Текст книги "Мифы и легенды Древнего Востока"

Автор книги: Александр Немировский

^{Разделение Аврама и Лота – типичный пример отпочкования от первоначального рода нового младшего рода, во главе которого становится новый родоначальник, обладающий той же властью, что и патриарх старого рода. Род у евреев, как и у других семитских народов, тесно связан с кочевой (или полукочевой) жизнью, поскольку малая семья была не в состоянии перегонять скот, переносить шатры, рыть колодцы и защищать имущество от чужаков. После перехода к оседлой жизни, когда роды превращались в объединения по территориальному принципу, а патриархи становились сельскими и городскими старейшинами, должны были сохраняться предания, делавшие одни рода старше других. Именно такие предания легли в основу рассказа об Авраме и Лоте.}

Так пришлось Авраму со своей женой Сарой и племянником Лотом двинуться из Египта со всем своим имуществом. Был же Аврам богат скотом, серебром и золотом. И шел он переходами с юга до того места, где прежде стоял его шатер между Бетэлом и Аем. Там он остановился и принес жертвы Богу на алтаре, что был им возведен еще до ухода в Египет.

И у Лота, который всюду ходил с Аврамом, были также стада, отары и шатры. И так велико было имущество обоих, что страна не могла их прокормить, когда они были вместе. После одной из ссор между пастухами Аврама и Лота Аврам сказал племяннику:

– Чтобы не было раздоров между мною и тобою, между пастухами моими и твоими, отделись от меня. Если ты пойдешь влево, то я двинусь направо, а если ты – направо, я – налево.

И поднял Лот взгляд свой и увидел долину Иордана, обильно напоенную его водами. Тогда, до разрушения Содома и Гоморры, она была словно Божий сад или земля Египетская. Избрав себе долину Иордана, Лот двинулся к востоку и раскинул шатры свои до самого Содома. Аврам же остался жить в земле Ханаанской.

И явился Бог к Авраму и сказал ему:

– Подними глаза твои, посмотри с того места, где стоишь, на север, юг, восток и на запад. Всю эту землю, которую видишь, я отдаю тебе и потомству твоему навеки. И умножу я потомство твое подобно песку: как не счесть песчинок, так и не исчислить его. Встань, пройди по этой земле вдоль и поперек, потому что тебе отдаю ее.

И перенес Аврам свой шатер к дубраве Мамрай ^{135} , что в Хевроне, и построил там Богу алтарь.

Было видение Авраму. Услышал он голос Бога своего:

– Не бойся, Аврам. Я твой щит. Великая награда ждет тебя.

– Что можешь дать ты мне, Яхве-Элохим? – спросил Аврам. – Ведь нет у меня потомства, и дом свой оставлю я чужому человеку, домоправителю Элиэзеру из Дамаска.

– Нет! – вновь услышал Аврам голос Бога. – Не чужому человеку оставишь ты дом твой. Но тот, кто произойдет от тебя, будет твоим наследником.

И вывел Бог Аврама наружу и сказал:

– Взгляни на небо и сосчитай звезды, если тебе это удастся. Сколько звезд видишь ты над своей головой, столько потомков дам я тебе.

И поверил Аврам Богу. И увидел Бог, что не подвергает Аврам сомнению слов его, и напомнил ему:

– Я Господь, который вывел тебя из Ура Халдейского и привел в эту землю, чтобы дать ее тебе во владение.

Радостно было Авраму слышать эти слова, поверил он им, но все же не смог удержаться от просьбы дать ему знамение.

– Как же я узнаю, – спросил он Бога, – что буду владеть этой землей?

И Бог ответил ему:

– Возьми трехлетнюю телку, трехлетнюю козу и трехлетнего барана, возьми также горлицу и молодого голубя.

Понял Аврам, что ему нужно делать. Взял животных и птиц, на которых указал ему Бог, рассек пополам и телку, и козу, и барана и положил рассеченные части друг против друга. Птиц же оставил нерассеченными.

До темноты отгонял он хищных птиц, пытавшихся спуститься на трупы, но с заходом Солнца крепкий сон овладел им, и вновь он услышал голос Бога:

– Знай: потомки твои придут сначала в землю чужую и порабощены будут и угнетаемы на протяжении четырехсот лет, но произведу я суд над народом, что поработит их, и уйдут они с имуществом великим, и вернутся в эту землю, отданную мной потомству твоему.

