Текст книги "Поход на Вену"

Автор книги: Александр Широкорад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

От мониторов перейдем к следующей ударной силе речных флотилий – бронекатерам.

В ноябре 1931 г. было утверждено техническое задание на два типа бронекатеров. Большой бронекатер (для реки Амур) предполагалось вооружить двумя 76-мм орудиями в башнях, а малый – одним таким орудием. Главное вооружение обоих типов катеров дополнялось двумя легкими башенками с 7,62-мм пулеметами. Осадка большого катера – не менее 70 см, а малого – 45 см.

22 июня 1932 г, ВМФ выдал техническое задание «Ленречеудопроекту» на проектирование бронекатеров. Там уже конкретно были названы типы башен и пушек (от танка Т-28) и катеров (ГАМ-34).

В октябре 1932 г. «Ленречсудопроект» закончил проектирование большого бронекатера (проекта 1124). Главным конструктором проекта был Ю.Ю. Бенуа – единственный инженер в известной семье художников и орнитологов.

Немного позже «Ленречсудопроект» приступил к проектированию малого бронекатера проекта 1125. Руководителем проекта также был Бенуа, который доводил оба бронекатера до своего ареста в 1937 г.

Большой и малый бронекатера были очень близки по конструкции, поэтому я ограничусь их совместным описанием.

Бронекатера должны были иметь малую осадку и вписываться в железнодорожные габариты СССР при транспортировке по железной дороге на открытой платформе.

Среднюю часть корпуса бронекатера занимала бронированная цитадель. Там размещались подбашенные отсеки с боезапасом, машинное отделение, топливные баки, радиорубка. Топливные баки прикрывались двойной защитой (14 мм) – два броневых листа склепывались между собой. Броневые листы служили палубой и броневой наружной обшивкой, опускаясь на 200 мм ниже ватерлинии. Таким образом, конструкции цитадели одновременно обеспечивали и общую прочность корпуса.

Над цитаделью в броневой боевой (ходовой) рубке располагался пост управления кораблем. Связь с машинным отделением осуществлялась при помощи переговорной трубы и машинного телеграфа, а с артиллерийскими и пулеметными башнями – посредством телефона (на кораблях постройки военных лет).

Бронекатер проекта 1124 имел девять водонепроницаемых поперечных переборок, а проекта 1125 – восемь. Во всех переборках имелись люки, что обеспечивало проход в любой отсек без опасного во время боя появления на палубе. Наличие люков в переборках нарушало хрестоматийное правило проектирования боевых кораблей, однако, как показал опыт боев, было полностью оправдано. Все эти лазы располагались выше расчетной аварийной линии затопления и закрывались водонепроницаемыми крышками, на траверзах цитадели – броневыми.

Обводы бронекатеров проектов 1124 и 1125 были сходны. Чтобы обеспечить малую осадку, корпуса сделали практически плоскодонными с вертикальными бортами. Это исключило необходимость гнуть броневые листы, что очень упростило технологию.

Для обоих типов катеров характерен плавный подъем килевой линии в носу. Это позволяло катеру подходить носом к берегу почти впритык, что значительно упрощало высадку десанта.

На бронекатерах, построенных до 1939 г., на малых и средних ходах из-за малого развала бортов сильно заливало носовую часть верхней палубы (до носовой рубки). На уже построенных катерах пришлось наваривать в носовой части листы, увеличивающие развал шпангоутов, и установить фальшборт. При корректировке проектов в 1938 г. носовым шпангоутам был придан сильный изгиб по скуле.

Жилые помещения имели высоту от настила пола до кромок подпалубного набора: на бронекатерах проекта 1124 – около 1550 мм, а на бронекатерах проекта 1125– около 1150 мм. Выпрямиться, встав во весь рост, было нельзя. Площадь самого большого девятиместного кубрика была меньше 14 кв. м. Он был буквально забит рундуками, подвесными койками и складными столами. На малом бронекатере кубрик был только один, так что пришлось размещать подвесные койки в обоих пулеметных отсеках. Естественно, условия обитания на катерах были ужасными.

Палуба и борта изолировались крошеной пробкой. Вентиляция была естественной. Жилые отсеки отапливались горячей водой от системы охлаждения двигателей и имели естественное освещение (бортовые иллюминаторы с водонепроницаемыми крышками). В лобовой стенке рубки имелось окно (1000—300 мм) с триплексным стеклом. Кроме того, имелись иллюминаторы в задней стенке и броневых дверях рубки. Окна закрывались бронещитками с узкими (130– 3 мм) смотровыми щелями.

