Текст книги "Камни, веер, два меча (СИ)"

Автор книги: Александр Форра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Часть II. Тюбан

Тюбан (яп. 中盤 тю: бан) – стадия партии игры го, где происходит основная борьба, атака и защита. Тюбан начинается после первоначального разделения доски игроками, и стороны переходят к непосредственному столкновению. Во время тюбана игроки защищают свои зоны влияния и превращают их в территорию, одновременно пытаясь отнять территорию противника, атаковать его.

Камень ключей

Белый ключ намекает на то, что обстоятельства можно преодолеть, а черный – что обстоятельства сильнее. Именно об этом говорит нам камень ключей.

Свиток Ишинаи

Понимать значение выпавшего ключа как руководство к действию – первейшая ошибка прорицателя. Люди бывают крепче камня, люди бывают сильнее судьбы, не нужно недооценивать людей. Прорицателю стоит задуматься об этом перед тем, как ответить вопрошающему…

Прорицатель Шикои, по прозвищу Сборщик камней

Флаги в руках знаменосцев трепетали под порывами тёплого ветра. Пока мы спускались с храмового холма, свадебную процессию настиг небольшой дождь. Брат со смехом укрывал накидкой молодую жену от холодных капель, а я крикнул ему:

– Ичиро, Ханако, не прячьтесь от счастья, дождь – хорошая примета!

А себе оставил зарок – сжечь три, нет, семь ароматических палочек в храме у алтаря каму стихий. Кто знает, что за знак они посылают, превращая дорогу от храма в грязь. Только бы не поскользнуться в этой скользкой жиже, как в прошлом году на празднике фонарей!

Тесаный гранит ступеней утонул в траве, и наша маленькая процессия двинулась по полю к только что отстроенному дому новобрачных. К нему пока не протоптали тропинку. И не уложили на месте этой тропы булыжник. Всё это произойдет позже. Как говорится в уложении Нокаму – есть время для каждой вещи под небесами.

На террасе столпилось, наверное, все население Тансю. Я даже на минуту испугался, как отнесутся каму нового дома к этому беспорядочному сборищу. Но потом увидел праздничную ленту на воротах и успокоился – никто не пересек порог жилища. Ичиро и Ханако тем временем с поклоном приглашали гостей в дом. Гости шумно отказывались и предлагали молодоженам войти первыми. Родители молодоженов тихо переговаривались о чем-то. Судя по серьезным минам на лицах – говорили как минимум о новых правилах торговли между своими владениями в свете того, что они породнились. Знаменосцы откровенно скучали, глядя на веселое препирательство молодоженов с гостями. Тех было много и традиционное развлечение затягивалось.

Одна из девушек громко хмыкнула и, взмахнув расписанным фиалками веером, пошла прямиком к воротам. Я еле успел встать перед ней и осуждающе покачал головой.

– Госпожа, не спешите!

– Ой, перестань, они до вечера будут раскланиваться с гостями перед тем как войти. Я устала стоять в толпе и просто подожду всех внутри.

– Каму не одобрят, – ответил я строго.

Девушка фыркнула.

– Да нужен каму ваш захолустный городишко…

Вокруг воцарилась тишина. Я оглянулся, позади нас стоял брат с женой. Гости собирались войти вслед за молодоженами. Было понятно, что только что сказанное услышали все стоящие поблизости. Девушка спрятала покрасневшие щеки за веером и, развернувшись, нырнула в толпу. Я посмотрел ей вслед и хмыкнул:

– Какая милая девушка.

– Это Юко, дочь прорицателя! – ответил Ичиро и приглашающим жестом показал на ворота. – Входи, Атари! Будь гостем в нашем доме, брат!

Молодожены поклонились, и я склонился в ответ:

– Как я могу, Ичиро, каму будут недовольны, не увидев хозяев прежде гостей.

– Тогда мы войдём, – ответил брат к радости окружающих.

Ханако взялась за одну часть ленты, загораживающей проход, Ичиро за вторую, они потянули и дверь открылась. Молодожены шагнули внутрь, следом вошли родители, а за ними и я. Спустя несколько мгновений за нами хлынули все остальные.

