Текст книги "У черты"

Автор книги: Александр Гордиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

– Возможно, ты спасла нам жизнь, – признал Рамзес. – Но, скорее всего, погубила. Я не знаю... пока. Но вообще-то в Зоне за нарушение приказа могут убить.

Он говорил медленно, с трудом подбирая слова.

– Я не нарушила приказа. Ты сам сказал: через десять минут свободна. Прошло два часа, Рамзес!

Глеб рывком выдернул из кармана смартфон. По его часам с момента, когда он посветил в распахнутую дверь и до момента, когда в нее вывалился в обнимку с участковым, прошло секунд девяносто.

Зона шутит!

Рамзес посветил на девушку встроенным в смарт миниатюрным фонариком. Инга не опустила глаз. Злые слезы текли по ее щекам, часто капали с обожженных ресниц. Промочили серую от пыли повязку на щеке.

– Ты ждала?

– Я… – Стриж запнулась, вспоминая слова похлеще, – Я, мать твою, крестиком вышивала! У нас, знаешь ли, тоже правило – своих не бросать!

– У кого, у вас? – быстро переспросил Рамзес.

Инга промолчала, только глазами сверкнула. От допроса с пристрастием ее спас участковый. Скипидар мучительно прокряхтел:

– Эй, мужики… Где мы, а? – и начал без остановки икать.

5

Рамзес шел первым, подсвечивая дорогу фонарем с выкрученным до минимума регулятором яркости. В затылок сталкеру дышал Скипидар, и отогнать его хотя бы на пару шагов у Глеба не хватало ни сил, ни терпения. Испуганный и заискивающий, Скипидар жался к нему вопреки всякой логике, хотя не мог не знать, что рядом с Рамзесом часто погибают. Замыкала колонну Инга, осунувшаяся после второго автобусного кошмара. Она сторонилась мужчин – держалась метрах в десяти сзади, молча переживая новые ощущения. Рамзес даже обернулся проверить ее, хотя в Зоне придерживался принципа не отрывать глаз от дороги.

– Пойдем ночью, – сказал напарнице Рамзес перед выходом. – Иначе опоздаем.

Уже опоздали, мог бы добавить, но как всякий опытный ходок не зарекался. Он знал, что Зона распорядится по-своему. Может Князя придержать, и тогда не все потеряно, а может наоборот, ускорить. Тогда Князя придется брать на обратном пути – знать бы только, как он пойдет. Впрочем, если Цент не врет и не ошибается, Око в руках Князя особой ценности не имеет, ибо бандит не ведает, что творит. Ни к чему оно уже не будет годно, кроме как осыпать золотом удачливого бандюгу.

Прапорщик споткнулся на ровном месте и слезливо выматерился, сбив Глеба с мысли.

– Рамзес, – подала голос Инга. – Нужно сделать привал.

– Нет! Отдыхать будем у голованов.

– Сил нет… – взмолился и Скипидар.

– Силы есть!

Рамзес не обманывал, духи просто не знали, что этот такое, полный упадок сил.

Глеб спешил уйти от заглохшего навеки «Хаммера» в надежде выбраться из области глухого радиомолчания. Цент пытался достучаться до него, посылая через спутниковый канал сообщения, одно за другим. Они приходили безнадежно испорченными, а попытки Рамзеса ответить закончились ничем. Такое в Зоне бывало: словно в глухую яму проваливаешься, ни дозвониться, ни докричаться. Даже ПДА пропадал из сталкерской сети.

– Рамзес! – голос Инги раздался совсем рядом. – Мы опоздали?

Глеб остановился, и остановились первоходки, тяжело переводя дух. Что-то рано они, подумал Рамзес. Впрочем, их можно понять. В своем первом походе Рамзес тоже выглядел отнюдь не орлом. И даже не орленком.

– Не знаю, – ответил Глеб, поймав себя на том, что слишком часто расписывается в собственном незнании; первоходки могут черт те что подумать. – Я даже не знаю сколько сейчас времени.

– На моих два восемнадцать, – сообщила Инга.

– На моих... а где часы?! – заклекотал Скипидар, затряс возмущенно щечками.

В его голосе зазвенели привычные милицейские нотки.

– Пить меньше надо! – Инга ожгла его взглядом.

– Ты тоже была в автобусе, – напомнил ей Рамзес. – Твои часы тоже отстали.

