какого такого Космократора ты там встретил и где вообще тебя носило? А то я тоже скоро тебя начну челбагой считать. Понял?

– Понял!.. – беззаботно откликнулся Алексей. – Ну че, погнали дальше?

– Да ты сдурел, дай отдышаться! – наконец улыбнулся Бато, мелькнул белыми зубами.

– Некогда! – отрезал Карабанов, посмотрев вокруг: они находились в неглубоком, но узком ущелье ручья. Выхода два – вверх и вниз.

– Догонят здесь, мало не покажется, а если придет самый главный – вообще хана. Так что давай, Бато, шевели булками!

Бато со стоном встал, и они снова пошли вверх по ручью, скользя по наледям и спотыкаясь на камнях. Через два километра вышли на следы бандитов. Контрабандисты пользовались той же самой тропой, по которой спецназовцы хотели вернуться на рудник.

…Толмачева они нашли в очередной охотничьей избушке у подножия перевала, как и договаривались. Шаман сдержал слово, бежать не собирался. То ли боялся, то ли считал свою миссию крайне важной и гордился тем, что его позвали на рудник. Он не перестал недоверчиво коситься на Алексея, чем вызвал град насмешек со стороны Бато. В перепалку шаман не вступал, сделался молчаливым, а вечером после ужина достал початую бутылку НЗ, которую, наверное, до этого хранил много месяцев, предложил друзьям выпить и очень быстро опьянел: азиатская кровь давала о себе знать. Бато от выпивки воздержался, а Карабанов выпил пару рюмок – «для сугреву», с удовольствием почувствовал приятное ощущение легкого головокружения, которое быстро прошло, стал чинить оборванный ремень штурмовой винтовки.

Разговор не клеился. В буржуйке, обложенной камнями, уже погас огонь, сквозь щели заслонки виднелись багровые угли. За маленьким, грязным окном гасло закатное небо. На тайгу надвигалась еще одна зимняя ночь. Уже допили черный таежный чай, на целлофане лежали недоеденные куски оленины.

Клонило в сон.

– Ну вы как знаете, – наконец, со вздохом сказал Толмачев, – а я – спать!

Бато подкинул еще немного смолистых дров в печь, спецназовцы посидели за столом – ждали, пока шаман захрапит, потом Бато подсел вплотную к Алексею.

– Ну давай, сержант, рассказывай! На привале ты от меня отбрыкался, но сейчас я с тебя не слезу!

– А чай еще остался? – Алексей глянул на котелок. Там еще оставалось на донышке. Бато взял стоявший на краю буржуйки котелок, обжигаясь, передал его сержанту. Тот сцедил маслянисто поблескивающий остаток в кружку, добавил сахару из запасов Толмачева, размешал. Посмотрел в окно.

– Ну, настырный Бато, слушай сюда…

…Алексей закончил свой рассказ тем, как очнулся в чуме Толмачева.

– Мать моя – женщина! – изрек по поводу сказанного Бато и на долгое время погрузился в раздумье. Алексей молчал. – Думаю, сержант, шутки шутками, а что-то в этой челбаге есть. Ты вообще-то как себя чувствуешь? Ничего… – Бато неопределенно поводил руками в воздухе, – необычного?

– Знаешь… – Алексей пожал плечами, – вроде бы я стал лучше видеть – раньше, когда целился на расстояние больше пятидесяти метров, цель не в фокусе была, а сейчас – хоть в снайперы! И вроде бы уставать меньше стал, сейчас я бы еще, наверное, столько же прошел.

– Чего думаю, – переварил наконец информацию Бато. – Думаю, жив ты остался во второй раз благодаря укусу. ДНК пришельца, которое попало тебе в кровь, смешалось с ДНК, которое ты получил при инъекции «рулетки», и получился коктейль, который позволил тебе выжить после пулевого ранения в грудь. Ну или ДНК пришельца каким-то образом на тебя повлияло, что-то в тебе изменило, а потом ты уже дополнил это дело «рулеткой». Куда тебя ранило, кстати?

