355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Вдовин » История россии 1917–2009 » Текст книги (страница 42)
История россии 1917–2009
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 18:58

Текст книги "История россии 1917–2009"


Автор книги: Александр Вдовин


Соавторы: Александр Барсенков

Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 78 страниц)

Управление народным хозяйством кардинально перестраивалось с марта 1953 г., когда вместо 24 министерств их стало 11. Однако уже в конце 1953 – начале 1954 г. громоздкие министерства были снова разукрупнены. В 1954 их стало 25, в 1956 – 29. В соответствии с законом 1957 г. упразднено 10 общесоюзных и 15 союзно-республиканских министерств, в целом по стране – 141 общесоюзное, союзно-республиканское и республиканское министерство. Вместо них создано 105 совнархозов (по числу экономических административных районов): 70 – в РСФСР, 11 – на Украине, 9 – в Казахстане, 4 – в Узбекистане и по одному в остальных республиках.

22 мая 1957 г. без совета с Президиумом ЦК Хрущев от имени ЦК и правительства публично выдвинул в Ленинграде в речи на совещании работников сельского хозяйства областей и автономных республик Северо-Запада РСФСР задачу догнать и перегнать Америку по производству мяса на душу населения в 1960–1961, по молоку – к 1958 г., пообещав колхозникам вскоре отменить обязательные поставки с подсобных хозяйств. Специалистам была ясна нереальность выдвинутой задачи, поскольку в 1956 г. США производили 16 млн т мяса, а СССР – 7,5 млн, и для сокращения такого разрыва условий явно не было.

Уже в мае 1957 г. оппоненты Хрущева в Президиуме пришли к единому мнению: Хрущева надо убирать, чтобы не наломал дров. Предлагалось ликвидировать должность первого секретаря ЦК, произвести необходимую перестановку кадров – Хрущева отправить на должность министра сельского хозяйства, его сторонника Суслова назначить министром культуры, Серова заменить на посту председателя КГБ Булга-ниным или Патоличевым, Жукова же, напротив, повысить и перевести из кандидатов в члены Президиума ЦК. 19 июня, используя созыв Президиума ЦК для согласования выступлений его членов на предстоящем праздновании 250-летия Ленинграда, Маленков подверг резкой критике деятельность Хрущева и предложил отрешить его от должности. Большинство принадлежало противникам Хрущева (Молотов, Маленков, Каганович Булганин, Ворошилов, Первухин, Сабуров, Шепилов). На стороне Хрущева оказалось всего трое (Микоян, Суслов, Кириченко). Этого вполне хватало для принятия решения. Однако председательствовавший на собрании Булганин вел заседание нерешительно и согласился перенести его на следующий день, с тем чтобы к собранию присоединились отсутствовавшие члены Президиума.

Возобновившееся обсуждение затянулось. Этим воспользовался Хрущев и его сторонники в Москве – Жуков, Серов, Фурцева и др. В Москву были срочно вызваны секретари республиканских, краевых и областных комитетов партии. Расчет делался на то, что большинство членов ЦК, значительно укрепивших свое положение на местах с переходом к совнархозам, не пожелают поддержать партийный переворот. За считанные часы, используя военную авиацию, в Москву было доставлено 107 из 130 членов ЦК. По их настоянию решение вопроса о Хрущеве было перенесено на пленум ЦК. Открывшийся 22 июня пленум решительно поддержал Хрущева. Тогда начали каяться Булганин, Ворошилов, Первухин и Сабуров, утверждая, что они были в неведении относительно подлинных замыслов «тройки» (Маленкова, Кагановича, Молотова).

29 июня пленум вынес окончательный приговор. Деятельность «тройки» и «примкнувшего» к ней Шепилова была признана фракционной. Шепилов оказался принципиальным противником Хрущева не как сталинист, а как противник «культа личности», в том числе в его новом виде, поэтому и был назван «примкнувшим». Противников Хрущева лишили руководящих постов и вывели из ЦК. Состав Президиума ЦК был расширен до 15 членов. В него введены сторонники Хрущева. Новыми членами Президиума стали Л. И. Брежнев, Г. К. Жуков, Ф. Р. Козлов, Е. А. Фурцева, Н. М. Шверник, переведенные из кандидатов, и вновь избранные А. Б. Аристов, Н. И. Беляев, Н. Г. Игнатов и О. В. Куусинен.

