Текст книги "НеТемный 5 (СИ)"

Автор книги: Александр Изотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Глава 15

Дружинники начали действовать очень скоро. Причём никто из них даже не догадался вернуться и посмотреть, что происходит в зале, где мы остались.

Кутень по первому же зову отправился за предателями, чтобы показать мне, как они уходят по секретному лазу. И этот тайный ход оказался спрятан так хорошо, что я ощутил жгучую обиду – Левон Кровавый всё-таки знал заклинания, недоступные мне.

Он очень хорошо скрыл дверь, ведущую в подземелье, за очагами на большой кухне. Запечатано оно было каким-то заковыристым заклинанием из области огненной магии, и даже Кутень передал мне мысль, что сам не увидел её при облёте замка.

Ну, что ж… Недооценивать врага – одна из страшнейших ошибок, и хорошо, что этот щелчок по носу я получил сейчас. Впредь буду внимательнее.

Из приятного – зелье и вправду работало. Да ещё как! Дружинники во главе с Иваном обчищали тайный склад, экипируясь в зачарованные брони и обвешиваясь артефактами, и даже не замечали, как рядом летает Кутень.

Цербер был уже довольно крупным, и мог не бояться многих защитных ловушек. Мощные реагировали на его приближение, а слабые ловушки Кутень играючи ломал зубастой пастью – всё это сопровождалось искрами, щелчками, разрядами молний и дымом.

Дружинники совершенно не обращали на это внимания. Броня и оружие на складе и так искрились от магии, и мало ли что ещё вокруг может сверкать и щёлкать? Главное, ни на секунду не забывать о своей цели.

Иван и его соратники на моих глазах… кхм, то есть, глазах Кутеня… В общем, они превращались в вооружённый до зубов отряд. Расщелину мне в душу! Если эта чёртова дюжина вдруг сейчас надумает напасть на нас, то нам придётся несладко, несмотря на то, что Анфим – старший маг.

Я даже отсюда чувствовал, сколько слоёв защиты стоит на кольчугах, и какие мощные артефакты навешивает на себя Иван. Даже странно, что Левон не опустошил этот склад сам…

Иван и дружинники до последнего не открыли мне его секрет, хотя им всем грозила смертельная опасность. Я подозревал, что в их памяти стоял магический запрет на эти воспоминания, и снимался он, если только хозяину – то есть, Левону – грозила опасность.

И тут меня Тёмный Жрец обошёл, ведь я не учуял и этот запрет в их головах. Да и бард со своей струной Маюна тоже ничего не услышал.

Моё зелье вместе с нашей хитростью явно вскрыли эту магическую лазейку. Дружинники чётко взяли себе в голову, что им срочно нужно сообщить Левону Кровавому обо мне, и о том, что страшный бросс Малуш будет силён ещё всего лишь два дня…

* * *

Наконец, вооружившиеся Иван с дружиной вылезли где-то под восточной стеной замка, чтобы начать свой опасный путь в третью магическую зону. Кутень отправился следом, заодно призывая стаю Дымящихся волков.

Я предупредил цербера, чтобы они не приближались к опасному отряду, а лишь наблюдали. В таком состоянии дружина без особого страха бросится на всю стаю, а мне это не было нужно.

Сам я, отсоединившись от сознания цербера, наконец встал из-за стола… Здесь уже были Агар с Лукой, сидел и колючий Бам-бам, по случаю уплетая прямо со стола всё, до чего мог дотянуться.

Бард с Анфимом до сих пор тихо беседовали в углу стола, и от меня не укрылось, что Виол иногда трогал свой бок, словно проверяя что-то в кармане. Наверняка припрятал ещё на кухне небольшую часть моего зелья.

То-то он всё таращил глаза на Анфима, угощая его вином. Бард впервые встречал такое варево, на которое не реагировали никакие защитные артефакты, и которое способно заставлять человека делать то, что ему нужно.

