355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Вдовин » История россии 1917–2009 » Текст книги (страница 56)
История россии 1917–2009
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 18:58

Текст книги "История россии 1917–2009"


Автор книги: Александр Вдовин


Соавторы: Александр Барсенков

Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 78 страниц)

В 1985–1986 гг. продолжалось развитие связей со странами, входившими в Организацию Варшавского Договора. В 1985 г. он вновь был продлен на очередные 20 лет. В соответствии с новым курсом внутри СССР утверждена Комплексная программа научно-технического прогресса стран – членов СЭВ до 2000 г. Продолжались регулярные встречи на высшем уровне с лидерами этих стран. Правда, на них стали звучать новые нотки: советская сторона давала понять, что намерена отходить от роли «старшего брата» в отношениях с партнерами и что СССР не намерен более вмешиваться во внутренние дела соседей.

От «ускорения» к «перестройке». Курс на ускорение социально-экономического развития был важным этапом в осмыслении ситуации, которая сложилась в стране к весне 1985 г. Принимаемые тогда решения опирались на представление о том, что «так (как ранее. – Авт.) жить нельзя», и были не столько результатом продуманной системы мер, сколько отражали определенную «философию действия», стремление руководства взяться за решение накопившихся проблем. Одновременно у Горбачева и его окружения постепенно формировалась собственная концепция необходимых реформ. ХХVII съезд КПСС стал определенным рубежом, после которого наметились важные перемены в трактовке преобразований. Формула ускорения наполнялась новым содержанием, проводилась мысль о необходимости более комплексного и глубокого реформирования. В мае–июле 1986 г. термин «ускорение» постепенно вытесняется понятием «перестройка». Раскрывая его, Генеральный секретарь подчеркивал, что перестройка охватывает не только экономику, но и социальные отношения, политическую систему, духовно-идеологическую сферу, стиль и методы работы партии, всех кадров. Он поставил знак равенства между перестройкой и революцией, подчеркнув, что «перестройка – не разовый, одномоментный акт, а процесс, который будет протекать в рамках определенного исторического периода». Летом 1986 г. у Горбачева появляется еще одна идея, которая со временем стала звучать все громче. Это – тема сознательного или неосознанного противодействия переменам, на которые нацеливает высшее политическое руководство. Основным противником реформ называлась партийная и государственная бюрократия, заинтересованная в сохранении отживших порядков и собственных привилегий. Социологи горбачевского круга приводили обширный перечень групп, подверженных консервативным настроениям. Он впечатлял, поскольку фактически включал всю управленческую верхушку.

Этим людям новый лидер противопоставлял других – «новаторов», «активных, неугомонных, беспокойных», которые разрушают сложившийся стереотип работы руководящих кадров. В своих выступлениях он все чаще апеллирует к интеллигенции и молодежи – двум социальным группам, интеллектуальный потенциал и динамизм которых позволял видеть в них наиболее естественных союзников задуманных масштабных перемен. Так формировалось представление о перестройке как о революции, начатой «просвещенным» руководством «сверху» и проводимой при активной поддержке снизу.

С середины 1986 г. Горбачев начинает повторять, что перемены в обществе идут недостаточно быстро. Среди главных причин он чаще выделял две: сохраняющуюся пассивность подавляющей массы населения и приверженность управленческих структур директивным формам управления. В связи с этим проблема демократизации ставится не только как одна из целей реформ, но и как обязательная их предпосылка. «Важнейший участок перестройки – демократизация. Права даем реальные. А кто будет реализовывать? Есть люди, способные и храбрые, чтобы использовать права? Отучили ведь их от пользования демократией», – говорил Горбачев на одном из заседаний Политбюро летом 1986 г. «Поэтому мы должны включить людей в процесс перестройки через демократизацию общества», – развивал он ту же мысль в сентябре.

