Текст книги "Мифы и легенды Древнего Востока"

Автор книги: Александр Немировский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 43 страниц)

Птица Гаруда

^{Мифы о птицах, обладающих невероятной силой, распространены во многих мифологиях. Нам уже известны мифы об орле, поднявшем на своих крыльях аккадского героя Адапу, о птице Анзуд. Общая черта, присущая многим мифам о птицах, – их вражда со змеями. Змеи в индуистской мифологии – родственники Гаруды. Отношение к змеям у рассказчиков мифов двойственное. Не случайно лишь часть змей откликнулась на призыв своей матери совершить неправое дело. Змеи почитались индийцами как мудрецы и маги, способные менять облик с той же быстротой, с какой они меняют кожу. Многие красавицы, ставшие женами царей и мудрецов, были по своей природе змеями в человеческом облике.}

^{Гаруда («Пожиратель») неизвестен «Ведам». Но, возможно, его образ восходит к упомянутому в «Ригведе» орлу Индры, участвовавшему в похищении сомы. Место сомы заняла амрита, место Индры – Вишну. Гаруда считался ездовой птицей этого бога и имел, скорее всего, туземное происхождение. На печати из Хараппы имеется изображение птицы, возможно, прообраза Гаруды.}

Взял мудрый певец Кашьяпу в жены двух прекраснокрылых сестер Кадру и Винату, надеясь, что в его доме будет мир. Но он просчитался. Сестры завидовали друг другу и враждовали. От этой домашней вражды проистекло для мира немало бед.

Однажды Вината снесла два больших круглых яйца и, чтобы они не высохли и не протухли, положила их в воду. Кадра же снесла тысячу мелких яиц и также положила их в воду. Из яиц Кадры через пятьсот лет вылупились змеи, тысяча змей, блиставших жемчужным нарядом, шипящих и скользких отродий, вооруженных острыми зубами и ядовитыми жалами.

Яйца же Винаты лежали, как неживые. Проявив свойственное женщине нетерпение, она разбила одно из яиц и к ужасу своему увидела, что первенец, которому она заранее дала имя Аруна ^{313} , недоношен. У него было прекрасное лицо, широкая грудь и сильные руки, но тонкие кривые ноги. Высунувшись из скорлупы, Аруна вскрикнул в ужасе:

– Что ты наделала, мать! Быть тебе теперь рабыней своей сестры.

Несчастная, услышав это, залилась слезами.

– Не плачь! – утешил ее недоносок. – Еще не все пропало! Только не повтори ошибки. Дай второму яйцу созреть еще полтысячи лет.

Набравшись терпения, стала Вината ждать, когда вылупится второй птенец, на которого возлагала все надежды. Кадра же, занятая своими копошащимися детьми, не обращала на сестру внимания.

Но однажды мимо сестер промелькнул в сторону Океана божественный конь, тот самый, что вышел из пены, когда боги взбивали амриту. Повернув головы, сестры восхищенно смотрели ему вслед.

– Скажи, сестра, – промолвила коварная Кадра, – какого цвета этот четвероногий красавец?

– Ты еще спрашиваешь! – отозвалась Вината. – Белый, как молоко.

– Белый, – согласилась Кадра. – Но не весь. У него развивается пышный черный хвост.

– Нет, – возразила Вината. – Хвост у него того же цвета, как он сам.

– Нет, черный! – сказала Кадра.

– Нет, белый! – сказала Вината.

– Давай поспорим! – проговорила Кадра. – Пойдем утром к Океану и проверим, кто прав, а кто ошибся. Та, кто ошибется, будет рабыней у той, кто окажется правой.

– Я согласна, – сказала Вината, разумеется, не потому, что намеревалась сделать сестру своей рабыней. Ей просто хотелось доказать свою правоту.

Оставшись наедине с детьми, Кадра обратилась к сыновьям и дочерям с такими словами:

– Дети мои! От вас зависит, будет ли ваша мать рабыней или останется свободной. Если вы хотите помочь вашей матери, вплетитесь в белый хвост скакуна, когда он на заре пронесется мимо вас к Океану.

Отказались змеи превращать белое в черное. Возмутилась Кадра и обрушила на них слова проклятия:

– Да погибнете вы все, непослушные! Пусть вас спалит огонь!

Но среди тысячи всегда отыщется несколько десятков трусливых и криводушных, готовых потакать злу и обману.

Как только на Востоке поднялся краешек Сурьи, сестры пустились в полет, чтобы разрешить свой спор. Вот перед ними открылся извечный Океан, омывающий сушу. Полный безумного неистовства, он плясал, вскидывая белые руки волн. Над ними, едва их не касаясь, носились черноклювые птицы. Но вот показался и конь. Был он белым, как молоко, но развевавшийся хвост испещряли черные полосы от змей, последовавших коварному призыву Кадры.

– Хвост черный! – ликующе прокаркала Кадра. – Теперь ты, сестра, – моя рабыня. Теперь моя воля для тебя закон.

Горька и унизительна рабская доля. Век за веком прислуживала Вината Кадре и ее копошащемуся и шипящему отродью, умело скрывая в глазах блеск ненависти, а надежду в сердце. «Если сбылось одно предсказание моего первенца, – думала она, – сбудется другое, и у меня родится сын-освободитель». При этой мысли быстрее текла по жилам кровь, сильнее билось сердце, и она его успокаивала: «Терпение! Терпение!»

Но вот и пришло предназначенное время и свершилось предсказанное. Яйцо в сосуде с водой дрогнуло от удара изнутри и раскололось от удара клювом. На свет появился мощный птенец и с криком, в котором слышалось: «Гаруда! Гаруда!», – взмыл ввысь. Он рос с каждым взмахом крыльев и вскоре заполнил своим сверкающим телом полнеба. Боги, не знавшие имени птицы, приняли ее за Агни и восславили как олицетворение Солнца.

– Гаруда! Гаруда! – шептала Винату одними губами, следя за тем, как птенец набирает силу. – Сын мой, освободитель.

Гаруда начал с того, что поднял на крыльях своего брата Аруну и высадил на жемчужную колесницу бога Солнца Сурьи, и он стал ее возничим. С тех пор Аруна, не опускаясь на землю, объезжает на конях дневное небо, скрываясь ночью в Океане. Но виден он лишь на заре, когда занимается денница.

От крыльев Гаруды исходил такой жар ^{314} , что все змеи попрятались в норы, звери же, чтобы спастись, забрались в пещеры или залезли по шею в воду.

Полагая, что жар исходит от Агни, они обратились к нему:

 
О, пламенный Агни, всевидящим взглядом
Следящий за жертвенным каждым обрядом.
Ты в каждом живом существе обитаешь,
Зачем же ты нас, словно жертву, сжигаешь?
От сильного жара теряем дыханье.
Не вынести нам твоего полыханья.
 

И с неба послышался голос дружественного всему живому Агни:

 
Не я ваших бед и несчастий виновник,
Исходит то пламя от крыльев огромных.
Богам не подвластны той птицы причуды.
А имя ее, чтоб вы знали, Гаруда.
 

И обратились все твари к Гаруде с молитвой:

 
О, царь благородный пернатого царства.
Живи, и над миром подсолнечным властвуй,
И правду вещай нам с небесного трона.
Подумай, зачем тебе мир опаленный?
Умерь свои силы, великий Гаруда.
Яви превращенья великое чудо.
 

К этой мольбе присоединился и голос Винаты:

– О, сын мой крылатый! Десять веков я ожидала тебя не для того, чтобы видеть, как ты безрассудно губишь все живое. Знай же, что в мире существует добро и зло. Так будь же бескорыстным защитником добра и сделайся беспощадным врагом зла.

Услышав материнские слова, Гаруда стал в десять раз меньше и во столько же раз умерил свою мощь. Так он впервые показал, что способен на любое превращение. Под ликование всего живого, обретшего дыхание, он облетел мир, направляясь туда, где в тягостном рабстве влачила века его мать Вината.

Коварная Кадра, узнав, что у сестры родился могучий сын, решила этим воспользоваться.

– Сестра, – обратилась она к Винате, властно сверкая глазами, – Перенеси меня на остров, что в Океане. Пусть он будет моим владеньем. Сын же твой пусть доставит туда же моих детей.

Вината послушно взяла Кадру на спину и полетела знакомой дорогой к Океану. Гаруда, слышавший приказание тетки, взвалил на крылья всех своих шипящих двоюродных братцев, однако, вспомнив слова матери о беспощадности ко злу, он решил разом избавить мир от ядовитого семени.

Все выше и выше поднимался к Солнцу могучий Гаруда. Змеи поначалу трепыхались на его крыльях, но, чем ближе становилось Солнце, тем они становились более вялыми и вскоре впали в полное бесчувствие.

Оглянулась Кадра и, увидев Гаруду поднимающимся к Солнцу, поняла его намерения. И решила она спасти потомство, хотя и проклятое ею, но все же близкое материнскому сердцу. Она обратилась к Индре с мольбой:

 
Хвала тебе, Индра, тучегонитель,
Миров созидатель и разрушитель.
Ты миг, ты минута, ты день бесконечный,
Ты светоч, ты чудо, ты лучший из вечных.
Для чад моих бедных, палимых жестоко,
Спасителем сделайся, водным потоком.
 

И покрыл тогда Индра все небо громадами синих туч. И вступили они между собою в брань, грохоча, стали изливать воду, так что казалось, будто разверзлось небо. И была спасена земля и вместе с нею ползучее отродье Кадры. Так Кадра и ее сыновья благополучно переместились на остров в Океане, который с тех пор стал называться островом Змей.

Перед тем, как покинуть остров, Гаруда спросил у матери, почему он должен был перевозить змей. Мать со вздохом рассказала ему, как она попала в рабство к сестре, и объяснила, что согласно законам богов сын рабыни также раб. Тогда обратился Гаруда к змеям: «Как мне избавить мать и себя от рабства?» Подумав, змеи сказали: «Добудь нам амриту. И мы избавим твою мать и тебя от неволи».

Прощаясь с сыном, Вината его благословила:

 
Успеха тебе, ненаглядный Гаруда!
Пусть крылья твои охраняет Марута,
Пусть Солнце и Агни хранят твое тело,
А месяц следит за спиной твоей белой!
 

Выслушав эти слова, Гаруда расправил крылья и взлетел.

Всполошились боги, услышав шум гигантских крыльев. Но лишь Вишну понял, как велика грозящая опасность. Узнав от мудреца, что Гаруда собирается похитить амриту, Вишну призвал богов к бою. И боги немедля встали в строй. Огнем пылали их светлые лица. Каждый потрясал своим оружием. В руках Вишну была булава, Агни на красном коне ощетинился огненными копьями. Рядом с ним стал тысячеглазый неистовый Ваю. Сколько развеял он царств! Каких героев обратил в прах! По соседству с Ваю пристроились неразлучные Ашвины на белых конях. Волосы их пламенели медью. На белых шеях красовались гирлянды цветов.

Внезапно поднялся вихрь. Столбы пыли взметнулись до Сурьи, и стало темно. Не смогли боги увидеть Гаруду, но ощутили могучие удары. Клюв и когти долбили и пробивали доспехи, терзали и рвали тела. Строй был смят в одно мгновение. Разбросанные кто куда, боги пытались поразить невидимого врага тучей копий и стрел, но они не причиняли гигантской птице вреда, вызывая лишь еще большую ее ярость. Тогда Вишну призвал на помощь реки. Агни же обратил против Гаруды пламя. Гаруда, поглотив воду тысячи рек, залил ею пламя. Поняв, что помощи ждать неоткуда, бессмертные пустились наутек.

Гаруда не стал их догонять. Он знал, что невозможно убить выпивших амриту. Но где же спрятан напиток бессмертия?

Взор привлекло колесо, закрывающее отверстие в скале. Сияющее лучами, оно вращалось, и каждая спица его была заточена с обеих сторон. Ни человеку, ни зверю через него не проскочить, но малая пташка сумеет пролететь, если не допустит ошибки. Гаруда превратился в птичку и, точно выбрав момент, проскользнул между бешено вращающимися спицами. Тотчас из мрака пещеры выступили драконы с огненными немигающими глазами, с языками, подобными молниям, – стражи амриты. Приняв первоначальный облик, Гаруда засыпал чудовищам глаза пылью и растерзал их в клочья.

Схватив амриту, Гаруда разрушил колесо и понесся, затмевая блеск Солнца. В ликовании он не заметил, что за ним гонится Индра. Он понял это, лишь ощутив удар его громовой стрелы. Смеясь, он крикнул:

– Ты мне не страшен! Я бросаю перо, которого тебе не достать.

Увидел это перо Индра и сказал, восхищенный:

– О прекрасноперый! Я желаю вечной дружбы с тобой.

– Согласен! – крикнул Гаруда. – Знай же, если захочу, то смогу поднять на одном этом пере все: землю, Океан и тебя вместе с ними.

Так, примирившись, они полетели рядом. Внизу, окруженный жемчужной короной прибоя, показался Змеиный остров. Опустившись, они разделились. Гаруда отправился к змеям, Индра спрятался за деревом.

При виде Гаруды змеи сползлись со всех уголков острова на поляну.

– Вот вам амрита! – обратился Гаруда к своим недругам. – Я ставлю ее на траву.

– Теперь ты и твоя мать свободны! – важно ответил старший из сыновей Кадры.

Пока Гаруда направился к Винате, змеи поползли к реке, чтобы перед вкушением амриты совершить омовение. Вернувшись, они не нашли амриты. Ее забрал и унес в свое царство Индра. Но запах напитка бессмертия наполнил всю поляну. Пахла ею и трава, на которой стоял сосуд. Стали змеи лизать эту траву, и у многих из них раздвоились языки.

– Лижите! Лижите! – крикнул им Гаруда с высоты. – Я еще к вам вернусь!

Небесный град

После возвращения амриты больше никто не посягал на могущество богов, и они поселились на небесах в тысячевратном городе Амаравати, охраняемом божественным слоном, огромным, как облако. На этом слоне, родившемся во время пахтанья Океана, прародителе всех слонов, населивших землю, Индра объезжает город в годы мира, когда нет надобности в его боевой колеснице.

Сто дворцов в небесном городе. Самый великолепный из них, украшенный лотосами, сооружен самим Индрой. В нем он восседает на золотом троне под белым балдахином. Рядом с ним его божественная супруга Шачи. Поодаль в непринужденных позах расположились другие боги, мудрецы, но также и герои, с достоинством смотревшие в лицо смерти. Все они вдыхают аромат вечно цветущей Париджаты, дерева, поднесенного Индрой супруге как свадебный дар. На лицах богов блаженство. Светел их взор, услаждаемый плавно кружащимися в пляске апсарами и сладкоголосыми гандхарвами. Не ведомы богам ни болезни, ни страх.

Никто не угрожает им. Пути в Амаравати пролегают через непроходимые горы, покрытые снегом и льдами до самой вершины Меру, а далее по звездной дороге. Не пройти этими путями-дорогами нечестивцам. Могут воспользоваться ими лишь те, кто служат добру и выполняют заветы богов. Только им дано вечное блаженство в Амаравати.

Рождение Будхи

В блистательной свите Индры пребывал и бог Луны Сома. Брахма доверил ему планеты, звезды, жрецов и жертвоприношения. Возгордившись сверх меры, похитил Сома у семиустого Брихаспати ^{315} его прекрасную спутницу звезду Тару ^{316} . Напрасно уговаривали Сому мудрецы, а вместе с ними и сам Брахма вернуть то, что по праву принадлежало другому. Похититель и не собирался отпускать полюбившуюся ему красавицу, полагаясь на поддержку, обещанную ему пресветлым Шукрой ^{317} , наставником и жрецом асуров.

И началась распря из-за Тары между богами и асурами, едва не уничтожившая вселенную. Богов возглавил медно-красный небесный вепрь Рудра ^{318} , владыка зверей, вышедший из чела Брахмы. Строй асуров повел Шукра. Земля содрогнулась от ударов ног и копыт, от оглушающих боевых кличей и в ужасе обратилась к Брахме, моля его положить конец бессмысленному побоищу.

Приняв просьбу земли к сердцу, грозно взглянул Брахма на Рудру и Шукру и повелел им примириться. Нехотя покинули они каждый со своим воинством поле боя. Прекрасная Тара вернулась на ложе своего небесного супруга, в его жаркие объятия. В назначенное время родила она младенца такой необыкновенной красоты, что Сома и Брихаспати одновременно провозгласили его своим отпрыском и наследником. Не было иного пути для разрешения спора об отцовстве, как обратиться к Таре. Но она словно бы набрала в рот воды, то ли подавленная стыдом, то ли из желания сохранить благоволение обоих богов. Тогда правдолюбивый младенец Будха, которому также хотелось знать, кто его родитель, пришел в ярость и дерзко пригрозил матери:

– Отвечай, а то будешь мною проклята.

Услышав эту угрозу от сына, едва появившегося на свет, Тара потеряла дар речи. К требованию младенца присоединился и Брахма.

– Сома, – ответила Тара, покрывшись краской стыда. – Всевозбуждающий, всезнающий Сома твой отец, о сын мой.

Так Сома победил в споре с законным родителем Брихаспати. Обретя сына, он дал ему имя Будха ^{319} («Мудрый»), ибо не каждый новорожденный обладает осмысленной речью. Став взрослым, Будха прославил Сому, став основателем Лунной династии.

Пуруравас и прекрасная лебедь

^{В этом сюжете соединены миф о добывании священного огня с рассказом о судьбе второго царя Лунной династии, соединившегося в браке с прекрасной небесной нимфой, соблазнявшей своей красотой богов и мудрецов. От Пурураваса нимфа имела шестерых сыновей, ставших царями.}

Возмужав, взял Будха в жены маслянорукую Илу, ставшую матерью стад. Родила она ему смертного сына Пурураваса. Пуруравас страстно полюбил белорукую, белолицую апсару Урваши, такую прекрасную, что перед ее красотой не мог устоять ни один смертный, ни один бог.

Урваши, имевшая много именитых возлюбленных, долго не пускала на свое ложе простого смертного. Разрешив ему себя любить, она поставила два условия: что он будет охранять двух ее любимых барашков и что никогда не появится перед ней обнаженным. Пуруравас принял эти условия без колебаний, будучи уверен, что выполнит их без труда. Он решил появляться после заката и уходить до рассвета и никогда не зажигать в спальне огня. Что касается барашков, то за их судьбу он не опасался, так как давно пас материнские стада.

Исчезновение Урваши было замечено демонами гандхарвами, пребывающими на верхнем небе и поэтому видящими все, что в воздухе, на земле и под землей, на воде и под водой, на свету и во мраке. Дикая ревность овладела их душами, когда они узрели на ложе Урваши чужака, и к тому же смертного. И у них созрел коварный замысел. Они опустились на землю, тихо отвязали барашков и отпустили их. Животные с блеянием двинулись к двери. Решив, что барашкам удалось отвязаться самим, Пуруравас сбросил покрывало и спустился на пол, чтобы вернуть животных. И в это мгновение наблюдавшие за спальней Урваши гандхарвы сверкнули молнией. Урваши увидела возлюбленного обнаженным и немедленно покинула землю.

Жизнь без Урваши для юноши потеряла смысл, и он бросился на поиски возлюбленной. Однажды ночью он набрел на озеро. По его глади скользили среди лотосов прекрасные лебеди. Это были апсары, принявшие облик ослепительных белых птиц. Вдруг юноше почудилось, что один из лебедей – Урваши, и он бросился за ним в воду. Урваши, в то время носившая в чреве сына от Пуруравасы, не могла уступить его вожделениям. Но она обещала ему встретиться через год, когда у нее родится сын.

Через год, явившись на озеро, увидел Пуруравас на глади вод Урваши и плывущего с нею рядом лебеденка. Но и на этот раз отказалась прекрасная лебедь последовать за юношей, однако обнадежила его, обещав вернуться к нему, если он станет гандхарвой. За все время существования мира пока еще ни одному смертному не удавалось стать бессмертным. Но для истинной любви не существует преград. Пуруравас явился к гандхарвам и попросил принять его в их братство. Сжалившись над несчастным, они решили ему помочь. Вынесли гандхарвы жаровню со священным огнем и сказали:

– Принесешь жертву и станешь нашим родичем!

Было это в лесу. Поставил юноша жаровню на землю и стал искать жертвенные дары. Но, как только он сделал первый шаг, подул ветер, и погасло священное пламя. Метался Пуруравас по лесу в поисках огня, пока ему не пришло в голову добыть огонь самому. Он бросился к высокому стволу смоковницы, отрезал от него две ветки и изготовил из них две дощечки, гладко их обстругав. Потерев дощечки друг о друга, юноша возжег жаровню, стал гандхарвой и соединился с возлюбленной.

Корова желаний

^{Вишвамитра («Друг всех») – один из семи мудрецов, известных уже «Ригведе». Его борьба за корову желаний с брахманом Васиштхи отражает соперничество между брахманами и кшатриями. Сочувствие рассказчика на стороне первых.}

Великий воитель Вишвамитра отдавал время, свободное от походов, охоте. Однажды, преследуя со своими воинами оленя, он забрел в хижину мудреца-брахмана Васиштхи. Оказал тот томимым жаждой путникам гостеприимство: дал воды напиться, налил воду для ног, а потом крикнул:

– Сурабхи!

На зов явилась, как собака, корова. У нее были гладкие бока и бедра, глаза, как у лягушки, чудесная шея, пушистый хвост.

– Красавица! – сказал Вишвамитра из вежливости, полагая, что хозяин хочет похвастаться своей коровой.

Но, к общему удивлению, Васиштхи попросил проголодавшихся гостей заказать к трапезе любимые ими блюда. И корова дала все, что они желали: молоко, масло, овощи и фрукты. Насытившись, гости захотели сменить одежду, порвавшуюся во время странствий по лесу. Тотчас появилась одежда.

Насытившись и нарядившись, захотел неблагодарный Вишвамитра иметь чудо-корову при себе и обратился к брахману:

– Отдай мне твою Сурабхи за миллион коров.

Васиштхи сделал протестующий жест.

– А также за царство, которое я должен получить от отца, – добавил воитель.

– Я должен огорчить тебя, кшатрий, – отвечал брахман. – Сурабхи не меняется и не продается. Она, сладкопахнущая, дана мне, чтобы питать богов, гостей и предков.

– Если ты не отдашь мне эту корову, я уведу ее силой! – властно проговорил Вишвамитра, не привыкший к отказам.

– Сила – твое право, – покорно ответил брахман. – Мое право – молитва.

Пока шел этот диалог, корова удалилась в свою хижину. Выполняя угрозу, Вишвамитра вооружился кнутом и бросился на Сурабхи. Вскоре послышались хлещущие звуки и жалобное мычание. Слышал все это брахман, но даже не пошевелился. Лицо его, как всегда, было величественным, невозмутимым.

– Разве ты не слышишь, как меня мучает сила Вишвамитры? – заговорила корова человеческим голосом. – Почему ты меня не защитишь?

– Сила брахмана – терпение! – отозвался Васиштхи.

Кажется, именно терпения не хватило кшатрию, чтобы заставить корову уступить своей силе. Отбросив бич, он подбежал к теленку, чтобы его увести и заставить последовать за ним родительницу. Сурабхи преобразилась. Она вскинула голову и с налившимися кровью глазами выбежала наружу. Напрасно воины Вишвамитру метали в нее стрелы и кололи копьями. Сурабхи пылала гневом, ее могучее тело источало жар, как Солнце в зените. Из ее уст вырывался сноп раскаленных углей, наподобие метеоритов в ночном небе.

Но этого было мало. В ярости она произвела из своего хвоста, струй молока, потоков мочи, пены рта тысячи вооруженных варваров – скифов, дравитов, бактрийцев, гуннов. Собравшись в отряды, они на глазах Вишвамитры рассеяли его воинство, но никого не лишили жизни.

После этого Вишвамитра разочаровался во всем, чем он раньше жил, к чему стремился. Он не захотел наследовать своему отцу, стал подвижником. Наполнив три мира жаром своего покаяния, он добился истинного могущества и сравнился властью и славой с Васиштхи.