Ну что ж, тёмные зелья у здешних мастеров были такими же простыми, как и местные интриги. Мне даже доставляло некое удовольствие, что я показал этому миру настоящий уровень.

Особых угрызений совести, что Анфима тоже пришлось опоить, я не испытывал – это экономило нам время. Ну, а если что, мы за ним присмотрим.

– Ну, что ж, – начал я, – Дружинники сбежали, и теперь мы…

– Вашу мать, чего мы тогда ждём⁈ Они же убьют Феокрита! – дюжинник, едва не оттолкнув барда, вскочил, – Я не позволю!

Секунда, и он просто выскочил из зала в направлении главного выхода. Агар с Лукой удивлённо проводили Анфима взглядом, а бард ошарашенно смотрел на меня.

– Слёзы мне в печень! – он едва сдерживал улыбку, – Какая целеустремлённость…

– Ну, так тащи его сюда, экспериментатор, – буркнул я, махая рукой остальным двигать за мной в другую сторону, – Идёмте, там осталось много интересных вещей, которые нам сильно помогут.

– Где – там⁈

Это рявкнул Анфим, снова появившийся в зале. Барда, которые только-только-только рванулся вслед за ним, снесло как тараном. Он пролетел, приземлившись на стул, и проехался на нём вдоль стола, сшибая другие стулья. И всё это время Виол восхищённо таращился на Анфима.

– Это поможет нам спасти брата⁈ – дюжинник тут же оказался рядом со мной и едва не схватил меня за грудки.

– Ну да, – кивнул я, на всякий случай взяв топорище в руки, – А ещё нам поможет спокойствие и выдержка, ведь так?

– Мать-перемать! Конечно! Выдержка, спокойствие… Куда идти, Малуш? Что ты медлишь⁈ – Анфим едва не подпрыгивал, – Брат ещё узнает, он ещё поймёт… Выдержка, спокойствие!

Видя эффект, я и сам понял, что надо спешить. Если старшего мага с тренированными чакрами так проняло, то как там штырит дружинников? Как бы они себе дорогу через горы напрямую не прогрызли…

* * *

Пока мы двигались к кухне, дюжинника несколько раз приходилось звать за собой – тот выскакивал в любую дверь с криком: «Это здесь⁈» А потом проносился мимо нас с криком: «Выдержка!»

Я до последнего не верил, что Виол посмеет угостить дюжинника тем самым вином, но бард это сделал и теперь смотрел на Анфима, как на голую девицу. Буквально пожирал его глазами, ловя каждое движение и слово – Виол старательно запоминал, как работает зелье.

Бард отлично видел, какой потенциал у зелья. И, чувствую, скоро он будет выпытывать у меня рецепт этого варева.

Мы, как раз миновав открытый за очагом проход, осторожно спускались по винтовой лестнице. Она оказалась невероятно узкой и неудобной, и я выругался – на тёмном дне колодца, по стене которого вились скользкие ступеньки, виднелись блестящие лезвия. Ловушка простая и надёжная. Как тут дружинники-то проскочили⁈

Позади нас Анфим рычал и кричал на Бам-бама, который жался к стене, боясь свалиться.

– Сраный медоёж, твою колючую мать! Убери свою задницу с моего пути!

– Маюновы слёзки, – Виол оглядывался, то и дело похлопывая по карману, – Громада, что это такое⁈

– О чём ты?

– Это зелье невероятно! – прошептал он, – Я не встречал такого. Я встречал сонные… кхм… любовные, храбрящие, устрашающие… Ну, там, зелья для слуха, для зоркости… Но они всегда слышны струной Маюна!

Он похлопал себя по плечу.

– Даже когда мы били упырей, признаюсь, я иногда слышал, что в их крови беснуется тёмный яд. А тут… – Виол почесал затылок, – Будто человек и вправду сам хочет.

– Я же говорил, – буркнул я, – В прошлом мире я был хуже, чем все ваши силы зла, вместе взятые.

