Текст книги "НеТемный 5 (СИ)"

Автор книги: Александр Изотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Я не удержался и, шлёпнув себя по лбу, покачал головой:

– Да за что мне это⁈

– Что⁈ – Лука открыл глаза.

– На хрена «вязь Тьмы», если есть «плетение»⁈ Это что за защита такая, которая сама себе мешает⁈ Да смердящий свет!!! – я зарычал от беспредельной тупости этого Левона.

– Ааа…

– Да он будто открыл первую страницу Тёмных Сводов и по оглавлению тыкал эти заклинания… Вестник тупости!

– Кто?

– Получается, что я вестник тупости!

Я чуть не схватился за ручки, но вовремя одумался. Фу-у-у-ух! А я-то думал – мощная тёмная магия. А тут её просто много… Это что, получается, понатыкал сюда винегрет и всё, я великий Тёмный Жрец⁈

Нет, мне было глубоко наплевать на последователей Бездны в этом мире, но они оскорбляли даже весь тот путь, который прошёл я.

Если бы Левон уже не сдох, я бы его ещё раз убил. Настоящим, тёмным способом – обрёк бы на тысячу лет страданий, чтобы он мозаику из своих мозгов собирал!

Ну, Бездна, я тебе припомню…

– Свети! – я раздражённо прислонил молот Луки к сундуку, – Не хрен тут учиться, ломай всё. У-у-у, грязь, да как же коряво всё сделано, будто сопливый послушник накладывал…

Лука, пожав плечами, вызвал свет. Под лучами молота все тёмные чары, которые так старательно накладывал Левон, и вправду стали рассеиваться, а я внимательно следил за этим.

Потом я схватил мальчишку за руку:

– Хватит!

Так, покончили с тёмной магией… Да ну полно тебе, Малуш, какая это на хрен тёмная магия⁈ Это даже сумерками не назовёшь!

Та-а-а-ак, спокойно… Я знал, что меня ждёт серьёзное испытание, но не подозревал, насколько серьёзное! Да его ж мать-Бездну… в Бездну! А может, это её план такой? Чтобы я поразился тупости Жрецов, и со злости взялся сам за дело?

Спокойно…

Я медленно выдохнул и расслабился, аккуратно отвязывая верёвку. Узлы легко распустились, а замка не обнаружилось. Хм-м…

Всё же, к счастью, всех мозгов я ещё не растерял, как бы старательно Левон не заразил округу своим тугодумием, да и моя интуиция робко напомнила о себе. Поэтому я снова закрыл глаза, прислушиваясь.

Я облегчённо вздохнул. Ну, ладно, один балл тебе, Левон. Хоть что-то достойное… Кажется, это грозное заклинание саморазрушения, но только огненное.

– Ну, хотя бы магистр Огня из тебя толковый был, – задумчиво проворчал я, уперев локоть в колено и положив подбородок на кулак.

Значит, попытаюсь открыть… и то, что внутри, сгорит в жарком пламени. Я покосился на лежащую Креону – эх, сильная колдунья холода такое заклинание нейтрализовала бы в два счёта.

– А там ещё что-то… – Лука, закрыв глаза, явно уловил какие-то волнения в эфире, – Я такое помню, это было возле другого замка. Ну, там…

Я прислушался. Молодец, Лука, и вправду ещё одно, уже знакомое заклинание… Кажется, это крохотный «купол тишины»? А зачем?

Сундук качнулся ещё раз, а потом мы услышали свист за спиной.

Хорошо было то, что в ушах у нас торчали затычки, поэтому мы не оглохли. Плохо, что мы слышали этот свист, превращающийся в чарующую мелодию…

Я почувствовал, как мои ноги и руки застыли, словно одеревенели. И Лука, и Бам-бам замерли с вытаращенными глазами. Кое-как со страшным скрипом я повернул голову, чтобы увидеть, как жёлтый туман сгущается…

Глава 26

Соловьиный дракон, а это мог быть только он, разительно отличался от того портрета, что я нашёл в свитке.

