Текст книги "Камни, веер, два меча (СИ)"

Автор книги: Александр Форра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Камень мечей

Камень мечей рекомендует вопрошающему наилучшую тактику для достижения цели. Выпад говорит о том, что пора действовать, захват намекает на необходимость перехватить инициативу, защита – советует занять оборонительную позицию, контратака – стоит ответить ударом на удар, маневрирование – это вдумчивые ответы на события, столкновение – говорит о неизбежности конфликта, уклонение – необходимость избегать ударов, а финт – советует быть хитрее.

Свиток Ишинаи

Вопрошающий, подчиняясь советам камня мечей, обречен на схватку, ведь дорога человека с мечом это всегда путь бойца. Каждый ли вопрошающий боец в душе? Каждому ли по силам победить в драке? Перед тем как дать ответ, прорицателю стоит понять, насколько стоек вопрошающий, хватит ли ему сил воспользоваться таким советом.

Прорицатель Шикои, по прозвищу Сборщик камней

– Ну, здесь хотя бы воздух не ядовитый!

И как это оберегающей удается даже в самых ужасных ситуациях находить светлые стороны? Я боролась с тем, чтобы не зажмурить глаза, не закрыть ладонями уши и не сесть в углу, сжавшись в комок. Здесь даже вода капала с тем же противно ритмичным звуком, как и пять лет назад. Кап. Кап. Кап.

Тогда мы с родителями сидели в одной камере все вместе, втроем. Теперь же нас с Руэной отделяла от Торна и Атари бамбуковая решетка. Но все мы четверо сидели у нее по разные стороны, как бы показывая: мы – вместе. Нас не так просто сломать.

– Насчет ядовитого воздуха я бы поспорил, – Торн выразительно покосился в конец тюремного коридора, где два стражника громко обсуждали какого-то Рару Недомерка. – Эй, любезные! У вас есть уникальная возможность помочь син-тару Ямата выбраться из затруднительного положения. Награду я вам обещаю, хоть и не сразу…

Один из стражников, плечистый, с острой лысой макушкой, посмотрел на Торна и осклабился.

– Слышь, Бакуми, – толкнул он локтем напарника. – Этот даже награду обещает! Предыдущий все больше расписывал, что он со мной сделает, едва доберется до фамильного меча!

– Ага, а потом они передрались со вторым, чтоб решить, кто из них настоящий син-тар, а кто дерьмо священной чайки. Так второй его чуть не задушил, – другой стражник, носатый коротышка, явно смаковал подробности. – В той самой камере. Мы ее как раз для син-таров держим.

– Урожайный нынче год на син-таров, – хохотнул плечистый. – А эти еще и при бабах. Неплохо устроились. Ты, Бакуми, как думаешь, баб тоже повесят?

– Надеюсь, не сразу, – носатый показал в улыбке пару выбитых зубов.

Я все-таки зажмурилась, чувствуя, как рядом напрягся Атари. Не видеть этих решеток из потемневшего бамбука. Еще бы не слышать смешки стражников и как назойливо капает где-то вода. Торн что-то коротко шепнул моему жениху. Кажется, приказал не лезть.

То, что устраивать прорыв безнадежно, мы поняли почти сразу. Даже если мы милостью каму и грубой силой сломаем решетку, даже если Торн и Атари голыми руками смогут одолеть стражников с их короткими копьями, дальше мы не пройдем. Здесь по паре вооруженных мужчин за каждым поворотом, через три десятка шагов по этим каменным коридорам мы точно поляжем все.

– А что, красавчик, ты по женской ласке соскучился?

От неожиданности я открыла глаза. Оберегающая поднялась и подошла к решетке, покачивая бедрами.

– Руэна, не смей! – голос Торна хлестнул, как плеть. Оберегающая обернулась к нему с улыбкой, но глаза на бледном лице казались огромными.

– Всего лишь инструмент, ты сам говорил, – тихо сказала она и отвернулась обратно к стражникам. – Ну, славные воины, так что насчет ласки?

Стражники переглянулись. Рядом со мной подобрался Атари. Лицо Торна ничего не выражало, но глаза блестели, как у больного степной лихорадкой.

– Твой дружок, видать, против, – усмехнулся плечистый. – Но он не дотянется через решётку, а мы-то уж тебя без ласки не оставим.