– И видит Маюн, самое страшное в том, что ты не лжёшь. И в то же время не верится.

Я усмехнулся.

– Когда я был Тёмным Жрецом, у лишил себя правой руки.

Виол чуть не споткнулся на лестнице, и я прихватил его за шкирку.

– Кхм… благодарю… Лишил себя? Но зачем?

– Чтобы победить силы Света. Другой Тёмный Жрец убил моей рукой светлую Жрицу… – в этот момент я почувствовал ком в горле, вспоминая, кто на самом деле эта Жрица. Через мгновение я взял себя в руки и продолжил, – От светлой защиты погиб тот Тёмный Жрец, а я остался жив. И все лавры отошли мне.

Бард, хоть и заметил мою заминку, нервно глянул на свои ладони.

– Убил твоей рукой… Он её себе пришил, что ли? Отрубил свою, пришил твою⁈

– Именно. И…

В этот момент что-то промелькнуло сбоку. Это оказался Анфим, который просто пролетел несколько пролётов вниз, спрыгнув с винтовых ступеней. Где-то он едва не задел края, но вокруг него гудел воздушный вихрь, защищающий тело.

Правда, тут же сверкнули стены, и воздушный вихрь вокруг дюжинника исчез. Сработало какое-то защитное заклинание, которое не позволяло воздушным магам спрыгивать с лестницы.

Я даже не смог вспомнить, как поймал этого «целеустремлённого».

– Я просто хотел сказать… – Анфим болтался, вися на моей руке, – Ты прав! Выдержка, спокойствие!

Через мгновение он, слетев с моей руки, метнулся на лестницу вперёд барда. И был таков…

Мы с Виолом переглянулись.

– Кажется, я понимаю, как ты всё тогда провернул, с рукой, – прошептал бард, – Тот Тёмный до последнего думал, что это его собственная затея?

Я кивнул.

– Он мог и передумать, поэтому приходилось иногда задабривать его щедрыми подарками, где было и это вино. Но он думал, это всё для того, чтобы он сжалился и вернул мне руку. Все Жрецы думали, что я самый слабый…

Внизу раздался грохот, и нас всех накрыло волной пыли и крошек. Мы поспешили вперёд, добежали до конца лестницы и нырнули в узкий проём, откуда и валил густой дым.

Нет, Анфим был жив. Это он просто вынес дверь на склад, на котором и до этого царил бардак.

– О, Сияновы сиськи! – Виол так и замер на пороге. Он не мог оторвать глаз от роскошной лютни, висящей на стене рядом с опустевшими стойками.

Уже через мгновение бард стоял там и, схватив инструмент, любовно поглаживал полированные деревянные бока.

– Оглуши меня Маюн, какие линии, какие изгибы… – он тронул струну, и мне показалось, что на мгновение воздух в помещении словно исказился, – Какая мощь! И это сраный Левон прятал у себя⁈

Дружинники забрали далеко не всё. Нашлись лёгкие брони и для Агара, и для Виола, и даже на Луку. Кстати, о Луке…

Я взял со стойки боевой молот, и бросские мышцы вздулись, почувствовав его массу. Это был уже не кузнечный молоток, а самая настоящая кувалда на взрослого мужчину. С длинной двуручной рукоятью, с увесистой серебрённой головой – даже дружинники не забрали это орудие, потому как не каждая рука справится с таким весом.

На серебряной кувалде виднелась золотая вязь, и это были древнебросские руны. Хморочья сущность вдруг смилостивилась и подсказала мне, что узор складывается в замысловатый бросский стишок:

«Храм нам дан, чтобы было что защищать. Железо дано, чтобы было, чем защищать. А огонь – чтобы было, кому защищать».

Руна, означающая «бросса» и «огонь», была одна. И получалась на бросском языке игра слов – огонь означает бросса, а бросс означает огонь. Как там по легенде, все броссы рождены в жерле вулкана?