В середине 1986 г. происходят существенные перемены в трактовке понятия «гласность». Инициаторы перестройки начинают рассматривать ее как важнейший рычаг демократизации, повышения социальной активности пока еще достаточно инертного населения. Значительное расширение информированности, повышение уровня критичности обсуждаемых проблем, востребованность ранее не задействованного интеллектуального потенциала – все это должно было способствовать преодолению идеологического догматизма и ломке прежних стереотипов политического поведения, что, в конечном счете, и должно было ускорить перестроечные процессы во всех сферах. По этой логике, гласность, интеллектуальное раскрепощение должны были предшествовать преобразованиям и оптимизировать их, обогащая теорию и практику перестройки анализом зарубежного и отечественного опыта. Роль идейной оппозиции консерватизму отводилась прессе. Выступая в 1986 перед работниками средств массовой информации, Горбачев говорил: «Многие из наших консервативных проявлений, ошибок и просчетов, вызывающих застой мысли и действия и в партии, и в государстве, связаны с отсутствием оппозиции, альтернативы мнений, оценок. И здесь, на нынешнем этапе развития общества, такой своеобразной оппозицией могла бы стать наша пресса».

В том же году происходит организационная подготовка «наступления гласности»: во главе целого ряда массовых изданий поставлены новые люди. Новых главных редакторов получили «Известия», «Огонек», «Московские новости», «Комсомольская правда», «Аргументы и факты», «Московская правда», «Московский комсомолец», «Юность», «Новый мир», некоторые другие газеты и журналы, ставшие в 1987– 1991 гг. самыми острыми и читаемыми изданиями. При этом «политика гласности» не означала введения свободы слова, будучи изначально «дирижируемым» явлением. Содержание информационных кампаний определялось на инструктажах руководителей СМИ, которые регулярно проводились в идеологических подразделениях ЦК КПСС.

Во второй половине 1986 г. в СССР сложились два различающихся между собой подхода к вопросу о путях реформирования общества. Часть управленцев считала необходимым сконцентрироваться на экономике. Суть преобразований они видели в коренном изменении управления народным хозяйством и мотивации труда. Систему планового централизованного управления экономикой предполагалось перевести с материально-вещественных на приоритет стоимостных критериев, сократить сферу государственного регулирования. Одну из главных задач сторонники этого подхода видели в строгой взаимоувязке личных, коллективных и общегосударственных интересов. Добиться этого предполагалось через реализацию комплекса разноплановых мер, среди которых особое место отводилось реформе ценообразования.

Все это в итоге должно было привести и к легализации частной собственности. Частный сектор должен был развиваться в дополнение к государственному. Принципиальная особенность данного подхода заключалась в намерении осуществить кардинальные экономические реформы при незыблемости политической системы, призванной поддерживать стабильность и порядок в неизбежно болезненный период массовой социальной адаптации к новым условиям.

Второй ориентировал на иной порядок реформирования. В середине – второй половине 1986 г. Горбачев и его окружение пришли к убеждению, что решение всех проблем упирается в неэффективность существующей в СССР политической системы. С этого времени ее реформа рассматривается как главное условие поступательного движения советского общества. В перспективе предполагалось реформировать, уменьшить «глобальную» роль КПСС в жизни общества и государства; организовать полноценные выборы в Советы, повысить ответственность и зависимость депутатов от избирателей; добиться реальной независимости судебной власти; утвердить всестороннюю гласность, организационные формы осуществления права на демонстрации, свободу слова, совести, печати, собраний, права на свободное перемещение; двигаться по пути глубокой демократизации хозяйственной жизни. Все эти вопросы предстояло поставить на специальном Пленуме ЦК КПСС, интенсивная подготовка к которому шла всю осень и зиму 1986 г. Проблемы экономической реформы были отодвинуты на второй план.

В декабре произошли два события, имевших «знаковый» смысл. 23 декабря был возвращен из горьковской ссылки и фактически реабилитирован духовный лидер советских диссидентов западнической ориентации академик А. Д. Сахаров. А с начала месяца в кинотеатрах страны началась демонстрация фильма Т. Абуладзе «Покаяние». Формально посвященная осуждению абстрактного «Диктатора», лента не оставляла сомнений в том, о ком идет речь на самом деле. Физиономическое сходство главного героя с Л. П. Берия, воссоздание атмосферы ужаса, порожденного бессмысленными кровавыми репрессиями, давали такую художественную версию событий, которая далеко выходила за рамки официальной трактовки истории 1920–1950-х годов. Выход на экраны фильма впоследствии назвали «началом обвала коммунистической идеологии». Тем самым лидирующая группа демонстрировала, в каком направлении и насколько далеко она была готова идти в будущем переосмыслении истории и политики.

