Текст книги "Отшельник. Роман в трех книгах (СИ)"

Автор книги: Александр Горшков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)

– Видите, Дмитрий Сергеевич, насколько осторожными и в тоже время смиренными были святые люди? «Кто я, чтобы мне идти к фараону и вывести из Египта сынов Израилевых?»

Затем прочитал дальше:

«И сказал Моисей Господу: о, Господи! человек я не речистый, и таков был и вчера, и третьего дня, и когда Ты начал говорить с рабом Твоим: я тяжело говорю и косноязычен. Господь сказал: кто дал уста человеку? кто делает немым, или глухим, или зрячим, или слепым? не Я ли Господь? итак пойди, и Я буду при устах твоих и научу тебя, что тебе говорить. Моисей сказал: Господи! пошли другого, кого можешь послать. И возгорелся гнев Господень на Моисея…»

– «Пошли другого, кого можешь послать…» Вот какими были настоящие пророки, призванные Богом! А этот сам вызвался быть «пророком». И повел. И завел. Слава Богу, что удалось людей спасти от верной смерти.

– Да, лидерские способности у него необыкновенные, – задумчиво сказал отец Игорь. – И не только. Эта внезапная буря, настоящий ураган, потом землетрясение, которого никто не помнит в этих тихих местах…

– Наши специалисты еще изучают причину этих действительно странных явлений. Но могу сказать одно: современная военная наука, военные технологии достигли такого высокого уровня, что вызвать любой природный катаклизм в любой точке нашей планеты особого труда уже не составляет. Климатическое оружие ныне намного страшнее того, что когда-то стояло в тех заброшенных шахтах. Один мощный подземный толчок – и континент исчез под водой: вместе с людьми, городами, природой… Вызвать разрушительный ураган, смерч, превратить цветущий край в пустыню, вызвать эпидемию, мор – человеку теперь под силу практически все. Так и в этом случае. У нас есть свои соображения…

– …А у нас есть свои, уважаемый Дмитрий Сергеевич, – корректно добавил Владыка. – В истории Церкви известно немало случаев, которые тоже необъяснимы с точки зрения науки. Эти явления обычно называются чудесами. Многие из них описаны евангелистами, которые были живыми свидетелями, как Господь наш Иисус Христос мгновенно исцелял, казалось бы, неисцелимо больных, воскрешал мертвых, свободно ходил по воде. Да и само Воскресение Христово – это величайшее чудо из чудес, перед которым меркнут все человеческие знания и науки. Но мы знаем, что есть чудеса божественные, а есть ложные, дьявольские. И человек должен иметь высокую степень духовной трезвости, чтобы не поддаться обману, искушению.

Владыка Серафим снова раскрыл Библию.

– В древнем Египте в те далекие века, когда жил святой пророк Моисей, были жрецы, обладавшие тайными знаниями и умевшие делать разные чудесные явления. От кого они получили эти знания? От богов, идолов, которым покланялись. Были ли эти божества истинными? Конечно, нет, и Библия говорит однозначно: «Ибо все боги язычников – бесы, Господь же небеса сотворил». Когда Господь велел Моисею выводить израильский народ из египетского плена, то дал ему силу показать Свою волю перед фараоном разными чудесами. Но все, что стал делать Моисей с помощью Божьей, оказались способными повторить и волхвы – но только с помощью бесовской силы, которой они служили.

И Владыка прочитал несколько библейских отрывков:

«Моисей был восьмидесяти, а Аарон восьмидесяти трех лет, когда стали говорить они к фараону. И сказал Господь Моисею и Аарону, говоря: если фараон скажет вам: сделайте чудо, то ты скажи Аарону: возьми жезл твой и брось пред фараоном – он сделается змеем. Моисей и Аарон пришли к фараону, и сделали так, как повелел Господь. И бросил Аарон жезл свой пред фараоном и пред рабами его, и он сделался змеем. И призвал фараон мудрецов и чародеев; и эти волхвы Египетские сделали то же своими чарами: каждый из них бросил свой жезл, и они сделались змеями, но жезл Ааронов поглотил их жезлы.