– Что теперь?

– План остается прежним – дойти до базы голованов.

– Какой в этом смысл? Я предлагаю свернуть к Норе. В конце концов, там я могу нанять проводника для... господина Скидоренко.

– Мы уже не можем сойти или вернуться, – признался Рамзес, и новички хором выдохнули-ахнули.

– Почему? – жестко спросила Стриж.

«Зона хочет, чтобы мы шли вперед».

– Ты сумеешь пройти мимо автобуса еще раз?

Инга молчала.

– Выход с трассы только там. Если повернуть сейчас, придется идти по целине, а это опасно и крайне медленно. Вы просто не представляете, что такое нехоженая Зона!

– То есть мы упустили Сарояна? – задала Инга прямой вопрос.

Участковый превратился в слуховой аппарат в сто десять кило весом.

– Шансы есть, – обнадежил Глеб. – Я слышал, ученые из Бора регулярно появляются в Норе под личные гарантии хозяина. Как – не знаю. Молитесь, чтобы волна не разорила Бор, и мы уговорили голованов показать дорогу.

– Не может быть! – несмело поспорил участковый. – Как это – разорила? Бор защищен как крепость, мне рассказывали. Шесть уровней под землей, наверху только бронированный капонир. Говорят, броню сняли с линкора «Миссури»...

– Не сглазь! – оборвал его Глеб.

В действительности, Рамзеса беспокоил вовсе не Бор. До Бора еще следует дойти, то есть дожить. А вот где немецкий БТР с разведчиками? Почему не возвращается? Глеба все больше охватывало неприятное чувство, что они шагают прямиком на плаху. Напряжение, разлитое вокруг, постепенно достигало опасной концентрации и обращалось прямой угрозой.

– Мне броневик не дает покоя, – Стриж, оказалось, думала о том же. – Куда он подевался?

– Найдется, – успокоил Глеб напарницу. – Здесь одна дорога.

Сталкер посмотрел в низкое, затянутое тучами небо с темно-серой проплешиной на месте луны. Поймал ртом несколько капель; оказывается, шел мелкий незаметный дождь. Известный факт: в Зоне почти всегда пасмурно и редкий дождь, зимой разбавленный снегом. Такой вот каприз аномальный природы.

Спустя два часа небо оставалось таким же черным, тучи – плотными, а дождь усилился. Глеб решил сделать короткую остановку, потому что Скипидар едва переставлял ноги, хотя нес только автомат. Стриж выглядела грозно из-за сведенных бровей и сердитой морщины на переносице. Но голос выдал ее растерянность:

– Четыре тридцать…

И нет даже намека на рассвет.

Скипидар, ни сказав ни слова, лег там, где шел. Инга тоже присела на дорогу.

– Это какая-то гигантская аномалия, – объяснил Рамзес. – Время будто останавливается, пространство искажается. Я однажды побывал в такой.

Первоходки не ответили, им было неинтересно. Плохой симптом.

– Мне кажется, мы так и будем шагать от аномалии к аномалии. В темноте. Пока ноги не отнимутся, – глухо сказала Инга. – И это Зона?!

– Это Зона, – усмехнулся Рамзес. – А ты чего ждала?

– Ничего я не ждала... Мне другое рассказывали.

– Кто рассказывал?

– Не твое дело, – Инга даже ругалась теперь без огонька. – У тебя связь с землей есть?

Рамзес достал смарт. В течение последнего часа сообщения от Цента не приходили. Толстяк устал их посылать без толку, или, что более вероятно, ходоки углубились в зону глухого радиомолчания, куда не мог пробиться даже сигнал со спутника.

– Связи нет.

– Воды дай, – злобно каркнул Скипидар. – Почему пить не даешь?

Рамзес протянул ему полную до краев фляжную крышку и на всякий случай отобрал автомат.

Еще через три часа изнурительного марш-броска Скипидар отказался идти. Он лег на асфальт и не отреагировал, даже когда Рамзес двинул его прикладом в спину.

– Ну что, Рамзес, – Стриж криво улыбнулась. – Эта ночь… как это?.. будет длиться вечно?

– Нет, – Рамзес тоже начал уставать, больше от изматывающего чувства опасности, чем от ходьбы. – Если сидеть на месте, то совсем недолго. Сутки, может быть, двое. Потом сдохнете.