Воодушевленный победой Хрущев решил окончательно закрепить ее отставкой министра обороны. Жуков представлялся опасным (как в свое время Сталину) своим авторитетом, независимостью суждений и решений, способностью стать реальной альтернативой первому лицу в государстве. Многим из ближайшего окружения Хрущева казалось, что маршалу не дает покоя «корона Эйзенхауэра», бывшего главкома экспедиционными войсками союзников в Западной Европе, ставшего президентом США. Маршал Р. Я. Малиновский в 1955 г. предупреждал Хрущева: «Берегитесь Жукова, это растущий Бонапарт, он опасный человек, ни перед чем не остановится». Столь же категоричен был маршал И. Х. Баграмян, полагавший, что Жуков «всегда стремился к личной власти и славе. Он просто больной человек. Властолюбие сидит у него в крови».

Хрущев знал о колебаниях Жукова, считавшего одно время целесообразным ликвидировать пост первого секретаря ЦК и обещавшего в случае чего «в два счета» снести КГБ и саму Лубянку. Известно было и о его пренебрежении армейскими политработниками, в отношении которых он заявил на большом собрании: «Привыкли за сорок лет болтать, потеряли всякий нюх, как старые коты… им только наклеить рыжие бороды и дать кинжалы – они перерезали бы командиров».

19 октября 1957 г. на заседании Президиума ЦК в отсутствие Жукова (он был отправлен с государственным визитом в Албанию и Югославию) было решено вывести его из Президиума ЦК и членов ЦК за недостатки партийно-политической работы в армии, преувеличение своей роли в истории Отечественной войны и бонапартизм. Армия с новым министром обороны маршалом Р. Я. Малиновским (назначен на этот пост 26 октября) стала вновь полностью подконтрольной партийному аппарату. Опальному Жукову в отличие от практики прежних лет были сохранены комфортная жизнь и почет.

В конце 1950-х годов от власти были отстранены и другие активные участники демарша против Хрущева. В марте 1958 г. Булганин был смещен с поста председателя правительства, назначен главой Госбанка, через несколько месяцев отправлен председателем совнархоза в Ставрополь, а в сентябре освобожден от обязанностей члена Президиума ЦК. 7 мая 1960 г. Ворошилов покинул пост Председателя Президиума Верховного Совета. Новым председателем почти до конца хрущевского правления был Л. И. Брежнев.

Победив лидеров сопротивления курсу XX съезда, Хрущев форсировал разоблачение «культа личности». На XXII съезде партии (октябрь 1961 г.) Сталин и его защитники были в очередной раз резко осуждены за их преступления. Тело Сталина по решению съезда было вынесено из Мавзолея и захоронено у Кремлевской стены. Отправленные на обычную (не персональную) пенсию Каганович, Маленков и Молотов были исключены из партии. Шепилов, поначалу отправленный в Киргизию руководить Институтом экономики местной Академии наук, был лишен звания члена-корреспондента АН СССР, позднее его перевели на работу в Главное архивное управление при Совмине СССР. В феврале 1962 г. он был тоже исключен из партии, однако, в отличие от «подельников», еще до выхода на пенсию (1982) восстановлен в рядах КПСС (1976).

В промежутке между XX и XXII съездами партии и позднее продолжалась работа по пересмотру дел репрессированных ранее «врагов народа». К 1962 г. уже было реабилитировано около 1,2 млн человек. Процесс реабилитации наиболее активно развернулся с 1987 г., когда была образована Комиссия Политбюро ЦК по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями 1930-х – начала 1950-х годов. С сентября 1987 г. по октябрь 1988 г. комиссия работала под руководством М. С. Соломенцева, позднее ее возглавлял А. Н. Яковлев. По предложению комиссии в январе 1989 г. был принят указ об отмене как противозаконных всех внесудебных решений, принятых «тройками», коллегиями и особыми совещаниями. В соответствии с указом к началу 1990 г. было реабилитировано 807 288 человек. Помимо этого, были реабилитированы 31 342 человека, привлеченных к ответственности решениями судебных и прокурорских органов.

К августу 1990 г. общее число тех, кому с начала реабилитации было возвращено доброе имя, составляло более 2 млн человек. Вместе с тем в реабилитации было отказано 21 333 лицам, как изменникам Родины, нацистским преступникам, участникам националистических бандформирований и их пособниками, бывшим работникам административных органов, уличенным в фальсификации уголовных дел. По данным комиссии, ей предстояло изучить материалы еще более 40 политических процессов. Однако летом 1990 г. комиссия прекратила работу. Причиной было разделение функций между партийными и государственными органами и раскол среди членов Комиссии по вопросу об убийстве С. М. Кирова.