– Это я сейчас тебе подскажу, – рядом пропыхтел Виол, – Так… Это стих на твоём языке, только старом… Эх, Креону бы сюда. Чего-то тут про ящик, про железо, и про броссов… Наверное, это орудие надо хранить в железном ящике.

– Спасибо, – хмыкнул я.

Ни моё тело, ни моя рука никак не отозвались на орудие. Я, в принципе, даже не решился предлагать молот Луке, всё-таки мальчишка был ещё мелковат. Вместо этого я пытался придумать, как его сохранить где-нибудь, на вырост, так сказать. Неужели придётся везде таскать с собой?

Молот из моей руки вдруг потянулся в сторону, и оказалось, что его требовательно тянет Лука.

– Тяжёлый, – я придерживал орудие, не решаясь отдать пацану. Всё-таки, если поставить на рукоять, то оно было с Луку ростом, если не выше. И весило оно даже больше, чем юный паладин.

Лука тянул настойчиво, и пришлось отпустить. Ну пусть шарахнется с ним, зато поймёт сам, что для этого сокровища надо ещё под… кхм… расти…

– Смердящий свет! – только и вырвалось у меня.

Я обещал себе не удивляться, но тут не смог. Лука перехватил боевой, самый настоящий молот, сначала двумя руками, чтобы осмотреть его. Я видел, как слегка изогнулось в пояснице мальчишеское тело от веса орудия, но по всем законам природы он не должен был его поднять. По крайней мере, не так легко.

Когда Лука, на мгновение отпустив одну руку, осторожно махнул молотом и тут же перехватил обратно, слегка качнувшись от веса, я прошептал: «Раздери меня, Бездна… тьфу ты… Небо! То есть, Древо…»

– Тяжеловат, – нахмурился Лука, – А можно я…

– Можно, – сипло ответил я.

– Маюна мне в печень! – удивился Виол, – Громада, я думаю, лучше обмотать эту штуку чем-то. Иначе мальчишка привлечёт внимание.

– Сожги меня Яриус… то есть, освети меня, Древо, – Агар, который копался в углу среди оставленных артефактов, тоже смотрел на мальчишку.

Судя по глазам древесника, все последние сомнения, что он пойдёт за лиственниками, исчезли. Он теперь и умрёт за них, если надо будет.

– Ты прав, Виол… – я стянул с высокой полки мешковину от какого-то подклада, – Надо обмотать…

Мой взгляд упал на стойку, стоящую за этой полкой. И я замер, рассматривая огромные доспехи в тени. Слишком огромные для обычного дружинника, но вполне подходящие для…

– Это на бросса, что ли? – удивился Виол.

Я лишь кивнул, сдвинув полку. Роскошный, полированный, сияющий серебром и лоснящийся благородной отделанной кожей чёрного цвета, этот доспех смотрел на меня наглазниками литого шлема.

Здесь была и бармица, защищающая шею, и многослойная чешуя, и свисающие усиленные полы. Щитки на ноги и руки, и на перчатках были нашиты серебристые чешуйки.

Броня искрила навеянными чарами, и даже без подсказки барда я догадался, что в этом доспехе можно выдержать магические удары нескольких стихий. Кажется, здесь была защита и от светлой, и от тёмной магии.

Всё моё тело будто потянулось к броне, чувствуя, что там железо, рождённое в Бросских Горах. Внутренний Хморок охотно подтвердил мне это, обратив моё внимание, что на чешуйках проглядывают бросские руны.

Где Левон раздобыл такое чудо, и зачем оно было ему нужно, я не мог понять. Но, сделав шаг к доспеху, я всё же успел себя одёрнуть…

Всё Тёмные Жрецы в этом мире боятся «бросского воителя». Неужели Левон искренне надеялся уговорить меня встать на его сторону? Это он мне приготовил такой подарок?

Усмехнувшись, я взял с ближайшей полки лёгкий меч и бросил его на доспех. Тут же что-то щёлкнуло, и прямо перед бронёй в пол вонзилось копьё, упавшее с потолка.