– Я не сдохну! – пообещала Инга. – Но привал все равно нужен.

Костерок развели в кювете. Стриж покружила, уткнувшись носом в сканер аномалий, и начала кромсать ножом плотный дерн. Скипидар помогал, рискуя лишиться пальцев. В ямке запалили огонь, поверх кинули корягу потолще, на корягу пристроили вскрытые консервные банки.

Есть хотелось до спазмов в желудке, но Рамзес стоял посреди шоссе, пытаясь сладить с новым для себя чувством бессилия. Зона показывала характер, да такой, что сталкер немного растерялся. Она словно знала, на что нацелился Рамзес, и пыталась сбить его с маршрута.

– Сталкер! – негромко крикнул от костра Скипидар. – Что стоишь? В ногах правды нет. Присаживайся, каши поешь, горячей.

Рамзес шагнул к огню. Горячая каша с мясом и вправду оказалась чудо как хороша. Глеб жевал и с иронией поглядывал на несчастную девушку, в момент очистившую натовскую кормушку. Инга жалась к огню. Нет, красавица, сухпай у тебя, может, и нажористый, но в Зоне лучше костра и раскаленной в нем жестянки с мясом ничего не придумали.

– Что скажешь? – покончив с едой, спросил прапорщик. – Долго нам еще?

«Тьфу, идиот! Кто же в Зоне спрашивает «как долго»?!»

Рамзес задумался. Они шли три часа, прежде чем смартфон отказался принимать сообщения, и около шести часов после. Других ориентиров не было, сталкер просто надеялся, что зона радиомолчания когда-нибудь закончится.

– Недолго, – ответил он и встал. – Поднимайтесь.

Скипидар что-то проворчал неразборчиво, но подчинился.

– На случай, если автобус будет еще раз, – сталкер подержал значительную паузу, – я тут подумал… давайте договоримся, что никто из нас в него не полезет.

– Пока у нас плохо получается, – напомнила Стриж. – Причины находятся сами собой.

– Вот вам причина, чтобы держаться от него подальше: я больше не смогу вас спасти. Могу только попытаться застрелить.

Первоходки слушали понуро. У Рамзеса заскребло на душе, потому что стрелять в спину ему еще не приходилось, это было за пределами его понимания. Но сталкер давал себе отчет, что в третий раз выбраться из заколдованного автобуса у него крайне мало шансов. Эта уверенность не подтверждалась фактами, а только интуицией и трезвой оценкой собственных сил. Клятый автобус отнимал их столько, что хватило бы на самый напряженный поход.

– Может, все-таки назад? – тоскливо спросил прапорщик.

– Эх вы, сталкеры, мать вашу! – усмехнулся Рамзес. – Все бы вам назад…

Стриж подняла на плечо винтовку и, не говоря ни слова, полезла из кювета. Рамзес потерял ее из виду в чернильной темноте, велел Скипидару:

– Костер потуши! – и торопливо полез следом.

Инга пошла впереди, задавая темп. Ходить она, естественно, не умела, то почти бежала, растрачивая силы, то едва ползла, когда сканер начинал дурно верещать. Скипидар плелся следом, не разбирая уже пути; если бы не Рамзес, наверняка угодил бы в аномалию.

БТР заметила девушка, через тепловизор. Позвала тревожно:

– Рамзес!

Вскоре и Рамзес рассмотрел невооруженным глазом силуэт чего-то пышного, округлого, похожего больше на сугроб, чем на рубленых форм броневик. В сугробе бурлила жизнь, некая экосистема, агрессивная и наверняка опасная.

– Обойдем? – спросила Стриж, изготовив «Тигра».

БТР перекрывал гравийку от обочины до обочины, словно пытался развернуться или преградить кому-то дорогу.

– Оставайтесь на местах!

Глеб выставил фонарь на максимум – бог с ним, топливные элементы есть в запасе, и посветил вперед.

Пушистая субстанция непонятного в ослепительном свете оттенка, запорошила броневик, укрыла его с крышей и башней. «Ржавые волосы» свисали с пулеметного ствола и только; лишайника и черной жгучей плесени Рамзес вообще не заметил. Однако! Победить «волосы» на их территории… Этот пух, должно быть, опасная штука.