– А он будет смотреть, – коротышка перебирал ключи на поясе и едва ли не облизывался.

Я понимала, что оберегающая хочет дать нам шанс. Хотя бы не ломать решетку… Я понимала, что надо приготовиться к прыжку, к бегству, к бою. Но мы же вроде обсудили… Ужас приковал меня к сырому каменному полу. А если не выйдет? А потом… Атари схватил мою ладонь через бамбуковую загородку и сжал до хруста. Я поняла, что он хотел мне сказать. Нет уж, они меня не коснутся, по крайней мере, живую.

Щёлкнул замок. Коротышка стоял рядом, выставив копье в нашу сторону.

– Даже не думай, – оскалился плечистый в лицо метнувшемуся к решетке Торну, выволакивая Руэну за плечо из камеры. Коротышка по имени Бакуми ткнул син-тара в грудь копьем, и тот отшагнул назад. Хотя что он мог сделать через решетку?

– Да не переживай ты так, – плечистый лыбился, глядя на Торна. – Ей понравится, вот увидишь.

Коротышка отошел к повороту коридора. Его рослый приятель взял Руэну за плечи и толкнул в другой конец галереи, к сторожевому посту. Оберегающая улыбалась, и от этого мне стало жутко. В полумраке тюремного коридора я поймала ее взгляд из-за плеча стражника, который развязывал пояс на монашеском серо-голубом халате Руэны.

«Зачем?!» – хотелось крикнуть мне. Пояс Руэны упал на пол, затрещала ткань в жадной хватке грубой руки. Зачем оберегающая это делает?! Ведь было ясно, что через всю тюремную стражу нам не пробиться!

Дрогнула решетка. Это син-тар обрушился на нее всем телом, всей силой гнева и ярости. Взгляд у Торна был безумный. К син-тару уже снова спешил коротышка, нацеливая копье. Второй пояс упал на пол – засаленный, бывший некогда красным. Я зажмурилась, мечтая потерять сознание, как там, в копях. Послышался грохот, звон, яростный рык плечистого и вопль коротышки: «Убью, тварь!»

– Руэна! – заметался по подземелью вопль син-тара.

– Постой-ка тут с копьем, Бакуми, – задыхаясь, прорычал плечистый. – Еще раз попробует так сделать, пригвозди эту сучку к полу. А ну…

И тут оберегающая закричала. Кажется, я закричала вместе с ней, чувствуя, как Атари до боли сжимает мое плечо. Вскрик Руэны. И еще. И еще. Ритмичный, как стук вездесущих капель. И новый голос, звенящий гневом:

– Каких ёкаев здесь происходит?!

***

Когда дверь в тюремную галерею на мгновения открылась, впуская чуть больше света, я понял, что слишком сильно сжимаю плечо Юко, и убрал руку. Син-тар перестал трясти решётку, он резко, глубоко вдохнул и встал у входа в камеру.

А гневный голос всё гремел:

– Я, кажется, задал вопрос! Что это за девка?

– Господин Изаму, она сама…

Слова стражника прервались звуком громкой оплеухи.

– Ты. Уведи её обратно в камеру. А ты, сын ёкая, натягивай портки на свою голую жопу и покажи мне того типа, который называет себя син-таром Ямата.

Руэна возвращалась к своей камере. Оберегающая шла низко опустив голову, запинаясь на каждом шагу. Когда она шла слишком медленно, её слегка подталкивал вперед носатый стражник. Она прижимала к себе охапку одежды. Стражник затолкнул Руэну в камеру к Юко и закрыл дверь. Руэна осталась стоять у порога. Она смотрела прямо перед собой и молчала.

Я повернулся к Торну. Тот стоял у дверей нашей камеры. Он был бледен, но выглядел спокойным. К нам подошли двое. Плечистый стражник, красный как вареный рак, указывал на син-тара, а за ним стоял хмурый обладатель гневного голоса.

– Ты что ли человек, называющий себя син-таром?

– А кто спрашивает? – спокойно ответил Торн.

– Начальник ночной стражи, Изаму.

– Я син-тар Торн Ямата, достойный Изаму, – сказал все тем же недрогнувшим голосом Торн.

