Текст книги "Последний торпедоносец"

Автор книги: Александр Мартвнов

Глава 6
ТВОЙ ГЛАВНЫЙ ПОЛДЕНЬ…

– Петруха с тобой?

– Убили Петруху, Василий Тимофеевич.

– Кто?!

– Зарезал Абдулла…

Х/ф «Белое солнце пустыни»

Мальчик и мужчина сидели рядом на лавке. Одинаково – сложив руки на коленях и подняв лица с закрытыми глазами к яркому полуденному солнцу. Вернее… глаза были закрыты у мальчика. У мужчины вместо глаз на рваном от шрамов лице были ямы, затянутые проваленной сухой кожей.

Его глаза закрылись навсегда.

Игорь чувствовал, что дрожит. Холод пещеры никак не отпускал его. В душном автобусе он совсем было согрелся, а сейчас это ледяное дыхание возникло снова. Как будто он стоял посреди пустыни – не снежной, голой, с каменной от мороза землёй, по которой злой ветер гнал струйки позёмки…

Мальчик открыл глаза. Не сделал ни одного движения, просто открыл серые глаза и посмотрел на стоящего в пяти шагах Игоря. В глазах была пустая, недетская тоска…

"… похищайте и убивайте детей, угрозами вынуждайте неверных покидать наши земли… Близок час нашей победы! Близок час поголовной гибели неверных свиней! АЛЛАХ АКБАР!"

АЛЛАХ АКБАР! АЛЛАХ АКБАР! АЛЛАХ АКБАР!

А ведь Игорь слышал это и раньше. В Москве слышал… Ему вспомнилось, как на какой-то их праздник он шёл мимо одной из московских мечетей. Перед ней резали барана. А сверху нёсся этот вой… Глаза барана были мутные, стеклянные, но он ещё жил. Тогда Игорю было десять, кажется, дома он даже не смог толком рассказать, что его напугало, но почти перестал спать, и только психолог буквально клещами выудил из мальчишки признание. Развёл руками и сказал: "Национальные традиции надо уважать… И ты лучше больше не ходи там. " Десятилетний Игорь не понял, почему он в своём городе не должен ходить, где захочет… Потом это забылось. А вот сейчас…

Мальчик на лавке закрыл глаза.

Желудок Игоря скрутило жестокой судорогой. Он успел сделать десяток шагов – до кустов на углу – и вывернулся наизнанку. И ещё. И ещё, пока изнутри не стала течь только жгучая от желчи водичка.

Он медленно умылся около уличного колодца. Ноги дрожали. Трус… трус, трус. Думал – раз не боялся драк, раз не боялся высоты, первым лез на скалодром и настоящие скалы – значит, смельчак. Ничтожный трус, вот кто он.

Но я же мальчишка, взвыл кто-то внутри Игоря. Я же маленький! Я ничего не могу!

Не можешь – или боишься, спросил Игорь это вопящее существо. Тебе скоро четырнадцать. Это мало?

Возраст уголовной ответственности, орал, брызжа слюной, тот, другой Игорь с перекошенным от ужаса лицом. Хочешь в колонию?! На пять, десять, пятнадцать лет, в колонию, потом в тюрьму?!

Хочешь вернуться и ещё посмотреть, предложил Игорь.

Нет, в панике закричал тот, внутри.

Тогда чего ты хочешь, спросил Игорь. Закрыть глаза и спрятать голову в песок, повыше выставив жопу, чтобы удобней было тебя вы… ть?

Я хочу жить спокойно!

Все хотят, ответил Игорь словами Николая. И кого это хотение спасло? Посмотри кругом, эти пацаны правы на все сто. Всё разорено и брошено, что не пропито, то продано, ни до кого нет дела властям… Или ты думаешь, что твоей Москвой кончается Россия? Да и так ли уж всё хорошо в твоей Москве?

Но тот, второй Игорь, не желал ничего слушать. Он просто ударился в визгливую неконтролируемую истерику. Тогда Игорь задавил его, как давят мокрицу – и вышел на улицу.

Было что-то окончательное и в то же время справедливое в том, что первым, кого он увидел, был Денис.

Сын бывшего подводника катил посреди пыльной пустынной улицы мотоцикл. С натугой – для четырнадцатилетнего, пусть и сильного парня, могучий BMW был слишком тяжёл. Денис толкал его, наваливаясь всем телом.

