Текст книги "Камни, веер, два меча (СИ)"

Автор книги: Александр Форра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Дышит, – сообщила она вслух. – Но уж очень долго без сознания.

Она оставила Торна лежать и встала на ноги. Пошатываясь, подошла к Юко и села рядом.

– Рано сдаваться, сестрица!

– Но тут некуда больше идти.

– Если сзади мы уже были, а вперед не пройти, то…, – Руэна засветила фонарь поярче и подняла его над головой. Над нами виднелся пролом в потолке, за которым смутно угадывались стены другого коридора.

Оберегающая, каким-то чудом не свалившись на Юко, забралась в пролом и исчезла за ним. Только мелькание пятнышек света наверху говорило о том, что Руэна где-то неподалеку. Снова накатило жуткое ощущение, словно за каждым камнем прячется по злобной пещерной твари. А тени полны злых каму, которые собираются выпить мою душу. Я покосился на Юко. Она полулежала на каменной насыпи, закрыв глаза. На меня накатило отчаяние. Это действительно всё. Господина не отпускают каму. Невеста и вправду разделила со мной путь до самого конца.

Я расхохотался.

– Руэна, – весело крикнул я. – Ты же оберегающая! А ты можешь благословить наш брак с Юко? У нас будет отличная свадьба. Даже почётный гость рядом.

Я снова засмеялся, потом почему-то начал плакать.

И тут сверху разгорелась звезда. Она все увеличивалась, пока не превратилась в оберегающую. Очень злую, надо сказать, оберегающую. Она села рядом со мной, посмотрела в глаза и вдруг совершенно без предупреждения выкрутила мне ухо. Слёзы снова брызнули у меня из глаз, но на этот раз это были слезы боли. Я зашипел:

– Ты что себе позволяешь, ёкаева баба!

– О, – удовлетворенно кивнула Руэна. – Пришел в себя. Помогай, будем затаскивать Торна с Юко наверх. Тут от силы сотня кэн до выхода. Судя по всему свежий разлом. Пляски каму…

***

Никогда еще я не чувствовала себя такой грязной.

Утро выдалось пасмурное и промозглое. Вершины гор кутались в облака, нам же кутаться было особо не во что. Плащи остались там же, где прочие вещи, палатки и лошади – в полном распоряжении рудокопов. Я встала, чувствуя, как скрипит все тело после сна на жесткой земле, постаралась размять затекшую шею. Пыльная одежда, порванная в нескольких местах, из цветной сделалась бурой. Атари разводил костер, высекая искры из камней, Торн и Руэна сидели рядом плечом к плечу. Вид у всех троих был как у воробьев, нахохлившихся под скатом крыши.

– А как хорошо начиналось наше путешествие! – услышала я фразу оберегающей, подходя ближе. – Подумаешь, разбойничья засада в лесу! Зато после оставалось целых две лошади, теплые вещи и что там еще, Торн?

Голос у Руэны был преувеличенно бодрый. Син-тару, похоже, не слишком хотелось обсуждать эту тему, поэтому он недовольно глянул на оберегающую и коротко буркнул:

– И оружие.

Атари покосился на господина и вздохнул. Теперь у них на двоих остался только один короткий меч – Торна. Искры под пальцами Атари наконец-то разгорись в язычок пламени. Огонь нехотя лизнул скудную горку влажных веток, костер задымил.

– Зато теперь он, – Руэна непочтительно ткнула пальцем в моего жениха, – хотя бы не будет каждый раз просить дозволения убиться! Потому что нечем!

Наигранная бодрость оберегающей начинала раздражать. Через мгновение я устыдилась своим мыслям. Какой спрос с легенды? Наверное, она пыталась нас подбодрить. Но становилось наоборот хуже. Да еще и Атари с таким мрачным видом поднял глаза от костра и оглядел горы, будто прикидывал, с какой удобнее будет сброситься в случае чего.

– У него найдутся и другие причины оставаться в живых, – неожиданно для самой себя сказала я. Почувствовала, как жарко сделалось щекам, и добавила. – Кто-то должен помочь господину син-тару справиться с оставшимися тремя заданиями.

Атари быстро глянул на меня и снова опустил глаза, пытаясь заставить огонь поглощать мокрое дерево.