Алексей молча задрал тельник, ткнул пальцем в едва розовевший шрам. Ранение выглядело как будто его подстрелили не два дня назад, а минимум полгода.

– Может, ты и прав, – поправив одежду, ответил Алексей. – Но проверять еще раз свои мифические суперспособности желания нет: во-первых, страшно, во-вторых, больно. А в-третьих, жить хочется, как это ни странно.

– Может, тебе анализ крови сдать, когда на рудник вернешься?

– А какой смысл? ДНК-анализ все равно Федулов сделать не сможет, надо в Красноярск отправлять, а общий анализ что даст? Да и нет особого желания светиться! Чувствую я себя отлично, чего еще надо?

– Ну тогда хотя бы рентген сделай! Рентген у Федулова, кажется, есть.

– Че, думаешь, сейчас из меня щупальца и лапы полезут? – усмехнулся Алексей, скорчил рожицу, зарычал. – Чужо-о-о-ой! Р-р-р…

– На всякий случай, – серьезно ответил Бато.

Алексей больше не стал шутить, вспомнил про пулю, которая могла оставаться где-то внутри.

– Сделаю, – он вздохнул, допил чай. – А знаешь, черти-то эти недаром нас отсюда отпугивали да за нами следили, да Ситникова этого к стене прибили тоже, видать, для устрашения. Оберегают они хозяина…

Помолчали.

– А теперь давай спать, день завтра трудный – перевал… Чур, я первый дежурю!

Когда Бато захрапел, Алексей приподнялся, достал из кармана куртки кончик хвоста «беса», присмотрелся при скудном свете парафиновой свечи. Хвост был вполне обычный. Красный, покрытый шерстью, с кисточкой и окровавленной культей. Алексей осторожно завернул хвост в полиэтиленовый пакет и положил его обратно. Почему-то он был точно уверен, что этот «артефакт» не протухнет. Потому что, при всей кажущейся обычности «бесовского» хвоста, он был другой…И шерсть вроде бы не шерсть, а словно каждый отдельный волосок – это отростоккожи, и кровь – совсем не кровь, а какая-то ярко-красная жидкость, которая до сих пор не свернулась, пачкала. И от этого становилось очень не по себе…

Глава пятая
РВЕМ КОГТИ, ТАНЯ!

…На рудник они пришли уже вечером, в темноте. Снежная буря, заставшая их на перевале, задержала почти на полдня, поэтому следующую ночь пришлось провести в лесу, в палатке возле костра. Один теплый коврик на троих и минимум еды. Дежурили по очереди, но обошлось без происшествий. До зимовья добрались только к обеду следующего дня. Рисковать не стали, решили остаться на ночь здесь и к руднику выдвигаться утром.

Сейчас, спускаясь с горы в долину Джугояки, уставший Алексей заметил, что внизу нет огней, поселок как будто вымер, ни огонька не было и на самом руднике, даже периметр и тот больше не освещался прожекторами, только зеленовато светился защитный купол. Видимо, Шестопалов все-таки активировал защитную систему «Орхидея», которую торопливо монтировали, когда спецназовцы улетали из поселка. Быть может, этой системы было достаточно и в дополнительной охране рудник больше не нуждался? Алексей очень сомневался, что это так. Скорее всего, что-то случилось. Они с Бато и словом не обмолвились, но на душе было тревожно.

– Включаем фонари! – приказал Алексей спутникам, когда они пересекли долину и вышли на дорогу, ведущую к поселению. – А то еще примут за чертей, подстрелят!

Спецназовцы включили на касках фонари, Толмачев, ведущий сзади в поводу оленей, включил свой слабенький фонарик, повесил на шею. Кажется, он не на шутку испугался. До него только сейчас стало доходить, что на руднике могло случиться что-то серьезное. Он тихонько охал, ахал, все время что-то бормотал. Наверное, молился каким-то своим, шамановским, божкам. Алексей то и дело недовольно поглядывал на шамана, но молчал.