В первые после апреля 1985 г. полтора года объективно назревшие перемены происходили на базе политических подходов, намеченных еще в андроповский период. Не случайно на Западе это время называют «авторитарной перестройкой». Конец 1986 г. стал определенным рубежом в истории преобразований 1985–1991. К этому времени постепенно стали обозначаться экономические трудности. Они явились результатом, с одной стороны, неблагоприятного стечения ряда обстоятельств (падение цен на нефть, затраты на ликвидацию последствий Чернобыльской катастрофы), с другой – просчетов собственного горбачевского курса (увеличение ассигнований на машиностроение при сокращении закупок товаров народного потребления за рубежом, широкомасштабные социальные акции, а также антиалкогольная кампания). Все эти мероприятия объективно носили проинфляционный характер и способствовали бюджетной дестабилизации, которая предшествовала значительному ухудшению положения в народном хозяйстве СССР.

Значение этого обстоятельства не было в должной мере осознано в то время. Более того, во второй половине 1986 г. взят стратегический курс на приоритетное преобразование политической системы общества. Прогрессирующее же ухудшение экономических параметров развития, обострение ситуации в социальной сфере стали тем фоном, на котором разворачивались основные политические и идейные баталии тех лет. В этих условиях от реформаторов требовались крайняя осторожность и тщательный просчет дальнейших шагов, ибо кредит доверия, полученный советским лидером в 1985 г., не мог быть бессрочным.

§ 2. Начало перестройки системы общественных отношений в СССР. 1987 – весна 1990

Демократизация и гласность. Период 1987–1988 гг. является в определенном смысле ключевым, во многом предопределившим последующее развитие событий. В это время сформулирована собственно горбачевская стратегия преобразований и началось ее воплощение. Основные усилия были направлены на пробуждение общества, повышение активности всех, заинтересованных в обновленческих процессах. Новый план преобразований озвучен на январском (1987) пленуме ЦК КПСС. Принципиально новым в нем плане было то, что, по сути, впервые в советской истории основное внимание концентрировалось не на изменениях в экономике, а на преобразованиях политической системы, которые в итоге должны дать мощный импульс социально-экономическому и духовному развитию общества. В докладе на пленуме М. С. Горбачев констатировал, что к середине 1980-х годов в стране сложился «механизм торможения», сдерживающий социально-экономическое развитие и не позволяющий раскрыть преимущества социализма. Его корни – в серьезных недостатках функционирования институтов социалистической демократии, устаревших политических и теоретических установках, в консервативном механизме управления. В качестве главного средства слома «механизма торможения» предлагалось углубление социалистического демократизма, развитие самоуправления народа. Рассматривались вопросы совершенствования работы Советов, профсоюзов, комсомола; говорилось о необходимости повышения роли суда, усиления прокурорского надзора, обеспечения прав и свобод граждан. Поистине революционной была установка на реформирование избирательного процесса на всех уровнях: впервые за долгие годы предлагались выборы на альтернативной основе.

После пленума завершается формирование нового понимания гласности. Ее начинают рассматривать и как средство пробуждения, и как инструмент формирования общественного сознания в определенном направлении, и как форму контроля за действиями неповоротливых управленцев, и как один из путей мобилизации активных сторонников перестройки. Гласность революционизировала и политизировала общество, резко расширила возможности общественного анализа: по диапазону доступной информации, снятию запретных тем, возможности задавать любые вопросы и предлагать варианты ответов.

