Текст книги "Мифы и легенды Древнего Востока"

Автор книги: Александр Немировский

^{Начало «Поэмы о Карату» таково: главный герой, царь города Дитану, оставшись без дома, жены и детей, потерял уважение подданных и не находит себе места. Явившийся во сне Илу дает царю детальные наставления, как добыть в жены прекрасную царевну Хураю (деву-хурритянку).}

Дом царя Карату, одного из восьми братьев от одной матери, пришел в расстройство. Пресекся род его, и люди от него отвернулись. Не нашел он жены законной, к которой бы душа лежала. Взял он женщину, и она удалилась в край без возврата. Была у него кровная родня: треть в расцвете сил скончалась, четвертую часть хворь доконала, пятую часть унесла чума, шестую часть погубила буря, седьмая часть от меча пала ^{82} .

Увидав, что дом его пришел в расстройство, что гнездо его опустело, Карату от слуг удалился, слезами залился, завопил. Омыл он слезами ложе, к стене привалился и стал засыпать, он сну отдался.

И спустился к нему во сне Илу, предстал в виденье Творец человека и, подойдя, к нему обратился:

– Почему голосишь ты, Карату, слуга мой любезный? Довольно плакать, любезный, довольно лить слезы! Пойди-ка умойся и подрумянься! До локтей омой свои руки, от плеча до кончиков пальцев. Пусть тень шатра тебя примет. В руки возьми ягненка. Заколи его правой рукою. Также схвати козленка. Мясо его всех вкуснее. Также и голубя, что создан для жертвы. Вина налей в серебряный кубок, а мед – в золотую чашу. Поднимися со всем на башню, на верхнюю стену, принеси это в жертву Быку, отцу Илу. Балу же, сына Дагана, одари особо. Затем спустись, Карату, с кровли, зерно собери из житниц, из амбаров – пшеницу, чтобы печь хлеб пять месяцев, кашу же варить шесть месяцев. Собери народ и его поведи. Пусть велико будет воинство: триста мириад, рабов же без числа, землевладельцев без счета. И пусть все идут в поход, два перехода, три перехода. Холостяк пусть закроет дом, вдова пусть запрется сама, больного пусть на носилках понесут, слепой пусть нащупает дорогу, новобрачный да передаст жену другому, чужому возлюбленную свою. Подобно саранче, заполни степь, подобно кузнечикам, – край пустыни.

Иди день и другой, третий, четвертый день, день пятый, шестой. И вдруг, когда день наступит седьмой, ты достигнешь Удума Великого, как раз Удума Великого. Наступай на деревни. Тревожь города, нападай на женщин, черпающих воду, на собирающих со сжатого поля солому, на рубящих хворост. А потом подожди день и другой, третий, четвертый день, день пятый, шестой. Свои стрелы к городу не посылай, не мечи камни из пращей.

И вот, когда взойдет Солнце седьмого дня, царь Пабелли, потерявший сон из-за мычанья волов, из-за рева ослов, из-за собак, пошлет к тебе послов с золотом и серебром, бессрочными рабами, и передадут послы его слова:

– Возьми это все, Карату, и отпусти, не осаждай Удум Великий.

Ты же отошлешь послов со словами:

– Не надо мне этих даров. Все у меня есть. Дай мне твою девицу Хураю, твой отпрыск прекрасный, перворожденный, чья красота подобна красоте Анату, чья красота подобна красоте Асирату, чьи очи из блестящего сердолика, чьи зеницы-чаши из электрона, опоясанные сердоликом. Дай же мне насладиться яркостью ее очей. Ибо послал меня Илу, Творец человека, представший мне, его слуге, во сне ^{83} .

Библейские сказания

В начале начал

 
Ты, ставшая скрижалями веков,
Соперниц и соперников не зная,
Как будто состоишь ты не из слов,
А из песчинок слеплена Синая.
 
 
И если ты творенье божества,
То имя божеству тому Природа, —
Основа человечьего родства
И сгусток человеческого рода.
 