13 августа 1990 г. был выпущен Указ Президента СССР «О восстановлении прав всех жертв политических репрессий 1920–1950-х годов», которым признавались незаконными, противоречащими основным гражданским и социально-экономическим правам человека репрессии, проводившиеся в отношении крестьян в период коллективизации, а также в отношении всех других граждан по политическим, социальным, национальным, религиозным и иным мотивам, и полностью восстанавливались права этих граждан. Указ не распространялся на лиц, обоснованно осужденных за совершение преступлений против Родины и советских людей. Однако число «обоснованно репрессированных» осталось невыясненным. О результирующих оценках общего числа политических репрессированных за годы советской власти можно судить по данным о наличии уголовных дел в Центральном архиве Министерства безопасности России, фигурировавшим в «деле КПСС» в Конституционном суде (май–ноябрь 1992 г.). Судя по этим данным (обнародованы начальником отдела регистрации архивных фондов министерства), за контрреволюционные преступления с 1918 по 1990 г. в СССР было осуждено 3 853 900 человек, из них расстреляно 827 995 человек. Среди них 400 тыс. были коммунистами. Всего же, по опирающимся на документы подсчетам историка В. Н. Земскова, число «жертв политического террора и репрессий» за все 73 года советской власти достигает 2,6 млн. «В это число входят более 800 тыс. приговоренных к высшей мере по политическим мотивам, порядка 600 тыс. политических заключенных, умерших в местах лишения свободы, и около 1,2 млн скончавшихся в местах высылки (включая “кулацкую ссылку”), а также при транспортировке туда (депортированные народы и др.)».

Неудачи начального этапа «развернутого строительства коммунизма». Волнения в Новочеркасске. Внеочередной XXI съезд партии (январь 1959 г.), объявил о полной и окончательной победе социализма в СССР и начале развернутого строительства коммунизма. Он обсудил перспективы развития народного хозяйства на 1959– 1965 гг. Заложенное в плане ежегодное ускорение темпов роста во всех отраслях экономики создавало иллюзию достижимости победы в экономическом соревновании с капиталистическими странами и выхода СССР к 1965 г. на первое место в мире по абсолютному объему производства.

Одновременно было решено ускорить подготовку новой, третьей Программы партии, для работы над которой создавались специальные комиссии на трех предыдущих съездах партии. Ее проект был опубликован летом 1961 г., для обсуждения и принятия созывался XXII съезд КПСС. На состоявшемся в октябре форуме, нареченном Съездом строителей коммунизма, Программа КПСС была утверждена. Она определяла перспективы дальнейшего движения советского народа, а заодно и всего человечества, к коммунизму.

В связи с разработкой новой Программы плановые органы подготовили расчеты возможных уровней и темпов развития народного хозяйства СССР на 1961–1980 гг. По расчетам «выходило», что в ближайшее десятилетие Советский Союз превзойдет США по производству продукции на душу населения, а в итоге второго – «вплотную подойдет к осуществлению принципа распределения по потребностям». В выступлении по случаю полета первого космонавта Ю. А. Гагарина в апреле 1961 г. Хрущев говорил, что выполнение семилетки «приблизит нас к тому, что мы переступим высший рубеж достижений капиталистического мира и вырвемся, как мы вырвались сейчас в космос, вперед в развитии нашей экономики, в удовлетворении запросов народа».

Не стоит относить эту высокопарность только на волюнтаризм советского лидера. Определенные основания для радужных прогнозов имелись. Экономический рост, демонстрировавшийся Советским Союзом на протяжении 1950-х годов, был настолько значителен, что у многих не только советских, но и западных экономистов складывалось представление, что в будущем СССР неизбежно опередит в своем развитии ведущие капиталистические страны. В атмосфере эйфории, во власти которой оказались ведущие советские экономисты Е. С. Варга и С. Г. Струмилин, в конце 1950-х годов и рождались планы перехода СССР к коммунизму. Замедлению темпов экономического роста, ставшему результатом начавшегося ранее постепенного демонтажа плановой экономики и малоквалифицированных действий политического и хозяйственного руководства страны, не было придано должного значения.