В этот момент я решил, что каму горя захватили разум моего господина, но тот посмотрел на меня и коротко улыбнулся. Я понял, что вмешиваться не стоит.

– С тобой хочет поговорить влиятельный человек. Ты будешь вести себя разумно?

– Даю слово.

– Открой камеру, – буркнул Изаму стражнику.

– Но господин, – удивился плечистый.

Он еще мгновение посмотрел на своего начальника, потом пожал плечами, открыл замок и боязливо отступил назад. Однако Торн не обратил на него внимания. Он открыл решетчатую дверь, вышел из камеры и посмотрел на Изаму.

– Куда нужно идти?

Они исчезли за дверью тюремной галереи. Я долго мерял шагами камеру. Юко что-то тихо говорила Руэне. Вдалеке капала вода. Какой раздражающий звук, почему я этого не замечал раньше? Наконец, дверь в галерею скрипнула и вошел Торн, сопровождаемый Изаму и двумя новыми стражниками.

– Эй вы, дети ёкая, – сказал Изаму стражникам на посту. – Откройте камеры и убирайтесь вон! Вы отстранены от службы на восемь дней.

– Но господин, как же заключенные?

– Они больше не арестованы. Господин син-тар может забирать своих людей и идти.

Торн посмотрел на меня и чуть заметно кивнув пошел к выходу. Я повернулся к Юко и Руэне. Они уже вышли из камеры и стояли у решетки, словно не вполне понимая, что действительно свободны.

– Идёмте, – сказал я. – Господин все решил.

Мы прошли следом за син-таром в галерею, и там к моему большому изумлению нас встретил помощник прорицателя Норайо. Я едва узнал его. Непроницаемая маска служителя, синий расшитый серебром халат, какие-то свитки под мышкой. От того хамоватого привратника, что заставил нас раскошелиться за вход в башню, не осталось и следа.

– Мне поручили вывести господина син-тара и его спутников из этого места. Следуйте за мной.

Мы шли длинными и все более светлыми коридорами, пока наконец не оказались под открытым небом у тюремной стены. О каму, небо! На какое-то время мне начало уже казаться, что закопченный потолок и серо-жёлтая решетка из старого бамбука – это последний пейзаж, который мы увидим перед дорогой к беседке Вечности. Как же себя чувствует оберегающая? Я обернулся на мгновение. Юко и Руэна шли за мной, обе смотрели под ноги и молчали. Я догнал Торна.

– Господин…

– Не сейчас, Атари, – прервал меня син-тар.

Норайо провел нас через тюремный двор, в середине которого ветер раскачивал несколько пустующих петель на длинной перекладине виселицы. Песок скрипнул под ногами, лязгнул засов на тюремных воротах, и мы вышли на улицу. Низкие крыши домов почти смыкались над головами, пока мы шли по переулку. Поворот, еще один – и улица словно вздохнула полной грудью и стала шире, появились двух– и трёхэтажные дома. Мы остановились у большой таверны.

– Зайдём с обратной стороны, – сказал Норайо.

– Это почему? – удивился я. – Кажется, мы договорились, кто тут настоящий син-тар.

– Это один из лучших постоялых дворов столицы. Вы все выглядите не лучшим образом, да простит меня господин син-тар.

– Господин син-тар простит. Идёмте, – сказал Торн.

Нас провели через кухню и по лестнице для слуг на второй этаж.

– Какая из комнат наша? – спросила Юко.

– Господин старший прорицатель снял для вас весь этаж на десять дней, – ответил Норайо. – Ваше имущество находится в первой комнате от лестницы. Деньги здесь.

Он передал Торну туго набитый кожаный мешок. Господин повесил его на пояс и кивнул Норайо.

– Передайте господину старшему прорицателю, что мы благодарны ему за услугу.

***

– Поскорее бы смыть с себя тюремную грязь! Атари спустился договориться насчет ванной.

– Хорошо.

– И насчет ужина. Там на кухне явно жарили рыбу. В Сента её делают просто потрясающе.

– Ладно.

Я села на постель рядом с Руэной. Осторожно прикоснулась к ее плечу. Оберегающая едва заметно вздрогнула. Потом лицо ее немного прояснилось, она быстро заморгала и посмотрела на меня.

– Я должна ему сказать. Немедленно! Идем!

Не успела я ничего возразить, как Руэна выскочила из комнаты и постучалась в соседнюю дверь.

– Входите, – прозвучал негромкий ответ Торна.

Руэна распахнула дверь и влетела внутрь.

– Торн, мне надо тебе объяснить…

Но син-тар даже не обернулся к ней. Он сидел, поджав ноги, на постели и любовался гобеленом, украшавшим противоположную стену. Изображенные там горы и водопад напомнили мне нашу дорогу от монастыря Последнего рубежа.

– Госпоже оберегающей следует вернуться в свою комнату, – ровным тоном произнес Торн, как будто диктовал распоряжение тарскому писцу. – Госпоже оберегающей необходим отдых.

– Торн! Послушай!

– Госпоже оберегающей не следует повышать голос на наследника Ямата, – все так же ровно отозвался син-тар.

Тут уже не выдержала я.

– Господин, тебе нужно ее выслушать!

Торн медленно повернул голову в мою сторону с таким видом, будто не ожидал меня увидеть в своей комнате.

– Госпоже Эйнари следует запомнить, что она пока не является старшей прорицательницей таррана Ямата. И даже если этот светлый день настанет, и госпожа Эйнари примет из рук тара алмазную хризантему, ей и тогда будет необходимо знать свое место.

– Торн!

Я не успела перехватить Руэну, как она налетела на син-тара с кулаками. Мгновение – и Торн держит оберегающую за запястья. Аккуратно, но я знаю, что стоит ему чуть повести рукой – и Руэна ткнется носом в пол.

– Госпоже оберегающей следует вернуться в свою комнату, – в голосе Торна послышались металлические нотки. – Если госпоже оберегающей угодно, она может вернуться в чертоги Судьбоплетов. Я благодарен ей за оказанную помощь и более не смею задерживать госпожу Руэну в мире смертных. Тарран Ямата будет чтить оберегающих, пока мой род правит им.

Руэна вырвалась, резко развернулась и кинулась обратно к двери. И тут же налетела на Атари, который нес большой пузатый кувшин. К чести моего жениха, он не только устоял на ногах, но и не расплескал ни капли. Руэна едва не снесла плечом дверной косяк и вывалилась в коридор. Мне показалось, что я услышала сдавленные рыдания.

– Я нижайше прошу господина син-тара простить мою дерзость, – в таком низком поклоне я не склонялась, кажется, даже в детстве перед благословенным арантаром. – Но тар, не имеющий сердца, не отыщет поддержки у прорицателей.

И, не дав возможности Торну и застывшему столбом Атари ничего ответить, я вышла следом за Руэной.

Я ожидала найти ее рыдающей в нашей комнате. Но оберегающая просто лежала, вытянувшись на кровати, и смотрела в потолок. В пламени свечей ее профиль казался отчеканенным на старинной медной монете.

– Почему он так со мной? – безжизненным голосом сказала Руэна.

Она втянула воздух носом и добавила:

– Ведь я сделала… это… Ради него. Чтобы повернуть удачу в его сторону. Понимаешь?

Я не очень понимала. Но села рядом с Руэной на постель и неловко погладила ее по волосам. Мне было все еще очень странно, что я утешаю оберегающую.

– То, что произошло…, – я с трудом подбирала слова. – И то, что Торн не смог защитить тебя… Это унижает его, как син-тара. Его человека… оскорбили прилюдно, а он просто ушел, оставив оскорбление без ответа.

Я перевела дух. Как сложно иногда бывает объяснять простые вещи!

– И теперь он считает… что это ты поставила его в это двусмысленное положение.

– Я плохо готовилась к миссии. Я недостаточно изучила ваши традиции. Но я хотела помочь! – Руэна резко села на постели, и я отшатнулась. – Повернуть удачу…

– Начальник стражи уже шел, чтобы отвести син-тара к помощнику старшего прорицателя…

– И нас все равно бы отпустили отмываться и отъедаться сюда, заплатив за беспокойство? – сощурилась Руэна. – И даже устроили бы встречу с арантаром?

– Встречу с арантаром? – мой голос помимо воли прозвучал испуганно.