Игорь – совершенно без мыслей, запретив себе думать о чём бы то ни было – сделал несколько шагов и встал перед Денисом.

Тот остановился. Выпрямился. Сморгнул с ресниц натёкшие со лба капли. Денис блестел, как намасленный, от него пахло маслом, бензином и потом. На пот ложилась пыль.

– Подожди, – сказал Игорь, хотя Денис никуда уже не шёл. И повторил ещё раз: – Подожди.

Если бы сейчас Денис хоть что-то сказал – Игорь всё-таки убежал бы. Но тот молчал и смотрел. Игорь сказал:

– Мне страшно. Понимаешь ты это?

– Понимаю, – кивнул Денис. И снова замолчал.

– Мне так страшно, что я обблевался, – Игорь мотнул головой в сторону кустов. Денис снова кивнул – молча. – Вам правда нужен радист? – он кивнул опять. – ну тогда я с вами, – Игорь взялся руками за рогатый руль. – Господи боже, я с вами. И пусть будет, что будет, как говорится, – и он – чуть ли не впервые в жизни действительно испытывая это желание, а не по обязанности! – перекрестился.

Денис улыбнулся. Просто улыбнулся, но эта улыбка превратила его лицо в лицо обычного мальчишки. И Игорь спросил, тоже улыбаясь:

– Ты его чего толкаешь, сломался?

– Нет, чтобы устать и не злиться, – пояснил Денис.

– Пятьдесят километров толкаешь, что ли?!

– Ну… я очень разозлился, – признал Денис. И засмеялся в голос.

Секундой позже они смеялись уже вдвоём, держась за мотоцикл и глядя друг на друга.

* * *

Игоря поражало, насколько равнодушно местные относятся к фруктам, которые стоят в Москве, по выражению мамы, «дороже чугунного моста». Нет, время от времени они что-то отправляли в рот, но это так, между делом. Конечно, их можно было понять, у каждого дома такой же сад, но смотреть – чудно, как ни говори.

Наташка «паслась» рядом. Из летней кухни на заднем дворе доносились запахи – бабушка Надя готовилась кормить работников, согласно русскому обычаю. Всё это было бы очень приятно, но прямо напротив на ветке алычи устроились Николай и Зоя. Зойка-то ничего, а вот Николай смотрел на Игоря, как Ленин на мировую буржуазию.

Шутки шутками, но Игорь точно знал – этот парень убил уже не одного человека. И не торпедами там, или как – а глядя ему в глаза… Это, согласитесь, совсем другое дело. Игорь не представлял себе, откуда взялось это знание – но оно было. И всё тут.

Как и все мальчишки, Игорь не умел долго рефлексировать по поводу того, что сделал. На данный момент он нашёл друзей, они вместе занимались делом, им было весело, и Наташка болтала ногами на ветке рядом. Чего еще-то надо? И даже всё то, что он видел, казалось если не игрой, то декорациями к какому-то боевику – это точно. А в боевиках всё и всегда кончается хорошо, наши побеждают,

а уж главный-то герой вообще получает всё, что душе угодно.

Он подмигнул Наташке. Та сделала удивлённое лицо и… подмигнула в ответ.

* * *

За обедом бабушка Надя выглядела озабоченной чем-то и была малоразговорчива, что на неё, как успел убедиться Игорь, было непохоже. Зато все остальные болтали каждый за двоих, и в саду у вкопанного в землю стола царил гомон. Но Игорь приглядывался к бабушке и всё больше убеждался, что она думает о чем-то не очень приятном.

В своей короткой жизни Игорь никому всерьёз не предлагал своей помощи. Может быть, в ней просто не было нужды. Да и не очень-то это популярно было, что среди взрослых, что среди ровесников самого Игоря. Например, сама мысль о том, чтобы помогать кому-то собирать урожай (просто так) или так же бесплатно заниматься чужими уроками – всё это Игорю казалось странноватым (хотя, поразмыслив, он и нашёл, что это приятно). Отец говорил, что сочувствие и помощь – это тоже товар, и довольно дорогой, надо только уметь за него брать плату. Поедая салат с квасом, Игорь подумал, что слова отца нашли своё подтверждение: ведь и ему помогают не просто так, а получив от него согласие на ответную помощь.