В результате уже на первых этапах «взлета» к коммунистическому изобилию стали возникать непредвиденные осложнения. 1 июня 1962 г. в обращении к народу пришлось откровенно сказать о трудностях, возникающих в обеспечении населения городов мясными продуктами. Отмечалось, что при существующем уровне механизации животноводства и производительности труда затраты на производство мяса и молока значительно превышают цены, по которым государство закупает эти продукты. Во многих колхозах животноводство приносит не прибыль, а убытки. Учитывая это, руководство страны решило повысить закупочные цены на мясо крупного рогатого скота, свиней, овец, коз и птицу в среднем на 35%. Одновременно решено было повысить цены на мясо и мясные продукты в среднем на 30% (в том числе на говядину в среднем на 31%, баранину – на 34%, свинину – на 19% и на колбасные изделия – на 31%), а также на масло животное в среднем на 25%.

С начала 1960-х годов для ликвидации перебоев со снабжением населения продуктами питания стали прибегать к импорту зерна и нормированному распределению дефицитных продуктов в виде «заказов» по предприятиям и организациям. Ситуация усугубилась в 1963 г., оказавшемся самым засушливым после 1946 г. Урожайность и валовые сборы зерна снизились почти на 30% по сравнению с 1962 г. Импорт зерна в 1963 г. составлял 3 млн т при экспорте 6,2 млн, в 1964 г. – 7,2 млн т при экспорте 3,5 млн. К закупкам приходилось обращаться и позже, несмотря на рост валовых сборов и государственных заготовок зерна в стране. В 1985 г. СССР импортировал 45,6 млн т зерна.

Продовольственные трудности и значительное повышение закупочных и розничных цен на мясо, мясные продукты и масло летом 1962 г. вызвали волнения в ряде городов. Наиболее масштабное из них – в Новочеркасске – имело очень большое значение в послевоенной истории страны.

Обстановка в городе стала накаляться сразу после объявления по телевидению вечером 31 мая о повышении цен со следующего дня. Инициаторами волнений стали рабочие сталелитейного цеха Новочеркасского электровозостроительного завода, которым накануне объявили также об очередном снижении расценок на производимую продукцию. Возмущенные одновременным снижением зарплаты (в среднем на 30 %) и повышением цен, десятеро рабочих утренней смены, не приступая к работе, вышли из цеха в заводской сквер. Над городом поплыл включенный на полную мощь заводской гудок. Начальник цеха с его призывами вернуться к работе, был послан «куда подальше». Катализирующую роль сыграла фраза пытавшегося прекратить начавшуюся «волынку» директора завода Б. Н. Курочкина: «Если не хватает денег на мясо и колбасу, ешьте пирожки с ливером». Фразу передавали из уст в уста, она вдохновляла на протест даже трезвомыслящих. (Многие участники волнений уже с утра подстегивали свою решимость на активные протесты водкой.)

Из заводского сквера выросшая до 500 человек митингующая толпа направилась на площадь у заводоуправления. Появился плакат с главным лозунгом забастовщиков: «Мяса, молока, повышения зарплаты». Стихийный митинг возник у остановленного пассажирского поезда «Саратов–Ростов». (Железнодорожный путь пролегал неподалеку.) На паровозе появилась выразительная надпись мелом: «Хрущева на мясо». Вскоре она уже звучала как лозунг: «Долой правительство Хрущева! На мясо его! Давай сюда Маленкова, Шепилова». Народ был готов видеть в недавних политических оппонентах Хрущева более надежных защитников своих интересов. Известия о начавшейся забастовке взбудоражили окрестные заводы и поселки. К рабочим присоединились тысячи горожан. К четырем часам на заводе собралось все областное и городское начальство во главе с первым секретарем Ростовского обкома А. В. Басовым. Однако их выступления с балкона здания заводоуправления не внесли успокоения. «Ты нам скажи, как дальше будем жить, нормы снизили, а цены повысили», – кричали снизу. Басов, пересказывавший в ответ обращение ЦК КПСС, был изгнан с балкона и укрылся вместе со своим окружением в кабинетах заводоуправления. Оттуда он обратился в штаб Северо-Кавказского военного округа с просьбой выделить войска для подавления беспорядков. Командующий войсками И. А. Плиев выехал в Новочеркасск. В его отсутствие в кабинет начальника штаба округа позвонил министр обороны СССР маршал Р. Я. Малиновский и распорядился: «Соединения поднять. Танки не выводить. Навести порядок. Доложить!». К этому времени (было уже около 19 часов) попытки навести порядок на заводе силами милиции не удались: прибывший отряд в количестве 200 человек был обращен в бегство. Позднее на месте волнений появились солдаты местного гарнизона, пока еще только для того, чтобы вызволить оказавшихся в заложниках «начальников». Заложников вывезли, войска отошли. Воодушевленные победой восставшие продолжали митинговать около наполовину разгромленного здания заводоуправления. «Оскверняли» и жгли портреты Хрущева. На месте одного из сорванных портретов некоторое время красовалась мертвая кошка с надписью: «При Ленине жила, при Сталине сохла, при Хрущеве сдохла». Ночью на территорию завода были вновь введены войска. Восставшие не спасовали, «нападали на танки, портили приборы, забрасывали камнями, в результате чего некоторые танкисты были ранены». Ввод танков спровоцировал бурную социально-психологическую реакцию. Власть в глазах трудящихся изменила идеалам социальной справедливости и выступила как враг народа.