– Никто кроме нас, да? – в голосе Руэны явно прозвучало ехидство. – Какой у нас дальше план, господин син-тар?

Торн достал из-за пазухи футляр со свитком.

– Надо найти жреца и прорицателя, чтобы открылось третье задание. Я знаю, что в предгорьях Тамиру есть монастырь, у дороги через перевал к границе таррана Сента. Руэна, ты можешь сказать, куда нам идти, чтобы выбраться к нему?

Теперь настал черед оберегающей вернуть Торну мрачный взгляд.

– Господин син-тар использует меня, как инструмент. Господину син-тару хотелось бы, чтобы его оберегающая превратилась в компас и карту…

– Руэна, ты оберегающая или шут при дворе арантара? – огрызнулся Торн. – Можешь нас вывести или нет?

На лице Руэны отразились подряд возмущение, напряжение и, наконец, разочарование.

– Нет, – призналась она. – Моя связь с инфополем разорвана. Мне бы очень хотелось сказать тебе, Торн, «через сто кэн за вон тем кривым деревом поверните направо», но увы.

– Придется идти наудачу, – решил Торн.

– Это я как раз могу! – оживилась оберегающая.

– Угомонись, Руэна. Солнце бы хоть выглянуло, чтобы сориентироваться… Атари, что у нас с провизией и водой?

Атари показал несколько птичьих яиц, которые собрался испечь на костре.

– С водой плохо, господин. Если удача будет нам благоволить, – он покосился на Руэну, – то здесь должны найтись источники.

– Значит, перекусим. Если этот костер уже наконец разгорится! – Торн с сомнением посмотрел на добычу Атари, и мне тут же вспомнился рассказ Шикои и его старое прозвище. – Потом отправимся в путь. Туда, где хотя бы есть вода. Дальше найдем дорогу к монастырю.

В голосе син-тара не прозвучало ни капли сомнения. Интересно, подумала я, он и правда уверен, что мы отыщем дорогу? Так полагается на Руэну? Или… Эта мысль была неуютной, но я все же додумала ее до конца.

Или просто Торн, как предводитель, не смеет показать неуверенность? Когда военачальник мучается сомнением, армии не прийти к победе. Так говорил мой отец, хотя он никогда не был воином. Да и мы трое – не армия. Но Торн – будущий тар.

Нам повезло. Когда от пустоты в животе, не утоленной парой полусырых яиц, у меня стала кружиться голова, мы увидели приметы близкого человеческого жилья. И самой радостной из них был…

– Родник! – Руэна бросилась бежать, оскальзываясь на влажных камнях, к заботливо расчищенному источнику в трещине скалы, рядом с которым висел расписанный узором из священных чаек ковшик. Оберегающая схватила его, наполнила водой и бросилась обратно. Протянула воду Торну. Тот взял ковшик в руки и, похоже, смутился.

– А сама?

– Оберегающие выносливее людей, – отмахнулась Руэна.

– Ты свои синяки под глазами видела, выносливая? – Торн попытался отдать ковшик обратно оберегающей, но та ловко убрала руки за спину. Тогда син-тар обернулся к нам с Атари, окинул быстрым взглядом и протянул ковшик… мне.

– Господин намекает, что я так плохо выгляжу? – попыталась пошутить я, хотя от вида родниковой воды пересохшее горло начало немилосердно жечь.

– Господину интересно, дурацкий юмор оберегающих для всех заразен или только для прорицателей? – Торн втиснул ковшик мне в руки. – Хочешь быть заботливым таром, так не дадут же! Пей, подданная Сента! А то нажалуешься потом благословенному арантару, что в Ямата гостей пытают жаждой!

Я сделала первый, самый восхитительный глоток. Вода живительным водопадом хлынула внутрь, и вот я уже с легким поклоном протягиваю ковшик обратно син-тару, а тот с очень серьезным видом берет его, хотя глаза его смеются.

Странно, но нашему появлению никто не удивился. Неужели так часто со стороны перевала приходят пыльные оборванцы, невесть откуда взявшиеся в горах в стороне от селения рудокопов? Нас встретила у ворот монастыря молчаливая послушница и знаком пригласила пройти внутрь. Пока мы шли по двору монастыря, никто из находившихся там не поднял на нас любопытного взгляда – ни парень едва ли старше Атари и Торна, который чистил каменную чашу с дождевой водой, ни женщина в возрасте, стиравшая в кадке белье, ни старик, ощипывающий здесь же птицу. Перья падали ему под ноги, и горный ветер игриво шевелил их. Одно из перьев, подхваченное порывом ветра, пролетело перед моим лицом, и я машинально поймала его.

– Все мы – всего лишь невесомые перышки, гонимые ветрами жизни, – прозвучал откуда-то сверху звучный женский голос. Я подняла глаза и увидела говорившую – женщину в годах, одетую в такие же серо-голубые одежды, как и послушница и прочие люди во дворе. Она держалась очень прямо, стоя на верхней ступеньке главной из монастырских построек. – Добро пожаловать в монастырь Последнего рубежа. Он укроет вас от любой бури внешнего мира.

Торн поклонился и открыл было рот – наверное, хотел что-то возразить, но Руэна успела первой. Она тоже коротко поклонилась и сказала:

– Мы будем благодарны, если под кровом вашего монастыря нам позволят смыть дорожную пыль и постирать одежду.

Настоятельница кивнула той послушнице, что встретила нас у ворот.

– Отведи наших гостей к горячему источнику.

Потом женщина обратилась к Торну, неведомо как признав в нем главного.

– После омовения я буду рада разделить с вами трапезу.

Я опустила глаза, надеясь, что никто не успел заметить голодный блеск в них. Мы с Атари одновременно поклонились настоятельнице, переглянулись и пошли следом за Торном и Руэной, которые уже устремились за нашей провожатой.

Над горячим источником – маленьким озерцом в горной чаше – струился пар. Здесь стояли грубые скамьи из камня, и на одну из них я положила развязанный пояс. Стягивая с себя порванную и грязную одежду, я заметила, что оберегающая замерла в нерешительности около соседней скамьи.

– Что-то не так? – сворачивая халат в аккуратный сверток, спросила я у Руэны.

За ее спиной Торн и Атари уже спускались в чашу источника. Син-тар издал стон наслаждения от соприкосновения с горячей водой, отчего оберегающая едва ли не подпрыгнула на месте.

– Мы что, будем мыться все вместе?

– Да, – я не понимала, к чему этот вопрос.

– Полностью голыми?!

– Что-то не так? – осторожно уточнила я, вынимая заколки из волос и складывая на одежду. – Здесь достаточно места, чтобы не мешать друг другу.

Руэна молча помотала головой и я заметила, что лицо у нее красное. От жарких испарений? Я зашла в воду и села на дно чаши у самого края, так что вода скрыла меня по шею. Оберегающая еще некоторое время потопталась у скамейки. Потом отвернулась от источника, решительно развязала пояс, сняла одежду и как-то боком и поспешно зашла в чашу. Присела рядом со мной. Нырнула с головой, и пряди темных волос с рыжеватыми кончиками расплылись по поверхности воды, как диковинная медуза.

Торн и Атари с явным удовольствием смывали с лиц и волос пещерную грязь и пыль. Когда Руэна вынырнула, син-тар искоса глянул на нее и сказал:

– Я думал, для оберегающих тело – что-то вроде инструмента.

– Это так, и что? – неожиданно воинственно отозвалась Руэна.

– А то, что я не думал, что оберегающие умеют краснеть.

– Это от горячей воды!

Оберегающая плеснула водой в сторону син-тара. Досталось и Атари. Тот мотнул головой, отфыркиваясь, но ничего не сказал. Только громко вздохнул и стал тереть шею пригоршней голубоватого песка, зачерпнутого со дна. Я поймала себя на том, что разглядываю его плечи, и решительно отвернулась. От горячего пара стало трудно дышать. Надо поскорее закончить с омовением, а то что-то уже и голова начала кружиться. Наверное, это после отравления тем ядовитым воздухом в пещерах.

Я не заметила, как у источника появилась все та же молчаливая послушница со стопкой полотенец и халатов того же серо-голубого цвета, как и одежда жителей монастыря. Одежда была поношенная, но чистая и пахла горным ветром. Дождавшись, пока мы оденемся, послушница знаком позвала нас за собой.

– Предполагается, что вот примерно так я проводила свои дни в монастыре Цветущих вод, а потом у вас при дворе? – услышала я слова Руэны, обращенные к Торну. – Давшая обет молчания, покорности и вот это вот всё?

– Примерно так, – ответил син-тар. – Правда, мило?

– Знаешь, Торн, – в голосе Руэны прозвучали опасные нотки. – Ты не смотри, что я оберегающая. Я и врезать могу, так, слегка. И тебе не очень больно, и мне приятно.

– Атари, напомни, что там предусмотрено законом таррана Ямата за нанесение телесных повреждений син-тару?

– В зависимости от тяжести повреждений, – очень серьезно ответил мой жених. – От трех ударов плетью до заключения в темницу.

– М-м-м, отличный разброс! Руэна, тебе доводилось сидеть в темнице?

– Где мне только не доводилось сидеть! – оберегающая неожиданно развеселилась. – Тут главное чтобы в хорошей компании.

– А теперь все сделали серьезные лица, мы, похоже, пришли к настоятельнице этой гостеприимной обители! – и Торн первым вошел в дверь, распахнутую перед нами послушницей.

Я не ожидала пышного убранства, но комната настоятельницы была слишком скромной даже для послушницы. Несколько тканых пестрых ковриков на каменных стенах, еще три таких же на полу, свернутая лежанка в углу и низкий столик. Он, пожалуй, был единственным здесь сокровищем. Потемневший от времени, но покрытый искусной резьбой, он притягивал взгляд. Я бы не удивилась, что этому столику столько же лет, сколько самому монастырю.

На столике дожидались нас пять простых глиняных пиал, большой чайник и тарелка с маленькими пирожками. Постаравшись спрятать голодный блеск в глазах, я поклонилась хозяйке комнаты вместе с остальными. Настоятельница указала нам на коврики у столика. Невольно вспомнился Шикои, который забыл коврик дома, когда был еще Кашики. Приятно осознавать, что хоть в чем-то тебе повезло больше, чем основателю учения Ишинаи.

Сев на каменный пол, я поняла, что Кашики не стал бы мне сильно завидовать.

Справа от меня оказалась Руэна, за ней Торн, а Атари разместился по левую руку. В этих серо-голубых одеждах мы казались четверкой послушников, удостоенных трапезы у настоятельницы. Та будто бы прочитала мои мысли.

– Этот цвет горного неба к лицу вам, – сказала она, разливая по пиалам чай. Голос у настоятельницы был тихий и будто бы отрешенный. – В монастыре Последнего рубежа путника не спросят, что он оставил там, внизу, в мирской жизни. Просто пейте и ешьте, и пусть все тревоги унесет ветер, прилетевший с перевала.

Я с удовольствием взяла пирожок и откусила, борясь с желанием проглотить его весь сразу. Рядом оберегающая рассматривала начинку у своего надкушенного пирожка. По виду и вкусу это было какое-то пряное растение.

– Извините, а рыбы у вас не найдется? – очень серьезно спросила оберегающая.

Судя по звуку, Атари слева от меня поперхнулся чаем.

– Госпожа Руэна шутит, – проглотив свой пирожок, тут же вступил Торн. – Какая может быть рыба в горах?

– Вяленая? – с надеждой уточнила оберегающая. – Наверняка сюда добираются какие-нибудь торговцы.

– Вам не нужно беспокоиться, что кто-то из мира внизу потревожит ваш покой, – все тем же отрешенным голосом сказала настоятельница. – Ваши скитания завершены. Вы пришли домой.

– Мой дом – тарран Ямата, – возразил Торн. – И я там, уж извините за нескромность, не последний человек.

– Титулы не имеют значения здесь, – безмятежно сказала настоятельница и отхлебнула чай. – Все равны перед небом там, где до него почти можно достать рукой. Каму горных вершин примут вас, как давно потерянных детей. Дышите глубоко и дайте безмятежности этого сурового края ласково обнять вашу измученную душу.

