Текст книги "Книга катастроф. Чудеса мира в восточных космографиях"

Автор книги: Александр Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Мы не знаем, каким путем в культурах передаются сюжеты, порожденные тревожными ожиданиями, связанными с природными знамениями. В нашем распоряжении есть лишь несколько литературных примеров, где мифологема битвы богов обрела достоверность в наблюдаемых природных явлениях.

§ 10. «Камень дождя»

Камень йада (ijada), вызывающий непогоду, можно отнести к разряду магических средств ведения войны. Камнем владели северные кочевники и применяли его в критических ситуациях во время столкновений с китайцами. По этой причине самые ранние известия о «камне дождя» содержатся в китайских хрониках. Обратим внимание, как известия о колдовстве вплетены в совершенно реальный контекст. Яо Сылянь в «Истории династии Лян» (гл. 54. л. 466–476) сообщает: «Владение жужуйцев, по-видимому, создано отдельной ветвью сюнну. В период династий Вэй и Цзинь сюнну делились на несколько сотен кочевий, число их доходило даже до тысячи, каждое кочевье имело свое название. Одним из кочевий было жуйжуй…. У них нет городов, обнесенных внешними и внутренними стенами, они пасут скот, переходя с места на место в поисках воды и травы. Жилищем служит куполообразный шалаш. Волосы заплетают в косы. Носят халаты из шелка с затканным узором с узкими рукавами, узкие штаны и высокие, не пропускающие воду сапоги. В их землях страдают от холода и уже в 7-й луне на реках плавают льдины, преграждающие течение…. В их владении умеют, используя колдовство, приносить жертвы Небу и вызывать ветер со снегом. [В результате] впереди ясное солнце, а сзади грязевые потоки воды. В связи с этим, когда они терпят поражение, их невозможно догнать. Если они прибегают к этому способу в Срединном государстве, то делается пасмурно, но снег не идет. На вопрос о причине этого они говорят, что (в Срединном государстве] тепло» (Материалы, с. 289–290).

Из сообщения неясно, в чем заключалось колдовство, но известен его результат – над головой противника бушевала снежная буря или дождь. Китайцы проверили силу магических манипуляции на своей территории, и выяснилось, что в теплом климате Китая результат выглядит не столь впечатляющим. Утверждение о том, что сила камня зависит от климатических условий, принадлежит кочевникам и выглядит малоубедительно. Точно такое же объяснение прозвучит из уст тюркской знати, когда ал-Бируни будет исследовать свойства «камня дождя».

В IX веке до слуха арабских ученых дошли сведения о том, что тюрки-карлуки владеют минералом, с помощью которого можно вызвать дождь и бурю. Живой интерес к этой теме проявляли арабские военачальники, поскольку вели войну с тюрками в Средней Азии. Первый подробный рассказ принадлежит литератору ал-Марвази (ум. 887), который выяснил, каким образом в древние времена предки тюрок-гуззов, совершив странствие к восточному краю земли, добыли волшебный дождевой камень. Сведения об этом сохранились в «Известиях о странах» Ибн ал-Факиха ал-Хамадани (903 г.).