Однако, эта мысль показалась ему какой-то неприятной. И неправильной почему-то, невзирая на кажущуюся очевидность. Поэтому – можно сказать, ей наперекор – Игорь встал и догнал бабушку, отправившуюся к дому за оладьями.

– Я донесу, – сказал он и добавил: – А чего случилось?

– Да вот, двое жильцов съехали, – с лёгким раздражением ответила бабушка Надя. – Случилось у них там чего-то на работе, вот и сорвались. Новых придётся искать, а я и отлучиться толком не могу…

– Ну… давай я поищу, – предложил Игорь с заминкой, потому что не представлял себе, как это будет делать. Очевидно, не представляла и бабушка, потому что с улыбкой отмахнулась:

– Ладно уж. Найду, скоро ещё подъезжать начнут.

* * *

Игорь вообще-то рассчитывал ближе к вечеру погулять с Наташкой, но его ждало разочарование. Вполне объяснимое, впрочем – Наташку нагрузили новой порцией товара на продажу и отправили на пляж – кому летний отдых, кому сезон работы… Тогда Игорь, не долго думая, пошёл следом.

Ноги очень быстро привели его в кафе семьи Шакуро. Борька из-за стойки помахал рукой – уже совсем как своему, потыкал ей же в крайний столик, изобразил занятое лицо. Игорь помахал в ответ, сел и приготовился ждать. Буквально через минуту одна из борькиных сестёр принесла мороженое и сок – точно такие же, как Игорь заказывал в первый приход сюда, подмигнула:

– За счёт заведения, нашему гостю из Москвы.

Игорь ответил ей пристальным взглядом, заставив старшую девчонку покраснеть и отвернуться. Таких лучше сразу ставить на место, не то потом хлопот не оберёшься. Потом снова поднял руку, благодаря Борьку, и занялся мороженым.

В кафешке опять было немноголюдно, зато в углу на высоком табурете сидела Зойка. Игоря она то ли и правда не заметила, то ли просто не пожелала заметить – перебирала струны гитары, напевала: судя по всему, ни для кого, так, распевалась перед вечером. Для себя – такую песню "в массы" толкнуть будет трудновато. Но Игорь слушал, если честно, с удовольствием…

 
– Он странен, дик и нелюдим
Диагонально по анкете.
Что ж, парусам необходим
Просоленный и крепкий ветер.
Уныло карту теребя,
Не станет медлить у развилки.
Его выводит из себя
Кораблик, запертый в бутылке.
Что отражают зеркала
Всё ложь, ошибка.
Никто не знает, как светла
Его улыбка.
По вечерам, снимая грим,
Он так смеётся,
Что даже тени рядом с ним
Не остаётся.
Он ровно в полдень ждёт луну.
В пустом колодце ищет звёзды.
Летать предпочитает сну,
Не понимает слова «поздно».
Не признаёт случайных драк,
Но бросят вызов – он спокоен.
За принципы – не просто так!
Один – он будет в поле воин.
Толпа с ей чуждыми резка
Неладно сшит, неладно скроен.
Украдкой крутят у виска
Наверное, вор, а может, болен…
… Ест кто-то чёрный хлеб, спеша,
А для кого-то – белый пресен.
Летит крылатая душа
Размах широк, мир слишком тесен… (1)
 

Стихи Н. Хотиной.

Он так заслушался, что не заметил, как в кафе вошла под руку парочка отдыхающих. Высокий стройный парень лет шестнадцати – русый и сероглазый, с узким загорелым лицом – двигавшийся со странной грацией, свойственной спортсменам, вёл почти такую же высокую девчонку, зеленоглазую и пышноволосую. Даже Игорю было видно по тому, как они держались, что этим двум хорошо друг с другом. Они сели через столик (парень пододвинул спутнице стул; Игорю на миг показалось, что на них не широкие лёгкие рубашки, шорты и кроссовки, почти одинаковые, а прямо-таки вечерние костюмы)и заказали плотный обед, что само по себе было необычно. Парень спустил с плеча большую сумку, и Игорь понял, что они ищут место – наверное, только что приехали и ещё не устроились. Во! А если их сосватать к бабушке?! Он чуть было не сорвался с места, но решил подождать.

Парень отвалился от еды первым и негромко (но Игорь расслышал хорошо) сказал спутнице:

– Растолстеешь и я тебя разлюблю.