2 июня к мятежникам присоединились рабочие электродного завода, завода № 17 и «Нефтемаша». Внушительная демонстрация направилась к центру города под красными флагами, с портретом Ленина. По пути к рабочим присоединилась значительная часть горожан. Приближение демонстрации к зданию горкома напугало прибывших из Москвы Ф. Р. Козлова, А. П. Кириленко, А. И. Микояна, Д. С. Полянского (председатель Совмина РСФСР), А. Н. Шелепина. Узнав, что колонну не остановило заграждение из танков, поставленное на мосту через реку Тузлов, «вожди» вместе с областным и городским начальством удалились в военный городок. Перед этим в результате переговоров Козлова с Москвой была получена санкция Хрущева на применение оружия против участников беспорядков.

Первая кровь пролилась, когда часть демонстрантов ворвалась в горотдел милиции, для «освобождения» якобы арестованных рабочих. Арестованных не оказалось, но при нападении на военнослужащих один из демонстрантов был убит. Между тем среди демонстрантов возникла идея: послать делегацию на переговоры с «московскими вождями» и потребовать удаления войск из города. Делегацию из 9 человек возглавил рабочий станкостроительного завода Б. Н. Мокроусов (ранее дважды судимый). Членам Президиума ЦК пришлось выслушать резкие требования, упреки и обвинения делегатов. Разговор шел о бедственном положении рабочих, жителей города. Один из членов делегации бросил запоминающуюся фразу: «У нас хорошо живется лишь Юрке Гагарину да Маньке буфетчице». Козлов в заключение беседы просил: «Идите к людям, успокойте их, призовите прекратить беспорядки». Позднее сам факт ведения переговоров со стороны восставших был оценен судом как преступление.

Переговоры никак не влияли на поведение толпы. Митингование и беспорядки в здании горкома и около него не прекращались. Попытки военных на бронетранспортере оттеснить демонстрантов не удавались. Вскоре к зданию горкома прибыл начальник Новочеркасского гарнизона генерал И. Олешко с группой автоматчиков. Его призывы к толпе прекратить демонстрацию, обращенные с балкона здания горкома, не возымели действия. Солдаты, выстроенные у фасада, произвели предупредительный залп в воздух. Толпа отхлынула, однако тут же раздались крики: «Не бойтесь, стреляют холостыми». Толпа вновь придвинулась к зданию. Последовал повторный залп вверх и сразу же после него стрельба по толпе. В результате более 10 человек остались лежать на площади. Среди демонстрантов возникла паника. Многие разбежались, однако выступления демонстрантов не прекратились и продолжались у зданий горкома и милиции до вечера. Обращение Микояна по радио с призывами разойтись по домам толпа сопровождала руганью и требованиями снижения цен. После объявления комендантского часа демонстрантов разогнали силами войск и милиции. Однако город утихомирился лишь на следующий день после организации партийного актива и дружинников, начавших массовую агитацию на заводах и среди горожан. Большую роль сыграло выступление по радио в 15 часов Ф. Р. Козлова, отнесшего беспорядки на счет «хулиганствующих элементов», «застрельщиков погромов» и представившего жесткое наведение порядка как якобы сделанное, прежде всего, по требованию рабочей делегации. 4 июня жизнь города начала входить в нормальную колею.

Во время беспорядков в Новочеркасске погибли 23 демонстранта, 70 были ранены. 105 участников протестных акций позднее были осуждены, семеро из них, включая главу делегации на переговорах с московским начальством – к высшей мере наказания.