Диаметр циркуляции составлял около трех длин корпуса. Бронекатер проекта 1124, имевший двухвальную установку, разворачивался практически на месте и без руля.

^{Бронекатер проекта 1125 (вариант 1938 г.)} 

Первые серии катеров проектов 1124 и 1125 оснащались двигателями ГАМ-34БП. Большой бронекатер имел два двигателя, малый – один. Двигатель ГАМ-34 (глиссерный Александра Микулина) был создан на базе четырехтактного 12цилиндрового авиационного двигателя АМ-34. В глиссерном варианте был добавлен реверс-редуктор для понижения числа оборотов и реверса. В качестве топлива использовался бензин Б-70. Максимальная мощность двигателей (800 л. с. у ГАМ-34БП и 850 л. с. у ГАМ-34БС) достигалась при 1850 об/мин. При этом числе оборотов достигался самый полный ход.

Согласно инструкции завода № 24 (изготовителя двигателя) разрешалось иметь число оборотов свыше 1800 в течение не более одного часа, и то только в боевой обстановке. Максимальное число оборотов двигателя в действиях боевой подготовки разрешалось не свыше 1600 об./мин.

Исправный мотор запускался через 6—8 секунд после включения. Максимально допустимое число оборотов на заднем ходу – 1200. Время работы двигателя на задний ход – 3 минуты.

После 150 часов работы нового мотора требовалась его полная переборка.

Движение бронекатеров на максимальной скорости соответствовало режиму, переходному от водоизмещающего плавания к глиссированию. При этом сопротивление воды резко возрастало. Для дальнейшего увеличения скорости пришлось бы перейти на глиссирование, а для этого при тех же двигателях пришлось бы существенно уменьшить вес бронекатера, то есть пожертвовать вооружением и броней.

Бензин хранился в четырех на бронекатерах проекта 1124 и в трех на бронекатерах проекта 1125 вкладных стальных бензобаках, размещенных в наиболее защищенном месте – под боевой рубкой.

Для предотвращения взрывов паров бензина при повреждении топливной цистерны инженер Шатерников разработал оригинальную систему противопожарной защиты – отработанные газы охлаждались в конденсаторе и снова подавались в цистерну, разделенную на несколько отсеков, после чего удалялись за борт. Для снижения шумности применялся подводный выхлоп. Бортовая электрическая сеть питалась от генераторов, навешанных на главный двигатель и аккумуляторы. На бронекатерах проекта 1124 дополнительно устанавливались трехкиловаттные генераторы, работающие от автомобильного мотора (обычно ЗИС-5).

С 1942 г. большинство бронекатеров проектов 1124 и 1125 оснащались импортными четырехтактными двигателями «Холлскотт» мощностью 900 л. с. и «Паккард» мощностью 1200 л. с. Эти двигатели были более надежны, чем ГАМ-34, но требовали более высокой квалификации обслуживающего персонала и лучшего бензина (марки Б-87 и Б-100).

В годы войны бронекатера с двигателями ГАМ-34 получили название 1124-1 и 1125-1, с двигателями «Холлскотт» – 1124-И и 1125-П, а с двигателями «Паккард» – 1124-Ш и 1125-III. (Данные бронекатеров проектов 1124 и 1125 см. в Приложении).

Кроме бронекатеров проектов 1124 и 1125 в составе нашего флота было и восемь бронекатеров типа С-40.

Проектирование этих катеров было начато в 1938 г. по техническому заданию НКВД в ЦКБ-50. Катера С-40 предназначались для реки Аму-Дарья. Главным конструктором проекта был назначен Б.Н. Четверников. Бронекатер проекта С-40 был создан на базе проекта 1125, и по внешнему виду их практически нельзя было отличить. Чтобы выдержать ограничения по осадке, конструкторам пришлось несколько увеличить длину и ширину катера. Основное различие между проектами 1125 и С-40 было в двигателе. На С-40 был установлен не один бензиновый двигатель ГАМ, а два танковых дизеля В-2. 12цилиндровый V-образный дизельный двигатель В-2 на танках Т-34 развивал мощность до 500 л. с, но фактически на бронекатерах проекта С-40 его мощность ограничивалась 400 л.с.