^{Включение Библии {84} в число мифологических текстов могло бы показаться читателям этой книги, знающим Ветхий завет в качестве Священной истории, неожиданным и встретить внутреннее сопротивление, если бы мы начали свое изложение с него. Но, поскольку мы следуем хронологии истории древних народов Переднего Востока, у читателя появляется возможность самому сравнить сюжеты и образы Библии с сюжетами и образами, в мифологическом характере которых у него не может возникнуть сомнений, и убедиться в том, что избранные нами для изложения книги и главы действительно являются мифами и легендами.}

^{Рассмотрение Библии в контексте других религиозно-мифологических памятников окажет нам еще одну немаловажную услугу: нам не потребуется вступать в полемику с теми недавними критиками Библии, которые видели в ней собрание россказней, созданных жрецами для обмана народа. Напротив, станет несомненным, что именно народ был создателем и хранителем мифов и легенд, вошедших в Библию. И поэтому придется относиться к ним с таким же уважением, как к мифам и легендам других народов, древних и современных. Что касается жрецов, то они, действительно, приложили руку к библейским, как и к небиблейским, мифам Древнего Востока. И к этому приходится относиться с пониманием, поскольку не кто другой, как жрецы, их записали и тем самым сохранили для нас.}

^{Местом формирования первой части Библии – Пятикнижия {85} была страна Ханаан, расположенная на стыке двух континентов и на пересечении сухопутных и морских путей. Купцы курсировали по этим дорогам, переправляя на верблюдах, ослах, парусных судах зерно, шерсть, сухофрукты, благовония, лес, слитки металлов. Одновременно с торговой они осуществляли важнейшую культурную миссию, способствуя контактам между народами и формированию общей переднеазиатской культуры. Страна Ханаан, которую впоследствии стали называть Израилем и еще позднее Палестиной, стала центром этой культуры, как это явствует из письменных документов и археологических данных.}

^{Об этом же свидетельствует и Библия, вобравшая в себя многочисленные месопотамские, египетские, хеттские и местные хананейские мотивы и влияния. Однако было бы ошибочным видеть в Библии некий «коктейль», не замечая, что все многообразные и разнородные элементы слились воедино, переплавились в единый сплав в горниле одного народа, для которого Библия стала жизнью, историей и судьбой.}

^{Таким образом, Библия – это и своеобразный итог религиозно-мифологического развития всего Переднего Востока, и памятник творческой активности еврейского народа на ранней стадии его истории.}

^{Применительно к героям мифов часто употребляется слово «подвиг». Но в случае с Библией можно говорить и о подвиге науки в критике Библии, особенно если речь идет о первых ее исследователях, действовавших в условиях, когда всякое сомнение в истинности самой книги и связанных с нею догм каралось смертью. Но и тогда, когда стало возможным критиковать Библию, потребовался труд многих поколений исследователей, чтобы понять происхождение каждого из вошедших в Библию произведений, определить, если это возможно, их социальную и историческую основу и, наконец, установить обстоятельства и время их соединения в свод, каким является Священная книга древних евреев.}

^{Нельзя рассматривать критику Библии как цепь сплошных достижений и удач. Глядя на ее историю с пика XX в., можно понять, что некоторые из концепций, считавшихся наивысшим взлетом науки, на самом деле вели в тупик. Это касается и попыток выделения источников каждой главы Библии, и поздних дат библейских книг, и самих методов анализа текста.}

^{Если подытожить в самой общей форме результаты работы над первой частью Библии, то надо будет сказать, что это собрание мифологических, исторических, законодательных текстов сложилось в своем первоначальном виде из пяти книг в XII–X вв. до н. э. Речь, однако, идет о событиях (воображаемых или исторических), имевших место в XVII–XIII вв. до н. э., когда у евреев не было письменности. В распоряжении авторов Пятикнижия были фольклорные памятники. Опираясь на них, жрецы и писцы царских канцелярий изложили события, исходя из интересов складывающегося яхвизма (веры в Яхве – племенного бога одного из двенадцати племен Израиля Иуды (Иехуды), из которого происходили цари Давид и Соломон).}

^{Между тем, как это явствует из включенных в Библию фольклорных материалов, первоначально племя Иуды было на второстепенных ролях, а Яхве был не единственным богом израильских племен, а одним из многих племенных богов. Иудейское единобожие, связываемое в Пятикнижии с исходом из Египта и деятельностью Моисея, было у древних евреев следствием длительного общественно-политического и религиозного развития, стимулированного исторической ситуацией – завоеванием евреями страны Ханаан.}

