Текст книги "Последний торпедоносец"

Автор книги: Александр Мартвнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Глава 3
ТАЙНЫ ЧЁРНОГО МОРЯ

Лжецы, вы вещаете, сами не веря,

И свет выдаете за тьму.

Да вы ж и взрастили кавказского зверя,

И дали оружье ему.

Как странно, как дико граница смешалась

Понятий о зле и добре:

А где же была ваша лживая жалость

В том, памятном всем, Октябре?!

А. Акимов.

Долго мучить внука бабушка не стала – как и обещала, отпустила после обеда. Игорь, задержавшись, тихо сказал:

– Я очень-очень постараюсь больше в такое не попадать. Честно.

– Иди, – отмахнулась бабушка Надя. – Мальчишки и есть мальчишки… А то я не помню…

… Игорь решил, что надо отдохнуть. Ему, правда, очень хотелось взять снарягу и прямо сейчас отправиться на скалы, но он отдавал себе отчёт, что в самую жару, когда день перевалил за середину, это не лучшая идея. Поэтому он оделся полегче, сунул в карман шортов три сотенных бумажки их привезённого с собой немаленького запаса и отправился в сторону пляжа. К сожалению, девчонки, которую он видел вчера, во дворе не оказалось – и вскоре Игорь понял, почему.

Пляж был переполнен народом, подъезды к нему – машинами. В малейших клочках тени торчали палатки – от древних брезентовых до чудовищно навороченных суперсовременных. Там где не было палаток, стояли лотки, временные павильончики, навесы, где торговали всем на свете: от разной бросовой мелочи до отлично сделанных сувениров, от пирожков до плотных обедов. Гомон стоял страшный. Собственно, во всей этой картине для Игоря не было ничего необычного – в Турции на пляжах орали и покруче. Он просто удивился, что и тут, оказывается, то же самое…

Разумеется, пляж был «дикий» и отдыхали на нём или любители именно такого отдыха, или люди с достатком ниже среднего (по московским меркам). И, очевидно, именно он в немалой степени кормил население Виноградной. Вчера Игорь видел его только издалека, а сегодня убедился, что пляж не такой уж и маленький. Помимо людской массы на воде болтались водные велосипеды, лодки и даже пара скутеров – все нарушали правила поведения на пляжах изо всех сил и получали от этого бездну удовольствия.

Игорь прошёл мимо кафе с невероятно оригинальным названием – вывеска гласила:

ВОЛНЫ ЧЁРНОГО МОРЯ

От такой пошлости Игорь слегка обалдел и решил зайти (уж не на это ли рассчитывали владельцы?).

По местным меркам кафе наверняка было рестораном – тут имелось и что-то вроде сцены, и гирлянды лампочек цветомузыки… Правда, сейчас тут в основном сидели поедающие мороженое из никелированных мисочек дети и подростки, которым всё это было до лампочки. Они спешили немного остыть и вернуться к воде. Да и свободных столиков хватало. За один из них опустился Игорь – так, чтобы видеть пляж. Он и сам не знал, зачем ему это понадобилось – просто вот так сел и всё. К Игорю тут же подошёл мальчишка его лет – и Игорь узнал одного из тех, у которых вчера спрашивал дорогу. Того, щекастого, только сейчас он был не в шортах и сандалетах, а в лёгких брюках, широкой рубашке с названием кафе и белых туфлях. Мальчишка смотрел сквозь Игоря и нейтральным тоном осведомился, что тот будет заказывать – то ли и правда не узнал, но скорей просто не захотел: зачем?

Игорь заказал мороженое и виноградный сок. Заказ появился почти моментально. Игорь протянул сотню – к нему вернулись полтинник и две десятки.

Игорь помедлил и, не сводя глаз с мальчишки, положил одну десятку на край стола.

С таким же равнодушным лицом тот взял чаевые и удалился.

Игорь принялся за мороженое, раздумывая, стал бы он сам брать чаевые, или нет. Что-то в этом было неприятное. Но мальчишка-то тут деньги зарабатывает, в конце концов. И, наверное, не на мороженое и не на видеоигры, а на самое необходимое типа обувки и учебников…

Мороженое и сок были холодные и вкусные. Игорь заметил, что обслуживают посетителей ещё две девчонки постарше мальчишки, а за стойкой стоит похожая на них женщина. Кафе, скорее всего, было семейным. Игорь улыбнулся своим мыслям – а он думал, что сложно себе представить здесь, в этих местах, какуюто подпольную организацию, людей, занятых чемто, кроме элементарного заработка… Иногда он жалел, что не может заглянуть в то время, когда его отцу было столько же, сколько ему сейчас. Пляж, море, небо – всё это было, наверное, именно таким. А остальное?