– Я подслушала, что Торн говорил твоему жениху. Мне ведь это теперь не полагается знать. Он даже не показал мне новое задание. Так что? Все было бы в точности так же, не выйди… не выйди я из камеры?

Я на некоторое время задумалась. Что ответил бы отец? Он был искусным дипломатом при дворе арантара. Правда, его это все равно не спасло…

– Скорее всего, нет, – наконец ответила я. – Думаю, старший прорицатель посчитал бы свой долг исполненным – он спас нам жизнь. Возможно, вернул бы те деньги, что были при нас, когда стража нас схватила.

– Получается, я расплатилась собой за ночлег…

***

Рядом с камином в моей комнате обнаружился небольшой медный жертвенник. Искусная работа – резной куб с чайками, словно сидящими на его краях. Священные птицы распахнули крылья, будто бы собирались обнять жертвенный дым, который должен был подниматься из середины. Да, пожалуй, самое время поблагодарить каму за наше избавление. Я нашел мешочек с высушенными травами и начал раскладывать их на полу, отбирая те, что наилучшим образом выразят мою благодарность. Дверь за спиной тихо открылась. Я обернулся. В проходе стоял Торн. Он был одет в чёрный костюм, с пояса свешивался короткий меч в черных ножнах. На мгновение появилось ощущения, что меня посетил кусок мрака. Син-тар внимательно посмотрел мне в глаза и спросил:

– Атари, насколько ты мне верен?

Кровь отхлынула от моего лица. Я встал на колени и ответил:

– Если у господина син-тара есть сомнения в моей преданности, его долг избавиться от недостойного.

С этими словами я коснулся лбом пола и замер.

Несколько тягостных мгновений спустя я почувствовал, как рядом со мной что-то положили.

– Поднимись, Атари, и переоденься. У нас есть дело.

Я поднял голову и увидел рядом аккуратно сложенную черную одежду и меч как у господина.

Улицы Хеддо встретили нас мелким холодным дождём. Мы шли проулками к известной одному Торну цели, а густые ночные тени и дождь скрывали нас от случайных глаз. Где-то неугомонно лаяла собака. Поворот и снова поворот. Подождать за углом, пока прохожий, торопливым шагом измеряющий мостовую, не скроется из виду. Наконец, господин остановился. Мы стояли рядом с небольшой таверной. С загнутых углов её крыши ручейками стекала вода. У входа никого не было. Син-тар огляделся и направился в обход. Мы обогнули таверну и тихо прокрались вдоль забора к заднему входу.

Было не слишком темно – тусклый закопченный фонарь над входом хорошо освещал пространство в пределах одного шага от крыльца, дальше царил сумрак. Двор раскис от ночного дождя, так что беззвучно идти не получилось. Мы с противным чавканьем прошли мимо телеги и нагромождения пустых бочек, и подошли вплотную ко входу. Укрылись за сломанным ящиком у самого порога. Я потянул носом воздух и едва не закашлялся – тут ощутимо воняло. Син-тар вытащил черный платок и обмотал его вокруг головы, скрывая лицо. В узкой щели между витками ткани блестели полные гнева глаза.

Тут Торн первый раз подал голос.

– Здесь обычно гуляет стража. Сегодня двое известных тебе… людей выпивают в таверне. Когда они выйдут справить нужду, ты сделаешь так, чтобы один из них не мог издать ни звука, пока я разбираюсь с другим. Потом я и с твоим пообщаюсь. После мы быстро уходим отсюда.

Син-тар не стал ждать моего ответа, да он и не требовался. Я тоже спрятал лицо и немного переместился, чтобы не помешать господину, когда настанет время. Моя одежда успела промокнуть насквозь, потом подсохнуть на ночном ветру, но тюремных стражников все не было. Сначала из двери выбрался толстый как боров мужчина. Он громко рыгнул, неверным шагом отошел в сторону, где долго мочился, насвистывая что-то веселое. Следом за ним появилась компания из ещё троих. Они долго смеялись над поскользнувшимся и упавшим в грязь товарищем, потом помогли тому подняться и ушли внутрь. Я начал отчаиваться, но дверь снова скрипнула и на пороге появилась знакомая физиономия.

Это был Бакуми. Следом за ним вышел второй. Тот самый, плечистый, кто… Стражники отошли в сторону и занялись своими штанами. Я подобрался и успел сделать небольшой шажок в их направлении, когда дверь снова скрипнула и из нее вывалился совершенно лысый низкорослый тип.

– Эй, Рару, мы здесь! – окрикнул того Бакуми.

– Ты что, этот недомерок утонет в грязи! – ответил его напарник и расхохотался. – Отливай прямо с крыльца, хозяин не будет сильно ругаться!

Рару грязно выругался и направился к смеющимся товарищам.

Я обернулся на Торна, ожидая сигнала. Тот кивнул и мы двинулись к порождениям ёкая.

Недомерок нас не интересовал, поэтому я мимоходом махнул мечом, избавляя его от гнусной компании, с которой он связался. До этих недоумков дошло, что что-то не так, когда Рару схватился за горло, пытаясь перекрыть хлынувшую кровь.

Они ничего не успели сделать. Едва ли они проводили много времени на додзё. Все больше в таверне, так что когда я сбил Бакуми с ног и приставил меч к горлу, тот даже не попытался изобразить сопротивление.

«О, каму, мы бы прорубились сквозь тюремную стражу, как горячий нож сквозь масло», – кольнула меня горькая мысль.

Торн тем временем успел уложить на мокрую глину плечистого и закрыть ему рот ладонью. Тот широко раскрыл глаза и что-то попытался сказать. Господин нажал ладонью посильнее, вдавливая голову плечистого в грязь, а потом быстрым движением воткнул меч в промежность стражника. Тот задергался и, махнув рукой, ухватился за платок на лице Торна. Син-тар отмахнулся, избавляясь от ткани, дернул меч обратно и воткнул остриё в горло лежащему.

Плечистый еще содрогался в конвульсиях, а син-тар уже стоял за моим плечом. Я отодвинулся от Бакуми, оставляя его Торну, и в это же мгновение стражник заорал.

Высверк серебристого лезвия прекратил вопль, превращая его в хрип, но на двор уже выбежало несколько человек. Я обернулся на господина и с ужасом понял, что его лицо открыто. Тот коротко кивнул, и мы бросились на них. Один вытащил короткий кинжал, второй с ревом кинулся навстречу, а вот третий скрылся за дверями таверны. Спустя несколько ударов сердца я рванул дверь на себя. Двое смелых, но глупых стражников доживали в грязи остатки своих жизней.

Проскочив короткий коридор, я рванул дверь за ним и оказался в зале. Низкий потолок. С десяток мутных светильников. Слева от меня барная стойка. В зале сидело всего пятеро, к ним бежал, размахивая руками, успевший от нас сбежать стражник. За мной возник Торн.

– Что происходит?! – выкрикнул пожилой трактирщик и сделал к нам шаг.

Господин сделал короткий выпад, и тот сполз по стене на пол…

В моей комнате, и без того теплой, горел камин. Син-тар бросал в огонь куски черной ткани, еще недавно бывшие нашей одеждой, словно диковинное подношение самым злым созданиям ёкая. От мечей мы успели избавиться по дороге. Я замотал длинный порез на ноге застиранной тряпкой и сел на колени рядом с господином, ожидая, пока тот обратит на меня внимание. Тот бросил в огонь еще несколько кусков черноты и посмотрел на меня.

– Что?

– Я прошу господина син-тара простить недостойного слугу и выслушать его.

– Господин син-тар разрешает говорить, – медленно ответил Торн.

– Недостойный слуга считает, что сегодня он, помогая господину, утратил честь. Недостойный слуга просит разрешения, – я запнулся. – Разрешения лишить себя жизни, чтобы восстановить честь. Мне не смыть того, что я сделал…

Торн опустился на колени напротив меня. Я посмотрел ему в глаза. Во взгляде син-тара не было осуждения или гнева. Там царила тьма. Господин долго смотрел на меня и наконец ответил:

– Ты мой слуга и сделал то, что должно. Твоя честь не пострадала. Единственный, кто должен лишить себя жизни, это я. Но у меня нет такого права. Моя сестра останется последней, а я не могу допустить, чтобы она стала таром.

– Все эти люди, Торн… Трактирщик, служанка, совсем еще девчонка, десять стражников. Я не смогу…

– Ты должен. И ты сможешь. Потому что я так сказал.

Я несколько раз вздохнул, успокаивая сердцебиение. Кивнул и ответил:

– Как будет угодно моему господину.

Вот уж по чему я ни капли не скучала вдали от столицы, так это по официальным приемам у благословенного арантара. Я хорошо помнила это чувство, когда нужно было выверять каждый свой шаг, каждый взгляд и поворот головы. И не слишком-то рвалась снова испытать его.

Арантар согласился принять нас накануне Дня позабытых обид. Утром Атари принес парадную одежду для меня Руэны. Он собрался было молча выйти, но я преградила ему путь.

– Нам нужно поговорить.

Атари не стал, как син-тар, закрываться щитом равнодушной вежливости. Но я заметила, что в глазах моего жениха поселилось что-то новое, незнакомое мне раньше. Какая-то тяжесть? Темнота? Я не смогла бы объяснить. Атари молча кивнул и присел у камина. Я села напротив. Не сговариваясь, мы покосились на оберегающую. Она теперь часто сидела у меня в комнате на краю постели, обхватив плечи руками.

Лицо оберегающей не выражало ничего. С Руэны можно было бы лепить статую Ахати, каму равновесия.

– Твой господин не пожелал нас слушать, а вот тебе придется, – начала я и увидела, как сгущается тьма у Атари в глазах. Что с ним произошло? Мне показалось, что сейчас он молча встанет и уйдет. Но он только сказал коротко:

– Я слушаю, Юко.

– Ты знаешь, как работает сила оберегающих, Атари?

Он не стал снова коситься на Руэну, только покачал головой.

– Нет, не знаю.

– Я тоже не знаю. Но Руэна говорит, что иногда удачу… нужно подтолкнуть. Как лошадь, которая упирается и не хочет переходить горную речку. Понимаешь?

– Допустим, понимаю.

– Не всегда выходит… Иногда чтобы подтолкнуть удачу, нужно…

Я запнулась, подбирая слова.

– Нужно сделать что-то такое, что ты… никогда бы не сделал в обычной жизни.

Молчание застыло между нами. Мне казалось, что я слышу, как падают мгновения в нижнюю чашу невидимых водяных часов. Кап. Кап.

– Это и произошло? – наконец спросил Атари, по-прежнему не глядя на Руэну.

– Да.

Я схватилась за сверток с вышитым синим халатом, который жених принес мне для приема у арантара. Словно призывая парадный наряд в свидетели.

– Если бы… Если бы все было иначе, мы бы вряд ли могли рассчитывать на что-то большее, чем кошель Торна с десятком медных хонов на дне.

– Возможно, – кивнул Атари. Помедлил немного и добавил. – Или нет. То, что сделано, уже вплетено в ткань судьбы. Вы, прорицатели, так говорите, верно?

Мне хотелось его встряхнуть, увидеть всплеск жизни в спокойных глазах. Вместо этого я сложила руки на груди и ответила:

– Именно так. Но это в прошлом, а сейчас мы здесь. В сытости и тепле, готовимся к приему у благословенного арантара. Это ли не подарок судьбы?

Пока мы говорили, Руэна молчала, что было на нее мало похоже. Но в последнее время она молчала очень много.

– В конце концов, удача не всегда принимает приятные нам формы, – добавила я. – И пути судьбы не всегда наполнены светом.

Атари выдохнул, как будто перед этим слушал, затаив дыхание. Его взгляд показался мне усталым.

– Я понял тебя, Юко. Я услышал твою правду, оберегающая.

Руэна не пошевелилась.

– Ты расскажешь Торну? – спросила я.

Атари, как мне показалось, усмехнулся краешком губ. Но глаз эта улыбка не коснулась.

– Это ничего не изменит, – сказал он, поднимаясь, чтобы уйти. – Будьте готовы к полудню.

Когда Атари уже был на пороге комнаты, Руэна окликнула его. Голос оберегающей был хриплым после долгого молчания.

– Какое новое задание в свитке? Ведь прорицатель помог Торну узнать его?

– Помог, – бросил Атари через плечо. – Но господин син-тар не рассказал мне, что там.