«Рассказывал Абу Аббас Иса ибн Мухаммад ибн Иса ал-Марвази: В хорасанских форпостах, расположенных за рекой, и в других поселениях, граничащих со страной неверных тюрков, гуззов, тугузгузов и карлуков, а у них свое царство и сами они могущественны и нетерпимы к своим врагам, мы постоянно слышали, что среди тюрков есть такие, кто молит о дожде по своим гадательным и другим книгам – и идет дождь, и сбывается все, что они захотят: дождь, снег, град и тому подобное. Мы не знали, верить этому или не верить, пока я не встретил Давуда ибн Мансура ибн Аби ал-Базгиси. Он был праведным человеком и правил Хорасаном, вызывая одобрение. Часто беседовал он наедине с сыном царя тюрков-гуззов, которого звали Балкик ибн Джабуйя. И сказал он ему: “До нас дошло, что тюрки вызывают дождь, град и снег, когда хотят. Что ты скажешь об этом?”. Он сказал: “Тюрки слишком ничтожны и низки перед Аллахом, чтобы уметь делать это, но сам факт, который дошел до тебя – правда; и об этом есть предание, которое я тебе расскажу. Один из моих предков повздорил со своим отцом, который был в то время царем, и ушел от него. Набрал он спутников себе из числа своих вольноотпущенников, слуг, и других, кто любил вольную жизнь, и пустился в путь по стране к востоку, нападая на людей и охотясь на все, что попадалось ему и его спутникам. Путь привел его в страну, народ которой говорил, что никому не удавалось проникнуть за гору, находившуюся в их стране. Он спросил их: “Как же так?”. Сказали они: “Потому, что солнце восходит из-за той горы, и оно оказывается очень близко к земле и все сжигает”. Спросил он: “Разве там нет ни людей, ни зверей?”. Ему ответили: “Есть, конечно”. Как же они там живут, вопреки тому, что вы рассказали? – спросил он. Сказали они: “Что касается людей, то они имеют подземные ходы и пещеры в горах; когда всходит солнце, они спешат укрыться в них и переждать, пока солнце не поднимется достаточно высоко. Звери же подбирают особые камни, которые они отличают своим чутьем, и каждое животное берет эти камни в рот и поднимает свою голову к небу, и облака покрывают их тенью, и скрываются они под ними от солнца”. Продолжал он свой рассказ: “И направился мой дед в ту местность и обнаружил, что все обстояло так, как ему рассказали”. Сказал он далее: “Когда солнце стало восходить, звери бросились к этим камням и взяли их в рот, подняли головы к небу, и эти трофеи вызвали для них спасительную тень”. Он продолжал: “И бросился он и его спутники на зверей, и гнали их, пока они не устали и не выбросили эти камни изо рта, и он приказал своим людям подобрать их, чтобы узнать, что это за камни. Сделали они это, и узнали, что это за камни. Стали он и его спутники искать их в степи, набрали их и подняли к солнцу, и покрыло их тенью облако, и спаслись они от лучей и жара солнца. Потом они собрали все, что смогли, и увезли эти камни в свою страну. И когда они собираются в дорогу и желают дождь, они вынимают немного камней и бросают их. Если же они хотят снег и град, то берут больше камней, и выпадает снег и град. И в какую сторону они его бросят, там и идет дождь, и становится холодно. Так рассказывают о них. Но это не по их хитроумию или их способностям, а по причине могущества Аллаха Всевышнего”.

Сказал Абу ал-Аббас: Потом вернулся я в город Шаш и встретился с теми из его жителей, которые хорошо понимали, знали и разбирались в жизни тюрков, и спросил их. И сказали они: “Мы знаем столько же, сколько и ты. Что же касается объяснения, которое дал Балкик, то ему виднее, поскольку предание исходит от его отца”. Там я встретил одного из старых чиновников по имени Хабиб ибн Иса, который собирал сведения и факты о Нухе ибн Асаде и его войнах с тюрками, и был сведущ в делах этой страны. Он показал мне копию письма Абдаллаха ибн Тахира Нуху ибн Асаду. В конце этой копии приводилось письмо, отправленное ему ал-Мамуном[20]20
  ал-Мамун – аббасидский халиф (813-817).


[Закрыть] с приказом расспросить и разузнать, что рассказывают о способности тюрков вызывать дождь. Говорил Хабиб: “Собрал Нух старейшин страны и тюрков и спросил их об этом деле, и они были единодушны в том, что это правда, однако не знали причины этого явления”» (Ибн ал-Факих. Главы о тюрках, с. 49–51).

Природа этого явления не поддается объяснению. Однако арабов интересовало другое, не природа явления, а причины, под которыми следует понимать метафизику явления. Вопрос стоял так: что вызывает дождь – могущество Аллаха или колдовство тюрок? В мусульманской картине мира не было места для тюркских молитв о дожде. Поэтому рассказы о магических практиках заклинателей непогоды воспринимались как вызов базовым мусульманским представлениям. Мысль о том, что некая сила на равных соперничает с Аллахом, казалась невыносимой. Само явление не отрицалось и не вызывало тревогу, лишь бы тюрки признали могущество Аллаха. У китайцев такой проблемы не было, поскольку их взгляд на мир не определялся какой-либо монотеистической религией.

Правитель Хорасана Давуд ибн Мансур, расследовавший вопрос о «камне дождя», из уст тюркского царевича услышал предание о давних временах. Странствие юношей к границам освоенного мира есть обряд посвящения в воины. Результатом успешного прохождения инициации было обретение волшебного предмета, в данном случае «камня дождя». Царь, владевший таким камнем, имел преимущество перед своим противником, поскольку мог призвать себе на помощь бурю, снег или град. Так выглядит мифологический сценарий инициации, облеченный в форму родового предания. Например, согласно родовому преданию тюкюе, один из их вождей появился на свет от волчицы и «был одарен, обладая сверхъестественными силами: он мог управлять ветром и дождем. Он имел двух жен. Говорят, что одна – дочь бога лета, а другая – дочь бога зимы»^{33}. Управлять стихиями могли только божественные предки.