Первоначально катер С-40 должен был быть вооружен одной 76-мм пушкой обр. 1927/32 г. в башне Т-28, но позже решено было устанавливать башни от танка Т-34.

Учитывая особенность Аму-Дарьи (илистое дно и загрязненная вода) для дизелей на С-40 был сделан замкнутый цикл водяного охлаждения с забортными радиаторами.

^{Схема общего расположения бронекатера проекта С-40.}

^{1 – ахтерпик и румпельное отделение; 2 – хозяйственный отсек и камбуз; 3 – кубик команды на 2 человека; 4– установка ДШКМ-2В; 5 – пулеметный отсек; 6 – хранилище 12,7-мм патронов; 7 – моторный отсек; подбашенное отделение; 13 – хранилище для 76-мм выстрелов; 14 – кубрик командного состава на 2 человека; 15 – кубрик команды на 6 человек; 16 – форпик} 

Несмотря на подводный выхлоп, дизели В-2 создавали больший шум, чем ГАМ-34. Дизель В-2 имел меньшую удельную мощность и большую стоимость, чем ГАМ-34, но зато был более надежен. Наличие двух двигателей и, соответственно, двух винтов увеличивало поворотливость бронекатера проекта С-40 по сравнению с проектом 1125.

В начале Великой Отечественной войны возник большой дефицит двигателей В-2. Из-за их нехватки на танки иногда приходилось ставить старые авиационные двигатели М-17. Поставки дизелей на судостроительный завод «Красный Металлист» (№ 340) в город Зеленодольск, где строились катера проекта С-40, прекратились, и в строй было введено лишь восемь катеров проекта С-40.

Головной катер проекта С-40 (заводской № 286), построенный заводом № 340, был сдан НКВД в Термезе на Аму-Дарье в июле 1941 г. Еще семь бронекатеров проекта С-40 были сданы заводом в 1942 г. и вошли в состав Волжской военной флотилии. В сентябре 1943 г. пять бронекатеров С-40 были отправлены в Ейск и перечислены в Черноморский флот. (Два катера были потоплены в 1942 г. под Сталинградом). Три из пяти черноморских катеров С-40 позже были переведены в Дунайскую флотилию. (Данные бронекатеров проекта С-40 см. в Приложении.)

^{Схема бронекатера проекта 1125 с пушками КТ-28}

^{Схема общего расположения бронекатера проекта 1125 с пушками КТ-28.}

^{1 – ахтерпик и румпельное отделение; 2 – хозяйственный отсек и камбуз; 3 – башенка 7,62-мм пулемета; 4 – кормовой пулеметный отсек; 5 – хранилище 7,62-мм патронов; 6 – моторный отсек; 7 – главный двигатель; 8 – топливные баки; 9 – боевая (ходовая) рубка; 10 – башня от танка Т-28; 11 – подбашенное отделение от танка Т-28; 12 – хранилище 76-мм выстрелов; 13 – носовой пулеметный отсек; 14 – каюта командира корабля; 15 – кубрик команды на 6 человек; 16 – форпик; 17 – цепной ящик; 18 – подвесная койка; 19 – газовыхлопной трубопровод главного двигателя} 

По первоначальному проекту бронекатера проектов 1124 и 1125 были вооружены 76-мм танковыми пушками обр. 1927/32 г. длиной в 16,5 калибра в башнях от танка Т-28. В некоторых документах эти пушки именуются 76-мм пушками КТ или КТ-28 (КТ – кировская танковая для танка Т-28).

В конце 1930-х годов возник кризис с вооружением бронекатеров. Производство 76-мм пушек обр. 1927/32 г. было прекращено Кировским заводом в начале 1938 г.

В 1937—1938 гг. тот же завод серийно производил 76-мм танковые пушки Л-10 длиной в 24 калибра, которые устанавливались на танках Т-28. Естественно, возникло предложение установить на бронекатера пушки Л-10.

Следует отметить, что все 76-мм танковые пушки обр. 1927/32 г., ПС-3 и Л-10 имели максимальный угол возвышения 25°. Соответственно и танковые башни от Т-28 были рассчитаны на этот угол возвышения. Такой угол возвышения был более чем достаточный для танков, предназначенных для ведения огня только прямой наводкой. Речной же бронекатер имел очень малую высоту линии огня над водой, при стрельбе прямой наводкой имел очень большое непоражаемое пространство, закрытое берегом, кустами, лесом, строениями и т.д.