Только я ее никогда не видел и не знаю, чего от нее ждать, признался себе Рамзес. Он осторожно шагнул вперед и под ногами глухо звякнуло: десятки зелено-черных от окисла и плесени гильз россыпью лежали на дороге. Гильзы длинные, наверняка БТР отстреливался из пулемета. Когда-то очень давно.

– Рамзес! – сказал Инга напряженным голосом. – Помни, мы договаривались не лезть внутрь.

Сталкер, не отвечая, сделал еще пару шагов и склонился, высматривая что-то перед собой.

– Здесь тело! – сообщил он напарнице. – Старый мертвец, весь зарос этой дрянью.

Бесформенный куль на дороге ничем не напоминал человека, и, вообще, отличался только густым пухом вокруг. Видимо, на питательном человеческом теле пух паразитировал с особым удовольствием. На ржавом корпусе с давно выветрившейся краской его было намного меньше.

Рамзес сделал еще два шага вперед.

– Здесь можно пройти! – крикнул он и посветил на узкую тропинку перед щучьим носом броневика. – Стриж, ты первая! Смотри там, не зевай!

«Тропинка – это хорошо, – подумал сталкер. – Значит, здесь кто-то есть, кто перемещается на своих двоих… или четырех».

Стриж обошла БТР кюветом, рискуя вляпаться в аномалию, каковых аномалий в низине скопилось много больше, чем на дороге. Рамзес потерял ее из виду, чертыхнулся про себя, потому что согласованностью действий в их команде и не пахло. Мишку Ворона, например, Глеб понимал спинным мозгом; знал, что тот сделает в следующий момент. Уж Ворон бы не полез в непросматриваемый кювет.

– Ты следующий, – скомандовал Рамзес участковому. – Тропинкой иди, чтобы я видел.

Скипидар почти дошел. Поравнялся с носом БТР и начал протискиваться бочком, втянув живот, хотя места вполне хватало, когда Стриж выкрикнула:

– Рамзес, здесь люди!

Никаких людей там и в помине не было, Глеб знал бы. Он прыжком настиг Скипидара и выпихнул его на простор. Участковый канул вперед с заячьим воплем. Глеб перепрыгнул через его упитанную тушку.

Люди здесь и впрямь были, только очень давно. Рамзес услышал, как громко лязгнула зубами Инга, как растеряно матюкнулся и тут же попросил у бога прощения Скипидар.

Прямо на дороге сидели двумя рядами, спина к спине, солдаты миротворческого контингента. Смотрели из-под касок провалами на месте глаз. Густой пух лез через глазницы наружу, стекая кошмарным подобием водопада по иссохшим пергаментным лицам. Ниже груди пух окутывал тела полностью, только стволы винтовок торчали в стороны; пух и «ржавые волосы» лениво колыхались в свете Рамзесова фонаря.

Глеб повел лучом влево и вправо, силясь рассмотреть что-нибудь в сплошном мохнатом покрывале. Только по наитию можно было догадаться, что в последний момент бойцы сгруппировались, прикрывая друг друга, и умерли одновременно. Никто не успел вырваться из строя.

– Глеб... – позвала Инга слишком уж хладнокровно.

У Рамзеса засосало под ложечкой. Он уже чувствовал то, что Стриж увидела через тепловизор.

– Впереди автобус.

Логично: командир бронетранспортера заметил туристический «Мерседес», как только прошли слепой поворот. А может и раньше, если получил снимок местности с беспилотного шпиона. Командира что-то насторожило, потому что броневик встал метрах в шестидесяти от припаркованного «Мерседеса» и высадил десант.

– Десант не дошел… – негромко сказал Рамзес.

Десант не дошел. Погиб, едва выбравшись из-под защиты тевтонской брони; отшагал всего десять метров.

«А сколько мы пройдем?» – спросил себя Рамзес и не смог ответить.

Может быть, до Бора, а может быть, до смерти…

– Что?

Стриж придвинулась слишком близко и услышала.

– Дистанцию держи! – не сдержался Глеб.

В другое время он не рискнул бы, вернулся. Но теперь выбирать не приходилось, и Глеб разозлился.

На Ингу его окрик не произвел впечатления. Она сделала шаг в сторону и доложила, всматриваясь в ночь:

– Рамзес, я вижу указатель! Пункт Бор, триста метров… или восемьсот, не разобрать.

«Значит идем, – решился Глеб. – Однозначно!»