Мысль о том, что «камень дождя» свидетельствует о могуществе Аллаха, а вовсе не об искусстве тюрков, также показательна. Она демонстрирует стремление мусульманского сознания включить неизвестный ранее феномен в систему своего универсума. Для целей нашего исследования важно, что ал-Марвази, испытывавший в начале некоторые сомнения в истинности слухов о тюркском камне, узнав подробности беседы с царевичем, перестал сомневаться.

Следующие два примера усиливают впечатление о неспособности средневекового сознания выйти за пределы мифологического мышления. Первое свидетельство о возможности с помощью йада управлять погодой принадлежит арабскому путешественнику Абу Дулафу. Сопровождая китайское посольство, он побывал и в землях кар пуков, но полагает, что «камнем дождя» владели тюрки-кимаки. «Мы пришли к племени, называемому кимак. Их дома из кож. Они едят горох, бобы, мясо самцов-баранов и коз, и ты не увидишь, чтобы они закалывали их самок. Виноград у них такой, что половина плода белая, а половина черная. У них есть камни – магнит для дождя, при помощи которых они вызывают дождь, когда хотят» (Йакут ал-Хамави. Словарь стран, с. 81).

Современник ал-Марвази, химик и врач Мухаммад ибн Закарийа ар-Рази (865–925) слышал другую историю. Согласно этой версии, «камень дождя» находят на перевалах в стране тюрок, а вовсе не на краю света. Кажется, ар-Рази перепутал два сюжета, один из которых связан с мерами по предотвращению схода селевых потоков, а другой с камнем, вызывающим дождь. Сведения ар-Рази известны в пересказе ал-Бируни: «Говорит ар-Рази в “Книге о свойствах”, что в стране тюрок между карлуками и печенегами имеется перевал; когда через него проходит войско или стадо, то ноги и копыта животных обвязывают войлоком и этим делают их мягче во время прохождения, дабы они не били по камням, и не поднялся бы черный туман и не пошел бы проливной дождь. С помощью этих же камней они, когда захотят, притягивают дождь таким способом: человек входит в воду и, держа камень с этого перевала во рту, машет руками, и дождь начинает идти. Ибн Закарийа не единственный, кто передает этот рассказ; это, как будто, нечто не вызывающее противоречий. А в книге “Избранное” говорится, что “камень дождя” находится в пустыне за долиной карлуков и что это черный камень со слабым красным оттенком. И подобные сведения имеют хождение, когда рассказ идет о странах удаленных, с жителями которых мало общаются» (ал-Бируни. Минералогия, с. 205).

Если бы ал-Бируни ограничился только этим слегка ироничным замечанием, то настаивать на том, что он вполне осознанно отвергал мифологические представления современников, было бы сложно. Необходимо другое свидетельство, где бы более ясно прозвучала позиция ученого. И такое свидетельство есть. Был проведен опыт с участием заинтересованных сторон. Однако его безрезультатность вызвала дискуссию, которая лишь выявила разногласие позиций. Тюркская знать настаивала на том, что для опыта была выбрана не та местность, а ал-Бируни с удивлением отметил всеобщее заблуждение.

«Один тюрок как-то принес и мне нечто подобное, полагая, что я этому обрадуюсь или приму его, не вступая в обсуждение. И вот сказал я ему: “Вызови им дождь не в положенное время или же, если это будет в сезон дождей, то в разные сроки, по моему желанию, и тогда я его у тебя возьму и дам тебе то, на что ты надеешься, и даже прибавлю”. И начал он делать то, что рассказывали, а именно – погружать камень в воду, брызгать ее в небо, сопровождая это бормотанием и криками, но не вызвал он этим дождя ни капли, если не считать тех капель, которые он разбрызгивал и которые падали при этом обратно на землю. Еще удивительнее то, что рассказ об этом весьма распространен и так запечатлелся в умах знати, не говоря уже о простонародье, что из-за него ссорятся, не удостоверившись в истине. И вот поэтому-то один из присутствующих стал защищать тюрка и объяснять происшедшее с камнем дело различием условий местностей и [уверять), что эти камни бывают превосходными лишь в земле тюрок, и в доказательство приводил рассказ о том, что горах Табаристана, если толкут чеснок на вершинах гор, то за этим немедленно следует дождь, а если проливается много крови людей или животных, то за этим идет дождь и смывает кровь с лица земли и очищает ее от мертвечины; в земле же Египта не вызвать дождя ни тем, ни другим способом[21]21
  В спорах о пороках и достоинствах Египта обычно звучала следующая тема: «Из пороков Египта то, что там не идут дожди, а если пойдет дождь, то [египтянам] это не нравится, и они обращаются к Аллаху с мольбой» (ал-Масуди, с. 125).