Решения январского пленума стимулировали пробуждение общественной активности, формирование инициативного социального поведения, связанного с заинтересованным обсуждением широкого круга наболевших проблем. Начавшаяся самоорганизация общества проявилась в так называемых «неформальных» движениях. Во многих городах стали появляться дискуссионные клубы, самодеятельные объединения и группы, которые удовлетворяли потребности, прежде всего, рядовой интеллигенции и молодежи, в свободном общении и активной полезной деятельности. Определенную известность получил созданный в феврале 1987 г. в Ленинграде клуб межпрофессионального общения «Перестройка». В инициативную группу вошли молодые экономисты, социологи, философы, в их числе И. Б. Чубайс, Е. Т. Гайдар, В. Кикоть. Деятельность направлялась на «выработку программ эффективного и ненасильственного разрешения общественных конфликтов, а также проведение экспертиз по вопросам экономического и политического развития страны». Первая крупная дискуссия, организованная клубом, прошла в марте 1987 г. и была посвящена обсуждению проекта Закона «О государственном предприятии (объединении)». В течение этого года на заседаниях клуба выступали известные экономисты: Г. Х. Попов с докладом «С точки зрения экономиста»; В. И. Данилов-Данильян – «Экономические проблемы перестройки»; Н. Я. Петраков – «Управление экономикой и демократизация». Одним из центров встреч представителей неформального движения в Москве стал созданный при Советской социологической ассоциации «Клуб социальных инициатив».

Курс на проведение политики гласности дал толчок развитию так называемой альтернативной прессы. И хотя ее тиражи были ограничены, тем не менее, именно здесь острые проблемы общественной жизни обсуждались в достаточно откровенной и резкой форме. Издания такого рода не только становились средством выражения определенных позиций, но и сыграли важную роль в организационной консолидации «неформалов». К осени 1987 г. существовало более 100 «неформальных» газет и журналов.

Осень 1987 г. стала определенным водоразделом в развитии общественно-политической ситуации в СССР. На нее повлияли и новые оценки истории и политики, прозвучавшие в связи с празднованием 70-летия Октябрьской революции. В докладе «Октябрь и перестройка: революция продолжается» и книге «Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира» лидер партии отметил творческий характер ленинизма, подчеркнув способность Ленина отказываться от догм, не отвечающих жизни. Обращалось внимание на важность живого творчества масс, необходимость смелых социальных экспериментов при созидании нового. Горбачев говорил и о значении внутрипартийных дискуссий, которые помогали выработке нужных решений; о недоиспользованных возможностях нэпа; при признании переломного характера коллективизации необычно много внимания уделил ее негативным последствиям. Поставлен был вопрос о социальной цене революционных преобразований.

На официальном уровне было признано создание к концу 1930-х годов административно-командной системы, не только охватившей экономику, но и распространившуюся на надстройку. При признании «противоречивости» оценки Сталина, больше говорилось о беззакониях, совершенных им и «его ближайшим окружением». Указывая на необоснованность репрессий против руководителей партии, государства, а также деятелей культуры, Горбачев призвал довести до конца приостановленный в середине 1960-х годов процесс «восстановления справедливости» – реабилитировать невинно пострадавших. Политическая реабилитация Н. И. Бухарина, прозвучавшая в докладе, положила этому начало. В докладе было названо имя Л. И. Брежнева как человека прямо ответственного за нарастание негативных процессов в жизни общества в 1970 – начале 1980-х годов.

Доклад Горбачева привел к радикализации политики гласности, которая, в свою очередь, стимулировала поляризацию общественных настроений и впоследствии – политическое размежевание. Активно велась кампания по «дебрежневизации»: в печати разоблачались факты злоупотреблений и коррупции, в которых замешаны многие «первые лица» эпохи «застоя». Особенно большой резонанс вызвала информация по так называемому «узбекскому делу» – о крупномасштабных хищениях в республике. Новый мощный импульс получила кампания по «десталинизации», принявшая широкий размах и имевшая различные формы. В январе 1988 г. при ЦК КПСС создана комиссия по реабилитации жертв репрессий конца 1930-х годов. Одновременно разворачивается «десталинизация» «снизу». Учрежденное рядом творческих организаций историко-просветительское общество «Мемориал» ставило задачей содействие полной реабилитации жертв репрессий, оказание помощи пострадавшим от них лицам, создание на территории СССР памятника жертвам сталинизма; восстановление исторической правды о незаконных и террористических методах политической деятельности.