– Я первый. Стриж, ты следом, дистанция шесть метров, – скомандовал он. – Витя, ты замыкаешь. Главное – не психовать, что бы не случилось.

Глеб хотел посмотреть девушке в глаза, но наткнулся взглядом на окуляры тепловизора.

– Если что, меня вытаскивать осторожно. С умом и без стрельбы.

– Окей, – хрипло ответила Инга. – Без стрельбы, договорились.

Глеб помедлил.

– Сними очки, – попросил он, и Стриж задрала на лоб прибор ночного видения.

В отсвете фонаря ее взгляд казался глубоким, утонуть можно. Смертельную усталость прочитал в нем Глеб и едва оформившееся понимание, которого не было всего несколько часов назад. И вызов, отчаянный вызов.

– Одна смерть всегда лучше двух, верно? – спросил негромко Глеб.

– Когда как, – еще тише ответила девушка, упрямо наморщив лоб. – И вообще... как это?.. не каркай и не накаркаешь!

«Жаль, – подумал Глеб, – ох как жаль, что не то место и не то время».

Сталкер отвернулся и шагнул в сторону жуткой скульптурной композиции, слепленной Зоной из десятка человеческих мумий.

Ощущение непреодолимой опасности подобно водопаду рухнуло на Рамзеса. Сильно фонил давешний пух, мертвечиной и тухлым склепом несло от бронетранспортера, а впереди проявился черным омутом автобусный силуэт. Третий за последние часы.

«И последний, – понял Глеб. – Либо он затащит нас внутрь, либо мы дойдем до Бора.

Автобус вызывал у сталкера физический страх. Что-то непонятное ощупывало пространство вокруг невидимыми усиками. Усики колко лезли в сознание через нос, глазницы и барабанные перепонки, отчего Рамзеса колотил адреналиновый ураган. Идешь на смерть, говорил ему инстинкт, которого Рамзес привык слушаться безоговорочно.

Сталкер глухо зарычал, давя ужас в зародыше. Господи, сто, от силы двести метров! Автобус будет позади, а там и до голованов рукой подать. Ногой шагнуть, как говаривал в таких случаях Ворон.

– Рамзес! – встревожилась Инга, и сталкер повелительно махнул рукой.

Вперед!

Стриж двинулась следом, выдерживая приказанную дистанцию. Сразу же задрожала крупной дрожью, Рамзес ощущал как вибрирует воздух у ее тела.

Глеб обогнул трупы по широкой дуге. Пуха здесь было немного, видимо, гравий не пришелся ему по вкусу. Автобус надвигался из темноты. Огромный, давящий… Теперь Рамзес забирал в сторону противоположной обочины, но некоторое время автобус оставался в пределах досягаемости фонаря, и Рамзес быстро мазнул лучом по борту. «Мерседес» распадался на части. Каверны в бортах открывали разложившуюся машинную требуху, крыша провалилась в нескольких местах, а оконные проемы щерились черными зубами-осколками. Словно акульи пасти.

Через эти проемы Глеб увидел людей – мумии, закутанные в покрывала серого пуха.

Отвести взгляда сталкер не смог.

– Па! – едва слышный, прилетел детский голосок, каким, наверное, и должен шептать умирающий ребенок. – Все умелли...

В следующий момент Рамзес понял, что падает лицом в землю и ничего не может с этим поделать.

ГЛАВА 8

1

Беня взбунтовался сразу же. Сказал, едва только Кнопка и Крот скрылись в зарослях, имея курсом далекий Стройбат:

– Князь! Я отмычкой ходить не люблю, ты же знаешь.

Беня вообще Зону не любил. Ее, впрочем, никто не любил, но Беня и здесь выделялся. На него, убогого, у Князя имелись особые планы, в которые работа отмычкой как раз не входила, но бунт следовало давить без жалости. Шестерка пытался что-то говорить – Князь не слушал. Он без спешки примерился и впечатал кулак в Бенину бровь. Хорошее место, бровь, мясистое, богатое кровью. Для пущего эффекта Князь ударил резко, с последующим оттягом, как во времена оны рвал с пола неподъемную штангу. Беня брызнул сразу и кровью, обильно, и слюнями-соплями из раззявленной пасти. Неправильные слова умерли на поганом языке, шестерка только хекал, прикрывая лицо, пока Князь учил его уму-разуму.