[Закрыть]. Я сказал им: “Правильный взгляд на это можно получить, изучив положение гор, направление ветров и движение туч с морей”» (ал-Бируни. Минералогия, с. 205).

Случайный опыт ал-Бируни разрушает современный научный миф об особой средневековой ментальности. Принято считать, что представления о природе и культуре, образующие картину мира, не осознаются как таковые их носителями. И далее, неосознанность картины мира лишь усиливает ее обязательность для мышления и эффективность, с какой она воздействует на воззрения и поведение человека. Предположим, что тюркская знать, спорившая с ал-Бируни о свойствах «камня дождя», мыслила в рамках общепринятой картины мира. В таком случае следует признать ал-Бируни человеком совершенно иной эпохи. Но ведь это не так. Его труды пользовались заслуженной славой, он находил общий язык с современниками. Единственное, но решающее отличие ал-Бируни от оппонентов заключалось в стремлении провести опытную проверку тех удивительных сведений, что большинством принимались на веру. За этим стремлением стоит способность критически мыслить и сомневаться.

Как известно, позиция большинства подвержена воздействию групповых установок. Альтернативой давлению группы является внутреннее знание – в случае с ал-Бируни, основанное на многолетнем исследовании минералов. «Камень дождя» был бы признан им таковым, если бы вызвал дождь. Однако опыт не удался. В то же время тюркская знать в прошлом не раз убеждалась в воздействии с помощью камня йада на погоду. Таким образом, выявляются два типа опытов, две реальности. Вопреки ожиданию они соотносятся не как объективная и мифологическая категории, а как практический опыт разных групп, которые мы условно назовем «учеными» и «военными». Поскольку эти группы не конкурировали между собой, научный эксперимент с участием военных не имел драматических последствий для другой стороны. Напротив, кажется, всем было интересно, чем закончится эксперимент безотносительно дальнейшей судьбы заклинателей йада.

В XIII в. позицию большинства изложил космограф Закарийа ал-Казвини, не знавший «Минералогии» ал-Бируни. «Дождевой камень, – пишет он, – доставляют из земель тюрок. Это разноцветный камень, и если частичку его положить в воду и потом побрызгать этой водой в небо, то можно вызвать дождь, град и снег. Это общеизвестный факт, и я сам видел человека, рассказывавшего об этом как очевидец»^{34}. В ссылке на очевидца, а не на опыт и заключается разница в позиции естествоиспытателей и космографов. Есть основания говорить об устойчивости мифологической картины мира. Может быть, эпохи различаются тем, во что именно верит большинство?

§11. Тюркское колдовство

Скепсис таких ученых, как ал-Бируни, и опыты с участием заинтересованных сторон не могли повлиять на общую убежденность в магической силе «камня дождя». Это обстоятельство признавал сам ал-Бируни. Поскольку в Персии и на Кавказе периодически случались проливные дожди, а люди, участвовавшие в военных походах, испытывали в таких случаях неудобства, то отчасти понятно их стремление объяснить свои несчастья враждебной магией.

В нашем распоряжении имеется два свидетельства; первое принадлежит внешнему наблюдателю и основано на слухах, а второе – непосредственному свидетелю обряда. В обоих случаях речь идет о магической возможности влиять на погоду. Если доверять первому свидетельству, то есть слухам, то вера в могущество тюркских заклинателей дождя никем не подвергалась сомнению. В свою очередь, очевидец обряда настаивает на невозможности вызывания дождя искусственным образом. Нам остается решить, является ли позиция очевидца частным случаем, исключением на фоне массового заблуждения, или, наоборот, ссылка на слухи является преувеличением.