Где-то в отдалении голосили из динамиков «фабриканты» – какуюто надоедливую кислотную чушь. Около входа в павильончик остановились двое пограничников – кажется, контрактников, молодые мужики лет по 2530. Один закурил. Игорь видел совсем близко поблёскивающие стволы «калашниковых». Тот, который курил, сказал, явно продолжая какой-то разговор:

– Ну и что?

– Ну и ничего, – ответил второй. – Украинские территориальные воды… А там где-нибудь вертанёт хвостом – и в кубанские плавни разгружаться.

– Почистить бы. Я эти плавни пацаном излазил. Наизусть знаю.

– Да кто тебе позволит? Помнишь, как груз автоматов накрыли?

Вместо ответа курящий тихо и замысловато выматерился. Помолчал, затягиваясь, и спросил:

– А ты веришь что та лайба турецкая на мину напоролась?

– Ты это к чему? – спросил второй.

– Да так… У меня братан есть двоюродный, он браконьерничает помаленьку… Сам понимаешь, рыбхозто развалился… да что я тебе рассказываю, у вас на Севере так же небось… Ну вот. Он в ту ночь, ну, тринадцатого, болтался там на своей байде. Так вот он видел… – пограничник заговорил ещё тише, но у Игоря был острый мальчишеский слух. – Катер видел. Не просто катер. Торпедоносец с Великой Отечественной. Туман был. И вдруг такое выплывает. И – мимо. Тихотихо.

– Иди ты. Пить ему надо меньше, брату твоему.

– Он на работе не пьёт… Я знаешь чего думаю? У тех, – погранец указал рукой на море, – ну у тех, что тут полегли… у них терпение вышло от того, что тут у нас творится. Честное слово, так думаю. Вот они и всплывают. Судить… – совсем еле слышно прошелестел он. – Ахнут торпедой – и обратно на дно. Их поэтому и не ловят.

Так, вид делают. Кому ж охота под них подставиться – это ж мужики были, не чета нам… У меня дед на охотнике плавал, с ним и погиб где-то под Темрюком… Я вот думаю – может, он там тоже… с ними… – голос мужчина в форме странно дрогнул. Его напарник, сперва критически кривившийся, неожиданно сказал:

– А мой дед радистом был на эсминце. Живой вернулся, повезло… – и вдруг добавил: – Я так думаю, что и не надо их ловить. Если это точно призраки – всё равно не поймаем. А если какие люди – то они нашу работу делают. И лучше, чем мы. Ну и помоги им, Господи… Пошли, нам ещё шагать.

Остаток мороженого растаял. Игорь смотрел вслед удаляющимся пограничникам и не мог понять, о чём они говорили. Но разговор был тревожным – вот первое определение, пришедшее ему в голову.

* * *

Море оказалось тёплым и противным, каким и должно быть. Кроме того, когда Игорь пару раз нырнул, его замутило и вспомнилось вчерашнее. Он поспешил выбраться на гальку и улечься возле одежды. Конечно, это было малодушие, но бороться с собой ему сейчас не хотелось.

Наверное, он бы задремал (и сгорел, конечно!), не появись на пляже ещё один вчерашний знакомый – тот симпатичный паренёк, который дружелюбно разговаривал с Игорем. Он уселся почти рядом – и не один. С ним вместе пришёл ещё один мальчишка, незнакомый – рослый, мускулистый, с лицом, как у древнего грека из учебника истории и плотной шапкой золотистых тугих кудрей. Они расстелили здоровенное полотенце непонятного цвета и улеглись на нём голова к голове. Игорь почему-то думал, что сейчас начнут разговаривать, но ошибся – оба молчали и вообще кажется задремали. Проходившие мимо две женщины средних лет – красивые, но с неприятными лицами, Игорь таких много раз видел в Москве и они каждый раз вызывали у него ассоциации с вампирами – приостановились, одна сказала:

– Посмотри, какой мальчик – картинка… Может…

– Тише… – подружка уволокла её под локоть, сама оглядываясь неприятно голодными глазами. А Игорь услышал, как лежащие рядом мальчишки тихо хихикают. Вчерашний недолгий знакомый приподнялся на локте и спросил:

– Слышь, картинка…

– Может, она про тебя? – кудрявый лениво повернул голову. – Надоели эти б… ди, – он выматерился непринуждённо и от этого как-то естественно.