Через пару минут Князь притормозил. Беня осторожно выглянул из-под локтя.

– Хоть убей! – взрыднул он, размазывая по роже кровь. – Все лучше, чем в аномалии загнуться.

«Ай как разобрало бродягу», – восхитился Князь, но бить не перестал.

Наконец, Беня глухо завыл из-под локтя, и Артур остановился. Не хотел переусердствовать, имел на Беню серьезный расчет. Слишком серьезный, чтобы рисковать испортить предмет.

– Ну? – спросил Князь ласково.

Беня молчал.

Будем считать, что бунт подавлен, решил Князь. Время раздавать пряники. Бунтарь убедился, что неправ, теперь должен почувствовать благодарность. Если не за науку, так хотя бы за оставленные жизнь-здоровье.

– Выпей.

Артур протянул флягу с настоящим армянским коньяком. Беня, шмыгнув, клацнул зубами о горлышко. Присосался надолго, любил это дело.

– Все равно не догоняю, – несмело признался он, отвалившись от живительного источника. – К чему это все, Князь?

«К тому, что мешать Крота в дела суровые не стоит, – подумал Князь. – У него свое дело, поважнее твоего, мокрого. К тому же Крот – мужик с характером. Его, когда заартачится, разбитой мордой не убедишь».

– Крот – пацан ненадежный. Пусть себе шагает в Стройбат.

Князь говорил внушительно и с ноткой интимности, мол, только тебе доверяю.

– А мы?

– А мы в Нору.

– Оборотень? – догадался Беня (великий ум!) и засиял щербатой улыбкой.

– Только ша! – Князь показал Бене увесистый кулак. – Чтобы без шума. Срисовали-положили-слиняли.

Беня добросовестно помозговал.

– Какой шум? Никто ж не знает, что мы в Зоне!

– Наши ПДА засекли, – снисходительно объяснил Князь.

Хотя свой «комок» он отключил, едва потянуло жареным. Но совсем без связи в Зоне ходить не получалось – оперативные сводки, информация о движении аномалий и облавах миротворцев, все это требовало хотя бы одного устройства. Князь пошел на компромисс: в сети остался Бенин ПДА, в расчете, что на мелкую шавку любопытный глаз не ляжет.

Спровадив Крота с отмычкой, Князь повернул на прежний маршрут, которым шли, пока на ПДА не упали алармы о всеобщем шухере и волне. Маршрут был натоптанный, тысячами ног исхоженный, и даже Беня решался высунуть остренький нос чуть дальше, чем ему велела осторожность. Ближе к Норе Князь велел ПДА отключить, и пошли совсем вслепую. Крот, наверное, еще разменивал первый километр по непролазной чащобе, а Князь с шестеркой уже видели слабый дымок.

В Норе готовили пожрать. Саян готовил, неведомо каким ветром занесенный в Зону с Байкала корчмарь, романтик и авантюрист. Князь подозревал, что на чернобыльских шашлыках Саянчик имел немногим меньше, чем он, Князь, на своей нервной и опасной работе.

– Шашлычок! – облизнулся Беня. – Сейчас бы порцию под водочку и девочку.

– Бодливой корове… – усмехнулся Князь, но Беня его не понял.

Последний километр шли осторожно, иногда короткими перебежками. Саянчик Нору сторожил крепко, не чета другим. У Князя имелся один расчет, и тот ненадежный, что после волны звероватые Саяновы буряты заволнуются и станут нюхать вокруг не так дотошно.

Князь ходил здесь когда-то, местность помнил и со слов шестерок знал, где сделать засаду. Волчара, наверняка, идет один. Негде ему, голому и босому, взять отмычку. Продукты и оружие – может быть, если пошустрил в Вешках после волны. А вот желающих прогуляться вместе от забора и до гроба, таких простаков у Рамзеса дефицит.

– Заляжем по-тихому, – объяснил Князь во время крайнего перед Норой привала, – чтобы Саянчик не вонял. Оборотень пойдет от блокпоста.

– Это как? – удивился Беня и поцыкал расшатанным об Артуров кулак зубом.

«Это так, дубина, – скривился про себя Князь, – что иначе – зачем ему машина? Только нахрапом рваться через блокпосты. По уму, других вариантов-то и нет. Догнать меня на маршруте, имея отставание в сутки? Ха!»

– Оттуда пойдет, – припечатал Князь, не вдаваясь в подробности. – Дежурить будем по очереди, чтобы глАза не замылить. Когда появится, подпускаем, но не близко, иначе почует. Будешь валить его метров с трехсот, а лучше с четырехсот. И смотри у меня, чтоб как в аптеке! Дырку в лоб – и валим.

Не хотелось только вони до времени. Саянчик, конечно, киска, все время лыбится, глазки дОбро щурит, но киска не простая. Камышовый, его степную мать, кот – вот кто Саянчик! Любого пса загрызет, и волчаре, если засаду приметит, обязательно мяукнет. Это к бабке не ходи, у них с волчарой старый шахер-махер.

– Обижаешь, Князь! – нервничал Беня. – Я его с километра возьму!

Он поглаживал цыплячьей ладошкой чехол со снайперским «Штейром».

– Сплюнь, мудила, – рявкнул шепотом Князь, и сам начал отплевывался. – Если он на тебя живой выйдет, подыхать ты будешь страшно. Таких как ты он за людей не держит!

– Па-асмотрим!

Беня щерился в ответ мелкими темными зубками, и в этот момент даже Князю становилось немного не по себе.

Они выбрались на удобный пригорок, прикрытый от Норы зарослями. Ближе Князь не решился, хотя прогалина, по которой из леса должен был выйти Рамзес, просматривалась не очень хорошо, имела много слепых участков и только один – как на ладони. Хоженый маршрут открывался лучше, но от него, наоборот, приходилось маскироваться. Черт его знает, кого принесет в нелегкий момент. И не упредишь, не включишь ПДА с удобным сканером контактов.

– Все! – скомандовал Князь. – Дальше не пойдем, встанем здесь.

Беня сделал лежки, подле своей разложил снаряжение: винтовку, магазины, бинокль. Залегли, и некоторое время переговаривались о разном, пока разговор не потух сам собой. Беня, о чем ни говорил, всегда сворачивал на баб и стрельбу. Князю, имевшему во времена оны университетское образование, быстро надоело выслушивать Бенины унылые рассуждения.

К обеду Князь занервничал.

К двум часам обложил затейливым матом Беню с его нытьем по поводу холодной тушенки и выпавшего зуба.

В три понял, что просчитался, но не еще не сообразил к пользе или ко вреду.

Рамзес уже должен был выйти к Норе. При условии, конечно, что его не перехватили солдаты и не сожрала Зона, но на это надежды мало. Он не вышел, следовательно…

«Следовательно, время работает не на меня!»

Это значит, что пока Рамзес пытается договориться с миротворцами и считает минуты, он, Князь, эти драгоценные минуты ему дарит, хотя мог бы уже подходить к Стройбату. Хотя не исключен и другой вариант: машина угонялась для отвода глаз, и Рамзес бежит сейчас по безопасной трассе. С него, хорька многоумного, станется. Князь даже выглянул из укрытия и прощупал взглядом дорогу, по которой они с Беней пришли несколько часов назад. Чисто, слава Зоне! И долго еще будет чисто, до утра, а может и дольше, пока ходоки не очухаются после волны.

Ждем до сумерек, решил Князь.

2

В забытьи Рамзес бежал по коридору, плотно заставленному мебелью, коробками и всяческим хламом и поэтому неимоверно узкому. Бежал, едва отрывая ноги от вязкого как патока линолеума, отталкиваясь от стен руками и подвывая от страха не добраться до спасительного выхода. Пока некто, тяжело шагающий за спиной, не минует поворот и не выстрелит.

Выстрелит? Первобытный ужас выжимал из Рамзеса волю к сопротивлению. Стрелять не нужно, понял сталкер. Достаточно того, что он посмотрит мне в спину, и мое сердце лопнет, как воздушный шарик, наполненный кровью.

До двери оставалось всего ничего, шагов семь-восемь, но как Рамзес не старался, преследователь двигался быстрее.  В последний момент Глеб рванул как подстреленный заяц, но споткнулся о тело, скрюченное на полу. Упал ладонями в лужу загустевшей крови, поскользнулся, заелозил коленями – и не успел.

Некто вышел из-за поворота, поскрипывая тяжелыми даже на звук башмаками, шурша кожаными полами длинного плаща. Посмотрел, словно выстрелил. Рамзес умер.

И очнулся в чернильной темноте, лицом в гравийной крошке.