В нос ударил лёгкий запах чеснока…

– Даже не буду спрашивать, почему чеснок, – Виол поморщился.

– И не спрашивай, – сказал я, – Тем более, это ещё не всё.

Я осторожно тронул шлем, и вся стойка вдруг зашипела. Изо всех щелей в воздух взметнулись струи пара… Неимоверно вонючего пара!

Почти весь склад оказался, как в тумане. Сзади меня все закашлялись, ругаясь на ужасную вонь. Да я и сам не думал, что можно достичь такой концентрации чеснока, но тут Левон Кровавый превзошёл всех.

– Ну, убил, убил, негодник… – посмеиваясь, похвалил я Тёмного Жреца, – Ну просто уничтожил!

Эх, даже жаль, что Бездна болтается в каком-то другом мире и не может по достоинству оценить тупость своих последователей.

– Да ослиный крик! Кха, кха… – сзади в чесночном тумане ругался бард, – Что происходит, Маюна мне в почки⁈ Мы не отмоемся за месяц!

– Ну, всё не так страшно, как тебе кажется, – ответил я, снимая со стойки доспех.

– Кстати, а где Анфим?

Этот вопрос, заданный Агаром, прозвучал в полной тишине. Он надел на себя несколько артефактов-брошей и держал в руках ещё несколько – явно хотел предложить их дюжиннику.

– Да ну вашу ж мать-Бездну! – только и вырвалось у меня. Как я мог забыть про этого… этого… целеустремлённого⁈

Судя по сквозняку на складе, второй выход отсюда был уже давно открыт.

Глава 16

Дорога, не сильно утоптанная, пролегала по горному склону, почти лишённому любой растительности… Солнце припекало вовсю, но в новой чудесной броне даже не было жарко.

Доспех едва слышно позвякивал, когда я бежал в нём. Но звук этот был не громче, чем хриплое дыхание скачущего рядом Бам-бама… Неведомые бросские мастера постарались так, что каждая чешуйка на броне была либо идеально подогнана, либо под неё подложили ткань.

Лука восседал на Бам-баме, воинственно устремив вперёд взгляд. Он крепко держал новый молот то одной рукой, то двумя, и наотрез отказывался отдать его мне. Кстати, старый молоток он не выбросил, а засунул за пояс… Это вызывало уважение – настоящий воин чтит своё оружие и, принимая новое, не забывает о старом.

Агар и Виол пыхтели позади Бам-бама. Все мы теперь поблёскивали новыми бронями, найденными на складе у Левона, и все мы воняли немного чесноком…

Вонючая армия бросса Малуша двигалась вслед за сумасшедшим Анфимом и оголтелыми дружинниками.

Кутень, улетевший со своей стаей далеко вперёд, изредка связывался со мной, чтобы показать, что происходит впереди. И это заставляло меня изрыгать всякие проклятия вслед Анфиму – сраный дюжинник, преследующий дружину предателей, мог сломать нам все планы.

– Громада… – послышалось от Виола, – Не всё так плохо.

Его слух позволял ему знать почти о многом, что происходило впереди.

– О чём ты? – спросил я.

– Этот Иван наверняка перепугался, поняв, что за ним погоня. Вот они и чешут…

Уловив мысль барда, я улыбнулся. А ведь и вправду, Анфим сейчас подстёгивает дружинников нестись ещё быстрее. Ведь они думают, что их хотят убить прежде, чем они сообщат Левону страшный секрет.

– Расслабляться рано, – проворчал я.

Отряд Ивана и вправду уничтожал всё, что встречалось им на пути. Сначала я видел трупы магических чудищ взором Кутеня, а где-то через четверть часа и своими собственными глазами.

В основном попадалась мелкая живность, но вскоре нам встретился и убитый горный медведь. Настоящий исполин, с каменной шкурой, он чем-то напоминал нашего Бам-бама, и был даже чутка побольше.