^{Таковы некоторые пояснения, предваряющие наше вступление в мир библейских мифов. Да, это мифы, что бы о них ни думали верующие: от трубных звуков рассыпаются стены неприступных городов, расступаются моря, животные говорят человеческим языком, по мановению руки праведника останавливаются небесные светила. Да, это мифы, отражающие подчас примитивное сознание древних кочевников и земледельцев. Но мы не можем от них избавиться, ибо они пронизывают нашу культуру, наше искусство, наше сознание. Не можем и не хотим!}

^{В книгах Ветхого завета много такого, что рассчитано на ученого, знатока религии, истории и чуждого нам быта. Но сдержанность и сухость вдруг разрежается потоками поэзии, словно бы хлынувшей из небесной тверди через окна, внезапно распахнутые творцом. Эти бурные потоки носят имена Экклезиаст, с его чеканной, ритмической прозой, или Песня песней, с ее лирической проникновенностью. Но сколько живительных ручьев встречаешь в других местах, где их не ждешь! Неожиданность поэтических всплесков соответствует природе, в которой вырос народ – творец Ветхого завета. Поэзия библейских мифов – это оазисы в пустыне с их яркой зеленью и свежестью, которые так контрастируют с окружающими песками.}

^{Необычайным богатством и разнообразием отличается образная система Ветхого завета. Бог Яхве сравнивается со скалой, щитом, высотой, служащей убежищем, со светильником, озаряющим мрак, с орлом, учащим птенцов летать. Двенадцать колен (племен) Израиля отождествляются с драгоценными камнями. Для миссионерской проповеди используется образ сеяния, внедрения семян в души верующих. Сам Яхве предстает как мудрый садовник, а патриархи – как «насадители веры». Синонимом блаженного, счастливого состояния служит сидение под виноградными лозами и смоковницей.}

^{Богатство речи связывается со сладостью плодов смоковницы, расцвет страны – с цветением лилии. Миндаль, цветущий ранее всех деревьев и созревающий позднее всех, является символом осторожности.}

^{Небо и атмосферные явления давали воображению библейских авторов не меньшую пищу, чем земля с ее флорой и фауной. Первые лучи Солнца названы «ресницами зари». Гром – это голос Бога, молнии – его стрелы, звезды – светильники, укрепленные Богом на небесной тверди, чтобы освещать землю. Ветер – это дыхание Бога. Море при рождении было, подобно младенцу, закутано в пелены из тумана. Заря, вставая над землей, погруженной во мрак, берет ее за края, чтобы смахнуть с нее злодеев, действовавших под покровом ночи, подобно заботливой хозяйке, стряхивающей крошки с пасхальной скатерти.}

^{Размышляя о причинах живучести религии, часто говорят о красоте храмов и привлекательности обрядов, забывая о том, что Библия – один из самых совершенных храмов, какие когда-либо создавало человечество. Чем пристальнее в него вглядываешься, тем он становится прекраснее. Речь идет не столько о религиозном содержании, сколько о художественной форме. Она не в последнюю очередь обеспечила торжество Библии над умозрительными доктринами, свидетелями которого стали мы.}

^{Книги Ветхого завета, содержащие мифы, стадиально относятся к тому времени, когда на основе легенд и мифов складывались эпические поэмы типа вавилонской поэмы о Гильгамеше и поэм Гомера «Илиада» и «Одиссея», которые легли в основу развивающейся греческой историографии. От Ветхого завета в той его части, которая содержит изложение мифов, нельзя ожидать большего историзма, чем от гомеровских поэм, но поскольку других чисто исторических трудов на еврейском языке применительно к ранней эпохе не существует, приходится извлекать историческую информацию и из нее.}

^{Речевые обороты библейских мифов настолько прочно вошли в русский, равно как и в другие европейские языки, что не воспринимаются как нечто чужеродное, но кажутся их исконным достоянием. Таковы, например, «запретный плод», «страна обетованная», «соляной столп», «тьма египетская», «сучок в глазу» и сотни других. Знакомство с сюжетами библейских мифов может наполнить эти поговорки смыслом и позволит постигнуть их глубину. Возвращаясь к Библии, мы возвращаемся к отечественной литературе в ее лучших образцах.}