Девчонка ткнула его под столом ногой. Парень улыбнулся (какая-то невесёлая, даже нехорошая у него была улыбка) и стал оглядываться. Скользнул по Игорю… и тот похолодел. Самым настоящим образом похолодел. Немного похожий взгляд был у Николая, но только похожий. Отдалённо. Шестнадцатилетний парень смотрел, фиксировал, рассчитывал и выбирал цели и укрытия. Каждую секунду, на автопилоте. Лучше Игорь не увел сказать, но чутьём подростка ощутил это в полной мере. Пока он осмысливал это, девчонка тоже отодвинула тарелку и, прикрыв умело губы рукой, сказала:

– Ген, как девочка хорошо поёт… Закажи, а?

– Сейчас, – легко согласился парень. Встал (стул сам собой отпрыгнул – бесшумно! – назад)и подошёл к Зойке. Что-то сказал ей, улыбнулся, положил на стойку рядом пятидесятирублёвую бумажку. Зойка кивнула; парень улыбнулся снова и вернулся к своей зеленоглазой спутнице. Зойка тем временем ударила по струнам:

 
– Одинокая птица, ты летишь высоко,
В антрацитовом небе безумных ночей,
Повергая в смятенье бродяг и собак
Красотой и размахом крылатых плечей.
У тебя нет птенцов, у тебя нет гнезда,
Тебя манит незримая миру звезда,
И в глазах у тебя – неземная печаль…
Ты сильная птица, но мне тебя жаль…
 

Игорь заметил, что под столом девчонка положила ладонь на руку парню и глаза у неё стали грустные. Парень улыбнулся – не как до этого, а мягко, словно песня группы «Наутилус» что-то такое им обоим напомнила.

Где-то неподалёку взревел мотоцикл – кто-то спускался по тропе. Игорь оглянулся – и понял, что мотоцикл уже рядом, какие-то двое обалдуев катили на полной скорости краем пляжа, так, что галька брызгала Из-под колёс новенькой зелёной «хускварны». А ещё через секунду Игорь понял, что в кафе, прямо сюда, летит бутылка с горящим фитилём.

Звуки как будто отрезало. Мотоцикл мчался мимо – в тишине. И на пляже было тихо. И тихо летела бутылка – светлая водочная, Из-под «путинки». Летела – и Игорь видел, что она разобьётся около стойки, и понимал, что всё решают доли секунды, и знал, что сейчас будет… но сделать ничего не мог, потому что мозг не успевал отдать приказ телу. Игорь осознавал – всё происходит страшно быстро.

Парень как-то неспешно проплыл над полом в броске. Подхватил, мягко спружинив ладонями, бутылку в полёте. И обратным движением метнул её в уносящийся мотоцикл, попав точно по бензобаку.

Время рванулось. Игорь услышал крики, шум, негромкий хлопок – и истошный визг, в который перешёл воинственный вопль "аллах акбар!!!" с проносящегося мимо мотоцикла. Объятая огнём «хускварна» вильнула, врезалась в камни у подножья скалы. Бензобак взорвался с коротким хлопком.

– Милиция-а-а!!! – уже ревел где-то кто-то. Игорь вскочил, метнулся к парню, стоящему возле ограждения. Борька, тоже придя в себя, махнул рукой в сторону посетителей:

– Уведи, скорей!

– Бегите за мной! – готовно откликнулся Игорь, подхватывая сумку. Парень с девчонкой обменялись короткими взглядами…

* * *

Около колодца девчонка засмеялась, присела на край и сказал:

– Отдохнули, Ген.

Парень поставил на край сумку, на бегу снятую с плеча Игоря, и беззаботно пожал плечами:

– Ерунда-ерундистика. Никто и не понял ничего… – и, как ни в чём не бывало, повернулся к Игорю. Спросил без насмешки: – Ну что, и часто тут такие развлечения?

– Иногда, – с видом сторожила сообщил Игорь. – А вообще тут тихо… – потом помялся и спросил: – Вам комната нужна?

Генка смерил Игоря оценивающим взглядом. Помедлил и ответил:

– Ну предположим.

– Два километра отсюда, – Игорь махнул рукой. – Готовка отличная. Сад. Прямая дорога к морю, не та, по которой мы сейчас… Вам повезло, а то желающих много. Могу прямо сейчас проводить.

– А цена? – подала голос девчонка.

– С хозяйкой поговорите, – предложил Игорь. Генка чуть улыбнулся:

– А ты, значит, торговый агент? Посредник?

– Вроде того… Ну что, берёте? А то я сейчас обратно пойду, ещё кому-нибудь предложу…

– Клир, – Генка протянул Игорю руку. – Прозвище такое… А это Любэ, (1) – он кивнул в сторону девчонки. – Ну что, пошли. Посмотрим.

– Меня Игорь зовут, – представился Игорь. И не стал говорить, что из Москвы.

Странно. Ему было приятно, что он принят за местного.

* * *

Игорь сидел на крыльце, свесив руки между ног и глядя на то, как медленно садится солнце. Надо же, думал он. Всего третий день здесь, а сколько произошло всего – до чёрта…

Он пытался осмыслить последние события. Бутылками с бензином в синагоги, магазины, культурные центры и прочие места массового скопления людей кидаются, если верить телевизору, исключительно русские националисты. Хобби у них такое – как где увидят, так и кинут. Нигде не упоминалось, что это могут делать представители в прошлом угнетённой народности, да ещё посреди людного пляжа, да ещё с криком "аллах акбар!" Очевидно, и тут было какое-то надувательство, как в фокусах Дэвида Копперфильда. В этом следовало разобраться.

Но как раз разбираться не очень-то хотелось. Хотелось просто сидеть и думать, какой тёплый вечер и как много таких вечеров ещё впереди. И ещё – вот тоже странность! – чем помочь бабуле… да и ребятам с девчонками. Не глобально, а так – чисто своими руками. Сегодня, впрочем, уже помог: жильцы остались и без разговоров заплатили за полтора месяца. Остальные бабулины постояльцы Игорю не то что не нравились, а просто не вызывали никаких чувств, он их и не видел почти. А вот Генка со своей девчонкой понравились. Только бы милиция не начала искать, кто там и как кинул бутылку. Хотя для всех это выглядело так, что взорвался бензобак, вот и всё – скорость у этого Генки феноменальная.

Игорь обернулся, ощутив ясно чье-то присутствие. И к своему удивлению увидел, что это бабушка Надя. Она стояла на верхней ступеньке и, заметив, что Игорь на неё смотрит, улыбнулась грустно:

– Я как вышла, глянула – так ты прямо отец твой. Вот он так же вечером тут любил сидеть. А бывало – все четверо рядом сидели…

Она тяжело вздохнула. А Игорю вдруг стало страшно жалко её. Четверо сыновей было. И вот вам – один убит, другой непонятно где, двое носа не кажут…

– Бабуль, – спросил Игорь и поморщился, как от боли, – а почему отец не вернулся сюда?

– А что ему тут делать-то? – легко и без обвинения ответила бабушка, тоже глядя на солнце. – И в советские времена делать было нечего, не на радиоузел же устраиваться…

Конечно, сердито подумал Игорь, торговать кондиционерами с высшим образованием – это дело. Потом задумался: а что бы он сам делал, живи не в Москве, а тут? Вообще – смог бы он тут жить-то? Ответить на этот вопрос честно Игорь не смог.

– Хороших жильцов привёл, – нарушила его размышления бабушка. – Мальчик хороший, и девочка такая уважительная, пришла, сказала: "Если надо чего по хозяйству – вы скажите, я сразу. " И в комнате так прибралась – поемному, да быстро… Вот такую жену ищи, – в голосе бабушки Нади послышался смешок, – да не в Москве, у вас там таких нету уже. Наташка такая, соседка наша.

– Да ладно, – Игорь повёл плечами. И как раз в этот момент за забором раздался свист и голос Наташки:

– Игорь, ты дома?!

– Давай беги, да хоть до света вернись, – сказала бабушка Надя.

1. Снайпер Геннадий «Клир» Тихонин и его девушка Надька «Любэ» Колюбаева – герои книги «Работа на лето».

* * *

Когда Игорь выскочил наружу, то обнаружил там ещё и Дениса. Нельзя сказать, что встреча его сильно обрадовала – он настроился на Наташку и только на Наташку. Та, кстати, походе, тоже была не слишком-то довольна, даже стояла поодаль, бросая сердитые взгляды – и была одета в симпатичное платьице.

– Я мешать не буду и сейчас уйду, – сразу сказал Денис, движением ладони останавливая Игоря. Тот нетерпеливо затормозил. – Мне только спросить. Ты не передумал?

У Игоря засосало под ложечкой. Но он коротко и серьёзно ответил:

– Нет.

– Я потому спрашиваю… – Денис замялся. – Потом может просто оказаться поздно отказываться.

– Я не передумал, – отрезал Игорь.

– Почему? – вдруг спросил Денис.

Вопрос был сложный. Почему? Игорь не знал и ответил честно:

– Я не знаю.

Но Денис кивнул так, словно именно такой ответ и ожидал услышать:

– Ладно. Нагуляетесь – приходите, если хотите, к эллингу, мы там до утра будем.

И пошёл прочь, не оглядываясь.

– О чём вы говорили? – сердито спросила Наташка, подходя. – Припёрся, оттёр: в сторонке, говорит, постой…

Плохо начинать с девчонкой с вранья. Но Игорь мотнул головой:

– Да, про случай на пляже…

– А, – Наташка помрачнела. – В аулах турки уже шумели, говорят: казаки убили двух несчастных мальчиков… Хотя они и не так уж сильно обгорели-то…

– Да? – иронично спросил Игорь. Наташка посмотрела подозрительно:

– А что? Борька говорит, они бутылки кинуть хотели, но сами загорелись… Сволочи, уже не в первый раз вот так…

Игорь посмотрел в сторону гор. Они начинали ему казаться каким-то прибежищем орков из фильмов про Кольцо Всевластья, не иначе. Кошмары ещё будут сниться… Но Наташка уже предложила, решив перевести разговор на приятные рельсы:

– Хочешь, пойдём в Ландсдорф? Там видеобар есть для подростков.

– В какой Ландсдорф? – не понял Игорь. Наташка засмеялась:

– Да в деревню немецкую, Лешка и Сонька как раз оттуда родом. Тут километра два всего. Прямо по пляжу.

– По пляжу два километра – это четыре, до пляжа-то столько же, – заметил Игорь и добавил: – Пошли, ладно. Там дорого? А то у меня денег с собой мало, надо зайти ещё взять.

– Нас бесплатно пустят, – заверил Наташка, – Лешка хозяину из Интернета новинки на диски скачивает, через параболик… Немцы там хорошо развернулись. У них во-первых дорога прямо через деревню идёт. Во-вторых, пьют меньше… – она вздохнула. – И из Германии какая-то там помощь капает…

– А вот в других деревнях – ну, Колька этот, Генчо, Званко – там чем занимаются? – полюбопытствовал Игорь. Наташка повела носом:

– Да-а… Греки рыбу ловят, упёртые они. У них даже рыбхоз более-менее цел. Болгары овец разводят и вот как мы – туристов обслуживают. У сербов виноградники и тоже туристы. А так всё везде поразвалилось. Как папка скажет – остатки былой роскоши… Нам сюда сворачивать.

Навстречу прошёл патруль – не пограничники, а трое казаков в форме, с охотничьими ружьями. Наташка звонко поздоровалась со старшим, Игорь не понял, как его зовут.

Дорога отнюдь не пустовала. Игорь опасался, если честно, что будет страшновато идти – ночью в одиночестве, но пляж и не думал засыпать. Туда и сюда двигались одиночки, парочки, группки и даже машины. Впереди горели костры, слышалось разноголосое пение, под гитары и просто так, перекликались голоса.

– Зимой тут так пусто, что даже жутко, – призналась Наташка. – И ветер всегда. Вот что мне у нас не нравится – так это зимой ветер. Ветер, ветер… В Москве ветер бывает?

– Иногда, – ответил Игорь. – Редко.

С Наташкой было легко говорить, а это нечасто встречается, если речь идёт о дёвчонках – уж в этом-то Игорь убедился давно и прочно. Ему вдруг захотелось спросить, зачем Наташка надела платье – и добавить: всё равно же темно. Но потом подумалось, что девчонка может обидеться. Пока Игорь об этом раздумывал, Наташка поинтересовалась:

– А почему ты альпинизмом занимаешься?

Вопрос был неожиданный. Игорь подумал и пояснил медленно:

– Ну… просто потому, что так сложилось. Радиодело – это от отца, наверное, по наследству… а альпинизм – увидел в районной газете, что в секцию записывают, пошёл, а потом оказалось, что я высоты не боюсь от природы и вообще… Я бы хотел стать профессиональным альпинистом, – неожиданно для самого себя признался Игорь.

– Военным? – спросила Наташка. Игорь удивился:

– Почему военным?

– А на что жить, если нет? Разве альпинистам платят?

Постановка вопроса была неожиданной. Игорь задумался. А Наташка продолжала:

– У меня дядя – брат отца – был альпинистом тогда ещё, при Союзе. А потом секцию вёл в Окружном при Доме Пионеров, пока не развалилась. Была эта… – Наташка задумалась, – как её… ставка работника. Потом сказали, что не надо. Там сейчас компьютерный клуб и игровые залы… Вообще это давно было, мне дядя рассказывал. Его недавно звали в горнострелковую бригаду, – девчонка произнесла эти слова легко и непринуждённо, – инструктором, их тут целых три формируют, но он съездил и отказался. Говорит, набрали туда одних кавказцев, опять тренируют предателей за свой счёт… Вон, смотри, это Ландсдорф светит.

Игорь увидел в направлении вытянутой руки Наташки россыпь огней – полумесяцем по берегу, узким клином – выше, в скалы. До огней казалось рукой подать, но Игорь хорошо знал, что это ощущение обманчивое. Наверняка ещё километра два и есть по берегу.

Наташку это, судя по всему, не очень-то заботило. Она уверенно двинулась прямо по пляжу, который быстро начал пустеть. Навстречу попался ещё один патруль – на этот раз пограничный, двое солдат и мощная собака шли по гальке, которая сухо похрустывала под ними. Пограничники кивнули Наташке.

– Ты их знаешь? – спросил Игорь, когда отошли подальше. Наташка пожала плечами:

– Они меня знают… Они с восьмой заставы, с Высокого Мыса. Ну ты видел. А усиленную так и не объявили.

– Какую усиленную? – не понял Игорь. Девчонка пояснила:

– Усиленную охрану границы. Они бы тогда втроём шли… Смотри, это седьмая светит.

Игорь увидел, как откуда-то из-за Ландсдорфа метнулся в небо, потом описал круг и протянулся над морем, как гигантский меч, ослепительно-белый луч прожектора. Начал ходить – неспешно – туда-обратно, выхватывая морскую даль на километры. Временами поднимался, снова подпирал небо, гася звёзды.

– Ну и ну, – сказал Игорь. Он видел фейерверки на праздниках, когда разноцветными огнями горело всё небо. Но в этом луче было что-то особенное. Какая-то непреклонная мощь. Игорь вспомнил, что читал: птицы, попавшие в свет морского прожектора, падают замертво.

В это верилось.

– Ты веришь в Бога? – вдруг спросила Наташка. Игорь вздрогнул, диковато поглядел на неё. Девчонка повторила вопрос: – Веришь?

– Не знаю, – растерянно и потому честно ответил Игорь. Наташка вытянула руку:

– Вон Казачий Мыс. Во время войны – давно, когда Суворов был, с турками – там окружили наших казаков. Турки окружили. И предлагали сдаться. Несколько дней. Сперва ходили на штурм, но оттуда было удобно стрелять, и тогда они просто стали ждать, потому что на мысу нет воды. Совсем. И всё время предлагали сдаться, перейти в мусульманскую веру и стать им братьями. Туркам… А казаки не сдались. И чтобы не умирать от жажды, пошли в атаку. С одними саблями, порох у них уже кончился совсем… В мае у нас был урок краеведения, наша учительница сказала, что все боги – это один бог и нет никакой разницы. Ну – Аллах, Христос… А я подумала, что это неправильно. Если так, то за что они погибли? Если всё равно? Я так и спросила. А учительница сказала, что они просто были дикие фанатики… Ты знаешь, мне так обидно стало… Я убежала с урока. И ещё много ребят и девчонок ушло тогда. А ты как думаешь? Ну, про богов?

Игорь растерянно смотрел на девчонку. Такое ему даже в голову не приходило, энто настроился на милую болтовню про звёзды… Луч прожектора вырезал из чёрного картона мыс. Игорь вгляделся туда. И ему внезапно тоже стало… обидно. Как будто приготовился отдать всё-всё, даже жизнь, за то, во что веришь – а тебе со смешком говорят, что это глупость, что всё равно, кому служить и во что верить… Но как же тогда? Тогда получается, что люди зря горели на кострах, их зря сажали на колья, им зря отрубали головы за то, что они не хотели отрекаться от веры…

– Нет, – решительно ответил Игорь. – Я не думаю, что все боги – одно. И не думаю, что они были там фанатики. По-моему, они были герои. Сейчас таких нет, наверное…

– Есть, – тихо ответила Наташка. – Мой двоюродный брат был такой. Тимка. Ему в 99 м было двадцать два, он поехал в Чечню, вместе с терцами воевать(1). Их предали… за деньги выдали маршрут разведгруппы… В общем, Тимку взяли в плен, раненого. И тоже ему предлагали – мол, ты нам братом будешь, давай, казак, только в нашу веру перейдёшь, ты же всё равно не русский, не из этих свиней… А он им сказал: "Со свиньями вы сами братайтесь. А у меня вера и родина – одна. " И они его заживо сожгли…

– Сожгли? – Игорь не верил своим ушам.

– Сожгли, – подтвердила Наташка. И вдруг сказала: – Пойдём быстрей, холодно что-то стало.

На взгляд Игоря – нет, было всё так же тепло и тихо. Но он послушно ускорил шаг.

* * *

 
– Когда меня не будет на земле,
Вселенная покажется пустою.
Но, может быть, напомнят обо мне
Слова, когда-то сказанные мною.
 

1. Мало кому известно, так как официально это отрицалось, но во время Второй Чеченской войны в составе группировки генерала В. Шаманова «Запад» сражалось до 2 тысяч терских, кубанских, донских, сибирских и семиреченских казаков-добровольцев, сведённых в отдельные подразделения. В обмен на помощь федеральным центром казакам было обещано возвращение в состав Терского казачьего войска Наурского, Шелковского и Надтеречного районов Чечни (на самом деле эти земли – исстари земли терцев, а не чеченцев). Именно казачьи подразделения выполняли наиболее опасные и сложные задачи, зачастую не подчиняясь «сдерживающим» приказам напуганного их активностью командования – и именно они первыми вышли на рубеж реки Терек. В подразделениях казаков сражались так же группы добровольцев из русских националистических организаций, сербские четники и немецкие добровольцы (может, были и ещё откуда-то, но мне об этом неизвестно). После окончания боевых действий казакам отказали в возвращении земель и вообще перестали упоминать об их участии в войне.

 
А звёзды будут жить на дне морей
И так же по ночам срываться с неба.
Но, может быть, напомнят обо мне
Мои стихи, в которых быль и небыль.
Акация всё так же зацветёт,
Подснежники распустятся весною.
И роковая надпись: «Всё пройдёт!»
Глаза на мир уже другим откроет.
И мир успеет миллионы раз
Разрушиться и снова возродиться…
Но на земле уже не будет нас
Нам только сны о жизни будут сниться. (1)
 

Зойка поставила гитару на гриф и изобразила короткую барабанную дробь. Около костра царило молчание, только трещал плавник в огне.

Денис подошёл бесшумно, Игорь обернулся с испугом только тогда, когда он положил свою руку на плечо москвича.

– Хорошо попрыгали?

– Да мы не танцевали, – Игорь зевнул. – Кино смотрели… Я Наташку домой завёл, а сам решил… в общем – мне показалось, что ты мне хочешь что-то сказать.

– Пошли тоже, – предложил Денис. – По пути поговорим. Ты должен кое-что… ну, как бы выучить. Типа клятвы, что ли… И приготовиться к тому, что спать сегодня почти не придётся.

– А они? – Игорь кивнул в сторону костра. – Скажут – пришёл, постоял и ушёл…

– Они не обидятся, – покачал головой Денис.

* * *

Фигура на крыльце оказалась новым постояльцем, Генкой, хотя сперва Игорь заопасался, что это бабуля и что сейчас ему всё-таки будет ох. Генка просто стоял там, опершись локтем за спиной на перила и глядя на небо. Игорь проскочил было мимо, но потом остановился. Сел на перила напротив и спросил:

– Слушай… ты извини… ты не знаешь таких стихов?.. Неправда, будто бы он прожит…

… наш главный полдень на земле, – не удивился, закончил, Генка. – Знаю. Хорошие стихи. А что?

– Ничего, – Игорь соскочил с перил. – Правда хорошие стихи, вот и всё! Пойду-ка я спать.