– Да ладно… Слышь, чего говорю. Пожаримся ещё полчасика и пойдём. Борька освободится как раз, а Сашко уже расторговался.

– А Лёшка?

– Они вечером на наше место придут.

– Ладно. Что с радистом-то решили?

– Откуда я знаю. У капитана спроси.

– У него спросишь.

Разговор прочно увял. Игорь ждал продолжения – и вдруг сообразил, что мальчишки смотрят на него. Растерявшись, он не нашёл ничего лучше, как сказать:

– Привет.

– Привет, – весело отозвался светловолосый. Кудрявый молча кивнул, и они оба отвернулись.

Игорю почему-то стало неуютно. И очень сильно. Он сел и стал одеваться.

* * *

Мужик лет сорока – с буйной бородищей, в драных джинсах, с целым снопом фенек на груди – пел около тропинки, уводившей с пляжа к видневшемуся на скале источнику. Пел, кажется, просто так. Не обращая внимания на слушателей и не стараясь понравиться им. Старую, но ухоженную чернолаковую гитару украшала надпись:

ВОИН

СВЯТОЙ

НЕИЗБЕЖНОСТИ

Ниже красовался китайский значок "иньянь"

Возле мужика устроился рыжеватый мальчишка – среднего роста, крепкий, в джинсовой жилетке на голое тело и в плавках. Его решительному лицу не очень соответствовал голос – голос солиста хора мальчиковзайчиков, звонкий и проникновенный, которым он выводил:

 
– Хоронили русский рок, хоронили,
Очень мирно, без шума и пыли,
А он лежал в гробу – хороший, пригожий,
Совершенно на труп не похожий…
– Хоронили русский рок, хоронили…
 

– подхватил мужик хрипловато:

 
Зубы ныли от холодного ветра.
Он трепал лохмотья чёрного спектра
И газетки с приговорами гнили…
Хоронили русский рок, хоронили,
Забросали гавном, да распяли.
Растащили на куски, разобрали,
Надругались, матерились и выли…
 

Игорь прошёл мимо. И обернулся – ему почудился внимательный, пристальный взгляд.

Нет. Никто на него не смотрел. Мужик пел себе, аккомпанируя на гитаре, а мальчишка просто стоял рядом:

 
– Хоронили мастера сексатаки,
Полуграмотные попменестрели,
Все Моххамедыалипосле драки,
Фонограммные болванки и щели…
Шоубизнес оплатил все расходы,
Профессиональные ломы да лопаты,
Чтобы глупость не вышла из моды,
Чтоб мозги цвели из тряпок и ваты… (1)
 

И всё-таки кто-то на него смотрел. Игорь был в этом уверен как и в том, что его зовут Игорь.

Никак иначе.

* * *

Около вчерашнего колодца было пусто, только под навесом автобусной остановки сидел какой-то старик, одетый, несмотря на жарищу, в чёрный костюм с брюками и старые сандалии, да подальше тоже стояли палатки и лотки – ждали проезжающих. Игорь подошёл к колодцу. Оказывается, доставать из него воду было не обязательно ведром, можно было набрать её из желобка, вделанного в камни у самой земли. Игорь напился. И, распрямившись, увидел на одном из столбов, поддерживавших крышу колодца, листовку – совсем свежую. Каждое слово под резко напечатанным полумесяцем со звездой бросалось в глаза.

ВО ИМЯ АЛЛАХА МИЛОСТИВОГО МИЛОСЕРДНОГО!