Запах сандаловых благовоний свивался вокруг нас, плыл по комнате. Мы четверо стояли в ожидании перед высокой дверью. Вот-вот она откроется, и нас пригласят войти. Старший прорицатель Сатору был здесь же. Они с Торном о чем-то переговаривались вполголоса. Мой взгляд невольно притягивала сверкающая алмазами хризантема в парадной прическе прорицателя. У отца была точно такая же там, в прошлой жизни до ссылки.

«Или это и есть его хризантема?» – мелькнула мысль, заставившая меня вцепиться в собственный вышитый пояс. Спокойно, Юко. Не время сводить старые счеты. Да и придет ли это время когда-нибудь?

Атари стоял рядом со мной, прямой и напряженный, как струна. Руэна, опустив глаза и сложив руки на груди, замерла на шаг позади нас. Она снова изображала молчаливую послушницу монастыря Цветущих вод. Удивительно, но она даже не стала спорить, когда Торн назначил ей эту роль.

«Ничего нельзя вернуть», – думала я, глядя в будто одеревеневшую спину син-тара.

«Нет такой магии, чтобы по мановению руки все стало, как было», – думала я, оглядывая знакомую комнату, где мы с отцом не раз ожидали позволения войти в малый тронный зал.

От сладкого запаха благовоний чуть кружилась голова. Я невольно прислушалась к беседе Торна и прорицателя.

– …помощь господина старшего прорицателя.

– И вновь я повторю господину син-тару: каждый на Тарланге знает, что ни один прорицатель не может оставить заданный вопрос без ответа.

– Господин старший прорицатель мог бы сделать исключение. Тарран Ямата не забудет услуги господина старшего прорицателя.

– Прорицатели не из тех, кто готов рисковать. Тем более в наше беспокойное время. Господин син-тар слышал о бойне в одной из таверн города два дня назад? Вопиющее происшествие! Благословенный арантар лично повелел разыскать виновных…

– Господин син-тар слышал, – в голосе Торна прозвучало нетерпение. – Как слышал он и о том, что в тарране Сента не только в трактирах убивают друг друга и заметают следы. Чего ждать от народа, если те, кто призван служить ему примером…

В этот момент двери распахнулись, и чей-то голос – незнакомый мне – провозгласил:

– Старший сын ушедшего тара Ямата, син-тар Торн Ямата. Его сопровождающие, Атари Уканто и Юко Эйнари. Руэна, послушница монастыря Цветущих вод.

Мне показалось, что прорицатель Сатору покосился на меня, прежде чем первым шагнуть через порог малого тронного зала. Конечно, он знал, кто я. Ведь это он просил за нас о встрече с арантаром. Взгляд Сатору показался мне снисходительным и… Настороженным?

Я оглянулась на Руэну. Оберегающая смотрела в спину Торна и почему-то хмурилась.

В тронном зале взгляд сразу притягивался к потолку. Он сиял прозрачной синевой и настолько напоминал небесный свод, что казалось, будто мы находимся на крыше, а не в глубине замка арантара. Небеса опирались на тонкие деревянные колонны, покрытые резьбой, в виде языков пламени. Колонны вырастали из тесаных глыб пола. Серые плиты стекались к ступеням, уводящим в неглубокую полукруглую нишу, в которой чужеродным блеском среди благородства природных красок сиял золотом трон арантара. У трона на небольших табуретах сидели четверо. Судя по высоким колпакам и сиреневым официальным одеждам, это были советники.

Мы прошли мимо охранников. Высокие хмурые воины с обнаженными мечами не двигались, их можно было принять за раскрашенные скульптуры, если бы не внимательные глаза, сопровождающие каждое наше движение. Еще несколько шагов до еле заметной черты на полу. Здесь мы опустились на колени и поклонились, коснувшись лбом пола. Встали и сделали еще несколько шагов. Еще один поклон. Из маленькой двери сбоку от арки вышел высокий мужчина в белой традиционной одежде. Он сел на трон и сложил руки на колени. Потом внезапно закинул ногу на ногу и засмеялся.

– Торн, мальчик мой! Хватит вытирать пол, подойди!

На лице моего господина промелькнуло недоумение, но надо отдать ему должное – лишь мимолетное. Син-тар поднялся на ноги, пересек еще три поклонные черты и склонился только в трёх шагах от трона.