Сначала он хотел свернуть к воротам рудника, но потом махнул рукой:

– Лучше сразу, Анатолий, тебя к Болтаеву определим! А там он пусть сам решает, куда тебя девать – к себе, к капитану или еще куда.

Они ускорили шаги и вскоре вплотную подошли к въезду на территорию поселения.

Сколоченные на скорую руку ворота были закрыты. Сверху и по поверхности створок была накручена колючая проволока.

– Кого там несет? – зычно донеслось с вышки.

– Спецназ! – за всех ответил Алексей. – Карабанов и Аюшеев. Привели майору Болтаеву шамана!

– Какой еще спецназ? – рявкнули сверху. – Наш спецназ по домам сидит. Комендантский час!

– Вы че там, сдурели? – взъярился уставший Карабанов. – Нас тут неделю не было, уже порядки поменяли? Доложите майору Болтаеву, что прибыли сержант Карабанов и рядовой Аюшеев, с нами гражданский. Нет майора, доложи капитану. Нет капитана – Шестопалову, Кабыхно, наконец!

– Щас я прям до капитана побег! Ага! – ответили с вышки. – Кабыхно? Гм! Слышь, Колян, – сказал часовой кому-то рядом, – вызывай Вано, скажи: два московских перца из лесу вылезли. Или три? Два перца, какой-то клоун шерстяной и три северных оленя! Ха-ха!

Пока невидимый снизу Колян бойко вызывал по рации Кабыхно, спецназовцы и шаман стояли, переминаясь с ноги на ногу, мороз крепчал, с севера задувал ледяной ветер. Снова начиналась метель. Рядом понуро стояли привычные к холоду и ветру олени.

– Что же это такое? – сквозь зубы выругался Карабанов.

– Ничего, – равнодушно ответили сверху, видимо все-таки услышав ворчание Алексея. – Ходят тут всякие… Спецназовцы, говорят, неделю назад на вертушке разбились. Так что, кто вы такие, еще выяснить надо… А олени ваши, может, вообще не олени, а черти переодетые! Отсюда не видно.

Пришлось ждать Кабыхно.

Кабыхно подъехал на «Медведе». Подъехал не один – с двумя охранниками. Видать, дела на руднике были хуже некуда…

Иван вышел из машины, неторопливо поднялся на вышку, махнул часовому.

– Включай прожектор! Свети вниз!

В глаза спецназовцам ударил яркий белый свет.

Зажмурились, шаман закрыл глаза рукой.

– Эй, ты, руки опусти! – грубо приказали с вышки.

– Открывай давай, свои вроде, – негромко сказал Кабыхно, сам предусмотрительно оставаясь наверху.

Приехавшие с ним вохровцы развели тяжелые створки ворот в стороны ровно настолько, чтобы между ними могли пройти люди и олени.

Маленький караван, наконец, очутился на территории поселения.

– Че у вас тут стряслось, мужики? – первым делом спросил вохровцев Алексей, но один из охранников кивнул на спускавшегося вниз Кабыхно.

– Все вопросы к старшому.

Наконец, Кабыхно оказался лицом к лицу со спецназовцами.

– Привет, сержант, – сказал Алексей, который сразу понял, что прежнего добродушного Кабыхно он больше не увидит. – Вот мы и вернулись. Привели шамана. Вон.

Кабыхно бросил беглый взгляд на Толмачева, кивнул. Отвел глаза.

– Что здесь стряслось?

– ЧП за ЧП, – ответил Кабыхно, – на подстанции на Новой Нерхе авария, наш трансформатор сгорел – короче, без света совсем.

– А генераторы? А котельная?

– Да всех мощностей хватает вон – купол поддерживать. А мы практически без электричества. Добро пожаловать в каменный век! Вода в ручье, дрова в лесу. Котельная еще пыхтит, общагу отапливает.

– А «бесы»?

Кабыхно вдруг втянул голову в плечи.