При этих словах в полной темноте вспыхнуло пламя огненное и дым заклубился вокруг огня и прошли пламя и дым между рассеченными животными ^{136} .

Так заключил в этот день Бог завет с Аврамом, передав еще не родившемуся его потомству все земли от реки Египетской до великой реки Евфрата со всеми народами, их населявшими.

Шли годы. Аврам и его жена старились, а детей у них все не было. И сказала Сара Авраму:

– Не избавил меня Бог от бесплодия. Войди же к служанке моей Агари, и, быть может, я буду иметь детей от нее ^{137} .

И дала Сара Авраму рабыню, египтянку Агарь, и вошел он к ней. Поняв, что у нее будет ребенок, Агарь стала пренебрегать госпожой. И явилась тогда Сара к мужу и сказала ему:

– Ты обидел меня. Рабыня, которую я дала тебе, пренебрегает мною. Пусть же рассудит нас Господь!

– Твоя служанка в руках твоих, – ответил Аврам. – Делай с ней, что тебе угодно.

И стала притеснять Сара Агарь, и та убежала от нее в пустыню. Там у водного источника по дороге в Сур отыскал ее вестник Бога.

– Возвратись к госпоже своей и покорись ей, – сказал он. – И будет умножено твое потомство и не будет ему числа. Сыну же, которого ты родишь, дашь имя Измаил ^{138} , ибо услышал Бог о страданиях твоих. Силен он будет, как дикий осел ^{139} , и пойдет от него многочисленный народ.

Покорилась Агарь и вернулась к шатрам Аврама. И действительно, вскоре родился у нее сын. Назвала она его Измаилом, как повелел ей через вестника своего Бог, чьего имени она не знала и которого звала Богом видения.

Было тогда Авраму восемьдесят шесть лет, и радовался он своему первенцу.

Тринадцать лет спустя, когда Авраму было уже девяносто девять лет, а сыну его Измаилу – тринадцать, услышал Аврам голос Бога:

– Я Бог Всемогущий ^{140} , и вот мой завет с тобою. Будешь ты отцом множества народов и отныне станешь называться не Аврамом, а Авраамом, ибо по воле моей народы и цари произойдут от тебя. И поставлю я между мною и тобою и всеми потомками твоими завет вечный в том, что один я буду Богом твоим и потомков твоих. А в знак завета между мною и тобою и потомством твоим пусть будет обрезан всякий младенец, родившийся в доме твоем или купленный за серебро.

– А жену свою, – добавил Бог, – не называй больше Сарою. Имя ее теперь будет Сарра. Благословлю я ее и дам тебе от нее сына, от которого и произойдут народы многочисленные и цари народов этих.

Упал Авраам ниц на землю, чтобы отблагодарить Бога за добрые вести, хотя с трудом удержался от смеха, подумав про себя: «Неужели от столетнего будут дети и девяностолетняя родит!» Но вслух не решился высказать Богу сомнений и лишь сказал:

– О, хотя бы Измаил был жив.

– Нет! Именно Сарра родит тебе сына, – проговорил Бог. – Ты назовешь его Исааком ^{141} , и именно через него заключу я вечный завет с потомством твоим. И Измаила не оставлю я: благословил я его и произведу от него великий народ и двенадцать царей родятся от него. Но завет свой заключу я с Исааком, которого родит тебе Сарра в это время на следующий год.

 
И праведник шел за посланником Бога,
Огромный и светлый, по черной горе,
Но громко жене говорила тревога:
– Не поздно, ты можешь еще посмотреть
На красные башни родного Содома,
На площадь, где пела, на двор, где пряла,
На окна пустые высокого дома,
Где милому мужу детей родила.
Взглянула – и, скованы смертною болью,
Глаза ее больше смотреть не могли,
И сделалось тело прозрачною солью,
И быстрые ноги к земле приросли.
 

А. Ахматова

^{Выраженная в этом сюжете идея типична для фольклора ряда народов: боги (или посланцы богов) посещают местность, где им оказывают гостеприимство благородные люди, избегающие благодаря этому всеобщей гибели или награждаемые долголетием. Легенда объясняла также название Мертвого моря, которое арабы и поныне именуют «морем Лота», и происхождение находящихся на его берегах соляных столпов, отдаленно напоминающих человеческие фигуры. Поиски Содома и Гоморры археологами пока не дали результатов, но в реальности геологической катастрофы, в результате которой появилось Мертвое море, наука не сомневается.}

Сидел как-то Авраам во время дневного зноя в тени своего шатра и дремал. Когда же пробудился и поднял глаза, увидел вблизи себя трех юношей. По их внешности и одеянию он сразу понял, откуда они, и бросился навстречу с резвостью, удивительной для преклонного возраста. Поклонившись им до земли, он обратился мысленно к Богу:

– Владыка! Если я обрел благословение в глазах твоих, не проходи мимо раба твоего!