– Спасибо, это очень поэтично, – сказала Руэна сразу после того, как прожевала сразу два пирожка. – Мы не планировали задерживаться. Нам надо…

– Что есть планы человека рядом с волей каму? – настоятельница поставила пиалу на стол и опустила руки на колени. Взгляд ее будто бы подернулся пеленой. – Они привели вас сюда не случайно.

– Как привели, так и выведут, – довольно невежливо отозвался син-тар. Но настоятельница посмотрела на него с едва заметной улыбкой.

– Вам незачем уходить. Здесь ваш дом. Каму указали вам его. После всех лишений, что вы испытали, стоит ли спорить с их волей?

Я глянула на Атари. Тот ответил мне озадаченным взглядом.

– Волей каму и моего покойного отца, – Торн достал из-за пазухи свиток, – я и пришел сюда. Вы, жрица храма при монастыре, можете ли засвидетельствовать, что син-тар Торн, старший из син-таров Ямата, выполнил задание покойного?

Голос Торна был непривычно серьезным. Но настоятельницу это не смутило.

– Есть ли что-то более противное духам, чем состязание родных друг другу людей? Я возьму этот свиток и подарю каму самой глубокой пропасти, что к западу от нашей обители. Тебе незачем идти дальше, син-тар. Волей судьбы ты…

– Вот только не надо про судьбу! – услышала я свой собственный голос. – Просто подтвердите выполнение задания, и все!

– Зачем? – искренне удивилась настоятельница. – Чтобы своими руками умножить вражду и суету в мире?

– Это какая-то неправильная жрица, – ничуть не смущаясь, громким шепотом сказала Торну оберегающая. – Может, на нее стоит надеть твой амулет, прочищающий мозги? Тебе в рудниках он здорово помог!

– Что есть амулеты? – ровным голосом отозвалась настоятельница. – Всего лишь игрушки для взрослых детей. Здесь они не понадобятся вам. Здесь есть все, чтобы жизнь ваша наконец-то обрела смысл.

– Что они кладут в эти пирожки? – Руэна с подозрением оглядела свой. – Может, не стоит нам это есть? Не успеем оглянуться, а уже просветлились и дарим свитки каму самой глубокой пропасти.

У син-тара был смущенный и одновременно сердитый вид.

– Значит, вы отказываетесь подтвердить мое задание?

– Что есть отказ? – настоятельница налила себе еще чаю, поднесла пиалу к лицу и с явным наслаждением вдохнула. – Лишь укрепление разделенности мира на да и нет, на свет и тьму, на белое и…

– И чай не стоило пить, пожалуй, – Руэна аккуратно поставила свою пиалу на древний столик. – Только очухались от рудничного газа!

– Руэна, а ты можешь подержать эту достойную женщину? – Торн, похоже, вконец разозлился. – Я надену на нее амулет, каму вернут ей здравый рассудок, мы получим свою воображаемую печать на свиток и пойдем уже наконец дальше.

– Можно взять в плен тело, но свободу мыслящего ума не удержать никакими…

– Подержать? – Руэна с сомнением глянула на настоятельницу. – Вот если бы она скажем начала размахивать ножом в твою сторону… Как думаешь, у нее есть нож? И сможешь ли ты ее довести до покушения? Сколько там за это причитается, Атари?

Мой жених замер с пиалой в руках, припоминая уложения таррана. Я же под шумок взяла последний оставшийся на тарелке пирожок и уже без стеснения проглотила его целиком.

Лицо настоятельницы вдруг озарилось улыбкой.

– Простите мне эту небольшую шалость, достойные гости. В жизни настоятельницы монастыря не так уж много веселья, – она посмотрела мне прямо в глаза и добавила. – Ты ведь знакома с Кашики Каменные Яйца? Как он любит повторять, в юморе сокрыта недостающая часть мудрости.

Над столом сгустилось молчание. Я не знала, что и ответить. Наконец, Руэна осторожно спросила:

– То есть вы на самом деле нормальная?

– А ты думаешь, блаженная старушка могла бы управлять монастырем на сотню с лишним душ? – лукаво сощурилась настоятельница. – Это ведь не только читать душеспасительные проповеди. Всех этих людей нужно накормить и одеть, а значит, где-то добыть на это звонкие хоны. Каму одарили наш суровый край целебными травами, которых нет больше нигде на Тарланге. А нашу настойку на горном звездоцвете не брезгует поставить на стол и сам благословенный арантар! Я угостила бы вас, но под сенью монастыря мы не пьем дурманящих голову напитков. Готовим только на продажу.

Руэна постаралась незаметно толкнуть Торна локтем в бок и получила в ответ негодующий взгляд.

– Какая жалость, среди нас нашлись бы ценители, – сказала оберегающая вслух.

– Дай сюда свой свиток, син-тар, – неожиданно серьезно сказала старшая жрица монастыря Последнего рубежа, протягивая руку. Торн повиновался, хотя видно было, что делает он это все еще неохотно.

Настоятельница развернула свиток, пробежала глазами. Подняла взгляд на син-тара.

– Горные каму шепчут мне, что во мраке рудников ты был на пороге смерти, но не отступил, исполняя волю отца. Я подтверждаю это.

Она положила ладонь на развернутый свиток, потом убрала. Буквы стали расплываться, и второе задание уже нельзя было прочитать, но и новое пока не появилось.

– Через два дня из монастыря отправится караван в Хеддо. Вы поедете с ним и доберетесь до столицы благословенного арантара, – чувствовалось, что эта немолодая женщина привыкла, что ее слушаются. – Можете сойти и разыскать прорицателя по дороге, но лучше все же ехать до Хеддо. Из столицы ведет множество дорог, и милость каму издавна пребывает над гостями города. А новое задание может позвать вас отправиться куда угодно.

Пальцы настоятельницы задумчиво барабанили по столу. Она окинула взглядом Торна и Атари.

– Наша ведущая караван, Ширу, не жалует мужчин, – усмехнулась она. – Как говорила тридцать лет назад, что от них одни беды, так и говорит. Хотя водит караван по дорогам Сента дольше, чем вы живете на свете. Но меня она не ослушается. Доедете благополучно, если будет на то воля каму.

***

Солнце окрасило древние стены Хеддо цветом старой соломы. Наш небольшой караван неторопливо пылил к воротам столицы. Размеренно покачивался обоз. Надышавшись дорожной пыли, чихала Руэна, окончательно уничтожая в моей голове образ легендарных существ. Юко узкой металлической пластиной оглаживала один из найденных камней. Торн задумчиво разлегся на уникальных целебных травах, тех самых, что менялы берут за равный вес серебра в Хеддо, и разглядывал облака.

Столица Сента была опоясана крепостной стеной ещё в те времена, когда пираты были одной из самых больших её проблем. Теперь со стороны моря можно было бояться только непогоды, но стены содержали в порядке. Было немного неловко смотреть на выбеленный камень укреплений – в сравнении с Хеддо Торико выглядела дурнушкой рядом с богатой модницей. Впрочем, дорога была такой же пыльной, а стража на воротах, как и в Ямата, интересовалась только мелкой монетой за въезд.

Ширу остановила телегу сразу за воротами, едва караван заехал на привратную площадь. Она нахмурилась, глядя на вылезающего на мостовую Торна, потом с таким же недобрым видом зыркнула на меня. Чуть смягчилась, глядя на Юко и, наконец, широко улыбнулась Руэне щербатым ртом.

– Девочка моя, – сказала она оберегающей. – Когда устанешь бегать за этими болванами с острыми железками, ты знаешь, где нас найти.

– Спасибо, я буду иметь это в виду, – серьезным голосом ответила Руэна, но глаза её смеялись. – Ты не первый раз в городе, подскажи, где искать прорицателя?

Но тут внезапно вмешался Торн.

– Я сам знаю, где его искать, – сказал он и уверенно направился по центральной улице прочь от ворот.

Мы переглянулись. Юко пожала плечами, оберегающая махнула рукой, а я просто пошел вслед за господином. Вообще ходить по Хеддо без охраны – довольно сомнительное удовольствие. Но наши застиранные монашеские одежды служили щитом от зазывал, попрошаек и лихих людей. Так что без особых затруднений мы покинули привратную площадь и довольно скоро оказались у высокой башни, ограда которой словно мол разбивала центральную улицу на две поменьше. Кованые хризантемы на воротах подтверждали, что господин син-тар и правда знал, куда шел.

Торн несколько раз стукнул кольцом на воротах, сообщая о гостях, и толкнул створку. Та без усилий поддалась, и он вошел. Мы вошли следом и оказались в небольшом дворике перед входом в башню. Слева от входа на скамье уютно расположилась пара охранников (об этом можно было легко догадаться по легкой кожаной броне и небрежно отставленному в сторону оружию) и представительный мужчина в черном халате. Судя по тому, как азартно тряс сцепленными руками один из охранников, заняты доблестные воины были игрой в трясучку. Завидев нас, они разом подскочили, подхватили свои короткие копья и без особой угрозы, но решительно преградили дорогу. Представительный слегка наметил туловищем поклон, не утруждая свое грузное туловище, и осведомился:

– Достойные, – тут он слегка поморщился, – монахи, по всей видимости, заблудились?

– Мы не монахи, – ответил за всех Торн.

– Как интересно, – заметил представительный и оглянулся на охранников. Те перестали изображать увальней и подобрались. – Так зачем вы пожаловали?

– Мы хотим задать вопрос прорицателю.

– О, вы же понимаете, что к верховному прорицателю нельзя просто зайти с улицы. У него очень, очень много дел. Разве что только…

– Да?

– Если сделать небольшой взнос в ммм… гильдию. Скажем, три раза по восемь серебряных хонов, – сказал представительный и усмехнулся.

Улыбка его скисла, когда мой господин вытащил из-за пазухи кошель и отсчитал нужное количество монет.

– Ну что ж, оставьте оружие – вот здесь – и можете подниматься.

Мы вошли в гостеприимно открытые ворота башни. Я вошел последним, краем глаза заметив, что один из охранников исчез за воротами.

В башне верховного прорицателя не было никакой особой роскоши. Разумеется, мы просто поднимались по лестнице, но в богатых домах всегда находили возможность пощеголять доходом. Здесь же только деревянные стены и скрипучие ступени. Отполированные прикосновением тысяч ладоней перила из красного дерева – вот единственное, пожалуй, что говорило о статусе владельца башни. Каждый лестничный марш упирался в небольшое окно. Видимо, для освещения – по понятным причинам факелов здесь нежгли. Я выглянул в окошко. Из него отлично просматривалась улица, по которой мы пришли, и двор. Внизу стояли представительный и охранник. Они внимательно смотрели вверх.

«О, каму рода, помогите вашим глупым потомкам», – подумал я и заторопился наверх, вслед за остальными. Торн уже стучал в единственную дверь на верхней площадке.

– Норайо, что тебе нужно? Я же просил не …

– Достойный прорицатель, – сказал Торн, открывая дверь. – Это не Норайо.

Кабинет прорицателя тоже был напрочь лишен роскоши. Длинные шкафы со свитками и книгами вдоль стен. Массивный деревянный стол у окна. За ним сидел немолодой, но ещё крепкий мужчина. Он встал, поправил сбившийся тёмно-серый официальный халат и спросил:

– Кто вы и как вы сюда попали?

– Достойный привратник пустил нас, – тут Торн не удержался от мелкой мести. – За взнос в вашу гильдию.

Прорицатель криво усмехнулся.

– Старый пройдоха. Ладно. Деньги он вам вернёт. Я так понимаю, достойные монахи, у вас есть вопрос? Признаюсь, крайне редко…

– Мы не монахи, – перебил прорицателя Торн. – И у нас к вам не вопрос, дело в другом.

– Надеюсь, вы не грабить меня пришли? Вы же знаете, чем грозит попытка напасть на прорицателя.

– Достойный прорицатель, – с поклоном начал Торн.

– Меня зовут Сатору, я старший прорицатель Хеддо.

– А меня зовут Торн Ямата и я син-тар таррана Ямата, – с достоинством ответил мой господин. – Это мои люди. Атари, мой оруженосец и помощник, Руэна и Юко, послушницы монастыря Последнего рубежа.

– Как хорошо, что мы не давали обет молчания, – подала голос Руэна.

– И не пишем стихов, – шепотом добавила Юко и слегка покраснела.

Прорицатель с недоумением выслушал нас и развел руками:

– И чем же я могу помочь син-тару Ямата, который так далеко от родного таррана и в такой странной компании ищет общения с прорицателем?

Господин проигнорировал явно саркастический тон Сатору и снял со своей шеи футляр со свитком.

– По завещанию моего отца, я должен выполнить пять заданий. Их выполнение должны подтвердить жрец и прорицатель. Жрец, точнее жрица, уже подтвердила. И я прошу вас…

Сатору осторожно, словно ядовитую змею, взял в руки футляр. Осмотрел его со всех сторон и положил на стол даже не открыв. Впрочем, он просто не успел это сделать, как не успел и ничего сказать. По лестнице загромыхали многочисленные сапоги, дверь с треском распахнулась и в комнату ввалились сразу шестеро вооруженных людей. Одному ёкаю известно, как они протиснулись сквозь дверной проем такой толпой. Судя по знакам на броне, нас почтила присутствием стража Хеддо.

– Достойные стражники, – голосом полным облегчения произнес Сатору. От указал пальцем на Торна. – Вот этот очередной лже-син-тар. А это его подельники!

***

Сатору сидел за бумагами до позднего вечера. Работа старшего прорицателя во многом далека от, собственно, прорицания. Это прежде всего решение проблем гильдии, сбор прорицаний со всего таррана в реестр и отчеты арантару о важных среди них.

Аран скрылся за пагодой, и Сатору достал свечи. В поисках огнива он подслеповато пошарил по столу и задел небольшой деревянный футляр. Тот покатился, и прорицатель вспомнил об утреннем визите. Наконец нащупав огниво, он зажег свечу и вернулся за стол. Подумал, хмыкнул и взял в руки футляр. Открутил крышку и вытряхнул на стол свиток.

Перед внутренним взором Сатору развернулось полотнище вероятностей. Тонкие исчезающие паутинки растекались в стороны, а толстая пульсирующая нить тянулась прямо к нему и заканчивалась в его руках. Свиток был подлинный и задание было выполнено! Сатору почесал в лысеющем затылке. Весть о смерти второго по счёту син-тара пришла три дня назад. Он сам стал скорбным глашатаем.

«Презрев пляски горных каму, син-тар с помощником спустился в шахты и заблудился вблизи от ходов с ядовитыми испарениями. Искать пропавших отправились проворонивший проникновение в шахты привратник и рудокоп, который должен был служить проводником син-тару. Спасатели погибли, пытаясь отыскать тела Торна и его слуги. Рудокопы выразили соболезнования семье владетеля».

И как будто они только и ждали за воротами, в Хеддо один за другим стали приходить чудом спасшиеся син-тары. Наверное, не только в Хеддо. Сатору задумчиво покачался в кресле. Этот расплатился серебром. И пришел не во дворец к арантару, а к прорицателю. Человеку, конечно, не последнему, но какой смысл самозванцу обращаться именно к нему?

Да этот Торн и не строил из себя владетеля. Пришел с вызывающе странной компанией, что тоже не похоже на поведение других «син-таров». Он и представился-то только в ответ на его, прорицателя, слова. И ещё кое-что. Эта странная история со свитком. Мошенники не связываются с такими сложными схемами. Свиток. Сатору опустил глаза на бумагу. По ней, словно смытые водой, бежали чернила. Старые слова таяли, и синие пятна стекали ниже, превращаясь в буквы.

«Третье свершение для будущего тара будет сложнее. Сделай так, чтобы прорицатель не ответил на заданный вопрос»

Сатору долго с сомнением разглядывал надпись, но буквы с бумаги отказывались исчезать. Прорицатель вздохнул, скрутил свиток, вернул его в футляр, а сам футляр повесил себе на шею. За главным надзирателем должок, так что он разрешит перекинуться парой слов с арестованными. Только вот едва ли достойный надзиратель задержится в тюрьме до самой ночи, а утром будет поздно. Просто один из самозванцев син-таров смог попасть на прием к арантару. Так что остальных желающих поиграть с судьбой и выдать себя за Торна по-тихому вешают на заднем дворе тюрьмы без особой помпы. Сатору трижды хлопнул в ладоши, вызывая управляющего. Нужно было спешить.