Это те самые медведи, которых побаивались даже Дымящие волки. Дружина, конечно, монстра-то забила, но размазанные по склону блестящие доспехи вперемешку с кровью намекали, что без боя медведь не сдался.

– Минус один дружинник, – задумчиво пробормотал Виол, – Громада, а ведь твоя идея работает! Здесь мог погибнуть кто-то из нас.

Хмыкнув, я ничего не ответил и продолжил путь.

Углубившись в горы, мы встретили ещё пару трупов монстров, которые оказались усыпаны раскромсанными дружинниками. Вояки перестали быть единым целым, и кое-как мы посчитали, что Иван к этому моменту лишился уже пятерых.

Я покосился на бледного Луку, но тот держался молодцом, хотя неприглядная картина явно произвела на него впечатление. Бам-бам, чувствительный к мальчишке, извернулся, чтоб его лизнуть.

Смердящий свет, дружина слишком быстро стачивается, а мы ведь ещё не дошли даже до третьей магической! Я как-то надеялся, что мой авангардный отряд прослужит мне подольше.

Места обитания медведей мы прошли без особых приключений. Хоть нас и заметила пара хищников, но они явно сделали для себя какие-то выводы и просто не стали нападать. Сегодня явно был не их день.

Анфима мы до сих пор не догнали, и неожиданно его след потерял даже Кутень, которому приходилось следить и за дружиной, и за дюжинником. Цербер видел только, что дюжинник вдруг взял в сторону, устремившись зачем-то вверх, и скрылся в соснах, растущих на склоне горы. Для воздушного мага, причём перевозбуждённого, подъём был плёвым делом.

Так мы и застыли на развилке, которую мне мысленно указал цербер. Отряд Ивана тут продолжил путь прямо, а дюжинник, будь он неладен, за каким-то хреном попёрся в гору.

Кутеню я пока приказал не выпускать дружину из виду, а сам подумывал, не двинуться ли теперь выручать Анфима.

– Лихо… – задумчиво сказал Виол и ткнул пальцем на мой вопросительный взгляд, – Там – Лихо.

Он указывал на сосны. Я нервно потёр подбородок топорищем, но бард вдруг улыбнулся:

– Громада, даже не знаю, хорошо это или плохо… Но от нашего Анфима даже Лихо решило слинять от греха подальше.

Вздохнув, я махнул другим продолжать погоню.

– О, драко-жуки, – ткнул пальцем Агар.

Дорога впереди оказалась усеяна насекомыми, точнее, их останками. Крупные жуки, каждый с кошку размером, явно пострадали от какого-то массового заклинания. Правда, в куче разорванных крыльев и лапок виднелась пара изъеденных дружинников.

Я покосился наверх, на опушку соснового леса. Анфим, где бы его чёрт не носил, ведь тоже преследует цель добраться до брата… Да, под действием зелья в его голову могла прийти какая-нибудь бедовая идея, но я всё же надеялся, что сил старшему магу хватит. И что его не сожрёт какая-нибудь тварь.

– Мне кажется, он просто решил срезать, – выдал бард, – Дорога ведь идёт по склону…

Всего через пять минут нам встретилась на дороге мёртвая лисица. Она была необычная – покрыта чешуёй, сквозь которую пробивались, словно языки пламени, горящие шерстинки. Они до сих пор тлели, потому что лисица ещё не успела остынуть.

– Огненная лисица, – сказал Агар, потом почесал затылок, – Ну или драконий лис.

– Драконий… – повторил я, – Там были драко-жуки, тут драко-лисы. Я так понял, потом всё будет… кхм… ещё драконистей?

– Ты прав, громада.

Виол охотно пояснил, что чем дальше в моредарскую магическую зону, тем больше встречается животных с «драконьей кровью». И что эта самая кровь, со всевозможными примесями, является настоящим богатством южной столицы Троецарии.