Туман вихрился в десяти шагах от нас, и уплотнившиеся клубы казались гривой, из которой торчала огромная голова дракона. Его зубастая пасть и вправду походила на птичий клюв, но огромные зубы росли не внутри, а казались ороговевшими губами. Голову венчал гребень из бурых перьев, сам же соловьиный дракон был покрыт твёрдой чешуёй песочного цвета, из-под которой выбивался мерцающий пух.

Горящие янтарные глаза будто пронзали насквозь, и я чувствовал, что существо видит все мои чакры. Видит мою тройственную душу, и оценивает, насколько это опасно.

Вот туман под гривой всколыхнулся, и оттуда выглянула когтистая лапа, тоже напоминающая птичью. В когтях была зажата крохотная для драконьей лапы тушка, и я узнал ту самую молниеносную крысу, сбежавшую от нас. Видимо, скорость зверушке не помогла…

Дракон стиснул крысу, выжимая остатки жизни, и, выбросив будто надоевшую игрушку, опустил когтистую лапу. Когти тут же вгрызлись в землю, показывая нам свою остроту.

Из полуоткрытой пасти дракона лился тонкий и переливчатый, очень мелодичный свист, парализующий мои мышцы. Я не сводил глаз с янтарных зрачков, и всю свою волю тратил на то, чтобы моё тело хотя бы не двигалось с места… Всё же затычки в ушах помогали.

Краем глаза я видел, что Лука и Бам-бам медленно двинулись к монстру. Да смердящий свет! Мои глаза сразу залило потом, настолько трудно было сопротивляться.

Неожиданно я почувствовал, что где-то рядом Кутень. Моё сердце радостно подпрыгнуло, и это стоило мне нескольких сантиметров, на которые сдвинулась моя рука. Нельзя отвлекаться…

Всё же я тронул разум цербера, но понял, что тот будто не слышит меня. Искушение полностью открыть сознание церберу и выяснить, всё ли с ним в порядке, выжигало меня даже сильнее, чем свист дракона. И в то же время я помнил, как тогда скрутило мой разум…

Главное, что он жив! А Виол?

Сейчас, даже глядя в эти пронизывающие зрачки, я мог сопротивляться хотя бы своей думкой. Ну же, Малуш… Всеволод… как меня там⁈ Думай, мать твою! Бросская Хморочья задница, думай давай, что делать!

Дракон не приближался, его голова колебалась в клубах туманной гривы, а когти нервно царапали землю, вспахивая её, словно плуги. Мелодия менялась, наращивая темп, словно пытаясь зацепить хоть какие-то нотки в моём сердце. С каждой нотой Лука и медоёж делали ещё шаг, и ещё, двигаясь всё быстрее…

Трудно что-то предпринимать, когда в твоём распоряжении только мозги, да и то варварские. При этом не двинуть даже пальцем… И всё же что-то во всей этой сцене было не так. А что именно не так?

Ну же, Всеволод… Спаситель мира ты недоделанный, решай задачу! Я чуть не завыл от того, как не хотели бросские мозги проворачивать свои жернова.

Да, они прислушивались к интуиции, но предпочли бы отдать команду мышцам, чтобы либо использовать дубину, как и следует бравому и смелому броссу… Ну или либо убежать… кхм… отступить, ослепив врага сверкающими пятками.

Ладно, будем по порядку. Дано… эээ… дракон, бросс, мальчишка и медоёж. Дракон явно повелитель третьей магической зоны, явно сильнее бросса, мальчишки и медоежа, и явно это его туман лишает нас силы.

Очень быстрый, раз ловит молнии. Зубы и когти у него достаточно мощные, чтобы рвать в клочья заблудших путников. Путников, парализованных его же свистом.

Так почему он стоит? Боится, что, если двинется, магия свиста исчезнет, и мы нападём? Не смешно. Он и так притягивает нас к себе…

Просто развлекается? Не-е-ет, я не чувствовал издёвки в движениях чудовища. Скорее, осторожность. Что-то тут было не так.

Я так и сидел на пятой точке, и моё тело нехотя, потихоньку, сжимая ягодицы и шевеля пятками, сдвигалось к дракону. Повелитель зоны, не отрывая от меня глаз, так и дёргал головой, будто приговаривал: «Ну же, ну… Ближе!»

И всё же озарение меня коснулось. Потому что двигать я мог только глазами, и когда они лихорадочно скосились в сторону сундука… Дракон на мгновение замер, или мне показалось? Даже мелодия сбилась.

Я успел только удивлённо поднять брови, как дракон снова запел песню, покачивая головой. Но снова я попытался поглядеть… да, снова была нервная реакция. Это ведь страх!

О-о-о, да. Всеволод Десятый всегда прекрасно чуял страх. А там, где присутствует страх, там есть контроль.

«Сунду-у-у-ук!» Эта мысль чётко пронеслась, как та крысиная молния. И этот сундук шевелился… И на этом сундуке «купол тишины»… И огненное заклинание, которое может уничтожить то… то, что внутри.

Уничтожить разгадку внутри. Маленькую шевелящуюся разгадку, которая так дорога дракону.

Мышцы глаз начало сковывать, потому что дракон, то есть, дракониха начала подвывать, словно надрывая связки. Вот только для меня это теперь звучало, не как завлекающая песнь охотника, а как плач матери.

«Ты же мать!» – чётко подумал я, но сказать вслух не смог. Связки не слушались.

Мне бы ещё прямо чуточку сил…

Зажмурившись, я покрылся потом от осознания того, что сейчас сделаю. Просто сейчас я немного помогу Бездне вернуться в этот мир… Очень злой, очень обиженной Бездне.

Ну же, «Тьма, приди!»

Тьма отозвалась, да так громко, что на мгновение оглушила, выбив мелодию из головы. Тут же встрепенулась бросская кровь, наполняясь огнём и даруя лишние силы.

И этого мгновения мне хватило, чтобы с яростным рёвом выгнуться и, схватив сундук, поставить его на колени. Замка тут не было, и я, положив ладонь на крышку, показал, что могу всего одним рывком открыть.

– Стой!

Дракон тут же замер. Мелодия исчезла, и я с облегчением почуял, что теперь мои движения не требуют адских усилий.

– Ох, – Лука плюхнулся на землю, ошарашенно уставившись на дракона, – Ого, какой огромный и зубастый… эээ… цыплёнок.

Дракониха возмущённо рыкнула, совсем не мелодично. Я едва сдержался, чтоб не усмехнуться – чувствовал, что этого делать не стоит. Мало ли, обидится чудище. Могучие существа на самом деле довольно ранимые, а тут и так все нервные, на пределе.

То, что внутри сундука маленький соловьиный дракончик, я теперь знал точно. Всё сходилось – Левон Кровавый прятал сундук здесь, и явно пытался шантажировать соловьиного дракона. Но, судя по развалинам, это не особо получалось…

Зато понятно, зачем нужно было заклинание «тёмная солома», ведь прикрытую им вещь можно оставить на самом видном месте. Оно очень простое, но хитрое – тот, кто ищет именно эту вещь, не сможет её увидеть. Это как с Огнецветами и Белоцветами, которые ждут своего часа в моём топорище…

Меня даже взяла гордость. Такое примитивное заклинание, а могучий соловьиный дракон ничего не мог с ним поделать.

Правда, Левон явно немного ошибся… Мать-дракон не трогала его, почти не трогала его людей, но разнесла всё вокруг. Почему же Левон не смог приручить её, а просто спрятал сундук?

Вздохнув, я осторожно поднялся. Дракон следил за каждым моим движением, нервно вздрагивая и подвывая… Её вой разносился ветром между руинами, и даже Бам-бам поджимал уши – до того мучительны были звуки.

Медленным шагом, словно во сне, я подошёл к самой морде дракона, поставил сундук перед ней и… отошёл на то место, где молча ждали Лука и Бам-бам. Получилось же тогда с тенепёрой гарпией? Она мне даже кольцо притащила из Тьмы…

Матери понадобилось несколько мгновений, чтобы Драконьи глаза сразу же вспыхнули красным огнём, она стала подниматься выше, воинственно рыча. На землю с грохотом опустилась вторая лапа, жёлто-туманная грива завихрилась, окрашиваясь в кровавые цвета, и дракониха вытянулась из тумана по плечи. Оттуда же показалась и часть шипастых крыльев на спине.