Сердце фараоново ожесточилось, и он не послушал их, как и говорил Господь. И сказал Господь Моисею: упорно сердце фараоново: он не хочет отпустить народ. Пойди к фараону завтра: вот, он выйдет к воде, ты стань на пути его, на берегу реки, и жезл, который превращался в змея, возьми в руку твою и скажи ему: Господь, Бог Евреев, послал меня сказать тебе: отпусти народ Мой, чтобы он совершил Мне служение в пустыне; но вот, ты доселе не послушался. Так говорит Господь: из сего узнаешь, что Я Господь: вот этим жезлом, который в руке моей, я ударю по воде, которая в реке, и она превратится в кровь, и рыба в реке умрет, и река воссмердит, и Египтянам омерзительно будет пить воду из реки… И сделали Моисей и Аарон, как повелел Господь. И поднял Аарон жезл и ударил по воде речной пред глазами фараона и пред глазами рабов его, и вся вода в реке превратилась в кровь, и рыба в реке вымерла, и река воссмердела, и Египтяне не могли пить воды из реки; и была кровь по всей земле Египетской. И волхвы Египетские чарами своими сделали то же. И ожесточилось сердце фараона, и не послушал их, как и говорил Господь».

– Интересно, правда? – он закрыл книгу и снял очки, взглянув на своего собеседника. – Моисей сделал чудо, а волхвы точь-в-точь повторили. Попробуй разбери, чья тут правда? А ведь так и было, пока Господь не явил такую мощь, перед которой не могли устоять уже никакие жрецы, волхвы с их бесовскими чарами. А потом начался исход евреев из египетского рабства, и весь их путь сопровождали не менее величественные, не менее страшные чудеса, очевидцами которых были не единицы, не десятки, не сотни, а тысячи людей: переход целого народа по дну моря, небесная манна, вода из скалы, Скрижали из рук Самого Бога, блестящие военные победы над превосходящим противником и многое другое. Но не менее интересно и то, что даже среди живых очевидцев этих великих чудес находились люди, которые упорно, упрямо не верили Спасавшему их Богу, не верили Его Пророку, поднимали на него ропот, грозились убить, отливали себе новых идолов. Каково было самому Моисею видеть у своих соплеменников, которых он вел через пустыню, это маловерие, малодушие, различные соблазны, отступления в том, что заповедал, в чем наставлял Истинный Бог? Зная, что на этом пути избранный народ ожидают многие опасности, Господь предостерегал: «Не будет Тебе бог нов, ниже поклонишися богу чуждему. Аз бо есмь Господь Бог твой, изведый тя от земли Египетския, разшири уста Твоя, и исполню я».

***

Генерал тоже полистал Библию.

– Странно, почему же верующие люди, воспитанные не в секте, а Церкви, наставленные не самозванцами, а пророками Божьими, так легко слушают чужой голос, поддаются чужому влиянию? Почему позволяют обманывать себя разным самозванцам? «Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!» Точно сказано. Кажется, Пушкин?

Владыка Серафим улыбнулся.

– Да, классик метко сказал: «Я сам обманываться рад». Почему позволяют себя обманывать? Церковь ведь, Дмитрий Сергеевич, это тоже школа, только школа особая – духовного воспитания, в которой прилежные чада учатся всю жизнь. Как в вашу школу, так и в нашу приходят разные люди: есть ревностные в овладении знаниями, духовным опытом, а есть лентяи; есть готовые учиться день и ночь, а есть откровенные лоботрясы; есть хотящие всему научиться, а есть уже мнящие себя профессорами, академиками, которые все знают и все умеют; есть лидеры, есть и те, у кого голова повернута вбок или вообще назад; есть смиренные, кроткие, а есть гордецы. Церковь для всех стремящихся быть ее послушными чадами, остается Матерью: любящей, терпеливой, внимательной, заботливой. Кто хочет овладеть наукой из наук – спасением души, тот учится и постепенно овладевает. А кто не хочет – тот создает свою «науку», либо идет к тем, кто ее уже придумал и утверждает, что православное церковное учение – это вчерашний день. Либо идет еще дальше и объявляет себя таким «пророком», как ваш несостоявшийся воспитанник.