Поэтому в 1938—1939 гг. специально для бронекатеров проектов 1124 и 1125 была спроектирована башня «МУ», допускавшая угол возвышения 70° для 76-мм пушки. Проект «МУ» был выполнен в «шараге» ОТБ, расположенной в ленинградской тюрьме «Кресты».

В 1939 г. Кировский завод установил 76-мм пушку Л-10 в башню «МУ». Башня «МУ» с пушкой Л-10 прошла полигонные испытания на Артиллерийском научно-исследовательском опытном полигоне (АНИОП). Результаты оказались неудовлетворительными. Тем не менее, завод № 340 к концу 1939 г. закончил один катер с пушкой Л-10, который в начале 1940 г. предполагалось испытать в Севастополе.

В конце 1938 г. производство 76-мм пушек Л-10 Кировский завод прекратил, зато освоил серийное производство 76-мм пушек Л-11. Фактически новая пушка представляла собой ту же Л-10, только со стволом, удлиненным до 30 калибров. Кировский завод предложил в башню «МУ» установить Л-11, что и было сделано. Угол возвышения остался прежним, 70°, но в башне было сделано дополнительное подкрепление, поскольку отдача у Л-11 была несколько больше.

Однако пушки Л-10 и Л-11 на бронекатерах не прижились и были установлены на нескольких катерах.

Несколько катеров с пушкой Л-10 были и в Дунайской флотилии. Я пишу «несколько», поскольку данных о вооружении бронекатеров Дунайской флотилии не найдено ни мной, ни другими историками флота. Мне лишь удалось найти о Л-10 краткую информацию в отчете «Итоги работы артотдела за два года Отечественной войны. Служебный отчет штаба Черноморского флота» (Поти, 1943). Там в справке о численности артиллерийского вооружения Черноморского флота (а Дунайская флотилия входила в Черноморский флот) сказано, что к 22 июня 1941 г. имелось четыре пушки Л-10, а до 1 января 1942 г. поступило еще восемь пушек Л-10, и все они были потеряны в 1941 г. Замечу, что пушки Л-10 нигде, кроме как в танковых башнях, стоять не могли, а танковые башни, соответственно, ставились только на бронекатерах. Таким образом, можно сделать вывод, что на Черноморском флоте (в Дунайской флотилии —?) имелось 12 бронекатеров с пушками Л-10, и все они погибли в 1941 г.

Одна из причин, почему пушки Л-10 и Л-11 не получили широкого распространения, заключалась в том, что эти пушки конструкции Маханова имели оригинальные противооткатные устройства, в которых жидкость компрессора непосредственно сообщалась с воздухом накатника. При некоторых режимах огня такая установка выходила из строя. Этим воспользовался Грабин, главный конкурент Маханова. Ему удалось вытеснить махановские пушки собственными Ф-32 длиной в 30 калибров и Ф-34 длиной в 40 калибров.

Идея вооружить бронекатера 76-мм пушкой Ф-34 не могла возникнуть ранее 1940 г., так как эта пушка прошла полигонные испытания в танке Т-34 лишь в ноябре 1940 г. В 1940 г. было изготовлено 50 пушек Ф-34, а в следующем году– уже 3470, но они практически все пошли на танки Т-34, и до второй половины 1942 г. пушки Ф-34 в танковых башнях Т-34 на бронекатера не ставились.

В конце 1941 – начале 1942 гг. у стенки завода № 340 скопилось несколько катеров проектов 1124 и 1125 без вооружения. Их хотели даже вооружить башнями с трофейных немецких танков. Но, в конце концов, тридцать бронекатеров получили вместо танковых башен 76-мм открытые тумбовые установки с 76-мм зенитными пушками Лендера обр. 1914/15 гг.

И лишь в конце 1942 г. на бронекатера стали поступать башни от Т-34 с пушками Ф-34, которые стали штатным вооружением бронекатеров проектов 1124 и 1125.

Пушка в башне имела максимальный угол возвышения 25—26° что, как уже говорилось, было крайне неудобно для бронекатеров. Периодически возникали проекты создания башен с большим углом возвышения орудий, но все они остались на бумаге. Естественно, что угол возвышения увеличивался только для навесной стрельбы. Чтобы вести эффективный зенитный огонь, требовалось установки, близкие по габаритам к 34К, которые невозможно было бы разместить на катерах проектов 1124 и 1125. В мемуарной литературе есть свидетельства о том, что 76-мм пушками наших бронекатеров сбивались вражеские бомбардировщики. Видимо, речь идет о 76-мм зенитных пушках Лендера, которые к 1942 г. продолжали оставаться довольно эффективным средством борьбы с авиацией на средних высотах, обладая специальным зенитным прицелом и зенитными снарядами (дистанционными осколочными гранатами, пулевыми и стержневыми шрапнелями).

