Текст книги "Хроники особого отдела — 2 (СИ)"
Автор книги: Александр Игнатьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
По заранее оговорённой схеме, дабы никак и никогда не слиться с католическим миром, было провозглашено: сохранение старого календарного юлианского стиля; православие по всем пунктам, установленным ещё при Патриархе Никоне; церковнославянский язык в молитвах; пакт о неприятии установок, которые не устроят Православную Церковь на восьмом Вселенском Соборе, если таковой когда-нибудь случиться.
В центре католичества в это время исчез бывший премьер-министр, а Папа Павел VI, в 1976 году резко отвергавший обвинения в своих гомосексуальных отношениях, фактически признал их после мартовского похищения Альдо Моро «красными бригадами» (2) и в течение 55 дней молился, надеясь увидеть его живым...
Пимен же, в благодарность за резиденцию, открытую почти в самом центре Москвы, согласился послать в качестве представителя от РПЦ в Ватикан митрополита Никодима, еще в 1947 году, со студенческой скамьи, призванного на службу. Чуть позднее обговорили и помощь Ротову – заместителя, архимандрита Льва, завербованного 28 марта 1971 года самим отцом Никодимом.
Делегация от РПЦ прибыла в Рим 29 июля. Размещенная во флигеле рядом с Посольством СССР, и проинструктированная Никитой Семёновичем Рыжовым (3), делегация заявила о себе в Ватикане.
Юрий Владимирович поморщился: он не любил мужеложцев, в каком бы обличии они не находились, хоть бы и Пап. Нажав на кнопку селектора, Антропов попросил принести им с генералом чаю.
Увидев воду, Николай Сергеевич позволил себе мысленно улыбнуться и, положив три полные чайные ложки сахара в стакан, интенсивно размешал содержимое. Не терпевший спешки председатель КГБ поморщился.
– Попейте спокойно. Вот печенье. Люблю я наше «Земляничное», уж всяко лучше нового «Юбилейного» (4). Наше. Старое. Военное.
Леонов, уважавший новинку, вздрогнул, мысленно не соглашаясь с начальством. Откусил, медленно прожевал и, запив, продолжил:
– Священнослужители опоздали к встрече. 6 августа Папа изволил скончаться от обширного инфаркта.
Потом, выдерживая время, помолчал с минуту и, взяв второе кондитерское изделие, тихо сообщил в пространство. – Странная смерть.
– Но, – вновь увеличил децибелы генерал, – вместо запланированного ЦРУ Кароля Войтылы замурованные в Сикстинской Капелле святые отцы избрали венецианского 66 -летнего кардинала Альбино Лучани, прозванного «улыбающимся понтификом» – Иоанна Павла I.
Пока генерал развлекал себя жеванием, Антропов взял со стола автобиографическую справку, пробежал по ней взглядом и задумался...
«Никодим Ротов, (в миру Борис Георгиевич), 48 лет, патриарший экзарх, проверенный временем чекист, создавший фактическую сеть среди священнослужителей, позволяющую отслеживать любые попытки инакомыслия, не допуская грубых народных возмущений. Родился в деревне. Отец инженер. Мать из семьи священника. Окончил школу. Поступил в университет. Завербован. Заочно закончил семинарию. Возведён в сан епископа. Стал председателем отдела внешних сношений. Шёл по жизни уверенно. Играючи. После подписи, осуждающей деятельность Солженицына, его осудил епископат. Срочно был отправлен на лечение в госпиталь КГБ. Поставили инфаркт. В РПЦ простили... В 1974 году он уже президент Всемирного совета церквей. И вот триумф – 5 сентября он на аудиенции у Папы. Пьют кофе. Никодим представляет архимандрита Льва. Папа встаёт, подаёт Никодиму руку для поцелуя. В этот момент их фигуры окутывает густое облако. Снимков много. Шесть. Все нечеткие. Фигуры словно скрыты в неком полупрозрачном коконе. Там, за туманной завесой, Ротов целует пальцы с перстнем рыбака. Разгибается… и падает замертво,пытаясь показать на потолок... Что он видел? Что видел Папа, сказавший: «Jean Villaud ci ha confuso. San Pietro decise di unire Giuda e me il peccatore...» («Жан Вийо смутил нас. Святой Пётр решил соединить Иуду и меня грешного...») Чем смутил Папу могущественный статс – секретарь?
В переводе митрополита Льва слова звучали не как «смутил», а как «перепутал».
Яда при вскрытии не обнаружили. Абсолютно здоровое сердце просто остановилось. Причина смерти – «острая сердечная недостаточность». Труп вскрывали трижды. В Риме. В Москве. И потом ещё раз, уже по личному распоряжению Антропова. Ничего. Умер и все. Похоронен в Ленинграде, на Никольском кладбище. Иуда? А почему нет? Но 28 сентября по той же причине умирает и улыбчивый Папа.
– Все три смерти отъединяет только Жан Вийо, – отвлёкся Юрий Владимирович,услышав заключение генерала.
– Кто он? – тихо спросил председатель КГБ.
Генерал открыл было папку показать следующий документ, но Антропов встал из-за стола и подошел к окну. В московских окнах разливалось осеннее синее вечернее беспокойство. Народ спешил домой, торопясь укрыться от ветра в метро. Уверенно шурша колесами, желтые волги «такси» и чёрные «обкомовские» стройными рядами огибали строгий памятник одетого в шинель Дзержинского. В стране было спокойно.
– А как поживает Ян? – спросил он генерала.
Николай Сергеевич занервничал и почему-то начал сразу извиняться.
Начальство удивленно отвернулось от окна.
– Я что-то не так спросил? Группа особого отдела у нас в Лондоне, совсем не торопливо занимается проблемами Юго-Восточной и Центральной Азии. Вот пусть займутся ещё и этим самым Вийо и новым Папой... И попа их бесноватого к ним.
***
Союз Советских Социалистических Республик – огромный странный удивительный мир. Тогда в восьмидесятые все отдыхали приблизительно одинаково. Мерилом богатства служил ковёр на стене и хрустальная люстра из Чехословакии. Вот и ЦК Партии тоже отдыхало как все. За шашлычками и с водочкой. Они не хвастались друг другу у кого моложе жена, или длиннее яхта. Они просто жили…
В «Завидово» любили масштабно охотиться и вкусно есть. Под вечерние разговоры пили так полюбившуюся Леониду Ильичу после отпуска в Беловежской пуще «Зубровку» и, смеясь, слушали новые анекдоты от Подгорного, а чаще от Косыгина.
– Охота, подумаешь охота, нашли тоже сложное дело – наливай и пей! – улыбался, лично разливая настойку, Алексей Николаевич.
– Недавно заседали в бане Кутахов, Ефимов и Корнуков , – на полном серьезе рассказывал Николай Викторович. – И попарившись, решили: авиацию однозначно наградить; ракетные войска… поощрить; радиотехнические – не наказывать!
– На что ты намекаешь? – интересовался Леонид Ильич.
– Я? Да Боже упаси! Я же старый коммунист, – парировал Подгорный.
До войны с Афганистаном и знаменитых устиновских «Не рассусоливать, выполнять» осталось ещё целых полтора года…
–
1. Чеки «ВТБ» – параллельная валюта в СССР, выплачиваемая вместо долларов в основном строителям, морякам и вспомогательным службам посольств. На внутреннем советском рынке ее меняли на рубли в разное время курсу 1:2 – 1:8.
2. 16 марта 1978 года при очень странных обстоятельствах был похищен Альдо Моро. Вину за похищение взяла на себя террористическая группировка «Красные бригады», активно проявлявшая себя на Аппенинском полуострове до начала 1990-х годов. Ее требования включали в себя выход из НАТО Италии. До сих пор непонятны источники ее финансирования.
3. Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Республике Италия (1966 – 1980 гг)
4. На самом деле печенье «Юбилейное», появившееся в СССР в 1967 году и сразу завоевавшее популярность, впервые было представлено публике в 1913 году – к трёхсотлетию Дома Романовых. Советские технологи скопировали старый рецепт.
Глава 16
Глава 3.1. Что мы ищем?
1977 год. Начало лета.
– Чтобы вышибить чертовы мозги, надо вначале дать хорошего пинка – пояснил Павел, машинально запихнув в рот сразу всю котлету, до этого грустившую в окружении пюре на тарелке.
– Начинать пинки надо между ног, – кивнул головой Пётр, повторяя действия брата.
– Следите за своим языком! – буркнул Илья, машинально отправляя мясо в рот.
– Вы о ком так бурно? – Маша села за стол. – Борис Евгеньевич, пюре, конечно, со сливочным маслом и молоком?
Глаза последнего суетливо забегали.
– Детка, ты вся светишься уже...
– Твое пюре, госпожа моего сердца, на кокосовом... э-э-э-э, молоке? – Ян оценил сервированный на столе обед, (точнее, то, что от него осталось на данный момент), и поинтересовался. – А что, мужикам котлеты не положены?
За семейство покраснела Танюша. Сыновья радовали её здоровым аппетитом, отменным здоровьем и прочими достоинствами, но уши от их разговорчиков вяли с той же регулярностью, с какой этот здоровый аппетит лишал команду ужинов. Увлекшись чем-нибудь, пареньки могли смолотить весь холодильник, за исключением полок и несъедобной уксусной заправки.
– Дети, пожалуйста, прекратите обсуждение ваших школьных проблем за столом в подобном тоне.
– А что тебе не нравится, мам? Дядя Боря, а котлеты-то где? – искренне возмутились близнецы. – Ян, у нас каникулы, а приключение когда?
– Приключение планирую в августе. Там, как раз, страшная жара, и вам этот отпуск пойдёт на пользу. Но, – командированный в капиталистический рай начальник особого отдела тяжело вздохнул, – чтобы туда ехать, нужна куча денег.
– Тогда и прекратим обсуждение, – Маша, усилием воли, отвела взгляд от котлет и поискала глазами на столе салатные листья. – Каждый день одно и то же. Я в Бирчингтон. У меня последний учебный год. Мне необходим витамин Д, море и солнце.
– Эх, Ксюха не слышит... – Ян мечтательно посмотрел на Машу. – Генетика!
Проглотивший вторую котлету Илья, на правах отца неугомонного семейства, внезапно решил это своё отцовство проявить: он тяжело вздохнул, со значением, прокашлялся и, вдруг, сообщил:
– Я устал заниматься бездельем. Открыл гараж. Выправляю мятые крылья «Ягуарам». Обещанный Афганистан жду пятый год. Имею неплохой доход. Могу позволить себе и детям поездку. Так?
Танюша встала и подошла к раздражённому голодному мужу.
– Отстань! Мы все давно рехнулись! Точно рехнулись! Дядя Боря вон, вообще, как мистер Сомс стал. Иногда, не замечая, проходит сквозь стены, вместо дверей. А я тут вспомнил всех чокнутых – они в Великой Королевской Британии печально заканчивают. Почему мои дети должны закончить жизнь в смирительных рубашках и в тёмных тихих камерах с мягкой обшивкой?
Ян присвистнул:
– Илюх, ты что? Вторая котлета оказалась по новому рецепту, с белладонной? Боря часами медитирует с приятелем над «Балантайном», поэтому и ходит сквозь стены...
Блюдо с добавочными котлетами упало. Борис Евгеньевич схватился за сердце. Мрак спрыгнул с дивана. Близнецы ринулись ловить скачущие мясные изделия вилками.
Маша встала.
– Никто не желает рассуждать здраво. Я летом на море. Хотите в Афганистан? Без меня. В моих планах, на ближайшее время – Аскот. Я купила себе и Танюше билеты в Виндзорскую ложу.
– О, – закатил глаза Ян. – А это мысль. Только Виндзорская ложа, Машенька, это моветон. Кстати, Мрак, ты давно не был на скачках...
Пёс вдруг прекратил сражение с близнецами за котлеты и плюхнулся на упитанные окорока. Паркет затрещал.
– Ну, не упрямься, восемьсот лет прошло. – Пёс, всем выражением черной морды, показал, что в некоторых обстоятельствах, восемьсот лет – это мелочи.
– Ты всё обижен…
«Не то слово» – подтвердили чёрные глаза.
– И потом, это же моё слово: дал… и взял… обратно. Что конь, что пёс, всё одно – оборотень! Факт! – услышали присутствующие.
Собака глухо зарычала в ответ. И это было, явно, не согласие по поводу равноценности видовой принадлежности оборотней.
– Ну, я вырезки тебе после скачек куплю! Ты ж не через Гоби зимой, а так, пару кругов по ипподрому… пять кг, – в голосе начальника прорезались не характерные для него заискивающие нотки.
– Десять, – ласково мурлыкнул, внезапно появившийся из ниоткуда, Олладий.
Мрак тяжело вздохнул, но промолчал…
***
15 августа 1227 год.
Когда примчалась к золотой юрте передовая сотня, жизнь ещё ничего не подозревающих людей уже была закончена. Мощное сердце бойца, качавшее огненную кровь, остановилось, и теперь осталось найти только «ТО САМОЕ» место и выполнить последнюю волю хана.
Имамы попытались заступить путь исполнителю:
– О великий из величайших! Храбрейший из самых храбрых! Сильный волей и славой! Будь преемником! Позволь отдать последнюю честь и встать под твои знамёна…
Эрлик Ловун-хан, прозванный Яном, (1), только круто развернул своего чёрного коня и, коротко рассмеявшись, ринулся прочь. Он даже не посмотрел на караваны шёлка и блестящие драгоценными камнями Голконды-подносы, на переполненные золотом дыни, истекающие мёдовым щербетом. Верный друг, без устали, помчал его, своей странной иноходью, на север в горы. Прочь от города крашенных охрой юрт, флагов, копий – в степь.
Только через три долгих дня его, сидящего в предгорье на расчищенной каменистой площадке, нашли ханы. Соскочив с задыхающихся от собственной крови и пены лошадей, они прокричали: «Не торопись! Будь с нами! Великий мёртв, и его слово мы сможем заменить твоим! Мы выполним любой твой приказ!».
Но богатур лишь рассмеялся и, встав с колен, вновь прыгнул на неутомимого чёрного коня, питающегося сырым мясом и подвластного только его руке:
– Я покажу вам вместо слов – место!
И тогда отряд покорно растянулся и пошёл за проводником по открытой всем ветрам степи к одиноким скалам-горам. Скоро туда смогли дойти и жёлтые верблюды. Целый город встал караваном в пустыне. Большая чёрная юрта, поставленная в середине, ознаменовала – конец пути близок.
Бесновались на привязи от запахов варёной баранины, смешанных с духом лежащей рядом мёртвой плоти, серые степные волкодавы.
Без устали рыдали оставленные без еды девы, предназначенные в усладу повелителю на той стороне тёмной грани.
Согнанные рабы, без устали, рубили камень и таскали тростник, устилая будущий проход в некрополь. Все знали – решение принято, и люди выполнят волю ускакавшего за кромку Темучжина…
На краю города мертвецов, в продуваемых всеми ветрами палатках, варили в больших медных котлах из Поднебесной страны белый рассыпчатый рис, обильно поливая его бараньим жиром. Строителей было приказано сытно кормить. А для войска варили нежную жеребятину. Бульон уваривался порой до прозрачной жидкой трясущейся массы, называемой хаш – сытной богатой еды.
Никто не спешил проводить в последний путь грозного вождя. Но все, с великим тщанием, выполняли его завет.
Наконец, тучные стада исчезли в голодных глотках войска, перестали рыдать ослабевшие одалиски, а в центральной горе появился глубокий, в пятьсот шагов проход, в конце которого на круглую площадку поставили трон из небесного железа, устлав и завесив всё пространство внутри каменной юрты коврами.
В последний день, перед исходом, к дому Величайшего подошли арбы с золотом и дарами, потом в него внесли дев и ввели двух любимых скакунов. Жеребцы должны были своим ржанием проводить хозяина до врат и прискакать к нему после последнего вздоха.
Внесли и усадили на трон Его.
Воины спешно, как овец, резали рабов.
Это был жуткий процесс, страшный своей упорядоченностью и смирением жертв. Каждый уносил очередного «слугу Величайшего» на плечах вглубь, каждый следующий также, без возражения, перерезал своему собрату подставленную шею, а потом, выбрав место, укладывался и, точно так же выставив кадык, принимался ждать. Без сопротивления, без рыданий, с пугающей безропотностью…
Могильник наполнялся.
Три монгольских царевича вошли последними. Круглое каменное колесо затворило проход. В очередной раз мир мёртвых оказался отрезан от мира живых. И лишь чёрный конь, как само воплощение смерти, скалил страшные жёлтые клыки, взирая на бесконечные барханы под бесконечными небесами…
Наутро к пустому месту пришли два старца из племени – дархан и, припав к ногам скакуна с жёлтыми клыками, поклялись самой Смерти, что сберегут место, иначе проклянёт Смерть их род и сгниют души их предков.
Чёрный всадник пришпорил коня, поскакал в зиму, в сторону бескрайней пустыни Гоби, оставив после себя огненную бурю, навсегда заплавившую вход. Но старцы знали.
Чёрный всадник пройдёт мёртвое место и, если случится непоправимое – вернётся и проклянёт их род.
***
Так племя дархад, с тринадцатого столетия, наложило запрет на посещение гор Хэнтий в Монголии. Ни пеший, ни конный не может приблизиться к этим запретным местам.
Пятьдесят лет назад правительство Монгольской Народной Республики решило-таки выдать разрешение группе учёных, прибывших под эгидой «ЮНЕСКО», на посещение этих мест.
Дархады встали все, от пятилетнего ребёнка до столетнего ветерана. Потому что Великим Ханом завещано, что никто не может взойти на эти вершины. Никогда. Такова воля лежащего в гробнице, спрятанной глубоко в горах…
***
1977 год в Великобритании выдался урожайным на необъяснимые явления. Так, например, целая семья в Эндфилде, (пригород Лондона), в течение 11 месяцев подвергалась нападениям неких паранормальных сил.
В гopoдe Пeмбpукшиp, (Уэльc), дети увидели вытянутый толстой сигарой инопланетный корабль.
По ITV с 6 минут вещал ни с кем не согласованный голос некоего Вриллона, представившегося членом Галактического командования с планеты Аштар.
А ещё в столице открылась новая ветка метро, которая связала крупный международный аэропорт Хитроу с центром Лондона.
Совет министров, под руководством Каллагана, долго решал, какой подарок вручить Её Величеству к серебряному юбилею: экземпляр лейбористской конституции или вазу, вырезанную задубевшими шахтерскими руками из добытого ими куска угля? В результате, премьер-министр попросил жену купить серебряный кофейник...
В кинотеатрах показали «Звёздные войны».
Первого внука королевы назвали Питер Марк Эндрю Филлипс, а принцесса Маргарет приняла решение жить с мужем – графом Сноудоном отдельно...
***
Аккуратные домики-конюшни были построены сразу после 1910 знакового года, непосредственно у ипподрома. Именно туда, гордый своим назначением на должность грума, мистер Сомс поздно вечером привёл хмурого, чёрного, как смоль, коня породы персидский асиль. Оставив мрачного скакуна, и, предупредив о его диком нраве, он препоручил заботы о нём местному тренеру и отбыл.
Утром была назначена плановая тренировочная проездка, на которую владельцы не явились. Поэтому вечером никто из них не знал, в каком состоянии находится персонал, конюшня и всё поле ипподрома...
***
Сам же Royal Ascot родился в субботу 11 августа 1711 года, когда грустившая без кавалера Ее величество Анна, последняя из династии Стюартов, взмахнув платком, разрешила заезд, состоявшийся на заросшем полынью и чертополохом пустыре вблизи Виндзорского замка.
Она же выделила четыре ложи для болельщиков.
А дресс-код был установлен в XIX веке Джорджем Брайаном Браммелом, помимо всего прочего, рекомендовавшим полировать ботинки «игристым Дом Периньон». На скачки, по традиции, допускаются леди в платьях ниже колен и шляпках, джентльмены во фраках и высоких хлопковых носках.
Правда, в эпоху толерантности с 2018 мужчинам года позволено являться на скачки в платье, а, чтобы не оскорблять чувства женского населения, дамам позволено было находиться в брюках...
С 1842 года приз победителю изготавливает Garrard. Ежегодно на мероприятии выпивается 100 тысяч литров вина и съедается 250 тысяч пирожных!
***
Но на этот раз скачки ждал сюрприз.
Крупный и черный.
Едва компания вывалилась из чёрного рычащего Астин Макси, как дежурный грум вызвал старшего тренера. Иссохший, и, похожий на сентябрьскую полынную траву, англичанин в начищенных до блеска чёрных высоких сапогах и смешной клетчатой шотландской жилетке, раскачиваясь на кривоватых ногах, как боцман, идущий по палубе, вышел и застыл в приветствии. Клочок волос, гордо торчавший в районе подбородка, и синие гладко выбритые щёки свидетельствовали об абсолютном порядке на вверенной ему территории.
Ян заулыбался...
– Well, how is our Mark? (2) – спросил после рукопожатия.
– Всё прекрасно, sir, но я бы не советовал вам с семьей входить. Дикий жеребец. К моему сожалению, я не смог надеть на него намордник.
Глаза пришедших синхронно уставились на смельчака. У Ильи от удивления приоткрылся рот... а приехавшая навестить дикого зверя толпа подалась вперёд. Хозяин скакуна ухмыльнулся и резюмировал:
– Ну, пошли, посмотрим, – и, повернувшись к тощему, добавил, поясняя. – Нам интересно...
Хозяин, как известно, «барин», дети находятся в сопровождении родителей, и «предупреждены, значит вооружены», поэтому главный тренер королевских скачек только пожал плечами и посторонился. В конце концов, это их зверь, и, как-то же они с ним рядом выжили?
– У вашего грума должен быть pluck, – отметил он. – Попрошу вас не говорить громко. Здесь сейчас находится десять животных, и не стоит всех беспокоить.
Близнецы тут же поравнялись с Яном и хором спросили:
– Как понять «pluck»?
– Энергия и смелость. Хотя на самом деле в скачках побеждает тот, кто с мозгами.
– Мистер Сомс победит?
– А у вас есть сомнения?
– Последние 25 лет побеждает Лестер Пигготт, его прозвали «Лонгфелло»... (3).
– Я видел его. Истеричный товарищ. Мы не станем ему ломать карьеру. Быстренько станем призерами в flat (4), а потом пусть побеждает дальше.
Ян приблизился к запертому деннику, за стеной которого слышался хруст, словно кто-то грыз кости.
Звук впечатлял.
Правда, впечатлял он, похоже, всех, кроме хозяина.
– Нам же надо на поездку заработать, правда, Мрак? – начальник особого отдела бесстрашно снял замок и распахнул ворота.
В сумраке компания рассмотрела чёрный круп и мелкую дранку из качественных сосновых досок, бывшую в прошлой жизни обивкой денника королевской конюшни. За день старательный конь подготовил для продажи несколько мешков сосновой щепы для розжига. Энергичный и смелый старший тренер слегка побледнел. Кто-то тихонько ахнул – то ли восхищенно, то ли рассерженный нанесенным ущербом.
Ян… Ян смерил коня уничижительным взглядом и, бросив:
– Пошли, – развернулся. За ним, тяжело вздыхая, последовала чёрная живая туча.
Компания молча посторонилась. Танюша, на всякий случай, взявшая мужа за локоть, услышала зловещее:
– Всякий суслик в поле агроном! Теперь ещё за доски платить!
В рассеянном свете давно перевалившего за полдень дня присутствующие смогли рассмотреть большие выразительные глаза чёрного как смоль коня с маленькими остроконечными ушами, красиво изогнутой шеей, широкой грудью и сильной спиной. Высоко посаженный хвост был вздёрнут вверх наподобие флага, а в кровожадной ухмылке белых зубов просматривалась ненависть ко всему сущему.
И главный тренер всемирно известных скачек мог поклясться на Библии, что у этого «персидского скакуна» из пасти торчали два симпатичных клыка, напоминающие размерами подобные на выставленном в Британском музее черепе саблезубого тигра.
_____________________________________________________________________________________
1. Эрлик-хан – один из самых главных богов монгольского пантеона. Он подземный царь, который правит всеми душами и судит их. В его царстве есть и счастье, радость, любовь и разнообразные удовольствия. Есть всё, что и у людей на земле. Его имя произошло от древнеуйгуртского Эрклиг кагана, которого буддисты называют ещё Ян из Ада;
2. Ну, как наш Мрак? (англ.);
3. Лестер Пигготт выиграл 116 скачек. Одержал 4493 победы с 1952 по 1993 годы. Проиграл один раз летом 1978 года. Тогда в главном королевском заезде на Персидском арабе победил грум мистер Сомс Хайри из Туллокгорма, с невероятным преимуществом в четырнадцать конских шага, и, завоевав главный приз скачек 1977 года.
4. Flat – гладкие скачки. Самый любимый вид забега, Елизаветы II, с 1945 года до смерти не пропустила ни одной скачки.
Глава 17
Хроники особого отдела 2
Глава 3.2. Что мы ищем?
1227 год, ноябрь.
Ледяной ветер врывался под попону, остужая и без того промерзшие тела всадника и коня. Последний, сотрясаясь всем туловищем, медленно полз по бесконечному подъёму. Несмотря на падающую с неба белую крупу, постоянно сдуваемый ветром слой снега был очень тонок. Перевал, с торчащими пучками жёлтого ковыля и кучами мелких чёрных камней, от этого казался пёстрым. Гордая снежная белизна, переливающаяся самоцветами под синими низкими небесами, никогда не была преимуществом восточного склона Гобийского Алтая.
Конь хрипел, куски липкой пены давно облепили морду, но всадник продолжал упрямо гнать готовое упасть животное, сипло вторя в такт его дыханию:
– Это просто скачки, Мрак! Гоби не выпускают живых! Но мы ещё живы! Осталась половина пути! Это просто скачки!
А вокруг, всё сильнее свистел ветер, серые комья тумана опускались на тропу, и негде было укрыться на этом сквозном перевале от ледяного холода и вьюги.
Наконец, всадник рассмотрел отвесный утёс с маленькой, относительно ровной площадкой.
– Стой! – скомандовал он.
Конь, шатаясь, сделал шаг и упал, неестественно подогнув под себя ноги и вытянув вперёд морду с застывающим, давно мёртвым взглядом.
Человек, не спеша, словно не замечая состояния друга, снял поклажу и, подвесив наподобие полога попону по кромке утеса, наконец, отгородил себя и приятеля от пронизывающей вьюги.
– Даже не думай, чёртова скотина! – услышал хребёт хриплое карканье из простуженного горла человека.
Путник достал две лепешки кизяка и, через пару минут, зажёг крошечный костёр. На почти бесцветном пламени растопил немного снега. Напился. Тяжело вздохнув, взял короткий и невероятно острый мунгэн-хутага, который соседние с монголами народы ещё называли кидани. Резкий взмах – и дымящаяся алая кровь потекла в бурдюк. Ещё один хриплый вздох.
– Пей, не смей прикидываться падалью! Иначе я дойду один!
Чёрный зверь захрипел, а его кадык судорожно задрожал, глотая горячую человеческую влагу.
Утром чёрная мрачная статуя молчаливо ожидала своего безумного всадника. А тот, кряхтя, собирал скудную поклажу. И почерневшие на иссечённом ветром лице губы непрерывно шевелились:
– Скачки. Обещаю! Последние наши скачки… это всего лишь скачки, Мрак. Мы возьмём наш приз... клянусь…
***
1977 год. Апрель.
Сквозь безмятежные буковые кроны на ещё не прогретую после влажной зимы землю падали солнечные лучи. Ярко-голубая вода начинала своё течение из чистейшего прозрачного ключа. Густой мох, окутывая стволы деревьев, придавал им своими мягкими и тёплыми оттенками зелёного волшебный вид, превращая красивую рощу в неземной эльфийский лес.
Оцаретта в парке Горбейя принимал своих гостей. Прибывшие на вертолёте могли любоваться пейзажем.
Пожалуй, было немного чересчур прохладно для абсолютного комфорта, тем более возраст присутствующих весьма пожилой. Но, кажется, именно в этом зачарованном месте можно было рассчитывать не только на полное единение с природой, но и на сохранение тайны.
Хотя давно известно: «Единственно знающий сохраняет тайну. Двое хранят секрет. То, что известно троим – известно миру».
В составе круга произошли перемены. В 1976 года общество сотряс скандал, в котором поучаствовал лично принц Бернгард Голландский, вдруг неведомо каким образом оказавшийся главным держателем акций Royal Dutch Shell, (принадлежащей Ротшильдам), и, как выяснилось, верно служивший офицером СС при Гитлере(!). Купировать неприятность не удалось, и, вот теперь, третий узкий круг, наконец, учредил нового председателя – барона Алека Дуглас -Хоум из Хирселя.
Среди вечного леса на поляне раскинули шатры. Прибывшие, переглядываясь и, сохраняя прохладно-невозмутимое выражение лиц, наконец, неторопливо расселись.
– О, вот и вы здесь! – поздоровался мистер Генри Киссинджер с господином Ричардом Холбруком. – Я смотрю, Проди был совершенно прав. Красота…
Киссинджер активно покрутил головой и, заприметив прибывшего отдельно от других Рокфеллера, сообщил стоящему рядом знакомому:
– Посмотрите, какой всё-таки удивительный человек! В его-то годы! Какая энергия! Какая удивительная память!
– Необыкновенно приятное суфле, не находите? – словно не расслышав пламенную речь, тихо констатировал Холбрук, активно пробуя предложенные закуски…
Киссинджер недоверчиво посмотрел на собеседника и, взяв вилку, ковырнул пряно пахнущее белым трюфелем содержимое тарелки.
– Нет. Я предпочитаю хороший кусок мяса! Поверьте, уважаемый всеми нами мистер Рокфеллер потому и дожил до столь преклонных лет, сохранив память и рассудок – он всегда питается только говядиной и бараниной.
– Я тоже рад нашей встрече, – внезапно, и, чуть некстати, отозвался на реплики двух знакомцев немного неряшливо одетый поляк.
Ричард Холбрук удивлённо поднял глаза на Киссинджера, а последний, улыбаясь белоснежными челюстями, пояснил:
– Збигнев Бжезинский. Наш большой друг из социалистического лагеря… в прошлом году вошёл в третье кольцо.
– Приветствую, – уважительно привстал с места Холбрук.
Через час, оставив коньяк на столе, прислуга исчезла.
Председательствующий барон Хоум откашлялся и начал:
– По результатам работы аналитической группы «Альянс», можно, наконец, утверждать, что объединив усилия, мы сможем создать европейское супер-государство, с единой валютой и центральным банком. Находясь под вполне естественным, (с точки зрения Консультативного комитета), контролем США, мы, в конце концов, учредим транснациональное правительство, которое позволит построить регулируемую мировую экономику.
Люди, сидящие за столом, промолчали. Грандиозный проект, столь долго вызревавший, внушал уважение, хотя бы количеством вложенной в него работы. А уж от перспектив – дух захватывало! Превосходно, просто превосходно! Воистину, если джентльмен не может выиграть – джентльмен просто меняет правила игры. Что ж, они изменят! Решение было принято. Теперь юристам предстояло согласовать многочисленные документы.
Вечер мягко ложился тенями на моховую зелень. Прохладный ветерок налетел с горы, теребя бахрому скатерти. Ежегодное заседание клуба было закончено. Господа, наполнив лёгкие живительным кислородом, неторопливо садились в вертолёты.
– Гарри, мой мальчик, – услышал Киссинджер перед самой посадкой. – Мы приглашаем тебя с нами, садись.
Эдмунд де Ротшильд и Дэвид Рокфеллер посторонились, запуская ловкого мистера в нутро гудящей машины.
В полёте мистер Киссинджер позволил себе реплику:
– Мой жизненный опыт говорит, что не все так просто…
Эдмунд де Ротшильд неуловимо улыбнулся:
– С нами не было сегодня господина Запада… жаль. Я бы не забывал, какая удивительная спираль нарисована нам природой. Интенсивно развивается Юг, а Восток готов взорваться свободой. Объединение возможно, но только без прославянских несуразностей. Не стоит это забывать. Иначе может получиться «второй колосс на глиняных ногах».
– Эдмунд, ну, Советы пока стоят…
– Уверен, что недолго, мой уважаемый Дэвид. После «лунной сделки» их время начало обратный отчёт. Поверь, ещё при нашей жизни, они продадут себя за партию джинсов «Монтана»… и мне не нужен для этого вывода аналитический отдел.