^{В связи с тем что наше изложение библейского текста дается в рамках древневосточной мифологии, за основу взят древнееврейский оригинал, с которого уже в древности был сделан древнегреческий перевод, впоследствии вошедший в христианский канон. Именно различиями в этих переводах объясняются некоторые наши расхождения с общеизвестными русскими переводами Библии. Как правило, имена собственные и названия местностей даются в написании оригинала. Исключения сделаны лишь для тех имен, которые прочно вошли в фонд мировой культуры. Тогда написание оригинала дается нами в скобках, например Ева (Хавва), Самсон (Шимшон).}

Сотворение мира

 
В оный час, когда над миром новым
Бог склонил лицо свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.
 

Н. Гумилев

^{Цель этой открывающей Библию главы – показать, что весь мир и все его обитатели созданы единым Богом, торжествующим над темною бездною вод. Изречение слова мыслится как превращение задуманного в реальность – говорить означает действовать и творить. Свет тогда становится светом, когда получает имя. Равным образом, сотворение человека – это не материальный акт созидания, а дарование сотворенному духа божьего и присвоение ему имени Человек. Бог творит один, не зная ни противников, ни помощников. И красота, которую он открывает, открывается для него самого, а не для посторонних зрителей.}

^{Эти идеи вступают в противоречие с тем, что думали о происхождении мира другие народы Древнего Востока, уверенные, что мир создан из тел побежденных богами чудовищ Автор этой библейской главы знал о существовании иных представлений о сотворении мира. Более того, как покажет дальнейший анализ, он использовал их как основу для своего рассказа, не считая, однако, нужным ни ссылаться на них, ни их оспаривать. И только благодаря открытию месопотамских, египетских, протофиникийских (ханаанских) текстов появилась возможность понять, чем пользовался библейский автор и от чего он отталкивается в создании собственной оригинальной концепции сотворения мира.}

^{В рассматриваемой главе не только раскрываются представления ветхозаветного автора о Боге-созидателе, но и создается образ сотворенного Богом мироздания, или космоса, как его называли греки. Небо замыкалось твердью в форме купола, выкованного, как это явствует из описаний в других частях Библии, из тонкой меди или железа. На его стороне, обращенной к земле, прикреплены Солнце, Луна и звезды. Над куполом (твердью) находятся воды, которые Бог может выпустить в виде дождя, снега, росы. Земля в форме плоского диска с приподнятыми краями поддерживала небесную твердь с находящимися за нею небесными водами. Края земли мыслились приподнятыми, как горы или столпы. Небесные воды, находящиеся за твердью, омывали и нижнюю часть земли, где находилось царство мертвых.}

Когда в начале сотворил Элохим ^{86} небеса и землю ^{87} , не имела земля ни формы, ни вида, и была тьма над лицом бездны ^{88} , и дуновение божье витало над водой ^{89} . И сказал Элохим: «Да будет свет!» И стал свет. И увидел Элохим, что свет хорош, и отделил свет от тьмы. И назвал он свет днем, а тьму назвал ночью. И был вечер, и было утро: день первый ^{90} .

И сказал Элохим: «Да будет твердь ^{91} внутри вод и да отделит она воды от вод». И сотворил Элохим твердь и отделил воды, что под твердью, от вод, что над твердью. И назвал Элохим твердь небесами. И был вечер, и было утро: день второй.

И сказал Элохим: «Да соберутся воды, что под небесами, в одно место. И да явится суша!» И это свершилось. И назвал Элохим сушу землей, а стечение вод – морями. И увидел Элохим, что это хорошо. И сказал Элохим: «Да произведет земля зелень – траву, имеющую семена, и деревья, приносящие плоды по роду своему» ^{92} . И свершилось это. Выпустила из себя земля зелень – траву, имеющую семена, и деревья, приносящие плоды. И увидел Элохим, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день третий.

И сказал Элохим: «Да будут светильники на тверди небес, чтобы отделять день от ночи, давать знамения и указывать времена, дни и годы» ^{93} . И воздвиг Элохим два больших светильника: светило великое, чтобы управлять днем, и малое светило, чтобы управлять ночью, и к ним звезды. И водрузил Элохим их на тверди небесной, чтобы освещать землю и управлять днем и ночью, чтобы отделять свет от тьмы. И увидел Элохим, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день четвертый.