Поскольку юноши стояли, не исчезая, понял Авраам, что Бог внял его мольбе. Поэтому он крикнул, чтобы рабы принесли воды.

– Омойте ноги, гости небесные! – сказал он пришельцам. – А я принесу чего-нибудь, что подкрепит вас на пути от моего шатра.

– Пусть будет так! – сказал один из юношей с достоинством.

И скрылся Авраам в шатре. Оттуда раздался его взволнованный голос:

– Сарра! Поскорее замеси три меры лучшей муки и сделай лепешки!

Пока гости смывали со ступней дорожную пыль, Авраам успел сбегать к стаду, выбрать нежного теленка и дать его рабу, чтобы он поджарил лучшие части. Другой же раб позаботился о молоке и сливках.

И вот уже гости сидят в тени деревьев за полотном, уставленным яствами, и молча насыщаются. Авраам же, стоя, наблюдает за ними.

И спросили вестники Авраама, где жена его Сарра.

– В шатре, – ответил Авраам.

И тогда один из вестников обратился к нему со словами:

– Я опять буду у тебя в то же время следующего года, и будет сын у Сарры, жены твоей.

Услышала эти слова Сарра, стоявшая у входа в шатер, и рассмеялась, подумав, что стара для того, чтобы иметь сына.

И заметил это Бог, хотя вход в шатер был позади него, и обратился к Аврааму с упреком:

– Чему это рассмеялась жена твоя Сарра, подумав, что стара для того, чтобы родить? Разве есть что-либо трудное для Бога?

Услышала Сарра слова, обращенные к мужу, и, испугавшись, не созналась в своем неверии.

– Я не смеялась! – проговорила она.

– Нет, ты смеялась! – произнес Бог, вставая. Вслед за ним поднялись и остальные мужи и пошли по дороге, ведущей в Содом. Авраам же их провожал, не смея спросить, какое они выполняют поручение.

Тогда Бог, решивший, что Авраам достоин узнать тайну, скрываемую от остальных, сказал:

– Тяжел, велик грех Содома и Гоморры, громогласен будет и их вопль.

И понял Авраам, что посланники идут вершить над Содомом и Гоморрой кару Господню. И хотя он презирал нечестивых жителей этих городов и уже успел высказать им свое презрение, он вспомнил о трех содомцах, людях храбрых и честных, которые помогали ему отбить из рук врагов племянника его Лота, попавшего в беду. И из уст его вырвались слова:

– Господи! Неужели ты погубишь праведного вместе с нечестивым? Должно же быть в этом городе хотя бы пятьдесят праведников?! Разве нельзя пощадить город ради них? Неужели Судья всей земли поступит вопреки правосудию?

– Если я найду в Содоме пятьдесят праведников, не трону город.

Промолчать бы Аврааму и отойти, но его обуяла отвага, граничащая с дерзостью.

– Владыка! Я прах, я пепел под твоими стопами, но разреши мне спросить: «А если в Содоме будет сорок пять праведников? Неужели все погибнут из-за недостающих пяти?»

– Нет, не погибнут! – ответил Бог.

– А если их будет сорок? – не унимался Авраам.

– Я оставлю жизнь остальным ради сорока, – сказал Бог.

– А если двадцать? Если десять? – продолжал спрашивать Авраам.

– Не истреблю ради десяти, – оозвался Бог.

– А если…

Авраам хотел сказать три, имея в виду тех содомцев, которых он знал. Но Бог уже не слышал его. И, поняв это, Авраам вернулся к своему шатру и молча сел, обратив взор на восток.

Посланцы между тем достигли шатров Лота, которые были разбиты за городской стеной Содома. Уже стемнело, и Лот не различил в прохожих вестников Бога, приняв их за обычных людей, но встал им навстречу, поклонился незнакомцам и сказал:

– Зайдите в мой шатер, рабыни дадут вам воды для омовения ног и постелят постель, а утром отправитесь в свой путь.