Анонимный персидский автор XIII в. в книге «Чудеса мира о пишет об удивительных возможностях тюрков в войске монголов, вторгшихся в государство хорезмшаха: «В это время, когда я, раб, собрал [свою] книгу, в 617/1220 году, выступили тюрки-татары. Они дошли до Ирака [Персидского] и совершили бесчисленные убийства. Говорят, будто их правитель знаком с колдовством. Они заклинаниями превращают воду в лед, а на людей и неприятеля насылают ливни и грозы. Это – свойство камня, о котором будет рассказано в своем месте. Не было видно никакого конца продвижению тех тюрок. Наш Пророк Мухаммад-Избранник, да благословит Аллах его и его семью и [да ниспошлет] мир, дал знать об их выступлении, а Бакави, да помилует его Аллах, привел [это] в книге “Шарх ас-Сунна”» (Чудеса мира. 151). Таковы были первые слухи о монголах. На самом деле, ни Чингис-хан, ни кто-либо из его окружения не занимались магическими манипуляциями с «камнем дождя». Это было привилегией тюрок-канглы. участвовавших в войне с хорезмшахом на стороне монголов.

Тюрки-канглы составляли конную гвардию в армии хорезмшаха, сражавшегося с Чингис-ханом. Аи-Насави, личный секретарь султана Джалал-ад-дина, сообщает о том. как однажды султан (тюрок канглы по происхождению) совершал магические действия с камнями, вызывающими дождь. Дело происходило на территории Армении.

«Люди стали жаловаться на сильную жару и отсутствие дождей и на вред, который приносили мухи людям и животным, и они решили вызвать дождь с помощью имевшихся у них камней, [вызывающих дождь]. Поистине, мы не признавали этого совершенно, по потом мы несколько раз видели, как судьба помогла их действию. И может быть, это соблазн и заблуждение, но так же заблуждались и те. кто был очевидцем до них. Султан сам проводил действие с камнями в дни пребывания перед Валашджирдом. Затем пошли дожди и стали идти ночью и днем, так, что людям это надоело и они стали раскаиваться в совершенном колдовстве. К султанскому шатру стало трудно добраться из-за непролазной грязи. Я слышал, как Дайа-хатун говорила: “Я сказала султану: Ты как будто властелин мира – а люди обращались к нему только так, – но в вызывании дождя ты не искусен, ведь ты уже навредил людям обилием твоих дождей. Другие, кроме тебя, вызывают дождь только в необходимом количестве”. Султан ответил: “Дело обстоит не так, как ты думаешь. Это действие – результат старания, а мое усердие не может сравниться с усердием кого-либо из моих гулямов”. (ан-Насави. 104).

Как видим, ан-Насави не верит в действие камней, называя колдовство соблазном и заблуждением, а успешный результат он считает случайным совпадением. Вместе с тем окружение султана полагало, что его участие в обряде привело к чрезмерным результатам. Создается впечатление, что ан-Насави одинок в своем неприятии магии.

Картина будет неполной, если не учесть следующий случай. Были перехвачены шифрованные письма противников султана Джалал-ад-дина. Ан-Насави поручили разобрать их. В письмах, адресованных ал-Малику ал-Ашрафу, содержалась жалоба на испытываемые ими затруднения и беды. В обоих письмах говорилось о том, что из-за колдовства врага снег в этом году в округе Хилата[22]22
  Хилат – совр. Ахлат на берегу оз. Ван.


[Закрыть] не выпал. Вскоре было перехвачено еще одно письмо, посланное ал-Маликом ал-Ашрафом правителю Хилата. Оно гласило: «Твои слова о колдовстве врага и ясном небе показывают, насколько вами овладел страх. Как же иначе – ведь подобное дело может совершить только Аллах! А зимы случаются разные: бывает, что снег задерживается, а иногда выпадает раньше времени. Вот скоро мы прибудем с войсками, чтобы отвести беду и устранить ущерб. Мы будем гнать их (хорезмийцев) за Джейхун» (ан-Насави. 85). Ан-Насави не был одинок в своем скепсисе.

Тех, кто был склонен верить в тюркское колдовство, природные бедствия лишь укрепляли в этой вере, но были и те, кто считал, что не в силах людей повлиять на погоду. Так или иначе, магический предмет обрел место в системе мусульманского благочестия, раз сам мусульманский правитель публично проводил ритуал, полагаясь на собственное усердие, а не на волю Аллаха. Не стоит оценивать эту ситуацию как частный случай, вынужденный компромисс или системную ошибку. На самом деле она документирует фундаментальную проблему: существует зазор между универсальной теологической доктриной и многообразием реальностей. Вселенная Аллаха не совпадает с вселенной Тенгри. Обычно этот факт игнорируют.