– Не поминай всуе… А то накликаешь.

Алексей все понял.

– Сколько было нападений?

– Да почти каждую ночь. И каждый раз погибшие. Вот и сейчас ждем. А тут вы… Видел кого-нибудь? Вы откуда пришли?

Алексей пожал плечами.

– С гор, с юга. Никого не видели уже пару дней.

– А раньше?

– А раньше, Вань, мы много на кого насмотрелись… В том числе и на зверушек этих кроснорожих.

– А мы похоронили вас уже. На связь вы не выходили четыре или пять дней. А тут, сам понимаешь, и за сутки загнуться на морозе можно. Так что не обессудь, что неприветливо встретили – эти твари хитры. Лезут во все щели. Сам увидишь. Из ребят ваших едва половина осталась…

Спецназовцы переглянулись.

– А что Большая земля? – задал вопрос Бато. – Что Москва говорит? Красноярск, наконец!

– Ничего! – Кабыхно вздохнул. – У нас связи нет. Совсем. Вся аппаратура погорела, когда скачок напряжения был. Ждем вот, борт через несколько дней за грузом придет. Тогда, может, сделают пару экстренных рейсов, подкинут оборудования. Хотя… Им не до нас! Новости не слышал? Халифат Астрахань взял! На Омск прут! У нас четыре дивизии только с Красноярского края на фронт отправили.

Алексей попытался переварить сказанное, но пока не мог.

– Этого куда? – спросил он, кивая на Толмачева.

Толмачев сразу же встал по стойке смирно. Разве что руку к шапке не приложил.

– Этого? Олени его? Твои олени?

– Так точно! Мои, – ответил шаман.

– Сейчас… – Кабыхно оглянулся на охранников. – Берк!

– Здесь! – откликнулся рослый вохровец.

– Проводи вот этого, с оленями, до майора. Он сейчас в управе. Пусть сам решает, чего с ним делать и куда селить. Свободного места у нас теперь завались. А вы давайте в машину – подкину до дома.

– Нам бы пожрать да баньку бы еще… – решил напомнить о насущном Алексей.

– Ну пожрать – это не ко мне. Это – в столовку. Еще пару часов работать будет, потом все. А баня – че баня! – баня есть! Куда вам сначала?

Алексей оглянулся на Бато.

– В баню? Да! В баню!..

Когда шли из бани, встретили майора. Он, ошалевший от радости, вместе с Толмачевым куда-то вел оленей.

– Карабанов! Здорово! – крикнул он. – Какие же вы молодцы! А мы тут, грешным делом, вас уже похоронили! Но вы молодцы!

– Не иначе к награде представят! – съязвил Алексей, провожая глазами майора и шамана.

– Ага, тебе героя дадут. А я буду героев помощник! – усмехнулся Бато.

До домика не дошли, со стороны управы их догнал дежурный.

– Спецназ? Вас в управу, срочно!

– Вот так вечно, – констатировал Бато. – Ни пожрать, ни поспать…

– Да ладно, – утешил его Алексей. – Хоть помыться-побриться смогли, и то – хорошо.

В темном коридоре управы дежурный смотрел на них с жадным любопытством. В кабинете капитана было сумрачно. Старый диодный фонарь для кемпингов не мог разогнать черноту, притаившуюся по углам. Алексей открыл было рот, чтобы доложить по форме, но капитан, уставший и осунувшийся за неделю, жестом остановил его, кивнул на стулья. Спецназовцы расслабились, сели, отставив в сторону оружие. В кабинете было тепло. Капитан Капец, наоборот, встал из-за стола, притушил свет, подошел к среднему окну, отдернул штору, посмотрел на темную улицу.

– Здесь происходит черт знает что! – сказал он вместо приветствия.

Друзья промолчали в ответ, хотя и были полностью с ним согласны.

Капитан долго стоял, глядя на темную дорогу перед управой, на автомобили, которые заметало снегом. Так долго, что Алексей решился сам нарушить молчание.