– Нет, – ответили вестники. – Мы привыкли ночевать под открытым небом.

Но так как Лот настаивал, они зашли в его шатер, омыли ноги и приняли угощение, поставленное на стол.

Жители Содома, узрев с городской стены незнакомцев, вошедших в шатер Лота, высыпали из ворот и, окружив шатер, стали требовать, чтобы Лот выдал им своих гостей для наслаждения их плотью.

Вышел Лот наружу и сказал, обращаясь к неистовствующей толпе:

– Братья мои! Не делайте мерзости. Выдать гостя, взятого в дом, великий грех. Хотите, я дам вам двух своих дочерей, не знавших мужа, вместо этих юношей?

Но они не слушали его и приблизились, чтобы ворваться в шатер.

И тут почувствовал Лот руки на своих плечах. Это гости силой втянули его в шатер. И сразу после этого снаружи послышались вопли и стенания:

– Что со мной? Я ничего не вижу! Дай мне руку!

Это слепотой были поражены все нечестивцы, окружавшие шатер. И они долго еще кричали и плакали, пока не разбрелись кто куда.

И объявили вестники Лоту, что посланы уничтожить это место за грехи жителей его. И спросили они Лота:

– Кто из близких есть у тебя? Сыновья ли, дочери ли, или зятья, или еще кто-то, кто дорог тебе в этом городе? Выведи их отсюда.

Вышел Лот из шатра и передал зятьям своим слова вестников. Но они не поверили, полагая, что он шутит.

Между тем занималась заря, и вестники стали торопить Лота:

– Встань! Возьми жену свою и обеих дочерей своих, которых мы видим здесь, чтобы не погибнуть вам за беззакония города.

И так как медлил он, вестники вывели за руки Лота, жену его и двух дочерей и повлекли подальше от Содома.

Один из вестников сказал:

– Идите вперед, не останавливайтесь и не оглядывайтесь, чтобы не погибнуть.

Лот и две дочери его сделали так, как им было велено. И не видели они, как Бог пролил дождем на Содом и Гоморру серу и огнь с небес, уничтожив всех жителей до единого. Жена же Лота, будучи по-женски любопытной, оглянулась и превратилась в соляной столп.

Авраам встал утром и пошел на место, где стоял перед лицом Бога, и, взглянув на восток, увидел, что дым поднимается с земли, как от печи.

Снял Авраам шатры свои и двинулся к югу, подальше от места, уничтоженного гневом Господним. Поселился он между Кадешем и Суром в землях Герары.

В этой земле и произошло то, что обещал Бог Аврааму. В назначенное Богом время у Сарры родился сын, и дано ему было имя Исаак.

Вражда между Саррой и Агарью разгорелась с новой силой. Ведь Измаил был первенцем Авраама. Когда же на свет появился Исаак, Сарра потребовала, чтобы права первородства принадлежали ему. К тому же, ей показалось, что Измаил издевается над ее новорожденным сыном. И она приказала Агари убираться вон.

Всю ночь не спал Авраам, не зная, как поступить. Не желал он зла своему первенцу, но, помня, что Бог обещал произвести от него великий народ, не опасался за его судьбу и не стал спорить с Саррой из-за Агари и Измаила: чтобы не было в шатре раздоров, он решил отпустить Агарь с первенцем.

Поднялся на заре Авраам, взял мех с водою и повесил его на плечо Агари, дал ей хлеба в руки, нежно простился с сыном. И двинулись они в пустыню Вирсавию. В тот день был сильный ветер, и занесло песком все тропы. Женщина заблудилась. Вскоре кончился хлеб и иссякла вода. Уложила Агарь сына, ослабевшего от голода и жажды, под кустом и побрела, чтобы не видеть его страданий. Отойдя на расстояние полета стрелы, распростерлась она на земле и подняла вопль, как при погребении. Залился плачем и Измаил. Не имея сил подняться, призывал он криками мать. Не услышала Агарь. Но услышал Бог и отправил с неба вестника. Приблизившись к женщине, вестник сказал:

– Что с тобою, Агарь? Что пугает тебя? Услышал Бог голос сына твоего. Иди к нему и сохрани его, ибо произведет от него Бог великий народ.

И открылись глаза Агари. Увидела она, что сидит у колодца, доверху наполненного водой. Набрала она воду в мех и пошла к кусту, где оставила Измаила, чтобы напоить его.