В коллективном проекте персидского историка Рашид-ад-дина история от Чингис-хана до Газана изложена в системе координат ислама. В результате в «Сборнике летописей» есть глава об Индии, где дается характеристика Будды и его учения, но не сказано ни единого слова о Тенгри и небесном мандате или указе (mongke tengeri-yin jarliq), полученном Чингис-ханом. Можно лишь предполагать, какого рода искажения возникли при описании интересующего нас явления.

В «Летописи Чингис-хана» Рашид-ад-дина есть рассказ, где о магических ухищрениях с «камнем дождя» говорится как о привычных и повседневных вещах. Осенью 1182 г. коалиция найманов, меркитов и татар выступила против Чингис-хана, но битвы не случилось – противники погибли от бурана и мороза. Событие происходит за пределами исламского мира, вмешательство Аллаха в пользу одного из соперников исключено. Тогда участию какой силы приписать гибель коалиции? Разумеется, Тенгри. Однако реальность тенгрианского мира не вписывается в систему координат ислама.

Заголовок гласит: «Рассказ об объединении Буюрук-хана, брата государя найманов, Токтай-беки, государя меркитов, и других племен – татар, катакин и прочих, об их выступлениях с великим войском на войну с Чингис-ханом и об их гибели в горах от снега, бурана и ветра». Отмечу, что рассказ записан спустя сто двадцать лет и переведен на язык другой культуры.

«Осенью года собаки брат государя найманов, Буюрук-хан, и государь меркитов, Токтай-беки, племена дурбан, татар, катакин и салджиут, предводитель их Акуту-бахадур, и государь племени ойрат – Кутукэ-беки, а это сборище было то, которое [раньше] неоднократно воевало с Чингис-ханом и Он-ханом, бежало [перед ними), укрылось у вышеупомянутого Буюрук-хана и объединилось с ним, – все [они теперь] вместе выступили с огромным войском на войну с Чингис-ханом и Он-ханом. Чингис-хан и Он-хан выставили свой сторожевой пост в местности по имени Чэкэчэр и Чиуркай. Один из дозорных вернулся назад из упомянутой местности и уведомил о приближении войска найманов. Чингис-хан и Он-хан, откочевав из местности Улкуй-Силуджолджит, отходили по направлению к стене Уткух. То место было юртом Тачар-ака у границы Караун-джидун. Упомянутая стена подобна стене Александра, которую построили на границах Хитая.

Сангун, сын Он-хана, находился на фланге. Он дошел до леса, из которого спустившись, достигаешь [названной] стены. Он еще не успел дойти до него, [как] Буюрук-хан, [заметив их], сказал: “Это – племя монголов! Мы разобьем их всех сразу”. [Еще до этого] он выслал передовой отряд из войска найманов и племен монгол, бывших с ним, Хакучу-бахадура из племени катакин и брата Токтай-беки. Куду, из племени меркит. Они дошли до Сангуна и начали строиться к битве, но, не сразившись, вернулись назад. Сангун тоже двинулся и вступил в [район] стены Уткух. [Найманы] тем временем совершили волхвование с тем, чтобы пошел снег и поднялся буран. Сущность волхвования заключается в следующем: читают заклинание и кладут в воду различного рода камни, [вследствие чего] начинается сильный дождь. [Однако] этот снег и буран обернулись против них же. Они захотели повернуть назад и выбраться из этих гор, но застряли в местности, называемой Куйтэн. Общеизвестно, что в этой местности у Буюрук-хана найманского и у вышеупомянутых племен монголов, объединившихся с ним, от жестокости стужи отморозились руки и ноги. Буран же и метель были таковы, что множество людей и животных поскатывались с высот и погибли. Чингис-хан и Он-хан остановились стойбищем на краю Арала, что значит остров» (Рашид-ад-дин. Т. I. Кн. 2. С. 121–122). Обряд вызывания дождя, снега и бури проводился с помощью камня джада, а вовсе не любым камнем. То обстоятельство, что буран обернулся против найманов, вызвавших его, по мысли рассказчика, демонстрирует магическую мощь Чингис-хана. На самом деле речь шла о военной удаче. Небо благоволило Чингис-хану, но о воле Неба Рашид-ад-дин писать не может. Этот эпизод имперской мифологии обрел литературную форму и получил санкцию на существование ценой роковых потерь. Суть события провалилась в зазор между теологией и магией. Рашид-ад-дин сконструировал особую реальность.