Генерал вновь полистал Библию и сказал:

– Обязательно почитаю. Даю слово. И постараюсь стать прилежным учеником вашей школы.

– Отец Игорь, подари гостю эту замечательную книгу. В память о его визите к нам, грешным.

Генерал не спешил уходить, ему хотелось еще послушать архиерея.

– Путей к Богу, Дмитрий Сергеевич, как и путей отступления от него много. Каждый человек – неповторимая личность, особый замысел Божий, и каждый из нас призван раскрыть в себе этот замысел, почувствовать свое высокое предназначение, услышать зов своего Творца. Для этого нужно быть членом Церкви: не политической партии, не общественной организации, не кружка, а именно Церкви, которая живет Христом, Им наполнена, Им дышит, Им существует. Церковь – это корабль, на котором верующие в Бога люди проходят свое житейское море: бури, штормы, подводные скалы, разные опасности. Да, не все на этом корабле сидят в уютных каютах, но все – на корабле. А есть и такие, кто хочет переплыть на шлюпках, надувных резиновых лодках или вообще на досках: они считают, что справятся сами, без всякого корабля.

Генерал усмехнулся:

– Но так считать могут либо наивные люди, либо…

– …Те, кто ищет новых богов, «пророков», новых «мессий», – развил мысль Владыка. – Православная вера, которую мы исповедуем, – это вера глубокой духовной трезвости, лишенная всякого религиозного фанатизма. Подвижники, достигшие на этом пути совершенства и гармонии, сподобившиеся многих благодатных даров, даже чудотворений, всегда предостерегали неопытных, неискушенных в брани с дьяволом людей от духовной «скороспелости». Это как любой скороспелый плод: внешне красив, а изнутри – либо кислятина, либо вообще гниль: только взять и выбросить. Правильная духовная настроенность развивает в человеке ревность в богопознании, самосовершенствовании, преодолении своих страстей, греховных навыков. Вектор этого развития всегда направлен вглубь самого человека, ибо, по слову Спасителя, Царство Божие находится внутри каждого из нас, и там же происходит главная битва добра со злом. Фанатизм же возникает вследствие неправильной духовной жизни, искажения ее главных принципов. Для христианина совершенно неприемлема мысль над насилием чужой воли. Это вытекает из сути самого христианства: Сам Господь не совершает по отношению к Своему созданию – человеку – никакого насилия, а лишь учит, вразумляет, наставляет, терпит…

– Почему же Церковь не борется со всем этим, не пресекает, не вырывает с корнем? – удивился генерал. – Мы, например, своих воспитанников наказываем за малейшее непослушание командирам, малейшее своеволие…

– …А мы, по примеру Христа, как я уже сказал, стараемся образумить излишне ревнивых людей. Хотя есть и наказания, но это уже самая крайняя мера, когда все аргументы использованы. Всех ведь нельзя стричь под одну гребенку. Церковь дает каждому человеку – даже самому строптивому, непокорному, упрямому – возможность жить не «по щучьему велению, по моему хотению», а по законам церковной жизни, и тем самым ограждает его от больших падений, разочарований, бед. У вас ведь, военных людей, есть курс молодого бойца, который обязан пройти каждый, кто хочет овладеть военной наукой?

– Конечно, есть. Хлопот с этими новичками столько, что…

Генерал усмехнулся, глянув на Юрия.

– А у нас есть свои такие новички. У вас их называют, если не ошибаюсь, новобранцами, а у нас – неофитами. И тоже с ними хватает работы. Часто это очень впечатлительные люди, им не терпится с первых же шагов пребывания в Церкви взлететь на такую высоту, которой истинные, настоящие подвижники достигли трудами и подвигами всей своей жизни. Этап неофитства проходят большинство людей, вступающих в церковную жизнь. Но одни быстро перерастают этот этап церковного «младенчества», а другие так и остаются в нем, не желая ничему глубоко учиться, ни во что вникать, слушать своих наставников. Такие «младенцы» нуждаются в особом церковном воспитании, а нередко и лечении, потому что очень капризны, непослушны, своевольны, упрямы. Они ищут исключительно своей воли, возвышенных эмоциональных состояний, видений, откровений, из-за чего легко впадают в еще более опасное состояние – прелесть, когда собственные фантазии или же то, что им внушает дьявол, принимают за божественные откровения. Для них уже никто и ничто не авторитет: ни священники, ни Церковь, ни Сам Господь. Между тем непокорство, упрямство в Церкви всегда порицалось. «Непокорность есть такой же грех, что волшебство, и противление то же, что идолопоклонство», – вот как строго сказано! Неофиты, если не перерастут свое духовное «младенчество», стают настоящими эгоистами, не терпящими никаких возражений, находящие оправдание всем своим поступкам. Каждый из них в одном лице и богослов, и подвижник, и монах, и пророк: все знает, всех учит, на любой вопрос у него готовый ответ, все тайны Божии перед ним открыты. Это святые подвижники смиряли себя ниже земли, умерщвляли свою плоть, чтобы в них проснулся, ожил дух, а для неофита все намного проще: для него воля Божия – это все, что он делает, разносит вокруг себя, чем соблазняет других. Все, кто не согласен с неофитом, – как минимум, люди безблагодатные, а как максимум – уже обреченные на вечные страдания и муки. Человек же, который в силу разных причин еще не нашел свой путь к Богу, для неофита хуже заклятого врага.

В житиях святых по этому поводу есть много поучительных историй. Однажды преподобный Макарий Великий шел со своим учеником по пустыне. Ученик был помоложе, он опередил Макария, и тут на пути ему повстречался жрец местного языческого капища с вязанкой хвороста на плечах. Ученик, видать, был как раз из неофитов, поэтому обратился к жрецу соответственно: «Бес, ты куда идешь?» Чем ответил ему жрец? Скинул хворост, который нес, и крепко отлупил своего дерзкого обидчика. Макарий же, подойдя к тому месту, учтиво поздоровался со жрецом, на что тот удивленно спросил: «Почему ты, будучи христианином, приветствовал меня? Тут проходил до тебя один, тоже христианин. Так он стал ругаться, и я избил его». Макарий же сказал очень мудро: «Я вижу, ты добрый человек, и добро трудишься, только не знаешь, для чего ты это делаешь». После этих простых и добрых слов жрец крестился и сам стал примерным христианином. К сожалению, в нашей жизни тоже чаще попадаются такие ученики-неофиты, из-за чего страдают и они сами, и другие люди.

Духовные недуги намного тяжелее, опаснее любых других болезней: телесных, даже психических. Таблетками, пилюлями, уколами, процедурами, санаториями тут не поможешь. Если нет смирения, послушания, духовной трезвости, болезнь может принять необратимый процесс, а сам неофит превратиться в настоящего сектанта, что и произошло с этими несчастными людьми, возомнившими себя наследниками здешних отшельников и взявшимися «под копирку» повторить их подвиги. Пока такие люди есть – а они в истории Церкви были и будут всегда, – очередной «пророк» всегда найдется. Их и обманывать нет особой нужды: они, как сказал классик, сами «обманываться» рады.

***

– Выходит, подобные явления для Церкви не новы? – удивился генерал.

– Не просто не новы, а стары, как сама Церковь. В ее многовековой истории, в том числе отечественной, мы найдем немало примеров дичайшего фанатизма: изуверства, членовредительство, самоубийства – все, что угодно! Чего стоят, например, секты хлыстов и скопцов, которые рядились под христиан. А на что пошли старообрядцы в ожидании «конца света» , который, согласно их пророчествам, должен был наступить в 1666 году? Как раз тогда по всей России пошли «гари» – массовые самосожжения, совершаемые по благословению тогдашнего лидера фанатиков протопопа Аввакума. Ведь это он сказал: «Сожегшие телеса своя, души же в руце Божии предавшие, ликовствуют со Христом во веки веком самовольные мученики» А ему поверили и пошли живьем на костры. Среди русских безумцев-раскольников появились и такие изощренные формы самоуничтожения, как самоуморение, самоутопление и самозаклание вместе с малыми детьми и даже младенцами: строили особые полуземлянки – «морельни», где замуровывали себя и других людей, согласившихся на «пощение до смерти».