НАША БОРЬБА или ПУТЬ ИМАМА

К ВАМ ОБРАЩАЕТСЯ ПАРТИЯ ИСТИННЫХ МУСУЛЬМАН

«ВАТАН»

На территории Кавказа, Ставрополья, Краснодарского края и Ростовской области к 2010 году должно сложиться наше государство – Кавказская Исламская Федерация. Создавайте базы, подбирайте людей и ждите. Ждать долго не придётся! В своей работе обращайте особое внимание на казачество – это наши давние и самые страшные враги. Но аллах милостив – большинство атаманов продажны и алчны. Есть среди них те, кто прямо работает на нас. Солдат и офицеров русских войск старайтесь спаивать, склоняйте к продаже оружия и дезертирству. Необходимо поливать грязью тез русских, которые настроены патриотически. В этом нам помогут их собственные СМИ, за деньги готовые продать кого угодно. Используйте тупость русских собак, все беды сваливайте на них. Используйте красоту их молодых женщин, поголовно продажных проституток. Сейте рознь. Внедряйтесь в органы местной администрации и разрушайте их работу. Похищайте и убивайте детей, угрозами вынуждайте неверных покидать наши земли. Опирайтесь на чеченские, цыганские, корейские, дагестанские общины. Через них пойдут деньги и инструкции. Не щадите и примерно наказывайте тех предателей, называющих себя «мусульманами», которые играют на руку русским. Они хуже неверных.

Близок час нашей победы! Близок час поголовной гибели неверных свиней!

АЛЛАХ АКБАР!

Игорь почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Он и сам не совсем понимал, что с ним, а руки уже рванули листок, сдёрнули его клочками. Клочки полетели в пыль, Игорь наступил на них кроссовкой и услышал девчоночий голос:

– Правильно, молодец!

Оказывается, пока он читал эту мерзость, к колодцу подошла девчонка, тащившая на плече пустой лоток.

Та самая девчонка, соседская. Игорь узнал её сразу, хотя сейчас она была не в платье, а в вылинявших шортах, маечке и сандалетах на босу ногу. И кстати, у Игоря создалось такое впечатление, что он видел её раньше – в смысле, вблизи, хотя этого не могло быть. Когда Игорь повернулся, на её лице отразилось удивление:

– Ой, я тебя знаю, ты у бабушки Нади остановился, у нашей соседки, и вчера в шторм попал, тебя искали! – выпалила она, не представляя, как ударили эти слова по самолюбию мальчишки. Вот, начинается подумал он… А девчонка продолжала: – Это тебе повезло не знаешь как, у нас тут каждое лето помногу приезжих вот так оп – и тонут…

Нет, насмешки в её голосе не было точно. Игорь с интересом присмотрелся к ней, и девчонка, поймав этот взгляд, вскинула голову:

– Что не нравлюсь, москвич? – голос её сделался вызывающим.

– Нет, – покачал Игорь головой и спохватился: – То есть, нет, ой, наоборот, нравишься! – и почувствовав, что краснеет, взялся за край лотка: – Давай понесу.

– Держи, – девчонка перевесила лоток на его плечо. – Ты домой?

– Куда скажешь, – ответил Игорь. – Мне всё равно, я же отдыхаю.

– Ну… – девчонка ещё раз посмотрела на Игоря. – Тогда пошли.

Бок о бок они зашагали по тропинке. Игорь уже забыл о неприятной листовке – мало ли разной глупой дряни клеят, где придётся? Его больше интересовало, что девчонку зовут Наташка, фамилия её Колесникова, ей тринадцать лет, она местная, торгует на пляже разной мелочью, а родители сдают комнаты и держат автомастерскую. У неё есть братблизнец, которого зовут Сенька, который увлекается морским делом и, если не помогает отцу в мастерской, то пропадает с друзьями на море. Фамилия «Колесников» показалась Игорю знакомой и он, покопавшись в памяти, спросил:

– А вашего отца не Геннадий зовут?

– Геннадий Андреевич, – немного удивлённо согласилась Наташка. – А откуда ты знаешь?

– Он с моим дядей был знаком, – ответил Игорь.

И не соврал. Подпись Геннадия Колесникова стояла на «манифесте» рядом с подписью Ивана Колыванова, дяди Игоря. А через пару секунд Игорь понял, почему девчонка показалась ему знакомой. Тот мальчишка с растрёпанными светлыми волосами и хорошей улыбкой, встреченный Игорем возле указателя с двумя другими, а сегодня – на пляже с тем, похожим на грека, парнем, скорее всего и был Сенькой, её братом. Что ж, это не Москва, тут все всех знают…

Наташка расспрашивала про Москву, но как-то не очень активно, а больше – про самого Игоря, чем он интересуется и как живёт. Лоток оказался тяжёленьким, но не непереносимо. И уже около самого дома девчонки (а значит – и бабушки Нади) Игорь спросил, придержав лямку:

– Погоди… Может, погуляем? Завтра? Сходим… ну, куда тут у вас ходят?