Рычание было очень недружелюбным, и я, расставив ноги и заслоняя собой мальчишку, понял, что совершил ошибку. Нет, как с гарпией не получится… Разгневанная мать решила просто нас порвать.

Придётся использовать магию на полную, хоть это и порвёт мне контуры. Луку просто так не отдам!

– Вот, значит, как… – процедил я сквозь зубы, шлёпнув дубиной по второй ладони, – Ну давай, покажу тебе бросские зубы.

Дракониха зарычала, показывая мне, что каждый её зуб проткнёт бросса насквозь, и чуть подалась назад, готовясь к прыжку. Я тоже приготовился врубить щит… но тут по ушам ударил новый свист.

Расщелину мне в душу! Свист был такой мощи, что я, выронив дубину, сразу упал на четвереньки. Краем глаза я увидел, что в этот момент дракон прыгнул.

Смердящий свет! Даже Тьму не призвать, даже мысли сковало! Вот и повоевал…

Я приготовился к смерти, с трудом послав Отцу-Небу мысль, что бросс Малуш сделал всё, что мог.

Лопатками я чуял, как прямо над нами, руку протяни, проносится огромное тело дракона. Нас обдало ветром, с грохотом обвалились задетые чудовищем развалины стены…

Сквозь свист послышалось рычание – гневное, хлёсткое. Я почувствовал, что могу повернуть голову… И обомлел.

Я думал, что это мать – большой дракон. Но там, куда она унеслась, туман собрался в облако таких громадных размеров, что поспорило бы с горными вершинами. И там, в клубах и завихрениях, чудилась морда другого существа…

– Это, наверное, папа? – вдруг выдал догадливый Лука.

Я растерянно кивнул. Дракониха, взмахивая шипастыми крыльями, металась рядом с облаком на горизонте, и сама казалась крохотной. Но это не мешало ей рычать и хлестать гневными вихрями облако, в котором скрывался её муж.

– А почему она прогоняет его? – тут же спросил мальчишка. Бам-бам ткнул его в плечо, и Лука оглянулся, – Ой.

Я тоже посмотрел на сундук. Над ним вихрились светлячки, вспыхивая и едва не зажигаясь в полноценное пламя. А мгновение назад ничего не было…

По мере того, как туманное облако с воистину огромным драконом внутри удалялось от нас, светлячки успокаивались, снова ныряя в сердце сундука.

Ай да Левон, а да мерзость ты злодремучая! Да чтоб тебе чакры-то на глаз натянули и в глотку запихнули… Даже меня передёрнуло, насколько подлым оказался этот Тёмный Жрец.

И насколько беспомощной казалась мать того малыша, что прятался внутри. Ни самой его вытащить, ни мужа попросить.

Левон просто, используя Магию Крови, настроил заклинание на приближение истинного хозяина третьей магической зоны. Или, быть может, этот громила сюда уже из четвёртой пришёл?

Светлячки охранного заклинания вконец успокоились, втянувшись внутрь. Содрогнулась земля, и мы оглянулись – мать-дракон стояла в нескольких шагах от нас, будто чего-то ожидая.

Шли секунды, и мы с Лукой переглянулись. Послышался рык, нас чуть не снесло ветром. Это дракониха перепрыгнула к сундуку, а потом длинным когтем осторожно тронула темницу своего детёныша и придвинула ко мне. Умоляюще дёрнула подбородком.

– Мне кажется, она хочет, чтобы мы открыли его, – сказал Лука.

– Если бы это было так просто… – начал было я, растерянно глядя на сундук.

Тягаться с заклинанием магистра? Ладно бы если это было тёмное заклинание, там у Левона чакры растут не из того места.

Варварские мозги были сегодня в ударе, потому что меня снова осенило. Оглянувшись на Креону, я растянулся в улыбке:

– В принципе, я знаю, кто нам может помочь.