Однако происходящее неоднозначно оценивалось общественным сознанием, так как под лозунгом «возрождения ленинского облика социализма» в средствах массовой информации развертывается кампания по «демифологизации» прошлого, в которой начинается критика идеологических ценностей социализма. На страницах некоторых изданий ликвидация «белых пятен» постепенно превращалась в закрашивание черной краской целых исторических периодов. При этом с понятием «сталинизм» все чаще начинают ассоциировать происходившее в стране в 1920 – середине 1950-х годов, ставить под сомнение социалистич-ность построенного в СССР общества.

Все это привело к тому, что на рубеже 1987–1988 гг. начинается размежевание относительно проводимого в стране курса. При этом одни полагали, что преобразования идут слишком медленно и не дают результатов – именно в таком духе оценено выступление Б. Н. Ельцина на октябрьском (1987) пленуме ЦК. Другие считали, что под флагом «перестройки» происходит «сдача» социализма, при том что цели «реформаторов» остаются туманными. Эти настроения нашли отражение в нашумевшей весной 1988 г. статье Н. А. Андреевой «Не могу поступиться принципами». Обе позиции резко осуждены «горбачевцами». Ельцин даже лишен своего поста в Московском горкоме КПСС.

Главным политическим событием 1988 г. стала ХIХ партийная конференция. Она проходила в совершенно новой атмосфере, отразившей перемены последних лет. Это был первый относительно свободный за многие годы форум, на котором прозвучали действительно разные точки зрения по ключевым проблемам. Неравнодушие аудитории проявилось в бурных овациях одним и «захлопывании» других. Влияние конференции на идейный климат в обществе усилено трансляцией ее работы по телевидению.

Выступление Горбачева свидетельствовало о дальнейшей идейной эволюции партийного лидера. В качестве «общечеловеческих» представлялись те принципы, которые ранее считались атрибутами «буржуазной демократии»: права человека, правовое государство, разделение властей, парламентаризм. Фактически было заявлено о намерении создать гражданское общество.

Новые подходы конкретизированы в предложениях по реформе политической системы общества, которые затрагивали два базовых института: государство и партию. Намечавшиеся перемены должны были привести к реальному разграничению функций между ними. Партии предстояло уйти из сферы оперативного управления социальными процессами. Демократизации общества, усилению влияния граждан на принятие решений были призваны способствовать два новых государственных института: съезд народных депутатов и действующий на постоянной основе парламент (Верховный Совет). При этом предпринята попытка обеспечить плавный переход от старой политической системы к новой. Из общего числа в 2250 депутатов, которые должны были составить корпус народных избранников, 750 намечалось выбирать от так называемых общественных организаций на их съездах и пленумах (имелись ввиду партийные, профсоюзные, кооперативные, молодежные, женские, ветеранские, научные, творческие и другие). Это предполагало, особенно важное на первом этапе, менее болезненное встраивание активной части традиционной элиты в новую политическую систему, что должно было умерить возможное сопротивление реформе, обеспечить преемственность власти и управления.

Столь же неординарным было предложение Горбачева о желательности совмещения постов руководителя партийного комитета и председателя Совета соответствующего уровня. Это, во-первых, отражало реально сложившуюся в СССР ситуацию, «легализуя» ее. Во-вторых, должно было ориентировать партийные организации на поиск не аппаратного, а пользующегося у избирателя авторитетом лидера – иначе такой человек не мог возглавить Совет. Вместе с тем при таком подходе партийный руководитель лидер и сама организация как бы ставились под контроль беспартийных масс. Все это могло существенно продвинуть вперед демократизацию в партии.