Наташка опять посмотрела на Игоря – быстро, внимательно. И промолчала, но не ушла. Игорь ощутил себя глупо и тоскливо (почемуто) отметил, что возле асфальтового въезда в соседский двор стоят две машины – жигули" десятка" и «ауди» какого-то нелепого, морковного цвета. Слышался шум. Игорь видел сейчас и вывеску в глубине въезда

СТО

"ВЕСЁЛОЕ КОЛЕСО"

Он с такой безнадёжностью увлёкся рассматриваньем этой вывески, что вздрогнул, услышав голос Наташки:

– А почему завтрато? Я сейчас скажу, что пришла и отпрошусь… Или… – девчонка дрогнула уголком губ, – для тебя принципиально важно – завтра?

– Нет, нет, конечно! – излишне поспешно вырвалось у Игоря. Наташка засмеялась, сдёрнула у него с плеча лоток и исчезла в калитке.

Игорь настроился ждать долго. Но буквально через пару минут Наташка появилась вновь – одетая точно так же. Игорь даже заподозрил, что это специально: ну, что, мол, москвич, не застремаешься со мной так гулять?

Если честно – в Москве Игорь ещё подумал бы. Но здесь? Видя, что его готовность ничуть не увяла, Наташка словно бы даже расслабилась и поинтересовалась:

– Куда пойдём?

– Да мнето откуда знать? – пожал плечами Игорь. И, опасаясь, что это прозвучало грубо, прибавил поспешно: – Ты сама веди, куда захочешь.

На миг ему снова почудилось во взгляде Наташки что-то странноватое. Но это выражение тут же ушло, и девчонка кивнула:

– Ну ладно, пошли тогда.

Они снова пошли – но уже в другую сторону, по пыльной пустынной улице, сонной от жары, где над станицей нависали тяжёлые скальные пики. Наташка подняла руку:

– Вон там – Мечкамень. На неё никто ещё ни разу не взбирался. Даже альпинисты из центра. Пробовали, но кто поразбивался, кто покалечился…

Игорь молча оценил скалу, на которую указывала девчонка. В самом деле похожая на клинок меча, направленный в небо, она была не то чтобы высокая – метров сто – но с отвесными гранями. Да, это для сумасшедших… Почти у самого подножия пика стояли несколько групп явно заброшенных, полуразобранных зданий.

– Там раньше винодельня была, плодоовощной завод, овчарни, – пояснила девчонка. – Короче, комплекс такой. Там вся станица работала. И людей тогда было больше.

– А разве сейчас мало? – удивился Игорь. Для посёлка на краю света станица ему показалась большой. Наташка помотала головой:

– Почти в два раза меньше, где-то две тысячи человек осталось… Хорошо ещё, у нас пляж и автострада все там зарабатывают, а если места поглуше, то вообще все разъехались…

– А турки? – Игорь кивнул в горы. Наташка хмуро посмотрела туда же и тихо сказала:

– Я не хочу про них… У них по пятьдесять детей в семье, денег откуда-то навалом, хотя никто не работает… Я их боюсь. Если кто туда ходит, то часто пропадают. И дети и взрослые, тоже приезжие особенно… Вон та листовка. Ну, которую ты сорвал. Их по ночам клеют. Как в страшной сказке – никто не видит, кто, когда… А вон застава.

На мысу, выдававшемся в невидимое пока море, стояли белые кубики, какие-то антенны и ярким пятном трепетал флаг. По узкой дороге катил УАЗ. Вид заставы напомнил Игорю пограничников на пляже, и мальчишка шутливо сказал:

– У вас тут сплошные сказки и легенды… Я вот сегодня слышал… Про катер.

Наташка посмотрела удивлённо:

– Но это не легенда. Старинный катер правда есть. Он выплывает в море, когда бурные ночи.

– А капитаном на нём – ван дер Деккен(1)? – уточнил Игорь. Он не желал задеть нравившуюся ему девчонку, но не хотел, чтобы его начали загружать местными легендами, как маленького. Впрочем, Наташка и не обиделась. Она прищурилась:

– А ты вспомни: как ты спасся в бурю? Вчерато? Ты на каких скалах был?

– Ну… – Игорь смешался. – Я не знаю, я же не местный… Шёл и шёл. Потом залез на скалы, а вернуться не смог. Упор обвалился…

– И?.. – настаивала Наташка.

1. Капитан «Летучего Голландца», обречённый вечно скитаться по морям.

– Ну и не помню, – буркнул Игорь.

– Ну и врёшь, – резюмировала Наташка. – Тебя снял катер. А потом ты ничего не помнишь.

Игорь остановился. Отвернулся от девчонки, посмотрел на заставу. УАЗик чегото остановился, около него стояли два человека и вроде бы тоже смотрели – но в море.

– Катер был настоящий, – отрывисто бросил Игорь. И только потом повернулся.

– Я и говорю, – согласилась девчонка. – Так значит ты был на нём, правда?! – спохватилась она. Игорь кивнул:

– Настоящий катер, – повторил он. – Меня спас такой мальчишка… рыжеватый, хорошо плавает… лицо я как-то так не запомнил… и больше я там никого не помню, хотя люди там были ещё. А что, я не первый? – он всё ещё хотел, чтобы слова звучали шутливо, но не вышло.

– Не первый, – кивнула Наташка. – Он месяца четыре назад объявился. И много кого спас.

– И потопил? – прямо спросил Игорь. Наташка кивнула:

– И потопил… У нас тут есть казачье подразделение, наш папка есаул. Он говорит, что это не слухи и никакие не мины, а точно с катера топят – контрабандистов турецких в основном.

– Наташка, но это не может быть призрак, – терпеливо повторил Игорь.

– Да я же и говорю, что он настоящий! – рассердилась Наташка. – Настоящий катер с Великой Отечественной, с командой, всплывает – и…

– Пхххх… – Игорь выпустил воздух сквозь зубы. – Пошли, куда ты там вела.

Вообщето Игорь привёз с собой мобильник, но телефона у бабушки не оказалось, да и в целом связь работала очень плохо – наверное, из-за гор. Поэтому сообщить о своей прогулке было невозможно. Наверное, Наташка уловила эту озабоченность и сказала:

– Папка бабе Наде передаст, что я с тобой гулять пошла.

– Ага, спасибо, – кивнул Игорь. – А то вчера чуть не утонул, сегодня пропаду опять… Нехорошо както. Она же мне бабушка.

– Так ты ей родня?! – удивилась Наташка. – Это значит, с твоим дядями и с отцом папка знаком был?! А я думала, ты просто у неё… ну, остановился.

"Не только знаком, " – вспомнились Игорю бумаги «Шторма». Он даже испытал искушение: рассказать. Но удержался и спросил вместо этого:

– Я ей внук. Родной, в смысле, внук… А вообще куда мы идём?

– Ты же сам мне сказал, чтобы я выбирала, – с лёгким лукавством ответила Наташка. Игорь невольно засмеялся:

– Ладно… Веди, пусть.

Бесконечная станичная улица заканчивалась, дома тут стояли почти сплошь явно нежилые, вызывавшие неприятное чувство. Около одного из них Игорь вдруг заметил показавшуюся ему знакомой фигуру старика в чёрном костюме и сандалиях – того, с автобусной остановки. Хотя он возился у какого-то плетня и не мог слышать, Игорь спросил, понизив голос:

– Слушай, а вон тот дед. Я его уже видел. Он кто?

– Это? – Наташка посмотрела в ту сторону. – Это дед Трифон. Дада, такое имя, правда. Он сумасшедший немного, но не опасный. Пенсию получает, кажется, у немцев в рабстве был, ну, в войну… Раньше с мальчишками много возился, мне папка рассказывал, учил их под парусом ходить, грести… Да и сейчас часто на рыбалку ходит, он рыбак хороший. Рыбу продаёт, или раздаёт, как настроение… Нам вон туда.

Там, куда показывала Наташка, начиналась узкая дорога, обсаженная высокими кипарисами. Дорога уходила куда-то вдаль. На ней лежали странные чёрные тени, глубокие, как антрацит.

* * *

После аллеи и короткого, но крутого подъёма, плоскогорье казалось невероятно жарким и открытым всем ветрам на свете. Море сияло нестерпимым серебряным блеском. Ветер перебирал траву. Даже голова закружилась – степь стремительно убегала к горам, отодвинувшимся назад, за плечо. Игорь, переводя дыхание, уперся руками в колени. Далеко – километрах в двух – виднелись несколько автобусов и группы людей, но до них было так далеко, что возникало чувство одиночества. Наташка тоже устала – присела на какой-то камень. И только когда отхлынула первая усталость, Игорь понял, что это никакой не камень. Точнее – не просто камень. И оглянулся.

Да. Тут и там вокруг в траве лежали остатки колонн, шлифованных плит, куски мрамора. Игорь посмотрел себе под ноги. В траве кренился кусок плиты, ан нём виднелась надпись – точнее, её часть

???????С????

– сделанная явно небрежно, наспех, не мастером, а просто кемто…

– Что это? – вырвалось у Игоря. Он выпрямился. – Наташк?..

– Храм, – Наташка встала. – Тут был храм. Вон там, где туристы – небольшой посёлок и сторожевая башня. Тут проходила граница с Колхидой, было такое царство… Сюда есть подъездная дорога, но пешком по ней в три раза дальше… Храм стоял над морем и в нём горел огонь… – она повернулась в сторону моря, и ветер отбросил назад волосы девчонки. – Нам говорил Дмитрий Палыч, что тут раньше больше всего было, но основное вывезли в музеи, а многое растащили. Но у него были фотографии, как это место выглядело раньше. Вон там, – Наташка вытянула тонкую сильную руку, покрытую загаром, – была каменная чаша. В ней горел огонь, как маяк, чтобы корабли в Фанагорию знали, что берег близко и начинаются безопасные места… Храм был посвящён Посейдону, у входа стояли кони…

– Почему кони? – тихо спросил Игорь, садясь на камень и не сводя глаз с Наташки. – Посейдон вроде же был бог моря…

– И бог коней, – Наташка не оборачивалась. – Храм стоял долгодолго, здесь уже жили другие народы, а его никто не трогал, пока не пришли турки. Они взорвали храм порохом, потому что им запрещено изображать живые существа и они даже своих женщин прячут под покрывала, а в храме стояли ещё и фигуры морских дев… Но с тех пор турецкие корабли не осмеливались подходить к этому берегу – Посейдон разгневался и топил их… А когда пришли русские – успокоился, потому что они не трогали того, что осталось от храма и даже охраняли развалины…

– Наташка-а… – осторожно позвал Игорь. – Ты чего?

– Ничего, – он обернулась с улыбкой. – Так Дмитрий Палыч говорил.

– А кто это такой? – Игорь встал и подошёл к девчонке. Отсюда было видно побережье в обе стороны сразу, чуть ли не до Анапы и Новороссийска.

– Он был учитель в нашей школе. А когда её закрыли – застрелился. Два года назад…

– Почему закрыли? – не понял Игорь.

– Нерентабельная, сказали, – пояснила Наташка. – Со всего побережья свозят ребят в Окружную, это тридцать километров отсюда…

– А, программа "Школьный автобус", – вспомнил Игорь. – Я по телику что-то такое слышал… – Наташка сердито сказала:

– Дурь это, а не программа. Автобус никого не ждёт никогда. Младшим вставать трудно, опаздывают, многие просто школу побросали. Ехать долго, зимой холодно, продувает, а осенью и весной жара, пылища… В школе задержаться нельзя, ни на кружок, низачем – тоже ждать не станут… Дмитрий Палыч ездил, доказывал, что так нельзя, спорил. Только ничего не вышло. Ему предложили место в Окружной, такое же. А он пошёл к себе домой, он тут жил, недалеко от нас… И застрелился. Записку оставил такую… что, мол, раз экономят на детях, то такой власти недолго осталось, а он устал от дураков и негодяев, которые лезут не в своё дело. Что-то такое.

Игорь не нашёл, что сказать. Подобные проблемы ему были совершенно незнакомы. Наташка задумчиво смотрела в море. Недалеко от берега двигался корабль – большой, серозелёный. А дальше видны были силуэты ещё двух, непонятно, каких.

– В начале месяца американцы вон там уходили из Крыма, – показала Наташка. – Когда крымчане им не дали манёвры устраивать.

– Катер не появлялся? – не выдержал Игорь, съязвил. Наташка ответила спокойно:

– Погода была хорошая, как назло… Вон там родничок, пошли, попьём. А потом искупаемся, тут пляжик есть. Пошли?