Повышение розничных цен на продовольственные товары сопровождалось волнениями и в других городах – Муроме, Александрове, Бийске, Кривом Роге, Сумгаите. Однако уровень жизни горожан, падение которого являлось действительной причиной необузданных проявлений протеста, от этого не поднимался.

Возникшие экономические и социальные проблемы заставили Хрущева начать поиски новых возможностей совершенствования хозяйственного руководства, в частности, повести борьбу с «теневиками», занимавшимися подпольной экономической деятельностью. О масштабах перехода представителей партийной и государственной элиты в «тень», начавшего набирать силу в условиях хрущевской «оттепели» и ставшего в конце концов одной из главных причин краха советской системы, позволяют судить цифры, обнародованные на ноябрьском (1962) пленуме ЦК: в начале 1960-х годов к суду по обвинению в коррупции и злоупотреблениях властью было привлечено около 12 тыс. руководящих работников, в том числе 4 тыс. партийных функционеров.

Новая реорганизация управления страной. Этот же пленум по настоянию Хрущева взял курс на перестройку по производственному принципу всех руководящих органов сверху донизу. Решения пленума положили начало уникальному в истории эксперименту – отказу от территориальной организации управления, приведшему к невообразимому хаосу. Партийные организации – от областных и ниже – делились на промышленные и сельские. По такому же принципу пришлось создавать вместо единых Советов и их исполкомов сельские и промышленные Советы и исполкомы. Соответствующим образом разделялись организации профсоюзов, комсомола. Лихорадочные меры привели лишь к росту управленческого аппарата, значительному увеличению расходов на его содержание (например, в Самаркандской области они выросли в 1,7 раза), но были неэффективны. Областные организации и управления связи, торговли, народного образования, здравоохранения, административные органы, подчинявшиеся и промышленным и сельским партийным и советским органам, стали ежедневно получать дублирующие постановления и распоряжения по одним и тем же вопросам. Вместо своей непосредственной работы их руководители и специалисты были вынуждены многие часы проводить на совещаниях и собраниях, число которых увеличилось по меньшей мере вдвое.

Не оправдались расчеты на ускорение экономического развития за счет создания новых звеньев в отраслевом и территориальном управлении хозяйством. Для этого были образованы отраслевые комитеты, укрупнялись совнархозы (в ноябре 1962 г. их стало 43), созданы советы по координации и планированию работы совнархозов. В марте 1963 г. образован Высший совет народного хозяйства СССР, которому были подчинены Госплан, Госстрой, другие хозяйственные госкомитеты. Фактически восстанавливалась централизованная структура управления экономикой. Первые два года ВСНХ возглавлял Д. Ф. Устинов, в 1965 г. – В. Н. Новиков.

Новое наступление на церковь. В конце 1950-х годов власти приняли еще одно ошибочное решение, приведшее к углублению отчуждения значительной части народа от государственного руководства. В связи с курсом на «строительство коммунизма» власть вновь принялась ужесточать государственно-церковные отношения, по сути дела, возобновила гонения на РПЦ. Секретарь ЦК Л. Ф. Ильичев в своем выступлении на совещании по идеологии (декабрь 1961 г.) заявил, что религия, которая всегда была анахронизмом, «сейчас становится нетерпимой помехой на нашем пути к коммунизму». Атеистическая работа признавалась главным рычагом формирования научно-материалистического мировоззрения. Достижение «общества без религии», причем в самое ближайшее время, объявлялось программной целью. Наиболее явно она была обозначена в докладе «Очередные задачи идеологической работы партии» на июньском (1963) пленуме ЦК.

Новое наступление на церковь выражалось не только в усилении атеистической пропаганды, но и в сносе церковных сооружений (в 1954– 1964 гг. ежегодно сносилось более тысячи храмов, примерно столько же закрывалось), в административном сокращении числа действующих религиозных объединений. В 1958 г. их насчитывалось 18,6 тыс., в том числе православных – 13,4 тыс., в 1961 – соответственно 16 и 11 тыс., в 1971 г. – 11,7 и 7,2 тыс. Противоречие между провозглашенной в Конституции СССР свободой совести и практикой ее реализации не было снято и в последующем. Лишь с середины 1970-х годов отношение к религии со стороны государства становилось более терпимым. Существование и деятельность религиозных объединений стало рассматриваться как необходимое условие обеспечения свободы совести и прав человека.