И сказал Элохим: «Да воскишит вода живыми тварями и да полетят птицы над землею перед ликом тверди небесной». И сотворил Элохим рыб больших и пресмыкающихся, которыми воскишела вода, и пернатых всякого рода. И увидел Элохим, что это хорошо. И благословил их Элохим, сказав: «Плодитесь, размножайтесь и наполняйте воды морей, а пернатые да размножаются на земле». И был вечер, и было утро: день пятый.

И сказал Элохим: «Да произведет теперь земля существа живые по роду их – скот, ползающих тварей и зверье». И появились они. И увидел Элохим, что это хорошо. И тогда сказал Элохим: «Создадим человека ^{94} по образу нашему и подобию и дадим ему власть над тварями, что в море, и над пернатыми, что в небе, и над всем живым, что наполняет землю». Так создал Элохим человека по образу своему. По образу своему он сотворил его, мужчиной и женщиной сотворил он их.

И благословил их Элохим, и обратился к ним: «Плодитесь и размножайтесь, наполняйте землю, и овладейте ею, и властвуйте над тварями в море, и над пернатыми в воздухе, и над всеми животными, двигающимися по земле». И сказал Элохим: «Смотрите, я дал вам в пищу все травы, имеющие семена, по всей земле, и все деревья, приносящие плоды, чтобы они кормили вас. А всем животным, что на земле, всем пернатым, что в воздухе, и пресмыкающимся на земле, имеющим душу живую, отдал я всю траву зеленую для пропитания». И стало так. И взглянул Элохим на все, что создал. И увидел он, что это очень хорошо. И был вечер, и было утро: день шестой.

Так были сотворены небеса и земля со всем их воинством. Завершил Элохим свой труд на седьмой день ^{95} , и почил он в этот день от трудов своих. И благословил Элохим день седьмой, и освятил его, ибо тогда отдыхал он от трудов своих, трудов сотворения.

Сад Эдема и Сотворение Евы

^{От рассказа о сотворении небес естествен переход к трагической истории отношений человека с Богом-Творцом. За это взялся другой автор, который условно назван Яхвистом. Главной трудностью, с которой он столкнулся, была состыковка богатой поэтической традиции о начале человечества, которая бытовала в Израиле и за его пределами, с рассказом о сотворении мира, имеющим строгую религиозно-философскую форму. Справиться с этой задачей он не смог. И вторая глава книги Бытие представляет собой рассказ, мало связанный с предшествующим повествованием и во многом противоречащий ему. Вместо ригоризма и магии чисел жреческого кодекса здесь – вольный поток образов, хотя и направленный в русло религиозной идеи.}

Таково происхождение небес и земли при сотворении их Яхве-Элохимом.

Когда не росло еще на земле даже дикого кустика, не произрастало на ней даже дикой травинки, ибо не посылал Яхве-Элохим дождя на землю и не было на ней человека для ее возделывания и лишь пар поднимался от земли и орошал ее лицо, вылепил Яхве-Элохим человека из праха земного и вдохнул в его ноздри дыхание жизни, и стал человек душою живою ^{96} .

И насадил также Яхве-Элохим на земле сад, сад Эдем ^{97} на восточной стороне, и поместил туда человека, которого создал.

И взрастил Яхве-Элохим на земле деревья, прекрасные на вид и приятные для еды. А посреди Эдема росло древо познания добра и зла ^{98} . И вытекала река из Эдема для орошения сада, разделяясь и образуя четыре главные реки.

Поместил Яхве-Элохим человека в саду Эдема, чтобы выращивать его и охранять. И наказал Яхве-Элохим человеку: «От каждого дерева в саду можешь ты есть. Но не ешь от древа познания добра и зла, ибо день, в который ты вкусишь от него, станет Для тебя последним».

И сказал Яхве-Элохим: «Нехорошо быть человеку одному. Сотворю помощника, соответственно ему». И сотворил Яхве-Элохим из земли всех зверей полевых и птиц небесных, и провел перед человеком, чтобы услышать, как назовет он их. И какие имена им даст человек, под такими они и будут.