Возле Солебрега тоже, конечно, живут драконы. Но это так, мелочь, по сравнению с моредарскими. И да, лучшие учёные умы Моредара считают, что в самом сердце магической зоны и вправду живут драконы, кровью которых является чистая магия. Только туда ещё никто не добирался.

Я кое-что вспомнил и спросил у Агара:

– Твои соратники, с которыми вы с Анфимом пришли сюда, они ведь что-то говорили о каком-то соловье, или соловьином драконе…

Древесник слегка вздрогнул и покосился на Виола. Тот поморщился и со вздохом сказал:

– С этим существом лучше не встречаться, громада. Это вроде как и дракон…

Бард и Агар поясняли неохотно, и в общем-то казалось, что они просто не хотели накликать беду. Считалось, что это одно из сильнейших чудовищ во всей магической зоне.

Дракон, чей тонкий и пронзительный свист топил корабли и уничтожал целые армии. Армии – по старым легендам, когда древние цари водили в магическую зону в попытках добраться до легендарного Белого Камня. А корабли – по реальным рассказам выживших моряков, чей корабль из-за шторма слишком близко прибивало к берегу.

– То есть, с этой тварью нам лучше не встречаться? – спросил я.

– Уж лучше встретиться с Лихом, чем с этой… кхм… с этим драконом, – Виол потёр лоб, и от меня не укрылось, как он замялся.

– А Левону?

– Ну, громада, за него я особо не переживаю.

– Кстати, почему ты побоялся назвать соловьиного дракона тварью?

Бард нахмурился, засопел и снова усиленно потёр лицо. Краснота уже сошла на нет, но Виол всё никак не мог избавиться от привычки.

Ответил за него Агар:

– Да потому что, говорят, этот дракон – любимая зверушка Маюна…

– Маюна… Погоди, того самого Маюна? Бога гусляров?

– Бога музыки и танцев, – поправил меня Виол.

– А так же пьянства и разврата, – прыснул со смеха обычно мрачный Агар.

– Пфф… Ну какой же это разврат? Если барды поют о женской красоте, они должны разбираться в этой красоте. Разбираться во всех оттенках, коих в мире столько же, сколько и женщин. Ну, а значит, чтобы понять все оттенки, надо понять… эээ…

– Всех женщин, – усмехнулся я.

– Именно так, поэтому ни о каком разврате речи не идёт. А что касается пьянства, так некоторые оттенки красоты без глотка вина… эмм… не разглядишь.

– А я слышал, что далеко на юге живут люди с чёрной-чёрной кожей, – вдруг вставил Лука, слушающий нас и не особо понимающий, – Там женщины с чёрным оттенком?

Мы все засмеялись, но потом я всё же продолжил.

– Значит, бард, если это зверушка Маюна… То наверняка тебя, как верного последователя своего бога, она не тронет?

– Нууу… – Виол смутился, – Зверушка-то у Маюна любимая, но не особо она послушная.

* * *

Дорога и вправду огибала огромную гору, и вскоре стала опускаться в широкое и глубокое ущелье, которому не было видно конца. Пока солнце висело сверху, оно ещё освещалось, но оказаться тут глубокой ночью я бы не хотел.

Когда мы спустились, то сразу поняли, что пересекли границу между второй и третьей магической зоной. Доспех на мне словно завибрировал, проникая тревогой в каждую частичку кожи, и непроизвольно я замер. Интуиция, подпитываемая чарами на броне, тоже верещала об опасности…

Бам-бам нервно засопел, оглядываясь на высокие стены вокруг, и стал топорщить иглы. Агар зажмурился и стал нашёптывать про себя какую-то молитву.

– Я вот думаю… – вдруг проворчал Виол, который поводил рукой перед собой, будто прощупывая невидимую грань, – А может, это судьба? Может, он и не вернётся, этот Левон?

– Ты это к чему?

– А Феокрита и Агату объявим героями…

Я сгрёб барда за грудки, притянув к себе. Жалобно тренькнула лютня в его руках.