– Ужас какой… – прошептал генерал. – Настоящее безумство, мракобесие.

– Так и есть. Никто не слушал увещеваниям Церкви, не признавал ее голос. Потребовалось решительное вмешательство царских властей, чтобы остановить это массовое безумство, а самих лидеров заковать в кандалы. И вы думаете, люди сделали выводы, чему-то научились? Мало ли оказалось желающих совершить массовый суицид уже в наше время, когда лидеры «Белого братства» объявили об очередном «конце света»? А газовые атаки адептов секты «АУМ Синрике»? А «Орден храма Солнца», когда в швейцарских деревушках нашли несколько десятков умерщвленных последователей этой секты? Так эти обманутые, несчастные люди хотели попасть в счастливый мир на Сириусе. А сотни заживо сгоревших в Уганде, возжелавших заранее «вознестись на небо» по призыву своего лидера, бывшего католического пастора, «назначившего» «конец света» на конец 1999 года? Эти примеры можно продолжать и продолжать…

Владыка вздохнул.

– А разве нынешняя дискуссия вокруг штрих-кодов, идентификационных номеров, электронных паспортов не превращается на наших глазах в настоящую истерию, призывы порвать с обществом, миром, бежать от него прочь, прятаться в оврагах, дремучих лесах, землянках? Кому-то она покажется новой, а если копнуть недавнюю историю, то в ней найдется немало аналогий, когда напуганные люди восставали против всего: и паспортов нового образца, и переписи населения, видя в этом грядущий приход царства антихриста. Мне довелось читать один архивный документ, где некий сельский учитель пророчествовал: «В ночь с 5 на 6 января 1937 года будет летать огненный змей, который будет спрашивать, кто за советскую власть, а кто против…» Ясное дело: авиация только развивалась, самолеты тогда мало кто видел, вот и приплели «огненного змея». Об этих случаях можно рассказывать много.

– И я предлагаю продолжить наш разговор теперь уже у нас в гостях. Я приглашаю вас вместе с отцом Игорем рассказать курсантам обо всем, что услышал сегодня. Думаю, нашим курсантам – будущей офицерской элите – будет не только интересно, но и полезно. Жизнь ведь – не книжка, не учебник: может столкнуть их и с этими проблемами, как столкнула моего бойца.

Он обнял Юрия, а потом подошел к Андрею, тоже пришедшему к тому времени в дом отца Игоря:

– Наслышан, наслышан… Тоже молодец. Где служил?

– «Полтинник», – Андрей встал перед генералом навытяжку.

– А почему тут?

Андрей смущенно промолчал.

– Жду обоих у себя, – коротко сказал он Юрию.

– Товарищ генерал… – начал было Андрей.

– Я сказал, жду у себя. Там решим, куда определить ветерана легендарного «полтинника». Кстати, мы с тобой однополчане: я там лейтенантом начинал после офицерского училища.

– Товарищ генерал, а на кого нашего батюшку оставим? Он ведь приключений не ищет: они к нему сами идут. Его без нашей поддержки оставлять нельзя.

Генерал улыбнулся и обнял Андрея:

– Надумаешь – приходи. Вместе с батюшкой. Уж чего-чего, а приключений у нас хоть отбавляй. Скучать не придется.

Да не смущается сердце ваше

Несмотря на советы врачей еще пару деньков «вылежать» болезнь, отец Игорь поднялся и пошел в храм. Ему не терпелось снова встать у престола и возгласить начало службы. Он сильно тяготился и от болезни, и от лекарств, и от долгого лежания. Ни друзья, ни прихожане, постоянно навещавшие его и приносившие с собой разные народные снадобья, способные быстро восстановить здоровье, не могли ему заменить главного, к чему рвалась душа: храма Божьего, служения Богу.

– Лечиться, вылеживаться потом будем, – он ласково обнял Елену в ответ на ее категорические протесты.

– И когда же наступит это «потом»?