– Сталкер! – кто-то истерично шептал в ухо и тряс за плечи. – Сталкер, проснись, черт тебя…

Рамзес пошевелился, на большее ему не хватило сил.

– Сталкер! – заверещал Скипидар, уже радостно. – Живой?!

Глеб приходил в себя, а прапорщик не унимался, все бубнил, размахивал руками и остро пах страхом.

– Где она? – прохрипел Рамзес, заранее зная, каким будет ответ.

– Она в автобус поперлась, дура, – задыхался Скипидар. – Я уж думал кранты – ты упал, а она прямиком туда…

Рамзес приподнялся на кулаках, передохнул и выбросил тело вверх. Пошатнулся на подламывающихся ногах. Теперь дождаться, пока острые мурашки пробегут по непослушным мышцам, пока туман в голове немного рассеется.

– Ты куда?! – зашипел участковый. – Сам же говорил – не лезть!

«Да пошел ты! – отчаянно подумал Рамзес, сбрасывая с плеча дрожащую руку. – Она, может, еще жива!»

Покачиваясь, он зашагал  к провалу в борту «Мерседеса», который, провал, всего несколько часов назад был входом в комфортабельный автобус. Теперь вход потерял четкость очертаний, за ним открывалась абсолютная тьма, которую не мог разогнать даже луч мощного фонаря.

На дороге появились клочья серого пуха, и Рамзес бестрепетно – чего уж терять! – шагнул в них. Пух захрустел под ногами; оказался немного другой природы нежели представлялся на вид. Не было ощущения мягкости, скорее – хрупких стеклянных нитей, крошащихся под ногами.

– Сталкер! – горестно завопил Скипидар. – А я?!

Вопль немного отрезвил Рамзеса. Тем более, что с каждым шагом в хрустящее серое поле все сильнее ныла рука. Даже не ныла, а болела тупой изматывающей болью, и, как подозревал Рамзес, могла отказать в любой момент. Сталкер перехватил фонарь другой рукой, а обрез забросил за спину. Свет был сейчас важнее оружия.

– Жди! – приказал Глеб участковому, и перестал обращать на него внимание.

И впрямь, что тут скажешь? Переиграла Зона, перехитрила. Нашла для Глеба вескую причину заглянуть в автобус. Ни за кем другим не пошел бы – и за Скипидаром второй раз тоже; разве что за Вороном, но Мишка есть Мишка. А за Ингой ноги сами понесли.

Зачем она туда пошла? Рамзес торопливо перебирал варианты, потому что до провала оставались считанные метры. Думать в салоне будет поздно, метаться наугад – смерти подобно, Зона мгновенно сожрет. Сталкер понял, зачем Инга поднялась в автобус, только когда поставил ногу на ступеньку. Металл с жалобным скрежетом подломился под его весом, и Глеб сообразил. Он помедлил секунду, оценивая задумку, и решился. Сорвал с плеча обрез, проигнорировав вспышку боли в руке, отцепил ремень с одной стороны и распустил его на всю длину. Не густо, чуть больше двух метров. Хватит ли? Глеб, не раздумывая больше, сунул дробовик стволом в отверстие в ободе автобусного колеса и дернул за ремень. Кованая сталь сопротивлялась Зоне и коррозии, уже и покрышка раскисла, и ось надломилась, а обод каким-то чудом держался и держал обрез.

Глеб зажал в зубах фонарь, подхватил ремень за свободный конец и ступил в салон. Движением головы посветил вдоль рядов кресел, стараясь не заглядывать в мумифицированные лица. Ему повезло, он сразу нашел Ингу, еще до того, как фонарь начал гаснуть. Девушка стояла далеко от входа. Слишком далеко…

– Все умелли, – отчетливо сказала Зона.

Теперь голос не казался живым. Так могла говорить игрушечная обезьянка со встроенным дешевым синтезатором.

И ты умрешь, подразумевалось, но в этом Глеб с Зоной был категорически не согласен. Умереть? Нет уж, меня придется убить. И толкнуть, иначе я не упаду. И убить еще раз, по всем правилам, а то ведь я и подняться могу. Как Мишка...

Рамзес без колебаний отпустил ремень, выбрав его на всю длину, и шагнул в проход, заросший пухом по колено. Девушка стояла буквально в паре метров, и жадный пух уже полз по ее бедрам.