– И Креону объявишь героем? – рыкнул я.

– Ну, чего сразу с козырей-то, а, громада? Шуток, что ли, не понимаешь?

Сверху послышался рык.

Подняв головы, мы воззрились на множество волчьих голов, торчащих из-за края ущелья. Дымящиеся волки внимательно смотрели на нас, и среди них я увидел морду Кутеня.

Цербер сообщил мне, что дальше стая не пошла, да он её и не поведёт туда.

Вдруг сверху послышался вой, потом неразборчивое рычание… Взвизгнули волки, потом их испуганные тени стремительно пролетели над ущельем, и вскоре всё затихло.

Тут же раздался дикий женский хохот, и прямо над нами пронеслась уже знакомая фигура в рваных лохмотьях, перемахнув через ущелье следом за Дымящимися.

Мы прильнули к скале, готовясь принять бой, но хохот удалялся вслед за воем волков. Кутень тут же показал мне картинку, что Лихо, распугав волков, унеслось дальше, в третью магическую зону…

– Мать-перемать! – прямо перед нами сверху свалился Анфим, – Что ж вы стоите-то⁈

Мы вытаращились на дюжинника, голубая мантия которого превратилась едва ли не в лохмотья. Бешеные глаза лихорадочно оглядывали нас, безумная улыбка блуждала на его губах. На пальцах мага вихрились огненно-воздушные вихри, и в одной руке он держал…

– Белоцвет⁈ – удивлённо произнёс Агар.

От Огнецвета тот отличался белыми, чуть ли не прозрачными лепестками. Казалось, что в руках мага колыхался туман, вдруг оформившийся в соцветие.

– А⁈ – Анфим посмотрел на цветок, потом бросил его мне, – На, бросс Малуш, я их и так уже сожрал целую уйму.

Растение плавно перелетело ко мне по воздуху, и я, схватив цветок, удивлённо уставился на него. Белоцвет…

– Целую уйму⁈ – не выдержал бард, – Но они же редчайшие, и маги воздуха не могут найти ни одного за всю жизнь!

– А я и не искал, – Анфим ощерился ещё безумнее, – Мне брата найти надо, а не Белоцветы.

Только тут и я обратил внимание, что дюжинника переполняла сила. Он и вправду обожрался этих Белоцветов, и его мощь давно перемахнула за четвёртый ранг. Но в ранг магистра его никто не инициировал и, получается, полученная сила закоксовалась сама в себе, перекрутив все энергетические контуры в диком узоре.

И каким-то образом сок Белоцвета среагировал с моим зельем, поэтому Анфим был ещё жив, и при этом силён, как магистр. Вот только умом он явно тронулся.

– Но ты же… – тут до Виола дошло, – Анфим, ты же все чакры порвал!

– Это не важно! – тот отмахнулся и расхохотался. И его смех резко ударил по ушам и запрыгал между стенами ущелья, заставляя нас согнуться и закрыться ладонями.

Смех у Анфима звучал дико, совсем как у Лиха… Как там говорили, Лихо – это давным-давно свихнувшаяся чародейка?

Вдруг всё стихло и мы, подняв головы, никого не обнаружили. Лишь успели заметить тень, вылетевшую из ущелья.

– Громада… – Виол так и вытаращился на меня, – Я ведь не хотел.

– Я тоже, – проворчал я, затискивая Белоцвет внутрь топорища, – Теперь мы, по крайней мере, знаем, как искать эти магические цветы…

Барда явно мучила совесть, но я, толкнув его в спину, заставил двигаться дальше. Действовать надо, а не горевать… Тем более, если это и вправду действие зелья, то оно должно быть обратимым.

Ко мне в разум проклюнулся цербер. Тот, пролетев вдоль всего ущелья, показал мне, что выход совсем недалеко. И там, кажется, свой последний бой принимала дружина Ивана.

Вот только против кого они бились, мне совсем не понравилось…