Отставка Хрущева. Недовольство Хрущевым в стране по большей части вызывалось его необдуманными действиями в октябре 1962 г., которые привели к острейшему «ракетному кризису» в отношениях с США и поставили мир на грань ядерной войны. Популярность Хрущева резко упала с повышением цен на продукты питания в государственной торговле. На колхозных рынках цены к 1963 г. возросли на 18,5% по сравнению с довоенными, хотя еще в 1960 г. были ниже довоенных на 3%. Импорт зерна в 1963–1964 гг. означал крах той самой политики, в которой Хрущев считал себя самым большим специалистом. Недовольство членов Президиума ЦК начало оформляться в новый заговор против Хрущева.

События были ускорены хрущевскими затеями новых реорганизаций. В июле 1964 г. он предложил идею очередной перестройки управления сельским хозяйством, замышляя создать около дюжины специализированных главков (отдельно по зерну, сахарной свекле, хлопку и т. д.), перевести сельскохозяйственные научные учреждения из Москвы и Ленинграда в провинцию. Подъем сельского хозяйства и ускорение роста производства средств потребления Хрущев предлагал осуществить также за счет сокращения «прорвы вооружения» и армии. Не находило понимания его предложение о введении десятилетних народнохозяйственных планов. А. Н. Косыгин на октябрьском (1964) пленуме ЦК упрекал реформатора: «Товарищ Хрущев! Вы запутали огромное дело с народнохозяйственными планами, заявив, что нельзя выполнить семилетку и надо разработать новый план на десять лет. Это уже вызвало международный скандал, так как страны содружества работают по согласованным с СССР планам».

Во время отпуска и отдыха Хрущева на юге в октябре 1964 г. коллеги по Президиуму ЦК завершили приготовления к его отставке с руководящих постов. Главные роли в подготовке заговора играли А. Н. Шеле-пин (в 1958–1961 гг. председатель КГБ, с октября 1962 г. председатель Комитета партийно-государственного контроля при ЦК); Д. С. Полянский, Председатель Совета министров РСФСР в 1958–1962 гг., затем заместитель председателя Совмина СССР; В. Е. Семичастный, председатель КГБ. В центре заговора оказался Л. И. Брежнев – секретарь ЦК, отвечавший за работу с кадрами.

В одном из проектов доклада, подготовленного Полянским от имени Президиума ЦК КПСС на предстоящем пленуме ЦК, Хрущеву предъявлялись серьезные обвинения в провале всех планов экономического развития страны, падении более чем в два раза темпов прироста общественного продукта за последние 8 лет. Утверждалось, что по его вине авантюристичной оказалась и сама Программа КПСС, осуждались его зазнайство, грубость, некомпетентность. Предлагалось освободить Хрущева от всех постов; впредь категорически запретить совмещение должностей Первого секретаря ЦК и Предсовмина; устранить разделение партии по производственному принципу.

12 октября остававшиеся в Москве члены Президиума ЦК приняли решение созвать членов и кандидатов в члены ЦК, членов Центральной ревизионной комиссии КПСС для обсуждения вопроса о разработке нового народнохозяйственного плана. В записке Хрущева, предлагалось одобрить восьмилетку, а также провести реорганизацию, которая практически ликвидировала бы районные комитеты партии. У членов Президиума это вызвало открытое несогласие. Однако они не хотели отвергать предложение в отсутствие автора, и поэтому решили пригласить его.

13 октября Хрущев прибыл из Пицунды, началось заседание Президиума ЦК, на котором вопрос о плане сразу же превратился в вопрос о положении, сложившемся в Президиуме ЦК из-за «непартийных» действий Хрущева. Попытки смягчить критику Хрущева делал лишь А. И. Микоян, Председатель Президиума Верховного Совета с июля 1964 г. Но это было слабой помощью Хрущеву. На следующий день он подписал заявление об отставке. Состоявшийся в тот же день пленум ЦК заслушал доклад М. А. Суслова и, не открывая прений, освободил Н. С. Хрущева от его постов «в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья». Первым секретарем ЦК избрали Л. И. Брежнева, на пост Председателя Совмина рекомендовали А. Н. Косыгина. Через год с небольшим был отправлен на пенсию Микоян. 9 декабря 1965 г. Председателем Президиума Верховног Совета стал Н. В. Подгорный.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю