Текст книги "Последний торпедоносец"

Автор книги: Александр Мартвнов

Глава 14
ВЕРА ЖЕНЩИН

Мы вас ждём! Торопите коней!

В добрый час, в добрый час, в добрый час!

Пусть попутные ветры не бьют,

а ласкают вам спины…

В. С. Высоцкий.

– Ты всё с мальчишками и с мальчишками.

В голосе Наташки не было ни укоризны, ни сердитости – только странная грустная покорность. Игорь поднял голову с её колен:

– Ну сейчас же я с тобой…

– А вечером? – спросила она. Игорь смущённо пожал уже здорово загоревшими плечами:

– Знаешь… вечером… вечером у нас альптренировка, я давно обещал…

Наташка молча вздохнула.

Они расположились на каменном выступе – примерно в полукилометре от берега, на одном из небольших скалистых островков. Пекло солнце, море было спокойным и сверкающим, раздражающе орали чайки. Короче, обстановка располагала к романтическому созерцанию мира. Игорь и созерцал – и почти заснул, но Наташка начала этот разговор…

Впрочем, продолжения у него не было. Но и уснуть опять Игорь не смог. Он сел возле Наташки и привалился к скале.

– Скоро середина лета, – сказала Наташка. Игорь покосился на неё. В красном купальнике, резко выделявшемся на загорелой коже, девчонка казалась тоненькой и быстрой, как язык пламени. – Тебе… когда уезжать?

– За две недели до конца августа, – хмуро ответил Игорь. Нет, разговор всё-таки имел продолжение. И не самое приятное.

Впрочем, Наташка не стала ничего говорить. Она чуть качнулась в сторону и, помедлив, положила голову на плечо Игорю. Тот окаменел.

А солнце жарило, море блестело, чайки орали изо всех сил – и вдали тяжеловато проходил военный корабль. Игорь начал задрёмывать – и вдруг на самой грани сна ему почудился шёпот: "Не уезжай…»

– Что? – он встрепенулся, посмотрел на Наташку. Та недоумённо подняла брови:

– А?

– Что ты сейчас сказала? – требовательно спросил Игорь. Наташка отстранилась и пожала плечами:

– Ничего. Тебе почудилось.

Но её глаза говорили совсем другое. И Игорь в эти глаза смотрел.

"Ты ведь сказала, да?"

"Да…»

"Ты правда не хочешь, чтобы я…»

"Не хочу…»

"А что делать?"

Наташка отвела глаза. Сказала, бросив в воду камешек:

– Давай поплаваем.

– Давай, – Игорь охотно встал. Наташка, вскочив, оглянулась на него через плечо – и прыгнула в море, пролетев в горячем воздухе тонкой стрелой. Игорь, оттолкнувшись, бросился следом – так, как он научился именно здесь, без оглядки. Когда Денис учил его так прыгать, то сказал: "Человек не должен ничего бояться. Тому, что кажется страшным, надо радоваться.»

Тогда Игорь не то чтобы не понял, но внутренне не принял этих слов. А вот сейчас, пожалуй, готов был с ними согласиться. Полёт казался долгим, как в замедленной съёмке – успевало возникнуть ощущение, что достаточно шевельнуть руками – и полетишь понастоящему…

Вытягивая руки, Игорь с коротким громом врезался в воду. Конечно, полёт продолжался мгновения – Наташка ещё даже не начала выныривать, она опускалась глубже, двигалась плавными переливами. Вот нырять так Игорь не научился и внутренним каким-то чутьём понимал: и не научится.

Наташка перевернулась через плечо и улыбнулась, не разжимая губ, устремилась мимо Игоря вверх, по пути схватив его за руку. Они вынырнули бок о бок, оттолкнулись ладонями и поплыли к скале.

Достав из расщелины бутылку местного лимонада, Игорь вскрыл её открывалкой в своём «викториноксе», протянул Наташке. Та покачала головой, обхватила колени руками и стала смотреть на море. Игорь отпил половину, поставил бутылку в тень и лёг на живот, подпёр голову ладонями.

Солнце жарило. Море блестело. Чайки орали над берегом.

* * *

– Оп! Держи!

Лешка, довольно ловко оттолкнувшись. Боковым маятником перелетел на площадку, на которой стоял Игорь, стукнулся наколенником, улыбнулся:

– Ну как?

– Ничего, – оценил Игорь, провисая над обрывом. – Плечо ничего?

– Да нормально…

Денис и Генчо растягивали между двумя жандармами(1) канатный переход. Игорь увидел, как Генчо, встав на туго натянутый канат, раскинул руки и прошёлся тудасюда на высоте пяти метров, ловко поворачиваясь в конце пути. Помахал рукой.

– Дебил! – крикнул Игорь. Здешним мальчишкам не хватало техники и приёмов. А так – их с руками оторвали бы в любой альпинистской команде. – Все вниз!

Они в самом деле налазались – солнце уже садилось за горные отроги, один из жандармов украшала надпись краской из баллончика:

КУБАНЬ

ОСТАНЕТСЯ

БЕЛОЙ!

Короче – повеселились. Игорь так и сказал, когда сматывали снаряжение. Ребята дружно ржали, потом присели на камни – перекусить бутербродами и минералкой. Место выбрали там, где между двух скал на землю ещё падало солнце, зажигая в белых камнях искры слюды.

– Завтра, – сказал Денис, жуя, – у входа в Керченский пролив.

Болтовня и звуки жрачки прекратились. Все разом посмотрели на капитана.

– Что там такое? – спросил Сенька. Денис пояснил, стряхивая с шортов крошки:

– Наркота. Пойдёт в Керчь.

– Значит, не пойдёт, – невозмутимо сказал Сашко. – Заночуем в эллинге? – Денис кивнул. Николай уточнил:

– Погодкато завтра – луна и полный абзац?

– Что делать, не всегда же штормить будет… – Денис улёгся на серую траву, раскинул руки крестом. – А ну бы его всё к чёрту, – вдруг сказал он весело. – Лежать здесь и познавать мир.

– Ну да ну да, – закивал Сенька. – Пока ты его будешь познавать, тебе обрезание сделают.

– Тото и оно, – согласился Денис. Игорь уточнил:

– Там ведь уже украинские воды?

– Бу-у-у-у-у!!! – подражая героям американских фильмов, загудели остальные. Денис объяснил:

– Сколько раз тебе говорить: во-первых, нет таких государств – Украина и Российская Федерация. Это всё выдумки педерасов и абсракцисьтов. А вовторых – а пирату не всё равно, в каких водах дела делать?

– Каперу, – поправил Сенька. – Пират – это разбойник. А капер – служит стране на свой страх и риск.

– Каперу, – согласился Денис.

– Каперсы Её Величества, – задумчиво сказал Игорь, потирая локоть. – Круто… Бутерброды ещё остались, каперсы?

Ответом был смех.

1. Отдельный вертикально стоящий каменный столб на склоне.

* * *

– Тощаешь ты, Игоряша, – сказала бабушка Надя. Игорь фыркнул в миску с окрошкой и удивлённо посмотрел на неё:

– Я что, поросёнок на откорме? Привес в тетрадочку записывать, что ли?

 
– День и ночь воюет страна,
 

– пел в соседней комнате по радио Расторгуев:

 
Кому хрен, кому ордена…
 

– Скоро домой поедешь, – она вздохнула и посмотрела в окно. Игорю вдруг стало её жаль.

– Разве это скоро? – спросил он, вставая и наливая себе грушевого кваса. – Я ещё тебе, ба, помогу в саду убрать…

– А тебе самому домой не хочется разве? – поинтересовалась бабушка Надя.

Игорь не донёс до рта холодный, мгновенно покрывшийся испариной стакан.

Домой? А что такое: «домой»? Он подумал, ополовинил стакан и пожал плечами. Потом сообразил, что бабушка этого не видит и дипломатично сказал:

– Я пока не соскучился… Мы с ребятами завтра на рыбалку, заночуем там… гденибудь, ладно?..

… По уже укоренившейся привычке Игорь не закрыл дверь сарая. Лежал, чуть свесив голову и глядя на крупнющие звёзды. Слушал станичные звуки. Лето. Но ведь будет зима, ветер холодный, про который ему рассказывали, голые ветки деревьев в садах… Он вспомнил московскую зиму: вечное серое небо, вечную слякоть, вечное отвращение ко всему этому на лицах людей. Холодную кашу под ногами. Нет, это не лучше…

Он перевернулся на спину и вздохнул. Почему отец так поступил? Внезапно ему захотелось поговорить со старыми друзьями отца. Они знаю, что Игорь его сын… Никак этого не показывают. Но что они думают о его отце?

Вспомнилась вдруг старая запись – ещё на советской кассете Мк1, которую он слушал недавно у Дениса. Пел его отец – в смысле, пятнадцатилетний мальчишка, которым когда-то был Губин-старший. Слова и гитара – сквозь заезженный скрип:

 
– В назначенный час заиграет трубач,
Что есть нам удача средь всех неудач,
Что мы что мы всё ещё молодые
И крылья и крылья у нас золотые…
 

Наверное, отец тоже пел эту песню. Почему так получается, почему в детстве все хорошие? А потом… Но ведь некоторые находят в себе силы такими и остаться – Геннадий Андреевич, отец Сеньки и Наташки, Губин-старший, атаман Иргаш…

А другие меняются – и потом ещё и презирают тех, кто остался прежним…

А может – делают вид, что меняются? А на самом деле им больно и стыдно – и они прячут боль и стыд за циничными словами. Пока сами не убедят себя в своей правоте?

А как же та девчонка? Которая долгие годы ждала его отца? Еёто как можно было предать? Она же ждала его, как Кончита в " «Юноне» и «Авось» "… (1) Только Рязанов погиб, а его отец окончил Бауманку, купил квартиру, устроился в фирму…

А… Наташка? А он самто что собирается делать?

Игорь ударил кулаками подушку. Завтра ночью – не спать. Сейчас надо, надо, НАДО уснуть.

"Да спи же!" – в отчаянье приказал он сам себе.

1. Игорь имеет в виду историю любви дочери испанского губернатора СанФранциско Марии Консепсьон д'Аргуэльо (Кончиты) и русского посланника графа Рязанова. После трагической гибели графа в Сибири Кончита ждала его тридцать шесть лет, не желая верить известиям о смерти. Эта история описана Рыбниковым в одной из первых советских рокопер " «Юнона» и «Авось» ", до сих пор пользующейся огромным успехом.

Игорь проснулся от того, что кто-то был в сарае. С недавнего времени он спал с пистолетом под подушкой (Денис разрешил брать ручное оружие по домам). Сколькото в этом было от игры. Но далеко не всё. Игры кончились тогда, когда он увидел, как тонет торпедированный корабль.

Игорь приоткрыл глаза. Напрягся.

И увидел… Наташку.

Она сидела на пороге, глядя в его сторону – наверное, просто перемахнула через забор. И напевала – именно напевала, Игорь с изумлением узнал песню, которую слышал в одном фильме, древнюю такую песню, свадебную, что ли? Так вот Наташка её и пела, и вся эта сцена отдавала чем-то диким, первобытным почти…

 
– Вьюн над водой, Жених у ворот, Вынесли ему,
Вьюн над водой, Жених у ворот, Вынесли ему,
Вьюн над водой, Жених у ворот, Вынесли ему,
Завивается. Дожидается. Сундуки, полны добра…
 

Игорю показалось, что Наташка плачет. Но он видел её лицо – оно было лунным и спокойным. А слова стекали с губ…

 
– "Это не моё, Вывели ему,
Это не моё, Вывели ему,
Это не моё – Вывели ему
Это батюшки мово… " Ворона да ой коня…
"Это не моё, Вывели ему, "Это вот – моё,
Это не моё, Вывели ему, Это вот – моё,
Это не моё – Вывели ему Это вот – моё,
Это шурина мово… "
Свет Настасьюшку… Богом сужденное…
Вьюн над водой,
Вьюн над водой,
Вьюн над водой
Завивается…
 

Голос её сорвался. И вот в этот момент Игорь понял:

ДЕВЧОНКИ ВСЁ ЗНАЮТ.

* * *

– Знаю я, что они знают, – хмуро ответил Денис. – Давно. С мая месяца. Я сразу понял. Это вы ничего не видите…

– Да ты понимаешь… – Игорь задохнулся, вскакивая. Денис толчком усадил его за столик с рацией:

– Сядь, – сказал он почти угрожающе. – Вам повезло с девчонками. Не как мне. Скорей Чёрное море вскипит, чем они нас предадут.

– Да я не об этом! – Игорь опять вскочил. – Им… им-то каково?!

Денис поправил кобуру с «маузером». Грустно усмехнулся:

– А как ты думаешь, это бывает? Мы воюем. Они ждут и верят… всё повзрослому, Игорян… Включай связь, сейчас выходим.