И дал Адам имена домашним животным, и птицам небесным, и всем тварям полевым, но Бог отыскал среди них помощника, соответствующего человеку.

И навел тогда Яхве-Элохим на Адама крепкий сон, и вынул у него одно из ребер, и закрыл то место плотью. И преобразовал Яхве-Элохим ребро, взятое у Адама, в женщину, и привел к Адаму.

Посмотрел Адам на нее и проговорил нараспев ^{99} :

 
На сей раз это кость от костей моих
И плоть от плоти моей.
Она будет называться женой,
Потому что взята от мужа ^{100} .
 

И прилепились они друг к другу, и стали единой плотью. Оттого человек и поныне покидает отца своего и мать свою и прилепляется к жене, и становятся они одной плотью ^{101} .

Были же Адам и жена его нагими, какими произвел их Яхве-Элохим, но не стыдились своей наготы, потому что не замечали ее.

Змей же был хитрее всех диких зверей, созданных Яхве-Элохимом ^{102} . И спросил он жену: «Верно ли, что наказал Яхве вам не есть ни от какого дерева в саду?»

– И ответила жена змею: «От деревьев в саду можем мы есть. Но о плодах дерева, что посреди сада, нам сказал Яхве: «Не ешьте и не прикасайтесь к ним, чтобы не умереть».

– Нет, не умрете! – прошипел змей. – Известно Яхве, что если вкусите от плодов, то откроются глаза ваши и вы будете как боги ^{103} , знающие добро и зло.

И увидела жена, что дерево хорошо для еды и что оно приятно для глаз, вожделенно для созерцания, и взяла от его плодов, и ела их, и дала супругу, который был с ней, чтобы и он ел.

И открылись у обоих глаза, и поняли они, что наги, и сшили они листья смоковницы, и сделали себе опоясания.

Вдруг донес до них ветерок дня голос Яхве-Элохима, прогуливавшегося в саду в прохладе дня, и скрылись Адам с женой за деревьями. И позвал Яхве-Элохим Адама и спросил его: «Где ты?»

– Услышав твой голос в саду, – ответил Адам, – я убоялся из-за наготы и поэтому скрылся.

– Но кто же, – спросил Яхве, – кто открыл тебе наготу? Не ел ли ты от древа, запретного для тебя?

– Ел, – сознался Адам. – Жена, которую ты мне привел, дала мне от того древа, и я ел.

И обратился Яхве-Элохим к жене:

– Зачем ты сделала это?

– Меня обольстил змей, – ответила жена, – и я ела.

И тогда произнес Яхве-Элохим, обратившись к змею:

– За то, что ты это сделал,

Отныне проклят среди всех животных домашних

И среди всех зверей полевых.

Будешь ты передвигаться на чреве своем,

Пыль ты будешь глотать во все дни жизни своей.

Положу я вражду между тобой и женой.

И между потомством ее и потомством твоим,

Чтобы голову вечно дробило твою,

Ты же жалил его постоянно в пяту ^{104} .

– А тебе, – повернулся он к жене, – умножая род, я умножу муку твою в беременности. И будешь рождать детей в муках ^{105} , и будет вожделение твое к мужу твоему, и получит он власть над тобою.

– Из-за тебя же, Адам, за то, что открыл уши для слов жены своей и ел от древа, от которого я есть запретил, будет проклята земля, и в муках станет кормить тебя во все дни жизни твоей. И произрастит тебе земля тернии и волчцы, и едой твоей будут дикие травы. Будешь ты есть хлеб, пропитанный потом лица твоего, пока не вернешься в землю, из которой взят, ибо ты прах и в прах обратишься ^{106} .

И назвал Адам жену свою Евой (Хаввой), потому что стала она матерью всех живущих ^{107} .

И сделал Яхве-Элохим Адаму и жене его одежды кожаные, и одел их.

И подумал он, глядя на них: «Вот Адам, как один из нас ^{108} в познании добра и зла, и теперь как бы он не протянул руку, и не взял от древа жизни, и не вкусил, и не жил вечно».

И изгнал его Яхве-Элохим из сада Эдема, чтобы возделывал землю, из которой был взят. И поставил на востоке у сада Эдема керубов ^{109} и вращающееся острие меча, чтобы охранять дорогу к древу жизни.