Такой козырь в рукаве, как соловьиный дракон, был как нельзя кстати. Осталось только объяснить дракону человеческим… кхм… драконьим языком, что нам надо добраться до пещеры с Агатой Ясной.

Глава 27

Ветер бил мне в глаза, напоминая о временах, когда я мог нестись в ночи Клубком Тьмы. О, да-а-а-а!..

Смердящий свет, именно так должны путешествовать спасители этого мира! Не плестись на своих двоих, а нестись на спине могучих существ, разом пересекая огромные расстояния.

Я знал, что эти мысли для любого светлого – грешны, ибо гордыня… Но это всего лишь вызывало у меня улыбку. От этого мира не убудет, если я уловлю минутку насладиться поездкой, и немного поностальгировать.

Прямо под нами проносилось жёлтое море. Облака тумана клубились, иногда словно волнами накатывая на несущего нас дракона. При этом позади оставался туманный след ещё гуще… Значит, и вправду эта магия связана с ним.

Вокруг дракона кружилось тёмное пятно, то погружаясь в жёлтые облака внизу, то вылетая и игриво врубаясь в густой туманный след. Кутень, после того как очнулся от соловьиной песни, разошёлся не на шутку.

Спина драконьей матери была огромна, и в клубах туманной гривы легко уместились и Лука, и Бам-бам, и Креона, которую они придерживали. И я, огромный бросс с сундуком на коленях.

Кутень не знал, где бард – память цербера после того, как он услышал музыку соловьиного дракона, словно отрубило. Зато о судьбе Виола мне намекнула мать-дракон…

* * *

Как можно объясниться с могучим магическим существом, которое и разговаривать-то толком не умеет? Я не нашёл ничего лучше, как прикоснуться к дракону топорищем.

Да, оно показывало самые сокровенные страхи смертных, но я помнил случай со жрицей-лиственницей в Солебреге, когда меня оглушило этим самым топорищем. И всё же, повинуясь наитию, я рискнул опять использовать Губитель Древа…

У могучих существ, особенно богов, разум настолько могучий, что человеческая сущность не способна выдержать такую связь. Хотя в мозги неразумных существ божества отлично проникают.

Чтобы поберечь бедных людей, боги посылают им абстрактные видения в их снах… Они показывают образы, играют небольшие сцены, глядя на которые их последователи пытаются понять, что же им такое привиделось свыше.

Так и Бездна, например, не может напрямую проникнуть в мозг человека и сказать: «Дурень, чеснок не убьёт бросского воина. Это обман!» Вот и приходится ей выкручиваться, но, судя по упрямству её последователей, пока не очень получается.

Я сам до конца не понимал законов «божественного предела», который ограничивает богов в мирах смертных. Но на то они и божественные законы.

То, что со мной боги спокойно разговаривали, особенный случай. И, естественно, я крепко задумывался – а почему?

То ли это переселение душ по воле Отца-Неба повлияло, то ли моя сознательная жертва, чтобы спасти свою дочь. А быть может, всё гораздо банальнее, и меня спасает наличие в глубине души Хморока… Но при всём при этом Отец-Небо так ни разу и не связался со мной – ни видением, ни прямым указанием.

А из трактатов Ордена Света я прекрасно помнил: боги практически никак не показывают себя там, где им нужна сильная вера. С этими богами только так… Каждая мелочь – важна.

Дракониха была достаточно могучей, но всё же не божеством. И когда я коснулся её топорищем, моя особенность показала себя и тут – я хоть и получил заметный удар по чакрам, едва увидел мир глазами дракона, но при этом остался в сознании.

* * *

Ощущать себя таким огромным… Сквозь каждую частичку тумана чувствовать свою территорию… Своих сородичей… Чувствовать вожака драконьей стаи…

Соловьиный дракон не поёт. Это мы слышим песнь, а он просто желает, чтобы добыча подошла – и добыча идёт.

И да, у драконихи был страх. Страх за маленькое существо в сундуке, которое она не смогла уберечь, когда в их краях объявился Левон Кровавый.