На конференции прозвучали и критические выступления в адрес нового партийного руководства. Обращалось внимание на то, что за три года не удалось добиться ощутимых перемен, прежде всего в социально-экономической сфере. Звучали упреки в отсутствии ясного плана преобразований, чрезмерной импровизации. Наиболее яркой, отразившей скептическое отношение к происходящим переменам, стала речь писателя Ю. В. Бондарева. Многие сочли точным его сравнение перестройки с самолетом, который подняли в воздух, не зная, «есть ли в пункте назначения посадка».

Осенью 1988 г. развернулась работа по реализации мер, намеченных ХIХ партконференцией. Удовлетворив «просьбу» А. А. Громыко об уходе на пенсию, М. С. Горбачев 1 октября 1988 г. возглавил Президиум ВС СССР, сконцентрировав, таким образом, в своих руках высшую партийную и государственную власть. Та же сессия Верховного Совета утвердила поправки в Конституцию СССР, которые узаконили будущую реформу политической системы. В сентябре началась крупнейшая за многие годы реорганизация аппарата ЦК КПСС. Вместо более 20 «отраслевых» отделов созданы 6 комиссий в соответствии с основными направлениями партийной работы в новых условиях. Все их возглавили секретари ЦК. Значительно сократилась общая численность сотрудников аппарата, что подчеркивало стремление освободить высшие партийные органы от функций оперативного управления. В то же время к работе в ЦК привлекались специалисты, не «отягощенные» опытом длительного пребывания на аппаратной работе и способные формировать её современный стиль. Создаваемая в Центре модель должна была стать образцом для нижестоящих партийных комитетов.

На идеологическую атмосферу осени 1988 г. оказывали влияние и другие события. Постановлением ЦК КПСС от 20 октября отменено постановление ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 г. «О журналах “Звезда” и “Ленинград”», а в редакционной статье «Коммуниста» дезавуированы и другие партийные акты второй половины 1940-х годов по вопросам культуры и искусства. Предприняты были дополнительные меры по возвращению из спецхранов изъятых ранее из широкого обращения книг и журналов. Активизировала свою работу Комиссия Политбюро по реабилитации жертв необоснованных репрессий. Ее итогом стало принятие мер по отмене решений внесудебных органов («двоек», «троек» и др.). Комиссии по реабилитации было разрешено создавать и при Советах различных уровней.

Еще одним важным шагом в сфере идеологии была отмена ограничений на подписку газет и журналов на 1989 г. К тому времени безлимитно печатались только издания КПСС. Ограничения же касались главным образом непартийных и неполитических изданий, пользовавшихся большим читательским спросом; в 1987–1988 гг. к ним прибавилась и общественно-политическая литература оппозиционного плана. И не случайно «неформальные» объединения активно участвовали в кампании за отмену ограничений на подписку. В результате впервые в 1989 г. граждане СССР могли свободно выбирать газеты и журналы по «своему вкусу». Это был крупный шаг в отходе от административных методов регулирования информационной сферы, превращении прессы в относительно самостоятельный субъект идейных и политических баталий в условиях стремительной поляризации общества.

Расширение информированности, поощрение социально значимой самодеятельности, постепенное возвращение в общественное сознание некогда изъятых имен и идей значительно стимулировали интеллектуальную активность, прежде всего в научной и творческой среде. И хотя партийное руководство старалось регулировать этот процесс, определять его рамки становилось все труднее: в постановке волнующих проблем интеллигенция начинает чувствовать себя намного свободнее, выходя за формальные пределы. Так, фактически явочным порядком, «снизу», осенью 1988 г. началась постепенная реабилитация А. И. Солженицына. Группа писателей и кинематографистов поставила вопрос об отмене дискриминационных мер в отношении него и о восстановлении писателя в творческом союзе. В партийном и государственном аппарате предложения о его реабилитации поначалу вызывали активное неприятие. Не было единства и в Политбюро. Однако Горбачев не захотел ссориться с интеллигенцией. В результате с 1989 г. в центральных журналах началась публикация наиболее острых антисоветских произведений писателя, в частности, «Архипелага ГУЛАГ».