– Разрешите доложить? – Он привстал с мягонького, располагающего к комфорту кресла.

Но Капец снова сморщился, как от боли. Махнул рукой, призывая к молчанию.

– Да что вы все! Заладили! Разрешите! Так точно! – передразнил он. – Кофе хотите? Нормального кофе, в нормальных кружках? С шаньгами. Дочка дома сидит, запретил я ей в столовку ходить, вот шанег напекла.

– Хотим! – вдруг басом ответил за них обоих Бато.

Капитан огляделся, по привычке надеясь найти какого-нибудь помощника, который бы приготовил ему кофе, вспомнил, что он один, подошел к двери, закрыл на ключ, потом сделал свет поярче, вытащил откуда-то чайник, налил из бойлера воды, поставил на примус, стоявший на низеньком столике, стал умело разжигать его.

Алексей подхватился со стула.

– Давайте поможем!

– Не надо, ребята, – остановил их Капец. – Я и с примусом справлюсь, и с кофе – тоже. Может быть, с РГ-12 я уже так ловко не управлюсь, хотя… Руки-то помнят!

Алексей даже принюхался – может быть, капитан под мухой? Выпил лишнего? Но запаха не было, да и глаза смотрели трезво, расчетливо.

– Че, думаешь, нажрался? – грубовато спросил капитан, увидев выражение лица Алексея. – Не знаешь ты Капеца. Да я со своим батальоном особого назначения знаешь как на Чаре [19]19
  Чара – небольшой городок на северо-востоке Байкала. Знаменит тем, что возле него есть единственное в мире месторождение минерала чароита.


[Закрыть]китаез гонял? Еще в самом начале войны. В девятнадцатом. Думаешь, всю жизнь зека гноблю да по тылам отсиживаюсь? А ты это видел?! – Капитан демонстративно задрал штанину, и друзья увидели биопротез. – Понял? – Капитан вздохнул. – Так что я свой пацан.

Спецназовцы послушно закивали.

– Ладно, – прервал излияния капитан, – пока вода закипает, расскажите-ка лучше, где были и чего видели, – потребовал капитан. – Только по-честному, не так, как доложили бы майору.

Алексей в замешательстве потер лоб. Он терпеть не мог, когда начальство устраивало такие запанибратские посиделки. Армия есть армия. У каждого свои обязанности. И становиться излишне откровенным он не хотел. Ни к чему.

И поэтому он четко и ясно, с излишними подробностями, которые должны были придать повествованию больше видимости откровенности, рассказал только то, о чем и намеревался поведать здешнему начальству: о падении вертолета, о поисках и захоронении пилотов, о походе к истоку Хангарока, о встрече с «бесом», о том, как нашли распятого в избушке Ситникова, как нашли мальчишку и как сходил за шаманом на озеро Васильева. Потом подумал еще и рассказал о Космократоре. О своих новых способностях, о ранении, о «рулетке» он благоразумно умолчал. Да и о бандитах пока тоже.

– Вот как! – удивленно приговаривал капитан, качая головой. – Ну тогда многое становится ясным… Значит, эти краснорожие морды только помощники, дрессированные твари? А мозг, стало быть, этот самый пришелец? Ну и откуда он здесь взялся-то? Ну капсула капсулой, а он же прилетел откуда-то. Не с неба же свалился? А может, это человек? И что ему нужно здесь? Пожрать?

– Мы думаем, ему нужен рудник, – ответил Алексей.

Бато помалкивал.

– Иванит? Ему нужен иванит?

– Капитан, вы когда в последний раз в рудник спускались? В самый низ?

Капец озадаченно почесал затылок.

– Давненько… В ноябре? Нет, в сентябре, получается. Да, последний раз в сентябре. Полгода прошло. С тех пор ниже десятого не спускался. А тогда было только шестнадцать горизонтов.

– Если бы вы почаще туда спускались сами, а не просто запустили туда своего медведя, то знали бы, что примерно в октябре-ноябре ваши ребята наткнулись внизу на некий объект. Поломка буровой установки в это время была? Запчасти заказывали?

– Запчасти? Сейчас спрошу у Иванова.

– Стоп! – Рука Алексея легла на плечо капитана, удерживая его на месте, и капитан подчинился, удивленно глядя на спецназовца. – Не надо! Думаю, Иванов-то как раз в курсе всего этого. И про странный объект тоже знает. Знает, но молчит, не докладывает ни вам, ни наверх, в Москву. А почему?

Капец, выпятив челюсть вперед, о чем-то размышлял. На лбу легла глубокая горизонтальная морщина. Наконец, капитан пожал плечами.

– Воруют, суки!

– А масштабы можете себе представить?

– Могу, – буркнул капитан недовольно. – Это, если помните, моя вотчина. И сколько стоит минерал, я знаю. И вас отсюда убрали для чего-то. Подсунули вашему дураку-майору Киштеева с его байками. Вы шамана-то притащили? – Капитан дождался ответного кивка. – Ну, значит, пусть забавляется с шаманом. Лишь бы не мешал.

В этот момент закипела вода в чайнике. Струя пара ударила из носика, запрыгала крышка, из-под которой с шипением вырывался кипяток. Капитан быстро подхватил чайник, поставил на крохотную можжевеловую подставку, достал три больших кружки, банку с кофе, сахарницу, выставил на стол корзинку с шаньгами.

– Наливайте сами, кому сколько надо. Налегайте на булки, они теплые еще.

Уговаривать не пришлось. Голодные друзья набросились на посыпанные сахаром шанежки, которые таяли во рту.

– Вкуснотища! – осторожно похвалил Бато.

– Да, Татьяна готовить умеет. Надо было ее учиться отправить, хоть в Красноярск, хоть в Иркутск. Ну не на повара, конечно, но что-нибудь по общепиту. Да только мне прошлой осенью страшно стало ее от себя отпускать. Все думал – сейчас войну закончим, и тогда мы с ней вдвоем в Красноярск рванем. У нас там квартира. А тут снова такие события… И непонятно, когда все закончится…

– Да… – согласно покивал Аюшеев. Глаза у него слипались от усталости, тепла и чувства сытости.

– Ну что, рядовой, – обратился вдруг к нему капитан. – Как тебя зовут?

– Бато.

– Расскажи-ка мне, друг Бато, что там было у тебя в избушке этой? Что ты видел?

Сонливость слетела с бурята. Он отставил в сторону кружку, дожевал. Вздохнул.

– Да твари эти… Лезли отовсюду. То в окно, то в дверь. – Бато бросил взгляд на друга. – А потом они из пола полезли… Но это еще ничего, когда из пола. Все равно же видно, что твари… А вот потом…

– Что потом? – быстро спросил капитан, и Алексей почувствовал, что расспрашивает он не просто так, а есть у капитана что-то свое, наболевшее.

– А потом… – Обычно невозмутимый бурят сглотнул. – А потом ко мне отец пришел.

– Трындец… – прокомментировал Карабанов.

Бато скривился.

– Да иди ты! Посмотрел бы я на тебя, если бы к тебе так кто-нибудь пришел! – Бато поерзал на стуле, немного успокоился. – Ну так вот, я тогда не спал уже вторые сутки – не давали. Пацана этого утащили уже, один я остался. Сижу, к печке прижался, сплю не сплю – сам не пойму. И вдруг вижу – отец на полатях сидит. А его китайцы в восемнадцатом убили. Помните на Братском море [20]20
  Братское море – водохранилище Братской ГЭС.


[Закрыть]резня была? Это когда они землю захватили, и конфликт начался между местными бурятами и китаезами. Чиновники, суки продажные, тогда все китайцев поддерживали, вот и вышла буза. Сначала вроде бы просто – стенка на стенку. Начальство отмахивалось – чего там, пьяные буряты бузят. А вон как вышло! Китаезам надоело, они и ответили. Вырезали всех, кто там был, – и детей, и женщин. Ладно, я с сестрами и с братишками тогда в Осе [21]21
  Оса – бурятское село, районный центр под Иркутском.


[Закрыть]был, у бабушки гостили. И мать, и отца китайцы зарезали. Так что мне сам Бог потом велел с ними воевать идти. Жаль, не отвоевали мы у них почти ничего! Сильные. Но ничего, мы сейчас халифат сбросим и на них потом попрем!

– Ты про батю давай, – пресек словесный поток друга Алексей. – Мечтать потом будешь.

– Ну че? Сидит отец, рубашка белая да трико старое, один глаз заплыл, и видно, что неживой, а я пошевелиться не могу. Вижу, что не он это, не может быть он, мой-то давно в могиле. А все равно – не могу. Он же на руках меня кокшил, [22]22
  Кокшил (диал.) – нянчил.


[Закрыть]когда я совсем маленький был, на коне ездить учил, а потом, когда постарше стал, – и на мотоцикле…

– А дальше? – тихо спросил капитан.

– Дальше я ствол поднимать начал, целюсь в него, а сам пл а чу. Это что же, второй раз мне его убивать, что ли? Я же понимаю, что это не он, а поделать с собой ничего не могу. Реву, аж от слез не вижу ничего. А он еще и говорит: ну что, мол, сынок, плохо тебе? Ну вот как он заговорил, так словно пелена с глаз спала. Голос не его. Гляжу я – а на полатях черт сидит, хвостом своим помахивает, на меня смотрит, скалится, и морда у него довольная такая! Ну я и дал по нему очередь! А ему хоть бы хны! Хрюкнул, сволота такая, и растаял в воздухе, как не было, и только ветер за стеной избушки воет. И – никого. Леха… Леха далеко! Пацана утащили, значит, километров на сто пятьдесят вообще ни одной живой души. А они ржут снаружи. Гогочат, аж заливаются. И такая тоска меня взяла! Хоть ствол в рот засовывай да на курок нажимай… И сам не пойму, от чего… Ну а потом они снова полезли, и не до того стало. А если б не полезли, не знаю, чем тоска моя закончилась бы. Может, я бы действительно застрелился… Сглупили они, значит…

Помолчали.

– Ясно, – первым сказал капитан. – Вот и ко мне приходили… Ночью. Я, правда, всегда оружие под рукой держу. Ну и дал очередь. В стену. Дочка прибежала. Крик, плач. Испугалась. А я вот теперь сижу и думаю – какого хрена я ее в город не отправил? Я даже сейчас не уверен, что она в безопасности. Вот в этот момент! Эти же твари теперь куда угодно проникают… И держать ее возле себя не могу, и отправить некуда, да и не поймут. Скажут, сдался капитан.

– Ну это вы зря! – уверенно заявил Алексей. – Дело – делом, а безопасность родных должна быть на высоте.

– Думаете? А я вот не уверен, – капитан болезненно скривился. – Вохра – это тебе не солдаты. По сути – наемники. У меня знаете сколько заявлений лежит? Все вдруг разом на фронт просятся. Каждый второй написал!

– Хм, ну тогда вы по крайней мере знаете, кто не ворует. Те, кто воруют, будут держаться тут до последнего.

– Или наоборот! – усмехнулся капитан. – Решили разом завязать с бизнесом и свалить подальше.

– Ну или так! Это уж вам решать! Вы своих знаете лучше. Итак, что мы имеем? – спросил Алексей.

Капитан наморщил лоб.

– Мы имеем кучу проблем, и воровство иванита – не самая страшная. У меня тридцать охранников, шестнадцать из которых якобы мечтают бить шахов. У одиннадцати тут есть жены и дети. И тридцать напуганных новобранцев. И пять ученых-«головастиков». Еще семь человек местных, которые работают у нас или подрабатывают кто чем. И сто двадцать зэка, которых мы вынуждены загнать в верхние тоннели рудника, где их можно контролировать. Долго мы не сможем их там удерживать… Энергии хватает только на поддержание охранного купола. Все. Горючки для генераторов хватит на неделю. Что потом – не знаю. Связи нет. Три дня назад ушла группа четыре человека на снегоходах в Нижнеудинск, еще двое ушли на Ишидей. Но пока от них ни слуху ни духу. А если среди них есть контрабандисты, то вероятность, что они передадут информацию куда надо, минимальна.

– Ну связь, допустим, установить не проблема, – заявил Алексей. – Мой коммуникатор вышел из строя, но коммуникатор Бато живой. Надо только зарядить аккумулятор. Пока мы мотались по холоду, батарея села. Вот, – Алексей достал из кармана и протянул капитану разряженную батарею коммуникатора.

– Попробую зарядить, – капитан сжал батарею в руке, глаза блеснули веселее. – У меня дома есть совсем маленький генератор. Сколько времени надо, чтобы зарядить полностью?

– Достаточно часа, и нам хватит, чтобы связаться с Москвой. Но лучше подольше. Хотя бы часа два, мало ли что.

– Отлично! Через час ждите меня в гости!

…Когда они вышли в метельную ночь, Бато, отвернувшись от ветра, спросил Алексея:

– Леха! Не понимаю: почему у человека такого ранга нет коммуникатора для прямой связи с Москвой?

– У него, Бато, был целый центр связи! На фига ему какой-то коммуникатор? Бьюсь об заклад, ему и в голову не пришло обзаводиться такой ерундой. Зачем покупать свою машину, когда есть служебный танк?

– А если он сам связан с бандюками?

– Тогда бандюки будут знать, что связи у нас нет, и связаться мы ни с кем не можем.

– За-ши-бись преимущество…

– Но если бы мы нашли источник энергии, то смогли бы связаться с Москвой раньше! Надо только найти способ сделать это. Пораскинь мозгами. Батарейки там, еще что-нибудь… Ты же у нас умный! Я-то кто? Я так, на прикупе тусуюсь…

Бато какое-то время шел молча. Потом хлопнул себя рукой по лбу.

– Ноутбук! Там сто пудов заряд остался!

– Гений! – развел руками Алексей.

Но ноутбук оказался разряжен…

– Что за непруха! – огорченно буркнул Алексей, вертя в руках бесполезную игрушку. – Ладно, пойдем в столовку, хоть пожрем, наконец!

…Это случилось, когда они доедали двойную порцию картошки с мясом. В просторном зале было совсем пусто. На раздаче стояла неразговорчивая, мрачная, худая кухработница. Она, не спрашивая, шлепнула им в тарелки по двойной порции.

Сначала они услышали подземный гул, а потом ощутимо качнуло пол. Закачались дешевенькие светильники под потолком. Бато перестал есть, замер с ложкой у рта, глядел, как раскачиваются плафоны.

Раздатчица испуганно перекрестилась.

– Господи помилуй!

– Трясет, что ли? Землетрясение? – спросил Карабанов.

– Какое землетрясение! – крикнула раздатчица. – Обвал на руднике! Третий раз за неделю! Счас опять твари эти попрут! Ох и зачем я родилася в такой глуши? Сдохнешь – никто и не узна-ат!..

– Да погоди ты выть! – сморщился Алексей. – Айда! – кивнул он Бато. – Поможем пацанам!

Вдалеке тревожно взвыла сирена.

Бурят с сожалением облизал ложку, положил ее на стол, встал.

– Ну пошли, что ли?

От крыльца они побежали. Защитный купол над рудником вспыхивал и переливался всеми оттенками красного: то накалялся почти до белого, то становился густо-багровым. От казарм, от домов, от здания управы к руднику бежали и ехали люди.

Алексей махнул рукой проезжавшей мимо машине, машина остановилась – это был старый японский внедорожник. В машине сидели трое. Алексей распахнул заднюю дверцу.