С той поры Бог все время был с Измаилом, и он вырос в пустыне и сделался метким стрелком из лука. Мать взяла ему жену из Египта, и родила египтянка Измаилу двенадцать сыновей. И дали они свои имена племенам, кочевавшим от Хавилы до Сура, что по пути к Ассирии, ибо были вождями этих племен ^{142} .

^{Патетический эпизод принесения в жертву Исаака может быть понят как свидетельство существования у древних израильтян обычая принесения в жертву детей, который засвидетельствован у первоначальных обитателей Ханаана и финикийских колонистов как литературными источниками, так и археологическими памятниками. Жертвоприношение, отмененное в данном эпизоде Богом таким же образом, как в греческом мифе, было остановлено жертвоприношение дочери Агамемнона Ифигении, явилось своего рода прецедентом отмены человеческих жертвоприношений, хотя последние, как это явствует из рассказа о принесении Иефаем в жертву дочери, продолжали совершаться.}

Немало лет прожил Авраам в земле Ханаанской, когда решил Бог испытать его и сказал ему:

– Вот я! Возьми своего сына Исаака, и пойди в землю Мориа, и принеси его там во всесожжение на горе ^{143} , которую я покажу.

Дрогнуло сердце родителя, ибо он любил Исаака больше жизни своей. Но не посмел Авраам ослушаться Бога. Оседлал он своего осла, взял с собою двух слуг и отрока Исаака, нарубил дров для всесожжения и отправился туда, куда ему было приказано.

На третий день пути Авраам поднял голову, и глазам его предстал холм, где он должен был принести в жертву сына. Обратившись к слугам, он приказал им остаться с ослом, передал сыну вязанку дров, взял огонь и нож, и пошли они вместе. Они еще не поднялись на холм, как отрок сказал отцу:

– Вот огонь, нож и дрова. Где же овен для всесожжения?

– Бог сам усмотрит себе овна, – ответил Авраам, не останавливаясь.

На вершине холма Авраам разложил дрова так, чтобы они лучше горели, связал отрока и положил его поверх дров. Затем он поднял нож, чтобы заколоть сына. И в это мгновение, когда он собирался нанести удар, послышался голос Бога:

– Авраам! Авраам! Не простирай руки на сына твоего, ибо я убедился в том, что ты боишься меня.

И сразу же послышался шум за спиною Авраама. Оглянувшись, он увидел барана, запутавшегося рогами в кустах. Взял он его и принес в жертву Богу вместо сына своего. И нарек он это место именем «Бог усмотрит».

И вновь услышал Авраам голос, раздавшийся с небес:

– Не пожалел ты для меня сына своего единственного, и за это благословлю я тебя потомством бесчисленным, как морской песок. И овладеет оно вратами врагов своих. И благословятся в твоем потомстве все народы земли за то, что ты послушал меня.

Шли годы. Кочевал Авраам со своими стадами и отарами по земле Ханаанской. И умерла на земле этой, в Хевроне, его жена Сарра в возрасте ста двадцати лет. И, оплакав ее, пошел Авраам к хеттам, обитателям этой земли, и сказал им:

– Пришелец я, осевший у вас. Дайте мне участок для погребения моей покойницы.

И согласились хетты из уважения к Богу Авраамову продать лучшее из погребальных мест для его жены – пещеру и поле Эфроново при ней, напротив Мамрая, что в земле Ханаанской. И стали это поле и пещера погребальным уделом Авраама в земле хеттов.

Будучи в преклонных годах, Авраам призвал раба, старшего в доме и управляющего всем имуществом, и приказал ему отыскать для сына своего Исаака жену, но не из хананеянок и хеттеянок, не в той земле, где он жил, а в той стране, из которой он вышел, где оставил могилу отца своего и свой род.

– А если, – спросил раб, – женщина той страны не пожелает идти со мною, не возвратить ли сына твоего в страну, из которой ты вышел?

– Поостерегись, – воскликнул Авраам, – возвращать сына моего земле, из которой я вышел! Если женщина той страны не захочет идти с тобою, возвращайся, и не будет на тебя гнева моего.

Поклялся раб, что поступит так, как ему было велено, взял у господина десять верблюдов, нагрузил их сокровищами и отправился в Месопотамию (Арам-Наараим), в город Нахора.