Он где-то раздобыл кровь вожака драконьей стаи, и хотел использовать эти силы, чтобы проникнуть в Огненную Пещеру. Именно эта кровь, которую он принимал по капле, позволяла ему проходить незамеченным в третьей магической зоне.

Но в Пещере свои законы, даже соловьиная стая туда не совалась. Поэтому не удивительно, что вампиру и с драконьей каплей в своей крови не хватило сил, чтобы пройти жар подземных чертогов.

С пещерой не получилось, но кровь придала вампиру достаточно способностей, чтобы обманом выкрасть детёныша из гнезда. Он хотел подчинить мать, использовав Магию Крови, вот только допустил какую-то ошибку в заклинании.

То, что у Левона везде ошибки, вызвало у меня лишь усмешку… Дилетант. Ох, Бездна, бороться с тобой в этом мире с одной стороны истинное удовольствие, а с другой – настоящее мучение.

Когда ты вампир, напившийся драконьей крови, с Магией Крови надо быть особенно осторожным. Мозгов понять этого у Тёмного Жреца не хватило… Он настроил заклинание на вожака, но забыл, что напился его же крови. И получилось, что Левон теперь и сам не мог приблизиться к сундуку, иначе бы огненное заклинание убило детёныша.

Поэтому, пока огненное заклинание не заработало во всю силу, Левон и накидал на сундук всю ту мишуру, что мы снимали с Лукой. А сам едва успел слинять из замка, а заодно и из магической зоны.

Прошло много времени, прежде чем дракониха поняла, где спрятан сундук. В том самом замке, который она в ярости разрушила… Но почему-то она его не видела. Да если б и видела, всё равно была бы беспомощна.

Мать ни на секунду не забывала о своём детёныше, и когда Левон объявился снова, всё время была неподалёку. Она ждала ошибки Тёмного Жреца, хотя и не знала, как может выглядеть эта ошибка и что будет делать в этом случае… Она не могла убить Левона, ведь тогда бы её дитя осталось заточённым на века.

В этот раз Левон объявился не один, а с целой дружиной, и дракон долго пыталась понять, что происходит. Наблюдала за магистрами, которые дрались с Левоном, за дружиной, которые превратились в упырей и погнались за девушкой.

При этом вожак стаи, Певец Ста Тысяч Лет, был разгневан дерзостью Левона, хотел приблизиться и просто уничтожить всех. Но мать чувствовала, что приближаются важные событие, и ради жизни детёныша тратила силы ещё и на то, чтобы вожак не приближался.

Дракониха увидела, что морозная девушка очень нужна Левону, и задумала похитить её, когда он вернётся с ней из леса. А потом вампира просто убили…

Как растерялась дракониха, не описать словами. Она поэтому и захватила разум цербера и Виола. Барда она, особо не заботясь о жизни очередной добычи, направила в разрушенную крепость, чтобы тот нашёл сундук.

Что же касается Кутеня… Сначала дракон думала заставить его выкрасть девушку у нас. Но когда она коснулась разума цербера, а потом и моего, то ей открылось видение. Что это было за видение, мать объяснить не могла, но тут явно Хморок постарался.

Поэтому в замке дракониха и вправду ждала меня, бросса с горячей кровью, «который знает ответ». Ждала вместе с цербером.

А что же Виол?

Барда драконий разум слегка упустил из виду, едва соприкоснулся с моим, и оказалось, что тот даже не дошёл до замка. Жёлтый туман напоследок показал дракону два силуэта, тащившие третьего…

В этих силуэтах я легко узнал Анфима и Лихо. Двое сумасшедших магов, на которых не действовала песнь дракона, просто похитили барда и сбежали обратно к хищному лесу.

Может, Анфим не забыл жестокую шутку барда с «зельем целеустремлённости» и решил отомстить? Особенно, учитывая, что брат Анфима Феокрит в своё время искренне пытался помочь Виолу.

Или у Анфима, разум которого сейчас явно изменился, теперь другие цели? Куда он утащил укушенного Феокрита?