Подготовка к XIX партконференции и ее решения подтолкнули идейно-политическое размежевание в среде «неформалов». Наряду со сторонниками совершенствования социализма все громче заявляли о себе те, кто предпочитал либеральный выбор. В июне-июле 1988 г. по всей стране создаются «народные фронты»; их представители 13 августа провели рабочую встречу в Ялте. Наиболее крупными структурами в то время были Байкальский (Иркутск), Ивановский и Уральский народные фронты. Итогом этой инициативы стало создание в середине декабря Российского народного фронта. Процесс образования более массовых, чем элитарные клубы, структур привел к резкой активизации митинговой деятельности. Показательно, что официальные власти сразу же (в июле 1988) отреагировали на это принятием правового акта, регламентирующего проведение митингов и демонстраций. В сентябре-октябре Московский народный фронт развернул широкую кампанию против введенных правил, а также лимитов на подписку. Начиная с октября, в Москве проводились многотысячные политические митинги (7 октября, 20 ноября, 10 декабря). В это время «неформальное» движение постепенно изживает стихийность в развитии, становится более организованным.

В середине – второй половине 1988 г. активизировались группы откровенно антикоммунистической направленности. Заметный резонанс вызвали митинги Демократического союза 21 августа и 5 сентября. В первом случае собрание на Пушкинской площади было связано с 20-летием со дня ввода войск в Чехословакию, во втором – с 70-летним «юбилеем» «красного террора». По сути, впервые призывы к насильственному свержению существующего в СССР строя не получили действенного отпора правоохранительных органов.

Изначально достаточно высокой организованностью отличались неформальные движения в Прибалтике, где разворачивался основанный на национальной идее процесс массовой политизации. Осенью 1988 г. в Латвии, Эстонии и Литве также оформились Народные фронты. Общий «враг» – союзные партийно-государственные и ведомственные органы – обусловил идейную и организационную солидарность прибалтийских народнофронтовцев и российских «неформалов», которые изначально рассматривали себя частями единого протестного движения. При этом российские «демократы» не без ревности поглядывали в сторону прибалтийских союзников, создавших опережающую модель демократического движения и сумевших собрать под свои знамена практически большую часть граждан этих республик. Российские «демократы» обосновывали роль Прибалтики в качестве «передовой периферии», где быстрее, чем в целом по стране, появлялись ростки гражданского общества.

Взятый в январе 1987 г. курс на демократизацию и гласность к концу 1988-го привел к важным последствиям. К этому времени происходит стремительная эволюция представлений о путях, степени радикальности и конечных целях реформирования общества. И что особенно важно, в это время перестройка приобрела автономность от своих инициаторов, что открывало возможные альтернативы в дальнейшем развитии событий.

Начало реформы политической системы. События 1985–1988 гг. «развязали» ряд важных социально-экономических, социально-политических и идеологических процессов, которые в 1989–1990 гг. зажили своей жизнью, дестабилизируя общественную жизнь и осложняя проведение реформы политической системы. 1989-й стал переломным в истории перестройки: в это время складываются объективные предпосылки широкой антигорбачевской и антикоммунистической оппозиционности. Негативные тенденции в развитии экономики приобрели необратимый характер. Ухудшение экономического положения повлекло за собой повсеместное обострение социальных проблем. В марте состоялась первая шахтерская забастовка, которая летом охватила уже всю отрасль. В 1989–1990 гг. расширились география и масштабы забастовочного движения, а к экономическим требованиям прибавились политические. В большинстве республик Союза политическая жизнь все более окрашивается в этнические краски, что приводит к обострению существующих и появлению новых противоречий и конфликтов. Происходит дальнейшая эскалация вооруженных столкновений (Закавказье, Средняя Азия); отрабатывается прибалтийская модель сепаратизма, на союзной политической сцене впервые как самостоятельный появляется российский фактор. Продолжавшееся углубление критики советского периода отечественной истории подводило к отрицанию социализма как общественной системы; все большее обоснование получала либерально-демократическая альтернатива развития страны. Одновременно происходит организационное оформление политической оппозиции, радикальная часть которой изначально была нацелена на жесткую борьбу за овладение властью.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю