Текст книги "Хроники особого отдела — 2 (СИ)"
Автор книги: Александр Игнатьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
Больше на этой земле не было никого и ничего. Человека словно породила сама пустыня, и он давно стал ее безмолвным обитателем, соседом мерцающего звездным серебром ночного неба.
Где-то через час бег затормозился и Сиф начал медленный спуск по склону в темнеющую долину. Охотник петлял, чтобы песок не осыпался под ногами и не создавал шума. Со стороны могло показаться, что юноша следует невидимой глазу в темноте тропой, которая ведёт вниз, в самое царство ночи и одиночества, да и сам он был плотью от плоти этого песка, ветра, теней, холодной и голодной пустыни.
Среди серой мари намечающегося рассвета можно было различить только блеск глаз, шедший словно из самой глубины Бездны.
Но охотник точно знал, что там, в чахлой траве оазиса, живет стадо серых коз, и песок, налипший на их грязную шерсть, уже звучал таким близким и будоражащим слух шорохом.
В этом мире не было имён и слов. Бескрайняя пустыня давно стёрла саму память. Утро затопляло ее светом солнца, ночь обдувала ветрами. В этом месте никогда не было времени и дыхания. А песок все скользил и скользил под ногами ищущего добычу; песок оранжевый, лимонный, цвета охры, белый, искристый, легкий и неподвижный, безучастный и безвременный. Песок, не имеющий памяти. Песок нового витка жизни…
***
Охота оказалась удачной.
Очень скоро Сиф сел на вершину небольшой дюны и вознёс в небо благодарность тому, кто, по словам его отца, оказал тысячу милостей этому миру и всем живущим на практически испепелённой праотцами планете.
Затем охотник опустил глаза на добычу и с чувством произнёс
– Отец учит меня довольствоваться малым. Мне не нужно более одной козы. Я не хочу повторить судьбу братьев, и пусть я не потомок нефелимов, зато мой род даст начало новой жизни на этой земле. А падшие должны уйти. Их эпоха умерла, а моя началась…
День Сиф встретил на горе Касьюн, в пещере близ того места, где не поделили любовь и жизнь два его несчастных брата…
***
– Нам тоже бутерброд, – громко потребовали близнецы у проходившей мимо с тележкой стюардессы. И, конечно, разбудив своими криками отца.
– Сэндвич, господа, – важно поправил мальчишек Ян. Темные глаза вдруг демонски сверкнули:
– Абрам Абрамович! Мои вам соболезнования! Говорят, померла у Вас теща? Какая была женщина… эх! Сердце? Нет! А шо? Подавилась бутербродом с чёрной икрой? Ах! Какая красивая смерть! – начальник особого отдела громко засмеялся своей собственной шутке, распугав недовольно сидящих сзади шейхов…
Глотнув чаю и немного успокоившись, полковник продолжил:
– Наверное, даже сегодня можно увидеть «Пещеру крови» («Магарат ад-Дам»), как раз недалеко от Дамаска…
Авеля и прикопали там же, недалеко в Сук Вали Барада. Первым мучеником объявили… красавцы! А на самом деле парни, «… в то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим…»! Книга Еноха гласит! Это вам «не фунт изюма»!
– Какие исполины, Ян? – любопытный Павел даже отвлёкся от бутерброда…
– Так из прежних людей; нефелимы Семиаз с Азазелем! Старая четвёртая эпоха закончилась, как водится, войной, пятая только начиналась, вот кто остался – тот и выживал, как мог… Двести здоровых мужиков, да на жаре … хехе. Вот вам и сказки, про ветхозаветных патриархов!
Ян замолчал на минуту…
Близнецы озадаченно жевали, пытаясь осмыслить свалившиеся на них откровения. Или «осваивая» бутерброды?
– А ищееее? – чавкая, вставил просьбу Павел.
– А что ещё? Могил много, уж точно больше, чем трупов. На реке Авали среди ливанских кедров ещё одна «альтернативная» могила Авеля. В Йемене и Афганистане по могиле Каина; в Хевроне совместная могила Адама и Евы; там же якобы прикопали Авраама, Исаака и Иакова… Люди любят придумывать достопримечательности! Да и Сиф, говорят, упокоился в израильском Ашерете!
– А на самом деле?
– А на самом деле, кто там знает, куда делись старые кости! Ты прожуй, мыслитель, подавишься!
– А зачем нам в Аравию?
– Так интересно же, на настоящие древности глянуть… Могила Евы… Эх, какая девка была, – Ян тяжело вздохнул и прикрыл хитрющие глаза.
***
До недавнего времени про Саудовскую Аравию знали мало, да и теперь она остаётся достаточно закрытой обладательницей неисчислимых полезных ископаемых. Эта страна владеет не только газом и нефтью, но и невероятными по своей исторической значимости артефактами.
Именно в Мекке Бог повелел Адаму построить Каабу. В Медине стоит мечеть пророка Мухаммада, заложенная ещё при его жизни и там же смотрит на правоверных зелёный купол его гробницы.
Теперь турист может увидеть набатейскую Хегру, чьи камни помнят пророка Мафусаила и мистический Аль-Наслаа, разрубленный пополам мечом нефелимов….
Но мало кто знает, что и «бабушка Хава», мистическая мать всех ныне живущих – Ева, похоронена в Джидде. Да и само слово «джидда» переводится, как «бабушка».
Ежегодно паломники приходят поклониться праматери на старое кладбище. Теперь – плоской дыре, залитой бетоном в 1928 году. Юный король Фейсал повелел уничтожить место ее покоя. Ведь по преданию, именно там началась пятая эпоха и там она закончится….
–
1. Наш самолет летит над пустыней Руб-эль-Хали, которая занимает площадь на 1000 километров в длину и 500 километров в ширину на территориях сразу четырех государств – Саудовской Аравии, Омана, Йемена и Объединенных Арабских Эмиратов. (Англ)
Глава 24
Хроники Особого отдела – 2.
Глава 4.1. Кто на что способен.
Желтые дома бывают разные. В СССР так именовали психиатрические больницы. В 1780 году дом, окрашенный в грязно-желтый цвет, появился рядом с Обуховским мостом в открытой «для всех» Первой городской больнице Санкт-Петербурга. Этот цвет (цвет охры, распространенного тогда красителя) был традиционным для тогдашнего Петербурга, и неудивительно, что больницу окрасили подобным образом. К тому же всем известно, что желто-серый цвет ввергает человека в уныние, а общаться с депрессивными пациентами всегда легче, чем с буйными. Вот и приклеилось к психиатрическим заведениям разных типов такое странноватое обозначение «желтый дом»
Хотя, справедливости ради, стоит отметить: самое первое психиатрическое отделение в составе Городского дома призрения инвалидов появилось в Нижнем Новгороде в 1776 году. И цвет его потомкам не известен…
Но в 1979 году ужас, по несчастливой оплошности… или случайности? Или это была судьба? Словом, ужас вырвался из стен, окрашенных в желтый цвет в городке «Свердловск – 19», (и был этот дом, несмотря на цвет, совсем другого предназначения).
Уже раскрылись первые липкие листья на березах и ответственно относящиеся к своему здоровью граждане успели собрать березовый сок. Уже готовились на предприятиях списки сотрудников, получающих кто расширенные, кто обычные продуктовые заказы к Первомаю. Уже родители записались на получение путевок в летние пионерские лагеря для детей. Все потому, что пришла весна – и страна отмывала дороги и окна после холодного времени года.
Именно в это время, в самом начале апреля, из желтого здания, стоящего за глухим каменным забором, вырвалось незримое нечто. И всего через пару дней в Чкаловском районе города Екатеринбурга появилась сибирская язва.
Даже сегодня немногое известно об этой трагедии. Первая жертва – сотрудник лаборатории Николаев Ф.Л. Он погиб от сибиреязвенного менингита 2 апреля. В этот же день расположенный рядом военный городок №32 перевели на казарменное положение. 4 апреля в Екатеринбург прилетели начальник 15-го управления Генштаба генерал-полковник Е.И. Смирнов, заместитель министра здравоохранения П.Н.Бургасов, заместитель главного инфекциониста В.Н.Никифоров. И в тот же день массово появились симптомы «пневмонии» у рабочих керамического завода. «Пневмония» была скоротечной: всех заболевших уже через двое суток разместили в морге 20-й городской больницы города Свердловска…
Начиная с 5 апреля в городе ежедневно стало погибать по 5-10 пациентов. Открыли второй морг – в 24-й больнице; а 10 апреля – третий, в 40-й. Смерть продолжала собирать ежедневную жатву, несмотря на предпринимаемые меры.
Только 21 апреля начали сплошную вакцинацию граждан всей Свердловской области.
12 июня констатирована последняя смерть…
Все погибшие, без процедуры прощания, похоронены в залитых хлорной известью гробах на 15-м секторе Восточного кладбища. 573 могилы…
…Врачи – инфекционисты сразу отметили интересную особенность у заболевания. Вирус убивал людей несколько избирательно. Все погибшие были мужчинами зрелого трудоспособного возраста. Из женщин и стариков не умер никто. Среди заболевших совсем не было детей. Тяжело болели и погибали только молодые здоровые мужчины, все, кто способен взять в руки оружие… Ничего не напоминает?
Есть ещё одна интересная особенность. Причиной эпидемии явились прилетевшие из вентиляционной системы вирусы. Просто некто забыл поставить перед уходом с работы новый фильтр! Его имя засекречено. Сам он погиб или казнен. Таких «героев» страна знать не хочет…
А вирусы эти относились к штаммам VNTR4 и VNTR6. Их доставили в 1946 году через ЮАР и Китай советские разведчики из «прогрессивной и демократичной страны» – США. Именно в целях их изучения была построена сверхсекретная лаборатория в Свердловске-19.
Надо отдать должное советским ученым. Они успели до начала эпидемии изучить вирусы, являвшиеся серьезным продуктом биологической инженерной науки, и в кратчайшие сроки смогли наладить производство недавно изобретённой вакцины! СССР победил в этой малой биологической войне.
Но это была не последняя драма 1979-го не високосного года.
***
– Нуууу… Борис, моща! – сделав очередной глоток, провозгласил Ян. В течение последнего часа он неоднократно прикладывался к хрустальному стакану, до верха наполненному двенадцатилетним «Маккаланом» из Хайленда, отчего возгласы после каждого глотка становились громче и восхищеннее (напиток из Спейсайда он не любил, предпочитая высокогорные сорта односолодового виски).
– Посмотрите на этого богатыря! Сразу видно, фрицы не пальцем нашего парня делали! Да и в России – заматерееел! Научился говорить, как советский гражданин, пить как англичанин, мыслить … эээ… мдя… (мыслить не научился); но зато умеет заниматься любовью, как итальянец!
– Ян, хватит! – Ксения раздраженно встала с кресла.
– И вот результат, – начальник особого отдела игнорировал мнение «понаехавшего семейства».
– Мужик родится, гарантирую!
Несколько часов назад, в десять утра, самолёт из Москвы по расписанию совершил посадку в Хитроу, и двоих обладателей дипломатических синих паспортов быстро пропустили через паспортный контроль. Маша, с уронившим на воротник куртки крупную слезу Борисом Евгеньевичем, долго обнималась с родителями, потом все вместе получали багаж, показывали на таможне «кусок дерева в подарок», в результате чего только в час пополудни заполненный до отказа «Плимут» влился в поток, направляющийся на запад, в Лондон.
Над городом висел смог, и потому свежеприклеенные цветные рекламные баннеры казались развешанными по обочине шоссе грязными тряпками. Придорожный кустарник имел явственный бурый оттенок, а плохо подстриженная трава переливалась всеми цветами бензиновой радуги. Радости такой пейзаж не вселял – разве что среди автомобилистов попадется какой-нибудь особо упертый оптимист.
Ксению тошнило, и Телицын с беспокойством поглядывал на заднее сиденье, увеличивая скорость. Наконец, в начале третьего они прибыли и гвардии сержант аккуратно припарковал автомобиль.
Борис всю дорогу периодически отрывал взгляд от «дивного» пейзажа, смущенно поглядывая на дочь через толстые стекла смешных круглых очков и улыбался. Кесслеровы не изменились, хотя что-то в их поведении, странном смущении и манерах было не то.
Но, не успели потеряшки войти в гостиную, как только-только зародившуюся интригу тут же разрушил Ян. Действовал он в своей неповторимой манере – довольно фривольно и без тени смущения на наглой физиономии. И поздравлял будущего счастливого отца с будущим же отцовством так активно и жизнерадостно, что при некотором желании в курсе прибавления семейства Кесслеровых можно было стать даже находясь на расстоянии метров пятидесяти.
Любопытный кот вилял из стены пушистым хвостом, собака лаяла, близнецы громким шепотом интересовались у матери, когда будет обед и какой это мужик родится в ближайшее время. Илья вздыхал.
Все были счастливы.
***
Седьмого января Социалистическая Республика Вьетнам при поддержке старшего брата освободила столицу Кампучии Пномпень. Кровавый режим Пол Пота и Иенг Сари пал.
Через неделю шах Ирана с семьей сбежал из страны, и уже первого февраля после пятнадцати лет эмиграции в Тегеран вернулся аятолла Хомейни. В пустыне Сахара пошёл снег… В провинции Харасан произошло землетрясение в восемь баллов по шкале Рихтера.
Первого мая в США начали выпуск Intel 8088. Создан функциональный язык программирования.
ООН объявила 1979 год «Международным годом ребёнка». В тоже время в КНР введено правило «Одна семья – один ребёнок».
В Великобритании первого мая в торжественной обстановке принцем Уэльским была наконец введена в эксплуатацию юбилейная линия метро. Старейшего метро в мире – Лондонской подземки.
Третьего мая состоялись «знаковые» всеобщие выборы, и большинством голосов на них победила первая женщина – премьер-министр Маргарет Тетчер. После одиннадцати лет бессменного управления страной ее не переизбрали. В 2000 году эта, без тени сомнения выдающаяся женщина-политик закончила свою карьеру. Умерла в 87 лет, в отеле «Ритц» в Лондоне, от инсульта.
В конце мая был открыт самый известный и посещаемый тематический парк в Чертси.
Запустили в прокат одиннадцатую серию Бондианы – «Охотник на Луну». В августе был открыт первый гей-пляж (натуралистический) в Брайтоне.
В самом конце лета убиты бомбой лорд Маунтбеттен Бирманский и его племянник. Его жена леди Брэборн на следующий день скончалась в больнице. Ответственность за смерть взяла на себя Ирландская республиканская армия освобождения.
За разработку компьютерной томографии в медицинских целях 11 октября получили Нобелевскую премию профессора Хаунсфилд и Кормак.
***
Стук барабана в висках эхом отдавался где-то внизу, в районе живота. Стук ритмичный, как будто чужое сердце медленно и безупречно ровно, однообразно звучало у Ксении в голове.
Сумасшедше-быстрый день, наконец, завершился. Жильцы разошлись по спальням. Дом уснул до утра.
Первым, как ни странно, отбыл, пошатываясь, Ян. Потом угомонили близнецов. Следом ушли Илья и Татьяна.
Отмыв до блеска кухню, Борис Евгеньевич где-то спрятался с мистером Сомсом Хайри из Туллокгорма. Виски, которые употребил Ян, по утверждению обоих, был великолепным.
Последними легли спать Маша с отцом. Глубоко вздохнув, Ксения пожелала «спокойной ночи» караулившему ее Мраку. Дом затих.
Женщина недовольно пошевелилась в кресле. Словно и не было этих диких бесконечных лет. Лет без семьи. И все бы хорошо…
Барабанщик, неутомимо продолжал стучать в свой обтянутый крепкой козьей шкурой барабан. Все также ровно и однообразно.
Бум. Бум. Бум. Бум…
Не отвлечься. Не уснуть.
Бум. Бум. Бум-бум…
Ксения ни одной минуты не сомневалась, что так он мог стучать часами, не сбившись и не остановившись ни на секунду, проявляя чудеса выносливости, и ничего другого.
Бум. Бум. Бум-бум…
И ничего не изменить. То есть… изменить можно. Если она сегодня решит «за», то бесконечная мелодия барабана продолжится и жизнь, заключённая в этом звуке, будет всегда. Если же предложение подружки «уничтожить никчемную сущность» будет принято, стук прекратится. Наверное, чем скорее он стихнет, тем лучше. Она устала.
Бум. Бум. Бум. Бум…
Сейчас показалось, что, в очередной раз поддавшись киношному представлению Яна, Ксения села в его длинный драккар и, взяв весло, как несколько лет назад, превратилась в рабыню обстоятельств. Но ведь в драккарах сидели не рабы. Она свободный человек, на высокооплачиваемой службе, у нее есть должность, звание и даже дипломатическая неприкосновенность. Сильная, молодая, прошедшая через изматывающие тренировки и видевшая настолько много, насколько может вообще вынести человек.
И что сейчас? Она фактически обезьянка в цирке! Зверёк, сидящий на руке у дрессировщика, связанный с ним надежной железной цепью.
Бум. Бум. Бум. Бум…
Это невыносимо!
А дрессировщик бьет и бьет в барабан и ухмыляется, показывая публике чёрные, изъеденные кариесом зубы. Его пронзительный взгляд горит первозданным адовым огнём, отблески которого попадают на ее лицо…
– Ветер нам в спину, – вдруг сама себе сказала Ксения. Затем повернула голову в сторону спальни Яна и спросила:
– Зачем тогда мы гребём?
Большие круглые уши примата зашевелились, и на улыбчивой морде существа открылся провал рта:
– Кто ты такая, чтобы обсуждать мнение начальства? Может быть, необходимо обогнать этот ветер? Греби! Не смей думать! Ты букашка на ладони, – гремел в голове барабан. – Важна не ты, а груз, который ты сейчас везёшь!
– Я человек, – закричала Ксения, этому страшному, гниющему изнутри существу. – Не смей решать за меня!
И, собрав последние силы, она приказала подруге остановить барабан.
Жадная радость, принесшаяся в ответ, встревожила Ксению. Но было поздно. Чёрные жвалы с радостью обхватили низ живота и сжали! Сидящий в ней начал отбивать ритм быстрее, постепенно увеличивая скорость, и женщине стало не до разговоров.
Сознание ее двоилось, и она уже плохо отдавала себе отчёт в содеянном. Сквозь кровавое зарево ливня, орошающего море и небо темными, пряно пахнущими каплями, она с трудом различила сгорбленную фигуру Василия Ивановича.
– Меня попросили произнести проповедь, – скорбно заметил он, не поднимая глаз на Ксюшу. – Это займет некоторое время. Не хочешь присоединиться?
– Нет, – решительно ответила за неё подруга. – Мы подождём здесь и останемся сухими.
Паучиха с трудом сдержала презрительный зевок, глядя, как по стеклу катятся капли страшного дождя.
У Ксении плыло перед глазами. Она чувствовала сковывающую ее усталость, даже попыталась вытянуться в кресле, устроиться поудобнее.
Женщина прикрыла глаза. Надо было задремать и, наконец, отдохнуть. Дождь за окном отбивал последние аккорды. Она видела, как барабанщик бросил свой инструмент и что-то тащит Непершину.
Перед глазами замелькали зелёные пятна листвы. Что-то внесли под сень огромных буковых деревьев, и перед глазами возникла застывшая от горя маска священника. Она услышала плеск грязной воды, и в мозгу зародилось какое-то подобие чувства вины.
– Отче, прости нам прегрешения наши во имя Отца, Сына и Святого Духа, – послышался голос священника. – Ныне предаем земле…
Ее тело вдруг парализовало. Ксения поняла, кого она сейчас хоронит. Заживо.
– Отпусти! – приказала она паучихе. – Отпусти немедленно. Я решила. Он должен жить.
– Мойййй, – услышала она в ответ. – Мой, мужчинка, сладкий, сильный… Дай.
Паучиха хотела есть. Молодой, ещё не зрелый самец мог подарить ей много сил. Она не желала упускать свою законную добычу. Хозяйка разрешила. Хозяйка была согласна. Хозяйка была слаба и не могла контролировать свою вторую сущность!
Но я же не хотела… я уже не хочу!
Мягким облаком в гостиную опустился Олладий.
Зло зарычал дремавший на диване Мрак.
– Хулиганим, значица, – вздрогнув, услышала паучиха. А Ксения из последних сил рванулась и увидела, сквозь вспышки яркой зарницы, рвущей ее тело, Яна. В смешной белой пижаме с рисунком из мелких оранжевых свинок.
– Нравится, – хихикнул начальник Особого отдела. – Это свинки Пиппы! Мои любимые. Спи давай! Сказал же, мужик родится! Значит родится!
Он подхватил ее на руки и легко перенёс на диван, спихнув пса. Свет в гостиной погас. Мир окутал сон.
***
В канун Нового 1979 года в СССР пришёл Дед Мороз. В первых числах января в Москве фиксировали на ВДНХ минус 39,7; в Казани – минус 45.3! Не боясь замерзнуть, граждане водили хороводы на площадях вокруг трещащих от стужи наряженных ёлок. Смеясь, выпивали из термоса разбавленную кипятком водку и,толкая друг друга, говорили: «Лето жаркое будет».
В августе, когда в связи с иранскими событиями в мире наступил «нефтяной шок», газету «Правда» вслух зачитывали на предприятиях, еженедельно, во время политинформаций. Граждане недоуменно пожимали плечами: «Кризис? Капиталисты, что с них взять…». В стране бензина хоть вместо чая пей. Цена? Копейки!
Мы строили Байкало-Амурскую Магистраль, запускали спутники, совершали открытия.
Переписывали затертые пленки с песнями Высоцкого и откровенно балдели от «Аббы» и «Бони М». Учились. Курили «Опал», «Шипку», «Родопи» и «Стюардессу». Пили портвейн и покупали трехлитровыми банками пиво!
Нас было много. В 1979 году уже более 262 миллионов. Мы страна с высокой рождаемостью и реально со значительно снизившейся смертностью. У нас высокая продолжительность жизни, а пенсии составляют более 50% от зарплаты.
Телевидение показало сериал «Место встречи изменить нельзя», приурочив его начало ко Дню милиции.
В новом кинотеатре «Звездный» стоят огромные очереди на «Москву слезам не верит».
К летним Олимпийским играм построена гостиница «Космос». Ах, какие там коктейли, какой кофе, какие орешки в маленьких блестящих креманках!
Страна скорбит от гибели футбольной команды «Пахтакор», летевшей из Воронежа в Кишинёв. Два пассажирских Ту-134 столкнулись в воздухе.
У нас есть свои предатели Родины – «зажрались черти»! Олег Протопопов и Людмила Белоусова, известные фигуристы, остались в Швейцарии, отказавшись возвращаться. В августе не вернулся из США танцовщик Большого Театра Александр Годунов – «какая гадость»!
А ещё умирает Константин Симонов («Жди меня и я вернусь…»).
***
В самое Рождество Христово Ксения родила здорового мальчика весом 3400 г длиной 51 см. На его груди, чуть слева, в области сердца находилось едва различимое родимое пятно в виде маленького улыбающегося смешного пятачка. Впрочем, рассмотреть его можно было только фантазеру.
Ребёнок был окрещён в канун праздника лично Василием Ивановичем в Соборе Успения Божией Матери и Всех Святых, несмотря на негодование его бессменного настоятеля отца Антония Сурожского (Блума).
В книге регистрации родов родильного отделения Lindo Wing, являющееся частью основанного в 1845 году лондонского госпиталя Святой Марии, оставлена лаконичная запись:
St Mary's Hospital Westminster, London.
At 7:20 p.m. on January 7, 1980, sex male
Name: Andre Boris Kessler
Mother: Suzanne Kessler
Father: Bernhard Kessler.
Entry number 156/1980
***
И еще было три события года..
Они решили судьбу будущего мира:
Война между Вьетнамом и Китаем (первая социалистическая война).
Война Ватикана и Андропова (война за обладание Польшей).
И, как следствие кровавая война в Афганистане.
Глава 25
Хроники Особого отдела – 2.
Глава 4.2. Кто на что способен.
27 апреля 1979 года около часа дня к готической паперти часовни, действующей с 1750 года и принадлежащей дворцовому комплексу Зауэр, подъехал Rolls-Royce Camargue.
Несмотря на уникальность роскошного отеля, построенного в стиле Бидермайер, старые плиты подъездной аллеи не каждый день могли похвастаться таким, слегка шуршащим покрышкамигостем.
Хозяин машины, видимо решив познакомиться с круглой монументальной пластикой часовни, не доехал до отеля и остановился у арки перед входом.
Открылись двери. Из салона вышли двое.
Первый был среднего роста, плотный, с красным обветренным лицом и темными мешками под глазами, выдававшими то ли человека с заболеванием почек, то ли просто уставшего от бессонных ночей и работы. Несмотря на болезненный вид, в каждом его движении издалека были видны привычка повелевать и снисхождение к окружающим… двуногим-прямоходящим.
Второй, невысокого роста, жилистый и крепкий, был в хорошей спортивной форме, но,подражая своему спутнику, слегка сутулился. Насмешливая улыбка, не исчезающая последние двадцать лет, сформировала складки вокруг рта, и теперь даже светившиеся умом глаза не могли стереть впечатление: что-то не так в этом лице. Ощущалось в нем что-то необыкновенно хитрое, лисье… пугающее.
– Я хотел бы отнять у вас десять драгоценных минут, сэр, – сложилась в просьбу лисья улыбка.
– Десять минут? Генри, да пройдёт больше часа, прежде чем наша беседа вольется в нужное Вам русло, затем еще час вы будете медленно подплывать к цели, и я даю еще минут сорок на составленный вами многоступенчатый вопрос.
Сообщив данную информацию собеседнику, болезненного вида господин открыл дверь авто и глубоко уселся на кожаное сиденье, оставив снаружи длинные худые ноги.
– Ну что вы, у нас первое заседание в шестнадцать тридцать, а я не настолько бессердечен, чтобы не позволить вам отдохнуть и переодеться.
– А пообедать? Мой дорогой, вкусно пообедать – это самое важное в нашей профессии. Как говорил любимый мной Эркюль Пуаро, «серые клеточки надо питать». Я всегда придерживаюсь этой доктрины. А потому смелее, мой ответственный друг. Итак, ваш вопрос…
Собеседник сделал несколько шагов от машины и глубоко вздохнул.
В этом волшебном уголке, хоть и созданном когда-то очень давно руками трудолюбивого садовода, было очень сложно направить свои мысли в нужное русло и сформулировать речь таким образом,чтобы сидящий в машине господин понял его и… согласился.
Дорожка, засыпанная крупным речным песком, приятно шуршала, а струи недавно включенного фонтана невесомой пылью опускались в мраморные чаши, создавая гармонию окружающему миру. Человек посмотрел вперёд и увидел зигзаги тропинки английского парка, которая уже через каких-то пятьсот метров подводила к парадному подъезду отеля.
Еще один глубокий глоток воздуха.
– Мистер Рокфеллер я предлагаю вам пройтись… до обеда!
Из машины захохотали:
– Мой милый Генри, ты неисправим! Впрочем, это не самый большой недостаток! Ты прав. Пройдемся.
Два господина медленно шли, вдыхая полной грудью ароматы весны. Осталась позадистарая часовня, с ее слабым мерцанием затерянных во тьме свечей, посвященных ликам святых. Впереди их ждали запахи духов, которые ранней весной заменяли нежное благоухание растущих роз, и музыка, приветствующая гостей. Дорожка вела мимо оранжереи. Сквозь стекла были видны широкие простыни плотной белой пленки, словно саваном укрывавшей нежные тропические ростки..
– Я слышал, вы посетили Афганистан, – наконец приступил к основной части беседы мистер Генри Киссенджер.
Собеседник остановился.
– А у вас есть мужество, чтобы говорить со мной о подобном!? Я потратил много сил, неоднократно впадал в гнев, и даже был в ярости от своего бессилия. Трудно, очень трудно, мой дорогой друг, быть жертвой обстоятельств. Но еще страшнее стать жертвой времени. И я дал себе слово – клятву, которая привела меня в то забытое богом место.
– Я слышал, что это была не только клятва, – осторожно вставил Киссенджер. – Вы ведь добились своего?
– Вероятнее сказать, купил. Когда клятва дана, а цель близка, то быстро гаснет энтузиазм, нетерпение проходит, и мозг начинает думать.
– Вы уверены в результате?
– В наше время, дорогой Генри, нельзя быть уверенным даже в собственном имени. Но я почти не сомневаюсь – меня не обманули! А о чем мы говорим? – глаза Дэвида Рокфеллера таинственно заблестели.
Пятидесятитрехлетний, наделенный железным здоровьем и уверенно стоящий на ногах в мире бизнеса, Киссенджер вздрогнул.
– Мне бы тоже не помешала подобная клятва. Если время неумолимо уходит, а расстояние,разделяющее человека от момента рождения до момента исчезновения, так быстро сокращается…и через мгновение ты оказываешься лицом к лицу с неизбежностью. Может, как-то немного продлить путь?
– Вам не кажется, милый мой Генри, что вы просите о невозможном весьма больного человека? Я лишь предположил, как продлить свой путь, потом удовлетворено думал: «Я избран!» Но теперь, когда ко мне вернулась прежняя рассудительность, то, с горечью оглянувшись, я говорю: «Я проклят!»
– Но вы при этом не сомневаетесь в результате!
– К сожалению, нет… И я дам вам адрес. Но не говорите потом, что «мудрость не в седых волосах, они говорят только о старости».
***
Преподобный Гавриил Самтаврийский (Ургебадзе), в апреле 1979 года с амвона полуразрушенного храма недалеко от Тбилиси произнёс: «Шут погубит Украину!». Данный факт был зафиксирован старшим лейтенантом ГБ Грузинской ССР, протоиереем Мирианом Алибегашвили в своем донесении.
***
Если в мае вместо солнца с самого утра льет потоками холодный осенний дождь, грозящий перейти в снег; если под ногами вместо зелёной травки чёрное месиво из вылезшего на асфальт перегноя; если вместо запахов кофе из кухни тянет сортиром – то стоит ли ждать приятныхперспектив от начинающегося дня? Особенно если этот день воскресный, а тебя разбудили вопли малолетних преступников, по какой-то причине не отправленных на каторгу… то есть в школу!
Только не совсем принятое в обществе поминание Святой Троицы позволило Борису оторвать голову от подушки. Рядом, тихо матерясь, испытывала те же чувства его внезапно сильно беременная жена. Субботние посиделки с Яном у камина как всегда закончились для четы Кесслеровых утренней головной болью, по крайней мере для одного из супругов.
Только через час, после ударной дозы аспирина, трёх чашек кофе и рассола, выпитого из пустой серединки надкусанного соленого бочкового огурца, Борис смог без боязни сфокусировать взгляд. Взгляд, впрочем, уперся в зеркало и ничего доброго там не обнаружил. Зеркало мрачно транслировало фильм ужасов и сменить канал отказывалось. Память то ли еще не очнулась от алкогольной комы, то ли наоборот, проснулась и злостно дезертировала, так что воспоминаний о вечернем веселье как-то не всплывало.
Вялым кивком головы он поблагодарил безупречно выбритого Телицына и побрел по бесконечному коридору в гостиную, где-то в глубине души смутно подозревая наличие в этом общем для всех жильцов помещении некоего гнусного сюрприза, явно уготованного персонально ему злодейкой судьбой. «Мойры сплели сеть!»– откуда-то из глубин сознания всплыла мрачноватая фраза. «Ян, мать его..», – вздрогнув, вспомнил Борис. Предчувствия историка по образованию и белого мага (пусть и дилетанта!) по рождению редко обманывали его.
Но мужчине положено иметь самообладание и отважно встречать удары судьбы, и Борис мужественно двигался к неотвратимому. Он даже смог донести, не расплескав, кофе и шлепнуться на диван, прежде чем его настиг немилосердный рок.
Рок явился в лице Ильи, держащего в руках список покупок. Слегка выпученные глаза носителя этой важной бумаги выдавали крайнюю степень озабоченности.
– Ты еще не готов?!
Такое пожелание доброго утра настораживало.