Какая участь уготована Виолу, я не знал, и пока лишь мог бессильно сжимать кулаки. Разорваться сейчас я не мог, но знал, что барда мне всё равно придётся искать, раз уж в этом мире я не Тёмный.

Анфим, получается, в который раз спас барду жизнь… Если бы тот нашёл сундук и схватился за рукояти, он был бы обречён.

* * *

Всё это я выведал, коснувшись когтя дракона топорищем.

Я теперь знал, что конкретно от меня требуется. Могучий разум чётко передал мне своё желание – открой сундук, верни мне дитя, и получишь награду. Твои близкие будут жить…

Под моими близкими она имела в виду всех, кого несла на спине. Я не испытывал никакой злости от такого шантажа, и сдавленная горем мать не испытывала никакой моральной дилеммы. У неё не было выбора, и она схватилась за этот шанс, как за последнюю соломинку, а убеждать по-другому она не умела.

Я мог возмутиться, мог попробовать сразиться, но теперь лишь раздумывал, как буду вытаскивать Агату из пещеры. Вот в том, что нам может помочь только Агата, у меня вообще не было никаких сомнений.

У меня вообще куда-то исчезли сомнения. Когда сработало топорище, из глубин тройственной души выглянул Хморок, овладев частью моего сознания. Ему тоже зачем-то была нужна Агата…

* * *

Пока мы летели, я, расставив руки, подпитывал второй источник магии. Воздушные вихри, образующиеся вокруг дракона, имели магическую природу, и от них фонило такой силой, что не воспользоваться таким шансом было грешно.

А вот с огненными контурами у меня было плохо, просто очень плохо… После призыва Тьмы они серьёзно перенапряглись, и теперь мне вообще нельзя было использовать магию огня.

Я успел здорово прокачать воздушные контуры, практически достигнув предела ранга, когда мы подлетели к пещере. Ещё наверху, едва дракон начал снижаться, я ощутил тепло жара, разгоняющего жёлтый туман.

И едва этот жар коснулся моего лица, как внутри меня взыграло такое забытое, но очень родное чувство. «Мы, броссы, рождённые в огне вулкана! Для нас нет ничего роднее таких пещер, дышащих испепеляющим пеклом лавы.»

– Морката, – прошептал я, чувствуя тревогу Хморока.

У меня всё скрутило, будто я снова попал под действие чьего-то контроля. В голове у меня пронеслись какие-то жестокие бросские обряды, связанные с младенцами и их посвящением. Первые волосики мальчишки сгорают в дыхании лавы, и кровь будущего воина приобретает способность сжигать Тьму…

Если драконья песнь попадала сначала в уши и только потом сковывала разум, мышцы, то новое ощущение накатывало изнутри. Я видел огромный зёв пещеры, видел отсветы огня изнутри… Ощущал своё тело, при этом видел себя будто бы со стороны.

Драконьи когти коснулись земли, и туманная грива мягко спустила нас вниз. Под моими сапогами хрустнул горячий гравий, я опустил сундук и, расправив плечи, встал перед пещерой.

Всё это уже было… Я что-то даже ни разу не поинтересовался, а как Хморок познакомился со своей Моркатой?

«Возможно, ты сейчас узнаешь эту историю», – голос Хморока прогремел в голове.

Одновременно с этим пещера вместе с теплом вдруг выдохнула… снег⁈ Да, мне в лицо брызнуло холодом и колючим льдом, который тут же обратился в воду. Кажется, Агата тоже не нашла ничего лучше, кроме как высвободить холод своей души.

Ну, растопить душевный лёд Агате мог помочь только один человек, её лучший самозванный ученик.

– Ну что ж, – прошептал я, без страха шагая вперёд, – Делай что должно, и будь, что будет…

В доспехах стало нестерпимо жарко и даже тесно, и мои руки уже цепляли защёлки, скидывая их на камни. Одежда всё равно сгорит, так хоть броню поберегу.

Позади испуганно охнул Лука, и я, повернувшись, махнул топорищем:

– Ждите здесь.

И что он такого увидел во мне? Глазёнки как блюдца.

– Сумрак, за мной, – скомандовал я Кутеню, ступая под своды пещеры.