Прибыв под стены города, раб связал верблюдам ноги и стал дожидаться вечерней прохлады, когда женщины выходят черпать воду. А чтобы узнать ту женщину, которая подходит сыну господина его, решил он попросить у Бога знамения и обратился к нему:

– Господин господина моего, сотвори милость! Сделай так, чтобы дева, которую назначишь ему в невестки, согласилась зачерпнуть воды для меня и моих верблюдов. Иначе как мне ее узнать?

И едва он произнес эти слова, как из ворот вышла дева с кувшином на плече, по внешнему виду не похожая на хананеянок и хеттеянок. Наполнив кувшин, она стала подниматься к воротам. Опомнившись, посланец Авраама побежал ей навстречу и, поклонившись, сказал:

– Разреши мне, красавица, испить из твоего кувшина.

Ласково улыбнувшись, дева опустила кувшин, и раб припал к нему губами. Вода была холодной и сладкой, словно из горного источника.

– Мы пришли издалека, – молвил раб, вытирая рот тыльной частью ладони. – Верблюды господина моего изнемогают от жажды.

– Я их напою! – с готовностью подхватила девушка и бросилась к источнику, чтобы наполнить лохань.

Пока верблюды со свойственной им величавой неторопливостью тянули воду сквозь редкие желтые зубы, раб любовался девой.

– Скажи, как тебя зовут? – спросил он. – Из какого ты рода?

– Я Ревекка (Ривка), – ответила дева, легко вскидывая кувшин на плечо. – Отец мой Бетуэйл, рожденный Милкой для Нахора.

– О Боже! – ликующе воскликнул раб. – Да ведь Нахор брат моего господина Авраама, пославшего меня за невестой для своего сына! Он дал мне украшения не для продажи, а чтобы я одарил ими ту, которая достойна их носить.

С этими словами он достал из заплечной сумки носовое кольцо и вдел в ноздри девушки.

Растерявшись, Ревекка побежала к воротам, расплескивая воду.

Дома Ревекку встретил ее брат Лаван. Увидев сверкавшее на Солнце кольцо и узнав, откуда оно, Лаван поспешил к источнику, где увидел незнакомца, сидевшего на колоде.

– Зачем ты здесь? – обратился он к нему. – В доме моего отца найдется место для тебя, твоих верблюдов и их погонщиков.

Пока одни рабы омывали посланцу Авраама ноги, другие накрывали на стол. Но, сев за него, гость не стал есть, а попросил себя выслушать. И рассказал он о рабах и рабынях своего господина, о его верблюдах и верблюдицах, об ослах и ослицах. Перечислил он золото и серебро. И только после того, как Лаван успел утомиться от перечня всего, чем наградил Бог Авраама, сказал, что супруга его господина Сарра родила в возрасте девяноста лет сына, которого назвали Исааком, и что он достиг возраста, когда женятся, и что господин не хочет иметь невесткой хананеянку или хеттеянку.

Услышав все это, Лаван сказал:

– От Господа пришло это дело. Я согласен отпустить сестру свою Ревекку через десять месяцев. Пусть она еще побудет со мной и с матерью.

– Сжалься! – взмолился раб. – Авраам уже не молод, и каждый день Бог может послать за ним.

– Будет так, как пожелает сама Ревекка, – ответил Лаван и послал за сестрой.

– Пойдешь ли ты сразу с этим человеком? – спросил он.

– Пойду! – ответила Ревекка без колебаний.

Как-то вечером, до наступления прохлады, Исаак прогуливался по полю и увидел лениво бредущих верблюдов, а рядом с ними раба и деву с золотым кольцом, сверкавшим в ноздрях.

Ревекка, увидев Исаака, спросила у своего провожатого:

– Что это за муж, идущий нам навстречу?

– Это Исаак, сын господина моего, – ответил раб.

И взяла дева покрывало и накрыла им голову.

Ввел Исаак Ревекку в шатер матери своей Сарры и сделал ее женой, возлюбил ее и не стал более горевать о своей матери. И было тогда Исааку сорок лет.

Женился и Авраам, и шесть сыновей было у него от нового брака, и не только десятерым внукам успел он порадоваться, но и двум правнукам. Законным же сыном своим, однако, считал Авраам одного только Исаака и ему одному отдал все, что было, у него, а остальных сыновей с их потомством отослал в земли восточные.

Скончался Авраам в старости доброй, насыщенный жизнью, в возрасте ста семидесяти пяти лет. И похоронили его Исаак и Измаил в Хевроне, в земле Ханаанской, в пещере, что против Мамрая.