Гости остановились в центре двора, окружив молодую пару пестрым кольцом разноцветных одежд, и затихли. Молчание повисло на миг, другой, а потом все разом вздохнули – в ворота вошел прорицатель.

Высокий худой мужчина прошел через двор ни на кого не глядя. Он не заинтересовался красочной резьбой вокруг окон, кружевными лентами, украшающими семейное дерево. Седая борода прорицателя топорщилась под внезапно налетевшим ветерком, но он не обращал внимания даже на это. Он прошел к молодоженам – гости почтительно расступились – вытащил из-за пояса черный отрез ткани и расстелил его прямо на траве. Черный квадрат посреди ещё зеленой травы и желтых листьев смотрелся чужеродным, лишним. Не спасал даже белый восьмиугольник посреди ткани. Прорицатель так же бесстрастно отвязал от пояса мешочек, в котором глухо брякнули камни, сунул в него руку и наконец поднял глаза.

– Вы хотите задать мне вопрос? – спросил он у Ичиро и Ханако.

По лицу молодоженов разом пробежала тень. Они не хотели. А кто бы захотел? Знать судьбу наперед не всегда приятно. Точнее, редко. Скорее, никогда… Но не нарушать же из-за этих опасений тысячелетние традиции. Брат и не стал нарушать:

– Я задам вопрос! Коснется ли счастье нашей семьи под этим кровом? – спросил он.

Прорицатель кивнул и вытащил из мешка кулак, в котором были зажаты камни. Помедлил мгновение, а потом резким движением бросил камни на гадальное полотно. Серые многогранники, лоснящиеся от многолетних прикосновений человеческих рук, посыпались на черно-белую ткань. Многогранные булыжники, расчерченные неяркими рисунками. Гадальные камни.

Мой взгляд приковал один из них – тоже восьмиугольный, он лежал почти по центру белого восьмиугольника, нарисованного на гадальном полотне. Белой спиралью кверху. Я посмотрел на гостей. Напротив я увидел Юко. Она внимательно смотрела на действия отца, беззвучно что-то шептала и шевелила в воздухе пальцами, словно перебирала невидимые предметы.

Прорицатель встал на колени, повел ладонью над камнями, вздохнул, потом скупо улыбнулся и ответил:

– Люди под этим кровом будет счастливы. Берегитесь весенних ветров и держите друг друга за руки, тогда судьба будет благосклонна к вашей семье.

Прорицатель поднялся и, кажется, собрался уходить, но вдруг его словно пронзила молния. Он рухнул обратно на колени и замер в неестественной позе. Низким гортанным голосом он громко и чётко произнес:

– Слушайте, люди! Тар Ямата ушел. Три дня ожидания наступили. Благословенный арантар выслал наместника беречь трон.

Кто-то среди гостей воскликнул: «Что же теперь будет!» Ханако всхлипнула и схватила Ичиро за руку. Тот мрачно покачал головой. Прорицатель тем временем пришел в себя. Огляделся, скатал в рулон гадальное полотно, сунул его за пояс, встал и медленно пошел к воротам, не сказав больше ни слова.

– Тар умер. Это недобрый знак. Знак смерти на свадьбе, – зашептались за его спиной гости. – Что ж за горе!

Прорицатель резко обернулся и выкрикнул:

– Побойтесь каму этого дома и придержите языки! Какой недобрый знак! Все живут и умирают, в этом нет никаких знамений!

Отец переглянулся с матерью Ханако и они отошли в сторонку. Рядом сразу возникли мрачные люди в серых, не для праздничного дня одеждах. Тихие переговоры – и вот люди в тёмном, коротко поклонившись, скрылись в пестрой толпе. Они шли мимо нарядных людей, останавливаясь то тут, то там, и количество гостей на глазах начало редеть. Всхрапнул чей-то конь за воротами.

И тут ёкай меня дёрнул за язык:

– Прорицатель, я хочу задать вопрос.

– Ты услышишь на него ответ, – ответил тот и снова расстелил на земле черно-белое полотно – прямо там, где стоял. – Спрашивай, Атари, сын рода Уканто.

– Я служу син-тару Ямата, и после темных вестей о кончине старого тара сегодня же вечером направлюсь в столицу. Что меня ждёт?

Прорицатель встал на колени, закрыл глаза, запустил руку в мешок. Бросил камни на полотно, провел над ними ладонью и ответил:

– Вопрошающий покинет это торжество и отправится в путь, который приведёт его к собственной свадьбе.

В толпе раздались смешки. Гости были рады на миг позабыть о недобрых новостях. Только стоявшая напротив Юко нахмурилась, окинула меня быстрым взглядом и буркнула: «Да кто ж за него пойдет?» Смех усилился, а девушка испуганно вскрикнула и закрыла рот руками. А её отец, все еще не открывая глаз, собрал с полотна камни в горсть и снова бросил. Мгновение он молчал, а потом сказал:

– Вопрошающая разделит с Атари Уканто его дорогу и поймет в конце пути, что никому не уступит место рядом с ним.

***

– Да! Будь! Он! Проклят!

Удар, еще удар, звон бьющейся посуды. Из дома выбежала перепуганная служанка, но отец знаком отослал ее.

– Мой! Длинный! Язык!

Глиняные черепки разлетелись по камням двора, легли узорами среди опавших листьев. Сможешь прочитать этот расклад, отец? Я все ждала, когда же он схватит меня за руку. Вот он поднялся с подушек, скинул с плеч теплое покрывало. Вложил в мои пальцы последнее блюдце, еще остававшееся целым. Жалобно звякнув о стену, оно раскололось надвое.

Вот сейчас отец скажет, как всегда: «Я знаю, что ты чувствуешь, Юко».

Нет.

Он печально посмотрел на чайник с остатками чая на низком столике. Похожий на раскрытый веер желтый лист упал отцу на плечо. Мне хотелось кричать. Вместо этого я спросила тихо:

– Что будет, если я откажусь?

Отец повел глазами в сторону дома. Вон из того окна маме нравилось смотреть на двор, усыпанный золотистыми листьями. Когда она была жива…

– Ты знаешь. Сначала обстоятельства будут давить на тебя, а если справишься, ударит по тем, кто рядом, – ответил отец, прорицатель-мастер. Прорицатель-изгнанник.

Помолчав, он добавил:

– Это мой последний урок, девочка. Дальше ты сама.

Я сжала в кулаке камень ключей. Первый из моего собственного гадательного набора и последний, вырезанный под отцовским кровом. Бросить бы его туда, в листья и черепки. Только вот я и так знаю, что выпадет. Черный ключ выпадал уже семь раз.

– Как, ты сказал, его зовут?

– Атари. Атари Уканто. Ты так и не прижилась в Тансю, Юко. Имена сыновей владетеля…

– И не приживусь!

Коричневый черепок хрустнул под ногами. Я присела обратно за столик, обняла озябшими ладонями чайник. Атари, «кинжал». У моего горла! На языке осталось горькое послевкусие, будто бы «сосновые иглы» в этом чайнике заварили позавчера.

Мы выезжали ранним утром, отец настоял на том, чтобы мы присутствовали до окончания свадьбы. Светало, туман с реки тёк по ногам лошадей. Атари был громок и многословен. Я молча слушала о столице таррана Ямата, Торико. О господине моего жениха, Торне Ямата. О приближенных усопшего тара. Снова учить незнакомые имена, врастать в новую жизнь. Мне хотелось, чтобы Атари замолчал.

«Он не виноват, – повторяла я про себя. Восьмигранный камень ключей резал мне ладонь. – Он ни в чем не виноват, так же, как и я. Почему же я его за это так ненавижу?»

Камень стрел

Стрелы не имеют толкований, они указывают направление. Они не раскроют того, что ждет впереди. Стрелы лишь говорят, где задающего вопрос ждёт ответ.

Свиток Ишинаи

Неопытные прорицатели ошибочно считают камень стрел простейшим в Ишинаи. Но на самом деле камень не указывает одно направление. Он указывает сразу все. Одно из них есть тайна – то, что останется внизу. Одно из них явно – то что смотрит на другие камни, третье и четвертое – возможность. Не стоит забывать, что у судьбы есть план, а у человека – воля.

Прорицатель Шикои, по прозвищу Сборщик камней.

– Господин? – сказал я и посмотрел на Торна. Хозяин выглядел довольно озадаченным. – Так что же мы будем делать дальше?

– Кхм… Ну в свете того, что нам надо выполнить задание тара, ваш рассказ ничего не меняет. Разве что самую малость! Юко, ты не обязана ехать с нами. Ты сможешь поселиться в Торико, да что там, прямо в замке! Я напишу письмо, Фуманзоку найдёт тебе полезное дело.

При звуке имени наместника Юко вздрогнула:

– Нет, нет! Не нужно ему писать! Я с вами поеду!

Я поставил себе галочку в памяти разузнать при случае, что у моей невесты за неприязнь к брату арантара, и добавил:

– Готов отдать жизнь за господина син-тара!

– Хорошо. Но не прямо сейчас, и я уже сказал тебе в дороге забыть про титулы! – твёрдо ответил тот, а потом усмехнулся. – Ну что ж, значит теперь нас четверо!

– Пока ещё мы вместе, – уточнила Руэна и поставила перед Торном тарелку с благоухающей копчёностями похлёбкой. В мутной жидкости плавал одинокий рыбий глаз. Я понял, что перед сном мне стоит заняться еще и готовкой.

Рассвет только окрасил розовым желтые кроны деревьев, а я уже развел костер и начал устанавливать походную жаровню. Путь нам, судя по всему, предстоял не близкий, так что благодарное отношение нескольких каму точно не повредит.

Я собрал треногу, отодвинул в сторону небольшой булыжник, мешающий поставить ее ровно, и поместил сверху медную чашу. Треножник покосился и едва не упал. Пришлось основательно повозиться, пока конструкция не встала надежно.

Наконец, я разжёг от костра вязанку ароматных трав, сдул пламя и бросил в чашу. Из нее заструился пахучий белый дым. Юко выползла из палатки, фыркнула, глядя на мое жертвоприношение и ушла в густой кустарник. Вернулась с пригоршней камней. Села на бревно у огня и начала поочередно их рассматривать. Те, что чем-то приглянулись, оставляла рядом, остальные отбрасывала. Через некоторое время она внимательно рассмотрела оставшиеся и выбросила их тоже.

– Что ты ищешь? – спросил я.

Она не сразу ответила. Долго задумчиво смотрела под ноги и наконец повернулась ко мне:

– Мне нужен небольшой камень напоминающий по форме пирамиду.

– Вроде такого? – спросил я и бросил ей тот булыжник, что мешал мне установить треногу.

Юко поймала камень. Сначала равнодушно повертела его в руках. Затем удивленно погладила по граням и наконец сказала:

– Атари, ты…

Она вскочила и убежала в палатку. Выбралась оттуда с большой книгой, уселась рядом со мной и раскрыла ее в начале.

– Вот, смотри, – сказала Юко, ткнув пальцем в рисунок

На странице и правда был изображен камень похожий на тот, что я нашел.

– Торн, ты погляди на наших молодых, – раздался сзади смешок нашего «повара». – Еще вчера они друг друга вроде терпеть не могли.

Юко вспыхнула, вскочила на ноги и убежала в свою палатку. Не забыв, правда, при этом прихватить и книгу, и найденный камень.

Господин вышел к костру, когда солнце уже поднялось над деревьями. Торн был непривычно бодр и, усевшись с кружкой, наконец решил рассказать о дальнейших планах. Я невольно принюхался и уловил аромат травяного чая. Не иначе как солнце сегодня направится вспять!

– Итак, Атари и Юко, вы ещё не в курсе, но старый тар перед смертью спятил, – провозгласил Торн, основательно приложился к кружке, осознал, что там находится не один из излюбленных напитков и поморщился. Нет, солнце все же не изменит направление!

– Так вот, он поручил мне спустится на нижний уровень рудников и написать там своё имя. А все мы знаем, как относятся рудокопы к посягательству на их норы!

Господин хмуро обвел взглядом молчащих спутников, хмыкнул и продолжил.

– Движемся к Шаберу, договариваемся с рудокопами о проходе. Дальше по обстоятельствам.

– Какой мудрый план! – с оттенками восхищения в голосе сказала Руэна. – Идем неизвестно куда, а дальше как кривая выведет.

Во мне закипало возмущение. Что это за женщина? Какое она право имеет так дерзко говорить с господином? Что за злые каму направили её к Торну? И насколько я знаю своего господина, терпеть он этого не станет. Сейчас он ей выдаст…

– А что ты от меня хочешь? – возмутился Торн. – Ну давай прокопаем ход к нижнему ярусу сами. Ты по земле соскучилась?

Руэна пожала плечами, а я едва язык не проглотил от удивления. Кулак невольно сжался на малом мече, но не мог же я в самом деле напасть на гостью господина? Или повара, кто она там… Путь воина – путь страданий. Поэтому я перетерпел свой порыв, встал и с легким поклоном уточнил у Торна:

– Господин, могу я сворачивать лагерь?

– Действуй, – кивнул тот.

***

Господин как обычно разглядывал небеса над нами, и судя по беззвучно шевелящимся губам придумывал трехстишья. Я пытался одновременно приглядывать за Руэной – мало ли что опять выкинет – и за Юко, она оказалась совершенно не приспособлена к походам. И, разумеется, за всеми этими заботами проглядел засаду.

Едва наш маленький отряд втянулся в узкий проход между подступившими к самой дороге деревьями, как на нас напали. Позади с хрустом упали несколько деревьев отрезая путь к отступлению. Впереди нас два крупных дерева по обе стороны дороги покосились и тоже начали падать.

– В галоп! – выкрикнул Торн и пришпорил коня, подавая пример остальным.

За ним, низко пригнувшись к гриве, проскакала Руэна, следом Юко. Я замкнул колонну, пытаясь на ходу снарядить лук. Справедливые каму леса не дали нашему путешествию завершиться едва начавшись. Падающие спереди деревья сцепились кронами и так и застыли, превратившись в живописную арку.

Торн промчался под ней, даже не наклоняясь. На мгновение мне показалось, что у нас получится просто уйти, но тут из леса полетели стрелы. Торн и Руэна успели проскочить опасное место, а вот гнедой Юко начал вскидывать крупом, получив стрелу в бедро. Хотя потом выровнялся и прибавил хода. Моему коню досталось хуже всех. Он сделал несколько прыжков и покатился прямо под зелёную арку. Я едва успел вынуть ногииз стремени. Конь дернулся и затих. Я спрятался за ним и наконец натянул тетиву. А нападающих все еще не было видно. Стрельба из-за деревьев прекратилась. Видимо, враги не ожидали, что мы пройдем за упавшие деревья, и здесь просто не было стрелков. И тут я увидел, что Торн остановился, а следом за ним и остальные.

– Бегите! – крикнул я. – Я задержу их, господин!

– А мальчик дело говорит! – бросила Руэна развернувшемуся обратно Торну, но послушно последовала за ним. Юко остановилась на мгновение, но тут раздался дробный топот, и на тропе вдалеке показались трое мужчин. Судя по обнаженным мечам, скакали они не побеседовать о коанах за пиалой чая. Моя невеста сделала верный выбор в пользу быстрого отступления.

Торн осадил коня рядом со мной и заставил его лечь с другой стороны, создавая баррикаду. Руэна спрыгнула со своего скакуна на ходу, да еще успела хлопнуть его по крупу, заставляя коня двигаться дальше. Тот всхрапнул и галопом унёсся в кусты. Юко почти добралась до нас, когда из-за зарослей с одной стороны вновь полетели стрелы.

Я выскочил встретить девушку, натягивая лук, Торн еще возился со своей тетивой, но нас обоих опередила Руэна. Она высоко подпрыгнула, оттолкнувшись от коня господина, и сбила своим посохом стрелы в полёте. Выстрелов больше не было, видимо нападавшие подбирали свои челюсти в высокой лесной траве. Я же за это время помог Юко спешиться и втащил ее в нашу конную крепость.

– Кто это? – выдохнула она, укрываясь за лошадьми.

– Наверное, разбойники, – ответил Торн. – Уточним при случае!

И кивнул мне.

Мы встали и одновременно выстрелили из луков. Моя стрела скользнула по боку одного из конных врагов, его лошадь резко дернулась в сторону, и всадник вылетел из седла. Выстрел господина был точнее – второй противник выронил меч и откинулся назад в седле, безуспешно пытаясь выдернуть стрелу из груди. Третий не стал испытывать судьбу и осадил коня.

Возникла небольшая передышка, и я поспешил воздать молитвы каму рода. Я благодарил их, что позволили погибнуть в бою, не посрамив рода, несмотря на мои многочисленные попытки. Может показаться, что я торопил события, но это только на первый взгляд. Если бы противники продолжали расстреливать нас из луков, мы бы не продержались долго. Не думаю, что наш чудо-повар смогла бы отбивать стрелы с разных сторон одновременно. Кого-то из нас лучники бы убили, кого-то ранили.

Словно в подтверждение моих мыслей над нами просвистело несколько стрел. А дальше нас спасли небесные каму, покровители рода! Судя по всему, разбойники сидели в засаде по обе стороны дороги. Но когда мы проскочили западню, одна группа пошла вдоль дороги, осыпая нас стрелами. Вторая настигла нас прямо на дороге и, недолго думая, пустилась врукопашную. Первым пришлось прекратить стрельбу, чтобы не ранить своих же, и выбежать из укрытия. Вот что молитва своевременная делает!

Торн встал и взял в руки оба меча. Я сделал тоже самое и посмотрел на господина:

– Было честью служить господину син-тару!

– Мне тоже понравилось, – усмехнулся Торн и с криком «Ямата!» кинулся навстречу нападающим. Следом за ним с кривой усмешкой бросилась Руэна.

Я оглянулся на Юко, собираясь сказать несколько слов ободрения, но увидел, что моя невеста не собирается отсиживаться за конной баррикадой. В правой руке девушки был зажат метательный нож, в левой между пальцами – ещё три. Времени на расспросы не хватило. Один из разбойников запрыгнул на тело моего бедного коня и первым получил нож от Юко между глаз. Я про себя отметил, что никогда не буду расстраивать эту женщину после замужества, и коротким рубящим ударом отправил второго нападавшего в беседку Вечности.

Оставшиеся двое разбойников с нашей стороны не дали должного отпора и наполнили пейзаж своими бездыханными телами еще через несколько мгновений. Мы с Юко переглянулись и вернулись к баррикаде, чтобы помочь Торну и Руэне, но помощь уже не требовалась. Последнего оставшегося в живых разбойника Руэна прижала к земле, уперев посох ему в кадык. Торн сидел рядом и перевязывал длинный порез на левой руке.

– Господин, тебя ранили? – спросил я.

– Если бы, – ответил Торн. – Я поскользнулся на траве и разодрал руку веткой.

– Как обидно!

– Нет, не обидно, – усмехнулся господин. – Я упал и нож, брошенный мне в спину вот этим внуком ёкая, попал в моего противника.

– Ну это совсем другое дело! А мы его прямо сейчас повесим? – уточнил я.

– А чего это ты такой кровожадный? – делано удивился Торн.

– Это не я, это законы Ямата. Дорожных грабителей вешают на том месте где схватили. В назидание…

Прижатый к земле задергался.

– Атари, как тебе не стыдно, – поцокал языком мой господин. – Пока над тарраном наместник, никто не в праве выносить смертные приговоры. Ни сам наместник, ни судья. И уж точно не ты!

Разбойник затих, а я упал на колени.

– Господин, мне нет прощения, разреши заплатить жизнью за свою ошибку!

Разбойник выдохнул, и у него вроде даже улыбка на лице появилась.

– Но только вначале позволь прикончить эту падаль! – закончил я и с удовольствием заметил разливающуюся по лицу нашего арестанта бледность.

– Может я просто на посох поднажму, перекрою, так сказать, кислород? – спросила Руэна. – Я не местная, с меня взятки гладки.

Разбойник окончательно побелел, а Торн задумчиво покивал.

– А что, вариант! Хотя… Может, он решит выкупить свою жизнь? – с сомнением спросил мой господин.

На лице разбойника затеплилась надежда.

– Да нет! – с жаром возразил я. – Он настоящий воин и ни за что не предаст своего господина!

– Хидэки, его зовут Хидэки! – хрипло выкрикнул грабитель.

– Отпусти его, Руэна, – вяло улыбнулся Торн.

– А он не нападет как-нибудь ночью?

– Нет. Такие нападают стаями. У него стаи больше нету, а хозяина он предал. Пусть идёт.

Разбойник вскочил, едва посох Руэны перестал давить на его шею, и припустил в лес с такой скоростью, что мог бы посрамить лучших тарских скакунов. Не иначе ждал выстрела в спину. Вот еще, хорошую стрелу переводить…

Мы долго копали могилы у дороги. Каму леса затаили бы обиду, останься тела непогребенными.

– Рано мы гада отпустили! – ворчала Руэна. – Пусть бы это отребье сам и закапывал.

Господин глянул на нее исподлобья и промолчал. Да что же это за женщина, которой сам Торн Ямата позволяет так с собой разговаривать? Хотя Торн вообще был непривычно молчалив и тих. Да и Юко после боя слова не проронила. Это был очень тихий полдень.

Когда мы закончили работу и нашли в зарослях коней Юко и Руэны, Торн внезапно заявил:

– Атари и Юко, простите меня.

– Я не понимаю, господин, – ответил я, а Юко удивленно расширила глаза.

– Мое недоверие не делает мне чести. Разрешите представить вам еще раз Руэну.

Я с интересом обернулся на странную спутницу господина.

– Знакомьтесь, это моя оберегающая.

***

Оберегающая! Я обнаружила, что уже стою, низко склонившись перед Руэной в поклоне. Все раздражение, которое у меня вызывала эта странная спутница син-тара, развеялось в миг, как дым над залитой водой жаровней.

– Юко, перестань, – услышала я голос оберегающей. – Даже мой собственный подопечный ни разу мне не кланялся. А при первой встрече вообще чуть не располосовал вот этим вот мечом!

Я выпрямилась, но глаз не поднимала. Сколько историй про оберегающих я слышала от отца! Прорицатели почитают их, посланцев судьбы, и легенды об их деяниях на Тарланге передаются в наших семьях из поколения в поколение. Неужели теперь и мне позволено будет стать частью одной из этих историй?

– Юко! – снова окликнула меня Руэна. – Когда ты фыркала и презрительно на меня косилась, ты мне нравилась куда больше!

Атари стоял рядом, тоже склонив голову. Надеюсь, он не заведет опять песню про заплатить жизнью за свою непочтительность! Каждый раз, когда он начинает, мне так и хочется выполнить его желание своими руками!

Я, наконец, подняла взгляд на Руэну. Та широко улыбалась.

– Думаю, прорицатели слишком уж нас превозносят, – сказала она. – Как видишь, я совершенно не страшная, не великая и абсолютно точно не легендарная. Даже ужин как следует сготовить не могу. Но твоя реакция мне понятна.

Оберегающая задумалась, а потом выдала:

– Это как если идешь в поход с каким-то незнакомым мужиком, а потом выясняется, что он Михаил Боярский.

Я мысленно перебрала имена самых известных оберегающих, но такое припомнить не могла.

– Ох, Юко, не обращай внимания, – махнула рукой Руэна. – Юмор оберегающих…

Судя по тому, как син-тар закатил глаза, Руэна не в первый раз говорила такими загадками. Я на всякий случай решила, что постараюсь запомнить ее слова. Возможно, мудрость речей оберегающих открывается не сразу?

– Прости, что обидел тебя недоверием, госпожа, – наконец подал голос Атари. – И позволь…

– Нет! – хором выкрикнули я, Торн и Руэна.

– Копать еще одну могилу я не буду! – строго заявил син-тар. Открыв нам с Атари тайну Руэны, он на глазах приободрился. – Слишком уж Хидэки расщедрился, мог бы и поменьше разбойничков подослать. Хорони их потом!

– Ты ведь знал, что так будет? – посерьезнела Руэна.

– Я же говорил тебе про шальную стрелу из подворотни, помнишь? Мне не хотелось верить, что мои близкие способны на такое, но борьба за тарран редко бывает честной. Знаешь, скольких отравили, когда к власти рвался нынешний арантар? Парочку син-таров и еще с десяток невинных придворных за компанию. Спроси у Юко, она ведь говорила, что она подданная Сента. Наверняка помнит эту историю.

Все обернулись ко мне. Было такое ощущение, будто разбойничья стрела с налета вонзилась мне прямо в грудь. Это Торн специально? Или он не знает, что мой отец… Я глянула в лицо син-тара, но там была усталая усмешка и ничего больше.

– Мне было двенадцать лет, когда нас… когда мы переселились из Сента в Ямата, – деревянным голосом сказала я. – Я что-то слышала про отравления. Но мало что помню.

– Жаль, – в голосе Торна мне послышалось искреннее сожаление, как будто он и правда хотел потешить себя столичными сплетнями после боя и тяжелой работы. – Хотя нам все равно некогда трепать светлое имя благословенного арантара. Поклажу на оставшихся лошадей, и дойдем пешком до деревни Мидари. Чем быстрее мы отсюда исчезнем, тем лучше.

Я хотела было спросить, почему нельзя хоть немного отдохнуть, но Атари уже сорвался с места выполнять приказ. Пока я пыталась успокоить все еще дрожащую лошадь, мой жених прилаживал свою поклажу ей на спину. Краем глаза я видела, как Торн шепчется с Руэной у второй лошади. Вот он взял ножны с мечом и стал заматывать их в полотно, привязал сверток к седлу. Окинул нас с Атари очень внимательным взглядом.

– Хидэки рано или поздно узнает, что промахнулся. Поэтому надо бы…

– Хидэки промахнулся! – ни с того ни с сего воскликнула Руэна, отчего ее лошадь шарахнулась в сторону, и один из тюков тяжело бухнулся на землю. Под холодным взглядом син-тара оберегающая подняла его и стала приторачивать к седлу. – Прости, Торн. Кажется, та твоя удача с ножом и мокрой травой высосала из меня последние мозги.

Син-тар покачал головой и снова обернулся к нам с Атари. Я поймала себя на том, что мысленно вычеркиваю последнюю фразу из новой легенды об оберегающей Руэне.

– Раз идет охота на син-тара и его спутницу, надо и вам одеться поскромнее, – сказал Торн. – Как бы вас не приняли за нас. Да, Атари, я помню, что ты все порываешься отдать за меня жизнь. Но не в буквальном же смысле!

Мой жених зачем-то поклонился господину прямо со свернутой палаткой в руках. Руэна прыснула, заправляя в прическу выбившиеся в бою пряди.

– Так что будете зажиточными землевладельцами с северных окраин Ямата, – продолжал син-тар. – Переоденьтесь в самую неприметную одежду, что у вас есть, и никаких украшений. А мы будем двумя крестьянами, которые нанялись вам в услужение. Встречаемся на этой поляне. Бегом!

Бежать я, конечно, не стала. Но уже по пути в ближайший кустарник выпутала из волос заколку с хризантемой и спрятала понадежнее. И как потом оказалось, правильно сделала. Пока мы с Атари ехали к Торико, нам ни разу не встречалась деревня с такими любопытными жителями, как в Мидари. Было ощущение, что каждый встречный как минимум собрался рисовать с путников парадный портрет, так внимательно они вглядывались в наши лица. Я бы замучилась отвечать на вопросы, признай они во мне прорицательницу.

Атари сделал такое непроницаемое лицо, что впечатлилась даже оберегающая. Она же шла, глядя себе под ноги и ведя под уздцы нагруженную лошадь. Но как мне показалось, всю дорогу стреляла глазами в Атари, и всякий раз плечи ее начинали заметно вздрагивать.

Господин син-тар, напротив, развлекался вовсю. Пока мы не дошли до деревенского трактира, он успел справиться у местных о том, каков нынче урожай риса, хором поругать вместе с каким-то щуплым стариком сборщиков податей и заявить на всю улицу, что он непременно напьется, и пусть его сестра даже не пробует его отговорить. «Сестра» в лице оберегающей тут же подхватила представление и призвала на голову непутевого братца всех местных каму и ёкая разом. Я прятала за веером пылающие щеки и не знала, куда спрятаться от этого позора.

– Вообще-то предполагается, что ты моя госпожа, – шепнула мне Руэна через шею лошади. – Давай, прикрикни на нас!

От идеи прикрикнуть на оберегающую и син-тара я даже споткнулась на ровном месте. Глянула на Атари. Тот таращил глаза прямо перед собой и делал вид, что ничего необычного не происходит. И вот это вот… существо я должна буду перед небесными каму назвать своим мужем! Что за жестокая судьба!