Данных о наличии химических боеприпасов на кораблях и складах Дунайской флотилии к июню 1941 г. мне найти не удалось, зато удалось найти документальные свидетельства о наличии химбоеприпасов в боекомплекте мониторов советской Амурской флотилии, были химбоеприпасы и в Черноморском флоте, по крайней мере, в 1941—1942 гг.

Кстати, и флотилии наших вероятных противников имеем химбоеприпасы. Так, в 1939 г. моряки Днепровской флотилии захватили две баржи, набитые химическими 75-мм и 100-мм снарядами, принадлежавшими польской Пинской флотилии.

Следует упомянуть и о минометном варианте бронекатеров. В 1942 г. на зеленодольском заводе № 340 два бронекатера проекта С-40 были вооружены армейскими 82-мм минометами. После их испытаний нарком ВМФ разрешил устанавливать минометы и на других катерах.

Пулеметное вооружение бронекатеров состояло в основном из 7,62-мм танковых пулеметов ДТ с воздушным охлаждением и магазинным питанием, и 7,62-мм пулеметов «Максим» с водяным охлаждением и ленточным питанием. Пулеметы ДТ размещались в танковых башнях от Т-28 и Т-34, а «Максимы» – в специальных пулеметных башенках. Пулеметы «Максим» были гораздо эффективнее пулеметов ДТ, но кораблестроителям не хотелось менять устройство танковых башен, что привело к разнобою в пулеметном вооружении.

В проекты многих кораблей и катеров в 1930-х годах включены 12,7-мм пулеметы ДК, 20-мм автоматические пушки ШВАК и т.п. Однако, реально их на кораблях не было. Лишь теперь их периодически «ставят» на корабли многомудрые авторы статей и монографий.

С 1941 г. на некоторых катерах в пулеметных башнях «Максимы» были заменены 12,7-мм пулеметами ДШК.

Башня ДШКМ-2Б с двумя 12,7-мм пулеметами ДШК была специально спроектирована для бронекатеров в ЦКБ-19 в феврале 1943 г. Пулеметы имели угол вертикального наведения -5°; +82°. Теоретически скорость вертикального наведения составляла 25 градусов в секунду, а горизонтального наведения – 15 градусов в секунду. Но, поскольку расчет башни состоял из одного человека, приводы наведения были ручные, вес качающейся части установки составлял 208 кг, а вес вращающейся части – 750 кг, то практическая скорость наведения была явно меньше. Установка ДШКМ-2Б имел прицел ШБ-К. Толщина брони 10 мм. Общий вес башни 1254 кг.

Первые образцы башни были переданы в эксплуатацию в августе 1943 г. Однако встречаются документы, подтверждающие, что несколько башен ДШКМ-2Б состояли на вооружении в 1942 г.

Кроме того, в 1943—1945 гг. на некоторых бронекатерах были установлены турельные спаренные установки с 12,7-мм пулеметами – как отечественными ДШК, так и импортными «Кольт» и «Браунинг».

Таким образом, до 1943 г. наши бронекатера фактически не имели зенитного вооружения.

12,7-мм башенные установки ДШКМ-2Б были неудобны для стрельбы по скоростным низколетящим самолетам, в этом отношении турельные установки были удобнее.

Между тем ПВО бронекатеров можно было решить очень просто. В 1941 г. на вооружение была принята мощная 23-мм авиационная пушка ВЯ (вес снаряда 200 г, начальная скорость 920 м/с, темп стрельбы 600—650 выстр./мин. на ствол). Пушка ВЯ была сразу запущена в крупносерийное производство. Так, в 1942 г. было изготовлено 13 420, в 1943 г. – 16 430, а в 1944 г. – 22 820 пушек. При зенитной стрельбе броневая защита только мешала, поэтому установка могла иметь лишь четыре боковые стенки с противопульной броней, которые откидывались при стрельбе.

К сожалению, 23-мм зенитные пушки на базе ВЯ были созданы лишь после войны. Наследники ВЯ – ЗУ-23 и «Шилка» – и по сей день грохочут на просторах СНГ.

В войну же бронекатера спасали от авиации противника не столько зенитные пулеметы, сколько истребительское прикрытие наших ВВС и удачная маскировка на фоне берега.

Оснащение минным оружием бронекатеров проектов 1124 и 1125 не предусматривалось. Но уже в первые дни войны моряки Дунайской флотилии ухитрялись подручными средствами ставить минные заграждения с бронекатеров проекта 1125.

На катерах, сдаваемых промышленностью с весны 1942 г., на кормовой палубе были установлены рельсы и обухи для крепления мин. Бронекатера проекта 1124 принимали 8 мин, а проекта 1125—4 мины.

Только на Черном море бронекатера в 1941 г. выполнили 84 минные постановки, а в 1943 г. – 52 минные постановки.

Уже в ходе войны наши речные флотилии получили новое мощное оружие – 82-мм и 132-мм реактивные снаряды, которые позже наши журналисты окрестили «катюшами».

В феврале 1942 г. Артиллерийское управление ВМФ выдало техническое задание СКВ московского завода «Компрессор» (№ 733) на проектирование корабельных артустановок для реактивных снарядов 132-мм М-13 и 82-мм М-8. Разработка этих проектов была завершена СКВ под руководством В. Бармина в мае 1942 г.

Установка М-8-М обеспечивала пуск двадцати четырех 82 -мм снарядов М-8 за 7—8 секунд. Установка М-8-М была башенно-палубного типа и состояла из качающейся части (блока направляющих на ферме), прицельного устройства, механизмов наведения и электрооборудования. Качающаяся часть с помощью оси качания и опорного винта механизма вертикального наведения шарнирно закреплялась на основании установки и могла менять угол возвышения в пределах от 5° до 45°. Поворотное устройство с шаровым погоном давало возможность поворачиваться качающейся части установки на угол 360° по горизонту. На поворотной части основания установки, в ее надпалубной части, крепились механизмы наведения, прицельное и тормозное устройство, сидение наводчика (он же стрелок), прибор ведения огня и электрооборудование.

Установка M-13-M1 обеспечивала с восьми двутавровых направляющих (балок) пуск 16 снарядов М-13 за 5—8 секунд.

Установка M-13-MI была надпалубного типа и могла быть смонтирована на крыше боевой рубки бронекатера (по предложению СКБ) или устанавливаться вместо кормовой артиллерийской башни бронекатера проекта 1124.

В мае 1942 г. первую установку M-13-MI отправили с завода «Компрессор» в Зеленодольск, где она была установлена на бронекатер проекта 1124. Несколько позже в Зеленодольск была доставлена и установка М-8-М. Опытный образец установки M-1-13MI был установлен на бронекатере № 41 (с 18 августа 1942 г. № 51), заводской № 314, проекта 1124, а опытный образец установки М-8-М – на бронекатере № 61 (заводской № 350) проекта 1125. Акт испытаний установки M-13-MI на бронекатере был утвержден 17 июля 1942 г.

Приказом наркома ВМФ от 29 ноября 1942 г. реактивные установки М-8-М и М-13-Ml были приняты на вооружение. Промышленности был выдан заказ на изготовление 20 установок M-13-MI и 10 установок М-8-М.

В августе 1942 г. на заводе «Компрессор» была изготовлена пусковая установка M-13-MII для 32 132-мм снарядов М-13. Установка M-13-MII была башенно-палубного типа, ее конструктивная схема была аналогична схеме пусковой установки М-8-М. В Зеленодольске пусковую установку М-13-МП смонтировали на бронекатере № 315 проекта 1124 взамен кормовой артиллерийской башни. Осенью 1942 г. установка М-13-МП прошла испытания на бронекатере и была рекомендована к принятию на вооружение. Однако на вооружение ее не приняли, а опытный образец остался в Волжской флотилии.

^{Бронекатер проекта 1124}

^{Бронекатер проекта 1124 с реактивной установкой и снятой кормовой башней}

^{Бронекатер проекта 1125}

^{Бронекатер проекта 1125 с реактивной установкой М-8-М и снятой кормовой башней} 

Боевая эксплуатация пусковых установок М-8-М и М-13-М на морях, реках и озерах выявила ряд их конструктивных недостатков. Поэтому в июле-августе 1943 г. СКБ завода «Компрессор» начало проектирование трех корабельных пусковых установок улучшенного типа – 8-М-8, 24-М-8 и 16-М-13. Проектируемые установки отличались от прежних более надежным стопорением реактивных снарядов на направляющих в условиях шторма на море; увеличением скорости наведения установки на цель; уменьшением усилий на ручках маховиков механизмов наведения. Был разработан автоматизированный прибор ведения огня с ножным и ручным управлением, позволяющий вести стрельбу одиночными выстрелами, очередями и залповым огнем. Обеспечивалась герметизация поворотного устройства установок и их крепления к палубам корабля.

Артуправление ВМФ предлагало укоротить длину направляющих для 132-мм снарядов с 5 до 2,25 м. Однако опытные стрельбы показали, что при коротких направляющих очень велико рассеивание снарядов. Поэтому на пусковых установках 16-М-16 длина направляющих была оставлена прежней (5 м). Направляющие всех пусковых установок, использованных на бронекатерах, представляли собой двутавровые балки.

Всего в ходе Великой Отечественной войны промышленностью было изготовлено и поставлено флотам и флотилиям 92 установки М-8-М, 30 установок M-13-MI, 49 установок 24-М-8 и 35 установок 16-М-13. Эти системы были установлены как на бронекатера проектов 1124 и 1125, так и на торпедные катера, сторожевые катера, трофейные немецкие десантные баржи и др.

Насколько было целесообразно устанавливать пусковые установки с реактивными снарядами М-8 и М-13 на бронекатерах? На взгляд автора – это вопрос спорный.

С одной стороны, бронекатера оснащались мощным орудием с довольно приличной дальностью стрельбы: 5515 м для снаряда М-8 и 8470 м для снаряда М-13. Вес залпа бронекатера, оснащенного пусковой установкой для снарядов М-13, существенно превосходил вес залпа любого румынского монитора.

С другой стороны, у катеров проекта 1124 при установке реактивного вооружения артиллерийская мощь уменьшалась в два раза. У катеров проекта 1125 существенно возрастала осадка и падала скорость хода. Пусковые ракет не были бронированы, их заряжание и наведение осуществлялось прислугой, не защищенной от огня противника. Наконец, попадание даже одной пули в реактивный снаряд на пусковой установке могло привести к гибели катера. Фактически после установки реактивной пусковой катер переставал быть бронекатером. Все те же установки для реактивных снарядов ставились и на другие морские и речные суда почти всех типов, от разъездных и торпедных катеров до рыболовецких сейнеров.

Поэтому, на взгляд автора, целесообразнее было ставить реактивные установки на небронированные суда и катера, а бронекатера должны были использоваться как чисто артиллерийские корабли. Другой вопрос, что при отсутствии других плавсредств иного выхода не было.

Естественно, что бронекатера должны были иметь и специальные морские башенные установки, а не танковые башни, И дело тут не только в угле возвышения. Зачем нужна башня с броней 40—50 мм при толщине бортовой брони 7 мм? Прямо анекдот – верхняя половина тела наводчика прикрыта противоснарядной броней, а нижняя – противопульной. К чему защищать часть боекомплекта 50-мм броней, когда остальной боекомплект защищен 7-мм?

Зачем нужна в башне бронекатера такая теснотища, как в танковой башне? Теснота – это, прежде всего, большая утомляемость экипажа, особенно при длительном пребывании в башне. Это сильная загазованность при стрельбе, с которой не справлялись никакие отечественные вентиляторы. В тесной башне скорострельность пушек в 5—7 раз ниже, чем при стрельбе из той же пушки на полигонном станке. Уменьшив толщину брони башни и увеличив объем заброневого пространства, можно только выиграть в весе.

Не будем забывать, что и в 1930-х, и особенно в 1941 – 1943 гг. башен не хватало для танков, и их изготавливали для бронекатеров в ущерб танковым войскам.

По мнению автора, танковые башни на бронекатерах – это не результат научно обоснованного решения, подкрепленного совместным испытанием катеров со специальными морскими башнями и танковыми башнями, а следствие недостаточно серьезного отношения к бронекатерам со стороны руководства ВМФ и Артуправления в частности и, разумеется, нежелания судостроительных заводов делать специальные морские башни.

Однако, несмотря на все недостатки артиллерийского вооружения, наши бронекатера были лучшими в мире в годы Второй мировой войны и по праву заслужили прозвище «речные танки».