– Ну, как все сделаем, переделаем…

– Состаримся и в могилу ляжем, – она знала, что отца Игоря не удержать.

– Верно! Тогда и отдохнем, и отоспимся. А на теперь хватит. Пора в храм.

И, быстро одевшись, он вышел из дома. На улице было тепло, солнечно, прекрасно. Со всех сторон доносилось звонкое щебетание птиц, люди шли каждый по своим делам, приветливо здороваясь с батюшкой. Ждали его и в храме, хотя отец Игорь никому не говорил о том, что придет именно сегодня:

Войдя в храм и отслужив благодарственный молебен, отец Игорь не мог отказать своим прихожанам в радости: немного поговорить с ним за столом в церковной трапезной. Войдя туда, он остановился в изумлении: там всех ждал накрытый стол: вкусный домашний обед, самовар, на окнах – пышные букеты цветов.

– И по случаю чего пиршество?

– По случаю вашего выздоровления и возвращения, – люди снова радостно обступили своего настоятеля.

– Насчет выздоровления говорить пока рановато…

– Батюшке двойную порцию, – по-деловому суетился Андрей Иванович, не упуская возможности сесть поближе. – Стакан супа для него мало. Не жалейте, наливайте полнее.

– Ой, да где же такой стакан взять? – растерялась повариха, тоже севшая за стол. – Пойду на кухню: там, вроде, была большая кружка.

За столом рассмеялись.

– Да не дергайся, Лида, сиди спокойно, – удержала соседка. – Андрей Иванович у нас всегда в юморе. Шутки, прибаутки… Забыла, что ли?

– Как там ваши «бантики»? – отец Игорь поспешил выручить Андрея Ивановича и перевести разговор на другую тему.

– Лучше не спрашивайте, – ответил тот, не отрываясь от своего «стакана» супа. – Три «бантика» мал-мала меньше по всему двору гоняют, невозможно ни уследить, ни удержать, а теперь еще четвертый «бантик» ждем: дочка опять в «интересном» положении, сама лишь недавно об этом узнала.

– Рассказывайте, какие тут у вас новости за время моего отсутствия.

– Ой, батюшка, какие у нас могут быть новости? – махнула рукой Клавдия, бывшая церковным кассиром. – Все наши новости в сравнении с тем, что случилось с вами, – сущие пустяки, не стоит даже говорить о них. Расскажите лучше вы.

– А что рассказывать? – отец Игорь стал пить ароматный чай. – С нами ничего особенного не случилось: намочили ноги, сами вымокли до нитки, налазились по разным люкам, отсекам, коридорам… Ничего интересного. А вот если с кем и случилось, так это с людьми, что пошли за тем безумцем. Дай Боже, чтобы эта история больше нигде не повторилась и чтобы никто не поддался соблазну повторить эти «подвиги». Ничем, кроме беды, такие затеи не заканчиваются: так всегда было и будет.

– А в соседнем районе недавно появился один прозорливый батюшка… – начала восторженно Полина.

– Еще один? – посмотрел на нее отец Игорь. – Это уже который по счету?

– Вы бы только видели этого старца! – продолжила та с еще большим жаром. – Какой молитвенник, постник! Какая от него исходит благодать! Чудес при нем много явилось, людям пророческие видения открываются. Бесноватые за три версты чуют его силу, начинают метаться, кричать, упираются… Чуют, проклятые, что им спуску не будет… Я сама ощутила эту силу.

– Как же ты ее ощутила? – отец Игорь поставил свой чай на стол. – Выходит, ты тоже бесноватая? Зачем туда ходила?

Все рассмеялись.

– Как зачем? Многие туда идут: кто за благословением, кто за советом, кто за молитвенной помощью, послушанием…

– Понятно. А ты, лично ты зачем ходила?

Та недоуменно пожала плечами:

– Так многие, говорю, ходят. И я пошла. Старец ведь…

Отец Игорь вздохнул:

– А вы говорите, что новостей нет. Вон какие интересные новости! Старец прозорливый объявился, народ к нему повалил валом… А у нас что? Тишь да гладь…

– И Божия благодать, – уверенно добавила Клавдия. – И ничего другого нам не нужно искать. Одни уже доискались: спаси и сохрани нас, Боже, от таких «чудес» и «чудотворцев».

Все замолчали, поняв, что после всего пережитого батюшке было не до смеха.

– Нет у нас особых новостей, – серьезно повторила Клавдия. – А вот новые люди – есть. И уже ждут вас.

– Что за люди? – оживился отец Игорь. – Где ждут.

– В церкви… Каждое утро приходят и ждут. И сейчас пришли. Говорят, что лично знакомы с вами.

– Почему же вы не позвали их за стол с нами? – отец Игорь поднялся.

– Звали, да они упорно не хотят идти, пока не увидятся с вами.

– Тогда вы посидите тут, почаевничайте, а я повидаюсь с ними. Интересно, кто бы это мог быть, что за знакомые…

Войдя в храм, отец Игорь сразу увидел трех женщин, замерших в глубоком земном поклоне у Распятия. Все они были в длинных черных платьях, но каких-то очень ветхих, много ношенных, словно с чьего-то чужого плеча. Когда он подошел к ним, те сразу поднялись и встали под благословение. Отец Игорь не мог не узнать их:, двое были теми ночными гостьями, которые бежали из «рая», что им устроил и обещал «новый Моисей», а еще одна была той самой старшей сестрой, которой все беспрекословно повиновались и которую отец Игорь встретил первый раз, когда шел мимо заброшенного хутора. Благословив всех, он пригласил присесть на длинную скамью, чтобы побеседовать.

– Мы, вроде, знакомы, а имя знаю только одной из вас: Ольга, – отец Игорь начал разговор первым.

– Меня зовут София, – выдавила из себя «старшая сестра».

Третья молчала, бессмысленно уставившись в одну точку. Ее лицо не выражало никаких эмоций и мыслей.

– Ее звали… зовут Надей, – вместо нее сказала Ольга. – Ей трудно… Все трудно: и говорить, и думать, и жить… Она теперь лечится вместе с другими нашими сестрами, кто пошел туда.

– Все-таки отравили себе легкие в том ядовитом контейнере? – сочувственно спросил отец Игорь.

– Хуже… Если бы только легкие…

Отец Игорь недоуменно посмотрел на несчастную.

– Она отравила свой разум… Как и все мы, кто наслушался, поверил, довел себя до такого состояния… Мы все отравлены. Тяжело отравлены. И есть ли этому противоядие – не знаю… Теперь, после всего, что… я ничего не знаю.

Она закрыла лицо руками и беззвучно заплакала.

– Многие из наших людей сейчас находятся в психиатрической клинике под строгим наблюдением, – пояснила София. – Врачи опасаются, чтобы они не совершили то, на что было запрограммировано их сознание, психика: самоубийство. Это – как запущенный компьютерный вирус: он обязан выполнить заложенную программу.

– Вы знакомы с компьютером? – удивился отец Игорь, глядя на эту изможденную тяжелыми внутренними страданиями женщину.

– Не просто знакома: я преподавала математическую логику, занималась созданием программ для вычислительной техники.

Отец Игорь пришел в еще большее изумление:

– Как же вы могли дать себя так легко обмануть, завлечь в секту? По какой логике?

Ему вспомнились пушкинские строчки: «Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!», но он не стал ими еще больше травмировать душу сидящих перед ним гостей.

София горько усмехнулась:

– Мне кажется, что вся жизнь человеческая алогична, сплошной обман. Какая разница: тебя обманут или обманешь ты кого-то?.. Наша жизнь выше всякой логики, ее нельзя запрограммировать, втиснуть в математические алгоритмы, быстро освободиться от «вирусов».

И она вдруг тихо процитировала того же Пушкина:

Все говорят: нет правды на земле.

Но правды нет – и выше. Для меня

Так это ясно, как простая гамма…

«Знал бы наш замечательный классик Александр Сергеевич, где его так лихо цитируют», – подумалось отцу Игорю.

– Да, – он с состраданием посмотрел на Софию, – такой пессимизм тяжелее любого физического отравления. Наверное, вам пришлось в жизни несладко?

. – Почему? – снова усмехнулась та. – Я познала в своей жизни все: и сладость, и горечь, взлеты, падения, славу, бесславие… Наша община, где мы собрались, была, как мне казалось, ответом на все вопросы, мимо которых не может пройти ни один нормальный человек: что такое счастье, в чем смысл жизни, для чего мы призваны Творцом в эту жизнь?

– И для чего же? Чтобы убить себя? Причем, таким диким способом?

– А что, лучше ждать, когда убьют тебя? – в глазах Софии загорелся огонек. – Загонят в одну траншею, как скот, – и там убьют? Мученики этого не ждали…

– Мученики шли на смерть за Христа, – сдержанно остановил ее отец Игорь. – Их пример был и до последних дней останется похвалой Церкви, он не имеет ничего общего с фанатизмом. Одно дело, когда человек ставит свою веру выше собственной жизни и сам идет на смерть, другое – когда он, сам находясь в обмане, ведет за собой других людей – ведет с помощью такого же обмана, разных манипуляций с психикой, магических фокусов. Поэтому не сравнивайте себя со святыми мучениками: они и вы – разного духа.

София низко опустила голову.

– Мы пришли не спорить, не оправдываться, а… просить прощения. Нам есть в чем каяться: и перед Богом, и лично перед вами. Только не знаю, хватит ли на это нашей жизни…

– Благоразумный разбойник спасся одним покаянным вздохом, одним воплем: «Помяни меня, Господи!» Если ваше раскаяние искренно, то Господь его непременно примет.

– А вы примете? В свою паству возьмете нас?.. – прошептала София.

– Двери нашего храма открыты для всех, кто ищет Бога. У нас, правда, не все так «весело», как на хуторе, когда мы встречались. Но и не так все страшно, как было в ракетной шахте, когда мы бросились на ваши поиски.

София впервые с благодарностью побмотрела на отца Игоря. А потом, вздохнув, сказала:

– Мы наказаны Богом за свою гордость, свое высокомерие и высокоумие. Ведь нам казалось, что мы уже постигли все тайны духовной брани, готовы на любые страдания и подвиги Христа ради. Нам казалось, что простые сельские батюшки, да и многие священники, которые служат в городах, мало что знают, еще меньше в чем разбираются и еще меньше к чему-то стремятся сами. Отслужили – и домой, к своим домашним делам и заботам. А нам хотелось жить так, как о том читали в житиях святых, рассказах о прежнем благочестии, любви, в которой жили первые христиане. Нам хотелось душевного общения, но мы его не находили. Вернее, мы его просто не видели, потому что к тому времени создали свое собственное представление о духовной жизни и жили по этому представлению. Мы были уверены, что те, кто прилежно ходит в храм, лишь исполняют внешний обряд, себя же мы относили к людям, просвещенным особой благодатью Божией.

Признаюсь, что некоторые священники, к которым мы ездили и которых искренни почитали за старцев в миру, подогревали в нас эту уверенность: им даже нравилось окружать себя многочисленными чадами, благословлять их на усиленные подвиги, некоторым даже советовали оставить свои семьи, маленьких детей и спасать свои души в кругу единоверцев по духу либо в совершенном уединении. Эти старцы внушали нам, что настали последние времена, что нужно оставить всякие земные попечения, искать убежища от грядущих бед в заброшенных местах: лесных пещерах, дебрях, брошенных деревнях. Мы так и стремились жить: бросили семьи, работу, друзей и еще больше углубились в поиски особых духовных созерцаний. Встреча с человеком, которого все считали едва ли не пророком последних дней, стала логическим завершением этих исканий. Мы были уверены, что к нему нас прислал Сам Бог. Когда стали прозревать, куда попали и чем все может закончиться, вырваться из сетей врага оказалось не так-то просто. Эти сети оказались настолько прочными и так хитро расставлеными, что многие из наших сестер и братьев до сих остаются в них. Наша гордость наказана тяжелыми психическими болезнями, полной потерей прежних связей с людьми. Теперь мы снова стали отшельниками – но уже среди нормальных людей, которые трудятся, растят детей, ходят в храмы Божии.